"Нокаут" - читать интересную книгу автора (Васильевич Сидельников Олег)

Глава XVIII. Безумный день или Винокуров накануне женитьбы

Киностудия, на которую попали «Викинг» и его талантливый ученик, разительно отличалась от других ей подобных учреждений. Здесь никто никуда не бежал, обливаясь потом и злыми слезами, никто никого не искал, не хватал за лацканы незнакомых людей с воплем: «Почему уклоняетесь от участия в заседании Совета, товарищ Хромосомов?! Стыдно!.. Ах, вы не Хромосомов? Как жаль! И все равно, почему же, в таком случае, вы уклоняетесь?» Не было здесь стаек заплаканных актеров, мечтавших проявить себя в сцене «Массовые беспорядки при царском самодержавии» и отвергнутых по причине бесталанности. Отсутствовали как таковые оригиналы-киношники с «молниями» на ширинках и бородами, заправленными наподобие галстука в иссеченные теми же «молниями» малиновые куртки с фрачными хвостами.

И вообще ничего не было: ни шума, ни споров, ни даже интриг.

Если на других киностудиях бешеный ритм творческой жизни и острота ситуаций соперничают с первым советским приключенческим фильмом «Мисс Менд», то здесь спокойное течение рабочего времени напоминало замедленную киносъемку. Кинодеятели придерживались старинного китайского принципа «Лучше идти, чем бежать; лучше стоять, чем идти; лучше сидеть, чем стоять; лучше лежать, чем сидеть».

Сидячие и лежачие работники киноискусства обнаруживались в чайхане. Двое из них посапывали, полагая, видимо, что вообще-то гораздо лучше спать, чем лежать. Территория студии, ее постройки и службы напоминали старинный мазар. Кажется, она и впрямь была расположена на мазаре, по соседству с могилой какого-то святого. Это обстоятельство, надо полагать, и наложило печать торжественности и пифагорейской неторопливости на облик всего учреждения в целом. Лишь периодически из закоулка вырывался дикий предсмертный вопль сирены, где-то, значит, шли все-таки съемки.

Охранник в проходной стал было чинить посетителям бюрократические препятствия. Он потребовал показать паспорта, внимательно изучил их от корки до корки, отчитал Винокурова и Джуманияза за холостой образ жизни и под конец заявил:

— Ждите.

— Кого ждите? — не понял Сергей Владимирович.

— Вы же говорите, что к Женщинову пришли, — пояснил охранник. — Ну и ждите Женщинова.

— Но Женщинов-то не знает, что мы здесь, — втолковывал Винокуров. — Позвоните ему по коммутатору.

— Коммутатор месяц назад как перегорел, — отвечал охранник, зевая. — А у меня инструкция…

«Викинг» не стал знакомиться с содержанием инструкции и решительно шагнул во двор студии. Джо последовал за ним. Охранник потянулся было к свистку, висевшему медальоном на его шее, но затем слабо махнул рукой и, высунувшись из своего окошечка, прокричал вдогонку нарушителям:

— Граждане!.. Эй, граждане! На территории курить нельзя.

Подойдя к лежащим и спящим в чайхане киноработникам, Сергей Владимирович осведомился, где можно видеть Женщинова Адониса Евграфовича. Отдыхающие переполошились. Всем им очень хотелось помочь разыскать Женщинова. Один из спящих пробормотал, как во сне, быстро и неразборчиво, почесывая волосатую грудь:

— Женщинов? Это какой Женщинов? Женщинов-хозяйственник? — он открыл глаза и продолжал более внятно. — Если только это тот Женщинов.

— Разве у вас на студии несколько Женщиновых? — удивился Винокуров.

— Нет, один, — смутился киноработник с волосатой грудью. — Но устроит он вас?

— Устроит, вполне устроит. Спасибо. А вы что, репетируете здесь сцену «Картинка древнего Герата»?

— Не-е-е! — протянули страдальческими голосами сидящие и лежащие.

— Мы съемочная группа, — объяснил волосатый, оказавшийся режиссером. — Ждем, когда утвердят смету и напишут сценарий… Нету еще сценария… то есть вроде был сценарий, а потом исчез. Подлец Титраев уверяет, будто бы его потеряли на студии. «Раз, — говорит, — я гонорар получил, следовательно, существовал сценарий».

А я уверен: под либретто получил Титраев деньги… Халтурщик чертов, грабитель полнометражный!

Оба посетителя посочувствовали съемочной группе и отправились на поиски А.Е.Женщинова.

Хотя на студии никто никого не искал, это вовсе не означало, что найти нужного человека на ней не составляло труда. Не было принято искать. Нет такого-то? Ну и бог с ним? Обходились как-то и без искомого.

«Викингу», однако, нужен был именно А.Е.Женщинов. Блуждая по закоулкам, ветхим узеньким коридорчикам и крутым, полустертым от времени, каменным лестницам, он упорно продолжал идти по следу. Посетители побывали у монтажеров и хроникеров, у звукооформителей и в павильоне, где, щурясь на «юпитеры», гражданин с физиономией злодея, закоснелого в пережитках прошлого, хлестал паранджой маленькую миловидную женщину, а под конец пытался даже задушить.

— Прекратите!.. Что вы делаете?! — пронзительно закричал вдруг маленький человечек в могучих роговых очках и в сетке вместо сорочки, — Вы, наверное, ее совсем задушили… Это же голый натурализм. Прекратите душить, вам говорят!

Гражданин со зверским лицом поспешно отнял руки от шеи жертвы. Маленькая женщина задыхалась.

— Не могу больше, — захныкала она, потирая тонкую шейку. — Я боюсь!

— Придется повторить, — сурово отрезал человечек в очках, — Не терплю голого натурализма. К чему в кадре ваши выпученные глаза? В кадре необходим лишь носитель феодализма в сознании и то не весь, а точнее — его тыльная часть, искаженная звериной злобой.

— Зачем же тогда он меня душит? — обиделась женщина. — Дайте ему подушку.

— А жизненная правда? — отпарировал очкастый и хлопнул в ладоши

Завыла сирена. Винокуров с Тилляевым-младшим побежали в местный комитет, куда, как им сообщили, только что отправился Женщинов. Едва они переступили порог комнатки, на двери которой кто-то вывел мелом две громадные буквы «М. К.», их тут же атаковали две молодящиеся дамы:

— Баянисты пришли! — обрадованно защебетали они. — Баянисты. — А так как оба посетителя не проявляли ответного восторга, дамы спросили уже с меньшим энтузиазмом: — Вы баянисты, товарищи?

Сергей Владимирович объяснил с любезной улыбкой:

— Если прекрасные незнакомки так настаивают, мы постараемся научиться играть на этом замечательном музыкальном инструменте.

— Так вы не баянисты? — спросила дама в желтом берете с толстым отростком на макушке. — Мы ожидаем…

— Нам нужен Женщинов, — перебил Винокуров, ставший терять терпение. — Нам сказали, что он у вас.

— Женщинова вряд ли вы найдете. Он обходной лист заполнял. Уезжает, если уже не уехал… От алиментов скрывается.

Дама в желтом берете назвала древний город, куда отправлялся Женщинов.

— Что же вы сразу об этом не сказали?!.— возмутился Винокуров. — Пойдем, малыш, мой вещий баян.

Провожаемые растерянными взглядами молодящихся дам, Винокуров и Джо покинули маленькую комнатку.

День был явно неудачным.

— Ладно, — буркнул «Викинг». — Женщинова поймаем в городе старинных мечетей и великих захоронений. Остается Юнона. Она-то уж от меня никуда не денется. Пошли.

Пять минут спустя писатель-маринист Сергей Владимирович Винокуров стоял в изящной позе у стола секретаря-машинистки Юноны Вихревской и сыпал комплиментами. Юнона гордо встряхивала выкрашенными в огненно-рыжий цвет кудрями, показывала с помощью бокового разреза на юбке довольно тощую ногу и постепенно убеждалась, что влюблена в синеглазого посетителя с первого взгляда. В его черноволосого приятеля тоже, пожалуй, можно было бы влюбиться с первого взгляда. Но черноволосый бычился, молчал, как убитый, и вообще вел себя крайне индеферентно.

Поболтав с полчасика, Фрэнк распрощался с очаровательной Юноной, исхлопотав предварительно разрешение навестить ее в домашней обстановке.

Уже на улице Винокуров резюмировал свои впечатления о Юноне.

— Худая, как палка, и, пожалуй, сучковата, то бишь угловата. Но я готов связать себя по рукам и ногам узами Гименея. Джо, ты мой посаженный отец.

— Почему, Фрэнк, ты называешь меня Джо, а не Джонни? — спросил «стиляга».

— Экономизм слова. У нас даже обычные слова сокращают, не то что имена. Не говорят, например, университет, а юниверс… или…

«Викинг» проглотил конец фразы. Навстречу им очень быстро шел, почти бежал, Лев Яковлевич Сопако. Волосы его стояли дыбом, глаза дико блуждали. Не замечая шефа и Джо, казначей мчался мимо, но его схватил за полу кителя Сергей Владимирович. Сопако испуганно вскрикнул.

— Куда торопитесь, доблестный начальник штаба? — поинтересовался Сергей Владимирович.

Сопако с радостным воплем кинулся в объятия шефа. Все трое забрели в скверик и здесь, на маленькой скамеечке, обычно неразговорчивый Лев Яковлевич, задыхаясь от волнения, произнес целую речь, поведал о своих злоключениях.

— Когда вы все ушли, я занялся хозяйством. Приготовил обед. Очень вкусный и питательный обед. Это я вам говорю. Но этого было мало. Мне хотелось отличиться. И я вспомнил об изобретателе… Каком изобретателе? Ах, да! Я познакомился с ним в очереди в магазине. Такой, знаете ли, в панаме, сутулый, с голодными глазами… в общем, очень умный изобретатель. И адрес свой дал. И вот я пришел к нему.

— Дурак! — заметил Винокуров и нахмурился. Ему стало не по себе. — Говорите сразу, провал?

— Еще какой, — Сопако вздохнул. — Но теперь нечего опасаться. Это говорю вам я. Изобретатель не хотел вначале меня пускать, но потом, посмотрев внимательно, улыбнулся и сказал: «Проходите». Комната его вся завешана чертежами. Даже на потолке приколочены чертежи. В углу стояла чертежная доска и какая-то машина с зубцами. На подоконнике — трехлитровый баллон из-под томатного сока с мутной жидкостью. Один рисунок мне очень понравился, ибо на нем была надпись — «Схема передачи электрической энергии на расстояние без проводов».

И я подумал: «Без проводов еще никто электричество не передавал. Это я тебе говорю, Лев Яковлевич! Этот изобретатель — находка. Винокуров меня похвалит». Однако я не подал вида, что интересуюсь изобретением, а спросил для отвода глаз: «Что у вас в трехлитровом балоне?»

«Касторка, — отвечает. — Касторка. На ней только и живу. Ведь — я Лопаткин!»

Я много слышал об изобретателе Лопаткине и о том, как он все время питался касторкой и писал заявления, а потом очень часто зачем-то прыгал с какого-то поезда. Я очень обрадовался встрече и вскричал: «Как? Вы Лопаткин?!»

«Еще какой!» — воскликнул изобретатель и тут же в виде доказательства вылил в себя полбаллона касторки. Потом налил в стакан и протянул мне: «Пей, старик, пей, профессор Бусько! Не узнаешь меня старый хрыч?»

Я выпил.

«Хочешь еще?»

«Не хочу, — пояснил я. — Вы ошибаетесь. Я вовсе не Бусько. Я Сопако!»

«Тепикин?! Авдиев!?! Дрррроздов!!!?.. Шшутиков!!!!?» — заревел вдруг Лопаткин и, схватив огромное железо в виде зубчатого колеса из машины, бросился на меня.

Я кинулся к выходу, забежал в туалетную.

«Караул! — закричал я. — Убивают!»

В доме поднялся шум. Лопаткин крушил страшным железом дверь моего убежища, а в маленьком окошечке показалось лицо одного жильца.

«Вовсе этот изобретатель — не Лопаткин, — объяснил мне жилец, протягивая в окошко руку. — Лезьте скорей. Это сумасшедший псих Гвоздилов. Раз в год его из психбольницы выписывают, а недельки через три-четыре опять забирают. До прошлого года ничего… в общем, спокойный был мужчина, а как начитался про Лопаткина, манию обновил. Сладу не стало. Замучил совсем… Лезьте, а то убьет!»

Конечно, я полез и едва протиснулся в окошечко. Лопаткин дверь сорвал и с криком «Вот я тебя, бельэтажника, шестерней!» бросился за мной в окошко.

Я бежал быстро. Это я вам говорю. Но изобретатель бежал еще быстрее. Просвистела шестерня. Я упал, а когда пришел в себя, увидел Лопаткина, сражающегося с дюжиной жильцов и двумя санитарами. Его все же скрутили, и он орал во все горло: «Люди всякие книжки пишут, а я отвечай! Позор!! Положительного героя вяжут! Это нетипично! Дайте мне о последний раз прыгнуть с поезда! Гав-гав-гав… Ха-ха-ха!»

Изобретателя увезли, а я побежал. И вот блуждаю до сих пор по городу… Адрес Златовратского забыл.

Лев Яковлевич умолк. Оба его слушателя покатывались в беззвучном хохоте.

— К чему смеяться? — обиделся казначей. — Я чуть было не погиб.

— Вот уж действительно безумный день, или гражданин Винокуров накануне женитьбы! — воскликнул «Викинг». — Сплошные неудачи и рукоприкладство.

— Он не попал в меня железом, — объяснил Лев Яковлевич.

— Жаль. Получить ранение на боевом посту почетно. Но не печальтесь. Я ценю ваши усилия. Присваиваю вам знание Верховного казначея. Сейчас проходит республиканский фестиваль молодежи. В эти праздничные дни мы отпразднуем мою женитьбу.

— Вы женитесь? — ахнул Сопако.

— Увы! Мне суждено связать навек свою судьбу с судьбой Юноны Вихревской.

Джо помрачнел.

— Вас взволновало мое сообщение, мой новый друг? — ухмыльнулся Винокуров. — Вы ревнуете?

— Да! — отрезал Джо.