"Нарушитель сделки" - читать интересную книгу автора (Кобен Харлан)

Глава 2

Майрон позвонил Чезу Ландре из машины.

Он провозился с ремонтом не менее получаса и первые несколько миль тащился как черепаха, опасаясь, что колесо вот-вот отвалится и укатится прочь. Через некоторое время он почувствовал себя более уверенно, увеличил скорость и помчался на встречу с Кристианом.

Услышав голос Чеза, Майрон кратко рассказал ему о происшествии в гараже.

— Они у меня уже побывали, — ответил Чез. В трубке раздался шум, плач ребенка, потом что-то упало и разбилось. Послышался детский смех, и Чез крикнул в сторону, требуя тишины.

— Когда? — спросил Майрон.

— Час назад. Их было трое.

— Они не причинили тебе вреда?

— Нет. Маленько поприжали, но дальше угроз дело не пошло. Они сказали, что, если я откажусь выполнять условия контракта, мне переломают ноги.

«Переломают ноги, — подумал Майрон. — Как свежо, как оригинально!»

Чез Ландре был одним из лучших баскетболистов-любителей в штате Джорджия и, вероятно, основным кандидатом в профессионалы. Он родился в многодетной бедной семье и вырос на улицах Филадельфии. У него было шесть братьев и две сестры. Отца не было. Семья обитала в районе, который только после капитальной перестройки смог бы претендовать на звание нищего гетто, да и то с большой натяжкой.

Еще школьником младших классов Чез попался на глаза знаменитому спортивному дельцу Рою О'Коннору и подписал контракт за четыре года до того возраста, когда молодым людям разрешается общаться с агентами. О'Коннор предложил Чезу «аванс» в пять тысяч с ежемесячными выплатами подвести пятьдесят долларов. В соответствии с подписанным договором Рой О'Коннор должен был стать агентом Ландре, когда тот вырастет и перейдет в профессионалы.

Поначалу Чез отказывался. Он знал, что ему запрещено заключать контракты до совершеннолетия и документ не имеет законной силы. Однако люди Роя успокоили мальчика, пообещав оформить все таким образом, будто он подписал бумагу четыре года спустя. А тем временем документ должен был лежать в банковском сейфе, дожидаясь своего часа, надежно укрытый от посторонних глаз.

Чез продолжал колебаться. Сделка была незаконной, но он отлично понимал, как много значат эти деньги для его матери, братьев и сестер, вынужденных вдевятером ютиться в двухкомнатной квартире. В этот миг на сцене появился О'Коннор собственной персоной и внес предложение, которое решило дело. Рой заверил Чеза, что, если когда-нибудь в будущем ему захочется изменить намерения, он сможет выплатить полученные деньги и разорвать контракт.

Прошло четыре года, и Чез изменил намерения. Он пообещал вернуть долг до последнего цента, но О'Коннор ответил, что документ уже подписан и парень должен выполнять условия договора.

В этом не было ничего необычного. Подобными трюками пользовались десятки агентов, а знаменитые на всю страну спортивные дельцы Норби Уолтерс и Ллойд Блюм даже побывали за решеткой. Угрозы были в порядке вещей, однако ими все и ограничивалось: агенты не желали рисковать. Если молодой человек твердо стоял на своем, агенты, как правило, отступались.

Но только не Рой О'Коннор. К большому удивлению Майрона, Рой пустил в ход грубую силу.

— Советую на время исчезнуть из города, — посоветовал Майрон. — Тебе есть где спрятаться?

— Я могу уехать к одному приятелю в Вашингтон, — ответил Чез. — А что мы будем делать дальше?

— Оставь это мне, а сам скройся. Хорошо?

— Ладно, понял, — отозвался Чез и добавил: — Да, кстати…

— Что?

— Один из этих парней, тот, что держал меня, сказал, что вы знакомы. Настоящее чудовище, здоровый такой. Типичная сволочь.

— Он не назвал своего имени?

— Аарон. Велел передать вам привет от Аарона.

Аарон. Имя из прошлой жизни. Имя, не сулившее ничего хорошего. Итак, за спиной Роя О'Коннора стоят не просто громилы — в его распоряжении по-настоящему крутые парни.

Через три часа после того, как покинул кабинет, Майрон постучал в дверь Кристиана, стараясь не думать о происшествии в гараже. Кристиан окончил колледж два месяца назад, но продолжал работать тренером студенческой футбольной команды и до сих пор занимал ту же комнату, в которой он обитал на старших курсах. Однако через два дня должны были начаться тренировочные сборы «Титанов», и Майрону следовало подыскать парню другое жилье.

Кристиан тут же открыл дверь и, прежде чем Майрон успел сообщить ему причину опоздания, сказал:

— Спасибо, что так быстро приехали.

— Не беспокойся. Все в порядке.

Лицо Кристиана стало бледным, исчезли ямочки, которые появлялись на щеках юноши, когда он улыбался. Исчезла и сама улыбка, сводившая с ума однокурсниц Кристиана. А его руки, славившиеся твердостью, заметно дрожали.

— Входите, — пригласил Кристиан.

— Благодарю.

Комната Кристиана скорее напоминала декорацию из комедии пятидесятых годов, нежели жилище студента наших дней. Помещение было аккуратно прибрано; кровать застелена, обувь расставлена в ряд, на полу — ни носков, ни трусов, ни эластичных бинтов. Стены увешаны вымпелами. Майрон не мог поверить своим глазам: ни фотографий Клаудии Шиффер или Синди Кроуфорд, ни куколок Барби — одни старомодные вымпелы. Майрону казалось, что он очутился в студенческой комнате Уолли Кливера.

Кристиан молчал, и они с Майроном неловко топтались на пороге, словно двое незнакомцев, столкнувшихся лицом к лицу на вечеринке без бокалов в руках. Кристиан с выражением обиды на лице смотрел в пол, даже не удостоив внимания кровь на пиджаке своего агента. Вероятно, он ее попросту не заметил.

Майрон решил прибегнуть к своему старому испытанному приему.

— Что случилось, Кристиан? — спросил он заботливым голосом.

Молодой человек принялся расхаживать по комнате — непростая задача, так как помещение едва превосходило размерами стенной шкаф. Майрон заметил покрасневшие глаза юноши. Судя по всему, он плакал; на его щеках до сих пор блестели слезы.

— Мистер Берк, вероятно, был раздосадован тем, что я прервал вашу беседу? — спросил Кристиан.

Майрон пожал плечами:

— Он был взбешен, но мы как-нибудь переживем. Чепуха, не обращай внимания.

— Когда начинаются сборы? Во вторник?

Майрон кивнул.

— Нервничаешь?

— Чуть-чуть.

— Ты вызвал меня из-за сборов?

Кристиан покачал головой, помялся и сказал:

— Я… я ничего не понимаю, мистер Болитар.

— Чего ты не понимаешь, Кристиан? О чем идет речь?

Юноша вновь замялся.

— В общем… — Он глубоко вздохнул и добавил: — Все дело в Кэти.

Майрону показалось, что он ослышался.

— Кэти Калвер?

— Вы ее знали. — Майрон не мог понять, утверждение это или вопрос.

— Это было давно, — ответил он.

— Когда вы встречались с Джессикой.

— Да.

— Тогда вы, может быть, поймете. Никто и не догадывается о том, как мне ее не хватает. Кэти была особенной девушкой.

Майрон ободряюще улыбнулся, эдакий Фил Донахью. Кристиан отступил на шаг, едва не ударившись головой о книжную полку.

— Происшествие с Кэти было настоящей сенсацией, — продолжал он. — Бульварные газетки печатали статьи о ее исчезновении на первых полосах. Они превратили трагедию в развлечение типа телевизионного шоу. Наши с Кэти отношения называли идиллией, а нас самих — идеальной парой. — При этих словах Кристиан взмахнул руками, словно рисуя кавычки. — «Идиллия» в их устах означала нечто бесплотное и идеальное. Публика считала, что я еще молод и смогу быстро ее забыть. Кэти представлялась заурядной смазливой блондинкой, каких у такого парня, как я, миллионы. Все были уверены, что я тут же выкину ее из головы, мол, с глаз долой — из сердца вон.

Мальчишеский задор Кристиана — то самое качество, которое, как ожидал Майрон, должно было принести ему успех в будущем, — вдруг предстал в новом свете. Вместо скромного и застенчивого паренька из Канзаса Майрон видел перед собой испуганного мальчишку без семьи и настоящих друзей, которого окружали лишь поклонники и хищники, желавшие урвать кусок его славы (к числу последних принадлежал и сам Майрон).

Майрон покачал головой. Он не хищник. Прочие агенты — да, но только не он. И все же его продолжало мучить смутное чувство, сходное с ощущением вины.

— Я никогда до конца не верил, что Кэти мертва, — продолжал Кристиан. — Полагаю, именно этим объясняются мои затруднения. Неуверенность разъедает душу, и иногда хочется, чтобы полиция нашла труп Кэти и положила конец моим сомнениям. Я, наверное, говорю ужасные вещи, мистер Болитар?

— Я бы так не сказал.

Кристиан устремил на Майрона серьезный взгляд.

— Я никак не могу отделаться от мысли о трусиках Кэти. Вы слыхали о них?

Майрон кивнул. Единственным ключом к загадочному исчезновению Кэти были ее порванные трусики, найденные на крышке мусорного бака в студенческом городке. Ходили слухи, будто трусики были испачканы кровью и спермой. Находка подтвердила подозрения, к тому времени уже переросшие в уверенность: Кэти Калвер погибла. Как ни печально, в этой истории не было ничего необычного. Девушку изнасиловал и убил какой-нибудь психопат, встретивший ее на дороге, и тело Кэти, вероятно, уже никогда не будет найдено. А может, на ее останки наткнутся охотники, пробирающиеся по лесу, и телерепортеры с новой энергией примутся рыскать вокруг дома погибшей в надежде заснять безутешных родственников.

— Известие о находке было подано в самом омерзительном свете, — сказал Кристиан. — Со страниц газет не сходили слова «розовое» и «шелковое». Никто не назвал трусики «бельем» или хотя бы просто «трусиками». Их продолжали величать «розовым» и «шелковым», как будто это самое главное. По телевизору даже показали интервью с манекенщицей фирмы «Тайна Виктории». Она поделилась со зрителями мыслями по поводу розовых шелковых трусиков. Имя Кэти было втоптано в грязь.

Голос Кристиана упал до шепота. Майрон продолжал молчать. Юноша явно собирался сказать что-то важное, и оставалось лишь надеяться, что у него хватит сил.

— Теперь я перехожу к главному, — произнес наконец Кристиан.

— Не спеши. Я никуда не тороплюсь.

— Сегодня я увидел… — Кристиан запнулся и поднял на Майрона глаза, полные мольбы. — Я… В общем, Кэти, может быть, до сих пор жива.

Слова юноши прозвучали для Майрона как удар грома. Он был готов услышать все, что бы ни пожелал сообщить ему Кристиан, только не известие о том, что Кэти Калвер может быть жива.

— Как ты сказал?

Кристиан протянул руку и открыл ящик стола. Стол тоже мог служить образцом порядка и чистоты. Два стаканчика, в одном из которых стояли остро отточенные карандаши «Бик», лампа на подвижном стержне, пресс-папье с календарем, словари и учебники выстроились в ряд между двумя книжными подставками.

— Я получил это сегодня по почте.

Кристиан протянул Майрону журнал с обнаженной женщиной на обложке. Назвать эту женщину привлекательной было бы равносильно утверждению о том, что Вторая мировая война представляла собой заурядную перестрелку. Женские груди оказывают на большинство мужчин магическое воздействие, и Майрон не был исключением, но представшее его взгляду зрелище невозможно было назвать иначе как отвратительным. Лицо женщины было далеко от совершенства и казалось чересчур грубым. В ее взгляде вместо призыва читалось страдание, как будто ее мучил запор. Она облизывала губы, раскинув ноги и выставив вперед палец, как бы приглашая читателя подойти поближе.

«Напрасные потуги», — подумал Майрон.

Журнал назывался «Укус». Номер начинался статьей, название которой было начертано поперек правой груди женщины: «Как заставить ее побрить свою штучку».

Майрон вскинул голову:

— Что это такое?

— Скрепка.

— Как ты сказал?

Кристиан слишком ослаб, чтобы повторить, и молча ткнул пальцем. Присмотревшись, Майрон заметил у верхнего обреза журнала серебристый блеск. Обычная скрепка, которой воспользовались в качестве закладки.

— Эта штука была на журнале, когда его принесли, — объяснил Кристиан.

Майрон пролистал страницы, выхватывая глазами мелькающие изображения обнаженной плоти, и наконец добрался до разворота, отмеченного скрепкой. Его глаза удивленно расширились. На этой странице было ровно столько же эротических картинок, как на любой другой.

ОЖИВШИЕ ФАНТАЗИИ ПО ТЕЛЕФОНУ — ВЫБЕРИТЕ ДЕВОЧКУ ПО СВОЕМУ ВКУСУ.

Всю страницу занимали фотографии голых девушек, расположенные в три ряда, по четыре снимка в каждом. Майрон просмотрел их, не веря собственным глазам. «Вас ждут восточные красотки!», «Влажный сочный Лесбос!», «Отшлепайте меня!», «Сгораю от страсти!», «Оседлай меня!», «Маленькие сиськи» (видимо, для тех, кому не понравился снимок на обложке), «Хочу хотеть еще!», «Не проходите мимо: Робососок!»,

«Жрица саванн ждет вашего звонка», «Домохозяйка с грубыми ножищами» и «Только для толстяков». К каждой надписи прилагалась соответствующая фотография — соблазнительные позы и номера телефонов.

Были надписи и похлеще. Были фотографии и почуднее: женщины, оплетенные крест-накрест лентами, женщины с мужскими причиндалами. Некоторые снимки и вовсе поставили Майрона в тупик; изображенные на них создания смахивали на плоды трудов вивисектора. Телефонные номера были под стать картинкам: 1-800-88-Шлюха, 1-900-4-Кутила, 1-800-Задница, 1-900-Сучонка.

Майрон скривился. Ему захотелось вымыть руки.

И в этот миг он увидел.

Подпись под второй справа фотографией в нижнем ряду гласила: «Делаю все, что захотите! Номер телефона 1-900-33-Течка. Три доллара девяносто девять центов в минуту. Безналичный расчет. Принимаются кредитные карточки «Виза» и "Мастер-кард"».

На фотографии была изображена Кэти Калвер.

Майрон похолодел. Он взглянул на обложку и прочел дату выпуска. Номер был свежий.

— Где ты это взял?

— Прислали с сегодняшней почтой, — отозвался Кристиан, вынимая из ящика конверт. — Вот в этой штуке.

У Майрона закружилась голова. Он попытался взять себя в руки и обрести почву под ногами, но перед его мысленным взором продолжало стоять лицо Кэти. Конверт был обычный, из бурой оберточной бумаги, обратный адрес, естественно, отсутствовал. На конверте не было ни марок, ни штемпеля, лишь лаконичная надпись:

Кристиан Стил, п/я 488.

Ни города, ни названия штата. Значит, конверт отправили из студенческого городка. Адрес был написан от руки.

— Полагаю, ты получаешь немало писем от поклонниц? — спросил Майрон.

Кристиан кивнул:

— Да, но они не занимаются такими вещами. Конверт был направлен по моему личному адресу. В справочнике он не значится.

Майрон осторожно взял конверт, стараясь не смазать отпечатков пальцев, которые могли оказаться на бумаге.

— А если это фотомонтаж? — спросил он. — Что, если кто-то приклеил голову Кэти поверх…

Кристиан отрицательно покачал головой и вновь потупился.

— Я узнал Кэти не только по лицу, мистер Болитар, — смущенно произнес он.

— Ага, — отозвался Майрон, понимавший намеки с полуслова. — Все ясно.

— Как вы думаете, не стоит ли сообщить в полицию? — спросил Кристиан.

— Может быть.

— Я хочу сделать все, как полагается, — продолжал Кристиан, сжимая кулаки, — и в то же время не желаю, чтобы Кэти опять смешали с грязью. Вы помните, что творилось, когда ее объявили погибшей? Мне страшно подумать, что произойдет, когда они увидят вот это, — добавил он, указывая на журнал.

— Поднимется страшная суматоха, — ответил Майрон.

Кристиан кивнул.

— Тем не менее это может оказаться всего лишь дурацкой шуткой, — продолжал Майрон. — И первым делом я проверю именно эту версию.

— Как?

— Положись на меня.

— Тут есть и другое обстоятельство, — сказал Кристиан. — Почерк, которым надписан конверт…

Майрон посмотрел на конверт.

— И что же почерк?

— Я не могу сказать наверняка, но он очень похож на почерк Кэти, — ответил Кристиан.