"За честь короны, мы умрём…" - читать интересную книгу автора (Иванов Алексей Александрович)

Глава 5. А гибнуть во цвете, уж лучше при свете…

столица Рассветной империи

Двери отворяются. Входят два эльфа-стражника в цветах императорского дома.

На мой вопросительный взгляд один из них утвердительно кивает головой:

– Пора, Ваше высочество.

Не спеша шагаем по прекрасным залам императорского дворца. С удовольствием оглядываю богатое убранство залов. С ещё большим удовольствием я разнёс бы этот дворец по камешку.

Бежать я не пытался. Да и как? Из дворца не выбраться, он нашпигован стражниками и магами охраны. Так что придётся доставить эльфийским ублюдкам радость и сыграть спектакль до конца, благо мне в нём отведена одна из главных ролей. Осталось недолго.

Через некоторое время путь нам преграждают ещё два эльфа императорской охраны, скучающие на страже около большой позолоченной двери. Увидев нашу процессию, они резко вытягиваются по стойке смирно, нацепляя на лицо мину внимания и невозмутимости. Похоже, один из моих конвоиров - важная шишка. Но, впрочем, это уже не важно. Двери отворяются, я оказываюсь в огромном зале Императорского Трибунала с галереями по двум краям широкого длинного прохода, оканчивающегося перед ступенчатым возвышением в конце зала с тремя креслами на нём. Стены зала украшены многочисленными стягами с гербами главных эльфийских домов. Несмотря на ранний час, зал забит народом.

Скорчив на лице презрительную мину, в звенящей тишине начинаю путь к возвышению. Охранники молчаливо топают рядом. С двух сторон по всей длине прохода -двойная цепь стражников. Интересно, это меня так боятся? Эта тешущая самолюбие мысль сделала путь к возвышению гораздо приятней.

Останавливаюсь перед возвышением. За двойным кольцом стражников на креслах, расположенных около стены, сидят три эльфа. За ними висит огромный зелёный стяг с белым лебедем в императорской короне, взлетающим на фоне восходящего солнца, - герб Империи. С интересом рассматриваю судей. Эльфы как эльфы, на вид всем не дашь больше двадцати пяти - тридцати лет, сколько им на самом деле - знает только Падший. Именно поэтому меня никогда не прельщали чистокровные эльфийки, которые довольно регулярно бывали при нашем дворе. Сегодня она молода, свежа и обольстительна, а завтра ты узнаешь, что она умерла от старости. На центральном кресле сидит эльф, тонкие черты лица отражают равнодушие и скуку. Что-то мне подсказывает, что он единственный из троих соответствует своему молодому виду. По левую и по правую руку от сидящего в центре главы трибунала - два светловолосых длинноухих, похожие, как братья.

Сидящий в центральном кресле эльф презрительным взглядом осматривает меня с ног до головы. Я не остаюсь в долгу и отвечаю ему тем же. Наши взгляды скрещиваются, и мы пару минут играем в игру "прогляди дырку в своём противнике". Первым не выдерживает эльф. Он отводит взгляд и машет рукой:

– Начинайте.

Худой высокий эльф, стоящий справа от возвышения, начинает монотонно зачитывать обвинение:

– Милостью Творца и повелением императора Элберта VII Эльфиниила Императорский Трибунал приступает к рассмотрению дела наследного принца Леклиса из Восточного королевства, обвиняемого в заговоре и мятеже против императора и империи…

Речь была длинной, нудной и лживой. Я обвинялся в возмущении покоя в империи, разжигании войны и мятежа с преступной целью захвата власти, убийстве граждан империи. Исходя из обвинения, выяснялось, что во время похода на Драконьи королевства все союзные армии под руководством моего дяди взбунтовались против империи. Только мудрость императора и храбрость верных долгу эльфов, сумевших окружить и уничтожить мятежников, не позволила заразе распространиться по землям империи. Бред больного, а не обвинение!

– Обвиняемый, вы признаёте свою вину? - обратился ко мне с центрального кресла глава трибунала.

Сейчас я вам всё выскажу:

– Я полностью признаю свою вину, - на тело напало странное онемение: я не могу шевелиться, мои губы сами произносят слова, - и отдаю себя на милость императора.

Я это сказал? Проклятье Падшего! Что тут творится? Кто контролирует меня? Управление сознанием - особый раздел магии, запрещенный, наряду с некромантией, на всей территории империи. Пытаюсь вернуть контроль над своим телом и пошевелить рукой. Неудача. Единственное что удаётся - это двигать глазами в бессильной ярости. Похоже, выступить мне не удастся. Кто-то очень хорошо подготовился к процессу.

– Отлично, трибунал учтёт Ваше искренние раскаяние, - глава трибунала торжествующе улыбнулся. Похоже, он знал, чем вызвана "искренность" моих слов, - и вынесет справедливый приговор.

Ещё одна ложь: приговор мне уже вынесен и подписан императором. Весь этот судебный процесс - лишь концерт на потеху толпы, призванный поддержать иллюзии в справедливость и непредвзятость императорского правосудия.

Между тем, процесс продолжается, начинают выслушиваться свидетели обвинения. Естественно, свидетелями были эльфы (около десятка), руководившие эльфийской армией в походе на восток. Они живо обрисовали всю картину подлой измены и вероломного нападения наших армий на своих эльфийских союзников, а также собственный героизм и мужество своих солдат ОКРУЖИВШИХ (большую в два раза) и полностью уничтоживших армию мятежников. Если бы я мог контролировать своё тело, то давно бы катался по полу со смеху. Всех этих свидетелей я запомнил в лицо, клятвенно обещая себе дождаться их в чертогах Творца и устроить им там весёлую жизнь.

Наконец судебный фарс завершился, в звенящей тишине глава трибунала огласил приговор:

– Принц Леклис, Ваша вина полностью доказана. Злодеяния, совершённые вами, настолько серьёзны, что трибунал единогласно приговорил вас к смертной казни. Принимая во внимание ваше раскаянье, - ещё один торжествующий взгляд в мою сторону, - а также далёкое родство с императорским домом, трибунал приговаривает вас к "Ветру стрел" сегодня в полдень на Арене казней.

По галереям зевак прошёл восторженный гул. Ещё бы: последний раз эту казнь использовали около двух сотен лет назад. При неудачном мятеже принца одного из главенствующих домов.

Паралич, охвативший моё тело, спал. Похоже, маги сняли свой контроль. Я не стал кричать, что ВСЕ ЛОЖЬ, всё было не так, нас предали. Не бросился на стоящего за кольцом охраны главу трибунала. Это ничего бы не изменило, а только позабавило бы толпу. Толпа остаётся толпой, она равнодушна ко всему, кроме сплетен, скандалов и денег. Поглядев в глаза главе трибунала, я тихо задал только один давно мучивший меня вопрос:

– ПОЧЕМУ?

Молчание было мне ответом. Развернувшись, я под конвоем покинул зал. Впереди меня ждала Арена казней.

Почему эльфы предали нас? Почему драконы выступили вместе? Кто в императорском дворце использует запрещённую магию? Слишком много вопросов, Лекс, и слишком мало времени. С этими невесёлыми мыслями я вместе с конвоем проследовал из императорского дворца. Во внутреннем дворе меня уже ожидала черная карета, в которую было запряжена четверка вороных лошадей. Узкие окошки кареты были прикрыты толстыми решётками. Что, на мой взгляд, было совершенно лишним. В такое узкое окошко я бы не пролез, даже будучи младенцем. Присутствовал также конный эскорт из десятка эльфов и двух магов. Неужели я настолько страшен? Залезаю в полумрак кареты, эльфы закрывают дверь. Маги несколько раз взмахивают руками, накладывая какое-то заклинание. Наша процессия, не торопясь, трогается с места.

Поездка по улицам города запомнилась смутно. Страх и отчаянье, мешавшие мне спокойно спать по ночам, отступили. В душе воцарился покой и полнейшая апатия. Чудес не бывает, меня не спасут. Да и некому меня спасать: все остались на том поле.

Монотонный цокот копыт убаюкал меня, я погрузился в сон.

– Дракониты! Проклятье Падшему! Сколько их! Опять атакуют! - несётся по солдатским рядам.

Солнечный диск, устав смотреть на битву, готовится опуститься за горизонт.

– Держать строй! - командую я, пытаясь придать своему голосу как можно больше бодрости. - Держать строй!

Полковник Луск погиб при отражении третьей атаки от глупой случайной стрелы, пробившей забрало шлема, так что командую теперь я сам. Или эта была пятая атака? А какая атака по счёту сейчас? Кажется, седьмая. Нет, седьмая была три или четыре атаки назад, в кавалерийской контратаке после неё погиб Лорд-маршал Граф Ранитар.

Мы устали, мы смертельно устали. Мы всё ещё держим гребни холмов, цепляемся за каждый ярд. Дракониты накатываются подобно волнам. Мы держимся, потому что нам приказали держаться, - и мы держимся. Почему их так много? Какие сто тысяч, кажется, тут собрались войска со всех Драконих королевств! Нет, это невозможно. Где эльфийская армия? Мы же гибнем! Почему не подходят эльфы? В строю остались либо лучшие, либо удачливые. Хотя и те, и другие могут не пережить следующей атаки. Армии смешались, теперь мы удерживаем только три центральных холма. Вражеские маги сумели сотворить какое-то заклинание и одним ударом уничтожили всех лошадей. Рыцари дерутся в пеших порядках. Наши маги уже не помышляют о наступательных заклинаниях, сосредоточив остатки сил на отражении вражеских магических атак. Насколько их ещё хватит?

Испуганный крик проносится над рядами:

– ДРАКОНЫ!

На начинающем темнеть небосводе замечаю постепенно вырастающие точки. Одна. Вторая. Третья… Шестая. ЭТО ЖЕ НЕВОЗМОЖНО! Над ещё несколько секунд назад сплочёнными и готовыми к бою рядами проносятся вопли отчаянья и ужаса. Ещё недавно казавшийся единым, ощетинившимся сталью монолитом, строй начинает распадаться.

Над усыпанными трупами холмами проносятся пронзительные, больше похожие на плач, гудки сигнального рога. Один короткий, два длинных, один короткий, два длинных. Один короткий, два…

– Отступать! - срывая голос, кричу я. - Назад, все назад! Не бежать! Держать строй! Срываясь на бег, начинаем откатываться назад. У кого-то не выдерживают нервы, бросая оружие и доспехи, они начинают беспорядочное бегство в робкой попытке выиграть ещё хоть пару мгновений жизни.

Где же эльфы?!

Ударившие в лицо солнечные лучи вырывают меня из пелены сна. Что, уже приехали? Протираю глаза. У открытых дверей кареты, выпучив на меня глаза, стоит эльф с выражением удивления и растерянности на лице. Кажется, он впервые видит, чтобы осуждённый на смерть самым наглым образом спал перед самой своей казнью. Вылезаю из кареты и ободряюще хлопаю его по плечу. Лицо эльфа сначала побелело, потом покраснело. Кажется, он близок к обмороку. Его товарищ начинает тормошить его за плечи, остальные с опаской поглядывают на меня. После пары пощечин эльф приходит в себя и начинает что-то шептать конвоирам. Те бросают на меня взгляды, полные опаски и уважения, видимо, восхищаясь моей блистательной наглостью. Стражники проводят меня через арку окрашенных в красное ворот на Арену казней.

Передо мной - окружённая большими трибунами овальная песчаная площадка длиной где-то ярдов сто и ярдов пятьдесят шириной. На этой территории огромное количество разнообразных средств умерщвления: плаха, несколько виселиц с верёвками и крючьями, пара почерневших от копоти столбов, здоровый котёл. Трибуны заполнены волнующимися, толпами народа. Эльфы любят зрелищные казни. Впрочем, не только эльфы.

Меня сажают в одну из небольших клеток по кругу песчаной площадки. Несколько соседних клеток также заняты. Рассматриваю своих соседей по несчастью. Несколько гномов и людей, пара орков и полукровок. Все они, похоже, подобно мне, - участники похода, причём явно не из простых воинов. Одного из гномов я узнаю - это Олаф, прозванный Весельчаком, глава одного из горных кланов. За время похода я успел с ним сдружиться: немногочисленные рыцарские попойки, постоянным участником которых он являлся, были единственным развлечением весь первый месяц похода. Увидев меня, он приветственно мне кивает, будто мы на дружеской пирушке.

Под гром фанфар и рёв трибун на арене появляется палач, затянутый в красное. За ним - несколько подручных, один из которых несёт здоровый топор. Первого из осуждённых выволакивают из клетки. Это здоровый, обнажённый до пояса орк, украшенный многочисленными нитками шрамов. Где я мог его видеть? На секунду мы встречаемся взглядами, и я узнаю одного из военных вождей, командира центрального "пальца" первой линии. Пока я тщетно пытался вспомнить его имя, орк вырвался от державших его эльфов. Ударив головой в нос одного из преградивших ему путь помощников палачей, он кинулся на ряды охраны. Похоже, он просто хотел умереть, сражаясь, а не под топором палача. Такой возможности ему не дали. Не успев добежать до кольца стражников, орк неожиданно упал, потом какая-то сила подняла его в воздух и бросила на землю. Удар был такой силы, что он потерял сознание. Похоже, маги охраны не спят. Ждать, пока он придёт в себя, эльфы не стали, распластав бессознательное тело на эшафоте. Взмах топора. Песок Арены жадно впитывает кровь. Обезглавленное тело утаскивают прочь. Как же его звали?

– Давай второго, - командует палач с окровавленным топором.

Следующего обречённого ведут к эшафоту. Взмах топора. Очередное тело утаскивают с Арены. Похоже, сегодня толпу ждёт на редкость однообразное зрелище. Меня пока не трогают, видимо, решив оставить напоследок. Очередной взмах топора и очередное обезглавленное тело покидает арену. Кто-то восходил на эшафот сам, высоко держа голову, с вольным, непокорённым взглядом. Кто-то шел на подкосившихся ногах, покорно и механически. Одним из последних казнили Олафа. Стоя на эшафоте, Весельчак в очередной раз оправдал своё прозвище.

– Это лекарство - снадобье острое, - глядя на топор, сказал он, - но врачует все болезни.

Взмах топора. Я остался один.

Под очередной рёв фанфар меня выводят из клетки и, проведя вокруг трибун, привязывают к деревянному столбу почти в самом центре арены. Палач, вопросительно глядя, показывает мне тёмную повязку для глаз. Отрицательно качаю головой.

Какое синее сегодня небо - отстранённо думаю я. Под грохот аплодисментов на арене появляется шестёрка затянутых в зелёное эльфийских лучников. Со знаменитыми пятифутовыми сложносоставными эльфийскими луками. Пройдя по арене круг почёта, лучники выстраиваются в шеренгу в тридцати ярдах от меня. Жаль, что приходится умирать вот так, на потеху толпе. Все мы смертны. Как сказал один из древних эльфийских философов: "Жизнь - это болезнь со смертельным исходом". Именно сейчас, стоя у расстрельного столба, я понимаю, насколько люблю жизнь.

Из-за заспинных колчанов лучники достают стрелы.

Надо мной сверкающая синева небес,

Стрелы ложатся на тетиву.

Каждая частичка кожи впитывает солнечный свет,

Эльфы натягивают луки.

Свежий ветер, словно женские губы, ласкает лицо…

Палач взмахивает рукой, ко мне устремляются стрелы…