"Сталин. Ледяной трон" - читать интересную книгу автора (Бушков Александр Александрович)

Глава пятая ВЕСНА БЕЗ ИМПЕРАТОРА

1. Движения в комнатах нет…

Смерть Сталина… Строго говоря, неясности тут сплошные. Нет даже стопроцентной уверенности, что соответствует истине официально объявленная дата сталинской кончины. Нет и стопроцентной уверенности, что он умер на ближней даче в Кунцево – есть версия, что это произошло в Кремле.

Но даже если дата неверна, даже если Сталин все же не был убит, а умер естественной смертью, есть одна деталь, в которой не сомневаются исследователи самых разных политических пристрастий, направлений и ориентаций. Это – предельно странное, совершенно невозможное, нереальное, шизофреническое какое-то поведение охраны…

Я не буду очень уж подробно излагать обстоятельства смерти Сталина: в последние годы вышло немало скрупулезных исследований, написанных опять-таки самыми разными людьми: и Млечиным, твердокаменным сторонником классических мифов, и Мухиным, сыскарем от Бога (пока не заклинится на жидомасонах), и Прудниковой, как раз весьма квалифицированно и тонко изничтожившей дурацкие байки о Сталине и Берия.

Краткое описание ситуации выглядит следующим образом: в день (точнее, в ночь), предшествовавшую случившемуся со Сталиными приступу (назовем это так), охрана на даче повела себя совершенно по-идиотски: завалилась спать! Разумеется, это касается не тех, кто стоял на внешних постах, а тех, что находились в помещении.

Охрана завалилась спать! Возглавлявший дежурную смену полковник Хрусталев, по свидетельству его подчиненного Лозгачева, якобы собрал своих орлов и объявил им, что Хозяин-де велит всем ложиться спать, поскольку сегодня они ему больше не понадобятся. Ну, они и легли дрыхнуть…

Все это рассказывалось (позже, гораздо позже, десятилетия спустя!) с самым что ни на сеть серьезным видом, а потом на все лады пересказывалось «исследователями», не усматривавшими тут ровным счетом ничего необычного…

Вот придурки! Подобное поведение охраны и есть – самая темная сторона дела!

Речь ведь идет не о каком-нибудь солдате-первогодке, призванном из муромских лесов или среднеазиатского кишлака. Охрана Сталина состояла из опытных, натасканных, посвященных во все тонкости ремесла офицеров. Тем страннее их поведение. Кто-кто, а они-то прекрасно должны знать, кем выглядят, когда, наивно округлив глазенки, лепечут что-то вроде: «Хозяин приказал спать, мы и завалились дать храпака…»

Охрана не имеет права выполнять подобные приказы охраняемого лица, будь это хоть Сталин, хоть Господь Бог. У охраны есть расписанные по буквам, по запятым правила поведения, предписывающие – охранять, охранять и охранять! Даже если охраняемый открытым текстом даст команду взять пару пузырей водки и отправляться спать с девицами-телефонистками, получивший такой приказ телохранитель, находящийся на дежурстве, обязан отреагировать одним-единственным способом: браво выпучив глаза, он рявкнет: «Так точно! Есть – по девкам!», а сам, выйдя за дверь, тем не менее, зорко несет службу на прежнем посту, положив руку на кобуру и прислушиваясь к каждому мышиному шороху. Это – азы ремесла. Основа профессии.

Но опытные охранники, вышколенные и вымуштрованные не самыми бездарными специалистами своего дела, ведут себя, как последние идиоты…

Продрыхнувшись к десяти часам утра, они обнаруживают, что «движения в комнатах нет». Что Сталин никак не дает о себе знать. Это – необычнейшая ситуация, такого никогда не было прежде, впервые в жизни Сталин нарушил обычное расписание…

Как поступает охрана? Еще ровным счетом двенадцать часов пребывает в совершеннейшем бездействии. Потом только набираются смелости, входят, застают Сталина лежащим на полу – в нательной рубашке, обмочившегося, не способного говорить и двигаться…

И еще только через девять часов появляются первые врачи… А за ними – ближайшие соратники. Дальше, собственно говоря, – одна лишь затянувшаяся агония.

Вот так все это выглядело. В оправдание охрана – нам известны показания двоих: Лозгачева и Старостина – вместо мало-мальски толковых объяснений продолжает с младенческой наивностью лепить глупость на глупость. Сталин велел спать – мы и спали. Почему бездействовали еще двенадцать часов? Боялись сталинского гнева! Почему еще девять часов не было ни врача, ни членов Политбюро? А глава МГБ Игнатьев особо и не обеспокоился, переадресовал охрану к Берии, но того никто не мог найти, в том числе и член Политбюро Маленков. Потом Берия вообще-то приехал (якобы), но велел панику не поднимать, объявил, что Сталин просто «уснул».

В каком-нибудь Парагвае охрану моментально начали бы подвешивать за ноги к потолку. Да и в более демократических немедленно отдали бы под суд всем скопом. В нашем случае ничего подобного не произошло – вышеприведенное дурацкое блеянье профессиональных телохранителей было моментально признано логичными и убедительными объяснениями, на том дело и кончилось.

И только много десятилетий спустя начали распутывать этот поганый клубок…

И стало ясно, например, что никакого такого особого страха перед «сталинской свирепостью» охрана не имела. Тот же Старостин припомнил, как несколькими годами ранее, по прямому приказу начальства, не выпустил ночью из дома крепко выпившего на поминках по Жданову Сталина – чтобы не простудился. Старостин, никакого трепета в организме не испытывая, заклинивает замок и твердо объявляет Сталину, что нипочем eгo в такую скверную погоду на улицу не выпустит. Сталин грозно ворчит, объявляет, что Старостина уберут из охраны к чертовой матери, но назавтра сам велит ему забыть о ночном инциденте. Никакой особой свирепости…

А вот еще один пример, показывающий, что в моменты «непоняток» охрана реагировала совершенно иначе.

Сталин пошел в баню. Известно было, что обычно он парится час с небольшим и выходит в определенное время, хоть часы по нему проверяй. И вот однажды он в обычное время не вышел.

Уже через двадцать минут шумнуло: тревога! Охрана тут же позвонила полковнику Новику, заместителю начальника Главного управления охраны, тот столь же незамедлительно – Игнатьеву, тот, не мешкая – Маленкову. Весь этот перезвон отнял еще пятнадцать минут. С самого верха поступил приказ: вышибай дверь! Всего тридцать пять минут – и к бане уже несутся со всех сторон офицеры охраны, передние – с ломами, нацеливаются высаживать дверь…

И тут появляется распаренный Сталин в самом прекрасном расположении духа: он попросту увлекся, разнежился, вот и просидел в бане лишних полчаса…

Тридцать пять минут – и тревога уже раскрутилась на всю катушку. А потом те же самые люди почти на сутки оставляют семидесятичетырехлетнего старика умирать на полу…

И не говорите мне, что это случайность или разгильдяйство. В подобных ситуациях ни случайностей, ни разгильдяйства не бывает, а бывает умысел. Проявленный, конечно же, не рядовыми охранниками, а кем-то повыше: охране, надо полагать, просто-напросто сообщили высочайше одобренную версию, которой они отныне обязаны придерживаться, если хотят жить. А впрочем, сколько им было отведено той жизни… Хрусталев как-то очень уж скоропостижно скончался вскоре после событий, два других охранника еще раньше застрелились, остальных разогнали из Москвы кого куда, в Тмутаракань, в глушь…

Вот и обернулось так, что никто теперь практически не сомневается: либо Сталин был убит (подсыпали что-то или подлили), либо человеку, с которым случился инсульт, сутки умышленно не оказывали никакой медицинской помощи – что от прямого убийства не особенно и отличается.

То, что со Сталиным приключился инсульт, мы, в общем, знаем. Зато не знаем, говоря медицинским языком, анамнеза, то есть предшествующего течения болезни. Считается, что после сорок пятого он перенес то ли два инфаркта, то ли два инсульта. Но это – исключительно домыслы. Поскольку история болезни Сталина (а она была!) исчезла бесследно тогда же, в пятьдесят третьем. Одна из легенд гласит, что Сталин якобы врачам не доверял и пользовался исключительно консультациями одного из охранников – то ли фельдшера, то ли вообще ветеринара по прошлой жизни. И лечился йодом, капая его в водичку. Вот только не кто иной, как Хрущев, у которого язык был без костей, проболтался как-то, что у Сталина все же был настоящий врач по фамилии Смирнов, которого-де Сталин приказал однажды арестовать…

Вот только при живом Сталине ни один врач по фамилии Смирнов не арестовывался. Хотя Смирнов – личность реально существовавшая, причем уже при Хрущеве его постарались вычеркнуть их всех официальных документов. И арестовывал его вроде бы уже Берия, после смерти Сталина. За что, интересно?

Уж не за активное ли участие в странностях?

Давайте договоримся исходить в дальнейшем расследовании из того, что Сталин был устранен. Совершенно неважно, в общем, было ли это отравление или умышленное неоказание помощи. Главное – нельзя сомневаться, что он был устранен. В чем практически никто из писавших на эту тему сегодня не сомневается. Другое дело, что в качестве главного виновника привычно называют Берию.

Итак, версия номер один: подозреваемый – Берия. Классика детективного жанра требует, чтобы у реального виновника убийства непременно имелись два обстоятельства: весомый мотив и возможность совершить преступление.

Была ли такая возможность у Берии?

Возможностей у него имелось примерно столько же, сколько у поэта Пастернака, папы римского или тогдашнего премьер-министра Великого герцогства Лихтенштейн. Весной 1953 г. Берия не занимал никакого поста в системе госбезопасности, охрана Сталина подчинялась не ему, а главе МГБ Игнатьеву, и Берия мог влиять на нее не более, чем вышеперечисленные трое. Ни Берия, ни Молотов, ни Буденный, никто иной, кроме Игнатьева, не мог ни влиять на охрану, ни даже попросить ее зажечь уличный фонарь в неположенное время. Утверждения, будто-де Берия неким полумистическим образом все же «воздействовал» и на охрану, и вообще на МГБ, могут принимать за чистую монету только те, кто не знаком с реальным положением дел. Ни Игнатьев, ни Круглов, ни Серов – тогдашняя верхушка МГБ и МВД – никогда не были «людьми Берии», вовсе даже наоборот. Так что возможностей у Берия не было ни малейших – разве что он сам за столом мог подсыпать Сталину в бокал какой-нибудь гадости, но это даже не из области дурной фантастики, а по разряду шизофрении…

Равным образом у Берии нет внятного, убедительного, логически непротиворечивого мотива. Не принимать же всерьез лепет насчет того, что Берия-де был вселенским злодеем, «рвавшимся к власти». Это даже не мультфильм, это опять-таки шизофрения. Нет даже тени достоверных свидетельств о «тяге к власти» Лаврентия Берии. Отличался он как раз другим – редкостной преданностью Сталину и умением квалифицированно и качественно работать на любом посту, куда его Сталин назначал. Сталин поручил ему погасить поганую волну вышедших из-под контроля репрессий – и Берия ее погасил. Сталин поручил защитить Кавказ – Берия защитил. Сталин поручил создать атомную бомбу – и Берия ее создал. Достоверно известно как раз о другом: что Берия еще в конце двадцатых просил об отставке из ЧК, мечтая завершить техническое образование и работать инженером, но не отпустили…

В попытках все же отыскать мотив кое-кто частенько упоминает, что незадолго до смерти Сталина начались аресты людей, работавших в подчинении Берии еще до назначения его главой НКВД. Несколько таких арестов и в самом деле имели место. Но, во-первых, нет убедительных доказательств, что аресты эти инициировал сам Сталин. Во-вторых, для сбора компромата на Берию (точнее, для выбивания нужных показаний, потому что нет и не было на этого человека никакого такого «компромата») целесообразнее и практичнее было бы арестовывать не тех, кто работал под его началом аж пятнадцать лет тому назад за Кавказским хребтом, а тех, кто стал его правой рукой и доверенным лицом уже позже, в Москве! Но как раз те, кто был близок к Берии в московский период его деятельности, оставались на свободе вплоть до самого его убийства! Что-то тут категорически не складывается…

В деле об убийстве Сталина есть другой подозреваемый, с которым все обстоит гораздо проще и убедительнее. 3десь все буквально лежит на поверхности. 3десь не нужно ничего домысливать, притягивать зa уши мистику, иррационализм, высасывать что-то из пальца, коленом загонять круглые факты в квадратные отверстия…

Есть другой подозреваемый, который, во-первых, имел серьезнейшие мотивы убрать Сталина, во-вторых, как раз и располагал всеми к тому возможностями.

Имя этому подозреваемому – Партийная Верхушка.

Та самая, которую Сталин всерьез намеревался совершенно лишить прежней власти и превратить в декоративную принадлежность. Партийному аппарату предстояло, по замыслу Сталина, сдать всю власть и остаться чем-то вроде тех гвардейцев в старинных нарядах, что стоят на часах у королевского дворца в Лондоне.

Это не домыслы и не версии. Это доподлинная, суровая peaльность, великолепно документированная, подтвержденная фактами и свидетельствами очевидцев (другое дело, что очевидцы не всегда понимали, чему стали свидетелями).

Итак… Величайший прагматик и рационалист, Сталин, едва достигнув настоящей необъятной власти, еще до войны перенес центр управления страной из высших партийных инстанций в другие – хозяйственные. Проще говоря, реальная власть от партийцев перешла к технарям, менеджерам, управленцам. Они носили кто армейские погоны, кто чекистские (а кoe-кто погон не носил вообще даже в те времена всеобщей мундиризации), но все до одного были как раз управленцами, а не партийными теоретиками или «идеологическими смотрящими».

Эта тенденция усиливалась с годами, крепла, распространялась вширь и вглубь. С 1939-го по 1952-й Сталин вообще не собирал партийных съездов – что, между прочим, было самым что ни на есть вопиющим нарушением устава партии Ленина – Сталина. (Обратите внимание, что в сталинской Конституции 1936 г. не прописано никакой такой «руководящей и направляющей роли партии» – ни словечка!). Политбюро тоже собиралось от случая к случаю, в 1950 г. – шесть раз, в 1951 г. – пять, в 1952 г. – четыре раза. Это вовсе не означает, будто Сталин «постарел и отошел от дел». Насущными государственными делами он занимался с прежней энергией – вот только в качестве Председателя Совета Министров. И все его ближайшие соратники, реально рулившие промышленностью, народным хозяйством, армией, прикладной наукой, отчитывались в первую очередь перед Советом Министров. И получали задания от Совета Министров. И ответственность несли в первую очередь перед Советом Министров. Партийному аппарату оставались две отдушины – идеология (вещь, в общем-то, неосязаемая в смысле материальных благ и влияния на дела) да кадровые вопросы (но и здесь торжествовали «управленцы», Сталин не допускал ни малейших попыток партийцев влиять на ход хозяйственных процессов).

А потом, в 1952 г., Сталин собрал наконец XIX съезд партии… И нанес удар!

Вслед за съездом (мероприятием сугубо парадным) состоялся Пленум ЦК КПСС. И вот тут-то Сталин произнес полуторачасовую речь, после которой просто не мог уже остаться в живых…

В первую очередь он вообще ликвидировал пост Генерального секретаря ЦК. Отныне в партии было 10 простых секретарей ЦК, среди которых не выделялся ни один, не имелось ни «генерального», ни даже «первого». Во-вторых, вместо старого Политбюро Сталин зачитал список нового органа, Президиума ЦК КПСС, куда вошли совершенно новые люди: и некоторые партийные бонзы, и чистейшей воды управленцы, вроде Малышева (по прозвищу «Князь Танкоградский»), Коротченко, Кузнецова, Первухина, Пономаренко, Сабурова. Если не считать Сталина – двадцать четыре человека. «Чистых» партийцев из них девять. Остальные – сплошь «управленцы», а если кто-то и занимал прежде высокий пост в партии, то непременно параллельно ведал какой-то отраслью промышленности, транспорта, науки…

Но, главное, Сталин объявил во всеуслышание, что намерен уйти с поста секретаря ЦК. Он остается Председателем Совета Министров и членом Президиума ЦК, но с партийного поста уходит…

Все, дальше ехать некуда! Сталин остается на вершине власти, он только уходит из руководства партией, но что такое партия без Сталина во главе?! Да попросту кучка бессильных шаманов при властном вожде, и не более того. В торжественные дни шаманам этим позволяют покрасоваться в пышных нарядах из попугайских перьев и провести красочную церемонию возложения даров к истукану Великого Батуалы, но остальные триста шестьдесят дней в году они смирнехонько сидят в своих хижинах и плетут циновки. А заправляет всем вождь…

Впоследствии, всячески извращая истинное положение дел, партийцы пустили сказочку, будто Сталин предлагал освободить его от всех постов, будто он «собрался на покой». Но это они брешут, как сивые мерины. Пленум ЦК попросту не имел такого права – решать дела Совета Министров. Если бы Сталин намеревался уйти и из Совмина, он в Совмин бы такое предложение и внес – чего никогда не было.

Сохранилось свидетельство Константина Симонова, на том Пленуме присутствовавшего, – воспоминания человека, так и не понявшего, чему он был свидетелем, но подробнейшим образом описавшего происходящее: «На лице Маленкова я увидел ужасное выражение – не то чтоб испуга, нет, не испуга, а выражение, которое может быть у человека, яснее всех других, или яснее, во всяком случае, многих других осознавшего ту смертельную опасность, которая нависла у всех над головами и которую еще не осознали другие… Лицо Маленкова, его жесты, его выразительно воздетые руки были прямой мольбой ко всем присутствующим немедленно и решительно отказать Сталину в его просьбе».

«Смертельную опасность» Симонов понимает по-своему: якобы коварный Сталин, подобно Ивану Грозному, разыграл притворно «уход от дел», чтобы уничтожить тех, кто по дурости за его предложение проголосует…

Он так ничего и не понял! Иван Грозный был обладателем одного поста – царского. У него просто-напросто не было других. А Сталин не отказывался ни от трона, ни от императорской короны, он всего-навсего избавлялся от одной из своих многочисленных функций, уже чисто парадной, нисколько ему не помогавшей вести реальные дела. Он-то как раз не то что сохранял власть – а, пожалуй, даже приумножал. А вот партия всякую реальную власть теряла окончательно и бесповоротно. Отсюда и смертельный ужас на лице Маленкова, раньше других осознавшего, что происходит и к чему приведет…

Партийные бонзы, вчера еще всевластные (ну, почти всевластные) на глазах превращались в дерьмо. Если хотите, это был переворот. Антипартийный путч. На вершине власти оставался Красный Монарх, а вокруг него смыкались люди реального дела, проверенные управленцы. Хрущев потом будет, притворяясь дурачком, комментировать список нового Президиума: «Некоторые люди в списке были малоизвестны в партии, и Сталин, без сомнения, не имел представления о том, кто они такие».

Товарищ Хрущев снова дурковал, по cвоему обыкновению. Это Сталин-то не знает, кого собирается поставить под свое начало, чтобы вместе с ним управляли страной?! Это Сталин-то способен, как попугай, огласить список, продиктованный ему некими интриганами?!

В общем, партия теряла власть.

И вот тут-то Сталин совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Ошибку, стоившую ему самой жизни. Он поддался на уговоры и остался секретарем ЦК. Как-никак, императору было уже семьдесят три года, он был уже не прежний. Возможно, он переоценил пределы своей власти – и недооценил партийных соратников. Не просчитал заранее, как они будут себя вести в момент смертельной опасности.

Сталин остался секретарем ЦК, но партийная верхушка уже прекрасно видела, что у него на уме… И не было никаких гарантий, что Сталин совсем скоро не вернется к своей идее, не уйдет из секретарей.

После этого Пленума Сталин был обречен…

Мотив, таким образом, лежит на поверхности – как грязный кирпич на белоснежной скатерти. Уже не оставалось никаких третьих вариантов: живой Сталин – это смертельная угроза для партийного всевластия. Партийная верхушка при сохранении прежнего положения – это смертельная угроза для Сталина.

Его могло спасти одно – настоять на своем, все же уйти из секретарей ЦК. И немедленно придавить осиротевшую партийную верхушку. Акела промахнулся. Постаревший Сталин остановил занесенную для удара руку на полпути.

И подписал себе смертный приговор.

К тому времени он был полностью в руках партийной верхушки. Охраной ведал тот же Игнатьев, прожженный партаппаратчик, плоть от плоти «руководящей и направляющей». Именно он и раскрутил известное «дело врачей». Именно он раздул дело «еврейских националистов – американских шпионов», членов Еврейского антифашистского комитета. Он, а не Сталин, рулил всеми политическими репрессиями 1951–1952 гг.

Судя по происходящему, Сталина начали умело, тихонечко, на мягких лапках ступая, обкладывать. Сначала от него удалили многолетнего верного помощника Поскребышева – не просто «секретаря», а личность влиятельную, в генеральском чине. Подсунули Сталину умело состряпанный компромат – и Поскребышев слетел…

Потом взялись за многолетнего начальника охраны Сталина, генерала Власика. Благо тот сам дал предостаточно поводов, подставлялся по полной: вовсю крутил со случайными бабами, выдавая им сведения из разряда гостайн (малозначительных, но по меркам того времени…), хапал казенные денежки, казенное добро со сталинских дач. Зажрался, заворовался, выражаясь канцелярским слогом, морально разложился, но Сталину он был предан, как цепной пес. При нем охрана не то что на сутки, а, пожалуй что, и на час не промедлила бы, начнись со Сталиным какие-то непонятки…

А вдобавок скоропостижно скончался, и до сих пор непонятно, отчего, генерал-майор Касаткин, еще один вернейший сталинский служака, комендант Кремля (и пятидесяти не было! Даже по фотографиям легко понять – битюг!).

Одним словом, теперь и безопасность, и сама жизнь Сталина, собственно говоря, зависели от одного-единственного человека – Игнатьева. Партаппаратчика чистейшей воды. Одного из тех, кто вот-вот мог потерять все, если Сталин все же начнет доводить свой замысел до конца.

И Сталин однажды обнаруживается на полу в бессознательном состоянии. И охрана сутки не предпринимает ровным счетом ничего, чтобы помочь вождю. И никого из них не то что не арестовывают – ни единой звездочки не снимают, не лишают значков и юбилейных медалей, хотя в те жестокие времена при любой, самой незначительной аварии, несчастном случае, мелком служебном упущении и промахе могли покарать так, что тамбовский волк в своем лесу три дня будет на Луну выть от страха…

Это тоже прикажете считать случайностью?

Переведем эту ситуацию на язык классического детектива. Живет-поживает в своем поместье миллионер, владелец заводов, газет, пароходов… ну, пусть будет Смит, без изысков. Наследство головокружительное, а миллионер стар. И вот однажды он, собрав чад и домочадцев, объявляет во всеуслышание:

– Дамы и господа! Поначалу я хотел оставить все капиталы, движимое и недвижимое, племяннику Джиму, но что-то он мне в последнее время категорически разонравился: кутежи, карты, эта история с мельниковой дочкой… Лишу-ка я тебя, Джим, пожалуй что, наследства… Точно, вот выберу времечко, пошлю за стряпчим – и, точно, лишу…

А через недельку миллионер Смит однажды рушится в каминной с инсультом. Из чад и домочадцев в особняке только Джим – но он ровнехонько сутки не вызывает врачей к болящему, тот так и валяется на ковре, а потом отдает Богу душу…

Попробуйте угадать с первого раза – кого сгребет за жабры в качестве подозреваемого самый тупой сыщик, как только узнает о том самом семейном совете? То-то…

Уже в перестроечные времена при реконструкции Кремля обнаружилось, что под пол кабинета Сталина еще в старые времена был подведен туннель, лаз, в котором, как предполагают, находилась аппаратура подслушивания. Это уже факт: Сталина подслушивали в Кремле. Кто? Ну разумеется, в те дурные годы злоумышленником привычно объявили Берию. Доказательств, конечно, не имелось ни малейших, и в качестве таковых, как обычно, служило восхитительное в своем идиотизме утверждение типа: «А некому больше!»

Некому?! Ну, не скажите! Как видим, были люди, которым гораздо проще, чем Берии, было подвести прослушку к кабинету Сталина, – и мотивы у этих людей были серьезнейшие…

Между прочим, Хрущев в очередном выплеске неконтролируемых эмоций как-то сказанул парочку прелюбопытнейших фраз, из которых прямо следовало: Сталин не своей смертью умер, а «возмездие настигло тирана». Это, кончено, непрямое доказательство, но еще одно к тому вороху косвенных, каких у нас немало.

Рассуждая логически, вся болтовня об «антисемитизме» Сталина и пресловутом «выселении всех евреев в Сибирь» как раз и может оказаться не более чем отвлекающим маневром, дезой, запущенной заговорщиками с понятными и утилитарными целями. Западу подкинули некую наживку: ну да, мы вождя, знаете ли, немножечко придушили, но что ж нам оставалось делать, если он окончательно съехал с катушек и готовил евреям второй Холокост?.. Очень похоже, что Запад эту наживку проглотил, и там не стали утруждать себя логическим анализом всех вариантов кончины Сталина.

А быть может, все еще циничнее и проще. Вполне возможно, к устранившим Сталина заговорщикам – или, по крайней мере, к некоторым из них – ниточки тянулись из-за кордона. Как выражался сам Сталин, хоть и по другому поводу: «Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено».

Пикантность в том, что и у Запада были свои мотивы устранить Сталина – как и у партийной верхушки, речь шла о примитивном выживании.

Потому что Сталин, не исключено, все же готовил большую войну. Ту самую операцию «Гроза», чье существование в сорок первом году представляется весьма и весьма сомнительным, а вот году в пятьдесят четвертом – вполне возможным…

В отличие от Виктора Суворова, я ничего не буду утверждать прямо. Просто-напросто привлеку кое-какие факты…

Международная обстановка в год смерти Сталина представляла наилучшие возможности для внезапного удара по Соединенным Штатам. Если рассмотреть ситуацию без тени эмоций, холодно и цинично, следует признать: так и обстояло…

Британская империя уже не смотрелась серьезным конкурентом. У СССР был единственный по-настоящему опасный и сильный противник – США. После их сокрушения с остальными разобраться будет гораздо проще и легче…

Ядерное оружие уже существует, а вот ракет для его доставки пока что нет, но через пару-тройку лет они могут появиться, и это серьезно осложнит положение СССР. А ядерный удар с самолетов для Советского Союза в 1953 г. не так уж и страшен: огромные территории, тысячекилометровые пространства, основной оборонный потенциал наверняка уцелеет. Атомных бомб у американцев не так уж и много, всего сотни две. А у Советского Союза, заметим на полях, уже есть водородная бомба, которую может доставить к цели бомбардировщик, меж тем у янки ничего подобного нет…

Удобный момент! Противовоздушная оборона СССР – орешек крепкий. Танков предостаточно – как и солдат. Миллионы обстрелянных мужчин, совсем молодых, прошедших Отечественную. И вдобавок – поистине неисчерпаемый людской резерв в лице китайцев: с ними еще дружат на полную катушку, и вряд ли Мао воспротивится сталинскому плану Третьей мировой…

Не исключено, Сталин ее все же планировал… По воспоминаниям генерал-лейтенанта Н. Н. Остроумова, весной 1952-го Сталин приказал срочно сформировать сто дивизий реактивных бомбардировщиков фронтовой авиации. Для обороны столько не нужно. На Чукотке начинают строить аэродромы, концентрировать там пехотные соединения. До Аляски – всего-то шестьдесят километров. Это современный путешественник (Как его? Конюхов или кто другой? Не помню точно…), преодолев это расстояние на своих двоих, считал себя российским подобием покорителя Северного полюса, а чукчи, о чем мало известно, даже при Советской власти ухитрялись частенько ходить к соседям на Аляску за спиртным. Быстренько оборачивались, и никакими покорителями природы себя не считали…

В общем, Аляска – вот она, только руку протянуть. А там и Канада… Давным-давно, еще в шестидесятых, мне попадалось где-то (запамятовал книгу, увы) высказывание кого-то из компетентных британских сановников: в случае большой войны они там, в Канаде, заранее считали, что западные провинции удержать ни за что не удастся. А за Канадой – и Штаты. Последний раз видевшие настоящую войну на своей территории девяносто лет назад…

Павел Судоплатов вспоминал, что однажды Сталин всерьез обсуждал с ним (и другими генералами) вопрос о постановке диверсий в военно-морских портах, где базировался флот НАТО. В мирное время такие забавы чересчур уж чреваты. А вот если планируется настоящая война – вполне понятный и толковый шаг…

Есть информация о решении Президиума ЦК (январь 1953 г.) о строительстве новых лагерей на сто – двести тысяч человек… «для особо опасных иностранных преступников». Если это правда, и такое решение существовало, оно прекрасно укладывается в версию о войне. Сто-двести тысяч человек – пожалуй, примерно такое количество европейской элиты и следовало нейтрализовать.

Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено.

Очень уж благоприятный был момент для броска танковых армад на запад. Германия – в руинах, армии там нет. Во Франции – мощная компартия (это потом, после XX съезда, она увянет, начнется массовый отток). Там же – куча тайных складов оружия, захованного коммунистами на всякий случай. Руководство ФКП то и дело изрекает весьма воинственные заявления – антиамериканские, просоветские. Словом, во Франции у Сталина – солидное число добровольных помощников, способных при некоторой оборотистости обеспечить крах родимого правительства и его военной машины (а впрочем, в этом самом правительстве и коммунисты заседают).

Я не уверен, что американские войска в Западной Европе смогли бы сопротивляться сталинской армаде яростно. Они к тому же были далеко не так многочисленны, как в сорок пятом, обширная демобилизация уже прошла…

Какие еще серьезные союзники могли стать плечом к плечу с американцами, отражая советское наступление? Италия? Не смешите… Испания – в стороне. Она-то как раз с американцами на ножах, потому что американская разведка к ним засылает парашютистов-диверсантов ради свержения Франко…

И вот он – Ла-Манш. За Ла-Маншем – англичане, изнуренные войной до предела.

Можно утверждать однозначно: если бы советским войскам удалось занять Британские острова, американцы ни за что не смогли бы создать и удерживать в Европе плацдарм для серьезных контратак. Меж тем, Штаты достали бы с другой стороны – через Аляску и Канаду. Те самые многомиллионные китайские армии половодьем растеклись бы по западным штатам…

Никто еще не отыскал убедительного объяснения, зачем Сталин после войны распорядился разрабатывать проекты могучих линкоров. Но если допустить, что и они предназначались для Третьей мировой…

Сталин мог ее планировать. И у него были реальные шансы эту войну выиграть. Не столь уж зыбкие. «Гроза» образца года пятьдесят четвертого – не такая уж авантюра…

Я ничего не утверждаю прямо. Но очень уж подходящий был момент для «последнего и решительного боя». Совершенно иная ситуация, нежели в сорок первом.

Как должны были вести себя в таком положении облеченные властью люди из Вашингтона? Особенно если учесть, что тогдашняя западная элита была буквально нашпигована советской агентурой, забравшейся в самые верхи?

Мы ведь знаем только о тех, кто провалился. Запоролась «кембриджская пятерка» – и мы узнали, что советские агенты уютно обосновались и в ближайшем окружении английской королевы, и в руководстве Интеллидженс Сервис… А сколько более удачливых, до преклонных лет доживших, так и умерли неразоблаченными? Они обязаны были существовать – учитывая, как массированно внедрялась агентура, как умело, каких высот она достигала. Американцы до сих пор крайне подозрительно относятся к кое-каким персонам из «ближнего круга» Рузвельта, но те давно в могиле, доказательств нет…

Между прочим, уже появлявшийся на страницах этой книги Джозеф Кеннеди, патриарх клана, не только к Гитлеру симпатии высказывал. Небезызвестный профессор Шлезингер, умная голова, так писал о нем: «Не кто иной, как дуайен американских капиталистов Джозеф П. Кеннеди, недавно доказывал, что США не следует сопротивляться распространению коммунизма. Больше того, по его словам, США „должны разрешить коммунизму пройти проверку вне пределов СССР, если в том состоит судьба и воля некоторых народов“. Очень негодовал Шлезингер: по его мнению, принять рекомендации Кеннеди означало бы „снять все нынешние препятствия завоеванию Европы Советами“. А Кеннеди не унимался. В декабре 1950 г. он открытым текстом говорил, что США следует уйти из Берлина. И еще: „Глупо говорить об удержании линии на Эльбе или Рейне. Не лучше ли уйти оттуда сейчас? Дело в том, что если Россия сочтет нужным начать наступление, мы можем удержать ее только на нашей стороне Атлантики. Быть может, Европе на десять лет, если не больше, суждено стать коммунистической“.

Подобные выступления наверняка становились известны в Москве – и могли быть расценены как слабость Америки. В те времена в западных странах левые всех мастей играли огромную роль, и это могло придавать Сталину уверенности…

Ну, а все-таки, что должны были думать – и делать – в Вашингтоне?

Послушаем свидетеля компетентного и заслуживающего всяческого доверия в данном вопросе – Аллена Даллеса.

Наши «патриоты» в кавычках уже всю плешь проели, который год без устали цитируя отрывки из того самого «зловещего плана Даллеса». Ну, вы помните эти ужастики: мы, мол, вытравим из мозгов советских людей патриотизм и мораль, подменим их западными ценностями… Одна беда: «патриотические» борзописцы так ни разу и не привели конкретный источник. Ни разу не уточнили хотя бы, когда это Даллес говорил, где и кому. В качестве «доказательства», я скрупулезно проверял, ссылаются исключительно друг на друга, а это отбивает всякое доверие.

Меж тем я буду цитировать совершенно реального Даллеса. Преинтереснейшие отрывки из его книги «Искусство разведки».

«Специфический характер коммунистического государства иногда дает Западу некоторые возможности получения определенных услуг со стороны лиц, „не желающих сотрудничать“. Преступление, которое добропорядочный коммунист легче всего совершает и которого больше всего боится, – это политическое преступление. Основными же политическими преступлениями среди коммунистов считается неправильный образ мыслей, уклоны различных видов, отступление от линии партии в своих действиях или даже в неосторожных заявлениях. Зачастую подобные отклонения могли иметь место когда-то в прошлом, но объявляются отклонениями и преступлениями позже, когда партия вдруг сочтет необходимым в силу каких-то причин провести чистку в своей среде, пересмотреть программу и толкование ленинизма. Все чистки, проводившиеся за последние 15 лет (книга Даллеса вышла в 1963 г. – А. Б.), являются примерами циничных соображений выгоды: доктрина формулировалась с тем, чтобы найти козлов отпущения или оправдать серьезные изменения в системе управления в политике или в организации правительственного аппарата. Например, в начале 50-х гг. многие преданные и искренние коммунисты с ужасом узнали, что они являлись титоистами и должны понести за это наказание. После смерти и ниспровержения Сталина самым тяжким преступлением, конечно, стал сталинизм. Имеются и другие менее серьезные и более серьезные многочисленные партийные проступки. Западные разведывательные службы, как это хорошо известно коммунистам, пристально наблюдают за этими проявлениями и, кроме того, в течение ряда лет ведут учет факторов, связанных с деятельностью, выступлениями, личной и общественной жизнью коммунистических лидеров, от самой верхушки до самых низших звеньев партийной иерархии. Когда появляются первые признаки новой чистки, западные разведывательные службы зачастую пытаются установить контакт с лицами, которым, по их мнению, угрожают отстранение, позор, а возможно, и более суровые наказания, и убедить их в том, что они будут нуждаться в помощи и получат ее, если согласятся на сотрудничество. Здесь просматривается не столько попытка оказать давление, сколько стремление напугать человека, лишить его самоуверенности и самодовольства и заставить почувствовать, что он нуждается в друзьях и в помощи».

Конец цитаты. Интереснейшее чтение, а? Это уже не коварный масонский план разложить СССР при помощи твиста и «битлов» – это подробный рассказ профессионала о применявшейся на практике методике. Разумеется, хитрая лиса Даллес, как профессионалу и положено, не дал ни единой конкретной привязки, даже географической (упоминания о «титоистах» и «сталинистах» вовсе не обязаны непременно относиться к Югославии и СССР). Но в этом и нет нужды. Главное, детально описана методика. Практика работы.

И если бы я был руководителем серьезной западной развед-службы, использующим в работе методику Даллеса, ни за что бы не прошел мимо интересной ситуации, сложившейся в СССР после Пленума ЦК, где Сталин, собственно, открытым текстом объяснил партийным бонзам, какое незавидное будущее их ожидает очень скоро. Я бы на полную катушку использовал все прелюбопытнейшие коллизии и возможности, отсюда вытекающие…

А посему к событиям на ближней даче Сталина, к собственным шкурным интересам партийной верхушки вполне мог оказаться припутан и закордонный след – теми же соображениями продиктованный…

2. Легенда о людоеде

Смело можно утверждать, что в качестве объекта для критики Лаврентий Павлович Берия представляет собой явление безусловно уникальное. Во-первых, оттого, что, собственно, даже нельзя назвать «критикой» тот вселенский потоп жутчайших и совершенно бездоказательных обвинений, которые обрушились на него. Во-вторых, в отличие от многих других жертв «проработки» и «смены ориентиров» Берия с завидным (и неослабевающим) постоянством подвергался поношению при всех и всяческих извивах курса: и во времена XX съезда, когда низвергались отдельные личности и бичевались отдельные отступления от генеральной линии партии, но сами основы оставались незыблемыми, и во времена самого что ни на есть антикоммунистического разгула страстей. Личности Троцкого, Ленина, Сталина рассматривались по совершенно другой методике – они несколько раз меняли в глазах «общественного мнения» полярность, знак. Троцкий был вождем революции и создателем Красной Армии – стал «наймитом империализма», а потом вновь вождем и создателем. Ленин из гения превратился в вождя «кучки заговорщиков». Со Сталиным происходили схожие метаморфозы.

С Берией обстоит совершенно иначе. Отношение к нему партийной верхушки, а впоследствии «перестройщиков», сплошь и рядом детишек-внучков той самой партийной номенклатуры, выхлестывает за пределы обычных человеческих чувств, не умещается в категории мышления и эмоции, присущие хомо сапиенс. Скорее уж речь идет о какой-то жгучей, лютой, утробной, животной ненависти. Все аналогии, какие только приходят на ум, связаны исключительно с не наделенной человеческим интеллектом фауной: волк и собака, собака и кошка.

А это странно. Предельно странно. Потому что эту лютую звериную ненависть демонстрирует не кучка умственно ущербных или одержимых кровной местью индивидуумов, а огромное количество вполне вменяемых и неглупых людей…

«Краткая биография злодея и палача Берии» (которой до сих пор верят многие) заключается примерно в следующем:

«Еще в молодости Берия служил в контрразведке мусаватистского правительства независимого буржуазного Азербайджана, что впocледствии скрыл и едва не был покаран, но с помощью интриг и покровителей отвертелся. В двадцатые годы он похитил красавицу Нино Гегечкори и неделю насиловал ее в личном поезде, после чего обесчещенной девушке ничего не оставалось, как выйти за него замуж. Как глава НКВД, несет ответственность за массовые репрессии против „ленинской гвардии“. После войны, будучи шефом госбезопасности, развернул антисемитский террор: „дело врачей“, „дело Еврейского антифашистского комитета“ (а также вычистил из госбезопасности лиц еврейской национальности). Печально прославился жутким развратом – прямо на улице его подручные десятками хватали школьниц и увозили в московский особняк Берии, где злодей их растлевал. После смерти Сталина готовил заговор с целью захвата власти, но был разоблачен здоровыми силами в партии, арестован, на следствии свою вину признал полностью, судим и расстрелян».

Что ни фраза – беззастенчивая брехня. У мусаватистов Берия работал по заданию большевистского подполья, о чем партия прекрасно знала. Нино Гегечкори Берия по всем правилам предложил руку и сердце, и она без всякого принуждения согласилась (а должность в ЧК Берия тогда занимал настолько невысокую, что ему не полагалось не то что личного поезда, а даже личного авто). «Ленинскую гвардию» уничтожил Ежов. Руководить госбезопасностью Берия перестал еще в 1946-м и занимался вплоть до смерти Сталина исключительно ракетно-ядерными программами. «Дело врачей» и «дело ЕАК» затеял Игнатьев, а Берия как раз всех привлеченных по этим делам реабилитировал практически моментально, как только вновь возглавил МВД. Насчет школьниц – очередная ложь, поскольку «гнездом разврата» особняк Берии не мог быть по чисто техническим причинам, о чем позже. Никаких следов «заговора с целью захвата власти» обнаружить не удалось. А о понятиях «арест», «следствие» и «суд» применительно к Берии в присутствии профессиональных юристов лучше не упоминать – засмеют…

Но инерция некогда запущенного хрущевцами процесса такова, что «разоблачения» до сих пор плодятся, как кролики. Передо мной лежит на столе свеженький пример: датированная прошлым годом книга, где «палач и развратник» уличается с помощью столь скрупулезных подробностей, что дух захватывает…

Нам даже поведали, каким именно образом Берия ловил кайф: он имел пристрастие возбуждать себя жаркими поцелуями женского тела с прикусыванием правой груди своей жертвы».

Поразительная осведомленность: именно правую грудь прикусывал, кобель!

Вот Берия учит очередную жертву, пардон, минету. Тут все его высказывания зафиксированы со стенографической точностью:

«Сделай губки буквой „О“. Умница. Не дергайся, привыкай. Ты очень прилежная ученица. Ой, как приятно!»

По логике событий, следует сделать вывод, что автор сего труда сидел в шкафу во время забав Берии с очередной жертвой, или, как минимум, знакомился с результатами прослушки. На худой конец, речь, быть может, идет о чисто художественном произведении? Авантюрном романе? Тем более что там и сям наш борзописец еще и мысли Берии цитирует обстоятельно: «Где, где зарыта собака? – спрашивал себя Лаврентий Павлович. – Кто нажаловался вождю народов? Как вернуть былое расположение Сталина к себе? А если припугнуть его новой организацией заговорщиков?»

Увы и ах! Автор сего опуса, генерал-майор Сульянов, заслуживший лампасные штаны не в войсках, а в качестве политработника у незабвенного Епишева, не к ночи будь помянут, то и дело подчеркивает, что не роман тискал, не беллетристику сочинял, а наворотил документальнейшее историческое исследование. Правда, сие «исследование», во-первых, битком набито откровенно смакуемыми сценами постельных подвигов Берии (при знакомстве с коими мой знакомый сексопатолог как-то странно хмыкал и заводил глаза к потолку), а во-вторых, нафаршировано, как я уже говорил, мыслями Берии, доказывающими его злодейскую натуру. К сожалению, наш политгенерал, в жизни с Берией не общавшийся, сохраняет упорное молчание касаемо того, каким чудом он проник в мысли умершего полсотни лет назад человека: то ли с инопланетянами контактирует и получил от них прибор для чтения мыслей покойников, то ли сам ночами в астрал выходит и толкует с духом Берии под развесистой чакрой. Тайна сия велика есть.

А в общем, этот минский отставной политрук, если подумать, не заслуживает ни осуждения, ни квалифицированного диагноза. Потому что представляет собой ничем не примечательное, среднестатистическое, я бы сказал, явление – еще один из множества горлопанов, повторяющих, как заигранная пластинка, превратившиеся в штампы обвинения.

Он не сам все это придумал. Его так учили. Полсотни лет назад партийная верхушка с Хрущевым во главе выплеснула в пространство поток той самой лютой, нечеловеческой, яростной злобы, обладавший такой энергией, что вслед за творцами мифа перепевать его начали и люди, сплошь и рядом не имевшие никакого отношения к КПСС, порой – форменные антикоммунисты.

Накал и лютость этой ненависти, как я уже говорил, – предельно странны. По всем законам логики, здравого рассудка, детективного расследования такая ненависть не рождается просто так. Должен был существовать какой-то весомейший мотив, заставлявший матерых партийцев даже многие годы спустя после смерти Берии, чуть ли не в падучей биться, чуть ли не перила лестничные зубами грызть при упоминании проклятого имени. Подобной беспричинной ненависти в человеческом обществе не бывает.

Должно же быть какое-то объяснение тому, что Берию, по сути, определили на то место, которое в большинстве религий занимает злой дух, демон, Сатана…

За что его могла так ненавидеть партийная верхушка?

За истребление «ленинской гвардии»?

Но уж они-то, красные вельможи, стоявшие в паре шагов от Ледяного Трона, должны были прекрасно знать, что девять десятых, если не больше, «ленинских гвардейцев» вырезал не кто иной, как Ежов?! На счету Берии – считанные имена, да и то главным образом не партийные сановники, а военные либо осколки прошлого, вроде левой эсерки Марии Спиридоновой, к которой люди вроде Хрущева с Молотовым и Микояном сами относились без всякой любви.

А меж тем, как легко убедиться, Ежова всегда ругали откровенно вяло. Дежурно. По ритуальной необходимости. Без малейшего выплеска эмоций. Скороговоркой.

Нет, не в истреблении «ленинской гвардии» дело, определенно не в нем…

Тогда?

Тот самый «заговор с целью захвата власти»?

Вообще-то ничего подобного за Берией не замечено, но ладно уж, примем на минуту как аксиому эту версию: Берия собирался захватить Ледяной Трон, и партийная верхушка на него за это невероятно остервенела…

Увы, и от нее очень быстро придется отказаться. История партийной верхушечной грызни неопровержимо доказывает, что само по себе стремление к перехвату власти смертным грехом, в общем, не считалось, жутких кар не влекло и лютой ненависти к провинившемуся, уж безусловно, не вызывало. Скорее уж к таким попыткам относились, как к делу житейскому. Как к пойманному на горячем великосветскому шулеру: от дома, конечно, отказывали, давали прислуге указание более не принимать, но в полицию не сдавали и заказное убийство не планировали.

Есть великолепные примеры. В 1957-м группа партийных бонз всерьез и открыто пыталась свалить Хрущева, снять с Первых секретарей: Молотов, Маленков, Каганович, Сабуров и, как шутили, человек с самой длинной фамилией «и примкнувший к ним Шепилов». Едва-едва не свалили, и дело провалилось только потому, что маршал Жуков припугнул заговорщиков своей нешуточной военной силой.

И – никого не то что не расстреляли, но даже не посадили. Исключили из партии, сняли со всех постов, но оставили на свободе, да не просто на свободе – сохранили номенклатурную «кормушку» в виде машин из гаража ЦК и продуктовых пайков.

Та же картина наблюдалась в первые годы правления Брежнева, когда его опять-таки всерьез (но уже не явно, а украдкой) начали валить шустрые, зубастые, нетерпеливые, амбициозные комсомольско-чекистские мальчики Семичастный и Шелепин. И по букве, и по духу – самый натуральный заговор, поскольку намеревались эти шустрые ребята спихнуть «стариков» и занять их места.

На сей раз даже из партии не исключали – всего-то навсего задвинули на малозначительные посты, где при всем желании никакого заговора уже не сварганишь.

Как видим, и намерение устроить внутрипартийный путч не влечет за собой особых репрессий и жгучей ненависти безусловно не возбуждает – наоборот, этакое снисходительное презрение к проигравшим.

Что же тогда так завело влиятельных партийцев, что их преисполнило лютой ненависти к Берии?

Его прямая причастность к ликвидации Троцкого?

Уже теплее, вообще-то. По крайней мере, впервые появляется осмысленный и достаточно весомый мотив. Должны были даже после всех чисток остаться в партийном руководстве отделавшиеся испугом сторонники и почитатели Троцкого – притихшие, перекрасившиеся, скрипящие зубами втихомолку. Взять хотя бы Хрущева – очень вовремя перекрасился, сменил флаг и вождя, но многие зубры, взять хотя бы Молотова, до конца дней своих не считали Никиту Сергеевича не то что искренним сторонником Сталина, но даже и «правильным» коммунистом. Далеко не все ясно в этом плане с Никитой Сергеевичем.

Однако… В приступах неконтролируемой ненависти к Берии заходились и те, кого в симпатиях к троцкизму нельзя заподозрить даже спьяну: например, Молотов и Каганович. Вот уж кто были искренними, последовательными, убежденными сталинистами, так это Каганович с Молотовым. И именно они по доброй воле, мало того, по велению души поддержали самые дичайшие обвинения против Берии…

Тогда?

Не буду томить читателя. Лично у меня есть своя версия, в правильности которой позвольте быть убежденным.

Партийная верхушка с Хрущевым во главе свергла и убила Берию, а после объявила его воплощением вселенского зла исключительно потому, что, вопреки устоявшимся мифам, Берия вовсе не потерял доверия Сталина, а, наоборот, был правой рукой Сталина в том самом задуманном Красным Монархом проекте: лишить партию реальной власти и отодвинуть в сторонку, чтобы забавлялась в своей песочнице, идеологические статейки клепала, собственные (и только собственные!) кадры тасовала до посинения, пока пальцы не опухнут…

Версию эту выдвинули еще до меня. И я ее горячий сторонник – потому что она прекрасно все объясняет. Если принять ее за реальность, не остается ни темных мест, ни неясностей, ни прочего сюрреализма. Ясный, осязаемый, шкурный (а потому особенно весомый) мотив: стереть в порошок покусившегося на их власть человека, оболгать его смачно и гнусно… Вполне в стиле партийной верхушки. Классическая борьба за выживание – со всеми вытекающими последствиями, звуковыми и световыми эффектами.

Если верна гипотеза о том, что Сталин на склоне лет замыслил отнять власть у «партийцев» и передать ее «управленцам» (а она, судя по всему, верна, потому что подкреплена конкретной информацией), то у нас остается для вдумчивого исследования одна-единственная тема. Точнее, перед нами должен встать один-единственный вопрос: годится ли Лаврентий Павлович Берия на роль «управленца»? Лидера «управленцев»?

Да он всю свою короткую жизнь таким и был!

Образование классического «технаря»: закончил Бакинское среднее механико-строительное техническое училище по специальности «архитектор-строитель» и проучился два года в политехническом институте. В том, что не закончил, не его вина – выдернули на работу в ЧК, как опытного подпольщика и человека с образованием. Отказываться члену партии в те времена было просто не принято. Он просился потом в отставку, хотел все же стать инженером – но не отпустили…

В ЧК, нужно непременно уточнить, Берия не «шил» липовые дела, а боролся с конкретной опасностью. По Закавказью во множестве разгуливали не «мифические супостаты», а вполне реальные противники существующего строя вроде меньшевиков, стремившихся к реваншу. И реванша они хотели добиться не посредством чинных дискуссий, а с помощью инструментов более практических – вроде тех, которые выдумал головастый немец по имени Пауль Маузер. (Если искать им аналогии в современности, то, пожалуй, лучшей будет светлая личность по имени Звиад Гамсахурдия – доводилось слышать? Был такой ангел кротости, интеллигент чистой воды, с оппозицией исключительно через танковый прицел переглядывался…) К тому же, гуляли по романтическим горам и чисто уголовные банды в немалом количестве. Ловить их тоже входило в задачу Берии. И справлялся он неплохо.

Потом Берия стал Первым секретарем ЦК Компартии Грузии (между прочим, в тридцать два года) и на этом посту показал себя не просто хорошим хозяйственником – отличным.

В Грузии, в силу ее природных условий, не было никакого смысла создавать колхозы, чтобы растить зерно или пасти скот – мало подходящей земли, не те места. И Берия начал выращивать то, что как раз на Кавказе следовало в первую голову поднимать: чай, цитрусовые, табак, виноград. А параллельно – строил заводы пищевой промышленности (где еще и консервировать фрукты, как не на Кавказе?)

Тут не годятся ни лирика с романтикой, ни любимые вопросы образованщины, вроде: «Так я не понял, все-таки нравится вам Берия или не нравится?» Нравится может блондинка с ногами от ушей или стодолларовая бумажка. А о Берии лучше всего судить не посредством эмоций, а по его делам. Он делал реальные дела – и отлично.

Тридцать пять чайных фабрик (между прочим, чай, что тогда в Грузии выпускали, мало напоминает «солому» брежневских времен, увековеченную в анекдотах). Оборудование для них, кстати, больше не покупают на валюту за границей – построен Батумский машиностроительный завод, снабжающий пищевую промышленность всем необходимым.

Авачальский завод по производству шампанского – мощность четыре миллиона бутылок в год. Батумский консервный комбинат – выпускал ежегодно четыре миллиона банок цитрусовых. Кутаисский шелковый комбинат. Тбилисская обувная фабрика – шесть миллионов пар обуви в год.

Была в Грузии (да и сейчас никуда не делась) Колхидская низменность – необозримые гнилые болота, откуда столетиями стелилась малярия. Берия разработал план их осушения – и на отвоеванных у трясины землях возникли плантации площадью в тысячи гектаров, новые поселки, куда переселились крестьяне с бесплодных гор.

Наконец, именно при Берии были построены те многочисленные курорты, за которые Грузию справедливо прозвали «всесоюзной здравницей». И, вдобавок, образование – созданы новые институты: медицинский, сельскохозяйственный, политехнический. Тысячи юношей по партийным и комсомольским наборам едут учиться в лучшие вузы Союза. К 1938 г. Грузия по уровню образования населения выходит на одно из первых мест в СССР, а по числу студентов на тысячу человек обгоняет Англию и Германию.

Дело не ограничивалось одной Грузией – потому что Берия вскоре стал и первым секретарем Закавказского крайкома партии. Уже в этом качестве занимался промышленностью всего Кавказа: модернизирована угольная промышленность Грузии, механизирована добыча руды на Чиатурских марганцевых рудниках, резко увеличилась добыча нефти в Азербайджане. Именно Берия первым в СССР начал бурение шельфов Каспийского моря. Тогда этого многие не понимали: «Вышки – в море? Вздор и лишняя трата народных денег!» Насколько теперь во всем мире развернулось шельфовое бурение нет нужды растолковывать подробно. А первопроходцем у нас был как раз Берия, о чем стыдливо умалчивают, как и о его роли в осушении Колхиды.

Один немаловажный нюанс: столь масштабные преобразования удались еще и потому, что Берия, потеснив «старых большевиков», умевших лишь пустословить с трибун о мировой революции, расставлял на ключевые посты людей из своей чекистской команды. Отобранных не по принципу личной преданности, а по чисто деловым критериям: Деканозов, Багиров, Меркулов, Гоглидзе. Именно уцелевшие, траченые молью «ленинские гвардейцы» потом и запускали в оборот мифы о «тупых костоломах» и их злокозненном предводителе, который-де только тем и занимался, что крал то девушек, то чужие рукописи… Что это была за публика – читатель уже узнал из первого тома.

И Берия, и его команда по нынешним меркам были возмутительно молодыми – всего-то тридцать с небольшим. Но именно эти толковые, умные и хваткие молодые люди за несколько лет превратили Закавказье в развитой и сытый край. Превратили, работая на износ, а не сами собой выросли заводы и нефтепромыслы, мандариновые сады и чайные плантации, институты и новые поселки, рудники и санатории.

Именно за эту работу Сталин, присмотревшись к Берии и оценив его по заслугам, забрал его на пост наркома внутренних дел, как человека работящего, преданного и надежного. Хотя, как водится, и здесь до сих пор бродит легенда о причинах такого назначения: Берия, дескать, написал (или украл у кого-то) книгу об истории партийных организаций в Закавказье, где раздул до немыслимых пределов заслуги Сталина, и «тиран», падкий на лесть, вознаградил подхалима…

Чушь редкостная. Книгу Берии читайте в приложении. Особых восхвалений Сталина там нет – зато подробно рассказывается, какой бардак развели в Закавказье те самые «национал-уклонисты», о которых шла речь в первом томе. И Берия их поставил на место. Вот этого ему потом не могли простить и уцелевшие, прикинувшиеся невинными овечками, и их отпрыски.

Сталин, кстати, на лесть и подхалимство не только не был падок – резко и недвусмысленно пресекал все попытки кадить перед ним ладаном. Примеров множество, от самых разных людей. Сталину присваивают звание Героя Советского Союза и награждают орденом «Победа» – он отказывается принимать то и другое целых пять лет. Только в пятидесятом согласился, но никогда эти регалии не носил. Сталину приносят эскизы новых денег с его портретом – он молча их рвет и выбрасывает клочки в корзину, оставляя рисунки с Лениным. В ту же корзину отправляются и проекты ордена Сталина, и записка о переименовании Москвы в Сталинодар. Согласитесь, это о многом говорит. Настоящие любители лести как раз поступают наоборот: орденами себя увешивают от кадыка до пупа – что Брежнев, что африканские генералы, гонявшие оппозицию с дерева на дерево, что венценосные особы. Желающим полюбоваться на классические примеры советую поискать парадные снимки императора Бокассы или болгарского правителя князя Фердинанда: из-под регалий кителя не видно…

В общем, Сталин свой пресловутый «культ» поддерживал постольку-поскольку. Он прекрасно понимал, что в данных исторических условиях народу необходим некий символ – и не более того.

Да, вот кстати! Все познается в сравнении. Поэтому, безусловно, имеет смысл изучить, что же творилось в соседних с Закавказьем районах, пока Берия поднимал доставшийся ему в безраздельное управление регион.

Не будем растекаться мыслью по всему Советскому Союзу. Присмотримся лишь к соседям – Украине и Казахстану.

И там, и там вся полнота власти оказалась в руках не толковых управленцев, а профессиональных партаппаратчиков, «ленинских гвардейцев». Итог?

Вместо того, чтобы действовать, подобно Берии, с учетом местной специфики, они идут по пути наименьшего сопротивления – подхватывают на лету московские директивы и, заходясь от тупого усердия, доводят их до абсурда, творя то, что Сталин впоследствии назовет «головокружением от успехов». На Украине плетью загоняют в колхозы, обобществляют домашнюю птицу и чуть ли не кошек. В результате – лютый голодомор, на дорогax валяются неубранные трупы, ширится людоедство…

В Казахстане – не лучше. Матерые партийцы с Лениным в башке и с наганом в руке пытаются сбить в колхозы даже не крестьян: скотоводов-одиночек, живущих по заветам тысячелетней давности. Голод, разруха, бандитизм. Те, кто безропотнее, вымирают многими тысячами, те, что пожестче, опять-таки многими тысячами уходят со стадами в соседний Китай. В тридцать седьмом Сталин большинство этих деятелей поставит к стенке, но кровушки они успеют пролить немеряно…

В общем, просто-напросто сравните сделанное Берией со «свершениями» возглавлявших другие регионы «чистых» партийцев – и многое станет ясным…

На посту наркома Берия, в основном, выправлял. Пачками вышвыривал костоломов, мастеров фабриковать липовые дела, реабилитировал и выпускал тех, кто успел до этого дожить. А на ответственные посты ставил новых людей.

Вот вам пример: совершенно забытый ныне Степан Федорович Емельянов, девятьсот второго года рождения. Закончил Азербайджанский нефтяной индустриальный институт, работал инженером-механиком, был начальником подвижной службы Бакинского трамвайного парка, на полгода занял пост секретаря райкома.

А в тридцать девятом его назначают наркомом внутренних дел Азербайджана. То, что для этого поста Емельянов был человеком не случайным, показывает его дальнейшая карьера: до пятьдесят третьего – нарком НКВД, министр госбезопасности, министр внутренних дел. Человек Багирова, определенно, а ни Берия, ни Багиров не доверяли серьезных постов тупым подхалимам, бездарям. Нужно же было как-то высмотреть в молодом инженере будущего профессионала ГБ, сделать на него ставку – и не ошибиться.

В феврале 1940-го Берия, к слову, неплохо почистил Москву от уголовников.

«1. Арестовать и решением Особого совещания НКВД заключить в исправительно-трудовые лагеря сроком до 8 лет нелегально проживающих в Москве и области 5–7 тысяч человек уголовно-преступного элемента.

2. Решением Военной коллегии Верховного Суда СССР расстрелять 300 человек профессиональных бандитов и грабителей, имеющих неоднократные судимости».

Французы, уточним, когда в шестнадцатом году чистили Париж от своих рецидивистов, даже бумажек не писали – просто брали за шкирку и ставили под пулеметы…

Есть, правда, жуткие свидетельства о том, как Берия с Кобуловым уже в Москве самолично охаживали резиновым дубьем безвинных политических узников. Но поскольку это свидетельство исходит от дипломата Евгения Гнедина, веры ему нет ни малейшей. Оный Гнедин – родной сын того самого Парвуса, что служил посредником меж Лениным и германским генштабом. И, подозреваю, скрывал как истинные причины своего ареста, так и те вопросы, что ему задавали на следствии. А сынишку такого папаши наверняка спрашивали о многих интереснейших вещах…

Давайте лучше о войне. Когда она началась, Берия стал членом Государственного Комитета Обороны. Если кто-то запамятовал, этому Комитету до конца войны принадлежала вся полнота власти в стране. Всего восемь человек: пятеро членов (Сталин, Берия, Ворошилов, Молотов, Маленков) и трое уполномоченных ГКО: Вознесенский, Микоян и Каганович. Берия курировал производство вооружений и боеприпасов (позже занимался еще и танковыми заводами), создавал стратегические запасы топлива.

Тот, кто решит, что с его приходом на этот пост повсеместно грянули репрессии, побрели в ГУЛАГ унылые вереницы безвинных наркомов, конструкторов и мастеров, залязгали пыточными клещами суровые следователи, а палачи стрелять устали – крупно ошибется. Обстояло как раз наоборот. Новиков, бывший в те времена замнаркома вооружений, вспоминал впоследствии, когда Берии уже не было в живых и говорить о нем добрые слова было категорически не принято: как только отрасль оказалась под кураторством Берии, аресты заводских работников прекратились.

Вообще, это был тот участок работы, на котором невозможно – просто физически невозможно! – ни отделаться дутыми цифрами, ни заниматься вместо конкретного дела славословиями любимого Сталина. Результаты, как всегда у Берии, были осязаемыми и предельно конкретными: к сорок четвертому году советская военная промышленность опережала Германию по выпуску танков, орудий, минометов, винтовок. В сорок третьем Сталин присвоил Берии звание Героя Социалистического Труда (а этой наградой вождь не разбрасывался, по пустякам не вручал, его собственная звезда Героя Соцтруда была единственной наградой, которую Сталин носил), а вскоре после войны присвоил воинское звание Маршала Советского Союза. Другими словами, высоко оценил личный вклад Берии в Победу.

Напоминаю, помимо нечеловеческой работы в ГКО, Берия еще все военные годы руководил госбезопасностью – разведкой и контрразведкой. И, как уже говорилось, прекрасно себя проявил при обороне Кавказа. К слову, именно он тогда назначил командирами армий двух молодых толковых генералов. Первым был Леселидзе, впоследствии Герой Советского Союза и генерал-полковник, вторым – будущий министр обороны СССР маршал Гречко. Некий профессор Наумов уже в наше время в два счета разделался с Берией при помощи одной-единственной фразы: «Не трудно быть организатором, имея за спиной все финансы, всю промышленность и необъятные ресурсы».

Я представления не имею, которую из наук осчастливил своим присутствием совершенно неизвестный мне Наумов, но порой по одной-единственной фразе можно многое понять о человеке. Наумовское изречение стопроцентно изобличает в нем очередного трепливого интеллигентишку, в жизни рубля не заработавшего – всю жизнь получавшего из кассы за борзое скрипение перышком. Чтобы сделать такой вывод, мне как раз достаточно этой наумовской фразы.

Только никчемная образованщина может полагать, что, имея за спиной финансы, ресурсы и промышленность, можно автоматически стать отличным организатором. Совсем свежий, хотя уже изрядно провонявший пример: относительно недавно, всего-то двенадцать лет назад, премьер-министром новой России назначили незабвенного Егора Гайдара, который, говорят, умел балакать по-аглицки и делал в слове «индифферентный» всего две ошибки. Так вот, у Гайдара как раз были за спиной все финансы, вся промышленность и необъятные ресурсы. А что получилось? Да исключительно то, что словарь русской площадной брани пополнился еще одним ругательством: «Гайдар». Душевный хозяин сейчас так непослушную собаку не обзовет…

Вот, кстати! Производство танков первоначально курировал Молотов – в общем, не самый глупый и бездарный человек в окружении Сталина. Именно у него и были все финансы, все ресурсы, вся промышленность. А танков не прибавлялось! Неплохой партийный аппаратчик, Молотов оказался никудышным организатором производства. Берия его подвинул, взял танкостроение в свои руки, и вместо бесконечных пустопорожних совещаний, с помощью коих Молотов пытался поправить ситуацию, занялся конкретикой. Итог нетрудно предугадать: производство танков выросло «резко».

После войны Берия уже не руководил ни госбезопасностью, ни «внутренними делами», целиком сосредоточившись на ракетно-ядерной программе. Об этом чуть погодя, а пока на краткий миг перепрыгнем к мирной вроде бы и абсолютно нам не пригодной в данном расследовании науке биологии…

Оказывается, еще как она нам пригодится!

Есть в этой науке такое понятие: импринтинг. За этим ученым словом скрывается нехитрое, в общем-то, явление: птенцы некоторых видов, вылупившись из яйца, считают своей родной мамочкой то, на что упадет их первый взгляд. Это может оказаться кто угодно и что угодно: институтский водопроводчик дядя Вася, случайный спаниель, бутылка газировки, черепаха, плакат о противопожарной безопасности… Родная мамочка будет орать до истерики на своем птичьем языке, но, даже охрипнув и умом тронувшись, она не объяснит родимым чадам, кто она такая – чада будут вереницей шлепать за дядей Васей, куда бы он ни шел, отныне и навсегда полагая именно его родительницей. То, что дядя Вася не ест червяков и не плавает с ними в луже, их никогда не будет смущать…

Примерно таких птенцов, прошу пардону, напоминают иные наши сограждане. Вылупившись из яйца, они увидели жирную корявую надпись: «Берия – зладей и полач!» – и уже не в состоянии ни представить, что может быть иначе, ни рассуждать здраво и логично. Даже те, кто часто и много общался с Берией по делам «атомного проекта», рассказывая о его толковом руководстве, о том, как он сплошь и рядом выручал из беды ученых, тут же ритуальной скороговоркой изрекают нечто вроде: «Но он это делал ради дешевой популярности», «Берия вынужден был так поступать ради укрепления своего авторитета». А то и эдак: «Но он, конечно, был грубиян и хам!»

Вот спаянная компания недоброжелателей взахлеб травит крупного физика Кикоина, требуя вышибить его с треском с поста руководителя одного из комбинатов. Обвинения такие, что заворачивает на нечто покруче простого увольнения…

По совету Курчатова Кикоин напрямую обращается к Берии – но не слезную челобитную сочиняет, а отправляет обширную докладную записку, где подробно объясняет, что именно сделал для проекта, что намеревается делать впредь, в чем суть его методов и научного поиска, из-за чего разногласия с коллегами. Берия изучает эту записку подробнейшим образом, сделав массу пометок. Кикоин остается на месте. «Атмосфера вокруг Кикоина резко изменилась: никто теперь не смел разговаривать с ним грубо, резко и оскорбительно…» (журналист В. Губарев). Добавлю: впоследствии Кикоин стал дважды Героем Соцтруда и академиком.

Где тут импринтинг? Да тот же Губарев спешит закончить вышеприведенный абзац сугубо ритуальной фразочкой: «…Никто, кроме Берии». Хотя доказательств и примеров бериевской грубости не приводит никаких, а сам по молодости лет в проекте не работал и с Берией не общался…

Вспоминает академик Харитон: в начале пятидесятых, на комиссии по проверке кадров, Л. В. Альтшулер наболтал что-то, с точки зрения кадровиков, лишнее, и они распорядились убрать его из проекта.

«Ko мне пришли Зельдович и Сахаров, рассказали о комиссии. Я позвонил Берии, тот сказал: „Он вам очень нужен?“ – „Да“, – ответил я. „Хорошо, пусть остается“, – НЕХОТЯ, КАК МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, сказал Берия. Альтшулера не тронули».

Перед нами строгий, можно сказать, научный факт: Берия защитил талантливого ученого от недалеких партийных бюрократов – и выделенные крупным шрифтом домыслы Харитона. Показалось ему, видите ли… При том, что он даже не видел собеседника, лишь голос его в трубке слышал.

По-научному – импринтинг, а по-простому – дурь. Ритуальные пляски. Моментально приходит на ум диалог милиционера и управдомши из бессмертной кинокомедии: «И что же, все эти годы Семен Семеныч Горбунков пьянствовал и, так сказать, морально разлагался?» – «Нет, все эти годы он искусно притворялся порядочным человеком».


Абсолютно так начали нести дурь на Берию после его убийства: к фактам, против которых не попрешь, непременно пристегивали обрядовые поношения, свои собственные домыслы и корявые «соображения». Не сажал и не расстреливал? Так это он дешевый авторитет зарабатывал! Наводил порядок и разбирался по справедливости? Так это он Сталина боялся! Увеличил производство танков? Из холуйского усердия! Кавказ защитил? С перепугу! Бомбу сделал? К власти стремился! Ракеты успешно испытывал? Хотел стать во главе Политбюро! Хотя пистолет или гранату еще можно пронести в Кремль в кармане, если уж задумал припугнуть членов Политбюро и заставить их назначить тебя главным, но пусть мне кто объяснит, как то же проделать с атомной бомбой или ракетой?! Хорошенькая картинка представляется: сидит Берия, развалясь и зловеще поблескивая пенсне, цедит сквозь зубы оторопевшим собратьям по партии:

– Под Арзамасом, меж-прочим, в бункере дюжина атомных бомб складирована… Шэни дада, сообразили, о чем бишь я?

Вскакивает бледный Маленков и орет:

– Сообразили, милостивец! Кто за то, чтоб назначить Лаврентий Палыча генералиссимусом Галактики?

И поднимается лес трясущихся рук. А под столом у Берии в этот момент – девушка! Нет, две! Похищенные и запуганные школьницы! И обе стараются вовсю…

Утрирую, скажете? А вы Сульянова почитайте, если не вывернет…

Да, вот тут мне подсказывают: a как насчет выселения бедных безвинных коренных народов с Кавказа и из Крыма?

Ну, что ответить… Вопрос первый: а вы хорошо помните, сколько народу из этих коренных шастало с винтовочками в тылу Красной Армии, в спину нашим бойцам стреляло и Гитлеру белых скакунов дарило? Вопрос второй: а в других странах славной антигитлеровской коалиции с такими церемонились? Был один англичанин, который во Вторую мировую сбежал в Германию и долго вел пропагандистские передачи по радио, адресованные, понятно, британцам. Исключительно языком молол, ни разу ни в кого не выстрелил. Но все равно, изловивши его после войны, британцы этого козла без всяких слюнявостей взяли да и повесили. За шею, пока не умер…

Давайте сделаем историко-фантастическое допущение. Представим, что летом сорокового, в аккурат когда разгорелась воздушная «битва за Британию» и решительно неизвестно еще, то ли вторгнется Гитлер на острова, то ли нет, в самом центре доброй старой Англии вдруг вспыхнуло восстание в Уэльсе, и горячие валлийские парни в большом количестве бегают с винтовками по горным тропкам, нападая на полицейские участки, армейские автоколонны и правительственных чиновников. Пользуясь непростой ситуацией, вспомнили вдруг, что они, собственно, к англичанам не имеют отношения, совершенно другой этнос, что они были независимыми, и не так уж давно, во вполне обозримой ретроспективе… Одним словом, даешь независимый Уэльс! Англичане, чемодан-вокзал-Лондон!

И как, по-вашему, реагировал бы Лондон? Вы всерьез полагаете, что начались бы дебаты в стенах старейшего в Европе парламента, что благообразные джентльмены со слезой умиления предлагали бы, памятуя о демократии и прочих «хабеас корпус», отпустить Уэльс восвояси и устроить по этому случаю вечеринку с фейерверком и девочками?

Вы полагаете, дело ограничилось бы «выселениями» валлийцев куда-нибудь на суровые климатом Оркнейские острова (ихнюю Сибирь)?

Если так, вы хреново знаете английскую историю – или совершенно запамятовали, как доблестные британские «красные мундиры» вели себя не только в Индии, но и в соседней Ирландии, населенной, вообще-то, белыми людьми… Напомнить, кто концлагеря придумал? То-то…

Люблю я вот уже сорок лет пылкой и беззаветной любовью великого писателя земли британской Артура Конан Дойля. Одной его книги у меня в библиотеке нет и не будет – той, что носит название «Англо-бурская война». Почитайте, может, и поймете причины…

Вернемся к Берии. Ради исторической объективности следует уточнить, что порой он и в самом деле бывал с людьми невероятно груб. Да что там, расстрелом грозил, открытым текстом, в каторгу упечь грозился…

Вот примеры. Весной сорок второго на одном из Ижевских военных заводов объявился вдруг генерал-лейтенант госбезопасности Ткаченко, с помпой отрекомендовавший себя в качестве личного представителя товарища Берии. И через несколько дней, потоптавшись по заводу, принес уже упоминавшемуся замнаркома Новикову целый манифест: он, дескать, выявил вредителей, которых нужно немедленно репрессировать, а директора завода, как слабого работника, необходимо немедленно от работы освободить. И так далее, и тому подобное, вплоть до «ценных творческих указаний» самому Новикову.

Новиков открытым текстом (а как же страх перед всемогущими бериевцами»?!) объявил: чушь вы лепите, товарищ генерал-лейтенант, уж простите на худом слове…

Ткаченко шуранул свои ценные соображения в столицу, Берии. Берия позвонил Новикову, расспросил, как там на самом деле дела обстоят, а потом потребовал к телефону Ткаченко.

И вот тут-то, точно, рванулись из трубки семиэтажные маты – в адрес «личного представителя». Берия кричал, не выбирая выражений: «Я зачем тебя (многоточие) к Новикову послал – помогать или шпионить? Кляузы разводить (многоточие)? Я тебя за такие бумажки (многоточие) расстреляю!»

И выполз генерал из кабинета, едва живой от ужаса. И смылся с завода тихонечко, как варенье с клеенки, а там и вовсе из Ижевска исчез…

Пример номер два. Берия, в присутствии многочисленных свидетелей, распекает некоего проштрафившегося Н., совершенно недвусмысленным образом:

– Запомните, товарищ Н., у нас в тюрьме места много!

Кто таков Н.? Видный ученый, известный конструктор, директор завода?

Да ничего подобного. Очередной бюрократ, генерал МГБ, который не обеспечил то, что должен был обеспечить… (В тюрьму его, Берия, кстати, так и не посадил).

Все прочие «примеры хамства и палачества» Берии – того же разряда. Либо речь идет о тупых чиновниках, на которых не грех и рявкнуть, либо…

Вот вам очередная леденящая кровь история про то, как Берия едва не изничтожил писателя Фадеева – самим Фадеевым рассказанная. Поссорились они однажды с Берией у последнего на даче, хлопнул дверью Фадеев и побрел домой пешочком по подмосковному лесу. И тут, как в фильме ужасов, увидел машину, явно отправленную с дачи ему вдогонку: «Я понял, что эта машина сейчас собьет меня, а потом Сталину скажут, что я был пьян». Но не так-то прост Фадеев! Спрятался в кустах, дождался, когда проедет зловещая машина, а потом добрался пешочком до автобусной остановки.

Поведавши этот ужастик, наш добрый друг Млечин, к сожалению, не уточняет, какого цвета была машина. Черного, разумеется! Как ночь! А повдоль дверец светящейся краской выведено: «Фадеев, тебе кирдык!» И мертвые с косами из окон…

Ну, что тут скажешь? Отчего-то впоследствии товарищ Берия так и не причинил товарищу Фадееву никаких неприятностей – не то чтобы машиной сбивать вторично, даже выдолбленную тыкву со свечкой внутри под окно не подсовывал. А это позволяет предположить, что машину послали исключительно затем, чтобы отыскать в ночном мраке пьянющего главу всех советских писателей и отвезти домой, пока в болото не зарюхался. «Понял» он, видите ли, что машина его непременно сбивать будет. Слыхивали мы, писатели помоложе, от зубров, как глушил водяру тов. Фадеев, стахановец по этой части, и как чертей потом гонял шваброю…

А вот что сморозил в своих воспоминаниях академик Сахаров: «Он (Берия. – А. Б.) подал мне руку. Она была пухлая, чуть влажная и мертвенно холодная. Только в этот момент я понял, что говорю с глазу на глаз со страшным человеком. До этого мне это не приходило в голову, и я держался совершенно свободно».

Извините, но такое я комментировать отказываюсь решительно – даже матерно…

Между прочим, другой академик, физик, один из создателей атомной бомбы, трижды Герой Социалистического Труда (значит, не особенный дебил?!) Я. Б. Зельдович, когда выпустили после смерти Сталина «врачей-убийц» и посадили на их место их же следователей, сказал Сахарову:

– А ведь это наш Лаврентий Павлович разобрался!

«С гордостью сказал», вспоминал Сахаров. Обратите внимание на слово «наш». Кто-то там чирикал, что все ученые поголовно, светлые прогрессивные умы, Берию боялись и ненавидели? А впрочем, писал же академик Александров (в свое время игравший в «атомном проекте» не более чем девятую-десятую скрипку), что Берия намеревался прислать за новехонькой атомной бомбой своих доверенных генералов, чтобы отвезли ее в Москву и пугали там соперников Берии на пути к власти! Серьезно, я не шучу! Именно так и писал, почитайте Губарева…

Академик Петросьянц оставил вполне объективные воспоминания: «Среди всех членов Политбюро и других высших руководителей страны Берия оказался наиболее подготовленным в вопросах технической политики и техники. Все это я знал не понаслышке, а по личным контактам с ним, по многим техническим вопросам, касавшимся танкостроительной и ядерной тематики. В интересах исторической справедливости нельзя не сказать, что Берия, этот страшный человек, руководитель карательного органа нашей страны, сумел полностью оправдать доверие Сталина, использовав весь научный потенциал ученых ядерной науки и техники, имевшийся в нашей стране. Он придал всем работам по ядерной проблематике необходимые размах, широту действий и динамизм. Он обладал огромной энергией и работоспособностью, был организатором, умевшим доводить всякое начатое им дело до конца. Часто выезжал на объекты, знакомился с ходом и результатами работ, всегда оказывал необходимую помощь и в то же время резко и строго расправлялся с нерадивыми исполнителями, невзирая на их чины и положение. В процессе создания первой советской атомной бомбы его роль в полном смысле была неизмеримой».

Характеристика, как видим, самая положительная. Но насколько же въелись в мозги иные штампы! С одной стороны – в «интересах исторической справедливости». И тут же, ритуальной скороговоркой: «страшный человек», «руководитель карательного органа»… С какой стати тут «карательный орган» приплетен? Не имел к ним Берия уже никакого отношения, сколько можно повторять…

И, наконец, о девушках. О бедных жертвах бериевской похоти. Ну как же, два дюжих полковника ловили их средь бела дня, привозили в особняк, и там Берия, как неопровержимо доказал Сульянов, непременно прикусывал бедняжкам правую грудь… И заставлял складывать губки буквой «О»…

Простите меня, хама и пошляка, за нижеследующий абзац. Ни в коем случае не читайте его несовершеннолетним вслух. Экс-кьюзми, пардон муа, пшепрашем паньство… Но я уверен, что полит-генералу Сульянову никогда в жизни ни одна фемина не делала минет. Иначе не писал бы таких дуростей. Знал бы, что не в сложенных буквой «О» женских губках тут секрет технологии. Хоть бы разобрался сначала в вопросе, теоретик…

А если без циничных шуток – накиньте пальтецо, если вы москвич, и прогуляйтесь на Малую Никитскую улицу. А если вы иногородний, все равно, при возможности на означенную улицу загляните. Не помню номера, но найти легко: там теперь посольство Туниса.

Когда-то именно это был «особняк Берии», гнездо разврата. Посмотрите сами на этот дом, только непременно учитывайте: кроме самого Берии, там обитали его жена, сын с женой и детьми, а также некоторое количество прислуги и охраны.

Еще раз присмотритесь к небольшому дому.

А теперь представьте, что именно сюда и привозили тех самых «несчастных школьниц». Ага! Хорошенькая картинка: за столом ужинает семья в полном составе, в это время через столовую два зверообразных гиганта, полковники Саркисов и Надорая, волокут мешок. Из мешка торчат брыкающиеся девичьи ножки и слышен отчаянный визг: мол, умру, но ни поцелуя без любви…

– Это что, бабушка? – живо интересуется крохотная внучка Лаврентия Павловича.

– Кушай кашку, маленькая, – бровью не поведя, отвечает ему бабушка, она же законная супруга Лавр. Пав. – Это дедушка опять со школьницами балует…

И все они мирно продолжают орудовать ложками, чинно отставляя мизинчик, а за стеной Берия, аки сатир, пользует очередную пленницу. И ведать не ведает, сатрап, что в этот миг, вдобавок ко всем напастям, его мысли еще и считывает за пару тысяч верст белорусский вьюнош Сульянов…

Кто-нибудь верит?

И вообще, было ли у Берии время при такой загруженности работой еще и часами болтаться по улицам, приглядываясь к правой груди встречных школьниц?

Нина Берия гораздо позже заявила: по ее глубокому убеждению, все перечисленные в «донжуанском списке» женщины были не любовницами Лаврентия, а агентами. Коли уж речь идет о твердом профессионале «невидимого фронта», каким, безусловно, был Берия, это весьма похоже на правду. Использовать в массовом порядке женщин в качестве информаторов разведка начала с тех самых пор, как только появилась на свет. Очень уж эффективный источник и инструмент…

И наконец, вовсе уж пикантный факт. Еще несколько лет назад появилась публикация, в которой утверждалось, что список женщин, в изнасиловании которых якобы признался Берия, почти полностью совпадает со списком фемин, в связях с которыми (правда, без изнасилования) за пару лет до того уличили генерала Власика!

Если это правда, и без того грязное дело становится вовсе уж абсурдистским театром. И позволяет сделать вывод: те, кто устраивал комедию под названием «следствие и суд над Берией» поленились изобретать что-то новое и вытащили список баб из дела Власика, полагая, очевидно, что оба дела останутся засекреченными навсегда…

Собственно, а откуда этот список вообще взялся? А его надиктовали телохранители Берии Саркисов и Надорая, пребывая в тюрьме (отмечу: совершенно непонятно, за что). Их попросили, и они составили список двух сотен «жертв сатрапа»…

Какая-нибудь вера таким показаниям будет? Учитывая ситуацию в стране? Что до меня, то я не сегодня и не вчера сталкивался со свидетельствами людей из МГБ, которых военные, выбивая нужные показания насчет Берии и близких ему людей, пытали электротоком (дело это нехитрое, для него не нужно специальной техники, достаточно обычного полевого телефона)…

Чтобы лучше понять, что же произошло в стране, кто и почему строил заговор против Берии, нам нужно всего-навсего обстоятельно рассмотреть, что же сделал Берия за те 112 дней, когда после смерти Сталина занимал посты заместителя Председателя Совета Министров и министра МВД (куда вошло и МГБ). В этом и ключик…

Начал он с того, что создал следственную группу по пересмотру «дела врачей», дела арестованных сотрудников МГБ, евреев по национальности, которых обвинили в создании подпольной сионистской организации, а также сидящих по «мингрелському делу» и «делу авиапрома» (насчет последнего – лично я с действиями Берии категорически не согласен. Новикову с Шахуриным за все, что они наворотили, следовало сидеть и дальше, пока плесенью не зарастут…)

Уже через две с лишним недели в газетах появилось постановление Президиума ЦК о фальсификации «дела врачей», реабилитации всех оклеветанных и привлечении к уголовной ответственности следователей. Именно гласность, публикация в газетах крайне рассердила как партийцев, так и чинов MBД. Секретарь ЦК Шалин будет сокрушаться после убийства Берии, на пленуме: «Как выяснилось, их арестовали неправильно. Совершенно ясно, что их надо освободить, реабилитировать, и пусть себе работают. Нет, этот вероломный авантюрист добился опубликования специального коммюнике министерства внутренних дел, этот вопрос на все лады склонялся в нашей печати, и так далее… Ошибка исправлялась методами, принесшими немалый вред интересам нашего государства. Отклики за границей тоже были не в нашу пользу…»

Иными словами, партийный сановник не видел ничего необычного в том, что о мнимых преступлениях «врачей-вредителей» долго и увлеченно трубили по всей стране и партийные газеты, и партийные пропагандисты, но вот выпустить облыжно обвиненных следовало по-тихому, без малейшего шума…

Но это будет позже, а пока что тот самый Президиум ЦК вынужден под давлением Берии принять резолюцию: «Одобрить проводимые товарищем Берией Л.П. меры по вскрытию преступных действий, совершенных на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР».

Организовавший убийство Михоэлса Огольцов[1] по приказу Берии арестован и посажен. Арестовывают и увольняют других костоломов, мастеров липовых дел. Берия издает приказ о запрещении применять к арестованным какие бы то ни было меры принуждения, ликвидирует организованные в Лефортово и внутренней тюрьме МГБ пытошные, а все орудия пыток велит уничтожить. Ставит вопрос о ликвидации внесудебного Ocoбoгo совещания (что пытался сделать уже дважды, в 1938-м и 1945-м). И, главное, Берия оказался настолько неосмотрителен, что к партийцам просочились достоверные сведения: готовится арест бывшего министра госбезопасности, коммунистического функционера Игнатьева. Того самого, что предельно странно вел себя в истории с инсультом Сталина…

Меж тем Берия начинает по крупному разбираться с ГУЛАГом. Немалое количество «строек века» (вроде туннеля на Сахалин под Татарским проливом) замораживается. Особо отмечу: часть этих проектов Хрущев все же распорядился продолжать, но ни один из них не принес реальной выгоды, одни убытки…

Из МВД, из ГУЛАГа убирают все и всяческие хозяйственные предприятия, передавая их гражданским министерствам – по профилю. Металлургию – Министерству металлургической промышленности, прииски – Министерству геологии, и так далее. Сами уголовные лагеря предполагается передать министерству юстиции (что было проделано всего пару лет назад). В ведении МВД, по плану Берии, должны остаться только лагеря для политических. Поскольку настоящие политические преступники все же существуют: иностранные диверсанты (их к нам в сороковые с парашютами скинули немало), военные преступники, бывшие полицаи и прочая отнюдь не безвинная сволочь.

По «бериевской» амнистии на свободу вышли миллион двести тысяч человек – осужденные на малые сроки, за незначительные преступления, женщины, имеющие детей до 10 лет, беременные, пожилые, больные. Профессиональные уголовники и при этом раскладе амнистии не подлежали.

В то время в СССР существовали паспортные ограничения для бывших заключенных – их не могли прописать в так называемых «режимных» местностях. А это – 340 «режимных» городов, регионов, железнодорожных узлов, а также пограничная зона вдоль всей границы страны шириной от 15 до 200 километров, на Дальнем Востоке – до 500 и более километров. «Режимные местности» – это целиком Закарпатская, Калининградская и Сахалинская области, Приморский и Хабаровский края, Камчатка. Берия приводил точные цифры: за последние 10 лет по судимости получили паспортные ограничения 3 миллиона 900 тысяч граждан, которые после отбытия наказания не могут вернуться на прежнее место жительства, к своим семьям.

И предлагал все паспортные ограничения упразднить. 20 мая 1953 г. вышло соответствующее постановление.

(«Я от радости выл и землю грыз», – рассказывал мне лет двадцать назад один из тех, кто благодаря Берии смог вернуться к жене в Калининград. При нем о Берии никто не смел сказать худого слова.)

Да, к вопросу об антисемитизме. Берия не только освободил мнимых «сионистов» и «вредителей» и предал эти дела гласности, но восстановил Еврейский театр и разрешил вновь издавать газеты на идише. Хрущев же (еще при жизни Берии), пользуясь своим положением как секретаря ЦК, разослал в низовые парторганизации закрытое письмо, где категорически требовал не комментировать публично газетные сообщения о реабилитации осужденных, ни при каких условиях не касаться на партийных собраниях темы антисемитизма. Вроде бы ясно, кто есть кто? Но отчего-то Берию до сих пор частенько записывают еще и в «жидоеды»… Ссылаясь на компетентное мнение Хрущева. И забылось как-то, что сразу после убийства Берии Никита Сергеевич погнал грязную волну, о которой подробнее – чуть погодя…

Потом Берия принялся за оборонную промышленность. Была там милая привычка: тратить казенные деньги без счета, без сметы, без расчетов. Просить елико возможно больше, а потом еще и еще. С этой практикой Берия покончил самым решительным образом – что, замечу, моментально восстановило против него иных «капитанов производства», привыкших получать, сколько попросят…

И принялся за партийных функционеров, которых Игнатьев во множестве напихал на Лубянку. Один из изобиженных вспоминал потом, как их, несколько человек, вызвал Берия и грубо заявил: «Ну что, засранцы, вы чекистского дела не знаете. Надо вам подобрать что-нибудь попроще».

Этот бедолага – недавний секретарь Тульского обкома Лялин, вознесенный Игнатьевым в одночасье на пост заместителя начальника главка МГБ. Берия его (вот садист!) отправил в Горький, всего-то замещать начальника областного управления. А следом освободил от должности Миронова, заместителя начальника военной контрразведки. Потому что товарищ Миронов совсем недавно был секретарем Кировоградского обкома и в военной контрразведке понимал не больше, чем Хрущев в сельском хозяйстве. Миронов покатил в Киев заместителем начальника особого отдела тамошнего военного округа. Его коллега, бывший секретарь Херсонского обкома Алидин, попавший под ту же мельницу, слетел с высокого поста в захудалый отдел, занимавшийся ссыльнопоселенцами (которых к тому времени почти что и не осталось). В общем, немало подобных «спецов» лишилось теплых мест и генеральских погон. Впоследствии Берии партийцы и это припомнили – как «избиение надежных партийных кадров, призванных укреплять госбезопасность».

И, наконец, Берия чуть ли не в полный голос повторяет то, о чем говорил Сталин на самом засекреченном Пленуме ЦК – все хозяйственные вопросы следует решать в Совете Министров, а партия должна ведать лишь пропагандой и кадрами (напоминаю, исключительно своими собственными!)

Как и Сталин, Лаврентий Павлович просто не мог после таких заявлении остаться в живых…

Но он продолжал действовать. Занялся Западной Украиной и Прибалтикой, требуя прекратить там огульные репрессии, шире использовать в республиках национальные языки и национальные кадры. Требовал, чтобы в Белоруссии и Молдавии среди руководящих работников появились, наконец, белорусы и молдаване.

Впоследствии эти его действия назовут «потворством националистическим элементам»…

Весьма неплохо показал себя Берия и во внешней политике – хотя раньше ему заниматься этой областью практически не приходилось. Вот только все его новшества в корне отличались от тех методов, что предлагали партийцы…

Для начала он послал своих представителей в Югославию, с которой рассчитывал вновь наладить нормальные отношения, благо Белград охотно шел навстречу.

Потом вплотную занялся ГДР. Там любимец советских партийцев Вальтер Ульбрихт пожарными темпами строил социализм так, что в ЦК слезы роняли от умиления: всех крестьян загнал в колхозы, всех недовольных отправил в концлагеря, производство предметов потребления сократил, насколько мог, а тяжелую промышленность, наоборот, развивал ударными темпами. Не привыкшие к столь глобальным реформам немцы начали бастовать, загремели выстрелы, пролилась кровь…

По инициативе Берии комиссия Совмина СССР (а не ЦК!) вынесла постановление, по которому следовало прекратить все эти большие скачки, ужимки и прыжки – курс на форсированное строительство социализма признать неправильным, распустить те кооперативы (колхозы), что были созданы принудительно или признаны нежизнеспособными, сохранить частный сектор в экономике ГДР, пересмотреть дела репрессированных… КПСС от этих реформ была отстранена, а сторонники Берии в руководстве ГДР начали выправлять положение. После убийства их, как «агентов Берии», снимут со всех постов, к штурвалу вновь вернутся деятели типа Ульбрихта, рабочие забастовки Хрущев окрестит «контрреволюционным путчем» и «фашистской провокацией»…

Берия пошел даже дальше. Он предложил вообще отказаться от превращения ГДР в «бастион социализма», объединить Западную и Восточную Германию в единое государство, демократическое, миролюбивое и нейтральное!

Здесь нет и тени утопии. Потому что именно такой вариант был успешно применен в Австрии. В 1955 г. четыре державы-победительницы вывели оттуда свои оккупационные войска, и Австрия стала нейтральным государством, не присоединившимся ни к Варшавскому договору, ни к НАТО. В каковом качестве и пребывает вот уже пятьдесят лет.

По косвенным данным, Берия успел предпринять даже какие-то действия в этом направлении. Что-то было. Какие-то операции велись под надежной крышей – Главного управления советским имуществом за границей при Совете Министров СССР. Я не в силах отделаться от впечатления, что именно эту контору и использовала как прикрытие та личная разведка Сталина-Берии, в чьем существовании большинство исследователей уже не сомневается.

ГУСИМЗ – интереснейшая организация… А. Сухомлинов, автор большой и обстоятельной книги о странностях «дела Берии», человек осведомленный, бывший военный прокурор, так и пишет: «Чем занималось это управление, понять сложно». И тут же дает перечень тех, кто там засветился: Меркулов, Деканозов, Влодзимирский, Амаяк Кобулов.

Другими словами, ближайшие сотрудники Берии, асы госбезопасности и талантливые управленцы! Что они там делали? Уж безусловно, не карманы золотишком набивали и не станки по репарациям вывозили – не того полета орлы… Более всего это напоминает резидентуру, но не обыкновенную, учитывая «списочный состав», а особо важную, для серьезнейших дел предназначенную…

Подробности, увы, неизвестны. Точно так же, по совершенно непонятным мне причинам, из поля зрения не только историков и журналистов, но и всей нашей страны, такой падкой на сенсации, совершенно изгладилось существование некогда Наркомата (а впоследствии и министерства) государственного контроля. За все перестроечные годы, богатые на мнимые и реальные сенсационные разоблачения, об этой организации не написано практически ни словечка! Как не бывало ее… А меж тем это была могучая, наделенная широчайшими правами надзорная контора с обширными полномочиями, отличавшаяся от МВД только тем, что сама никого не арестовывала. Профильтрована обладателями золотых погон с разнообразнейшими кантами, каждый второй – с воинским званием, а у каждого первого в шкафу, кроме цивильных костюмов, еще и китель в уголке висит.

И – ничего! О наркомате-министерстве госконтроля, повторяю, не написано ни строчки за последние пятнадцать лет, о его существовании забыли вообще, разве что порой поминают в качестве руководителей Мехлиса и Меркулова, но вновь без малейших подробностей. Пару недель назад, перерыв свою немаленькую библиотеку, я вдруг с несказанным удивлением обнаружил, что не могу даже установить, когда это министерство перестало существовать официально, какова дальнейшая судьба его начальства и высшего слоя руководителей. Не могу привести хотя бы крохотного, малозначительного примера из его деятельности. Некая тотальная информационная блокада, дымовая завеса, стена.

Причины мне, повторяю, непонятны. Но я давно подметил тенденцию: если Хрущев и его банда что-то старательно вычеркивали из истории, то под густым слоем черной краски непременно обнаруживалась потом масса интереснейших вещей. Когда-нибудь, выбрав время, непременно займусь историей Госконтроля. Чует мое сердце, что сенсаций там покоится множество…

Вернемся к Берии. К его ста двенадцати дням. Во-первых, совершенно ясно, что все эти реформы, преобразования и новшества никак не могут оказаться результатом пусть талантливой, но импровизации. Чересчур уж они обширны, чересчур серьезны, слишком многое переворачивают в жизни страны, чтобы быть импровизацией. Буквально по каждой из этих тем нельзя принимать решение с бухты-барахты, посредством вдумчивого гляденья в потолок и задумчивого почесыванья подбородка. Каждое из этих дел требует серьезной предварительной подготовки и вороха бумаг – аналитических записок, статистических сводок, написанных специалистами обзоров, словом, бумажного многотомья. Берия, опытнейший управленец, явно озаботился всем этим заранее. Какие-то наметки просто обязаны были появиться еще при жизни Сталина… и Сталин, не упускавший из виду ничего, что происходило в государстве (и, наверняка, располагавший системой личной разведки, хотя и не такой, какой ее изобразил Суворов в «Контроле») не мог не знать, что такая работав ведется. Так, может, правы те, кто считает, что Берия осуществлял то, что было им разработано совместно со Сталиным в последние годы жизни вождя?

И тут возникают недоуменные, трагически-надрывные вопросы: отчего он был так беспечен? Он ведь не мог не понимать, что отстраняемые от всякой власти партийные бонзы будут бороться! Речь ведь идет о том, кому властвовать на одной шестой части суши!

Я не в состоянии сейчас понять этой загадки. Быть может, Берия попросту всецело верил кому-то, кому никак не следовало верить, а этот Икс его предал? Другого объяснения я не в состоянии придумать. Он вел себя так безмятежно и спокойно, словно уверен был стопроцентно, что его планам никто и ничто не в состоянии помешать, что партия добровольно откажется от необъятной власти…

Трудно гадать, что ждало бы страну, если бы Берия остался на своем месте и проводил реформы в прежнем направлении. Одно ясно: это была бы совершенно другая страна и совершенно другая действительность. Отнюдь не та, которую мы старательно изучали в школе. Слишком многое проходило бы иначе – и оторвите мне голову, но всем от этого стало бы только лучше.

Кроме «ленинской партии», обреченной заниматься лишь пропагандой, то есть писанием газетных статеек и чтением лекций. Без права надзирать, контролировать и распоряжаться это было бы что-то вроде общества «Знание» (люди постарше его помнят). Кучка занудных лекторов, ни на что не способных влиять… Смешная и чудаковатая фирмочка, к которой относились бы наверняка покровительственно и свысока все деловые и думающие люди.

Мне довелось немало общаться в свое время с работниками райкомов КПСС – не болтунами, а теми, кто занимался реальным делом в сельском хозяйстве и промышленности. И я прекрасно помню тенденцию: эти люди (управленцы, пахари, работяги, надо отдать им должное!) даже перед посторонним не особенно-то и скрывали своего пренебрежительного и насмешливого отношения к тем своим собратьям, что занимались исключительно идеологией, пропагандой и агитацией, то есть бесцельным сотрясением воздуха, фабрикацией унылых, идейно выдержанных заклинаний. Именно в этой среде я, сопливый двадцатипятилетний корреспондент обкомовской газеты (попавший на этот пост прямиком из грузчиков аптечного склада) впервые услышал (разумеется, с оглядочкой, чуть ли не на ухо) отзывы о высочайше запрещенном к упоминаниям Берии как о великолепном управленце. Восемьдесят первый год, ага. И я прекрасно помню, как меня тряс за лацкан подвыпивший седой осетин, крича со всем горским темпераментом: «Что ти панимаешь, маладой? Тибе наговорил дури лысый жоп Никита, ва! Лаврэнтий был гениальный строитель, да!»

Он когда-то работал с Багировым – кажется, по нефти. Многое из того, что он рассказывал, не умещалось тогда у меня в голове (импринтинг, господа мои, импринтинг!), но теперь я понимаю, насколько он был прав… И совершенно по-другому отношусь к его вскрику, чуть ли не стону: «Хотя бы помните нас!»

Чтобы вас помнили, генерал, пусть даже не по именам, а как одну бешеную рать, сгоревшую на взлете посреди громадья незаконченных дел, я и написал эту книгу. Из прошлого, сквозь лязг гусениц хрущевских танков, грохот пистолетных выстрелов в кабинете заместителя министра внутренних дел Украины и вой идеологических гиен к нам наконец-то начинает прорываться запоздалый призыв: «Хотя бы помните нас!»

Но это – лирика. Вернемся к суровой реальности, к самой загадочной дате советской истории – 26 июня 1953 г.

В этот день с Лаврентием Павловичем Берией что-то произошло.

По официальной версии, которой нынче веры не больше, чем сказкам барона Мюнхгаузена, злодей Берия, старательно готовивший переворот и взятие полной власти, был арестован в Кремле Хрущевым, маршалом Жуковым и верными им офицерами, отвезен на гауптвахту и посажен на нары. После длившегося несколько месяцев следствия, в ходе которого Берия сознался во всех мыслимых преступлениях против партии, он был судим и расстрелян. А вслед за ним та же заслуженная кара постигла его гнусных сообщников, мало того, что готовивших переворот, но еще и набравшихся наглости шпионить за партийными руководителями…

Легко догадаться, что именно такие намерения и вызвали у партийных товарищей приступ невероятной злости. По сравнению со столь злодейским замыслом вовсе уж безобидно смотрелась идея Берии учредить в республиках свои ордена для награждения особо отличившихся деятелей науки и культуры: в Грузии, например – Шота Руставели, в Узбекистане – Алишера Навои.

В самом деле, что это за поползновения?! Партия имеет право контролировать всех и вся, а ее саму никто не имеет права контролировать! Мало ли, что в Конституции ни словечка не написано насчет права партии не только на тотальный контроль, но вообще на руководство чем бы то ни было! Мало ли, что Сталин говорил перед смертью – в маразме пребывал вождь, ясное дело!

На местах бериевские опричники распоясались несказанно. Boт что потребовал от своих подчиненных министр внутренних дел Украины Мешик (между прочим, вовсе не член «бериевской команды»): начальники управлений должны ему сообщать «о недостатках работы партийных органов в колхозах, на предприятиях, в учебных заведениях, среди интеллигенции и среди молодежи». Это какие такие недостатки могут быть в работе партийных органов?! Если и встречаются отдельные недоработки, их покритикуют в узком партийном кругу, чтобы не ронять перед массами авторитет партии…

Заместитель Мешика Мильштейн не лучше – в открытую говорит своим подчиненным, что партийные органы теперь не будут вмешиваться в работу органов, «назначенцев» своих в органы пихать не будут, вообще ни во что не будут вмешиваться… Сатрап! Вон что у них на уме!

В общем, ГБ злодейски шпионит за неприкасаемыми прежде партийными органами. И нахально доносит в Москву о высосанных из пальца прегрешениях. Вот, скажем, секретарь Львовского обкома партии Сердюк присмотрел для себя и своего семейства уютный особняк в центре города. Там, правда, размещается детский сад МВД, но кого это колышет, если речь идет о том, что секретарю нужно улучшить жилищные условия? Убрались бы из дома по-хорошему, бериевские подручные, но нет – настучали в Москву, что у детишек дом отбирают, и Москва товарищу Сердюку по ушам чувствительно стегнула… Это что ж за произвол в стране начинается, партийцы добрые?!

Вот теперь уже не остается никаких сомнений, что Берия – агент империализма и готовит заговор. Только наймит Антанты и заговорщик может покуситься на святая святых – власть партии. Пора, ребята!

А то ведь вот-вот арестуют Игнатьева вслед за Огольцовым, и он такого может наговорить следователям…

И партийные волки бросаются на добычу, целя в горло.

Как ни старались впоследствии критиканы и разоблачители монстра по фамилии Берия, не смогли привести ни единого, самого крошечного фактика, который сошел бы за хлипкое доказательство того, что Берия и в самом деле готовил переворот. Хотя бы показания старшины МГБ, которому поручили кинуть с пятого этажа кирпичом в Хрущева. Хотя бы признания лейтенанта того же ведомства, которому Берия приказал проколоть шины автомо-биля Маленкова… Нет ничего!

Зато существуют вороха достовернейших свидетельств другого рода «как выступили армейцы. Москва забита танками и бронетранспортерами, артиллерийские полки выдвигаются, получив задачу обстреливать Москву, приведены в боевую готовность самолеты, на которых установлены прицелы для стрельбы по наземным целям. Сгоряча даже велят командиру соединения фронтовых реактивных бомбардировщиков „Ил-28“ бомбить Кремль в случае чего. Едва ему удается втолковать, что, если его часть поработает, то снесет не только Кремль, но всю столицу…

Разворачивается комедия под названием «арест Берии».

Впрочем, это не комедия, а чистейшей воды беззаконие. Никита Хрущев, пусть он хоть трижды секретарь ЦК, не имеет в этом качестве права арестовать не то что Берию, но слесаря из ЖЭКа. И с какого такого перепугу маршал Жуков, даром что заместитель министра обороны, получил право «арестовать» заместителя председателя Совмина, министра внутренних дел?! И уж вовсе никакого права кого бы то ни было арестовывать (кроме своих непосредственных подчиненных) не имеет та офицерская шобла, которую Жуков притащил с собой в Кремль: генералы и полковники из службы ПВО Московского военного округа. Не говоря уж о том, что депутат Верховного Совета СССР Берия обладает депутатской неприкосновенностью…

Если это арест, то где ордер прокуратуры? А нету… До сих пор не сыскалось (и никогда уже не сыщется) паршивого клочка бумажки, способного сыграть роль ордера на арест…

Короче говоря, употреблять в отношении происшедшего слово «арест» – совершеннейшая глупость. Именовать это нужно иначе: группа военных, незаконно проникшая в Кремль, захватила одного из высших руководителей государства и, угрожая оружием, вывезла оттуда, незаконно удерживая на подземном командном пункте МВО…

Во всем мире такие забавы именуются коротко и недвусмысленно – переворот, путч…

Или его никто не «арестовывал», никуда не вывозил?

Похоже, именно так и обстояло. Существует хорошо аргументированная версия, что Берия был в тот день застигнут врасплох и убит на месте. Не исключено, что вовсе не в Кремле, а в том самом разнесчастном особняке, который впоследствии объявили гнездом разврата. Серго Берия вспоминал, что ему сообщили о перестрелке у особняка – и, приехав туда, он обнаружил бронетранспортеры во дворе, увидел разбитые пулями окна, и охранник успел ему сказать, что на носилках только что вынесли укрытый брезентом труп…

Кто-то может от этого свидетельства откреститься по причине личной заинтересованности сына Берии. Но уже гораздо позже Ю. Мухин, разговаривая с бывшим министром нефтяной промышленности Байбаковым, посреди мирной беседы вдруг спросил в лоб: мол, знали ли вы на Пленуме ЦК того самого 26 июня, что Берия уже мертв? И Байбаков проговорился: знал

Сразу несколько дотошных исследователей проанализировали рассказы участников «ареста Берии». И пришли к выводу: все врут! Участники все, как один, в показаниях путаются, полностью противоречат друг другу. Невозможно точно установить, на каком именно заседании был арестован Берия – Совмина или Президиума ЦК? Невозможно точно установить, как происходил «арест» – «участники» рисуют совершенно разные картины. Что до Хрущева, то он один выдвигал в разное время несколько версий происшедшего, противореча сам себе. Это давно подметили и зарубежные авторы, в симпатиях к Берии не замеченные…

Это было убийство, а не «арест». Байбаков вообще-то откровенно вильнул. Мухину он сказал, что знать ничего не знал, но тут же добавил: «Факт в том, что он оказался убитым».

По-моему, это и означает: «знал»…

В самом деле, «арестовывать» Берию было чересчур опасно. Его заместитель по войскам генерал Масленников располагал нешуточной военной силой. Командующий Московским военным округом Артемьев считался «человеком Берии» (как и некоторые другие армейские генералы и даже маршалы). Генеральный прокурор СССР Сафонов – добросовестный служака сталинской школы, вовсе не склонный гнуться перед партийцами и выполнять их противоречащие Конституции и закону «указания». Словом, существует реальная опасность, что Генеральный прокурор переворот ни за что не поддержит, войска МВД вмешаются и наведут порядок, и всем замешанным в заговоре придется отвечать пo серьезнейшей статье, где в качестве наказания значится одна-единственная мepа – высшая…

Огромная сила, имевшаяся в распоряжении Берии, могла быть нейтрализована одним-единственным возможным способом: убийством на месте. При том, что партийцы прекрасно знали: никакого «заговора Берии» нет…

А потому нет сомнений, что Берию убили сразу. Поведение его ближайших сотрудников после этого как раз и доказывает, что никакого заговора не было. Потому что никто из высокопоставленных чинов МВД так и не предпринял никаких действий.

С нормальными заговорами обстоит совершенно иначе. Сплошь и рядом ликвидация или арест кого-то из организаторов лишь заставляет остальных – по инерции или ради выживания – запускать механизм.

Возьмем декабристов. Северное общество: о заговорщиках известно заранее и срочно приняты контрмеры, диктатор восстания Трубецкой слинял со своего «руководящего поста» – но все равно, замешанные в мятеже второстепенные лица прилежно выполняют намеченный план, и их полки все же выступают…

Южное общество: то же самое. Глава заговора Пестель уже арестован, часть руководителей спраздновали труса и отказались поднимать войска, но несколько офицеров все же выводят Черниговский полк и пытаются действовать по-задуманному…

Заговор против Гитлера в июле сорок четвертого: с самого начала все пошло наперекосяк, бомба фюрера не прикончила – но раскрученную махину уже не остановить, и генералы-заговорщики вводят в Берлин танки, а во Франции армейцы арестовывают гестаповцев и сотрудников СД.

И подобных примеров – множество. Меж тем после убийства Берии абсолютно все высокопоставленные, лица, которых можно назвать «командой», абсолютно ничего не предпринимают! Зато доблестная армия разворачивается, грохоча гусеницами и сапогами.

Вот что творится в министерстве внутренних дел Украины: туда врываются армейцы, устанавливают в коридорах пулеметы, идут по кабинетам и отбирают у офицеров личное оружие…

И раздаются выстрелы! Это генерал Мильштейн садит из своего ТТ по ворвавшимся в его кабинет жуковским путчистам! ТТ – машина убойная, на короткой дистанции только клочки по закоулочкам летят. Я не знаю другого советского пистолета, который бы так удобно лежал в руке. Даже мой любимый «Вектор», стрелять из которого – несказанное удовольствие (не пули в цель кладет, а словно бы гвозди забивает, ствол практически не задирает в отличие от дурацкого «кольта»), в этом смысле не так удобен…

Мильштейна срезают автоматной очередью.

Вообще-то принято считать, что его арестовали, судили и расстреляли. Но существует, как минимум, восемь рассказов не знакомых меж собой бывших сотрудников ГБ. И все сходятся в одном: Мильштейн стрелял. Ни о ком более не рассказывают, что он сопротивлялся аресту – только о Мильштейне. Это неспроста. Как неспроста и то, что вышеописанные меры – пулеметы в коридорах, конфискация пистолетов – были применены только в МВД Украины. И нигде более.

С фотографий Мильштейна на нас смотрит человек, без сомнения обладавший чертовским упрямством и решительностью. Верится, что этот – мог! И по биографии, и по характеру – не та персона, чтобы покорно протянуть руки к браслетам. Мне хочется верить, что информаторы рассказывали правду, и кто-то все же не поднял руки, а палил по жуковским путчистам…

Есть и другие сведения о том, что в иных местах не обошлось без перестрелки: рассказывают, что охрана на дачах Берии и Сталина отстреливалась до последнего патрона, что существует могила офицера МВД с надписью: «Пал в бою с частями Советской армии». Но эти рассказы на уровне смутных слухов, не пересекающихся меж собой, начисто лишенных конкретики. А о Мильштейне самые разные люди говорят: стрелял!

Генерал Масленников, Герой Советского Союза, защищавший некогда Кавказ вместе с Берией, застрелился – он прекрасно понимал, какие показания из него начнут выбивать, и предпочел уйти, как подобает офицеру…

Запомните эти имена!

Комедия меж тем продолжается. Кого-то вроде бы содержат в том самом бункере Московского военного округа – уверяют, что Берию. Кого-то водят на допросы – шляпа нахлобучена на глаза, нижняя часть лица замотана шарфом, никто из тех, кто в щелочку все же исхитрился увидеть эту «железную маску», никогда прежде не видел настоящего Берию…

В следственных делах сподвижников Берии, как полагается, есть фотографии – анфас и в профиль. В деле Берии – ничего подобного. Одна-единственная фотография, скверная, любительская, для идентификации совершенно непригодная.

Ох уж это «следственное дело Берии»… То ли 50 томов в нем, то ли 40, точно так никто и не в состоянии ответить. И если бы только в этом главная несообразность была…

Тот самый Сухомлинов, бывший военный прокурор, это «дело» как раз в руках держал. И подробно рассказал в своей книге, что оно на девяносто процентов состоит из бледненьких машинописных копий, заверенных мелким служащим Главной военной прокуратуры (а оригиналов никто не видел, и где они – неизвестно). Более того: составлены все эти документы и протоколы со столь вопиющими нарушениями уголовно-процессуального кодекса, и столько там этих нарушений, что даже в провинциальной районной прокуратуре никто не слепил бы такую убогость. Ни очных ставок, ни подробного протоколирования показаний…

Подписи «Берии» на некоторых бумагах доверия не вызывают ни малейшего. У меня есть несколько документов с росписью Лаврентия Павловича (оригиналы!) – она имеет мало общего с той, что фигурирует в деле…

Мало того – в протоколах допросов «Берии» содержатся такие идиотства, которых реальный Берия ни за что не мог произнести вслух! Вот «Берия» объясняет, почему не дал достаточно войск НКВД для обороны Кавказа, чем едва не помог немцам прорвать наш фронт – дескать, берег войска для намечавшегося выселения чеченцев с ингушами…

Впервые вопрос о выселении был поставлен только через год после битвы за Кавказ, а выселены эти два народа были еще через год!

Никогда в жизни настоящий Берия не мог бы произнести следующего: «В 1939 г. все руководство иностранного отдела НКВД СССР во главе со Слуцким было разгромлено».

Уж он-то прекрасно должен был знать, что Слуцкий умер еще в 1937-м, и не «громили» его, а отравили ежовские подручные!

А ведь существуют еще «собственноручные записки Берии» партийному руководству – совершенно безграмотные почеркушки. Без заглавных букв, знаков препинания, мягкого знака. Их просто-напросто на мог бы написать человек, окончивший царское реальное училище, получивший инженерное образование, пусть и незаконченное…

Кстати, и оригинала смертного приговора Берии в деле тоже нет. Опять-таки машинописная копия такового без единой подписи «судей», заверенная руководителем группы секретарей Военной коллегии Верховного суда. «С точки зрения судебного делопроизводства все неправильно», – отмечает Сухомлинов.

Акт о расстреле Берии не подписан врачом – хотя на акте о казни шести членов «бериевской банды» подпись врача, как и полагается, присутствует…

И, опять-таки, рассказы о расстреле Берии самые противоречивые…

А что, кстати, значилось в смертном приговоре?

Сплошной бред – «террористические убийства старых большевиков» (к которым Берия не имел никакого отношения, да и не террористические убийства это были, а приведение приговоров в исполнение), тот самый, абсолютно неподтвержденный ни единой уликой «неудавшийся заговор», загадочное «установление контрреволюционной диктатуры», опять-таки ничем не подтвержденные изнасилования и даже… развал сельского хозяйства, к которому Берия после Грузии вообще не имел отношения. Еще служба в мусаватистской контрразведке, связь с мировым империализмом и тому подобные перлы…

Чего ему только ни шили! Например, похищение и убийство жены маршала Кулика Киры Симонич. История интереснейшая: у Кулика была жена Кира, всей Москве известная как записная шлюха, причем была она уже в годах – за сорок. И вот в один прекрасный день Кира бесследно исчезает, а маршал, чуточку погоревав, очень быстро женится на очаровательной юной особе, одноклас-снице своей дочки. Ну разумеется, это Берия Киру похитил и убил! Зачем? А по своей звериной натуре…

И ведь как подгадал, злодей, – похитил и убил эту пожилую шлюху аккурат в те дни, когда маршал Кулик начал присматриваться к созревшей выпускнице, дочкиной однокласснице… Совпадение, а?

Если вкратце, то вышло уже несколько обстоятельных книг, где доказывается, что мы имеем дело не более чем со скопищем фальшивок: фальшивые «показания Берии», фальшивые «признания его ближайших сотрудников», фальшивые «письма» Василия Сталина и Нины Берия. Мотив? Да на поверхности! Просто убить – это как бы полдела. Чтобы укрепить положение новоявленного главы партийно-военной хунты Хрущева, следовало еще запустить в обиход чертову уйму фальшивок, в которых «злодеи» подробно признаются во всех своих преступлениях, жена Берии отрекается от мужа, заговорщика, сифилитика и палача, и не кто иной, а сын Сталина полностью поддерживает действия Хрущева и разделяет взгляды партии на происшедшее. Подобные фальшивки в мировой истории – вещь никак не новая, их научились изготовлять еще в средневековье, приспосабливая для самых разных целей, как экономических, так и политических…

Налицо, знаете ли, категорическое несоответствие характеров людей вроде Нино Берия и Василия Сталина и тех составленных в дубоподобном стиле сугубо партийной идеологии текстов, которые им приписываются…

Перед нами – именно партийный переворот, установление диктатуры партийного аппарата, давно отстраненного Сталиным от реального управления страной…

3. Веселое тявканье шакалов

Доказательств не нужно даже искать, они на поверхности. Достаточно перечитать выступления партийцев, от Молотова до Кагановича, опубликованные столько раз, что нет смысла их здесь подробно цитировать (да я и цитировал уже в других книгах). Это даже не человеческая речь – рев раненых динозавров, пораженных в самое уязвимое место. О чем бы ни зашла речь из многочисленных «прегрешений» Берии, дело в конце концов сводится к одному: он посягал на роль партии, мерзавец, наймит империализма, сифилитик, палач, белогвардеец! Он посягал на роль партии! Посягал! Посягал! Посягал!

Вот то-то, что – посягал… Определенно выполняя пусть и не зафиксированную на бумаге, но тем не менее прекрасно ему известную волю Сталина. И как раз этого ему и не простили партийные пустословы и бездари, намеренные и далее, словно феодальные бароны, володеть страной со всеми потрохами… Руководить всем на свете, ни за что на свете не отвечая.

Возникает вопрос: отчего же проиграл Берия, наверняка располагавший немалым числом единомышленников, таких же управленцев, профессионалов реального дела, хозяйственников?

Ответ, думается мне, несложен и легко вычисляется. Партийцы к этому времени уже оформились как каста, как отдельное сословие, прекрасно осознающее свои интересы, которые, быть может, можно назвать и «классовыми». Не зря же партийную номенклатуру многие именовали как раз «новым классом».

А вот люди бериевского направления, сдается мне, как раз вовсе не ощущали себя некоей общностью, спаянной одними интересами, целями, направлением умов. Не чувствовали себя сословием. Они были – каждый по отдельности. И Хрущев оказался выразителем интересов стаи, а вот Берия остался крупнейшим реформатором-одиночкой, а не вождем некоей силы. Примерно так же обстояло дело и в прошлом со светлыми умами, реформаторами и преобразователями – и в России, и в других странах. Большинство гибли как раз потому, что оставались одиночками, не выросшими в вождей конкретной силы. Бывают, конечно, исключения – блестящий кардинал Ришелье, например, но они лишь подтверждают грустное правило. Идея тогда становится реальной силой, когда она овладевает массами, сказал как-то Ленин. Идеи Берии далеко обогнали свое время, но они так и не овладели массами – неважно, о капитанах промышленности идет речь, или о простом народе.

Берия обогнал время, а Время сплошь и рядом терпеть не может, когда его обгоняют…

После убийства реформатора номер один Советского Союза как раз и укрепляется стопроцентная, всеохватывающая, давящая партийная диктатура.

Опять-таки вопреки не только Конституции и законам, но и реальной практике сталинского времени Президиум ЦК КПСС постановляет организовать следствие по делу Берии. Президиум «обязывает» нового Генерального прокурора вести дело. Точная дата установления партийной диктатуры, таким образом, зафиксирована – 29 июня 1953 г., день принятия данного постановления.

И начинается пиршество гиен и шакалов на поле боя…

По вздорным обвинениям арестовывают, судят и расстреливают ближайших сотрудников Берии, вообще всех, кто неугоден: Меркулова, Кобулова Богдана и Кобулова Амаяка, Гоглидзе, Деканозова, Влодзимирского, Мешика, Багирова.

Вот невыдуманная история о суде над Мир-Джафаром Багировым. Багиров – на скамье подсудимых. Входят «судьи». Как положено: «Встать, суд идет!» Судьи занимают места. Их главный командует залу: «Садитесь».

Люди стоят, как стояли. Судья повторяет снова и снова…

Люди стоят.

И лишь когда Багиров со скамьи подсудимых роняет спокойно: «Садитесь», – все садятся…

Все они – оклеветанные, оболганные, убитые одержавшей верх шакальей сворой – были личностями, яркими, сильными. Можно представить, как их боялся лысый, как неуютно было его подельникам, пока эти волкодавы оставались среди живых…

Что интересно, арестованных еще при Сталине по «мингрельскому делу» грузинских чекистов вовсе не собираются реабилитировать. Новая власть приговаривает большинство из них к расстрелу, а меньшую часть – к астрономическим тюремным срокам. Это позволяет смело утверждать, что ни Сталин, ни Берия тут ни при чем – не они этих людей сажали, как о том нам брешут.

С уничтожением Берии и сменой руководства МВД не меняется к лучшему и судьба арестованного еще при Сталине генерала Абакумова, бывшего министра госбезопасности, а в Отечественную – бывшего главы СМЕРШа, военной контрразведки, подчинявшейся Сталину лично. Абакумова после пародии на суд, продолжавшейся всего несколько минут, моментально расстреляют хрущевцы. О мотивах остается только догадываться. А впрочем, это не столь уж головоломный ребус, учитывая, что в перевороте вместе с партийцами на равных участвовали и военные… даже не абстрактные военные, а жуковцы. СМЕРШ не только вылавливал вражескую агентуру, но и присматривал за своими генералами и командирами. Даже по тем скудным отрывкам попавших в печать рассекреченных отчетов СМЕРШа и особых отделов ясно – на товарищей с большими звездами была накоплена масса компромата. Все подробно зафиксировано: от поблядушек в командирских блиндажах и недельных запоев до дикого мародерства (то, что и сам Абакумов неплохо прибарахлился в Германии, никоим образом не реабилитирует тех высокопоставленных грабителей, за которыми он надзирал). Так что и Абакумов не имел права выжить.

Куда-то исчезает, как не бывало, Министерство госконтроля, а возглавлявший его Меркулов, как мы знаем, расстрелян. Где архивы означенного министерства, никто пока что не в состоянии объяснить.

Госбезопасность громят почище, чем вандалы громили Рим. Хрущев вычищает оттуда всех подозрительных – с особой заботой об евреях, чтобы ни следа их не осталось на высоких постах.

Уже в августе пятьдесят третьего были арестованы Свердлов-младший, Эйтингон, Райхман, Литкенс, Бендерский, Бринд. А впрочем, утробный антисемитизм Хрущева – это тема отдельной обширной книги, но вряд ли ее есть смысл писать. Кого теперь, собственно говоря, интересует эта лысая гнида настолько, чтобы посвящать ей отдельную книгу?

Особенно подлую штуку сыграли с Яковом Серебрянским – был такой ас заграничных операций, тот самый, что успешно провел похищение генерала Кутепова. За исключением менее чем годичного пребывания в Секретариате НКВД вся его многолетняя служба была отдана заграничной разведке. И тем не менее его подмели, как… «бериевского костолома». В сорок первом осужденного на расстрел Серебрянского не реабилитировали – его помиловал Верховный Совет. И он продолжал служить до сорок пятого, когда вышел в отставку. А ныне, в пятьдесят третьем, ему, арестовавши, объявили с циничной ухмылочкой: знаете, товарищ Серебрянский, Президиум Верховного Совета ваше помилование двенадцатилетней давности только что отменил, так что вы, получается, на законных основаниях к вышке назначены, даже нового суда не требуется…

До стенки Серебрянский не дожил, умер в тюрьме. Если со всеми остальными, кого расстреляли и бросили в тюрьмы победившие хрущевцы, все более-менее ясно, то история Серебрянского остается загадкой: почему хрущевцы пылали такой ненавистью к человеку, который уже восемь лет пребывал в отставке и, собственно говоря, не имел отношения к внутренним делам ГБ? Почему его непременно надо было добить? Положительно, за этим скрывается какая-то нешуточная и мрачная тайна…


В качестве версии можно предположить, что Серебрянский в свое время, возможно, исполняя служебные обязанности, крепко прищемил хвост троцкистскому подполью. Троцкизм как идейное течение при Хрущеве реабилитации не дождался, но вот за своих старых дружков по троцкистскому шалману Никита старательно мстил годы и годы спустя. Даже в пятьдесят девятом еще будут снимать с постов, лишать генеральских званий офицеров ГБ, «нарушавших при Сталине социалистическую законность». А точнее говоря, наверняка шлепавших в годы Большого Террора никитиных единомышленников-приятелей…

А впрочем, были и реабилитированные. Жуков, например, быстренько выпустил своих верных подельников, в первую очередь, Телегина с Руслановой. Правда, опьяневший от вольного воздуха Телегин решил, что ему теперь все дозволено и начал в голос требовать, чтобы вернули исчислявшееся даже не чемоданами, а эшелонами награбленное в Германии. Но его деликатно взяли под локоток, отвели в сторонку и мягко шепнули на ушко: Вань, уймись, мы ж все тут прекрасно знаем, что добро у тебя было хапаное… Тебя выпустили? Выпустили. В генералах восстановили? Вот и будь доволен… Понятливый Телегин о конфискованном эшелоне добра более не вспоминал – и, ухватив текущий момент, принялся орать на всех углах, как страдали от произвола Сталина талантливые генералы (вот его хотя бы взять!) и великие певицы (одна Русланова чего стоит!). Вот эти его вокальные упражнения были встречены как нельзя более благосклонно.

Потому что Хрущев устроил масштабное позорище под названием «Двадцатый съезд», где всю вину за «незаконные репрессии» свалил на Сталина. Партийцев – поголовно заляпанных кровью по самые уши – это как нельзя более устраивало. Все грехи и зверства оказались свалены на мертвого, а они, живые, как бы и ни при чем… Противоречащие этому документы жгли мешками и вагонами. Без сомнения, такая же судьба постигла архивы Сталина и Берии (хотя я все же надеюсь иногда, что они где-то все же запрятаны за семью замками, пусть и почищенные…)

Иные придурки с умным видом твердят, что Хрущев, светоч демократии, изволите ли видеть, «освободил узников ГУЛАГа». Хорошие мои, да ведь ему просто-напросто нужно было вытащить из-за колючки «невинно пострадавших партийцев»! А все остальные пошли довеском. Иначе, ручаться можно, в лагерях замучились бы подавлять бунты зэков, возмутившихся тем, что выпустили только членов победившей партии, а всех остальных оставили в прежнем положении.

Даже в самые неласковые годы сталинского правления не было случая, чтобы войска стреляли в народ на улицах…

А при Хрущеве – вовсю!


За десять лет его неудачливого царствования, по опубликованным данным, десять тысяч человек были привлечены к ответственности как раз по той самой пятьдесят восьмой статье, за которую ругают сталинскую юриспруденцию. Точнее, в случае с Хрущевым речь идет о десятом пункте этой статьи: «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений, а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания».

А чего стоит история с летающей подводной лодкой? Это не анекдот и не сплетня. В свое время Хрущеву стукнула в голову очередная бредовая придумка: создать вооруженный ракетами боевой корабль, способный и летать по воздуху, и плавать, и при нужде нырять под воду, превращаясь в подводную лодку. Кое-как ему втолковали специалисты, что совместить подводную лодку и самолет невозможно. Но Никита не унялся – и велел сделать хотя бы помесь подводной лодки с судном на подводных крыльях. Чтобы и под водой плавало, и по воде носилось…

Работы вели более двух лет, израсходовали многие миллионы народных денег, построили даже не макет, а настоящий большой корабль, нареченный «Дельфином» – вот только на испытаниях этот уродец, легко догадаться, раз за разом показывал себя с самой худшей стороны. Когда Хрущева сместили, «Дельфина» с превеликим облегчением и без всякого шума отправили на металлолом.

В пятьдесят шестом в Тбилиси молодежь вышла на демонстрацию с антихрущевскими лозунгами. Они вовсе не были «сторонниками тоталитаризма», они просто уважали Сталина и не могли смириться с тем, что великого человека поливают грязью.

На них пустили танки. Их расстреливали из автоматов. И пролилась на тбилисских улицах кровь алая… Кровь чистых сердцем юношей! От нее лысой твари вовек не отмыться.

Как и от крови жителей Новочеркасска – помню, с каким лицом мне об этом скупо рассказывал генерал Лебель, чудом тогда уцелевший…

Иногда я начинаю сомневаться, что Хрущев – человек. За что ни возьмись, чего ни коснись – перед тобой, полное впечатление, кривляется и приплясывает мелкий бес, одержимый желанием разломать, разрушить, испортить и оплевать все, до чего только может дотянуться…

Он закрыл больше церквей, чем все его предшественники до него – и юродствовал с трибуны, обещая вскорости предъявить народу «последнего попа». Он поссорился с Китаем, лишив нашу страну самого выгодного союзника, какого только можно себе представить (не было в мире силы, способной сопротивляться двум выступавшим в едином союзе державам). Он уничтожил массу современной военной техники – если есть ракеты, то к чему танки, самолеты и корабли? – и уволил тысячи офицеров.

Он развалил сельское хозяйство, отобрав у колхозников огороды и закрыв машинно-тракторные станции. До того, как Никита вломился в управление страной, все трактора принадлежали государству. Они концентрировались на МТС, работали по графику, дисциплина была строжайшей. Хрущев повелел продать трактора колхозам (продать, обратите внимание!), и вскоре техника превратилась в груды металлолома. Он, вместо того, чтобы поднимать российское Нечерноземье, убухал колоссальнейшие ресурсы на безумное предприятие под названием «освоение целины» – и очень быстро ветра сорвали плодородный слой почвы, унеся пылевые облака аж в Западную Европу, а в стране пропал хлеб (именно тогда и посыпались все шишки на академика Лысенко, с самого начала протестовавшего против идиотской затеи с целиной). Он едва не втравил страну и весь мир в ядерную войну – сначала из-за Западного Берлина, потом из-за Кубы. Но главное – он создал и укрепил систему тотальной диктатуры партии, что, в конце концов, привело к распаду СССР. В вине за это, лежащей целиком на КПСС, по-моему, не следует сомневаться…

Зато за десять лет своего провального правления он навесил себе целых четыре Золотых Звезды – одну Героя Советского Союза и три Героя Соцтруда. Первую – в связи с тем, что благополучно дожил до шестидесяти годочков. Вторую, изволите ли знать, за освоение целины. Третью, вот диво, за создание ракетно-космической отрасли и полет Гагарина. Четвертую – исключительно потому, что трех показалось мало… За что он сделал Героем Советского Союза истребителя египетских коммунистов Гамаль Абдель Насера, не знал, такое впечатление, даже Насер. За что он возлюбил африканского антикоммуниста Патриса Лумумбу, вряд ли знал сам Лумумба.

А впрочем, в том, что касается золотых побрякушек, Никита шел голова в голову с Жуковым. Это Жуков, не отставая от лысого подельника, навесил себе к юбилею четвертую Золотую Звезду. И при Хрущеве окончательно, полное впечатление, сошел с катушек: в Министерстве обороны взмыла на стену огромная картина с маршалом в облике Георгия Победоносца, при появлении в Большом театре руководителей партии Жуков, ухом не поведя, делает вид, что увлеченно читает программку, не встает, не замечает лысика – а это уже откровенная демонстрация…

А главное, в строжайшей тайне на засекреченной базе начинает тренировки особая воинская часть, триста головорезов, которых учат штурмовать некие объекты. В точности, как в классическом американском романе «Семь дней в мае»…

Нет стопроцентно достоверных данных, что Жуков и в самом деле собирался устроить переворот, чтобы свергнуть царя Никитку. Но если обдумать все, что о нем известно, если вспомнить всю грязь, все дерьмо, густо покрывающее «легендарного маршала», то эта версия не выглядит очень уж фантастической. Этот мог и решить однажды, что пора довести дело до логического конца…

Вот только Никита оказался хитрее. Бездарнейший был индивидуум, но прямо-таки гениальный в одном: в умении держать власть. А потому однажды товарищ Жуков, отправившийся с помпой в Югославию в качестве министра обороны, назад вернулся военным пенсионером. Все дружки, подельники и прихлебатели его моментально продали, а чего же еще от них ожидать? Каков поп, таков и приход…

Никита продержался еще семь лет, нагромождая нелепость на нелепость, провал на провал, глупость на глупость. Чем хуже у него шли дела, тем сильнее он верещал о «тиране Сталине». В чем ему с удовольствием сопутствовали как верные подельники по партии, так и межеумочные интеллигенты – большей своей частью дети и внуки расстрелянной Сталиным партийной сволочи. Люди честные от этого балагана держались в стороне – как маршал Рокоссовский. Никита сдуру пытался уговорить его написать о Сталине нечто разоблачительное – ну как же, Рокоссовский ведь сидел при Сталине, бит следователями!

Вот только оказалось, что Рокоссовский четко отделял тех следователей, что и впрямь били его по зубам, от Иосифа Виссарионовича Сталина. И категорически отказался примкнуть к той ораве бандерлогов, что стаскивала на могилу вождя весь окрестный мусор. На другой день, приехав на службу, он обнаружил в своем кабинете нового хозяина, но чести офицерской не утратил. Настоящий литвин!

Но кувыркнулся в конце концов лысый придурок с Ледяного Трона, как неопытный седок с норовистого скакуна – и долго еще прозябал на роскошной дачке, брюзжа и скуля, кропая потихоньку брехливые «мемуары» и пересылая их на тот самый Запад, который обещал закопать на три аршина вглубь. И помер своей смертью, а его сынок и поныне ошивается в Штатах, выплакав себе местечко в уголке, рядом с живущими на пособие черными. Ах, пардон, афроамериканцами…

А с могилы Сталина, в полном соответствии с его предсказаниями, ветер понемногу уносит мусор, и под солнцем, согласно еврейской пословице, высыхает грязь. Очнувшись, наконец, от перестроечного угара, сознание людей понемногу приобретает логику и учится руководствоваться здравым смыслом, отличать истину от лжи. До сих пор, правда, не реабилитированы Лаврентий Павлович Берия и все прочие, убитые и оклеветанные, но всему свой черед, доживем и до этого.

Вот только я, в самом деле, не знаю, цел ли еще Ледяной Трон…