"Песнь Легиона" - читать интересную книгу автора (Алексей Мартынов)

Время номер шесть. «Ночь»

–= 22:00, 2 часа назад =-

– Ты зачем это сделал, а?!

– Не... А как я должен был? Сам же сказал, что глушить.

– Да, глушить, но только в экстренных случаях, когда сами не отдают. А ты его со спины, и убил! Влом было что ли подойти с ножом и потребовать деньги?!

Он слышал все эти разговоры. Тело ныло, он очнулся как раз вовремя. Его разбирало какое-то нехорошее чувство. Что же это получается? Он до сих пор не встретил ни одного достойного противника, даже эти, которые смогли добраться до него, сделали это случайно. Это воры. Простые уличные воры.

Его одолено уныние, ему стало грустно от этих мыслей. Вдруг, против собственной воли, его тело воспряло. Его разум наполнила ярость и дикое желание убивать. Он приподнялся. Лицо его озарила страшная улыбка, зубы обнажились. Его глаза расширились.

– Не-е-ет, всё, – говорил тот в куртке своему напарнику, осматривая дорогу, не идёт ли кто, – всё. Теперь нас посадят. За убийство!

На этом слове раздался резкий хлопок и хлюпанье. Он резко обернулся. Он увидел своего напарника, но теперь из груди у него торчало что-то, похожее на руку. Его глаза чуть не выпали из орбит, когда он увидел убийцу за спиной убитого.

Номер триста тридцать.

Легион рывком вынул руку из убитого, расплёскивая кровь. В груди убитого зияла широкая дыра. Кастет был поломан от такого удара.

Легион никогда бы не подумал, что человек может двигаться с такой скоростью, если бы сам не развил её. Двумя молниеносными прыжками он оказался рядом со вторым, и одним движением оторвал ему голову. Номер триста тридцать один.

Два трупа валялись в переулке. Он улыбался.

– Я чувствую это. Игра началась, мой противник приближается.

Выстрелом он остановил легковушку. За рулём сидел усатый дядька. Легион попросил его пересесть на сидение пассажира, тот повиновался. Как только он пересел, Легион сел на место водителя и проткнул ему шею ножом. Номер триста тридцать два.

В минуте езды была АЗС, где как раз заправлялся здоровенный Хаммер. Чувачок в жёлто-синей униформе заправлял его девяносто пятым.

Легион выстрелил им по колёсам.

– А ну вышли все живо!

В качестве руководства к действию он выстрелил в кассиршу в пяти метрах отсюда. Номер триста тридцать три.

– Свяжи их! – он подал девушке, вылезшей из Хаммера длинную верёвку. Она шустро привязала двух заправщиков и своего парня к колонне.

В это время сзади к нему подъехала девятка, оттуда выскочил человек. Нельзя было отвлекаться, он выстрелил ему в грудь и лоб. Номер триста тридцать четыре.

В то время как привязанные рабочие сидели тихо, парень пытался вывернуться и что-то орал матом. Легион понимал его чувства, но разбираться с ним не хотел. Вместо этого он приказал его девушке лечь на живот, руки за голову. Как только она легла, он сел за руль девятки и припарковал её на ней. Она не могла даже заорать, настолько сильно её сдавило.

Из багажника он выудил канистру, заправил её остатками бензина, протил немного в качестве шнура и разлил на колонку. После чего он сел в свою легковушку и выстрелил в канистру, резко отъезжая.

Через несколько секунд всё рвануло круче чем могут нарисовать.

Номера с триста тридцать пятого по триста тридцать восемь.

Он гнал изо всех сил, позади него полыхала стена пламени. Зрелище было впечатляющее, но нельзя было останавливаться. На расстоянии в пятьсот метров он остановился. Прошло ещё несколько секунд и в дело вошло подземное хранилище.

Дикий рёв и столб пламени высотой метров в сто озарил окружающие дома. Легион резко дал по газам и стал сваливать оттуда. Сейчас полетят раскалённые куски, нужно бежать от этого града.

На перекрёстке сидел безногий инвалид в коляске и блестящей кепке. Машина врезалась в него так, что он перелетел через неё и упал на шипованную ограду рядом. Штыри проткнули его мясо. Номер триста тридцать девять.

Он продвигался уже пешком далее. Он не ощущал усталости, а наоборот его распирало желание действовать.

После перекрёстка шёл какой-то пруд с парком. Точнее парк с прудом. В общем они были взаимно друг в друге и все были счастливы. Тут тренировалась местный ФК, как раз было поле.

Но это было потом. А сейчас под навесом сидели две мамаши с колясками и о чём-то трепались. Он подскочил к одной из них и ударом приклада вбил ей нос по самый затылок. Номер триста сорок.

Какая жалость, а ведь у неё были прекрасные натуральные рыжие волосы и два ребёнка в коляске уже спали.

Вторую мамашу он попытался угробить тем же ударом, но она увернулась. Тогда он врезал ей прикладом сзади по шее. Она грохнулась на четвереньки, отхаркивая кровь. Лёгким движением рук он свернул ей шею. Номер триста сорок один.

«Какая же жара, несмотря на дождь и холодный ветер. Так всегда бывает, когда начинаешь работать в экстремальных условиях. Обычно есть выбор, но сейчас его не было.»

Какое-то странное напряжение просачивалось изо всех пор мироздания. Он не знал, что это такое было, откуда это. Не знал он это и когда втолкнул обе коляски с суммарно тремя детьми в воду и простоял на них три минуты, ожидая смерти. С триста сорок второго по триста сорок четвёртого.

Лишь после этого он додумался осмотреть свою поверхность. Совершенно неожиданно во внешнем правом кармане плаща он нашёл небольшой круглый агрегат с торчащей из него тонкой проволокой. Это был передатчик, кто-то знал о его местоположении.

По парку проехала и остановилась в нескольких метрах от него синяя машина с двумя ментами. Они выскочили, и что-то заорали, направив на него пистолеты.

Впервые в жизни он видел трассировку пуль. Он видел траекторию, по которой они летели к нему, и он знал, как избежать столкновения. В два шага он достал калаш и в следующий шаг выстрелил в стекло машины. Пуля настигла мента в области сердца и откинула назад. Номер триста сорок пять.

Со вторым они немного поиграли в ковбоев, кто кого пересидит. Один на один, у обоих заряженное оружие.

«В этой ситуации единственно правильным решением будет – стрелять наугад. В момент выстрела следует резко броситься в сторону, при этом не теряя прицела.»

Труп второго мента лежал слева, а сам Легион справа. Он был здоров. Номер триста сорок шесть.

Никто не выдерживал простой вещи – напора. Кто приложит больше усилий, тот и победитель в конечном итоге. Но, усилия нужно прилагать ещё и в нужном аспекте.

Убить всех.

Он шёл дальше. Да, тут была вечерняя тренировка. Команда бегала по полю, где-то под навесом сидел тренер. По дороге он повстречал крепкого паренька в форме, но явно не этой команды. Сначала подсечка, тут же он присел на упавшего и стал кромсать его спину ломиком, насаживая там неглубокие раны. Номер триста сорок семь.

Через пару минут он перелез через скромный забор и очутился на футбольном поле.

«Всё это может сделать обычный человек, каких-то особых навыков не нужно, достаточно желания и концентрации на конкретной цели. Тогда всё будет в ваших руках.»

Каким-то неуловимым движением он накинул сзади на шею тренеру удавку и повалил его на задницу. Через тридцать секунд всё было кончено. Номер триста сорок восемь.

«Змеи дня, знаменующего конец эпохи, выползают из своих нор на поверхность.»

Он как будто слышал музыку. Музыку дождя и музыку загробного мира в одном флаконе человеческой оболочки. Голос, женский и тягучий, напевал что-то неземное по своей красоте. Под этот голос можно было умереть или выжить, как повезёт.

Подобно древнему войну он зажал по ножу в руке и вырвал из команды на поле одного игрока. Сзади в бочины до полного упокоения. Номер триста сорок девять.

Игрок с надписью «Корявов» на спине был близко и отправился к праотцам тем же путём. Номер триста пятьдесят.

А дальше всё пошло не по такому романтическому сценарию. Он услышал где-то вдалеке пробивающийся сквозь музыку и песню шум моторов. Они были ещё далеко, километрах в трёх, но они ехали сюда.

Наиболее близкий игрок ринулся к нему, из-за чего и получил нож в шею. Номер триста пятьдесят один.

Легион снова достал калаши. Словно раскалённый нож проходит через сливочное масло он пробирался сквозь заслон из живых людей, которых он последние несколько часов не оставлял за собой. Минутная перестрелка, а сколько трупов сразу образовалось.

Номера с триста пятьдесят второго по триста шестьдесят восьмого.

Машины приближались очень быстро, надо было уходить.

В свете молний хорошо было видно поле с травой и лежащими на ней футболистов. Через поле бежал безликий человек в плаще с рюкзаком и автоматами.

У ворот на него набросился прятавшийся доселе вратарь. Вот ведь какой подонок. Легион не ощутил никакой боли, только визуальное подтверждение сообщало, что его пытались вырубить. С дьявольской ухмылкой он схватил слегка охреневшего вратаря за шею одной рукой и поднял в воздух. Чуть прищурившись, он сломал ему кадык пальцами. Номер триста шестьдесят девять.

Со спринтерской скоростью он пробежался по дорожке до здания администрации парка. Машины двигались теперь не только сзади, но и спереди ехало немного.

Он ворвался в здание администрации, высадив дверь плечом. Он уже не разбирал дороги, кого-то он заприметил вдалеке. То был сторож, которому он врезал с ноги по голове, после чего жестоко добил, разбив голову об пол. Номер триста семьдесят.

Вдруг всё затихло. Он был в здании, из которого было два выхода, один из которых он использовал для входа. И оба входа залеплены теперь теми, кто приехал. Но у него было преимущество: он точно был в курсе их расположения, ибо слышал, а они про него ничего не знают.

–= 23:00, 1 час назад =-

«Представь: всё горит, повсюду огонь, не вздохнуть, даже нельзя открыть глаза. И тишина... Тогда ты слышишь собственное сердце, как кровь пульсирует в венах, как она шумит в ушах. И даже сквозь закрытые веки видны тела горящих людей – матерей с детьми, их мужей и прочей черни. Забор стоит перед твоими руками, выжигая жизнь... Тихо! Продолжаем.»

Выход был со второго этажа. Они никогда не ждут, что оттуда будут выходить живые. В этом их ошибка.

А голос всё пел, вселяя надежду и наполняя тело силой.

Он бросил в окно принтер и вылетел вслед за ним. Точно на конце траектории его прыжка была машина. Чёрная волга, по бокам которой стояли люди в синем камуфляже. Сразу после приземления он сорвал человеку с рупором голову, поднял её над собой и шваркнул об землю. Номер триста семьдесят один.

Совершив невероятный прыжок через машину, он увернулся от удара прикладом и засадил бьющему кулаком в грудь. Что-то прогудело у него мимо уха, но он не слушал, а продолжал жестоко избивать жертву по бокам, после чего одним движением достал ножик и перерезал ему глотку. Номер триста семьдесят два.

Он выхватил у этого ещё обоймы для калаша и пошёл в бой. Из-за угла по нему открыли огонь спецназовцы.

Благодаря своей одежде он стал почти незаметен в темноте, нужно было только пригнуться и слиться с чем-то тёмным.

Они прекратили огонь, ибо потеряли цель. Недвижимая доселе волга заурчала, врубила дальний свет и покатилась на них. Двое отпрыгнули, одному не повезло. Она протащила его метров двадцать и нырнула за поворот. Номер триста семьдесят три.

Волга пронеслась где-то вдалеке и заглохла. Кто-то что-то крикнул. Во тьме парковых деревьев что-то заблестело, а потом из темноты показался Легион. Он не бежал, а шёл, как ходят в магазин за едой. Он не торопился.

Спецы занервничали и стали палить, а он всё шёл и шёл на них. Они даже не могли попасть, хотя отчаянно стреляли. А потом он достал из-за спины штырь наподобие копья и швырнул. Номер триста семьдесят четыре отвалился, проткнутый в грудь.

Совершенно невозмутимо, Легион снял с трупа калаш и выпустил обойму в его напарника. Номер триста семьдесят пять. Кто кого больше ждал, теперь было загадкой вечности, которая была не на его совести.

Он сам выбежал к штурмовой группе. Он прыгнул справа налево, стреляя прицельно по головам, и упал, не переставая отстрел. За десять секунд полегли номера с триста семьдесят шестого по триста восемьдесят второй.

Легион не стал брать бронежилет, чтобы не стеснять движений. У него было достаточно упорства для разбивки слоя врагов.

– Стой на месте!

«Ага, вот и ожидаемый враг!»

Позади стоял среднего роста спецназовец, снявший маску и прибор ночного видения.

– Заходи внутрь, – с этими словами Легион просочился через двери внутрь здания. Внутри спеца ожидал радушный приём. – Я ждал тебя всё это время. Начнём.

Его голос звучал гулко и всеохватывающе, хотя структура здания не позволяла этого. Первым же ударом Легиона повергли на пол. Он этого не ожидал, но жаждал продолжения банкета. Спокойно, не ощущая боли, он поднялся на ноги и тихо засмеялся. Ему было смешно, что это лучшее из того, что было.

Спец бросился на него, на ходу доставая что-то блестящее. Легион был быстрее и сломал ему руку, но не отпустил. Вместо этого он развернулся, упёрся в него ногой и резко выдернул руку из сустава с мясом. Кровь хлынула ручьём на пол, он улыбался, глядя на эту картину.

Вдруг ему стало противно. Даже неинтересно всё это действо. Он по-отечески взял спеца за голову и оторвал ему уши. Надо было уходить. Номер триста восемьдесят три.

«Они всё же начали войну. Война целой армии против одного человека.»

Было бы очень наивно полагать, что они оставили ему путь к отступлению и парк не окружён. Он чувствовал это уже не органами чувств, а простой логикой: если у них хватило сил прибыть сюда в таком составе, то должно быть и нечто большее.

Он немного затарился патронами, взял у одного убитого именной пистолет.

Через пять минут он стучался в двери головного офиса одной известной компании, название которой он никогда не мог запомнить. Было бы наивно полагать, что ему откроют сами, но у него не было выбора. С одного выстрела он открыл дверь и вошёл внутрь.

Из-за стойки выскочил охранник в синей рубашке и чёрных брюках, но он был молод и слаб. Легион проткнул его пулями в грудь в трёх местах. Номер триста восемьдесят четыре. До смерти тот успел нажать кнопку тревоги.

Нужно было идти вниз к трубам, там была котельная и газопровод. На входе он повстречал охранника и местного работника. Всего лишь одна точная очередь, и они красиво отлетели в стороны, строя в полёте занятные фигуры. Номер триста восемьдесят пять и триста восемьдесят шесть.

В стене за обшивкой что-то тихо шуршало. По трубам постоянно гулял мерный гул, но шуршание выделялось из общего шума. Из-под обшивки выполз чёрный жучок совсем без усов. Он вяло полз по стене.

Сюда шли трое охранников – по данным разведки то были последние. Когда он вошли на долю секунды они были в шоке, увидев своих товарищей, лежащих на компрессоре под самым потолком. А потом началась стрельба, за пять секунд которой полегло три человека. Номера с триста восемьдесят семь по триста восемьдесят девять.

Разводным ключом он свинтил напрочь кран, разводящий газ по зданию. Теперь горючий газ медленно наполнял всё здание.

«Ночь так красива, если позволить созданиям природы самим украшать её. Человек в данном случае только в роли догоняющего, не являясь природным дитём. Он скорее язва.»

На пятом этаже он соорудил небольшой костерок: поджёг всю оргтехнику, бумаги, столы и вообще всё, что горит, после чего спустился обратно на лифте.

«Совсем мало времени. Бывает два состояния: когда ты всё сделал вовремя и когда ты не успеваешь.»

Мир раскалывается на части и почва уходит из-под ног, когда ты начинаешь верить в собственную немощность. Каждый человек сильнее любого своего противника, он просто в это мало верит.

Выходил он сзади через окно, чтобы его не взяли. Они войдут внутрь, будут искать виновных, в то время как их там не будет.

Неспешной походкой он продвигался дальше по улицам, он был совсем рядом с целью – небоскрёб был всего в сотне метров отсюда. Он подошёл к нему. Там, откуда он ушёл, толпился народ, милиция и пожарные. Густым чёрным дымом горел пятый этаж.

Вдруг на него направили прожектор. Белый свет ослепил его, и он по памяти выхватил автомат и начал стрелять. Несколько пуль всё же попало в прожектор, от чего тот потух, а также полегло несколько людей в округе. Жалкие создания: они даже не пытались сопротивляться, они оказались здесь случайно. Номера с триста девяносто по триста девяносто шесть.

Наугад он стал быстро шарить руками по стенам пока не нашёл дверь. Света уже не было, но он всё ещё плохо видел и был уязвим.

Спасение пришло неожиданно. Рядом раздался чуть хриповатый голос и неприятный запах блевотины. Голос замычал, и открылась дверь где-то рядом. Легион вдруг понял, что он может видеть по крайней мере очертания. Перед ним стоял человек с бородой и в рваном пальто. Двумя ударами он вытолкнул его на улицу и воткнул лом ему в спину. Номер триста девяносто семь.

Кто-то что-то закричал. А он уже поднимался дальше. Раздался взрыв. Он не был похож на то, что показывают по телевизору, это не был хлопок. То было мощное уханье, настолько мощное и вместе с тем громкое, что затряслись и затрещали стёкла в окнах. Даже сквозь двери он видел зарево, накрывшее собой всю округу.

Он выстрелил в потолок. Люди высыпали наружу. Одному пуля влетела в голову, расплескав его мозги по стене, второму вышибла лёгкие. Какая-то женщина взвизгнула и побежала. Её голова тоже была слабовата.

Номера с триста девяносто восьмого по четыреста.

Прошла минута, он был уже на втором этаже. Стражи закона врывались на первый этаж, но там лежало две газовых бомбы. Очень хитрое смешение химикатов, дающее эффект серной кислоты. Как только они вдохнут, их лёгкие будет разъедать.

Он бросил к ним автомат и побежал на следующий этаж.

Номера с четыреста первого по четыреста пятый.

Оба лифта были обрезаны небольшими пирозарядами, установленными на их тросы, после чего они с шумом свалились вниз.

Он установил газовую бомбу на двенадцатом, а сам сполз на одиннадцатый. Трое из них прошло мимо. С последним он вступил в схватку, отбросив его на пролёт ниже. Тот ударился головой. Номер четыреста шесть.

Двое свалились сами, им было плохо. Они катались по полу и отхаркивали собственные внутренности, только в более удобоваримом виде, то есть в виде разложенных кусочков. Номер четыреста семь и четыреста восемь.

Уже было мелочью, что он отстреливал по этажам. Всего десяток человек набрался. Номер четыреста восемнадцать.

На двадцать восьмом он выпустил пять пуль, в результате чего замок на двери отвалился и он вошёл. Семейство Петуховых – мать, отец и дочь, вылетели в окно. Номера с четыреста девятнадцать по четыреста двадцать один.

Он выбрался на крышу.

–= полночь, наше время =-

– Я верю, что работу, какой бы уродской она не была, нужно делать с честью и на должном уровне. Кажется, эту работу я сделал хорошо. А, собственно, почему сделал? Я здесь, я жив и здоров. Ночь только началась! И Легион будет петь свою песнь!

FACTUAL HAPPY END