"К тебе я руки протяну…" - читать интересную книгу автора (Иванова Екатерина Петровна)

2. Бабочка

— Хорошо, отойди к стене.

Он встал в угол у двери и выпрямился, глядя на меня.

— Итак. Если я продам тебя, что ты сделаешь?

Убийца закусил губу:

— Я… Я останусь с тем, кто заплатит за меня деньги, госпожа, до тех пор, пока не представится случай сбежать и вернуться к вам, или умру.

— Да на тебе можно делать деньги, если не увлекаться… А если я сдам тебя в аренду в бордель?

Убийца стремительно залился краской, и внезапно стало заметно, что он очень молод — лет двадцать, может, чуть больше.

— Я буду служить вам, где прикажете, до тех пор, пока вы не покинете город. А потом попробую сбежать или…

— Умрешь… Это я поняла…

У меня забрезжила смутная догадка.

Познавательный разговор прервал стук в дверь.

— Завтрак для госпожи Ильравен!

— Войдите!

В дверном проеме появилась девчушка с подносом. Правой рукой она придерживала створку двери, поднос опасно подрагивал на левой ладони.

— Прими у девушки завтрак!

Я думала, сильнее покраснеть нельзя. Он немедленно выполнил приказ, и я улыбкой отпустила служанку.

Убийца шагнул к кровати, пытаясь привычно сложить запястья и в то же время не уронить поднос. Я с любопытством наблюдала за его небезуспешными усилиями. Наконец, тот оказался на постели. Молоко было вкусным, пенка почти превратилась в масло, свежий хлеб таял во рту. Приятно, когда помнят, что ты любишь. Рядом с моей кружкой стояла еще одна — с сидром и тарелка с кашей. Безупречность во всем. Второй постоялец у госпожи, оба завтрака в ее комнату — не дай Рьмат, остынет — стыд-то какой!

— Ну, и чего ты ждешь? — Повернулась я к убийце.

— Вашего позволения, госпожа.

Так… Значит, он ничего не ел, если не считать той чашки с водой. Если это будет продолжаться…

— Договоримся так. С этого момента ты справляешь свои естественные надобности, будь то насыщение пищей, расставание с оной или что-нибудь подобное… — Видимо, под подобным он подумал то же, что и я, молодой мужчина все-таки, а потому снова покраснел. — Так вот, ты будешь делать это, не спрашивая моего разрешения.

— Как пожелает госпожа.

Он неуверенно улыбнулся и потянулся сомкнутыми руками к ложке.

— Да. И вот еще что…

Убийца вздрогнул и замер.

— Если ты еще раз встанешь рядом со мной на колени или будешь держать руки в таком положении, я тебя выпорю. Сопротивляться, как я понимаю, ты не будешь…

— Не могу, госпожа…

Гхм… Не может… что же это я такое вспомнила, когда вошла эта девчушка? Люди, которые неспособны причинить вред господину, которые умирают, стоит расстоянию между ними и их господином превысить предел… Быть того не может! Я подстрелила… бабочку-убийцу! Не однодневку… Таких отпускают в полет в дворцовых покоях и богатых кварталах. Бабочку-охотницу.

Если его выпустили именно на нас, то кто? Если он набросился на нас сам, то почему? И каким образом он… «выбрал» меня? Ведь рядом не было плетельщика, чтобы его направить.

Из транса меня вывел его голос:

— Госпожа, что с вами? Очнитесь…

Ффух…

Что ж, делу время…

Неизменный Тарик снова возвышался за стойкой.

— Доброго утра, госпожа Ильравен.

— И вам того же, почтенный Тарик.

— Далеко ли собрались?

— В оружейную лавку, а потом на рынок.

Доспехи Илана в руках убийцы отчетливо звякнули. Тарик оглядел его с ног до головы и кивнул:

— Хороший товар, госпожа Ильравен.

— Я тоже так думаю. — Я тепло улыбнулась старому пройдохе и вышла на улицу.

Оставалось пройти квартал до Башенного рынка, когда из ближайшей подворотни в меня метнули нож. Я поймала его еще в полете под грохот упавших доспехов и едва успела рявкнуть:

— Ральт, назад!

Убийца отцепил руки от нападавшего и обернулся, одарив меня улыбкой, в ответ на которую у меня заныл правый коренной зуб.

Я шагнула к несостоявшемуся метателю и вернула ему нож.

— Здравствуй, Хряп!

— И тебе не болеть, прекрасная Ильравен.

Хряп замолк, поглядывая то на меня, то на убийцу.

Этот невысокий крепкий мужичок мог достать все, что угодно, по сходной цене и в короткие сроки, а так же неплохо дрался в рукопашную. Ворам, знаете ли, кровь ни к чему. По давней дружбе он не давал мне заскучать на улицах Реновальта. Я не возражала… Приятно знать, что что-то произойдет наверняка.

Хряп хихикнул, со всхлипом втянул себя воздух и заржал. Сквозь хохот и тотчас же выступившие слезы было слышно:

— Прекрасная Ильравен… всхлип… завела себе… хлюп… соба-а-ку! — Последнее слово он буквально простонал.

Убийца сжал кулаки, но не двинулся с места.

Я прикинула так и эдак. И решилась…

— Хочешь заработать, Хряп?

— Отчего же нет?

— Ральт, смирно! — Безотчетным движением убийца вытянул руки по швам. Учителя, видать, были хорошие. — Ты будешь сохранять эту позу, что бы ни случилось.

— Да, госпожа.

От непонимающего взгляда убийцы у меня заныла вся челюсть.

— А теперь, Хряп, избей его, без увечий, мне его еще продавать.

Глаза убийцы потускнели, он выпрямился и упрямо задрал подбородок.

Первый удар пришелся в живот. Убийца со стоном выдохнул, но не пошатнулся. Затем последовали удары в корпус. Убийца не уворачивался, молча снося боль. Хряп остановился и влепил ему пощечину:

— Сопляк!

Руки убийцы дернулись, но он усилием воли вернул их на место. На скулах заиграли желваки. Кулак Хряпа впечатался в подбородок убийцы, и он рухнул на землю.

Я не наслаждалась зрелищем, но смотрела и видела, как он и лежа пытается остаться стоящим по стойке смирно, выполняя мой приказ, под ударами Хряпа.

— Стоп, достаточно, Хряп. Вот оплата, до встречи.

Вор, не задумываясь, принял бельт и скрылся в подворотне.

Ральт продолжал лежать, пытаясь распрямить ноги, инстинктивно прижавшиеся к животу.

— Вольно, Ральт!

Он всхлипнул и свернулся в комочек, обняв себя руками. Я села рядом с ним на брусчатку, подсунув колено под его голову.

— Ну все, Ральт, все… все кончилось.

— За что? — Он неловко двинул головой, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Недоумение, вопрос и, наконец, понимание промелькнули в его взгляде. А потом остался только страх.

— Я ведь ваш, госпожа. Там на поляне… Вы перекинули паутинку на себя, оставив меня в живых. Я… — Он заторопился, подбирая слова. — Госпожа, только не продавайте меня. Я сильный, я умею убивать и знаю грамоту, и играю на свирели, умею делать оружие и готовить, я умею доставлять удовольствие. Я сделаю, все что захотите, госпожа, не надо, умоляю вас…

— Все, Ральт, все. Я не сделаю ничего подобного, обещаю. Ты уже доказал мне все, что мог.

Усмирив и тело, и дух в угоду моей прихоти.

Я вытащила из поясного кошеля металлический флакончик с исанной. Дорого, конечно, но очень действенно.

— Один глоток. Это лекарство.

Он судорожно выдохнул и прильнул губами к горлышку.

Через несколько минут его щеки порозовели, кровоподтеки исчезли. Ральт, удивляясь, расправил плечи.

— Не больно, госпожа.

— Ну, вот и ладушки, вставай, Ральт. Нам еще надо к оружейнику. Собери, что уронил.

— Да, госпожа. — Он подскочил и бросился подбирать доспехи.

— И еще…

— Да, госпожа?

— Прости меня.

Он остановился в недоумении, осторожно положил то, что успел собрать, на мостовую, подошел ко мне и, опустившись на колени, поцеловал мою ладонь.

— Можете выпороть меня, госпожа. — Улыбаясь, он, как ни странно, казался старше. — Еще никто, — он в смятении закусил губу, — не просил у меня прощения, госпожа.

И я сделала первый шаг:

— Зови меня Вен, Ральт, зови меня Вен.