"Космоземные связи и НЛО" - читать интересную книгу автора (Дмитриев Алексей Николаевич)

Куда смотрят ученые?

«Куда смотрят ученые?..» Именно этим вопросом начинаются или заканчиваются письма многих очевидцев разнообразных самосветящихся объектов. Никуда не деться от этого вопроса, надо отвечать. Вставим оговорку: ответ будет, но насколько он окажется глубоким, всеобъемлющим и достоверным?.. И здесь остро встает проблема привычек человеческого восприятия и мышления, которые формируют общие концепции, то есть проблема системы наших представлений. Ведь «глубокий, всеобъемлющий и достоверный» ответ должен опираться на привычную последовательность фактов и объясняющих их схем. И если именно такой ответ будет сформулирован, если привычная схема найдется, то, значит, эти объясненные явления… обычные. Истинно необычное не поддается доскональному объяснению, оно останется свободно парящим в своей сфере, в стране чудес, оно позволит высказать лишь предположения или правдоподобные суждения. У читателя, привыкшего жить в «объясненном мире», могут возникнуть трудности понимания и даже неприятие позиции автора. Но что поделаешь, таковы наши объясняющие модели. А окружающая нас Природа не скупится на трудно объясняемые чудеса.

Так и не знаю, кто же они, – загадочные нежданные гости или возвратившиеся хозяева?.. А может, они всегда здесь – иногда появляющиеся, но недоступные. Достигая этот «уровень незнания», нам, группе исследователей, пришлось долго и многотрудно изучать то, что многим читателям и нашим корреспондентам кажется самоочевидным… «Чего там, инопланетяне и все тут», – говорят одни. «Разве это не ясно – обычная галлюцинация», – скажут другие. «Все дело рук человеческих – испытание новой техники», – веско заявят третьи. «Бесовские затеи за грехи наши тяжкие», – объяснят священнослужители. И все эти объяснения, несмотря на их крайнее разнообразие, имеют смысл в обширном мире необычных и быстропротекающих процессов. Все правы, все есть в этом мире под Луной.

Наша Земля и Сибирь на ней вмещают гораздо больше чудес и загадок, чем можно их пронаблюдать этими нашими глазами, а потом охарактеризовать. Ведь для многих явлений «даже слов не находится», как пишут нам некоторые наблюдатели. И они правы, действительно – слов нет. Ведь слова обслуживают нашу обыденность, происходят из часто встречающихся событий и подчинены закону больших чисел. А как схватить словом то, что видишь впервые?.. Все было в употреблении, все неточно… Так научные требования «строгого описания» сразу же поникают, ибо «строго» – значит, воспроизводимо, точно, однозначно. И вот, будучи представителями науки, в основе которой лежит именно строгость, мы вынуждены были поступиться ее писанными и неписанными законами, а потом выйти на обжигающий ветер необычной информации, во многом зависящей от искусства владения словом и широты эмоционального восприятия. Занятие, скажу вам, не из легких, ибо в погоне «хоть за каким-то надежным результатом» пришлось долго, и часто безуспешно, искать границу между обычным и необычным. Прежде чем заглянуть в окно неизвестного, надо хоть немного протереть это окно от банальностей и обозначить подходы к нему.

Эта повесть и есть, пусть хоть и не совсем научное, а местами покажется – и фантастическое, пусть хоть тускловатое, но все же окно в… НЕИЗВЕСТНОЕ. Оно есть, оно повсеместно и ежеминутно, оно – вторая реальность, постигаемая, но непостижимая, нашей жизни на Земле. Но прежде давайте отклоним многообразную преграду как легковерия, так и неверия. Ведь отходы бывают не только промышленные, но и научные… Есть неудачи познавания, есть ложные объяснения и фрагментарные восприятия. Да-да, всюду экология!.. Борьба с «загрязнением информационной среды», в данном случае – и психологической, и концептуальной. Давайте наберемся терпения и познакомимся с «прозой» проблемы НЛО.

Задача данной повести – ознакомить читателей с одним из научных подходов к изучению аномальных явлений. Рассказывается о трудностях наблюдений и результатах работы с наблюдательными отчетами добровольных и профессиональных корреспондентов-сибиряков, а также о сложности и трудоемкости задач, связанных с НЛО, – как самой проблемы, так и неоднозначной социальной судьбы уфологии.

«Куда смотрят ученые?» – этим вопросом очевидцы необычного пытаются подсказать, кто должен заниматься проблемой и как выйти из информационного тупика в связи с нарастающим потоком сообщений об НЛО. Надо иметь в виду, что все, идущее под названием НЛО, на самом деле представляет собой совокупность разноприродных явлений, поэтому для работы следует опереться на более емкое понятие – необычное атмосферное явление (НАЯ). И в режиме диагностики, по мере выявления детализирующих данных, из НАЯ вычленяется определенное, более соответствующее название того или иного события или объекта. Мне с коллегами довелось более 20 лет заниматься вопросами необычных явлений в атмосфере и ближнем космосе. Совершенно неизбежно пришлось сталкиваться с явлениями и самосветящимися объектами, о которых пишет или молчит широкая печать даже «в период гласности». Конечно же, имеются в виду многочисленные и разнообразные необычные атмосферные явления (НАЯ), как о том договорились в научных кругах. Неопознанных объектов нам не встречалось, а встречались неотождествленные объекты (или явления) с невыясненной природой возникновения, существования, исчезновения и их функциональным назначением. Далее, иногда приходится удивляться, когда читаешь сообщение о «неопознанном летающем объекте» с подробным описанием этого объекта широко известной формы, с детальной зарисовкой траектории полета, с модификацией светимости и т. д. Объект прекрасно описан, но неясно его происхождение и функциональное значение, то есть, что конкретно он совершает и зачем. Во избежание путаницы в начальных определениях и понятиях я буду в дальнейшем пользоваться более удобной для работы аббревиатурой НАЯ, в случае же, когда объект тяготеет к тем характеристикам, которые присущи НЛО в их обычном представлении, будет использована аббревиатура НЛО. Это тем более верно, что в интенсивном потоке наблюдательных данных случаи, подобные регистрации «летающих тарелок», «сигар», «дисков» по нашему Сибирскому региону не превышают семи-восьми процентов от общего числа документированных наблюдений. Есть, конечно, риск быть скучным для читателя: вместо инопланетян – результаты научного подхода в доступной, как нам кажется, форме…

И еще дополнительно о терминах. Тяга человечества к твердотельным формам все еще гипнотически сильна. Потрогать, понюхать, попробовать на вкус и сформулировать: «Это – реальность». Вот с этими требованиями добровольные и профессиональные уфологи часто оперируют и столь же часто попадают впросак. Все эти гуляющие по газетным и книжным листам «сотни тысяч НЛО» есть чистая ложь в лучшем случае и скрытая форма борьбы с НЛО – в худшем. Это наивная или злонамеренная тенденция «их и их технологии» лепить по своему образу и подобию. И если удается слепить, то тогда «их сбивают лазерными лучами» как бесплатные мишени. То, что нам пришлось регистрировать и анализировать на протяжении многих лет, не было ни твердым, ни жидким. «Оно» почти всегда было, в наших терминах, газоплазменного состава, всегда было активным в электромагнитных диапазонах, была акустика, радиоактивность, атмосферные вихри, световая игра. Но все это без тонн и килограммов, это всегда было именно явлением из более тонкого материального мира, как нам казалось сначала.

Несколько общих данных. Необычные явления в атмосфере и ближнем космосе – это быстропротекающие, невоспроизводимые, редковстречающиеся события. До настоящего времени в активе накопленных сведений нет постоянных и надежных данных о прямых или хотя бы косвенных признаках, предшествующих появлению события перед наблюдателями. Необычное почти всегда настигает внезапно, так же необъяснимо исчезает. Весь уют науки, устроенной на законах больших чисел, здесь не работает. Все ново, неповторимо, загадочно, то есть трудно выявить связь предшествующего события с последующим. Одно событие может происходить в конкретном районе и в течение целого года, другое – развертываться сразу синхронно в северном и южном полушариях… Эта чарующая неопределенность исследуемых явлений наводит на наблюдателя или страх (реальный, обоснованный инстинктом самосохранения), или пленит великим набором небывалых возможностей из далекого чрева будущего.

Который год при попытках вырваться из эмоционального плена темы нам приходится вновь и вновь ощущать угрозу неизвестности и грандиозности проблемы, которая ветвится и ширится, углубляется и… плодоносит.

Итак, о плодах – разных по качеству и количеству. Качество распростерто от обычных, достоверно и научно интерпретируемых, до трудноуловимых психологических воздействий и последствий трансперсональных контактов, которые неожиданно возникали у нас в местах воздействий на почву самосветящихся объектов. Год за годом, по мере нарастания сотен и тысяч писем о НАЯ, вырисовывалась интересная структура и результативность описаний (вольных и невольных наблюдателей). Оказалось, что есть места и годы, где и когда регистрируемая частота встречаемости НАЯ далеко превосходит случайное распределение. Именно эти места и годы послужили для нас отправной точкой отсчета при наведении общей классификации наблюдаемого материала. Было полезным для изучения накопленных архивных данных о НАЯ ввести такие подразделения или классы исходных описаний и, как оказалось, НАЯ в архиве, прямо сказать, маловато:

Естественно, что выделенные классы не равнозначны по важности и количеству представителей. От процентных оценок мы сознательно уклоняемся, чтобы избежать иллюзии законченности классообразования.

Ошибочная диагностика – это неизбежный результат регистрационной работы как человека, так и точнейших и узкоспециализированных приборов. Но и то, что в определенных местах Венеру принимают за НЛО намного чаще, чем где-либо, уже говорит о необычном свойстве атмосферы, о возникновении сверхрефракции при определенных метеоусловиях. Ведь не новички диспетчерской службы в одном из международных аэропортов США создавали на полосах условия посадки для… Венеры, причем не однажды. Частота и распространенность ошибочной диагностики в общем тоже имеет не случайный характер. Как правило, случаи ошибочной диагностики тяготеют к местам, где, по той или иной причине, развито экспериментирование в атмосфере, или к районам с особыми геолого-геофизическими условиями. Совершенно естественно, что наибольшая частота ошибок встречается в городских условиях.

Метеорологические явления, несмотря на кажущуюся очевидность и повсеместность, наблюдатели тоже часто описывают как НАЯ или НЛО. Шаровые молнии (до нескольких метров в диаметре), необычные грозовые разряды (четочные, шторовые, полосовые и др.), конфигурация облаков, зарождение вихрей, аэрозольные свечения, – все это встречается в ваших письмах, дорогие корреспонденты. И туда, где вас часто настигают метеорологические необыденности, мы, ученые, тоже смотрим и неожиданно для себя обнаруживаем интересную концентрацию вещества, энергий и процессов, контролирующих местную специфику метеоусловий и качеств геофизической среды. Это тоже подсказка, и не малая. Ведь общеизвестный факт наращивания техногенного давления на геолого-геофизическую среду результируется частично и наращиванием силы климатического хаоса (в терминах академика К.Я. Кондратьева). Все больше случаев, когда техногенно полученная и примененная энергия в определенных геолого-геофизических условиях модифицирует ряд метеопроцессов, усиливая природную энергетику.

Класс явлений техногенного происхождения – весьма обширный и разнообразный по проявлениям. Он ветвится на большое число видов формирований в геокосмосе (атмосфера – ионосфера – магнитосфера). Более половины явлений, интерпретируемых наблюдателями как НЛО, на самом деле связано с процессом «освоения» ближнего космоса и имеет техногенное происхождение. К настоящему времени произведен не один десяток тысяч ракетных пусков (с учетом геофизических пусков малых ракет). Отработавшие спутники и их фрагменты «заселяют» геокосмос, и уже сотни тысяч больших и малых обломков вращаются вокруг Земли. С начала восьмидесятых годов на Землю ежегодно падает до шести тысяч технометеоров – обломков спутников, а изредка падают даже целые спутники, если их не удалось подорвать еще на орбите. Эти падения названы технометеорами в связи с их искусственным происхождением. Попадая в плотные слои атмосферы, технометеоры (в зависимости от летного качества) выписывают очень сложные траектории и демонстрируют резкую переменную светимость. И не одна сотня писем от наблюдателей представляет собой добросовестные отчеты по падению технометеоров. Также много писем содержит информацию о ракетных стартах или о последующих процессах вдоль траектории пролета (чаще всего – свечения верхней атмосферы). Более редки случаи красочного описания выброса космическими аппаратами распыляемых веществ или закачки энергии в нижнюю или верхнюю ионосферу мощными радио-излучателями. Встречаются и отдельные описания «сплывания» энергии с высоковольтных линий электропередач. Это происходит при специфических погодных и геомагнитных условиях (особенно в зонах высоких тектонофизических напряжений и при высоких ионосферных возмущениях). Имеются также описания отдельных экспериментов – геофизические отклики на энергоемкие испытания и специальные взрывы (включая и подземные, ядерные).

Все эти описания имеют громадное значение в смысле визуального картирования результатов технической активности человечества. Они ориентируют ряд исследований геоэкологического характера, поскольку выявляют геолого-геофизические зоны, особо чувствительные на энергоемкие техногенные воздействия.

Итак, заключая краткую информацию по данному классу, снова подчеркнем значимость наблюдательных материалов. В лице наших добровольных корреспондентов мы усматриваем возрождение традиционной наблюдательной астрономии. Приятно также убеждаться в том, что люди на небо смотрят, и тяга к чуду не умерла.

Класс геолого-геофизически интерпретируемых явлений – наиболее сложный, обширный и… грозный. Да-да, грозный. Ведь в состав этого класса входят: импульсное высокочастотное излучение, инфразвуковые волны, ультрафиолет, свечения ионизированного приземного слоя воздуха, надразломные сияния и даже низкотемпературная плазмогенерация. Кроме того, ряд крупномасштабных светящихся образований во времени и пространстве обрамляют катастрофические геопроцессы сейсмического и вулканического характера. Нередко крупным землетрясениям (например, в Ташкенте, Китае) предшествовала сложная и энергоемкая электромагнитная насыщенность недр и атмосферы, выражающаяся в акустической и световой проработке атмосферы над эпицентром и его окрестностью.

Нередки также и случаи устойчивых и разнообразных свечений, называемых ложными предвестниками землетрясений. Причем, расположение этих свечений не обязательно совпадает с сейсмонагруженными районами. Впоследствии районы или их отдельные участки, для которых выявлена высокая частота встречаемости необычных явлений, были названы геопатогенными зонами. Остановимся. Всплыло печально известное слово «зона». Но в бурном финише второго тысячелетия возникла новая его интерпретация. Имеется в виду интерпретация не научно-фантастическая, а ЗОНА под названием «М-ский треугольник» в одном из районов Пермской области (см. газету «Советская молодежь», орган ЦК ЛКСМ Латвии, 1989 г., No. 185–192).

Вне компетенции науки и Министерства связи в этой зоне путем психологического опроса необычных явлений якобы установлена… межпланетная и даже межзвездная связь. Возникает неизбежный бинер: «Этого не может быть!» и «Наконец-то контакт!» По вновь налаженному каналу связи пошел нравственно ориентированный поток сообщений. В общем, приятно осознавать, что на крутых виражах техноцентрической фазы цивилизации приходит помощь, правда, весьма загадочная и неоднозначная. Но выбирать не приходится… Да и апокалиптический характер некоторых сообщений «звездных корреспондентов» прямо перекликается с выводами специалистов по глобальной геоэкологии. К сожалению, технический разгром планеты, понуждаемый ростом прибыли, и впрямь грозит уже развернувшимися катастрофами. Так что информационные параллели могут и ободрить энтузиастов-контактеров. Демократизация треножников Пифии и предупреждения Кассандры тоже налицо.

Итак, Пермская область. Соликамск, 17 августа 1698 года:

Через семь лет, как о том есть свидетельство (Каталог IV–XVIII, Полярные сияния, 1989, с. 62–64), событие повторилось уже с крупными пожогами.

Этот экскурс в историю призван засвидетельствовать исконную геолого-геофизическую необычность территории области: и рудные участки, и знакопеременные магнитные аномалии, и геодинамические отклики на горнодобычу (Демидовские рудники), и сложная сеть разломов, надвигов. Это общеизвестные признаки геолого-геофизической напряженности. Есть и менее известные, неуловимые, но по-настоящему грозные: высокочастотные импульсные излучения в электрогенерационных зонах, инфразвуковые излучения в энергоактивных зонах, труднорегистрируемые газовыделения, резкие скачки напряжения магнитного поля и другие явления сходного порядка. Такие явления не только имеются, но именно им и присуще то нарастание (во времени), то убывание количества разнообразных форм светящихся образований. Поэтому и посетители «М-ского треугольника» попадают в различные фазы активности зоны, особенно в периоды геоэффективных вспышек на Солнце. Прошу обратить внимание читателя на тот очевидный факт, что первые сообщения об активности «Пермской зоны» пришлись на максимальную активность 21-го солнечного цикла. А максимум числа посетителей зоны, максимум внимания к ней (1989–90 гг.) совпал с максимальной активностью Солнца в 22-м цикле. Более того, все еще длящаяся активность этого цикла превзошла все предыдущие циклы по мощности и разнообразию деятельности Солнца. Энергоактивная Кунгуро-Соликамская тектонофизически напряженная зона имеет и высокую гелиочувствительность. Поэтому геоэффективные вспышки на Солнце приводят зону в режим отклика на эти вспышки. Очередная активность зоны придется на 1996–98 гг., когда просуммируется общепланетарный отклик Земли на солнечное воздействие 22-го цикла и разовьется активность 23-го солнечного цикла. Но рекомендаций желающим запросто выйти на «звездную связь» дать не могу, геоактивные зоны не изучены, и поэтому отсылаю читателя к эпиграфу данной главы.

Приходилось бывать в подобных «зонах» и нашему отряду. Действительно, ощущения не из приятных. Вынуждены были срочно снимать лагерь и уезжать с особо активных участков, оставляя взамен себя приборы для регистрации аномального поведения геомагнитных полей. На галлюциногенные возможности активных разломов указывали в открытой печати и английские, и американские геологи. Появление беспокойства, безотчетного страха и потом рвоты, поноса, головокружения, аритмии сердца и даже потери сознания – это обычные составляющие адаптации и психофизиологические реакции на особо активные «точки контактов» или, более научно, – на энергоактивные действия точек вертикального электромагнитного переизлучения.

Стыдно признаться, но ни мне, ни моим коллегам не пришлось побывать контактерами с двухсторонней связью. Хотя перечень ощущений – от полной мобилизации организма на адаптацию к экстремальным геолого-геофизическим условиям, может, иногда и превышал порог для исследователей «М-ского треугольника», но мы уходили с «пятен воздействия» при определенных показаниях приборов. Приходилось иногда падать ниц и зарываться в гальку от испепеляющих световых экспозиций, терять подвижность и ощущать почти шоковые боли в организме. Возможно, архаичность мышления, а может, грубость восприятия не позволили нам:

Прошу прощения у читателя за этот социальный занос, но ведь опять потерявшая исследователей тема НАЯ – НЛО, несмотря на недостаточность знания, ныне как бы сама собой переводится в этико-социальный план – довольно быстро и с неясными целями. Фундаментальная наука отсиживается пока за не менее фундаментальными физическими и психологическими затворами, да еще и без надлежащего финансирования. Высокопоставленные затворники с эпическим спокойствием или утонченным сарказмом смотрят поверх зияющих дыр в разнокачественной ткани науки. Труднее тем, кому по долгу службы (или зову судьбы) приходится честно исследовать НЕВЕДОМОЕ, а иногда и всматриваться в него «глаза в глаза».

Итак, о трудностях. Все трудно, ибо это – способ человеческого существования на Земле. Но особенно трудно там, где люди сами рачительно и безоглядно созидают трудности. Это неизбежный результат деятельности полунауки, о чем в свое время предупреждал Ф.М. Достоевский. Полунаука коварна и многолика. Например, она знает как добывать, искать, плавить, взрывать, дробить, осваивать, воздвигать, перегораживать и т. д., но она не стремится знать о последствиях своих свершений. На изучение последствий «этого всего» нет денег. Второе тысячелетие завершается торжественным шествием денежных купюр, и смотреть по экономически нерентабельным сторонам запрещено. Ведь то, о чем начали догадываться некоторые глубоко исследующие проблему ученые-уфологи (Ж. Валле и др.), сильно насторожило деньги и власть имущих. Но здесь важно подчеркнуть, что длительная и трудоемкая работа ученых неожиданно пересеклась с «контактерскими» выводами, причем основными. Еще не раз мы, под разными углами будем обращаться к этому выводу. Также надо иметь в виду, что применяемая учеными и контактерами терминология существенно различается.

Возьму на себя смелость сформулировать эти выводы в свободном изложении и с учетом формулировок профессионалов и энтузиастов по «космической связи». При этом также надо иметь готовность к тому, чтобы не только понять, но и принять нижеследущие выводы в качестве путеводной звезды или, другими словами, в качестве точки сборки информационных ассоциаций. Подобная оговорка необходима для облегчения понимания позиции автора и для самостоятельной проверки этих выводов по материалам данной книги и других.

У читателя может возникнуть законный вопрос, почему основной уфологический вывод сделан в разделе геолого-геофизически интерпретируемых явлений. В том-то и загадка, что НАЯ – НЛО адресуется не только самовлюбленному человечеству, но и всему планетарному организму в целом. В том, что это так, вы убедитесь (или не убедитесь) и по прочтении книги, и по реальным феноменологическим рядам наблюдений в настоящем, а особенно в недалеком будущем.

Итак, о выводах. Они таковы.

Но давайте вернемся в Пермскую область, к деревне Молебка, к знаменитому «М-скому треугольнику». Газетный шум по поводу данной территории содержит и полезные биты информации. По крайней мере, газеты простимулировали активность людей особой категории, с романтической восприимчивостью, подвижнической верой и устремленной любознательностью. Вот эти люди и формировали психологический климат, в котором устанавливались «контакты с иноцивилизациями».

Прежде чем перейти к репликам этического и правового порядка по поводу «установленных контактов» в «М-ском треугольнике», отметим, что без особого напора, но все же систематически освещался вопрос – с кем, где и при каких природных состояниях возникал или прекращался «сеанс связи». Это уже что-то, поскольку учитывалась окружающая среда – не как пассивный бездушный зритель, но как нечто третье, способствующее «контактам» или запрещающее «общение с иноразумом». Кстати, заграничные контактеры на качество и активность внешней среды не ссылаются, у них все без свидетелей, у нас же – с присутствием ее величества Природы. И это здорово! Ибо свидетель Природа все содержит в своем чреве и, как обнаружилось, десятилетиями «помнит пришельцев из Космоса».

Итак, контакты с кем бы то ни было идут всегда при «третьем свидетеле» – окружающей среде, чуткой, понятливой и запоминающей.

Именно здесь, «на природе», в особых районах, создаются неформальные отряды добровольцев довольно пестрого психофизиологического состава. Все эти добровольцы – труженики металогики. Часть из них в любом качестве и количестве НЕВЕДОМОГО видит «друга» и соответственно настраивает свое восприятие и интерпретации. Другая часть во всем непонятном видит «внешнего агрессивного врага» и оснащает свое воображение и отчеты сюжетами «о завоевании Земли инопланетянами». Но постепенно вырисовывалась и третья стратегия, основанная на дуализме: есть те и другие, есть «дружественные» (помогающие имеющимся на Земле жизненным позитивам) и «враждебные» цивилизации (пристально изучающие возможности жизненных процессов на Земле, и человека в частности, с надеждой на позитив для себя и своих страшных цивилизаций).

И вот в эту, уже межпланетарную, коллизию жизни и смерти ринулись с вопросами профессионально неподготовленные люди. Устремились без инвестиций, корпораций и золотых фондов, ракет и вычислительных машин, устремились телом и, как они сами говорят, «душой». А ведь известно: «ищущий да обрящет». Вот и обрели они – каждый СВОЮ ИСТИНУ.

А дальше? Дальше – реакция сценария «прибыль» на эту попытку прорвать изоляцию жизненного процесса на Земле, попытку убежать из ведомства «все в человеке, все для человека». Устав этого ведомства гласит: довольствуйся собой, а все, что вне тебя, считай несущественным или несуществующим. Руководствуясь этими инструкциями, и поступай на Земле и на Небе. Если инопланетяне – то они для тебя. Если иногалактийцы, то тем более для тебя. Все – для тебя!.. Это и есть основная концепция антропоцентризма золото-урановой фазы цивилизации. Это и есть ее установка, ее, так сказать, поощряющая энергия. Куда она ведет (да уже и привела), все более очевидно: ведь экономическая структура мира устраивает себе рай на геолого-геофизической дезорганизации мира.

Вот и «забеспокоились» организующие силы Солнечной системы. Ведь Земля, как космическое тело, служит эволюционным целям не только своим, но и всей Солнечной системы, хотя люди и используют родную планету всего лишь как подмостки для всевозможных выставок достижений… Отсюда, на мой взгляд, и нравственно-этическая выраженность сообщений, получаемых «контактерами» в «М-ском треугольнике». Это, если хотите, крик ИХ ДУШИ, возможно, еще не проданной за «валютную похлебку».

В растущем сонме сообщений об аномальных явлениях содержится большой процент «рукотворных НЛО», по обычным программам разрабатываемых, запускаемых. Обычный человек мало представляет, сколь разнообразно, повсеместно (включая Арктику с Антарктикой), энергоемко и красочно фигурирует на нашей планете технологическая деятельность людей. Она ведь действительно затмевает небо и землю, она действительно соревнуется по силе с геолого-геофизическими процессами, а в ряде случаев и опережает их. Поэтому ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ для природных процессов на Земле и ЯВЛЯЕТСЯ самым что ни на есть АНОМАЛЬНЫМ ЯВЛЕНИЕМ. И серьезное исследование «неопознанных» объектов и явлений должно начаться с не менее серьезного исследования «опознанных»… Но по какой-то неясной для многих причине земляне не обеспокоены тем фактом, что изделия их рук уже обрели самостоятельное, независимое от творцов, существование. И кому на голову упадет очередной спутник или обшивка от ракетной ступени, как-то становится общественно не интересно. Отсюда и потрясающая сложность обсуждаемой нами проблемы: если нет реального знания о том, что мы сами делаем и куда это ведет, то как мы выясним, что делают и куда ведут «инопланетяне»? А если еще учесть нашу удручающую неграмотность в отношении возможностей самой Природы производить необычное или просто катастрофическое, то есть от чего кинуться в ближайшее светящееся пятно с сакраментальным, но теперь еще и контактерским вопросом: «Что делать?»

Нельзя сбрасывать со счетов и то, что каждый ученый обладает психологическими барьерами, которые, как правило, срабатывают особенно эффективно при рассмотрении такой сложной картины, как аномальное явление. При этом быстро обнаруживается, что более или менее приемлемый исследовательский комфорт достигается на пути отождествления аномальных явлений с известными феноменами. И уж если отождествление не подходит, и явление не укладывается в известный репертуар событий, то приходится соглашаться на чисто уфологическое явление, то есть признавать тот самый НЛО, который «все видят».

Но и здесь жизнь исследователя не облегчается, более того, наступает лихорадка неопределенности. Квалификация ученого не подсказывает пути решения («ни слов, ни замеров»), ведь обычная аппаратура в ряде случаев не применима, и слабый портретный очерк события лишь дразнит воображение да порождает комплекс неполноценности. Я не имею в виду тех, «кому все ясно, какая цивилизация и как она спасет». Вот в таких условиях испытываются уже сами исследователи, при этом наблюдаются случаи:

Какой же вывод напрашивается в отношении НАЯ – НЛО? Да такой, что никакие конкретные и успешные операции по отождествлению не продвинут нас ни на йоту в решении собственно уфологических проблем. Но они необходимы как воздух, чтобы избежать широко практикуемой ошибки, а именно – подмены предмета исследования.

И все же, несмотря на кажущуюся и углубляющуюся бесперспективность научного решения, несмотря на неисчерпаемый скепсис отрицателей и безоглядную эйфорию людей, признающих существование инопланетян, ученые предпринимают трудные попытки «хоть что-то выяснить». На мой взгляд, к таким попыткам следует отнести изучение феномена 14–15 июля 1980 г. в Москве. Лидерство в этой ситуации, несомненно, принадлежало Институту космических исследований Академии наук СССР.

Энергичная и зараженная надеждой на успех научный сотрудник Инна Геннадьевна Петровская под бдительным вниманием и взвешенной помощью доктора физико-математических наук Г.С. Нариманова развернула серьезную мобилизацию наблюдательных отчетов и провела анализ сведений, касавшихся упомянутого феномена. Дело упрощалось и тем, что основные события произошли не где-то там, за тридевять земель, а здесь же, на окраинах Москвы и в Подмосковье. Было собрано и проанализировано 56 наблюдений, поступивших с разных мест от разных наблюдателей. Было обнаружено сходство московского феномена с петрозаводским, но оказалось столь же безнадежным установить природу тех явлений, которые по существу своему были действительно аномальными. Имеет смысл познакомить читателя с одним из рассказов очевидца. Трезвое и серьезное повествование о наблюдаемом явлении подкупает своей полнотой и правдивостью. Изложим его.

Этот объект и его передвижения наблюдал и ряд других лиц. Их описания вполне сходны по временным и пространственным характеристикам с приведенным описанием. Но вот этот «сухой остаток», несмотря на детальное исследование места и людей-наблюдателей, так и остался необъясненным. Зацепиться оказалось не за что. Возможно, поэтому у исследователей и накапливается горечь от непонимания и от того, что «можно было бы попробовать и то, и другое, но исследование запретили». И «то», и «другое» оказалось не в ведении ученых, а в «распоряжении администрации», вот и перековываются некоторые кандидаты и доктора в экстрасенсов, чтобы «не зависеть от начальства».

Да, экстрасенсы… А почему бы и нет? Ведь признаем и венчаем лаврами гениальных – композиторов, писателей, ученых, спортсменов, художников, скульпторов, философов. Почему бы не признать гениальными людей, уникальных по широте и глубине восприятия? Начали признавать; но «гениев» этого рода становится удручающе много, и уже себя чувствуешь с изъяном, если вдруг оказывается, что ты «не видишь», «не слышишь», «не диагностируешь». Так и живешь обломком живого вещества в кругу «далеко продвинувшихся». На новом поприще психофизиологической активности масс все более ощущается острота проблемы безопасности по части функциональной (модно-гуманитарной) роли совести. Так и приходит на ум широко распространенный сценарий экзамена на шаманство в Горном Алтае. А дело было так…

Дошло до власти, что среди народа появилось много шаманов, да и к тому же не мирящихся между собой. Позвал вождь главного шамана и изложил ему обстановку в его ведомстве. Задумался главный шаман, да и предложил вождю сценарий для проверки профпригодности своих коллег. Сценарий оказался потрясающе простым и экономичным. Собрали много сухих валежин да смолистых пихтовых пней, переложили все берестой, а сверху рассадили всех экзаменующихся. Потом главный шаман поджег эту громаду деловой и бросовой древесины и занял на пирамиде подобающее место. Как о том повествует сказ, главный шаман взлетел в воздух, как только коснулось его пламя. После прогорания костра сердобольные зрители увидели, как, отряхиваясь от золы и пепла, поднялся и пошел по своим делам еще один шаман. Вот и вся проверка на обоснованность претензий на соответствие занимаемой должности.

В связи с тем, что мы живем «в почти цивилизованном мире», предлагать подобный экзамен было бы крайне не гуманно, тем более, что «экстрасенсы – это не какие-то шаманы». Но в каждом человеке есть горящий или хотя бы тлеющий костер совести…

Читатель, ты же понимаешь, что все нынче ладят под науку. И если оказывается, что «наука» не проходит, то тут же – еще более мощный, прямо таки несокрушимый довод: «Мы же владеем оккультной наукой, эзотерикой». А что если феномены по телевизору для всех, все и сразу, то тогда при чем же здесь эзотеризм? Да и знатоки этого раздела знаний Махатмы в своих Письмах сочли уместным осведомить Синнета, своего корреспондента: «Мы не будем понимать друг друга в нашей корреспонденции до тех пор, пока не будет совершенно ясно, что оккультная наука имеет свои методы изысканий, такие же точные и деспотичные, как и методы ее антитезы – физической науки… Тайны никогда не были и никогда не могут быть сделаны доступными для обычных толп, по крайней мере, до того желанного дня, когда наша религиозная философия станет общей, мировой».[1]

Видите, сколь суровая формулировка необходимых и достаточных условий для движения в плане оккультных наук. Конечно, можно усомниться в этих формулировках и требованиях. Но «сомневаться во всем» по завету Маркса лично мне не по плечу. А последовательным марксистам, к числу которых я никогда не принадлежал, следует сомневаться и в его тезисе, что «пахнет дурной бесконечностью». И суровость правды наращивается – добровольным трудом и добровольным страданием. Как хочется, чтобы «наконец-то признанная суперсенсорика» не занялась самоликвидацией посредством достижения легких результатов от контактов, не санкционированных ясным сознанием. Конечно, это что-то новое – космическое нищенство, но это так близко к притче о первородстве и чечевичной похлебке.

А необходимость общечеловеческого внимания к этой «проблеме контактов» все нарастает. Причем нарастает она по двум поверх лежащим причинам. Во-первых, действительно учащаются случаи не понятых и не исследованных эпизодов психофизиологических состояний и их последствий у ряда людей – как в городе, так и в селе; растет количество информации, полученной гиперфизическим (говорят, телепатическим) путем. От самосветящихся объектов принимаются советы по лечению, по обучению людей внутренним каналам связи, через сны и промежуточные состояния. То есть, по всем признакам, «заработал» еще один канал связи с неясным источником информации и ее действительным предназначением. Но в этом перечне важно одно: количество людей, вовлеченных в новообразованный информооборот (вопрос – ответ, совет – применение и т. д.), нарастает, а его природа и предназначение не изучены.

Во-вторых, растет число умышленных и неумышленных мистификаторов на всех уровнях социальных слоев. Конечно, этому способствует и пресса, радио, телевидение. Разнообразие и частота «жаренных фактов» нарастает, нарастает и количество некомпетентных комментариев к этим фактам.

Общественный интерес не был направлен на изучение НАЯ – НЛО, а научные средства мира не ориентированы на глубокие и всесторонние исследования всей совокупности самосветящихся объектов во всех геолого-геофизических средах, возник серьезно сформулированный фронт отрицания второй реальности мира, растущего НЕИЗВЕСТНОГО. На вопрос «Куда смотрят ученые?» можно искать ответ и в других разделах книги, и в кратком нижеследующем резюме. Рассмотрение проблемы привело нас – как ученых – на первых годах работы к заключению о том, что: