"Возжелать невозможного" - читать интересную книгу автора (Полякова Маргарита Сергеевна)

15

Первое, что сделал Горморл, когда принял решение отомстить магичке — отослал Форса куда подальше. Нет, король не думал, что гоблин станет вмешиваться в дела, которые совершенно его не касаются. Но Форс все-таки был бельсом. И Охотником. А Горморл хотел исключить любые случайности, которые могли бы помешать тщательно составленному плану. У короля (еще со времен Канцлерства) был довольно большой опыт организации тайных убийств. А потому Горморл прекрасно знал, сколь многое зависит от случайностей и мелочей. Никто и никогда не должен был понять, что король приложил руку к этому убийству. Горморл, конечно, сильно сомневался, что из-за смерти парочки аферистов бельсы разорвут с ним дипломатические отношения. Но зачем рисковать? И привлекать к себе ненужное внимание клана Охотников? Нет, убийство будет тайным, как и десятки остальных. Наемники, которые будут найдены через десятые руки и уничтожены вместе с посредниками, шпионы, которые и сами не будут знать, какие из добытых ими сведений действительно важны для Горморла, тайная полиция, преданная лично бывшему Канцлеру… все должно быть безукоризненным. Нужно только сочинить легенду, объясняющую убийство и объявляющую виновных, нанять лучший отряд убийц и магов, которых только можно найти среди людей и… объяснить Татьяне, за что ее убивают.

Последнее было самым сложным и входило в противоречие с идеально разработанным планом. С одной стороны, ни одна собака не должна была знать о том, что убийц к магичке подослал именно Горморл. А с другой… король не хотел, чтобы Татьяна умерла, так и не поняв, кто ей отомстил. Доверить свою тайну наемникам? Немыслимо. Не насладиться плодами собственной мести? Невыносимо! Стоп… а может быть, воспользоваться услугами мага? Его даже не нужно будет посвящать в подробности. Просто попросить создать небольшой артефакт с заключенной в ней иллюзией. Любопытно, что почувствует Татьяна, когда увидит перед собой изображение Горморла? Да еще и бросающее ей в лицо обвинения? Хотя… с последним нужно быть осторожным. Ведь маг, который будет ее создавать, все поймет. Особенно после того, как убийство откроется! Может, убрать его так же, как и наемников? Жалко… магов во владениях Горморла было не так уж много. Но другого выхода просто не было. Король желал бросить обвинение стервозной ведьме прямо в лицо!!!

Татьяна тем временем думала о Горморле не больше, чем об обеде, съеденном год назад. Она была слишком занята собственной местью. Бельсы выполнили обещание, доставив ей Жреца и Ученика живьем. И теперь Татьяна заново знакомилась с падре Ваоле и Отцом Вседержителем. Только уже на своих условиях. Жаль только, что не в пыточной камере. Оказалось, что падре и Отец, так любившие издеваться над узниками, сами не выносили даже вида пыточных инструментов и теряли сознание. А Татьяне, прежде, чем измываться над двумя вполне заслужившими это сволочами, не терпелось задать им парочку вопросов. Слишком уж давно ей хотелось выяснить, каким образом благочестивые инквизиторы сумели заставить Сержена написать добровольный донос.

Надо сказать, что падре Ваоле и Отец Вседержитель практически не сопротивлялись. Они тряслись, лили крокодиловые слезы, сваливали вину на введшего их во искушение Асмодея и рассказывали все, что знали. И даже то, чего не знали. Причем разобраться в мешанине правды и вымысла становилось все труднее и труднее. Казалось, что врать для монахов так же естественно, как дышать. Более того, порой они и сами верили собственным измышлениям. Однако Татьяна не была бы Татьяной, если бы не выяснила все, что только можно. И о том, как Отец Вседержитель уговорил рыцаря предать ведьму и написать донос, и о том, как он обманул самого Сержена, стерев ему память и отправив в иной мир. Повествование было занятным. И весьма поучительным. Надо же… оказывается, Сержен был не столь виновен, как думала Татьяна. Он вовсе не желал отправлять ее в подвалы инквизиции и уж тем паче на костер. Но… оправдывать рыцаря магичке совершенно не хотелось. Как ни говори, все равно Сержен ее предал. Отрекся от нее. Но ни ненависти, ни злости Татьяна не чувствовала. Наверное, она просто переболела рыцарем. Благополучно забыла его и перестала переживать, что своей вере он был предан гораздо больше, чем своей женщине. В конце концов, Татьяна и сама понимала, что никогда не сможет занять место Владычицы в сердце Сержена. А потому глупо было страдать о неслучившемся. Тем более, столько лет спустя. Сержена давно уже нет в живых. Так пусть покоится с миром. Татьяна не могла его простить. Но ненавидеть… ненавидеть рыцаря она не могла тоже.

Когда Лавр, наконец, нашел магичку, она сидела у Ханта, обняв бутылку вина и рассеянно слушая рассуждения полоза о законах магического равновесия. Похоже, настроение у Татьяны оставляло желать лучшего. Эльф, если честно, был тоже немного не в духе. Пока магичка развлекалась, пытая своих врагов, Ролум отослал Лавра уничтожать очередного монстра. Эльф потратил на это неприятное занятие целых несколько дней, и мечтал встретиться с Татьяной, чтобы немного отдохнуть. Однако магички не оказалось ни дома, ни в пыточных подвалах, ни даже в библиотеке Совета, которую она повадилась посещать. Словом, когда Лавр, наконец, нашел Татьяну, он чувствовал себя окончательно вымотанным и обессиленным. Все, чего хотелось эльфу — это пару стаканов вина, ужин, и крепкий сон. Хотя… оказавшись в одной постели с магичкой, о последнем, скорее всего, он даже не вспомнит. Так же, как и о собственной усталости. Как ни странно, безумное вожделение к Татьяне не прошло со временем. И даже нисколько не утихло.

— Твои враги рассказали тебе, наконец, все, что ты хотела? — поцеловал Татьяну в макушку Лавр.

— Все, и даже чуть больше. Теперь их Террел с Ролумом пытают на предмет выяснения всех военных тайн. И мне таки кажется, что падре с Вседержителем непременно эти тайны вспомнят. Поскольку безумно хотят жить.

— А ты представь, сколько всего полезного они вспомнят, когда захотят умереть! — хищно улыбнулся Хант.

— Тоже верно, — тут же пришла в хорошее расположение духа Татьяна.

— Ты скоро освободишься? — нетерпеливо поинтересовался Лавр.

— Да я вообще-то и не занята, — пожала плечами Татьяна. — Ролум сказал, чтобы я вообще отдыхала до конца недели. А потом он снова пошлет меня на задание. И ты даже не поверишь куда! Снова очищать тракт Румила от очередного монстра! Это просто наказание какое-то… и откуда они там берутся? Я этот тракт изучила уже вдоль и поперек. А сколько я там тварей уничтожила… вообще описанию не поддается!

— То есть, у тебя есть еще неделя отдыха? — вычленил главное Лавр. — Прекрасно! Поскольку у меня примерно столько же до следующего задания. И я предлагаю тебе провести это время с пользой. Между прочим, я оплатил хорошо знакомую тебе комнату в небезызвестном трактире на ближайшие дней семь.

— Правда? — умилилась такому знаку внимания Татьяна. — Тогда поехали! А то у меня Ржавый застоялся уже. Да и по тебе он соскучился. Что ни говори, а генетическая привязанность — великое дело.

Магичка с эльфом всю дорогу дурачились, прикалывались друг над другом, шутя делили шриша и заклятый на верность меч… словом, вели себя как расшалившиеся подростки. Избавившись от явных врагов, они не считали нужным скрываться. И магические щиты, которые Татьяна повесила на комнату, были чисто символической данью постоянным урокам Террела и инстинктам Охотника. Лавр и магичка никого не боялись. И даже не задумывались о том, что им может что то угрожать здесь, в хорошо знакомом трактире, хозяином которого является бельс. Они пили вино, плескались в ванной, занимались любовью и чувствовали себя абсолютно счастливыми. Пустившись во все тяжкие, эльф с магичкой не ощущали ни границ, ни условностей, ни сдерживающих тормозов. Восторженные, утомленные, почти бездыханные, они остались лежать в объятиях друг друга. Волна отхлынула, оставив их переплетенные горячие тела в блаженном полузабытьи утоленной страсти. Лавр с Татьяной настолько были увлечены друг другом, что пропустили момент, когда взломав магическую защиту, в комнату ворвались несколько наемных убийц.

Разумеется, опытным Охотникам, не раз и не два попадавшим в различные передряги, не понадобилось много времени, чтобы вскочить с кровати и схватить оружие. И уж разумеется, их нисколько не смутило то, что в этот момент из одежды на них ничего не было. И Лавр, и Татьяна были обучены драться в любом состоянии. И в любом положении. Вот только тела, утомленные излишне выпитым вином и неумеренным занятием любовью, реагировали на происходящее не так быстро, как хотелось бы. Да и нападающих было слишком много. Шестеро воинов, наверняка обучавшихся владению мечом в каком-нибудь клане рыцарей и два мага. Очень сильных мага. Татьяна даже не подозревала, что среди небельсов существуют подобные мастера своего дела. А потому ей приходилось довольно туго. Впрочем, Лавру было не легче. Шестеро вооруженных до зубов воинов против одного эльфа — это не самый лучший расклад. И хотя пока заклятому на верность клинку удавалось сохранять обнаженное, золотистое тело своего хозяина в относительной целостности, долго это продолжаться не могло. Удар, разворот, еще удар… Лавр держался из последних сил. Да и Татьяна явно выдыхалась. Двое магов загнали ее в угол и все, что она могла — это защищаться, периодически пуская небольшие магические разряды в противников Лавра. Убить эти разряды не могли (для этого требовалось сконцентрироваться, а значит раскрыться), но отвлекали неприятеля довольно серьезно. И Лавр умело этим пользовался. Выхватив арбалет у одного из нападавших, эльф выстрелил в голову особо активного мага. Дело пошло веселее. А уж после того, как Татьяне удалось уничтожить своего второго противника, эльф с магичкой даже поверили в то, что все обойдется.

Лавр начал махать клинком с удвоенной силой. Присоединившаяся к нему Татьяна тоже пустила в ход меч, добавляя боевые заклятья. Четверо противостоявших им воинов, впрочем, отступать не собирались. Они были слишком большими профессионалами. И им очень хорошо заплатили за то, чтобы эта парочка умерла. Лязг мечей. Кровь. Запах паленого…битва превратилась в бойню. Войдя в азарт, Охотники безжалостно крушили своих врагов. Однако Горморл не был бы Горморлом, если бы не предусмотрел и такой, на первый взгляд почти невероятный вариант. Перед окровавленной, едва стоявшей на ногах парочкой, появилась иллюзия, изображающая бывшего Канцлера.

— Ты умрешь за то, что оскорбила меня, — заявил Горморл и подал знак.

Оставшаяся пара воинов вдруг стала двоиться… троиться… буквально через пару секунд перед Татьяной и Лавром стояло уже более десяти воинов. Сильных, азартных, свежих и злых. Эльф с магичкой тоскливо переглянулись и прижались друг к другу крепче. Они понимали, что выжить им не суждено. Но позволить убить себя, как приведенных на заклание овец? Вот еще! Если Горморл захотел забрать их жизни… то ему придется за это заплатить. По самым высшим расценкам!

Когда Горморл отправил Форса истребить очередную шайку бандитов, тот не нашел в этом ничего необычного. Подобное задание было отнюдь не первым. Разбойников вокруг Льясмы развелось — как бродячих псов. Однако оказалось, что справиться с многочисленной вооруженной бандитской группировкой не так уж просто. Не помогли даже пираты Шнурка, привлеченные к сей полезной деятельности. И тогда Форс вспомнил про Лавра с Татьяной. Боец и маг отнюдь не помешали бы ему в его нелегком деле. Тем более что теперь (может быть) гоблину не придется даже тратить нервы. Вполне вероятно, что после того, как Лавр с Татьяной переспали, между ними установилось-таки перемирие, и они перестанут собачиться по любому поводу. Улыбнувшись данным, весьма приятным мыслям, Форс направился в Мортию. Не найдя там ни Лавра, ни Татьяны, гоблин обратился за помощью к Ханту. И услышав ответ, скрипнул зубами. Оказалось, что сладкая парочка сняла в трактире комнату и не собиралась вылезать оттуда как минимум неделю. Форс злорадно ухмыльнулся. Демон им, а не романтический отдых! И, представив, какие лица будут у Лавра с Татьяной, когда он обломает им всю малину и потащит сражаться с разбойниками, гоблин окончательно пришел в хорошее расположение духа.

То, что в трактире что-то было не так, гоблин понял сразу. По абсолютной, неправдоподобной, оглушающей тишине. Форс вытащил меч и, оглядываясь по сторонам, скользнул к лестнице, ведущей наверх. И окончательно понял — в трактире что-то произошло. Впрочем… почему «что-то»? Вполне конкретное смертоубийство, забрызгавшее кровью всю лестницу, стены и даже потолок. Крови было так много, что она скапливалась в лужи и зловеще хлюпала под сапогами гоблина. Форс напрягся и попытался сосредоточиться. Однако опасности так и не почувствовал. Чтобы ни произошло в трактире, это уже кончилось. И вряд ил оставило в живых эльфа с магичкой. Впрочем… последнее лучше было проверить. Лавр с Татьяной обладали какой-то противоестественной живучестью. И умением выбираться из любых передряг. Ну… может, не из таких… Форс замер на пороге комнаты. Было такое ощущение, что какой-то безумец из удали плескал кровь в разные стороны бочками. И кровь, и ошметки мяса, и внутренности… завтрак гоблина почувствовал настоятельную потребность покинуть желудок. Однако Форс сдержался. Он перешагнул первый труп и постарался в мешанине тел разглядеть хоть что-нибудь. И понять, что произошло. Так… постель смятая, значит застали голубчиков врасплох. Видимо, среди нападавших был маг. И наверняка не один. Незаметно взломать защитные заклятья Татьяны — это надо быть большим специалистом. А в том, что щиты стояли, Форс не усомнился ни на секунду. Магичка, может, и была редкостной стервой, но безопасностью никогда не пренебрегала. Так… больше всего трупов было непосредственно возле постели. Значит, Татьяна с Лавром успели вскочить и взять в руки оружие. И сопротивлялись они отчаянно.

Форс переступил через очередной труп и остановился. Ему послышалось, или кто-то все-таки застонал? Размышлять было некогда. Гоблин одним движением вернул клинок в ножны и принялся разгребать гору ошметков, из которой ему послышался стон. Если это Татьяна или Лавр… может быть, их удастся спасти. А если кто из врагов… так добить никогда не поздно. Только расспросить сначала — кому же это помешали эльф с магичкой. Ведь не просто же так на них спустили целое войско! Форс отпихнул ногой очередное скрюченное тело и замер, ошарашенный. Гхм… ну он предполагал, конечно, что Татьяну с Лавром застали прямо в постели… но чтобы прямо без порток… даже и неприлично как-то. Хотя… теперь, пожалуй, гоблин мог понять, чего эльф нашел в этой стервозной ведьме. Обнаженное тело Татьяны, несмотря на худобу, было совершенным. И даже не слишком истерзанным. Во всяком случае, Форс, как ни приглядывался, не мог найти ни одной раны, которая могла бы оказаться смертельной. Гоблин решил было определить, бьется ли у Татьяны сердце, но, здраво поразмыслив, серьезно усомнился в существовании у магички подобного органа. Он вздохнул, накинул на тело Татьяны свой плащ, и попытался привести ее в себя. Тщетно. Форс пустил в ход и пощечины, и потряхивание, и даже артефакт. Глухо. Хм… ну и что же ему делать с этой бесчувственной красавицей? Может, водичкой побрызгать? Форс мрачно выругался, взвалил Татьяну себе на плечо и спустился вниз.

Бочонок с питьевой водой стоял обычно в углу трактира. И редко использовался по назначению. Обычно, в нем охлаждали чересчур горячие головы постояльцев. Испытанное десятилетиями средство Форс решил испробовать и на Татьяне. Ухватив магичку поудобнее, он сунул ее головой в воду. Затем вытащил и повторил процедуру снова. После третьего раза Татьяна пришла в себя настолько, что даже попыталась запустить в гоблина магическим разрядом. Однако Форс, слишком хорошо знавший магичку, успел уклониться.

— Пришла в себя? — нелюбезно поинтересовался гоблин.

— Не знаю, — пробормотала Татьяна, которая явно не понимала, где она находится и что произошло. Магичка потерянно оглядела пустой трактир, злого, как голодный раптор Форса, плащ, составляющий ее единственное одеяние, но так и не могла ничего вспомнить. Голова болела так, словно она долго, упорно и беспрерывно пьянствовала.

— Где Лавр? — потряс Форс Татьяну, которая никак не хотела возвращаться к действительности. Магичка подняла на гоблина удивленные глаза, явно силясь что-то вспомнить, а затем побелела, как полотно и бросилась обратно наверх. Форс от неожиданности не только выпустил ее из рук, но и отлетел к стене, чувствительно приложившись об нее спиной.

— Вот стерва! Ведьма! — ругнулся он, но поднялся следом.

В комнате Татьяна развила бурную деятельность. Завязав плащ Форса над грудью узлом (чтоб не спадал), она принялась с остервенением копаться в крови и телах. Под потолком суетливо металось несколько голубых шариков, назначения которых гоблин не понимал. Форс порывался пару раз начать помогать магичке, но та только злобно рычала, чтобы он не мешался под ногами. Типа, и так натоптал, теперь она Лавра не чует. Тьфу! Ведьма! И стоило такую спасать? Впрочем… Форс больше думал об эльфе, чем о магичке. Просто ее он нашел первой. А Лавра Татьяна не могла обнаружить даже с помощью заклятий. Гоблин даже тоскливо подумал, что вряд ли от эльфа осталось хоть что-нибудь, что можно опознать. Выстоять против такой толпы врагов было попросту нереально.

— Не могу понять, как тебе удалось остаться в живых? И даже не получить ни одного серьезного ранения? — не удержался от вопроса Форс.

— Я не знаю, сколько здесь валялась. Вполне вероятно, раны успели затянуться. У меня повышенная регенерация. А насчет жизни… видишь ли, меня можно убить только определенным способом. И на мое счастье, наемники им воспользоваться не догадались.

— А какого демона им вообще от вас понадобилось? — удивился гоблин. — Вы с Лавром отнюдь не выглядите как бельсы, которых можно ограбить. Во-первых, сразу видно, что ничего ценного у вас нет, а во-вторых, надо быть полным идиотом, чтобы с вами связаться. Ну, или самоубийцей.

— Человек, который подослал к нам наемников, отнюдь не был ни тем, ни другим, — жутко ухмыльнулась Татьяна. — И для него было бы лучше, если бы я нашла Лавра живым. И хотя бы относительно целым.

Однако боги в этот день явно были не на стороне магички. Форс понял это, когда услышал сдавленный стон, полный боли, тоски и отчаяния. Черный смерч явно магического происхождения раскидал тела и вытащил на поверхность нечто безжизненное. И окровавленное. Признать в этом нечто эльфа можно было только при очень большой доле фантазии. Однако чутью Татьяны Форс доверял. Если уж хладнокровная и стервозная магичка так кинулась к этому изуродованному трупу, значит, это и был Лавр. Гоблин подошел ближе. К сожалению, магичка не ошиблась. Заостренное ухо, несколько прядей волос, не попавших в кровавую кашу и оставшихся платиново-белыми… опытный взгляд наемного убийцы насчитал аж несколько ран, каждая из которых могла оказаться смертельной.

— Не-е-ет!!!

Татьяна до последнего надеялась, что все обойдется. Когда неслась вверх по лестнице, когда расшвыривала трупы, когда искала Лавра заклятьями… она не хотела верить, что для эльфа все уже кончено. Разумеется, магичка прекрасно понимала, что сама жива только потому, что Шерес когда-то подарил ей нечто вроде бессмертия. А ни проткнуть сердце, ни снести голову ведьме наемные убийцы (к счастью) не догадались. Но на Лавре никакого заклятья не было! А устоять против противника, в десятки раз превосходящего тебя мощью, немыслимо. Однако Татьяна все равно не хотела верить в очевидное. Враг мог замешкаться, промахнуться, счесть тяжелое ранение смертельным… боги и демоны! Ну помогите же хоть кто-нибудь! Однако на призыв Татьяны так никто и не отозвался. Поисковый магический шарик нырнул в очередную груду тел и мелко задрожал. Татьяна тут же кинулась вперед. Она не осознавала себя, ни когда раскидывала заклятьем трупы, ни когда вытаскивала окровавленное тело Лавра. Эльф был слишком тяжелым для магички. Но она этого ни чувствовала. Она вообще ничего не чувствовала с той самой секунды, как осознала, что сердце Лавра не бьется. И что его холодное, безжизненное тело действительно мертво. Когда-то золотистая, а теперь изжелта-синеватая кожа была почти полностью покрыта запекшейся коркой крови. Несколько рваных ран протянулись через грудь и живот. Кисть, державшая заклятый на верность меч, была почти отрублена. Татьяна приподняла голову эльфа, прижала ее к груди и разрыдалась.

Рыдания вырывались больно, с трудом. Татьяна настолько давно плакала последний раз, что уже успела забыть, как это делается. Однако сейчас она не способна была ни вспоминать, ни анализировать. Она просто истерически рыдала, как рыдала бы любая другая женщина, потеряв любимого мужчину. Вот только Татьяна слишком поздно разобралась в собственных чувствах. Лавр ее злил, раздражал, вызывал интерес и плотское желание. Эльф был единственным бельсом, который не хотел ни уступать, ни отступаться. И если до сих пор магичка верила в то, что чувства, испытываемые к Лавру — это увлеченность, (ну, может, чуть больше положенного), то теперь горькая и совершенно непереносимая правда раздирала Татьяну на части. Она любила Лавра. Настолько, насколько вообще была способна любить хладнокровная, жестокая стерва, ведьма и наемная убийца. Дурацкое, нелепое, несвоевременное чувство вырвалось наружу, взорвав ледяные оковы. Любовь, которая бесила, которую магичка скрывала от самой себя, жить с которой казалось невыносимым, объявила о своем присутствии тогда, когда было уже слишком поздно. И ничего нельзя было вернуть. Татьяна рыдала над безжизненным телом Лавра, понимая и смиряясь с тем, что любит его. И что жить без него не хочет. Как, ну как можно было привыкнуть к мысли, что больше она никогда не увидит этого ехидного, нахального эльфа? Никогда не почувствует тепла его тела, не услышит ядовитых комментариев… как это можно пережить?

Очнулась Татьяна снова от холодной воды. На сей раз Форс не поленился принести воду к магичке, а не наоборот. Наверное, понял, что оторвать Татьяну от тела Лавра было нереально. Боги, да Форс сам готов был зарыдать! Сколько раз они с эльфом сражались спиной к спине и спасали друг другу жизнь! Лавр стал другом Форса. И гоблин очень хотел бы знать, как получилось, что эльф мертв. А для этого ему нужна была трезвомыслящая магичка.

— Ты можешь объяснить, что здесь произошло? — злился Форс.

— Зачем? Теперь уже все равно… — безжизненно ответила Татьяна, прекратив истерику, но так и не выпустив из объятий Лавра.

— Все равно?! Ты что, собираешься так просто это оставить?!

— А что я могу сделать?! Лечить такие раны я не умею. Да и никто не умеет. Поделиться жизненной силой… я бы рада… только это невозможно.

— А отомстить ты не думала? — встряхнул Татьяну Форс. В глазах магички начало появляться осмысленное выражение. — Ты сказала, что наемников кто-то нанял. Кто?!

— Горморл, — с ненавистью выдохнула Татьяна.

— Кто?! — не поверил собственным ушам гоблин. — У тебя что, совсем мозги высохли с горя? Зачем Горморлу вас убивать? Это глупо, а король слишком здравомыслящий человек! Если бы он и решил от вас избавиться, то так, чтобы об этом никто не узнал.

— Да об этом и не должен был никто узнать, Форс, неужели ты не понял?! — взвилась Татьяна. — Тебе ничего не показалось странным, когда ты в трактир зашел?

— Тишина, — вспомнил гоблин.

— Вот именно! Горморл убрал всех, даже случайных свидетелей! Наверняка он навострился обтяпывать подобные делишки еще будучи Канцлером.

— Да с чего ты взяла, что это именно он?! — зарычал выведенный из себя Форс.

— Ты не представляешь… Горморл сам об этом сказал. Он прислал нам с Лавром свою голограмму, которая объяснила, что мы сейчас умрем. И даже сказала за что. Очень любезно со стороны Горморла. Сама бы я действительно не догадалась, — и Татьяна улыбнулась так жутко, что Форс понял — жить королю осталось недолго. Жаль… Горморл ему определенно нравился. В последнее время гоблин даже перестал дергаться, что ищейки Объединенных королевств его все-таки найдут. Король пообещал Форсу выхлопотать прощение всех грехов. Не то, чтобы гоблину это было сильно надо — он не собирался переселяться на другие земли небельсов, но… подобная гарантия была не лишней.

— И за что же Горморл возжелал вас убить? — обреченно поинтересовался Форс, смиряясь с мыслью, что его мечта о мирной жизни в Льясме накрывается медным тазом.

— Какая-то сволочь вернула королю память. И он решил отыграться. Горморл заявил, что я умру за то, что оскорбила его.

— Ты! Так я и знал, что это ты во всем виновата! — взорвался негодованием Форс. — Сколько раз я предупреждал Лавра, чтобы он с тобой не связывался! Сколько раз я говорил ему, что ничего, кроме неприятностей на свою шею он не получит! Так нет же! Эльф меня не послушал. И что теперь? Он мертв! Мертв из-за тебя! Если бы не ты, Горморл и не подумал бы убивать Лавра! Если бы ты не затащила эльфа в свою постель, он остался бы жив!!!

— А если бы ты получше знал Лавра, то понял бы, что силком его никто и никуда затащить не мог. И отдохнуть в этом трактире было вовсе не моей идеей! — огрызнулась Татьяна. — Впрочем… я не снимаю с себя вины. Я готова отдать жизнь в уплату за возможность отомстить Горморлу. И ты мне поможешь.

— У мереть?! Да хоть сейчас! — искренне обрадовался Форс.

— Нет, не умереть, отомстить, — спокойно возразила Татьяна, даже не среагировав на угрозу. — Мне нужно пробраться во дворец Горморла незамеченной. Так что считай, что я тебя нанимаю.

— Нанимаешь? Да у тебя ничего нет, кроме моего плаща, в который ты завернута!

— Ошибаешься, — возразила Татьяна, сопровождая свои слова еще одной жутковатой улыбкой. Она подняла руку, щелкнула пальцами, и заклятый на верность клинок сам впорхнул к ней в руку. Форс замер, завороженный неожиданным зрелищем.

— Но как? — не мог понять гоблин.

— Какая тебе разница? — пожала плечами Татьяна, отнюдь не собираясь рассказывать как Лавр (словно что-то чуя), «поделился» с ней верностью своего меча. Теперь, когда эльфа не было в живых, клинок принадлежал магичке полностью.

— Не могу поверить! — шептал Форс, жадно оглядывая вожделенный меч, выкупанный в крови по самую крестовину.

— Кажется, ты когда-то хотел владеть этим клинком? — ядовито поинтересовалась Татьяна. — Как ты думаешь, будет ли он достаточной платой? Или мне поискать другого напарника?

— Нет! — сразу же сориентировался Форс. — Я помогу тебе проникнуть во дворец Горморла. И подобраться к королю как можно ближе. Но тебе нужна одежда. И оружие. Да и вообще я не уверен, что сейчас ты готова к бою. Так что лучше будет, если мы заскочим к Ханту.

— Нет! Я никому не доверяю! — отрезала Татьяна. — Нападавшие убили и хозяев трактира, и всех посетителей. Однако я не думаю, что успели ограбить. В конце концов, наемники пришли сюда не за этим. Так что грабежом займусь я. А ты купишь мне в ближайшей деревушке и одежду, и меч, и, может быть коня. Честно говоря, я представления не имею, что с Ржавым.

— С ним все в порядке. Когда я шел в трактир, то видел его в конюшне. Вместе с десятком довольно приличных лошадей.

— Значит, денег у нас будет вполне достаточно. Все, что останется, можешь забрать себе. Мне деньги уже не пригодятся. Вряд ли я смогу выжить после того, как убью Горморла. А с Ржавым… я даже не знаю, что делать. Эльфам отдать — жаба гложет, а кому другому… шриш и служить не станет.

— Хант справится, — отмахнулся гоблин. — Если, конечно, твой Ржавый больше не будет жевать его курток. Пошли! Помогу тебе в благом деле обирания трупов.

— Погоди… не можем же мы оставить Лавра… здесь, — уперлась Татьяна.

— Хорошо, пойду поищу лопату, — вздохнул Форс.

Земля была ссохшейся, жесткой, и поддавалась с большим трудом. Даже при помощи магии. Если бы Лавр не был другом Форса, гоблин бросил бы это дохлое дело после первых же нескольких лопат. Однако эльф действительно был достоин гораздо большего, чем покоиться с трупами своих убийц.

— Татьяна, да прочти заклинание помощнее! — воззвал к магичке Форс, но та его не слышала. Уставившись невидящими глазами куда-то в пустоту, она вообще ничего не слышала. И не ощущала. Даже пронизывающего ветра.

Гоблин поправил куртку и скосился на плащ, едва прикрывавший обнаженное тело магички. И кто поймет этих баб? То Татьяна лаялась с Лавром по поводу и без повода, а теперь переживает из-за его смерти, причем так, что готова ввязаться в смертельно опасную авантюру. Отомстить Горморлу! Ха! А что не прямо богам? Или демонам? Нет, Форс, конечно, сдержит свое слово, проведет Татьяну в замок незамеченной, но все равно он сомневался, что магичке что-то удастся сделать. Гоблин с силой разжал окоченевший пальцы Татьяны, вцепившиеся в тело Лавра, и потащил эльфа к вырытой яме. Тощий, тощий, а тяжелый, зараза! Форс глянул мельком на Татьяну (не сотворила бы чего ненароком), но та сидела, по-прежнему уставившись в пустоту. Гоблин поймал пустой, безжизненный взгляд магички и передернул плечами. Это было страшнее ненависти. Безумнее злости. Это было безысходное отчаяние и готовность идти до конца. До любого конца, каким бы он не был. Татьяну не пугала смерть. Она уже была мертва. И гоблин, кидая лопатой землю, закапывал вместе с Лавром ее душу. И желание жить. Татьяна существовала только потому, что знала — нужно отомстить. И отомстить так, чтобы Горморлу было так же больно, как и ей. А для этого существовал только один способ. Татьяна ведь сама подливала королю приворотное зелье. А потому не сомневалась, что Горморл нежно и преданно любит свою супругу. Посмотрим, сволочь, как тебе понравится потерять любимого человека… тем более, если его убьют по твоей вине и на твоих глазах.

В замок Горморла Форсу действительно удалось войти безо всякого труда. Его здесь слишком хорошо знали. Не вызвала подозрения и идущая рядом распутная девка, посылавшая поцелуи страже и призывно хихикавшая. О том, что Форс любил поразвлечься с хорошенькими девочками-бельсами, не знал только самый глухой и ленивый до сплетен человек. Да и девка рядом с гоблином была на диво хороша. Шикарная грива черных волос, лукавая улыбка, заостренные ушки, пышная грудь, которая того и гляди выскочит из корсажа, стройные ножки, которые девка с удовольствием демонстрировала всем желающим, размахивая подолом…

— Эй, крошка, закончишь с гоблином, заходи к нам, мы тебя уважим! — не выдержал один из стражников.

— А у тебя денег хватит, красавчик? — насмешливо поинтересовалась девка.

— Хватит, хватит! — загудели стражники.

— Тогда всенепременно загляну! — расхохоталась девица. Форс нахмурился, шлепнул спутницу пониже спины, но та только фыркнула и послала стражникам воздушный поцелуй.

…Из комнаты Форса Татьяна выбралась только ночью, когда весь замок уже спал. Самого гоблина к тому моменту не было не только в замке, но и вообще в Льясме. Рисковать своей шкурой за ради чужих интересов он не имел никакого желания. Достаточно было и того, что гоблин провел магичку в замок. Если Ролум с Террелом об этом узнают — Форсу влетит по первое число. Горморл был не только лояльным бельсам королем, на него возлагались большие надежды и делались немалые ставки. Что будет, когда бельсы выяснят, что Татьяна убила Горморла из мести — Форс даже предсказать не брался. Как минимум — магичку саму прибьют. Чтобы остальным неповадно было. Но и осуждать Татьяну гоблин не мог. Как не мог простить Горморлу смерти эльфа.

Собственно, магичка и не рассчитывала ни на чью помощь. Состояние истерики плавно перетекло в такое, когда море по колено, и Татьяна готова была сражаться хоть с драконом. Если тот отважится ей противостоять. Однако драконов в замке Горморла не водилось. Только охранники. Которые, разумеется, несколько офигели, когда перед ними возникла коротко стриженная девица облаченная в мужскую одежду с чужого плеча и вооруженная мечом. Как она попала в замок? Как сумела пробраться незамеченной прямо к дверям королевской спальни? Охранники были настолько озадачены, что в первый момент даже посоветовали девице убраться куда подальше. По-хорошему. Однако неизвестная девка паскудно улыбнулась, обнажила меч и сплела в пальцах небольшой светящийся шарик зеленоватого цвета. Ведьма! Охранники подали сигнал тревоги, вынули из ножен клинки и закрыли спиной двери. Девка расхохоталась и вступила в бой. И тут-то охранники поняли, что их дело плохо. Ведьма владела мечом получше многих наемников и вполне способна была распотрошить врагов до того, как к ним подоспеет помощь. Татьяна так и поступила. Замах, разворот, удар… гул, рык, хрип, свист… и алая кровь врага, запах которой так приятно щекочет ноздри. На то, чтобы разделаться с парочкой охранников, у магички ушло всего несколько секунд. Она заклятьем долбанула по дери и вошла внутрь, все так же жутко улыбаясь. Королева Родомила тут же завизжала и отпрянула в дальний угол, Горморл слепо нащупал меч и заслонил собою жену. Однако Татьяна никуда не торопилась. Зачаровав вход, она могла позволить себе не только уничтожить своих врагов, но и сказать им пару ласковых.

— Не ждали?

Горморл схватился за висевший на шее амулет, но он рассыпался под его пальцами. Как? Как это могло произойти? Почему наемники не убили Татьяну? Каким образом она проникла во дворец? И где, во имя всех богов, охрана?! Ответа ни на один из этих вопросов не было.

— Что ты делаешь? — не выдержал король, увидев, что Татьяна, пользуясь его замешательством, начала плести какое-то сложное заклятье.

— Сейчас увидишь… должна же я отблагодарить тебя за то, что ты прислал ко мне наемников… — прошипела магичка.

— Ты оскорбила меня! — рявкнул король, выйдя, наконец из ступора.

— Не расскажешь, чем именно? — язвительно поинтересовалась Татьяна, без особых усилий отразив удар королевского меча. — Я обещала тебе корону. Ты ее получил. Я обещала тебе, что Родомила полюбит тебя и выйдет за тебя замуж. Так и случилось. Так в чем проблема? Ты был Канцлером. А стал правителем двух крупнейших государств, которые объединил и назвал Льясмой. Так чем я тебя оскорбила?

— Ты никогда не любила меня!

— А я что, когда-нибудь утверждала обратное? — удивилась Татьяна.

— Ты использовала приворотное зелье! Ты подчистила мою память! Ты смела изменять мне! Ты играла мной, как глупым щенком, пользуясь тем, что я любил тебя! — перечислил все прегрешения магички Горморл, снова на нее нападая. Однако Татьяна без особых усилий отбила и этот удар.

— Что ж… могу тебя поздравить. За свои обиды ты отомстил по высшему разряду. Вот только убил ты бельса, который был мне очень дорого. А потому, не обессудь уж, теперь пришел мой черед тебе мстить.

Шипение Татьяны все больше и больше становилось похоже на змеиное, ее глаза потемнели, и она бросила в Горморла какое-то заклятье. Король инстинктивно отступил и… почувствовал, что двигаться он больше не может.

— Что ты натворила? — в ужасе прошептал Горморл, осознав, что он больше не может владеть своим телом.

— Произвела безоборотное заклятье практически полной трансформации. Объяснить что это значит? — злорадно поинтересовалась Татьяна. — Ты на всю жизнь останешься статуей, которая будет способна видеть и слышать. Но, поскольку наложенное мною заклятье безоборотное, снять его с тебя никто не сможет. Даже Совет бельсов.

— Подобных заклятий не бывает!

— Еще как бывают-то… просто они запрещены Магической Конвенцией. Но мне на это, как ты можешь догадаться, глубоко начхать!

— Тебя убьет моя охрана! — попытался пригрозить магичке Горморл, слыша, как его люди безрезультатно пытаются взломать дверь.

— Может быть… но помешать мне они не смогут, — глумливо просветила Горморла Татьяна. — Заклятье удержит охрану еще как минимум час. Этого времени мне вполне хватит, чтобы отомстить. Ты убил бельса, которого я любила. Я поступлю так же. Посмотрим, понравится ли тебе, когда твою любимую будут убивать у тебя на глазах.

— Нет! — рявкнул Горморл, тщетно пытаясь сдвинуться с места.

— Иди сюда, красавица, — хищно улыбнулась Татьяна королеве. Забившаяся в угол Родомила смотрела на магичку в ужасе.

— Не трогай ее! Убей лучше меня! — страстно попросил Горморл.

— Мне ты не предоставил выбора… — хмыкнула Татьяна, занесла над головой королевы меч и… почувствовала магическое сопротивление.

— Постой! — Татьяна не поверила своим ушам. Голос был явно незнакомым… но откуда в комнате взялся кто-то третий? Причем такой, которого она совершенно не ощущала? Магичка обернулась.

— Вот это ничего себе! — удивилась она, оглядев явление с ног до головы. — Властитель! И каким же ветром тебя сюда занесло?

— Не убивай королевскую чету, — попросил Панек.

— Хм… мне показалось, или ты говорил, что Властители не могут напрямую вмешиваться в происходящее? — ехидно полюбопытствовала Татьяна, отпуская Родомилу. Та снова забилась в угол. — И какую же цену ты предложишь мне за их бесценные жизни? Ведь их жизни бесценны, правильно я тебя понимаю?

— Ты сама виновата в случившемся! — огрызнулся Панек. — Сколько раз жизнь должна тебя стукнуть лбом об стенку, чтобы ты поняла, что желания нужно формулировать правильно?! Кто приказал Асмодею исчезнуть сейчас же?!

— Ну, я. А в чем проблема? — не поняла Татьяна. — Ты сам хотел избавиться от Великого.

— «Сейчас же» означает «в этот же час», а до конца часа оставалось 20 минут! — раздраженно объяснил Панек. — Тебе рассказать, или ты сама догадаешься, на что потратил это время Асмодей?

— Так вот какая сволочь вернула Горморлу память, — поняла Татьяна.

— Вот именно! Горморл поступил так, как должен был поступить! — нажал на магичку Властитель.

— Я тоже поступаю так, как должна! — отрезала Татьяна. — Поэтому у тебя два выхода. Либо взять меч и вмешаться в ситуацию лично, либо предложить мне нечто такое, что я сочту достаточной ценой за жизни этих коронованных особ.

— Например? — желчно поинтересовался Властитель.

— Я хочу, чтобы ты вернул мне Лавра, — предложила Татьяна.

— Ты желаешь невозможного.

— Требуя, чтобы я оставила в живых Родомилу с Горморлом, ты тоже желаешь невозможного. Но тебя же это не останавливает? — ухмыльнулась магичка.

— Я не могу так кардинально изменять действительность! — разозлился Властитель. — Хотя… я могу поменять слагаемые. И немного отмотать назад время.

— Ты сделаешь так, чтобы Асмодей не успел к Горморлу? Или чтобы король не послал своих наемников по наши души? — уточняюще поинтересовалась Татьяна.

— Нет. Этого я сделать не могу. Но я могу предложить тебе поменяться с эльфом ролями.

— Не поняла, — нахмурилась магичка.

— После нападения наемников жить останется Лавр, а не ты, — объяснил свою мысль Властитель. — Это все, что я для вас могу сделать. И подумай хорошенько прежде, чем отказаться. Твоя месть не вернет Лавра. А что касается твоей жизни… насколько я понял, в данный момент она тебя не слишком привлекает.

— Совершенно не привлекает, — мрачно согласилась Татьяна. — Значит, жизнь за жизнь? Ну, что ж… я согласна. Считай, Горморл, что тебе повезло. Эльф уж точно не притащиться сюда, чтобы за меня мстить.

— Э-э-э… кстати, ты в этом уверена? — уточнил Властитель.

— Естественно! — пожала плечами Татьяна. — Ну? Чего замер? Давай!

…То, что в трактире что-то было не так, гоблин понял сразу. По абсолютной, неправдоподобной, оглушающей тишине. Форс вытащил меч и, оглядываясь по сторонам, скользнул к лестнице, ведущей наверх. И окончательно понял — в трактире что-то произошло. Впрочем… почему «что-то»? Вполне конкретное смертоубийство, забрызгавшее кровью всю лестницу, стены и даже потолок. Крови было так много, что она скапливалась в лужи и зловеще хлюпала под сапогами гоблина. Форс напрягся и попытался сосредоточиться. Однако опасности так и не почувствовал. Чтобы ни произошло в трактире, это уже кончилось. И вряд ил оставило в живых эльфа с магичкой. Впрочем… последнее лучше было проверить. Лавр с Татьяной обладали какой-то противоестественной живучестью. И умением выбираться из любых передряг. Ну… может, не из таких… Форс замер на пороге комнаты. Было такое ощущение, что какой-то безумец из удали плескал кровь в разные стороны бочками. И кровь, и ошметки мяса, и внутренности… завтрак гоблина почувствовал настоятельную потребность покинуть желудок. Однако Форс сдержался. Он перешагнул первый труп и постарался в мешанине тел разглядеть хоть что-нибудь. И понять, что произошло. Так… постель смятая, значит застали голубчиков врасплох. Видимо, среди нападавших был маг. И наверняка не один. Незаметно взломать защитные заклятья Татьяны — это надо быть большим специалистом. А в том, что щиты стояли, Форс не усомнился ни на секунду. Магичка, может, и была редкостной стервой, но безопасностью никогда не пренебрегала. Так… больше всего трупов было непосредственно возле постели. Значит, Татьяна с Лавром успели вскочить и взять в руки оружие. И сопротивлялись они отчаянно.

Форс переступил через очередной труп и остановился. Ему послышалось, или кто-то все-таки застонал? Размышлять было некогда. Гоблин одним движением вернул клинок в ножны и принялся разгребать гору ошметков, из которой ему послышался стон. Если это Татьяна или Лавр… может быть, их удастся спасти. А если кто из врагов… так добить никогда не поздно. Только расспросить сначала — кому же это помешали эльф с магичкой. Ведь не просто же так на них спустили целое войско! Форс отпихнул ногой очередное скрюченное тело и замер, ошарашенный. Гхм… ну он предполагал, конечно, что Татьяну с Лавром застали прямо в постели… но чтобы прямо без порток… Обнаженное тело эльфа было истерзанно так, что буквально живого места не осталось. Однако голубая жилка на шее все еще билась. Форс наклонился над приятелем и попытался привести его в себя. Тщетно. Гоблин пустил в ход и пощечины, и потряхивание, и даже артефакт. Глухо. Хм… ну и что же ему делать? Может, водичкой побрызгать? Форс мрачно выругался, спустился вниз, зачерпнул ведерко из бочонка с питьевой водой и снова вернулся к эльфу. Пожертвовав кусок своего плаща, гоблин смыл кровь с тела Лавра и попытался определить, насколько серьезно он был ранен.

Как ни странно, ни одной раны, которая могла бы оказаться смертельной, Форс так и не обнаружил. Рассеченный бок, синяк на скуле, рваная рана на запястье руки, сжимающей заклятый на верность клинок… кровь, которая покрывала все тело эльфа и испугала гоблина, была чужой. Форс развязал заплечный мешок и занялся ранами. Он не удивился бы, если выяснил бы, что у эльфа было сломаны как минимум пара ребер и отбиты внутренности. Гоблин смазал кровоточащую рану на боку Лавра лечебным зельем и услышал, как эльф застонал. Форс ухмыльнулся. Похоже, Лавр все-таки начал приходить в себя. Это радовало.

— Эй, ты как? — осторожно поинтересовался гоблин, придерживая Лавра за плечи. Эльф с трудом разлепил глаза, поморщившись от боли. Кажется, Лавр не совсем понимал, где он находится, и что произошло. У него болело все, что только можно. И даже то, чему, казалось бы, болеть совершенно не полагалось. Вплоть до волос.

— Что случилось? — с трудом прохрипел Лавр.

— Ты у меня спрашиваешь? Это ты мне скажи, что здесь случилось! — возмутился Форс. — Я пришел пригласить вас с Татьяной поучаствовать в одной авантюре, а тут такое!

Лавр поднял на гоблина удивленные фиалковые глаза, явно силясь что-то вспомнить, а затем побелел, как полотно и вскочил. Точнее, попытался это сделать, но чуть не рухнул на пол от пронизывающей боли. Форс вовремя подхватил эльфа и разразился длинной, нецензурной тирадой.

— Ты что, с ума сошел? Куда? Ты же еле на ногах стоишь?!

Однако Лавр на вопли Форса абсолютно не реагировал. Пошатываясь, и сжав зубы, чтобы не застонать от боли, эльф принялся с остервенением копаться в крови и телах. Форс вздохнул и тоже принялся за поиски. Хотя, положа руку на сердце, он сильно сомневался, что от Татьяны осталось хоть что-нибудь, что можно опознать. Выстоять против такой толпы врагов было попросту нереально. Чудо еще, что Лавр в живых остался. Наверняка враги просто сочли его погибшим. Хм… ну, когда Форс откопал Лавра, тот выглядел так, что любой покойник обзавидуется. Да и сейчас дело обстояло не лучше. Однако настырный эльф, невзирая на собственное плачевное состояние, продолжал поиски Татьяны. Боги, да он таким макаром сам себя в гроб загонит!

— Какого демона наемникам от вас понадобилось? — удивился гоблин. — Вы с Татьяной отнюдь не выглядите как бельсы, которых можно ограбить. Во-первых, сразу видно, что ничего ценного у вас нет, а во-вторых, надо быть полным идиотом, чтобы с вами связаться. Ну, или самоубийцей.

— Человек, который подослал к нам наемников, отнюдь не был ни тем, ни другим, — хрипло сообщил Лавр. — И для него было бы лучше, если бы я нашел Татьяну живой.

Однако боги в этот день явно были не на стороне эльфа. Форс понял это, когда услышал рычащий, почти звериный, безнадежный вопль. Эльф немыслимым усилием раскидал тела и вытащил на поверхность нечто безжизненное. И окровавленное. Признать в этом нечто Татьяну можно было только при очень большой доле фантазии. Гоблин подошел ближе. Да… Лавр не ошибся. Короткий ежик черных волос, татуировка на запястье оставшаяся от браслета подчинения… опытный взгляд наемного убийцы насчитал аж несколько ран, каждая из которых могла оказаться смертельной.

— Не-е-ет!!!

Лавр до последнего надеялся, что все обойдется. Он не хотел верить в то, что для Татьяны все уже кончено. Враг мог замешкаться, промахнуться, счесть тяжелое ранение смертельным… боги и демоны! Ну помогите же хоть кто-нибудь! Однако на призыв Лавра так никто и не отозвался. Извлеченное из-под груды трупов тело Татьяны было безжизненным. Кто-то из нападавших пробил сердце магички осиновым колом. Когда-то нежное и изысканное, а теперь изжелта-синеватое тело Татьяны почти полностью было покрыто запекшейся коркой крови. Несколько рваных ран рассекали бок и бедро. Кисть, видимо, пытавшаяся сплести очередное заклятье, была почти отрублена. Лавр приподнял безжизненное тело Татьяны, прижал его к груди, прикрыл глаза и почувствовал, как по щекам ползут обжигающие слезы.

Боги, за что? За что?! Почему вы так безжалостны и беспощадны? Татьяна злила Лавра, раздражала, вызывала интерес и плотское желание. Магичка была единственной женщиной, которая не хотела ни уступать эльфу, ни отступаться от своих интересов. И если до сих пор Лавр думал, что чувства, испытываемые им к Татьяне — это увлеченность, (ну, может, чуть больше положенного), то теперь горькая и совершенно непереносимая правда раздирала эльфа на части. Он любил магичку. Настолько, насколько вообще был способен любить. Вот только понял это Лавр слишком поздно. Дурацкое, нелепое, несвоевременное чувство вырвалось наружу, взорвав ледяные оковы. Бесившая эльфа любовь, которую он скрывал от самого себя, жить с которой казалось невыносимым, объявила о своем присутствии тогда, когда уже ничего нельзя было вернуть.

Форс смотрел на Лавра, и ему было страшно. Очень страшно. Таким эльфа гоблин не видел еще никогда. Кожа побелела, лицо перекосила гримаса неимоверной боли, а по щекам текли слезы. Темно-янтарные, горячие слезы эльфа. И это зрелище было жутким. Форс собрался с духом, притащил черпак воды и плеснул прямо в лицо Лавра. Тот вздрогнул и открыл глаза. Черные. Беспросветно.

— Ты можешь объяснить, что здесь произошло? — попытался вернуть эльфа к действительности гоблин.

— Зачем? Теперь уже все равно… — безжизненно ответил Лавр, не выпуская из объятий тело Татьяны.

— Ты сказала, что наемников кто-то нанял. Кто?! — предпринял еще одну попытку расшевелить эльфа Форс.

— Горморл, — с ненавистью выдохнул Лавр. Его мертвые, пустые глаза налились багровым светом и жаждой мести.

— Кто?! — не поверил собственным ушам гоблин. — У тебя что, совсем мозги высохли с горя? Зачем Горморлу вас убивать? Это глупо, а король слишком здравомыслящий человек! Если бы он и решил от вас избавиться, то так, чтобы об этом никто не узнал.

— Да об этом и не должен был никто узнать, Форс, неужели ты не понял?! — тряхнул головой Лавр. — Здесь была бойня. Кровавая и, уверяю тебя, весьма шумная. Однако, поскольку никто до сих пор не сунулся выяснить, что здесь происходит, значит в трактире пусто. Горморл убрал всех, даже случайных свидетелей! Наверняка он навострился обтяпывать подобные делишки еще будучи Канцлером.

— Да с чего ты взял, что это именно он?! — зарычал выведенный из себя Форс.

— Ты не представляешь… Горморл сам об этом сказал. Он прислал нам с Татьяной свою голограмму, которая объяснила, что мы сейчас умрем. И даже сказала за что. Очень любезно со стороны Горморла. Сам бы я ни за что не догадался, — и Лавр улыбнулся так жутко, что Форс понял — жить королю осталось недолго. Жаль… Горморл ему определенно нравился. В последнее время гоблин даже перестал дергаться, что ищейки Объединенных королевств его все-таки найдут. Король пообещал Форсу выхлопотать прощение всех грехов. Не то, чтобы гоблину это было сильно надо — он не собирался переселяться на другие земли небельсов, но… подобная гарантия была не лишней.

— И за что же Горморл возжелал вас убить? — обреченно поинтересовался Форс, смиряясь с мыслью, что его мечта о мирной жизни в Льясме накрывается медным тазом.

— Какая-то сволочь вернула королю память. И он решил отыграться. Горморл заявил, что мы должны умереть за то, что Татьяна его оскорбила.

— Так я и знал, что это она во всем виновата! — взорвался негодованием Форс. — Сколько раз я тебя предупреждал, чтобы ты с Татьяной не связывался? Сколько раз я говорил тебе, что ничего, кроме неприятностей на свою шею, ты не получишь?

— Ты должен мне помочь, — не реагируя на вопли Форса сказал Лавр.

— Помочь? В чем? — не мог понять гоблин.

— Отомстить, — пояснил эльф. — Мне нужно пробраться во дворец Горморла незамеченным. Так что считай, что я тебя нанимаю.

— Нанимаешь? — потрясенно переспросил гоблин.

— Я не могу просить тебя, — вздохнул Лавр. — Я знаю, ты никогда не любил Татьяну. И не сделаешь для нее и шага.

— И тебя не пущу! — взвился Форс.

— Пустишь. И сам пойдешь со мной. Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — Лавр протянул руку, и заклятый на верность клинок сам впорхнул к нему в ладонь. Форс замер, завороженный неожиданным зрелищем.

— Не могу поверить! — шептал гоблин, жадно оглядывая вожделенный меч, выкупанный в крови по самую крестовину.

— Кажется, ты когда-то хотел владеть этим клинком? — дернул бровью эльф. — Как ты думаешь, будет ли он достаточной платой? Или мне поискать другого напарника?

— Нет! — сразу же сориентировался Форс. — Я помогу тебе проникнуть во дворец Горморла. И подобраться к королю как можно ближе. Но тебе нужна одежда. И оружие. Да и вообще я не уверен, что сейчас ты готов к бою. Так что лучше будет, если мы заскочим к Ханту.

— Нет! Я никому не доверяю! — отрезал Лавр. — Нападавшие убили и хозяев трактира, и всех посетителей. Однако я не думаю, что успели ограбить. В конце концов, наемники пришли сюда не за этим. Так что грабежом займусь я. А ты купишь мне в ближайшей деревушке и одежду, и меч, и, может быть коня.

— Последнее излишне, — отмахнулся гоблин. — Когда я шел в трактир, то видел твоего коня в конюшне. Вместе с Ржавым и десятком довольно приличных лошадей.

— Значит, денег у нас будет вполне достаточно, — подытожил Лавр. — Все, что останется, можешь забрать себе. Мне деньги уже не пригодятся. Вряд ли я смогу выжить после того, как убью Горморла.

— Ладно, — неохотно сдался гоблин. — Пошли! Помогу тебе в благом деле обирания трупов.

— Погоди… не можем же мы оставить Татьяну… здесь, — уперся Лавр.

— Хорошо, пойду поищу лопату, — вздохнул Форс.

Земля была ссохшейся, жесткой, и поддавалась с большим трудом. Если бы Лавр не был другом Форса, гоблин бросил бы это дохлое дело после первых же нескольких лопат. Однако потрепанный, ошеломленный горем эльф выглядел так, что спорить с ним не хотелось. Боги, ну куда он собрался в таком виде? Как Лавр собирается сражаться с Горморлом, когда сам еле стоит на ногах? Окровавленный, раненный, с наверняка сломанными ребрами… дохлятина, а не бельс! По-хорошему, Лавра надо было отправить лечиться как минимум на месяц! Однако дружеских советов эльф слушать не хотел. Уставившись невидящими глазами куда-то в пустоту, он вообще ничего не слышал. И не ощущал. Даже пронизывающего ветра.

Гоблин поежился на пронизывающем ветру. В его плащ эльф завернул тело магички, и Форсу пришлось поделиться с приятелем своей курткой и запасными портками, которые висели на Лавре мешком. И кто поймет этих эльфов? То он лаялся с Татьяной по поводу и без повода, а теперь переживает из-за ее смерти, причем так, что готов ввязаться в смертельно опасную авантюру. Отомстить Горморлу! Ха! А что не прямо богам? Или демонам? Гоблин с силой разжал окоченевший пальцы Лавра, вцепившиеся в плечи Татьяны, и потащил тело магички к вырытой яме. Тощая, тощая, а тяжелая, зараза! Форс поймал пустой, безжизненный взгляд Лавра и передернул плечами. Это было страшнее ненависти. Безумнее злости. Это было безысходное отчаяние и готовность идти до конца. До любого конца, каким бы он не был. Лавра не пугала смерть. Он уже был мертв. И гоблин, кидая лопатой землю, закапывал вместе с Татьяной его душу. И желание жить. Лавр существовал только потому, что знал — нужно отомстить. И отомстить так, чтобы Горморлу было так же больно, как и ему. А для этого существовал только один способ. Помнится, Татьяна подливала королю приворотное зелье. Ну… что ж… можно не сомневаться, что Горморл нежно и преданно любит свою супругу. Посмотрим, сволочь, как тебе понравится потерять любимую женщину… тем более, если ее убьют по твоей вине и на твоих глазах.

Пробраться в замок Горморла оказалось не так уж просто. Нет, если бы Форс был один, он прошел бы без труда. Но как объяснить присутствие вооруженного до зубов эльфа? Причем выглядевшего так, что любой мертвец обзавидуется? Упаси боги, Горморлу донесут. А тот возьмет, и вспомнит, что единственный эльф, который шляется вне границ Золотого Леса, принадлежит клану Охотников. И что он к настоящему моменту должен быть уже убит. Так что светиться не стоило.

В замок Форс с Лавром пробрались уже после наступления темноты. В свое время гоблин (на всякий случай) выяснил, где располагается потайной ход, и теперь решил им воспользоваться. Не факт, конечно, что им с Лавром удастся бесшумно добраться до спальни Горморла, но миновать посты стражников — вполне. Форс, правда, опасался, что король может усилить свою охрану, и, к сожалению, не ошибся. Горморл, словно почуяв опасность, приказал выставить дополнительный пост в коридоре. Лавр вопросительно глянул на гоблина, но обратного пути у Форса все равно уже не было. Он согласился проводить эльфа в замок, поможет ему и пробиться к королевской спальне. Все равно после случившегося служить Горморлу Форс уже не сможет. Хотя, конечно, убийство лояльного бельсам короля, на которого возлагались большие надежды и делались немалые ставки, было гиблой и совершенно сумасшедшей затеей. И что будет, когда бельсы выяснят, что Лавр убил Горморла из мести — Форс даже предсказать не брался. Как минимум — эльфа самого прибьют. Чтобы остальным неповадно было. Боги, и угораздило же его ввязаться в эту авантюру! И главное из-за чего? Из-за какой-то стервозной ведьмы! Да Лавр должен был быть счастлив, что так легко от нее отделался!

Однако эльф придерживался по этому поводу своего, совершенно противоположного мнения. Состояние отчаяния и бессильной злости плавно перетекло в такое, когда море по колено, и Лавр готов был сражаться хоть с драконом. Если тот отважится противостоять эльфу. Однако драконов в замке Горморла не водилось. Только усиленный пост стражи в коридоре из десяти человек и двое охранников непосредственно у дверей спальни. Лавр вынул чужой клинок, к тяжести которого еще не привык, с сожалением покосился на свой меч, сверкнувший в руках у Форса, и смерчем врезался в ряды неприятелей. Те сначала растерялись, а потом судорожно начали обороняться. Однако противостоять эльфу, да еще доведенному до бешенства, было невозможно. Люди даже не могли сосредоточиться и увидеть грозящую им опасность. Лавр двигался чересчур быстро для их глаз. Размазанный темный силуэт мелькал, внося в ряды противника смятение и ужас. Лавр владел мечом намного лучше, чем любой из небельсов, и был вполне способен распотрошить врагов до того, как к ним подоспеет помощь. Лавр так и поступил. Замах, разворот, удар… гул, рык, хрип, свист… и алая кровь врага, запах которой так приятно щекочет ноздри. На то, чтобы разделаться со стражниками и парочкой охранников, у эльфа ушло всего несколько минут. Однако Горморл не был бы Горморлом, если бы не позаботился о собственной безопасности. И судя по шуму и шагам на лестнице, к убитым спешило немалое подкрепление.

— Беги! — скомандовал Лавр Форсу.

— Вот еще… — не согласился гоблин.

— Беги, тебе говорят! Все, что ты мог, ты уже сделал! Я запру дверь в королевскую спальню изнутри. Причем так, что несколько минут никто войти не сможет. Этого времени мне вполне хватит, чтобы расправиться с королевской четой. Беги! Помочь мне ты все равно ничем больше не сможешь! — эльф развернулся, нырнул в двери и гоблин услышал знакомый треск. Хм… никак Лавр один из Татьяниных артефактов использовал! Ну, тогда в королевскую спальню точно никто не войдет. По крайней мере, еще минут двадцать. Так что нечего изображать из себя героя. Пора убираться!

Форс рванул к потайному ходу и почувствовал резкую боль в боку. Вот демоны! В пылу боя гоблин даже не заметил, что он ранен! Форс зажал рану ладонью и бросился бежать. Глупо было погибнуть сейчас, когда он, наконец, завладел клинком эльфа! Ледяным клинком, как тут же окрестил оружие Форс. Боги, а как все хорошо начиналось! Горморл не просто нанял Форса и предоставил ему кров, он действительно был очень умным и серьезным монахом. А теперь что? Наверняка наследник короля введет в Льясме свой Закон о гоблинах. И об эльфах. Боги! Мало Форсу было того, что за ним гонялись армии трех Объединенных королевств, теперь ему и во Фряндию с Льясмой дороги нет! Так что попадаться небельсам в руки Форсу определенно не стоило. Лучше уж сразу в Мертвый Мир. Хотя… может, гоблину повезет и он сможет вырваться из замка живым?! Не повезло. Боги, ну что это такое?! Наткнуться на отряд стражи уже после того, как он обменялся с эльфом мечами и покинул дворец! Рана в боку немилосердно болела, заклятый клинок двигался в руке с трудом… а тут еще это! Разумеется Форс сопротивлялся. И еще как! Но силы были явно не равны. А когда под лопатку ударило волной боли, гоблин понял, что дорого в Мертвый Мир может оказаться гораздо короче, чем он рассчитывал. Что ж… придется воспользоваться последним имеющимся в его арсенале средством. Тем, что рекомендовалось активировать в самом крайнем случае. Продолжавший отмахиваться от врагов Форс даже фыркнул. Более крайнего случая сложно было себе и представить! Боги, если он выживет, то больше никогда не свяжется ни с одной ведьмой! И ни с одним эльфом! Форс сделал рывок, отбил сразу несколько выпадов и, воспользовавшись секундной паузой, активировал вживленный артефакт, дарованный ему по праву рождения. Дальше была боль. И темнота. И абсолютное безмолвие.