"Любовь, опаленная огнем" - читать интересную книгу автора

Глава 5

Дорога до Манчестера заняла два часа. Всю дорогу Кэт и Саманта молчали, поскольку разговаривать о чем либо в присутствии офицеров военной полиции было опасно. Везли их в специальном тюремном бронеавтомобиле "Биверетт"-МП ("Beaverette"-МР), переоборудованном из бронеавтомобиля марки «Beaverette», который в свою очередь, преоборудовался из легкового автомобиля "Хамбер Суперснайп", на котором на деревянных каркасах монтировались корпус из листов котельного железа толщиной 9 мм. Лобовые листы усиливались дубовыми досками толщиной до 76 мм. Вооружен он был 7,7мм пулеметом марки «Брен». От серийного «Биверетта» "Бивереттт" МП отличался тем, что задняя часть салона была отгорожена стальной решеткой, и вместо стандартного гражданского сидения была оборудована деревянной скамьей для арестантов.

Всю дорогу Саманту и Кэт мучили одни и те же вопросы. Для их временного ареста и доставки в Манчестер был снаряжен целый отряд во главе с генерал-майором. Помимо "Биверетта"-МП, на котором они ехали, в отряд по их аресту входили шесть бронеавтомобилей «Моррис», изготовленных на Королевском Арсенале в Вулвиче на базе широко распространенного в английской армии 0,75-т заднеприводного грузового автомобиля "Моррис коммершиал", четыре бронеавтомобиля «Дорчестер» изготовленных на шасси "Моррис коммершиал" CS 8 с колесной формулой 4x2, с взводом военной полиции на борту, и три танка «Виккерс» Mk II А2Е2 вооруженных 47 мм пушками QFSA и 7,7мм пулеметами «Виккерс». И это для того, чтобы арестовать двух рядовых! (Единственное офицерское звание в их бригаде имела только полковник Валерия Коллингвуд, все остальные считались рядовыми, так как 14-я добровольческая бригада, будучи добровольческим соединением, не являлась армейским подразделением и проходила по официальным документам, как добровольное вспомогательное формирование. Это облегчало нагрузку на бюджет, так как нормы довольствия для вспомогательных формирований были гораздо ниже, чем для регулярной армии).

И при этом, правительство Черчилля вопит о том, что армии не хватает вооружения и войск для отражения германской агрессии! Через зарешеченные бронестекла, Саманта и Кэт изумленно взирали на то, как расставленные через равные промежутки солдаты нескольких пехотных батальонов, занимались стрижкой травы на лужайках, придавая лужайкам классический английский вид. Чем ближе они подъезжали к Манчестеру, тем чаще им встречались люди в военной форме, и тем круглее и лощенее были их лица, и тем роскошнее было их обмундирование. А оружие! Батареи зенитных орудий всяческих калибров стояли уже на подступах к Манчестеру, и по мере приближения их становилось все больше, а на одном из перекрестков они обогнали спешащую к городу со стороны фронта длинную колону грузовиков, тащивших на буксирах новенькие артиллерийские орудия. Губы Саманты не успевали нашептывать названия артсистем, а орудия все мелькали и мелькали перед ее глазами. А вон и колонна танков аккуратно выстроилась на окраине города. Не меньше сотни! И почти все пушечные "Матильды"!

А у генерала, который их конвоирует форма из дорогущего кашемира высших сортов, а рукава рубашки судя по блеску ткани — шелковые или атласные. И сапоги, Саманта критически оглядела то, что одето на ее ноги и сравнила с обувью своих конвоиров и ей стало больно и обидно. Ну пускай они в высоких чинах, но солдаты которых она видела — все одеты с иголочки, и не в какое-то побитое молью старье времен первой мировой, полученное от американцев по ленд-лизу, а в новую, удобную и практичную форму. Почему так? Почему армия здесь, а на фронте в окопах сидят добровольцы? Она бросила взгляд на подругу и поняла, что ее мучают точно такие же вопросы.

Манчестер, в который везли их с Кэт, был вторым по населению городом в Англии, в графстве Ланкастер, в холмистой равнине, на берегах рек Ируэлль, Медлок, Эрк и Тиб. Улицы города в центре традиционно для Англии неправильные и узкие, на окраинах планировка более рациональная и правильная. Из достопримечательностей города Саманта вспомнила: кафедральный собор XIV в., биржу в греческом стиле, грандиозную ратушу в готическом стиле; зал свободной торговли, вмещающий 6000 человек; памятники Кромвелю, Ватту, Веллингтону, Роберту Пилю, принцу Альберту, Ричарду Кобдену. коллегию Читам (основанную в 1651 г.) — бесплатное училище для мальчиков, с библиотекой в 40000 томов, Манчестерский художественный музей, Городскую художественную галерею. Манчестер — важнейший в мире центр хлопчатобумажной промышленности и белье, которое носила она и Кэт, было пошито именно в нем.

Шум работающего четырехцилиндрового карбюраторного рядного двигателя жидкостного охлаждения «Стандарт» с рабочим объемом 1778 см3, развивавшего мощность 35,3 кВт (48 л. с.) действовал убаюкивающее. В сочетании с подвеской на листовых рессорах и колесами с шинами 9 00—13 неудержимо клонило ко сну. Дождь, который барабанил по брезентовой крыше бронеавтомобиля, усугублял данное желание. В конце концов, Саманта устала бороться и погрузилась в дрему, положив голову на плечо Кэт. Это помешало рассмотреть наяву достопримечательности города, о которых она читала в справочниках. Пробуждение было внезапным и неприятным. Их завезли во внутренний двор какого-то старого (судя по потемневшей кладке) большого здания, где-то в центре города. Не дав окончательно проснуться их вместе с Кэт повели под конвоем внутрь здания. После некоторого блуждания по узким коридорам они очутились перед дверью, обитой железом. Визг несмазанных дверных петель саданул по не проснувшемуся окончательно организму. Саманту и Кэт втолкнули во внутрь и приказали ждать.

Помещение было небольшое, размером два на два ярда. Вверху под низким потолком на стене напротив двери виднелось небольшое зарешеченное окошко. Саманта, сама не зная почему прикинула, что если убрать решетку с окна, то через него вполне можно протиснуться и выбраться наружу. Однако как справиться с с четырьмя железными прутьями толщиной в дюйм она не представляла. Да и не дадут им столько времени. Она уселась на деревянный топчан из неструганных досок рядом с Кэт и спросила:

— Как ты думаешь скоро ли нас вызовут?

Кэт пожала плечами и ответила:

— Не знаю, но начало мне абсолютно не нравится. Посылать танковую роту с генералом во главе для ареста двух добровольцев — это дикость! А солдаты подстригающие лужайки? Можно подумать, что на войне нет никаких других занятий для армии кроме подстригания лужаек. Такое впечатление, что все вокруг с ума посходили, и единственные нормальные люди остались там, в окопах! Я не понимаю, почему в тылу больше войск, чем на передовой. Кто и с кем воюет? И за что? Складывается впечатление, что наш премьер Уинни Черчилль, посылает на передовую тех, кто не соответствует расовой теории Гитлера, тех, кто считается у арийцев неполноценными людьми — недочеловеками. Может, я слишком пессимистична, но это похоже на какое-то предательство. — Кэт забросила ноги на топчан, и обхватив колени руками прижалась к ним подбородком. — Бред какой-то! Может нас давно убило и мы находимся в аду? Ведь того, что мы увидели, не может быть на самом деле! Это противоречит здравому смыслу!

— Знаешь, а этому генералу, который нас вез сюда, явно не хватает кружевного воротничка и манжетов — грустно усмехнулась Саманта, — И еще шелковых чулков с подвязками.

— И маникюра! Нет, ты действительно права, это какой-то сумасшедший карнавал! Такое впечатление, что у людей, которые это все организовали, какие-то проблемы в области их взаимоотношений с женщинами, и эти проблемы они традиционно пытаются решить совершенно идиотским способом, и традиционно в области никоим образом не связанной с вопросом взаимоотношения полов. У них что, повальная импотенция, или начитавшись Фрейда, они комплексуют по поводу размеров своих органов.

— Что еще раз подтверждает, что гетеросексизм в его социально-исторической функции предназначен для поддержания незыблемости половой стратификации, основанной на мужской гегемонии и господстве. И, что обязательная, принудительная гетеросексуальность защищает институт брака и патриархальных отношений; женщины для нее — существа второго сорта, главная функция которых — деторождение и сексуальное обслуживание мужчин.

— Наверное, неудачи в военной сфере — то, что они не смогли предотвратить вторжение Гитлера на нашу землю, вызвали у них комплекс неполноценности личности, который отразился в виде комплекса вины перед женщинами. Им померещилось, что в глаза женщин они не являются бравыми парнями, после поражений на фронте, и чтобы восстановить свой прежний статус они вместо военных действий занялись рекламой новенькой роскошной военной формы в тылу. Дескать, не бойтесь, мы с Вами, мы Вас защитим, смотрите, как нас много! Правда, это только одна сторона медали. Мне, почему-то кажется, что речь идет не только об установлении утраченного доверия со стороны женщин, но и предательстве. Может быть не ко всей Англии, но по отношению к тем, кто живет жизнью, отличающейся от общепринятой и зачастую осуждаемой обществом. Хотя возможно я слишком эгоистична, и во всех действиях окружающих вижу стремление помешать нашим с тобой отношениям.

— Кэт! Может, обсудим нашу линию защиты на суде?

— Ты думаешь стоит? Твои аргументы и доводы мне ясны и я их хорошо помню. Будем строго их придерживаться. Возможно, это нам поможет. Во всяком случае, других вариантов я не вижу.

— Я тоже. Господи, как долго тянется время! Они что, специально нас мучают?

— Не знаю, может, там кому-то тоже устраивают разбор полетов прямо сейчас, и нам придется ждать своей очереди, а может и специально тянут время, чтобы психологически на нас воздействовать.

Кэт, осмотрела с тоской голые оштукатуренные стены камеры, и добавила:

— Может, вздремнем в ожидании? Чем дурацкими мыслями себя изводить?

Саманта кивнула, и легла на топчан, Кэт пристроилась сбоку, приобняв Саманту за грудь. Сон пришел очень быстро — сказалась усталость и напряжение от длительного пребывания на передовой.

Скрип несмазанных петель заставил их вскочить. Протирая глаза Саманта увидела, что на пороге камеры стоят двое офицеров военной полиции в чине полковника. У одного из них китель был пошит из неуставного материала — бархата, а из под его рукавов выглядывали шелковые кружевные рукава рубашки. Саманта фыркнула, и мысленно произнесла: "Хорошо хоть ногти не накрасили". В коридоре также топталось отделение солдат конвоя, одетых в кашемировые мундиры и лакированные щегольские сапоги на каучуковой подошве. Вооружены они были винтовками «Ли-Энфилд» калибра 7,7 мм, с примкнутыми штыками и оптическими прицелами, при виде которых Саманта аж подпрыгнула. У них в бригаде всего два оптических прицела, а тут — целых десять! И зачем? Чтобы метко колоть штыком?

Их долго водили по коридорам и лестницам, пока, наконец они не оказались перед огромной двустворчатой деревянной дверью, изготовленной из дубовых досок толщиной четыре дюйма, и обитой для прочности полосами из низкоуглеродистого железа. Там им приказали ждать. И Саманта принялась осматривать помещение, в котором они оказались. Судя по высоте потолка составлявшей не менее шести ярдов, находящееся за дверями помещение должно было быть огромным. Единственное окно справа было стрельчатой формы — либо дань старине, либо, что подтверждали дубовые двери, здание действительно старое. Ждали они не долго — двери приоткрылась, и какой-то странный тип в черной атласной мантии с вышивкой и средневековом парике, что-то шепнул одному из полковников. Им приказали следовать во внутрь.

Первым впечатлением Саманты, очутившейся в огромном зале, был устойчивый запах опиумного дыма. Зал вмещал не менее шести тысяч человек, и она предположила, что они находятся в знаменитом торговом Зале Манчестера. Весь зал был заставлен креслами, в которых сидели люди в военной форме — большинство из них было в чинах подполковника и выше. Многие курили, и по всей видимости очень многие курили опиум вместо табака. Около одной из стен зала был помост высотой около ярда, на котором стоял стол и семь деревянных кресел, изготовленных из канадского клена, высоченные спинки и подлокотники которых были покрыты затейливой резьбой. Все семь кресел были заняты пожилыми мужчинами весьма упитанной комплекции, одетыми в такие же атласные мантии и такие же дурацкие парики. Сбоку на помосте стоял стол поменьше, за которым двое мужчин помоложе что-то записывали. Рядом с помостом, у стены стояла огромная клетка из железных прутьев диаметром не менее полутора дюймов, внутри которой была установлена деревянная скамья без спинки. Скамья была привинчена к полу как минимум восемью болтами диаметром не менее дюйма.

Именно к этой клетке и отвел их конвой. Она запиралась снаружи на большой висячий замок, весящий по прикидкам Саманты не меньше десяти фунтов. После того, как они с Кэт оказались внутри, один из сидящих за большим столом три раза стукнул деревянным молотком, изготовленным из мореного пробкового дуба, и в зале довольно быстро установилась тишина, после чего владелец молотка противным скрипучим голосом произнес:

— Попрошу всех встать! Суд идет!

Раздался шум передвигаемых кресел, и все присутствующие в зале встали.

— Слушается дело "Командование сухопутных сил против добровольцев Саманты Брукс и Екатерины Вульф". Попрошу всех сесть!

— Суд в сборе и приступает к заседанию, — нарушил тишину скрипучий голос. Взгляд председательствующего упал на лежащие перед ним документы. — Настоящий трибунал созван в соответствии с правилами и предписаниями, установленными Военным Кодексом и Уложением о военных судах, и действует от имени, по указанию и властью, данной ей Ее Величеством Королевой, дабы рассмотреть обвинения, выдвинутые против добровольцев Саманты Брукс и Екатерины Вульф Вебер, добровольцев 14-й лондонской пехотной бригады, в связи с действиями означенных добровольцев во время боя с силами неприятеля, имевшего место на боевых позициях, занимаемых вышепоименованным подразделением.

— Подсудимые, встаньте, — продолжил судья. Кэт и Саманта встали.

— Добровольцы Брукс и Вебер, — продолжил председательствующий, — данный состав суда рассмотрит обвинения, предъявляемые вам по следующим пунктам. Пункт первый состоит в том, что в минувшую субботу, во время боя вы нарушили статью Сорок Седьмую Боевого устава пехоты, а также главу №1 Положения о применении 47-мм пушек Виккерса, самостоятельно изменив установленную данными документами схему ведения огня и поставив тем самым личный состав 14-й бригады в тяжелую ситуацию.

Пункт второй: прямым следствием действий перечисленных в пункте первом, явился также повышенный суточный расход боеприпасов, установленных и регламентирующихся статьей Пятьдесят Первой Боевого устава пехоты и статьей 34-й главы 2-й Положения о применении 47-мм пушек Виккерса.

Пункт третий: Вы обвиняетесь в незаконном присвоении собственности Ее величества — зондеркрафтфахрцойга Sd.Kfz.251/1, оставленного противником на землях, принадлежащих ее Величеству.

Когда председательствующий, а это, как впоследствии узнали Кэт и Саманта, был генерал Окинлек, обладающий ростом чуть меньше шести футов, дочитал обвинения до конца, Саманта и Кэт побледнели, как мел. Они с трудом сдерживал дрожь в коленях, желудоки их сжался в ком, сердце бешено колотилось, и силы ему придавала лишь любовь друг к другу, поэтому они не сговариваясь нежно взяли друг друга за руки, чтобы поддержать в трудную минуту. Со стороны все, что происходило в зале, могло показаться смешным театром абсурда. Но только со стороны. Все сидящие в зале воспринимали все это очень серьезно, и относились к происходящему с трепетным благоговением, нервно прикладываясь к опиумным трубкам.

— Добровольцы Брукс и Вебер, — спокойным и глубоким голосом сказал генерал Окинлек. — Вы слышали обвинение. Признаете ли вы себя виновным полностью или частично, по всем пунктам или по некоторым из них?

— Нет, милорд. Невиновны по всем пунктам. — в один голос сказали девушки.

— Ваше заявление принято и занесено в протокол. Подсудимые, можете сесть.

Саманта вместе с подругой опустились на сиденье, не разжимая своих рук, их начала колотить нервная дрожь, с которой они не могли справиться. Окинлек кивнул представителю обвинения. Прокурор встал.

— Лорды и леди, члены высокого суда, — официально возгласила он, — в намерения обвинения входит доказать тот факт, что подсудимые действительно совершили деяния, перечисленные в трех пунктах зачитанного заключения. В дальнейшем обвинение постарается продемонстрировать неопровержимые доказательства их преступления. На этом вступительное заявление со стороны обвинения завершается.

Генерал Окинлек обвел взглядом всех сидящих в зале и произнес:

Суд считает необходимым напомнить всем присутствующим, что в силу презумпции невиновности подсудимые не считаются преступниками, пока и если обоснованность обвинений по каждому из оглашенных пунктов в отдельности не будет признана большинством членов трибунала. Однако в силу военного, а не гражданского характера настоящего суда его члены не являются обычными судьями с гражданской точки зрения, ибо закон предоставляет им более широкие полномочия в области оценки доводов обвинения и защиты. Хочу также напомнить основные принципы Британского правосудия:

Принцип законности, который вытекает из положений Конституции Великобритании: никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом. Кроме того, принцип законности проявляется в том, что лицо может быть осуждено только за то совершенное им деяние, которое содержит в себе состав преступления, предусмотренный уголовным законом. Далее, принцип законности требует применения к нему только того наказания, которое предусмотрено уголовным законом за это преступление. И, наконец, освободить от уголовной ответственности (наказания) можно только при наличии оснований и условий, указанных в законе.

Принцип равенства граждан перед уголовным законом. Преступник подлежит уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Возможно только одно основание уголовной ответственности — наличие в совершенном деянии признаков конкретного состава преступления. Ко всем лицам, совершившим одинаковое преступление, должен применяться один уголовный закон. Вместе с тем равенству всех перед уголовным законом должно предшествовать социальное равенство.

Принцип неотвратимости уголовной ответственности заключается в том, что лицо, совершившее преступление, подлежит наказанию в уголовно-правовом порядке. Под последним следует понимать и своевременное привлечение преступника к ответственности, и то, что перед уголовным законом ни у кого не должно быть привилегий. Коль совершено преступление, то виновный должен понести справедливое наказание независимо ни от каких обстоятельств и каждый, кто совершит преступление, должен понимать, что справедливая и суровая кара для него неминуема.

Принцип личной ответственности находит свое выражение в том, что лицо отвечает лишь за то, что оно совершило (сотворило), причем действие этого принципа не противоречит уголовной ответственности при соучастии, при наличии которого все виновные несут уголовную ответственность за совместно и согласованно совершенное преступление «солидарно». Уголовную ответственность может нести только физическое лицо.

Принцип виновной ответственности подразумевает, что человек отвечает только за деяние и его последствия, причиненные им умышленно либо по неосторожности.

В конце речи голос генерала Окинлека скрипел не хуже несмазанных дверных петель. Переведя дух, после столь пространной речи он произнес, обратясь к прокурору:

— Обвинению предоставляется право пригласить первого свидетеля.

— Благодарю, милорд. — Генерал-майор Сибериан Арроуз, поправил парик на голове, выровняв его среднюю буклю длиной четыре и диаметром один дюйм (В английском законодательстве было принято применять два вида париков — военные носили парики с буклями в четыре дюйма длиной и один дюйм в диаметре, в гражданские носили парики с буклями меньшей длины — три дюйма, и такого же диаметра. Для изготовления париков применялись, хранившиеся на складах Тауэра, скальпы индейцев, массово истреблявшихся американскими колонистами в восемнадцатом и девятнадцатом веке. Мода на парики из скальпов индейцев, которая тогда бытовала в Европе, затронула и консервативные британские судебные органы, закупившие оптовую партию скальпов для внутренних нужд. Нужно заметить, что данная европейская мода стоила жизни шестидесяти или семидесяти миллионам индейцев, которых истребляли колонисты для добывания их скальпов. Чтобы вычеркнуть из памяти человечества данную позорную страницу, ассоциация англоязычных писателей, возглавляемых Фенимором Купером, по заказу правительств САСШ и Англии выпустила серию художественно-приключенческих романов, где обычай снимать скальпы приписали не колонистам, а истребленным индейцам.) по центру лба, встал из-за кресла и изрек:

— С дозволения суда обвинение вызывает первого свидетеля, жителя деревни Виллафиш, расположенной в одной мили от происходивших событий, пастуха сэра Сталла Керра.

Саманта услышала, как Кэт заскрежетала зубами. И ей была понятна реакция подруги. Никакой деревни Виллафиш рядом с позициями бригады не было. Ближайшая деревня находилась в десяти милях от места вчерашнего боя. Обвинение в их адрес построено на ложных показаниях. Хотя… Она слышала от Валерии, что немцы очень любят использовать так называемую "пятую колонну" в стане противника. Если у них не получается одолеть противника силой, и какая-то из частей оказывает упорное сопротивление, то они через коллаборционистов начинают втыкать данному подразделению палки в колеса, вплоть до того, что боеспособную часть, причинившую вред вермахту отводят в тыл и расформировывают, причем зачастую это делается внезапно, и образовавшуюся на фронте брешь не успевают заполнить. Валерия также говорила, что благодаря этому германская армия очень быстро сумела разгромить армию французов, уступая ей в численности и качестве вооружения. Если так, то вполне вероятно, что этот свидетель — Сталл Керр инструктировался непосредственно фашистскими генералами и является фашистом. Она наблюдала, как в зал вошел неряшливо одетый человек, в возрасте около сорока лет, с поблескивающей от пота обширной лысиной, и маленькими глубоко посаженными суетливо-поросячими глазками.

— Итак, достопочтимый сэр Сталл Керр, что Вы можете сообщить высокому суду о тех событиях рядом с деревней Виллафиш, свидетелем которых вы стали? — задал вопрос генерал Окинлек.

Глазки достопочтимого сэра Сталла Керра суетливо забегали, и он начал пространный рассказ о том, что выпасал коров на лужайке перед позициями 14-й Лондонской пехотной бригады, когда немцы пошли в атаку. Что спрятавшись за корпус уничтоженного панцеркампфвагена, он стал свидетелем боя бригады. Достопочтимый сэр Сталл Керр, очень подробно и грамотно рассказал о событиях того боя, сыпал техническими подробностями формулами, привел несколько вычерченных схем, где отражались ключевые моменты боя, помимо прочего у него оказывается случайно с собой оказались фотоаппарат и кинокамера, и к устным показаниям ценного свидетеля были приобщены любезно предоставленные кинофотоматериалы очень высокого профессионального качества.

Саманта даже задохнулась от возмущения, когда с помощью кинопроектора «Лондондерри-37» и слайдопроектора «Ковентригарден» 2АЕ4 вместе со всеми просмотрела представленные «доказательства». Плевать, что на них, и она и Кэт были засняты в неглиже, в том момент, когда они шли угонять брошенный зондеркрафтфахрцойг Sd.Kfz.251/1. На данном этапе этот пикантный момент к делу не относился, хотя Саманта была весьма удовлетворена, увидев себя со стороны в движении и без одежды — теперь она знала, какое впечатление производит ее гибкое и стройное тело на подруг. Саманту, как и Кэт возмутило то, что и киносъемка и фотосъемка велась из боевых порядков германской пехоты! Кино и фотооператор ехал в одном из зондеркрафтфахрцойгов атаковавших их позиции! То есть данные материалы принадлежали вермахту. После того, как суд принял их в качестве доказательства, Саманту снова стали терзать нехорошие предчувствия, что от ее слов и слов Кэт уже ничего не зависит, и приговор по их делу вынесен заранее. Ее затрясло, и она почувствовала, что начинает терять последние остатки самообладания.

— Итак, — нарушил размышления Саманты, скрипучий голос генерала Окинлека. — Мы все ознакомлены с показаниями достопочтимого сэра Сталла Керра, которые были весьма подробны и убедительны. Я думаю, что нет необходимости вызывать дополнительных свидетелей, и предлагаю заслушать обвиняемых!

Саманта и Кэт встали. Кэт, почувствовав, что некоторую растерянность подруги, несколько раз несильно сжала ее ладонь, давая понять, что отвечать на вопросы суда будет она, равно как и примет на себя авторство и ответственность за принятое во время боя решение. Так ее подруга и сделала. Саманта помнила этот эпизод отрывками — видимо ее организм, чтобы защитить психику от чрезмерных переживаний включил механизм частичного стирания памяти. Все было как в тумане. В голове шумело, и она начала болеть от висящего клубами табачного и опиумного дыма. Звонко звучал голос Кэт, которая сыпала номерами параграфов и статей документов, названиями дел, могущих послужить в качестве прецедента. В дело пошло все — и сравнение площади опорной поверхности колес и гусениц зондеркрафтфахрцойга, и факт того, что упомянутый зондеркрафтфахрцойг не обладает способностью держаться на водной поверхности, а поэтому не может считаться плавательным средством, и поэтому не попадает под действие закона Ее Величества, о выброшенных на побережье предметах, и многое другое.

По мере выступления Кэт лица генерала Окинлека, и генерал-майора Сибериана Арроуза мрачнели. Все статьи обвинения развалились буквально на глазах, и сидящие в зале офицеры стали о чем-то роптать. Внезапно лицо Окинлека озарилось светом. Он поднялся и прервав выступление Кэт, задал вопрос:

— Разумеется, доброволец Вульф, вы вольны интерпретировать законы старой доброй Англии по своему усмотрению, отдавая себе отчет в последствиях воздействия своих слов на наше решение, однако мы не можем позволить этим соображениям, вызванными Вашими словами, повлиять на наше восприятие имеющихся улик. Необходимость выступить с данным предостережением диктуется ответственностью, возложенной на меня как на председательствующего. Это понятно?

Кэт кивнула, и громко сказала:

— Я готова повторить все сказанное ранее и не намерена отказываться от своих слов.

— Я тоже готова поставить согласительную, нотариально заверенную подпись под показаниями добровольца Екатерины Вульф. — уверенно произнесла Саманта.

Генерал Окинлек, сдвинул парик на затылок и зловеще усмехнулся.

— Вы конечно очень умны доброволец Екатерина Вульф, и доброволец Саманта Брукс. И ваши слова бесспорно опровергают свидетельские показания достопочтимого сэра Сталла Керра. Однако я не зря дал Вам возможность отказаться от Ваших показаний, которую Вы не использовали. Вы слишком умны. Дьявольски умны. Но вы забыли о том, что английская система правосудия основана на системе прецедентов. И проявление вами неженского ума, позволяет выдвинуть против Вас другое обвинение!

Саманта смотрела в счастливое лицо генерала и недоумевала, Кэт судя по широко раскрытым глазам и приоткрытому рту — тоже. Значит они выиграли данное дело? Но тогда о каком обвинении идет речь?

— Ваша честь, — с недоумением произнесла Саманта, — о каком новом обвинении Вы говорите?

Окинлек усмехнулся, и напустив на себя важности изрек:

— В главе 20-й книги Левит сказано: "Тот мужчина или та женщина, в которых пребывал пифонический или прорицательский дух, должны быть умерщвлены" (пифонами, как известно, называются те, через которых демон производит изумительные явления).

— Что?? - одновременно изумленно выкрикнули подруги.

— Проявленный Вами ум во время следствия не свойственен для женщин, и у меня есть все основания считать, что Вы ведьмы и Вашими устами говорит дьявол! А Божественное право предписывает во многих местах не только избегать ведьм, но и умерщвлять их. Оно не предписывало бы таких наказаний, если бы ведьмы не были пособницами демонов при совершении действительных колдовских проступков. Ведь умерщвление тела обусловлено лишь телесным тяжким грехом, тогда как смерть духа может происходить вследствие наваждения или через искушение. Это мнение святого Фомы (2, dist, 7) по вопросу о том, считать ли грехом пользование услугами демонов. Второзаконие (18) предписывает умерщвлять всех колдунов и заклинателей. Известно, что среди верующих, коих в данном зале большинство, дьявол пользуется по преимуществу услугами ведьм для уловления душ. Августин в книге "О природе демонов" указывает признак, на основании которого можно выявить демона или ведьму — они сильны природною остротою ума! Именно это вы и продемонстрировали присутствующим.

Кроме того, разгуливая без всякого христианского стыда совершенно нагие, что все присутствующие видели на показанной кинопленке, вы вводили в греховный соблазн благочестивых христианских девушек из 14-й Лондонской пехотной бригады. Вы склоняли их к противоестественному непотребству, вместо того, чтобы громить врага оружием, которое Вам доверила старая добрая Англия, — речь Окинлека прервали выкрики шести тысяч офицеров сидящих в зале, которые полностью разделяли мнение генерала. — Мы все видели, как вы лежали на спине оголенные ниже пупка и, придав членам соответствующее непотребству положение, двигали бедрами и голенями, и как в конце этого дьявольского акта от вас поднимался в воздух совершенно черный пар, высотой в человеческий рост; что случается очень редко, и говорит о вашей значительной колдовской силе, и стремлении содействовать нравственному падению святых девственниц и вдов. В кн. Товита VI говорится: "Кто предается сладострастию — тем овладевает дьявол". И ваша бесстыдная публичная похоть — тому подтверждение.

А поэтому, мы переходим от военного к религиозному процессу, в котором в соответствии с "Extra de verbsig n." должно быть сокращенное делопроизводство, и совершенно не обязательно наличие обвинительного акта. Ежели обвиняемые все отрицают, то я имею право принять во внимание следующее: вашу испорченность и отсутствие христианского целомудрия и святости. Согласно канону "Ad abolendam, ј praesenti, de haeret", обвиняемая в колдовстве осуждается и без признания ею своей вины. Бернард в ординарной глоссе к канону "Ad abolendam, ј praesenti" утверждает, что для доказательства вины необходимо одно из трех: 1) Очевидность проступка. Так например, открытая проповедь ереси, открытая угроза: "Ты больше не выздоровеешь", после которой наступила порча. 2) Закономерные доказательства свидетелей. 3) Личное признание вины. Ежели каждое из этих условий само по себе достаточно для того, чтобы считать обвиняемую явно подозрительной, то сколь очевиднее вина при совпадении худой молвы с уликами чародеяния и со сходящимися между собой показаниями свидетелей. Ежели уличенная не сознается в преступлении, то она передается светской власти для сожжения. В нашем случае выполнен первый пункт данных условий проступок очевиден и налицо открытая проповедь ереси — женского ума. В праве на защитника я Вам отказываю, дабы вы не подвергали благочестивого христианина соблазну греха. Относительно окончательного приговора скажу следующее: по мнению Августина, приговор не может быть произнесен над тем, кто не сознался в содеянном преступлении. Сознание же может быть двояким: добровольным или под давлением доказательств. В данном случае доказательств достаточно, Прежде такие преступники предавались двоякому наказанию: смертной казни и разрыванию тела пыточными когтями или выбрасыванию на пожирание диким зверям. Теперь же они сжигаются, потому что эти преступники — женщины. — зал одобрительно загудел, и генерал продолжил, — Для оглашения приговора суда встать!

И в зале вновь загремели сдвигаемые кресла.

— Мы отнимаем вас сим приговором, как нераскаявшихся еретичек, от нашего духовного суда и предоставляем тебя светской власти… причем мы нарочито просим светский суд смягчить приговор во избежание кровопролития и опасности смерти. Ввиду отказа еретичек от покаяния и доказанности их вины, суд считает необходимым лишить жизни добровольцев Саманту Брукс и Екатерину Вульф без пролития крови, путем сожжения. Процедуру лишения жизни произвести ровно в полдень на площади перед зданием, где производилось заседание суда, — и ударив три раза деревянным молотком добавил, — Дело закрыто.

Саманта хотела выкрикнуть, что это средневековая дикость, но ее и Кэт грубо вытащили из клетки и подгоняя прикладами погнали на выход из зала, она успела бросить взгляд на часы висевшие над столом, где заседал суд — было половина двенадцатого. Им с Кэт осталось жить полчаса, после чего их сожгут на глазах у многотысячной толпы. Их снова гнали по бесчисленным коридорам и переходам, но уже в другом направлении. Наконец, конвоиры приказали остановиться возле двери, на которой было написано "Вещевая служба". Один из полковников постучал в дверь, а второй приказал девушкам снять с себя всю одежду. Дверь в которую стучал первый полковник открылась, и оттуда высунулось крючконосое лицо. Звали это лицо судя по словам, сказанным полковником, сэр Сильвер Директор. О чем они говорили, Саманта не расслышала, но сэр Сильвер Директор снова юркнул за дверь, и спустя минуту появился снова, держа в руках что-то из грубого холста. Это, как потом поняли девушки, оказались балахоны и колпаки, предназначенные для огненного сожжения еретиков. Сделаны они были из грубоволокнистого дешевого льна, и судя по запаху плесени, уже давно не использовались.

Раздевались они с Кэт под гогот полковников и конвоиров, которые то и дело норовили ткнуть штыком то в ягодицы, то в треугольник волос между ног. Всю их одежду забрал сэр Сильвер Директор, правда при этом, он несколько неудачно нагнулся вперед, и Саманта с отрешенной грустью увидела, что форменный галстук сэра Сильвера Директора, украшает заколка с фашисткой свастикой, увы, Валерия Коллингвуд была права — это измена, и нацисты присутствовали даже в штабе английской армии. Но никакой пользы это открытие принести уже не могло. Ибо после того, как они разделись, их заставили надеть эти дурацкие балахоны, которые грубым ворсом царапали нежную кожу девушек, и буквально тут же снова погнали прикладами по коридорам здания, и судя по времени к месту, где должна свершиться казнь.

Площадь перед зданием торговой палаты встретила их многотысячным ревом толпы. Солдаты какой-то шотландской дивизии, стоя по две шеренги с каждой стороны отгородили проход от двери из которой они вышли, до центра площади, где уже были приготовлены два столба и две кучи дров для исполнения приговора. И снова память у Саманты начала работать со спасительными перебоями, стерев почти все воспоминания о том как их вели к месту сожжения. Остались какие-то обрывки и фрагменты — в них что-то кидали, кажется помидоры и яйца, причем не перепелиные, а больше размером — голубиные или даже куриные. Какие-то перекошенные в предвкушении казни звериные лица, лоснящиеся и пышущие здоровьем от усиленного тылового полка, гнусные выкрики, ухмылки, улюлюканье, свист, плевки в спину. Память услужливо включилась в работу, когда Саманта почувствала спиной сквозь холст балахона холод металла столба, к которому ее привязали. Она завертела головой и увидела, что Кэт находится в трех ярдах от нее. Три ярда! Господи, даже не дотянуться до подруги! Все, что ей осталось, так это смотреть на ее смерть, и возможность выкрикнуть какие-то теплые слова, пока дрова, сложенные у ее ног, будут разгораться. Единственное что радовало, так это то, что дрова намокли под проливным дождем, и прежде чем они разгорятся по настоящему, они выдадут очень много дыма, который убьет и ее и Кэт. Умереть, задохнувшись в дыму, было не так мучительно как жариться живой на огне. Только бы они не полили поленницы бензином! Ей предложили исповедоваться, но Саманта послала священника к черту. У нее был один бог — любовь. Противоестественная и осуждаемая в обществе любовь к женщине. Женщине, которая умрет вместе с ней. Она поймала виноватый взгляд Кэт, которая видимо, корила себя за то, что не уберегла подругу. Саманта вытянула руку, насколько позволяли веревки, которыми она была привязана к столбу в сторону Кэт, и увидела, что она сделала то же самое.

Над площадью раздался характерный шум включенного громкоговорителя. Все крики толпы стихли. Скрипящий голос генерала Окинлека произнес:

— Начинайте!

Саманта с удивлением увидела, как уже виденный ранее в вещевой службе сэр Сильвер Директор поднес факел в своей правой руке к дровам, которые лежали вокруг Кэт, а факел в левой руке к поленнице дров вокруг нее самой. Видимо данный фашист работал на двух работах сразу — и в вещевой службе штаба армии и в качестве палача, точнее сказать даже в трех местах — судя по заколке на галстуке, он еще работал на вермахт. Саманта закащлялась от дыма и ее внезапно осенило! Этот сэр Сильвер Директор — и есть та падаль, та мразь, которая поставляет на фронт бракованные сапоги! И собравшись с силами она выкрикнула Кэт:

— Кэт! Сапоги! Это тот урод! — и увидела, что она все поняла.

Дыма становилось все больше, и легкие Саманты стал разрывать кашель. Время шло, а она еще ничего не сказала своей Кэт, скоро будет невозможно совсем дышать! Вот дура! Дались ей эти догадки про сапоги! Столько времени потеряла! Господи, но что же ей сказать кроме банальных слов о любви!

Сквозь радостные выкрики толпы пробились характерные хлопки 101,6-мм дымового гранатомета, а затем все перекрыли характерные звуки стрельбы пулемета «Брен» калибра 7,7 мм, к которым добавился рев газующего на малой передаче шестицилиндровый карбюраторный рядный двигатель "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3. Толпа завопила и бросилась в рассыпную. Как выяснилось, наличие объемных животов, не отнимает у штабных офицеров способности бегать. Раздовались крики:

— Панцеркампфвагены прорвались!

— Немецкие парашютисты в городе!

— Штабу армии начать экстренную передислокацию в Эдинбург! — перекрыл все вопли властный скрипучий голос генерала Окинлека. После его воплей, бегство приняло целенаправленный характер — все ломанулись в северном направлении. Что-то там еще кричалось про арьергардное прикрытие и боевые заслоны на пути атакующих, но никто из бегущих, желание чего-либо заслонять не изъявил.

Затем стрельба прекратилась. Слезящимися от дыма глазами Саманта увидела, как сквозь огибающую его толпу движется бронеавтомобиль «Моррис». Проехав ярдов пятьдесят он снова остановился возле столбов, где они были привязаны, и снова дал очередь из «Брена» калибра 7,7 мм, заставляя многих искать пути к бегству окольными путями а на прямик. У Саманты, наглотавшейся дыма все уже плыло перед глазами, когда чьи то ласковые, руки одним махом перерезали веревки, потащили в направлении бронеавтомобиля и затолкали вовнутрь, затем через секунд десять на Саманту положили, сверху что-то мягкое, теплое и тяжелое — не меньше ста двадцати ста пятидесяти фунтов весом, ужасно пропахшее дымом. Потом взревел шестицилиндровый карбюраторный рядный двигатель "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3 и Саманту по инерции швырнуло назад, и она больно ударилась обо что-то металлическое. Сквозь смотровые щели бронеавтомобиля пробивалось очень мало света, но она смогла разглядеть, что за рулем бронеавтомобиля «Моррис» кто-то в военной форме, невысокого роста и с длинными волосами. Они мчались по городу минут десять, то и дело поворачивая, а затем остановились. Вспыхнула лампочка освещения внутри бронеавтомобиля и Саманта увидела сидящую за рулем Джоану, которая протягивала ей флягу, из которой распространялся приятный аромат виски. То мягкое и теплое, что лежало на Саманте, вдруг стало стонать и ворочаться и она узнала голос Кэт.

— Я боялась, что не найду вас в этом городе, или не успею — дрожащим голосом нарушила молчание Джоана, и из ее глаз брызнули слезы.