"Голубая Саламандра" - читать интересную книгу автора (Маслов Александр)

Часть первая

Глава первая На пороге перемен

Грачев отвел взгляд от окна. Этот маленький пруд и старый парк с путаной сетью дорожек, причудливыми скамьями и клумбами больше не принадлежал ему. Он понял это сразу, заслышав знакомые шаги. Появление Роберта Филипса означало одно: едва начавшийся отпуск летел к чертям. Их разговор продолжался часа два. Они хорошо понимали друг друга. Без лишней прелюдии Филипс изложил суть дела и теперь медленно потягивал холодный кофе, разбавленный лимонным соком, оставляя подопечному переваривать сказанное.

Наверное, не случайно, именно в этот день, Грачев задумался об отставке. Несколькими годами прежде, когда он служил в гонконгском отделении по борьбе с терроризмом, все было понятнее и свежее. Он просто останавливал ребят, чьи интересы уж слишком разнились с интересами общества. Ему удавалось вершить это лучше других, и он гордился, что способен держаться на плаву в таком диком водовороте, как Юго-Восточная Азия. С переводом же в МСОСБ, он чувствовал только спертый воздух и подавляющую суету; суету на всепланетном уровне, то есть - глобальную. Хотя ему было еще далеко до сорока, он стал уставать и с все большим нетерпением ждать нескольких покойных дней.

Роберт Филипс встал. Он остановился возле камина и закурил, затем, упорно вглядываясь в лицо Грачева, как-то снисходительно улыбнулся.

- Пожалуй - все. Материалы, нужную информацию найдешь здесь. - Он демонстративно поставил на стол небольшой стандартный кейс.

- Надеюсь на тебя, Эндрю. Твои полномочия - вплоть до приостановки деятельности центра. Поддержка, содействие по первому требованию. Но не переусердствуй; нам не хватало еще нового скандала на пустом месте. - Он направился к выходу, обернувшись возле дверей, добавил: - Возможно, там… Там отдел представлять будешь не только ты. Все-таки очень странная история. Я очень озабочен этими, так сказать, чудесами.

После отъезда шефа Грачев принялся за изучение запутанных материалов дела, столь неожиданно и бесцеремонно перечеркнувшего отпуск. Все сводилось к двум черным папкам с копиями некоторых документов, информационными картами и фрагменту, видеозаписи. Мировой Центр Физики Поля, созданный на острове близ Новой Зеландии занимался проблемами, о которых Грачев имел лишь общее представление. Однако многие люди от науки считали, что последние изыскания Мюррея, с тех пор, как там построили мощный и дорогой реактор, носят характер сенсационный. Казалось, скоро человечество иначе взглянет на такие незыблемые столпы мироздания, как Пространство и Время. А в МСОСБ уже получили возможность взглянуть, причем с самой неожиданной стороны: дважды по каналам узкоспециальной связи передавались сообщения о грядущих катастрофах.

Первый раз в июле прошлого года было предсказано с точностью до минуты землетрясение на Кавказе. Второй - чудовищный террористический акт в центре Токио. Невероятным было то, что об этих, не имеющие между собой ничего общего событиях, заблаговременная информация исходила от одного источника - сотрудника, возможно группы сотрудников лаборатории Грэга Мюррея.

Оракул предпочел остаться неизвестным. Официальные лица научного центра категорически отрицали какую-либо причастность к предсказаниям. Разбирательство, начатое МСОСБ, скоро зашло в тупик.

И вот Роберт Филипс получил неплохой шанс докопаться до истины. Толчком послужило заявление Мисс Белью, молодой особы, покинувшей остров и со слезами на щеках, невиданным возмущением в голосе ворвавшейся в австралийское отделение МСОСБ. Сначала ее уверения признали, по меньшей мере, абсурдными, а саму даму, утверждавшую, будто некий Рон Гулид отъявленный инопланетянин, вынашивающий адовы планы, ласково проводили за дверь. Спохватились позже, когда лаборатория выдала заключение по исследованию предмета в сердцах брошенного оскорбленной Люси Белью. Предметом оказался обычный электротехнический щуп. Правда обычный не совсем: помимо нехитрой измерительной начинки под колпачком скрывался унифицированный разъем, пригодный для подключения к компьютерам, которыми Ай Би Эм оснастила центр Мюррея. Разъем аж в двадцать четыре контакта и - все! До глупого просто! Он не заключался ни в какие цепи прибора, не вел никуда. Возможно, он бы завалялся в каком-то пыльном ящике, как никчемная техническая несуразица, только, шутки ради, сунул его один из молодых экспертов в подходящее гнездо. Тут то и началось! На монитор потекла информация из тысячи раз закрытых, зашифрованных банков данных! Как?! Каким образом "нехитрый прибор" обходил препоны особой секретности, кем был сработан сверхгениальный ключ - оставалось гадать. Авторитетные специалисты, пытавшиеся осмыслить эффект "нехитрого" щупа, только разводили руками. А сама Люси объяснила, что эту штучку она прихватила у старшего аналитика, Рона Гулида, зная, как он дорожил ей. Прихватила тайком, чтобы досадить ему, отомстить за отвергнутую любовь. Напоследок, перед тем, как хлопнуть дверью в кабинете Роберта Филипса, Она крикнула многозначительную фразу: " Планета в опасности!" и в коридоре уже тихо причитала: " Не человек он! Не человек! Верьте мне! Люди такими не бывают!"

Пытаясь свести воедино эти удивительные, даже неправдоподобные факты, Грачев прогуливался вдоль ручья. Издали он сразу заметил сгорбленную фигуру Николса. Избегая извечно- нудной болтовни старого службиста, свернул к аллее и пустился трусцой. Свежий воздух, шелест листвы, сменивший шуршание бумаги и мерцание коммуникатора помогали обрести ясность мыслей.

Итак, центр Мюррея отнюдь не рядовое здание Науки. Оттуда, оправдано или нет, ждали крупной сенсации. Оттуда изошло два странных пророчества, реализовавшихся в назначенный час. Там работал некий Рон Гулид - владелец приборчика, под внешней простотой которого, скрывались фантастические возможности: внедрение в секретные информационные сети. Эта загадочная личность видимо небезосновательно завладела вниманием Люси Белью, а впоследствии и сердцем: молодая женщина боготворила его, одновременно называла "сыном дьявола". Возможных версий было три. Первая - Гулид занят шпионажем. Отслеживание передовых научных идей, тем более революционных, каковы, вне сомнения, изыскания Мюррея - это серьезно! Даже слишком! Только кто тогда стоит за Гулидом? Кто заказчик? И вообще: применимы ли практически на сегодняшний день плоды работы центра? На эти вопросы Грачев надеялся ответить уже скоро, и эта версия становилась основной. Далее… Гулид выброшен на пьедестал всеобщего внимания волнами случайностей. При этом Люси - истеричка, а щуп - продукт какого-нибудь гениального технаря из лаборатории или, тоже, изделие совершенно случайное, как и обусловленный им разовый эффект. Да… Но такое допущение делает все измышления очень скользкими да бесконечно тягучими. И, наконец, возможность третья: милая Люси права: старший аналитик центра - отъявленный инопланетянин! Ведь может быть такое?! Это самое логичное и самое невероятное предположение. Нет! Грачев остановился и шумно выдохнул, сгибая колени. Вокруг ходило много веселых историй о пришельцах, внедренных в простую земную жизнь под самой разной личиной. Нет, брать за грудки пришельца ни ему, никому из доблестной МСОСБ еще не доводилось.

Он сделал несколько дыхательных упражнений. Плавно и выразительно, словно кому-то жестикулируя, размял мышцы рук и бедер. Продолжить занятие помешал вновь появившийся Николс, и он поспешил вернуться в дом. Перед отъездом было необходимо разобраться с остатком второй папки, еще поработать с коммуникатором. До самого вечера он вылавливал на экране сведения о прошлом Рона Гулида, задействовал все доступные сети, но не получил никакого вразумительного результата. Разуметься, далеко ни на каждого имелось досье в МСОСБ. Однако служащие в учреждениях с таким статусом, как Мировой Исследовательский Центр хоть как-то должны были там значиться! Здесь - либо грубый промах статистов-составителей, либо…

Он послал последний запрос в МИБ и получил последний ответ: "Рон Гулид не значится". Оставаясь ни с чем, он закрыл кейс. Новое, во истину необычное задание, начинало тихо увлекать, и мысли, что отпуск прерван не кстати, уже не тяготили с прежней силой. Он разорвал, скомкал незаконченный пейзаж, который вчера вымучивал многоцветными мазками. Две других удавшихся зарисовки упаковал вместе с письмом матери. Не дожидаясь миссис Нофлер, навел порядок в комнате, снова вернулся к столу и написал записку хозяйке, установив рядом свой первый в этих местах, крохотный этюд, где угадывался этот дом, пышный неправдоподобный сад м и закат над ним. Вскоре дополнил послание несколькими строками.

Казалось бы, сделано было все неотложное и в некотором смысле выплачен долг. Он сел на диван напротив распахнутого окна. Взгляд упал на кейс, преподнесенный Филипсом.

"Почему же Роберт выбрал меня?" - спросил Грачев и вспомнил последние его слова: " Возможно, отдел там представлять будешь не только ты. Все-таки очень странная история".

Воображение рисовало всевозможные связи центра Мюррея со знакомым ему давно и узнанным недавно. Порой этот рисунок представлялся настолько фантастичным, что нормальный, критический разум попросту не мог его принять.

До аэропорта он добрался к полудню. Ему было забронировано место на "Восточном экспрессе 4", который, с остановкой в Дели, в два субкосмических броска должен был доставить в Сидней. Там он рассчитывал, проведя двое суток, дожидаться спец рейса экраноплана прямо к острову.

Новое здание воздушного вокзала с шумными огромными залами, навесными площадками обзора, кафе, полутемными мерцающими барами, игровыми кабинами, прочими неисчислимыми чудесами за последние годы могло опротиветь именно своей новизной. Здесь каждый раз что-то беспричинно менялось, переворачивалось вверх дном, деформировалось в неожиданную сторону. В праздничном блеске указателей, лавине объявлений уяснить можно было только одно - мир становится сумасшедшим. Но сегодня Андрей просто не замечал этого. Он хотел свернуть к трубе перехода с вертикальными транспортерами, как за спиной, кто-то истерически вскрикнул: - Боже, держите!

Тележка, с перевязанным маркерными лентами багажом съехала со стола приемника, набирая ход, покаталась по желобу, обрывавшимся над межъярусным пространством. Грачев в несколько прыжков одолел отделявшее его расстояние, и, уцепившись за заграждение, остановил механизм, подоспевшие техники службы порта помогли устранить опасность падения. Нечто веселое, судя по выражению лиц, взмахам рук выкрикивала ему группа малайцев. А джентльмен в старомодных очках и белой, прилипшей к грузному телу рубашке, еще бледный от испуга, бормотал отрывистые, путаные фразы благодарности. Конечно, ситуация казалась пустяковой для того, чтобы выглядеть героем, стать центром внимания возбужденной толпы; Андрей поторопился скрыться в ближайшей ветви перехода.

На обзорной террасе было жарко. Воздух вибрировал горячей рябью над многомильной гладью аэропорта. Справа, расплавленным металлом слепили чаши рефлекторов, дрожали и будто текли мачты антенн, замысловатее фермы службы погоды. Дыхание близкого океана не проникало сюда, и цепь низких гор казались грязной и серой, как груды изжегших себя углей.

Тяжело, надрывное небо уходили огромные, похожие на туши китов, "Боинги". Чаще с круглых площадок, соединенных сетью туннелей, стремительными свечами взмывали "Илы". Голубая стрела "Восточного экспресса" виднелась у ряда ангаров, десятки машин и механизмов заботливо окружали ее, ревизируя сложные узлы и системы.

- Вы летите до Дели на "Восточном"?

Грачев оглянулся. Сквозь зеленоватые стекла очков на него смотрел владелец злополучное кипы багажа.

- На "Восточном" до Сиднея.

- Значит мы попутчики, я рад. Альберт Вальский, - представился тот, протягивая багровую ладонь.

- Грачев… Андрей.

- Послушайте, вы не представляете, как я вам признателен! Мое оборудование неизбежно бы погибло, если бы не ваше вмешательство! Ведь вы и сами рисковали!

- Глупости. Всего то остановил тележку. - Грачев повернулся, разглядывая неожиданного собеседника. - Там были приборы? Что ж так неаккуратно?

- Там уникальное оборудование! Клянусь, ему нет подобия! А тележка поехала сама. Да, да! На ровном месте вдруг начала двигаться. А когда я попытался… Словом, поздно было.

- Возможно, ее толкнули. Случайно или намеренно.

- Нет, ее не толкнули. - Вальский сказал это так твердо, что Грачев сразу отказался от всяких домыслов. - Прощу, пойдемте, посидим в кафе наверху. До отлета полно времени, а я хочу рассказать вам кое-что любопытное.

В кафе оказалось тихо и прохладно, словно центрально-американская жара и гул гигантского вокзала стали давним эпизодом. 0ни заняли столик возле овала окна, и было видно, как в бездонные трюмы дирижабля - радужного монстра - стекаются потоки грузов, машин, людей.

- Жалею, что в Дели переносит не это неторопливое древнее чудо, - с ностальгической ноткой заметил Вальский. - Время для меня превеликая роскошь.

- Для увлеченных людей время всегда в дефиците, - безразлично согласился Андрей. Он небрежно вырисовывал нити такелажа под дутым остовом воздушного корабля, воспользовавшись салфеткой и трехцветным карандашом, ожидая, когда его новый знакомый поведает обещанное "любопытное".

- Скажите, вы художник?

- Нет, - Грачев отложил рисунок и глотнул из запотевшего бокала. - Лишь в каком-то роде… А вы, я понял, ученый?

- Я не занимаюсь наукой. Я - уфолог. Знаете, почему я так противопоставляю? Уфологии чужда точность, исчислимые величины, даже какие-нибудь раз и навсегда застывшие понятия. Она нечто среднее между отрешенной от дел земных философией и подлинным искусством. Если бы вы спросили художник ли я, то я ответил бы созвучно вам: "В каком-то роде".

- Я думал, уфология не занимается ничем кроме сомнительной статистики.

- Стоп! - Вальский предостерегающе поднял палец. - Мы не занимаемся статистикой, хотя обращаемся к ней. Возможно, вы не поймете меня, и будете думать как заблуждающееся большинство, но вот что я скажу… Уфология уже сейчас делает серьезные, весьма серьезные выводы и создает стройные всеобъясняющие теории. Уфология - это мировоззрение. Новое воззрение на мир, на человечество, на его культуру и на его возможный потенциал в этом мире.

- То есть нечто похоже на алхимию средневековая?

- Алхимия древнее египетских пирамид. Если же брать ее средневековый излом, то можно утверждать: она самая явилась истоком нашего прогресса. Но не будем блуждать в веках. Скажите, Вы знакомы с посланием Внеземного разума?

Грачев в служебном порядке был посвящен в сообщения, полученные Советом Европы и некоторыми правительствами года три назад. Смысл, или лучше сказать состав тех посланий казался противоречивым и хаотичным, будто некий параноик, овладевший кодовым передатчиком, поспешил самовыразиться. По существу они не несли никакой логики и вряд ли имели конкретную цель; набор слов, предложений, взаимоисключающих советов. Даже всесторонний анализ, предпринятый МСОСБ, не прояснял ничего. Источник остался необнаруженным. И те, кто утверждал, что Земля вновь имеет дело с Высшим разумом, пожалуй, выглядели не предпочтительнее говоривших: " здесь всего то остроумная шутка".

Сам Грачев допускал, что информация на уровне правительств не обязательно есть розыгрыш, не исключая связи этих событий с двумя таинственными предсказаниями катастроф, парадом НЛО над Бирмой, даже марсианским Сфинксом и многим другим. "Всякое возможно,- нужно уметь быть над этим всяким" - часто вспоминал он излюбленный псевдоафоризм, Филипса и думал, что немаловажное наследие ушедшего века - скептика, владеет умами, порой вопреки фактам. На его взгляд было разумнее оставаться над версиями, а значит предполагать многие возможности и холодно взвешивать их.

Разговор с господином Вальским мог оказаться полезным и Андрей, продолжая разыгрывать удобную роль недоверчивого спорщика, ответил:

- Да, мне известны эти шедевры, квинтэссенция звездной мысли.

- Надеюсь не только из прессы? - осведомился уфолог, стараясь не замечать наигранную иронию Грачева.

- Мне удалось ознакомиться с текстами и комментариями к ним. Но к чему вы об этом?

- Вы хотели сказать, "глупыми текстами"? Они действительно выглядят так. В них нет никакого шифра, как пытаются представить некоторые, любящие видеть сложность во всем, мозги. А я понял их смысл сразу. Глупо то, что человечество, располагая неопровержимыми доказательствами близости контакта, все еще чванливо решает вопрос, оброненный глупцом: " Одиноки ли мы во Вселенной?". Я говорю вам о контакте глобальном, не тех случайных, для нас необъяснимых явлениях небес, о которых привык слышать каждый. Говорю о контакте, как о широком соприкосновении двух или нескольких цивилизаций, может быть их столкновении.

- Оказывается, уфология смелая наука. Не слишком ли скоропалительны такие выводы? - Грачев слегка отстранился от клубов табачного дыма выбрасываемого с шумом разгоряченным собеседником. - Почему вы убеждены в близости контакта? Он мог состояться тысячи лет назад или еще через тысячи лет, после того как мы сидим здесь.

- Я уверен! - Вальский недолго смотрел на него поверх очков. - Хорошо, объясню почему. - Он придвинулся к столу и одним глотком допил остаток виски. - Мы стоим на пороге взрыва: науки, техники, технологий. Цепной реакции прогресса, подобной той, что была в XX веке. Подобной, но гораздо более мощной. Этот взрыв уже очень скоро вынесет человечество в далекий космос. Нам станут доступны другие миры! Вы представляете, что это значит?! Теперешние робкие шаги к Марсу, попытки достигнуть спутников Юпитера, которыми вы, русские и американцы так гордитесь, будут выглядеть просто карикатурно. Вот-вот мы поймем, что же есть пространство на самом деле. Мы найдем Двери и подберем к ним ключ. И наш мир, представляете?: музыка и грохот, разум и безумие, машины, оружие, любовь, болезни хлынут в ненастолько далекий космос! Мы узнаем новые страсти, совершенно другие проблемы, может другую мораль! И те, следящие за нами тысячелетия, знают об этом лучше любого из нас. Они давно ждут, когда настанет Наше Время. Ждут с тревогой, как беременная тяжелых родов. До великих перемен, господин Грачев, остается десяток-другой дней! Вы удивлены?

- Больше тем, что слышу это от уфолога.

Альберт Вальский рассмеялся, и глаза его сузились. Он вертел между пальцами пустую рюмку и поверх очков поглядывал на Грачева.

- Почему, вы, уфолог, предрекаете столь сказочный прорыв. Быстрая экспансия к звездам мне представляется крайне сомнительной.

- Вы зря не следите за последними достижениями… Особо в полевой физике.

- Если находится время, я листаю популярные журналы. Физика поля… Кажется авангард в этой области - научный центр близ Новой Зеландии?

- Подобных центров много, но, раз вы слышали о лаборатории Мюррея,

мне необходимо добавить или просто напомнить: именно там рождается наше фантастическое будущее.

- Господин Вальский, вы всерьез думаете о практической стороне их теорий?

- Бог мой, вы, что, не понимаете?! Не понимаете, каким нелепым, неотличимым от паровой машины, начинает казаться привод наших ультрасовременных планетолетов?! - Уфолог встал, небрежно и требовательно заказал виски. Пока за переплетением узорчатых решеток исполняли его прихоть, оба они молчали. Вальский, сопя, покуривал длинную золотистую сигарету. Грачев пытался разобраться в лавине восторженного бреда, обрушенного подвыпившим собеседником. "Если этот тип недалек от истины, - подумывал он, - тогда какого сорта истинность утверждений Люси Белью?"

- А как могли бы отнестись к работам Мюррея наши братья по разуму? - словно размышляя вслух, произнес Грачев.

- Отличный вопрос. Настоящая галактическая политика для Земли - белое пятно, но ее отголоски мы все-таки ощущали, том более чувствуем сейчас. И дальше - больше. Воля космоса проявится достаточно ярко. Поэтому я и везу в Индию свое бесценное оборудование. Поэтому смею говорить, что до великих перемен остались считанные дни. Кстати, время, - взглянув на часы, спохватился Вальский. - Не пора ли нам вниз?

- Нет, вряд ли. - Андрей взял посадочный талон и вложил в щель ниши возле стола. За годы частых перелетов он неплохо ознакомился с плюсами и минусами сервиса вокзалов. Табло осветилось зеленоватой иллюминацией, женский голос с фальшивым сочувствием доложил: "Рейс 661613 в Дели, Сидней - задерживается. Просьба пройти в зал "семь" сектора "Е". Наши службы сделают Ваше ожидание приятным".

- Кошмар! - Вальский вскочил и подошел к окну. Лицо его покраснело, он, чуть не всхлипывая, ловил струю свежего воздуха, нагнетаемого кондиционером. - Меня там ждут! Мы договаривались!… А если они плюнут на все задержки?! Мне же не добраться до Шиммы самому!

- В столь судьбоносных делах не мешает подстраховка, - заметил Грачев. Его самого задержка рейса мало волновала, - экраноплан должен был прийти в Сидней лишь через двое суток. - Если рейс откладывается надолго, попробую помочь вам. В Дели у меня есть кое-какие связи. Сойдемте действительно вниз. Нам следует быть в курсе происходящего.

Перед тем, как встать, Вальский поймал его за рукав и, приблизив к себе, тихо проговорил: - Задержка рейса неспроста…, как и случай с моим оборудованием. Ведь тележка поехала сама. Я точно знаю! С самого начала было предчувствие… В гостинице внезапно испортился лифт, и я опоздал на поезд. Я поехал на такси, и мы влипли в пробку, потом едва не угодили в аварию. А сколько трудностей с оформлением! Боже мой! Это все неспроста: какие-то силы препятствуют моей поездке в Шимму. - Теперь он выглядел весьма пьяным.

Воспользовавшись удостоверением МСОСБ, Грачев посетил первым делом отдел безопасности полетов. За плотно закрытыми дверями молодой офицер принялся объяснять, что после предстартового теста обеспокоило поведение навигационных систем: как будто что-то не так и в то же время все в норме. Спецы спешно разобрались в неполадках, однако, назвать даже приблизительное время вылета он не брался и, став еще более любезным, предложил воспользоваться служебным компьютером для поиска ближайшего подходящего лайнера. Из возможных вариантов, Грачев остановился на самой дискомфортном, взамен быстром - грузовым рейсом в Джакарту, а там пересадка и прямиком до новозеландского Окленда. Такое импровизированное путешествие было предпочтительнее неопределенного ожидания - скитание над тихоокеанскими островами обещало кончиться завтра утром. К тому же Окленд - это очень близко от коночной цели пути. Андрей имел возможность объявиться в центре Мюррея раньше, чем его ждали.

Небольшой самолет, сотрясающий в ежесекундных конвульсиях свои дряхлые внутренности, пошел на посадку. Казалось невероятным, что эта груда металла способна так долго держаться в воздухе. Но все случилось, как предсказывал пышноусый весельчак - пилот; чудесная техника выжила, дотянула. Внизу была действительна Новая Зеландия. Наваливаясь на бетонку, машина взревела на реверсе и потом будто умерла навсегда.

В планы Грачева входило нанять какое-нибудь скоростное частное судно и к вечеру быть на острове. В случае неудачи, а такое не исключалось, - научный центр был закрыт для несанкционированных визитов, - он мог просить содействия в местном отделе безопасности или у полиции, но тогда, увы, прощаясь с эффектом внезапного появления.

Такси, юрко петляя по узким улицам, домчало до насыщенных шумом и пылью построек товарной пристани. За выкрашенным в тон зебры пирсом, акватория была полна яхт, катеров. Суда покрупнее строились в ряд от стальных конструкций дока, и там, словно скелеты длинношеих монстров, трудились портовые краны, под ними сновали погрузчики. Грачев осмотрелся и свернул к зданию морского вокзала. Слева, до нависшего над водой прозрачно-голубого купола, берег занимали прогулочные гидраэры. Он вскоре сообразил, что среди "шкиперов" этих скоростных, почти неуловимых машин ему будет легче найти достаточно отчаянного человека. Щепетильные переговоры с группой "туземцев", - так он окрестил парней, расположившихся на широком носу глиссера, - с трудом склонили на его сторону владельца синей "Медузы X".И это была уже маленькая победа. Сумма, которую тот требовал, - пятьсот долларов за несчастные полторы сотни миль пробега - выглядела грабительской, но Грачев вынужден был согласиться - вряд ли он нашел бы нечто более быстрое и надежное.

Шкипер обещал подготовить судно через час - полтора, и Грачев пустился на осмотр мало примечательных прибрежных кварталов. Впрочем, некоторые впечатления ему удалось извлечь из внешней обыденности. Изнывая от палящего с утра солнца, он завернул в какое-то заведение, наверное, единственное на длинной малолюдной улице. Устроившись у барной стойки, заказал два бокала "Полюс Вита": один проглотил сразу, второй неторопливо потягивал, помешивая соломинкой кубики льда.

В красном свете негромко звучал знакомый старинный блюз. Вентилятор отгонял клубы табачного дыма и приносил немного прохлады. Возможно, здесь оказалось уютно, если бы за столиком в углу не заседало несколько подвыпивших местных громил. Уже скоро Грачев с неудовольствием ощутил на себе их внимание, но оставлял без ответа грубые остроты, лишь изредка бросал в их сторону сталистый взгляд.

До времени встречи в порту оставалось минут двадцать, он достал бумажник, протянул бармену плату.

- Это уронил я. Очень долго ждал, когда надумаешь вернуть, - услышал он от субъекта, остановившегося рядом. Тяжелая ладонь прижала руку с деньгами к стойке.

- Вон. Пошел вон, - внятно повторил Андрей, с силой сдавив запястье наглеца.

На какой то момент между ними завязалась малозаметная со стороны борьба, было лишь видно, как напряглись мышцы под майкой противника. Их глаза встретились: полные холодного презрения глаза Грачева и вспыхнувшие хищной страстью грязно-желтые глаза человека с обветренным лицом. Грачев уловил движение кулака, направленное ему в голову, мгновенно блокировал удар свободной рукой и небрежно и сильно ткнул нападавшего ногой в пах. Тот хрипло выдохнул, согнулся и, цепляясь за край стола, осел на дол.

Неожиданная развязка обернулась минутой тишины тягучей и напряженной. Бармен, сминая зеленоватую банкноту, с недоумением смотрел на поверженного грабителя - неудачника. Те, заседавшие в углу у окна и явном участием, наблюдавшие за сценой посрамления товарища, медленно встали. Грачев мрачно улыбнулся.

- Три секунды… Три секунды мне потребуется, чтобы все вы, скорчившись, застыли на полу. Это ИПС-1СО. Парализатор импульсный специальный, - пояснил он, взвешивая в ладони предмет, похожий на револьвер, с презрением глядя, как оголтелая ярость в лицах тушуется испугом.

Еще со службы в Гонконге Андрей выучил манеры и пристрастия таких подонков. Он ненавидел их и хорошо осознавал свое превосходство, он мог бы легко справиться с немногочисленной бандой, даже без помощи оружия, но специфические требования МСОСБ научили оставаться осторожным и незаметным, а может еще и годы несколько охладили его пыл.

- Сегодня день для вас счастливый, я ухожу. Но если хоть одна мразь двинется раньше, чем мне этого хочется, - клянусь, я пожертвую своим драгоценным временем, тогда всех вас будут тискать магнитные замки.

Грачев только улыбался, вспоминая эту историю, восседая на палубе гидраэра. "Медуза" молнией скользила между двух стихий: сине-зеленой пучины и лазурного, пронизанного солнцем, неба. Воздух налетал тугой волной, раздувая пузырем рубаху, соленые брызги покалывали лицо. В легкой янтарной дымке знойный берег давно растаял. Жадный до денег извозчик, получив обещанные "500", сразу потерял интерес к пассажиру и на попытку Грачева завязать беседу, лишь процедил, дескать, ему нет дела, зачем тот стремится на остров, который нормальным людям посещать не рекомендуется. Андрей, устав от слепящего солнца, хлесткого ветра, опустился вниз и утолил зачавшийся голод дорожными брикетами, которыми сверх меры запасся в порту, потом вскрыл кейс с коммуникатором, стал набирать код связи с кабинетом Роберта Филипса, но в последний момент передумал. С той стороны океана день только начинался, глупо было тревожить кого-нибудь по пустякам.

- Подходим, - сообщил владелец "Медузы", когда Грачев поднялся наверх, почувствовав, что судно снижает ход. - Остров охраняется. Заходить в бухту не стану; не хватало неприятностей за гроши. Высажу-ка тебя там. - Он указал на широкий разлом между скал.

- Пусть там.

Изменив курс плавной дугой, гидраэр скользнул над серебристой отмелью и выкатился на берег. Едва пассажир спрыгнул на скользкие, опутанные водорослями камни, судно взревело, подняв фонтан брызг, понеслось прочь.

Громко ругаясь, Грачев схватился за рукоять парализатора, но это было бессмысленно - "Медуза" находилась далеко, унося весь его дорожный арсенал. Впрочем, сумка - к чертям ее, любой разумный материальный каприз могли исполнить и здесь. Хуже обстояло с коммуникатором. Конечно, вряд ли кто способен подобрать "ключ" к сетям МСОСБ раньше, чем прибор обнаружат по маяку. И все же - а вдруг?! Ведь это более чем "ЧП"! Грачев представил, как болезненно воспримет вопиющую халатность Филипс, как посмеются над ним "угри" из отдела и, оглянувшись на таящую вдали точку, зло сплюнул.

- Попасться как мальчишка!… Сволочь! - процедил он и зашагал вверх по разлому.

До поселка было километров шесть, немногим дальше находились корпуса лаборатории. Он хорошо изучил карту острова; сориентироваться и выбрать оптимальный маршрут с любого участка побережья не являлось проблемой. Обходя мачту с приборами слежения, Андрей направился вдоль гряды скал, основания которых обступал густой кустарник.

В том, что "Медузу" обнаружили сразу после пересечения зоны, сомнений не вызывало, но он хотел как можно ближе подойти к поселку и, используя свой опыт "поиграть в прятки". Это было не ребячество, а имело вполне определенное значение: ведь он почти для всех - инспектирующий службу охраны, и только потом, в необходимый момент, некоторым будет дано узнать его подлинную роль. Минут через тридцать из-за горы на юго-западе, показались два вертолета. Один, огибая выросты скал, пронесся рядом над затаившимся в расселине Грачевым и удалился к берегу. Другой снизился где-то у начала леса, наверное, высаживая группу, потом двинулся над холмами, примыкавшими ко второму сигнальному периметру, через километра полтора опустился вновь. Андрей понял: его не засекли, зато вычислили с достаточной точностью. Постепенно, сужая поле поиска, они будут вести его с трех сторон и приведут в заранее приготовленную ловушку. Преподнести сюрприз бдительной охране не удавалось. Конечно, он мог схитрить, уйти в противоположную сторону по лесистому склону, там долго водить преследователей за нос, однако переигрывать не было нужды и желания.

Придерживаясь гущи кустарника, он зашагал к поселку, оставляя ложные следы, иногда меняя направление, преодолевая невысокие выступы скал. Дважды успевал найти подходящее укрытие от выныривающего бесшумно вертолета, потом подолгу задерживался, пытаясь определить каким маршрутом следуют группы поиска.

И все-таки уже скоро он почувствовал немое присутствие ребят в серо-зеленом. Они цепко повели его справа, прижимая к голой полосе сигнального периметра. Со стороны холмов, похоже, приближалась другая группа. Теперь он был обложен, зажат, почти схвачен. Все происходило проще, быстрее, чем он рассчитывал. Может поэтому Грачева, в прошлом изощренного в подобных играх, начало покалывать самолюбие. Поругивая себя, что он утратил некоторые полезные навыки и самого начала вменился вложить в эту авантюру хоть чуть энтузиазма, он скатился в ложбину, заросшую высокими папоротниками меж красно-бурых скрюченных деревьев и, хмыкнув, произнес:

- А теперь возьмите!

Послышался тихий шорох ветвей, и тут "инспектор" предстал перед изумленными лицами преследователей. Двигаясь неожиданно быстро, он разбросал неуловимыми пасами рук двоих и, уйдя от импульса парализатора, сбил третьего.

Андрей уже собирался предъявить служебный жетон и представиться, когда сильный толчок свалил с ног. Чье-то грузное тело придавило к земле, руки вмиг сплели болевым замком.

- Инспектор Грачев, - прохрипел он запоздалую фразу, отплевывая комья земли.

- Майор Пэран. Служба охраны, - сообщило пленившее его тело. Захват медленно ослаб. Андрей увидел вспотевшую и довольную физиономию Луи.

- С каких пор инспекция является подобным образом? - недоверчиво спросил лейтенант. Двое других разглядывали жетон, все еще направляя трубки разрядников в грудь задержаного.

- Мы здесь не шутим. Могли покалечить или убить Вас.

- Все верно. Инспектирующий с особыми полномочиями. - Рассеял сомнения Пэран. Они обнялись как старые друзья. - Филипс любит сюрпризы. Но что нарушитель есть Эндрю, я приметил, едва ты поднялся на скалы. И не сказал ребятам ничего - все вышло по-боевому.

- Так говоришь, Филипс? - Грачев обтер рукавом лицо, посмотри в упор на Пэрана.

- Я знаю, что говорю. Я знаю, - подчеркнул Луи, предостерегающе подняв палец, и Грачев понял его. Теперь он знал, почему Роберт Филипс исполнять странное задание направил именно его.

Шеф, действительно любил сюрпризы.

Играя горячими отблесками заходящего солнца, на соседнюю возвышенность садился вертолет. Трое из группы уже зашагали по склону холма, а Грачев все стоял, молчаливо наблюдая за винтокрылой машиной.

- Идем же! - прервал его мысли Луи. - Ютиться сегодня придется у меня. К чему беспокоить администратора? Ведь ты непротив?

- Конечно, нет. У нас есть, что сказать друг другу. Вечер будет неплохим.

Коттедж Пэрана находился на окраине поселка, даже в неком отдалении, в нелепом соседстве со станцией метеорологов. Красная крыша острым углом поднималась над деревьями сада, дальше начинался лес, сползавший раздвоенным языком в ложе долины.

У аллеи, подчеркнутой кустами самшита, назойливый лейтенант наконец оставил их вдвоем, и Грачев заявил: - Луи, нужно срочно связаться с Веллингтоном. Надеюсь, это возможно сделать у тебя дома?

- Разумеется. Еще при подлете к поселку я понял: ты весь в проблемах. Так в чем дело?

- Я крепко вляпался, Луи. Настолько, что даже смешно. - Замедлив шаг, он вкратце пересказал о последнем этапе пути и утрате коммуникатора.

Майор охраны выслушал молча, потом неожиданно рассмеялся. - А я еще думаю, почему ты налегке! Верно, это серьезный ляп. Где же ваши святые правила типа: " не суйся в сортир без пистолета?". Слышал, Филипс щедр на леденцы, те, что с перцем. Как-нибудь выкрутимся. - Он остановился у ворот, посмотрел на часы. - Мы имеем без двадцати семь. Своим новозеландцам не сообщай. Да, да, нарушь еще одно правило. Думаю, тебе не хочется выглядеть пингвином, особо в нашем захолустье?

- Сначала Окленд, полиция. Маяк включится автоматически через шестнадцать часов. Как, понимаешь, времени не много, чтобы томить кого-то ожиданием.

- Понимаю. У меня руки не длиннее твоих, но гидраэр мы прихватим, едва он вернется в порт. Постараюсь совершить сей акт неформально. Ведь ты этого хочешь?

- Желал бы, - Андрей кисло улыбнулся. Они вошли в дом, и Луи проводил друга в гостиную, задержавшись у лестницы, громко огласил: - Кристина! У нас гость!

- Кристина?… Она здесь? - Грачев казался удивлен.

- Она моя жена. Три года как… Ты будешь рад, если она займется тобой, пока я похлопочу об уплывающем багаже? - Не услышав ответа, Луи поднялся наверх.

Грачев устроился в глубоком кресле. Разглядывая причудливые сплетения вьющихся растений, образовавших за сферой аквариума домашний мини-сад, он с тревогой и нетерпением ждал скрипа деревянных ступенек. Кристину он узнал по звуку шагов, хотя мягкий ковер делал ее приближение почти не слышным. Когда он повернул голову, она остановилась, держась за перила и чуть покачиваясь. Она смотрела на него, словно размышляя, стоит ли спускаться вниз? Потом тонкие губы вздрогнули улыбкой, и она стала медленно сходить по лестнице, приподняв длинное синие сари. В светло-карих, почти золотистых глазах появились колючие искры.

- Здравствуй, - сказал Андрей, легко сжимая ее руку.

- Так вот кому мы обязаны?! Это тот самый, важный гость, которого ждали на днях? А он явился, как снег на голову, сегодня?!

- Ну, не такой важный…

- Значит, все кто-то подстроил? Кто и зачем?

- Послушай, Кристина, я не знал, что Луи здесь. Тем более не мог предположить, что вместе с ним ты.

- Не мог или не потрудился над этим задуматься? Да, ты верно приметил: я именно вместе с ним. Уже три года, Андрей! И, представь себе, счастлива!

- А я рад за тебя. У вас большой, роскошный дом в тихом уголке, где хочется наслаждаться жизнью. Насколько помнится, Луи раньше не стремился к такого рода уюту. Но вижу, все меняется к лучшему. Теперь то ты довольна собой? Теми, кто рядом? Я действительно приятно удивлен, Кристина.

- Сядь! Или мы так и будем стоять? Ужин еще не готов. Луи послал развлечь тебя, и я сделаю это. Для начала смешаю твой любимый вечерний коктейль, потом будем таращиться друг на друга и, пьянея, вспоминать прошлую жизнь. Жизнь едва не раздавившую меня!

- Через столько лет, ты еще сердита?

- Нет! Все прошло, и я совсем не такая. Я просто рада, что, наконец, могу сказать тебе все, что захочу.

Она открыла дверцу бара и включила свет. Пока она готовила передвижной столик, они оба молчали. Наблюдая за ее быстрыми движениями, Грачев невольно погрузился в воспоминания. Большей частью они были тревожными и наступившая тишина, прерываемая звоном посуды, начинала его тяготить. Он мысленно поторапливал слишком задержавшегося Пэрана.

- Как Ольга? - неожиданно спросила она.

- Теперь не знаю. Мы расстались через месяц. Больше я ее не видел. Наверное, вернулась в Россию.

- Тогда ей можно позавидовать. Чаша ее страданий не была так полна. А тебя мне жаль. - Кристина остановила столик между кресал, взглянула на гостя с торжеством. - Больше месяца тебя не вынесет ни одна нормальная женщина. Потому что ты эгоист и мучитель. Ты - деспот. Потому что ты - это ты, и никто не захочет играть в жизнь по твоим дурацким правилам. Бери свое питье. - Она протянула запотевший бокал. В лимонно-желтой жидкости плавали кусочки фруктового льда и нечто аморфно-густое. - Не сомневаюсь, готовить его лучше меня не научилась еще ни одна. Давай, за встречу! Нет, сначала за счастье. Мое. И будем подразумевать - твое.

- Вы думаете сделать это без меня?! - послышался голос Луи. Он проворно сбегал вниз, принял из рук супруги третий бокал. Вновь прозвучавшее пожелание дополнил хрустальный звон.

- Мы немного опоздали, - признал Пэран в ответ на немой вопрос друга. - "Медуза" в порту. Но сам понимаешь, - это не проблема. Ребята вышли на след. Шестнадцать часов дли них больше, чем вечность. Положись на меня, и забудем сегодня о суете. Такие пустяки должны решаться сами собой.

- Какая "Медуза?" Горгона? - Кристина, прищурившись, изучала озабоченное лицо гостя. - С кем ты там связался?

- "Медуза X" - гидраэр. Судно.

- Ах, судно. Снова катастрофа? Бомбы, угрозы, взрывы. Ты без остатка там. Тебе это нравится. Мир сходит с ума, а ты воображаешь себя способным его исцелить. - Она раздраженно тряхнула головой, разбрасывая длинные, блестящие; как вороново крыло, волосы. - Вчера упал "Восточный экспресс", сегодня "Медуза", а завтра случится еще что-то, и ты думаешь…

- Постой! - прервал Андрей. - Какой "Восточный экспресс"?

- Лайнер "Мак-Доннел-Дуглас", который стоит много денег. Додумать только: два часа и вы на другом конце Земли! Америка - Азия! Австралия - Европа! Суперскорости - суперкомфорт! А теперь эти несчастные, попросту обманутые, кормят в Индийском океане акул.

- "Восточный 4"?.

- "Четыре" или "Шесть" - не знаю!

- Что-то серьезное? Касается тебя? - Луи почувствовал растущее беспокойство друга.

- На нем должен был лететь я.

Грачев почему-то вспомнил Вальского, его красноватое лицо с крупным носом, увенчанным старомодными очками. Вспомнил полупьяный бред уфолога насчет совсем неслучайных случайностей. Он сожалел, что последнее время не следил за новостями. Теперь требовалось скорее узнать подробности крушения лайнера.

На экране засветилась заставка Чрезвычайного канала. Пэран уже посылал запрос об интересующих их событиях.