"Лучший из мужчин" - читать интересную книгу автора (Тейлор Дженел)

Глава 1

На ступеньках невысокого кирпичного здания сидела невеста и, сжав в руках белую кружевную фату, судорожно рыдала. Девушка была без пальто, и казалось, холодный мартовский ветер вот-вот сдует эту худышку вниз на дорогу. Узкие плечики бедолаги вздрагивали при каждом всхлипе.

Айви Седжуик и ее напарник с идиотски помпезным именем Дэн, офицеры полиции Нью-Джерси, выбрались из своей патрульной машины и направились к плачущей.

– О Господи. Надеюсь, ее жених не отдал концы, – пробормотал Дэн, распространяя вокруг себя волны чесночного запаха.

Айви бросила на своего напарника быстрый взгляд. С Дэном она работала уже целый месяц. Ее бывшего напарника, здоровенного парня по имени Том, недавно повысили. Скоро придет и ее очередь. Она будет заниматься расследованиями. Айви просто мечтала об этом. Тогда ей не придется слушать всякую ерунду, которую постоянно болтает Дэн. Его глупые присказки и поговорки уже набили ей оскомину.

– Лаура Майлер? – мягко проговорила Айви. – Я офицер Седжуик. А это мой напарник офицер Дэн Уилмер. Вы сообщили, что у вас украли свадебное платье. Все так?

Девушка вскочила, в ее красивых голубых глазах застыли слезы, веки покраснели и опухли.

– Его украли прямо из моей машины. Я только что купила платье в салоне и привезла домой. Оставила его в машине всего на несколько минут. Мне нужно было подняться в свою спальню и повесить вешалку на дверь. Понимаете, я просто не хотела, чтобы платье волочилось по полу. Когда я все приготовила и вернулась вниз за платьем, оно бесследно исчезло! Кто мог его украсть? Кому могло понадобиться свадебное платье? – Она снова опустилась на ступеньки и закрыла лицо руками.

И в самом деле, кто бы это мог сделать, спросила себя Айви. Все это выглядело более чем нелепо. Айви вдруг подумала о том, что свое свадебное платье она тоже вешала на крючок, вбитый в дверь ее спальни. И если бы платье вдруг исчезло, это, без сомнения, повергло бы ее в шок. Ей очень нравился ее свадебный наряд. Ей нравились она сама в этом платье и те ощущения, которые возникали в ее теле, когда мягкая струящаяся ткань касалась груди и ног. Многие молодые девушки мечтают хотя бы раз в жизни побыть принцессой. Хотя бы в день собственной свадьбы. А для этого им требуется соответствующий наряд. Айви же подобные идеи никогда не вдохновляли. Для того, чтобы дать торжественную клятву перед алтарем и вступить в новую полосу своей жизни, она совершенно спокойно удовольствовалась бы простым белым брючным костюмом. Но в ответ на скромное пожелание Айви мать разразилась двадцатиминутной речью, смысл которой сводился к тому, что она, мать, целых двадцать семь лет ждала того момента, когда ее дочь наконец встретит свое счастье (как будто Айви не бывала счастлива до знакомства с Декланом).

А отсюда следовало, что на свадьбу дочь могла надеть лишь платье, достойное кинозвезды.

Дана Седжуик таскала за собой Айви, упирающуюся и ворчащую, по всем специализирующимся на продаже свадебных нарядов бутикам, которые только можно было отыскать в городе. К своему удивлению, Айви вдруг обнаружила, что примерять платья оказалось гораздо интереснее, чем она предполагала вначале. Ей понравилось одно простое белое атласное платье, с открытыми плечами, без бретелек и с двумя рядами крошечных бусинок вокруг талии. Примерив его и посмотрев на себя в зеркало, Айви поразилась тому, какой красивой, какой женственной она была. Настоящая кинозвезда.

Айви сняла это платье и снова надела свою форму. Кинозвезде Айви Седжуик пора было возвращаться к работе. Забавно. Четыре года назад она окончила полицейскую академию, но ее мать считала, что девочка все еще «ищет себя». Кроме того, Дана тешила себя еще одной иллюзией. Она надеялась, что, выйдя замуж, Айви уйдет из полиции и станет примерной домохозяйкой, цель жизни которой сводится к «выкладыванию перьями уютного гнездышка».

– Когда вы снова вышли на улицу, не заметили ли вы кого-то около вашей машины? Может, кто-нибудь отбегал от нее? – спросил Дэн, с трудом подавив зевок.

– Если бы я увидела отбегающего от моей машины человека, я бы бросилась за ним, – проговорила Лаура надтреснутым голосом.

– На таких-то каблуках? – со смехом спросил Дэн, глядя на изящные белые лодочки на ногах Лауры.

Лаура судорожно выдохнула.

– Моя мама советовала мне не жалеть их и носить перед свадьбой. Да и какого черта их беречь, если у меня нет теперь даже платья. Свадьба на следующей неделе. Денег на новое платье у меня нет, и занять мне не у кого. Заработать я тоже не успею, хоть в три смены работай.

Лицо девушки показалось Айви знакомым. Похоже, они где-то встречались. Ах да, конечно же… Айви опустилась на ступеньку рядом с девушкой.

– Вы работаете в кафе «Эпплвудз»? Я там часто бываю.

Лаура кивнула:

– Я работала в две смены, чтобы заплатить за это платье и фату.

Айви и ее лучшая подруга Аланна не далее как сегодня завтракали в этом кафе. Аланна, как и Айви, была офицером полиции и работала в полицейском участке Эпплвуда. Интересно, что и Аланна сейчас тоже трудилась в две смены, чтобы оплатить свою свадьбу. Ее мать умерла несколько лет назад, а отец еще задолго до смерти жены ушел из семьи, и его след был давно потерян. Жених Аланны, работавший в местной больнице ординатором, не мог пока похвастаться хорошей зарплатой. Сама Айви какое-то время тоже откладывала деньги на свадьбу и скопила довольно приличную сумму, но ее мать сказала, что все связанные со свадьбой расходы она возьмет на себя. Айви оценила этот жест матери.

Сделав заказ и ожидая, когда им принесут завтрак, Айви и Аланна вели неспешный разговор и наблюдали за официанткой. Ее такт и умение обращаться с посетителями вызывали уважение. Казалось, ничто и никто не может вывести девушку из себя: ни грубые бизнесмены, ни развязные, кривляющиеся старшеклассники, ни пожилые пары, то и дело бросающие на официантку нетерпеливые раздраженные взгляды. Один из столиков, за которым сидели четырехлетние тройняшки со своей матерью, заслуживал особого внимания. Малыши развлекались тем, что обстреливали Лауру и проходящих мимо них водителей автобусов кусочками яичницы. Но даже это не заставило девушку выйти из себя. Она наклонилась к тройняшкам и обвела всех внимательным взглядом:

– А теперь, ребятки, мне бы хотелось узнать, кто из вас правильно ответит на мой вопрос. Как вы думаете, сколько тарелок с завтраками я могу нести в одной руке?

На мгновение воцарилась тишина. Затем посыпалось со всех сторон:

– Две! Три! Четыре! Тринадцать!

Лаура исчезла на кухне. Тройняшки замерли на своих местах, с нетерпением ожидая возвращения официантки. Их ложки, служившие им орудием для разбрасывания кусочков желтка, застыли в перепачканных пальчиках. Наконец Лаура появилась снова. В каждой руке она держала по три тарелки.

– Победила дружба, – весело проговорила девушка, глядя на мать этих маленьких монстров. Женщина благодарно улыбнулась ей. Лаура отнесла тарелки с завтраком посетителям и, вернувшись к тройняшкам, дала каждому из них по мини-кубику Рубика. Эти игрушки она хранила на кухне специально для таких случаев. Теперь все могли наслаждаться долгожданной тишиной. Тройняшки, высунув языки и нахмурившись, принялись усердно крутить в руках маленькие разноцветные кубики.

– Я хотела сделать все, как положено, из-за моего отца, – проговорила Лаура, вытирая слезы. – У него рак, и ему не так много отпущено времени. Я хотела, чтобы он умер счастливым, чтобы успел увидеть, что я вышла замуж за хорошего парня и устроена в жизни. – Она шмыгнула носом и снова зарыдала. – Конечно, не так уж и важно, в чем я выхожу замуж, правда? – спросила девушка и с сомнением посмотрела на Айви. – На свадьбу приедет вся моя семья, придут друзья. Я и мой жених… мы любим друг друга. Вот что имеет значение.

– Конечно, золотце, только это и имеет значение. – Дэн многозначительно кашлянул. У Дэна была уже третья жена, но он по-прежнему чувствовал себя свободным и не обремененным никакими обязательствами молодым человеком. Айви просто не могла понять, каким образом ее напарнику удавалось заманивать женщин в ловушку брака.

Айви сжала пальцы в кулак и уже собралась было ударить Дэна локтем в его пивной животик, но в это мгновение он резко отскочил в сторону. Не прояви Дэн такого проворства, его бы точно сбила катившаяся на скейтах группа подростков.

«Я хотела сделать все, как положено, из-за моего отца». На мгновение в Айви вдруг проснулась зависть. Ее собственный отец, Уильям Седжуик, теперь уже покойный, никогда не выказывал особого интереса ни к своим детям, ни к жене. Собственно говоря, семьи для него просто не существовало. Он женился на матери Айви в Лас-Вегасе, их знакомство до заключения брачного союза длилось всего три дня. По прошествии недели брак был расторгнут. Отец сказал, что он женился только потому, что был пьян и плохо понимал, что делает. Айви и ее старшие сестры, дочери Уильяма от двух других его браков, Аманда и Оливия, не играли в его жизни никакой роли.

Поэтому когда три месяца назад на рассвете отец позвонил в дверь ее дома и сказал, что хочет поговорить с ней, Айви была крайне удивлена. Она не могла понять, по какой причине в этом человеке вдруг взыграли отцовские чувства.

– Отец? – озадаченно проговорила Айви, глядя на топчущегося на крыльце пожилого мужчину. Никогда прежде отец не бывал в ее маленьком, выкрашенном в сине-серый цвет уютном домике, который Айви обожала.

Достопочтенный Уильям Седжуик, глава корпорации «Седжуик энтерпрайзис», занимающейся покупкой и продажей компаний, был одет в черное шерстяное пальто, серый кашемировый шарф надежно защищал от холодного ветра его шею, завершала наряд старомодная черная шляпа. Айви всегда считала, что во внешности ее отца было что-то от Шона Коннери. Отец не улыбнулся, не шагнул навстречу Айви, чтобы обнять дочь, он даже не чмокнул ее в щеку ради приличия. Не было и чего-то вроде: «Ты неплохо выглядишь, Айви. Какой у тебя милый домик». Айви заметила, с каким пренебрежением Уильям Седжуик окинул взглядом ее дом и ряд таких же маленьких, скромных домишек, с двух сторон притулившихся к дороге. В Эпплвуде, маленьком городишке, плавно перераставшем в окраину Нью-Йорка, всегда селился средний класс, а ее отец жил на Парк-авеню.

Айви посмотрела на черный седан отца, припаркованный на обочине дороги около ее дома. Водитель с невозмутимым видом читал газету.

Уильям Седжуик пристально посмотрел в глаза Айви:

– Мне нужно поговорить с тобой, Айви. Дело действительно серьезное.

Айви вдруг рассмеялась, она была просто не в силах удержаться от этого. В четырнадцать лет она перенесла непростую операцию – флегмонозный аппендицит. Аппендикс едва не развалился у нее в животе. Но даже и тогда отец не счел это дело серьезным. Он так ни разу и не показался в больнице, хотя Айви набралась смелости и сама позвонила ему в офис. Секретарь отца заверила тогда Айви в том, что обязательно передаст ее просьбу своему боссу. Но Уильям Седжуик так и не навестил дочь, не дождалась она от него даже открытки. И только когда мать Айви начала бомбардировать своего бывшего мужа телефонными звонками, не оставляя его в покое ни на работе, ни дома, он наконец взял трубку и сказал: «Она же не умерла? Все остальное пустяки. Если ты будешь продолжать меня беспокоить, я обращусь в полицию».

– Серьезное дело? – переспросила Айви. – И что же ты называешь серьезным делом?

– Не выходи замуж за Деклана Маклейна, – коротко объявил он.

Улыбка на лице Айви погасла. Деклан работал на полставки в «Седжуик энтерпрайзис» и за два дня до визита отца был внезапно уволен. Мать Айви была хорошей подругой ныне покойной матери Деклана. Незадолго до своей смерти мать Деклана, погибшая в автомобильной катастрофе, позвонила Уильяму Седжуику и попросила его взять сына к себе на работу. Когда Деклан и Айви встретились на вечеринке, устроенной матерью Айви (Дана часто устраивала вечеринки, и эту она специально организовала для того, чтобы познакомить дочь с сыном подруги), Айви была приятно удивлена тем, что Деклан работал в компании ее отца. Данное обстоятельство показалось ей очень даже привлекательным. Айви решила, что, возможно, теперь, когда она будет общаться с Декланом, ее отношения с отцом несколько потеплеют.

Айви, выбежавшая открыть дверь в одной форме, простояв несколько минут на пронизывающем ветру, почувствовала, что дрожит от холода, и обхватила себя руками.

– Давай зайдем в дом, – предложила она. Уильям не пошевелился.

– Нет-нет, и здесь сойдет. Я не отниму у тебя много времени.

«Как вам будет угодно, мистер Седжуик», – сердито проговорила про себя Айви.

– Откуда ты узнал, что я выхожу замуж? – спросила она. Айви даже и не подумала сообщить отцу эту радостную весть. Опыт научил ее кое-чему.

– Разумеется, твоя мать поставила меня в известность об этом, – холодно проговорил отец. – Она хотела, чтобы я оплатил все свадебные расходы. Предложила оплатить мне и вечер в «Плазе».

К щекам Айви прилила кровь. Разве можно было ожидать от Уильяма Седжуика подобной щедрости! И самым неприятным было то, что он мог подумать, будто это она, Айви, хотела, чтобы отец оплатил ее свадьбу.

– Я…

Он жестом остановил ее:

– Как я уже сказал твоей матери, я не дам и десяти центов на эту свадьбу. Деклан Маклейн неподходящий для тебя жених. Ты не должна выходить за него, Айви. Тебе следует немедленно разорвать с ним отношения.

Неподходящий жених! Но почему? Потому что в свои тридцать он был все еще студентом? Потому что работал на полставки в «Седжуик энтерпрайзис» младшим аналитиком и это не было достаточно престижно для нее? Потому что он не был богат? Или потому, что он происходил из аристократической семьи, которая разорилась несколько столетий назад? Уильям нажил состояние в этом столетии и уважал новые деньги. А у Деклана с его более чем скромной зарплатой денег порой и вовсе не водилось. Жил он в общежитии, деля одну комнату со своим приятелем. После увольнения Деклан буквально на следующий день нашел новую работу примерно в такой же корпорации, как и «Седжуик энтерпрайзис».

Неожиданно лицо Уильяма исказилось от боли, и он схватился рукой за воротник пальто.

– Отец! С тобой все в порядке? – взволнованно вскрикнула Айви.

Отец… Она никогда не называла его так.

Уильям постарался взять себя в руки и придать своему лицу спокойное выражение, но Айви видела, что у отца все еще что-то болит.

– Не выходи за него замуж, Айви, – снова проговорил он.

Но как и прежде, его взгляд оставался совершенно бесстрастным, холодным и непроницаемым, в его глазах ничего нельзя прочитать. С таким выражением лица, вероятно, можно было бы рассуждать о пользе вегетарианской пищи и объяснять, почему вместо белого хлеба стоит употреблять хлеб с отрубями. Но возможно, в этом был весь Уильям. По всей видимости, он мог существовать только в одном измерении, другие же были ему недоступны.

Впрочем, нельзя сказать, что все было совсем уж плохо. Ведь в жизнь Уильяма, одна за другой, вошли три красивые женщины, матери Айви, Оливии и Аманды, и все они безумно любили его. Количество же любовниц вообще не поддавалось никакому учету. Может быть, все это объяснялось тем, что Уильям был очень богат? Айви любила свою мать, а ее мать больше всего в жизни любила деньги. Поэтому то обстоятельство, что мать с таким пылом подталкивала Айви в объятия Деклана, бедного студента, не имеющего и цента за душой, выглядело довольно странным. Правда, позже выяснилось, что Дана думала, будто у семьи Деклана все еще имелись деньги. Мать Деклана была слишком горда для того, чтобы открыто обсуждать финансовое положение своей семьи. Что же касается Айви, то она даже и не пыталась как-то прояснить ситуацию.

Айви любила Деклана, и еще ей нравилось само по себе это чувство влюбленности, которое окрыляло ее. Возможно, оттого, что ее любовь была такой романтичной и возвышенной, она не понимала, как ее мать вообще могла выйти замуж за Уильяма. Айви пыталась представить себе Дану в ту пору, когда та, еще совсем молоденькая и очень красивая девушка, познакомилась с Уильямом в Лас-Вегасе и поселилась с ним в одном отеле. По словам матери, Уильям все свое свободное время проводил в игорных залах, а когда не играл, то спал со всеми женщинами, которые пробуждали в нем физическое желание. Он приводил в номер стриптизерш, горничных, продавщиц, а Дану на какое-то время бесцеремонно выталкивал за дверь.

И все же мать вышла за него замуж! Всего через несколько часов после того, как он переспал с очередной женщиной в их номере! Слезы Даны и бутылка шотландского виски, выпитая Уильямом, вылились в импровизированную свадебную церемонию в церкви с нелепым названием «Играй в азартные игры и женись».

Поразительно.

Семь месяцев спустя на свет появилась Айви. Именно по этой причине ее матери пришлось закрыть глаза на безобразное поведение Уильяма и выйти за него замуж. Но уже через неделю после свадьбы Уильям расторг их брак. Впервые Уильям Седжуик увидел Айви, когда ей уже исполнилось семь! И то лишь благодаря тому, что Уильяму вдруг пришло в голову собрать вместе всех трех дочерей во время летних каникул в своем доме в Мэне. Именно там Айви познакомилась со своей старшей сестрой Оливией, дочерью Уильяма от первого брака. Хрупкая светловолосая Оливия с щечками-персиками отличалась не только необыкновенной красотой, но и дружелюбным приветливым характером. Вторая сестра Айви, Аманда, жившая вместе со своей бедной матерью в Нью-Йорке, держалась с большим достоинством, что Айви немедленно заметила, хотя тогда ей было всего семь.

Айви хорошо помнила тот день, когда узнала о приглашении провести каникулы в летнем доме отца. Эта новость привела ее в такое волнение, что она даже потеряла аппетит и вечером никак не могла заснуть. Айви представляла себе, как вместе с сестрами и отцом она будет гулять по окрестностям, как отец будет держать ее руку в своей руке. Тогда она думала, что отец любит ее. И только достигнув подросткового возраста, Айви поняла, что Уильям не питал нежных чувств ни к ней, ни к другим своим дочерям. Дана не собиралась держать свою дочь в неведении и решила открыть ей правду. Она сердито сообщила Айви, что Уильяму наплевать на нее. Он стал приглашать ее и «других девочек» в свой летний дом совсем не потому, что любит их. На то у него были другие причины, куда более прозаические. Приглашать детей на летние каникулы в Мэн Уильяму посоветовал его менеджер по связям с общественностью. Он считал, что это будет производить хорошее впечатление на публику. У Уильяма часто брали интервью репортеры из «Форбз» и «Нью-Йорк таймс» и всегда задавали ему вопросы о личной жизни.

Время от времени в газетах появлялись подобные заметки: «Миллиардер Уильям Седжуик не только человек дела, но и любящий отец, три дочери которого ежегодно наслаждаются волшебными двухнедельными каникулами в его роскошном особняке в штате Мэн. Вместе с детьми он с удовольствием катается на лодке, рыбачит и жарит мясо на открытом воздухе…» Именно так и писали.

– Девочки, нет ничего лучше свежего воздуха Мэна, – говорил Уильям каждое утро. И на этом его общение с дочерьми заканчивалось. Весь оставшийся день он проводил в обществе компаньонов, играл с ними в гольф, обедал, вел бесконечные разговоры в своем кабинете. На следующее утро все в точности повторялось. За несколько лет дочерям Седжуика так и не удалось ни на йоту приблизиться к разгадке того, что собой представлял их отец. Тем не менее эти каникулы кое-что давали Айви и ее сестрам. Они позволяли девочкам чувствовать себя «нормальными». У них был отец.

Отец, который запрещал дочери выходить замуж за ее жениха и даже не хотел объяснить ей, почему он это требовал. Но догадаться о причине Айви не составляло труда. Деклан, студент и наемный работник, занимавший самую низшую ступень на иерархической лестнице компании Уильяма, а теперь вдобавок еще и выброшенный на улицу, был не парой для дочери Уильяма Седжуика. Разумеется, Уильяма беспокоило не будущее дочери, а вопросы типа: «И за кого же ваша дочь выходит замуж?»

Айви посмотрела отцу в лицо и расправила плечи.

– Я выйду замуж за Деклана, – с вызовом произнесла она. – Я люблю его, а он любит меня. Для меня это главное, ничто другое не имеет значения.

Уильям снова поморщился от боли и слегка качнулся. Из черного седана выскочил водитель, подбежал к отцу и повел его к машине. Уильям оглянулся назад через плечо:

– Не выходи за него замуж, Айви.

Больше она не видела своего отца. Через несколько недель он умер. Причиной тому послужили давнишние проблемы с сердцем и осложнения, возникшие после лечения раковой опухоли. О своей болезни Уильям никому ничего не говорил, поэтому для всех его смерть явилась неожиданностью. Смерть отца не огорчила Айви. Это событие не вызвало в ней вообще никаких чувств. Собственная холодность неприятно поразила ее. Впрочем, разве ее реакция могла быть иной? Разве можно любить камень? Разве можно горевать о камне? А ее отец и был камнем.

Неожиданно раздавшийся гудок проезжавшего мимо автомобиля отвлек Айви от ее печальных мыслей. Она подбежала к патрульной машине и достала из нее длинный шерстяной свитер. Затем вернулась к Лауре и укутала свитером хрупкие плечики девушки.

– Ты совершенно права, Лаура, – проговорила Айви. – Не имеет значения, что ты наденешь на свадьбу. Но я знаю, где ты могла бы позаимствовать на три дня потрясающее свадебное платье. И к тому же бесплатно.

Лаура просияла:

– Это где же?

– В субботу я выхожу замуж, – сообщила Айви. – В воскресенье мне мое платье уже не будет нужно. – Айви предлагала свое платье Аланне, но вкус Аланны в корне отличался от вкуса Айви. Аланна мечтала о свадебном платье в викторианском стиле – с глубоким декольте, обрамленным кружевной оборкой, и с пышными рукавами. Она уже отложила для себя такое платье в одном из бутиков и каждую неделю выплачивала за него по двадцать пять долларов.

От удивления рот Лауры слегка приоткрылся.

– Вы хотите мне дать свое свадебное платье?

Айви кивнула и улыбнулась:

– А что мне с ним делать? Отдать в химчистку, а потом упрятать в сундук и хранить его там лет двадцать пять? Конечно, я могу предложить своей дочери, которая у меня, может быть, родится, а может, и нет, надеть это платье на ее свадьбу, но не исключено, что моей дочери оно и не понравится.

Лаура прикусила нижнюю губу.

– Я просто не могу поверить в то, что вы решили отдать мне свое платье. Это так… благородно. И похоже, мы носим один и тот же размер, – проговорила Лаура, окинув взглядом фигуру Айви.

– Если даже тебе придется его немного ушить или переделать, – сказала Айви, – у тебя все равно будет отличное платье. В воскресенье я завезу его тебе в кафе часам к десяти.

– Правда? – просияла Лаура. Ее щеки залил нежный румянец. – Не могу поверить, что это все происходит на самом деле.

Айви тоже улыбнулась:

– Я рада помочь тебе.

Айви действительно хотелось помочь этой незнакомой девушке, и ей было приятно, что это в ее силах. Правда, на мгновение, только на одно мгновение, Айви пришла в голову мысль, что, может быть, все-таки стоило оставить это платье для своей дочери, которая могла бы у нее родиться. Но ведь она, Айви, совсем не сентиментальна и не имеет склонности предаваться ностальгическим воспоминаниям. Впрочем, и ее мать не из тех женщин, которые годами хранят первые рисунки своих чад. Со своими родителями, которые рано умерли, Дана Седжуик тоже не была близка. Иногда Айви думала о том, что ей надо было бы измениться, стать женщиной, умеющей ценить семейные реликвии, особенно те, которые сделаны собственными руками членов семьи.

«Я люблю тебя такую, какая ты есть. Ты очень хорошая», – все время повторял Деклан. И этого Айви было вполне достаточно. Она примирилась со своим прошлым, ее вполне устраивало настоящее, она с надеждой и радостью смотрела в будущее. В то будущее, где рядом с ней будет Деклан Маклейн, хотя ее отец и противился этому.

Когда Айви и Дэн возвращались к патрульной машине, Дэн сказал:

– Можешь быть спокойна, на твоей свадьбе я не оболью тебя пивом. Когда моя двоюродная сестра выходила замуж, я случайно опрокинул на нее целую кружку, прямо ей на платье. Мы танцевали, и она была чертовски пьяна. Еле на ногах держалась, ей-богу!

Интересно, кто же это внес в список приглашенных на свадьбу гостей Дэна, подумала Айви. Стоит взять себе на заметку: «Никогда не приглашай на свадьбу напарника».