"Стреляющие камни" - читать интересную книгу автора (Щелоков Александр)11Утром к Маману прибыл специальный взвод афганцев под командованием майора Имамуддина. На его долю выпало подсчитать потери нападавших и распорядиться бренными останками, которые еще недавно были моджахедами. Один из снарядов, пущенных артиллеристами, попал в балочку. Зрелище, которое открылось Имамуддину, было не для слабонервных. — Сколько их там легло? — спросил Курков у афганца. Кадыржон перевел вопрос, но оказалось, что майор довольно сносно говорит по-русски. — Двадцать два, — ответил он, — и… Имамуддин не мог вспомнить нужного русского слова и сказал на дари: — Дигор ним… Пять… Он для понятности чиркнул указательным пальцем правой руки по указательному левой. — Есть пять половин, — перевел Кадыржон и страдальчески сморщился. — Как это? — не сразу понял Курков. Имамуддин пожал плечами, удивляясь непонятливости русского офицера. Война часто делит тела целых людей на дробные части. Это же так ясно. Все же пояснил: — Двадцать два совсем целый. И еще к ним — только пять полчеловека. До Куркова дошел ужасный смысл сказанного. Он проглотил липкую слюну и сквозь зубы выругался: — Идиттвою в наше ремесло! — Что? — переспросил Кадыржон. — Я не понял. — Ладно, проехали, — ответил Курков. — Это личное. Никого не касается. К майору подошел солидный черноусый унтер-офицер. Вскинул руку к фуражке, выворачивая ладонь вперед, и что-то доложил. — Что он? — спросил Курков, — Докладывает, что на Мамане легло девятнадцать человек. Шестнадцать — моджахеды, три — не их люди. — Час от часу не легче. — Курков тяжело вздохнул. — Как понять «не их люди»? — Европейн, — пояснил Имамуддин. — Есть документы? Майор протянул Куркову три пластиковые карточки, переданные ему унтер-офицером. — Один Муххамад Али, другой — Рахим, еще один — Муса Сурхаби. Все — европейцы. — Как вы узнали? — Это просто, — улыбнулся Имамуддин. — Мои люди проверили. — Майор опять не нашел русского слова. Щелкнул в досаде пальцами. — Хатна-йе сури… нет… — Они не обрезанные, — подсказал Кадыржон. — Да, — согласился Имамуддин. — Не обрезаны. — Ну, друзья, — развел руками Курков. — Вы даете! Кто догадался смотреть такое? — Надо, — сказал Имамуддин обреченно. — Все смотрим, если вопрос. Война… Вместе они подошли к обрыву, где разыгралась ночная схватка. На каждом шагу виднелись следы трудного боя. У самого кола колючей изгороди на спине лежал густобородый моджахед. Пуля попала ему в горло. Маленькая черная отметина впечаталась в шею чуть выше кадыка. Имамуддин вгляделся и покачал головой: — Это Аманулла. Пакистанский шакал в стае наших гиен. Назидайтесь, обладающие зрением. У места, где располагался пост, камни потемнели от запекшейся крови. Тело Эдика Водовозова уже унесли. Другое — вражеское — еще лежало на месте. Очередь ударила моджахеда в поясницу, почти перерезав его. — Знаете, кто это? — спросил Имамуддин, повернувшись к Куркову. — Знаю, — ответил капитан. — Мансур… Мансур Бехрам… — Нет, уважаемый. Это Шах. Бехрам-шах. — Не может быть! Имамуддин вскинул руки к небу и поднял глаза. — О великий аллах! Вразуми заблудшего! Он до сих пор волка считает щенком. — Не может быть! — упрямствовал Курков. — Скажи ему, Кадыржон, — не может быть. Тут — ошибка. Я сам видел, как Мансур убил моджахеда. Погнался, догнал. Была перестрелка, и он убил. Я сам видел. — Он много убил, — философски заметил майор. — Кисмат. Судьба. — Барайе чи? — спросил Курков. — Зачем? — Люди хотели уйти из бригады. Таких Шах убивал. Плохой человек. Цамцамар — кобра. — Тот убитый был из тех, кто не хотел оставаться с ним? — Да, мы узнали. Он уходил домой. Это Алимбег Ахангар. Но Шах его встретил, и звезда Алимбега упала в бездну мрака. Курков стукнул себя рукой по бедру, да так больно, что сам поморщился. — А я ему верил! — Не кусай зубами злости палец сожаления, — сказал Имамуддин поучающе. — Кроме боли, ничего не ощутишь. Это проверено. |
|
|