10

Сколько людей, столько и затмений.

У одной моей подруги есть удивительная физиологическая особенность: ее всегда тошнит в трехзвездочных мишленовских ресторанах1. То есть - буквально тошнит, со всеми сопутствующими нюансами.

Раньше, когда трехзвездочные мишленовские рестораны встречались в ее жизни так же редко, как порядочные мужчины, моя подруга думала, что это просто совпадение. Что на самом деле тошнота и звездочки «Мишлена» никак между собой не связаны.

Один раз она решила, что, наверное, ее растрясло по дороге. Она же предупреждала, что это идиотская затея - ехать ужинать за сто километров. Кроме того, у таксиста была совершенно гнусная манера вождения, очевидно, что он привык возить кирпичи.

В другой раз, скармливая мишленовскую кухню унитазу, она подумала, что беременна. И по дороге в гостиницу купила в парижской аптеке

Michelin - фирма, производящая автомобильные покрышки и уже сто лет выпускающая ежегодный гид с рейтингами лучших ресторанов. Самый влиятельный гид в мировой гастрономии. Высший балл гида - три звезды. Трехзвездочных мишленовских ресторанов в мире всего несколько десятков. упаковку тестов. Но тесты показали, что материнство ей пока не грозит.

В третий раз она грешила на жару. В четвертый - на абстиненцию. В пятый раз, когда ее выворачивало в уютном, как хорошая детская, сортире альпийского ресторана, она обвинила во всем кислородное голодание. На него, по ее мнению, высокогорный климат обрекает всякого обитателя русских равнин.

И только раз, наверное, на десятый, когда она не смогла придумать рвотному рефлексу даже самого завалящего алиби, она поняла, что дело исключительно в ней самой.

Что, видимо, ее утроба неспособна воспринимать сложные гастрономические трюки. Что бурлеск ароматов и фейерверк вкусов, то есть вся та кулинарная заумь, за которую, собственно, платятся баснословные деньги и даются мишленовские звезды, моей подруге, увы, противопоказана. И это тем более обидно, что вообще-то моя подруга очень любит хорошо поесть. Но увы, увы, увы. Примерно то же самое происходило в XIX веке с увлеченными искусством европейскими романтиками. От слишком большого количества красоты вокруг они сходили с ума. Был даже изобретен специальный термин для обозначения этой загадочной болезни: «невыносимость прекрасного». Ею страдал, например, писатель Мопассан. Рассказывают, что его не раз и не два с санитарами выволакивали в полуобморочном состоянии из Лувра. Однако же он вновь и вновь влекся туда смотреть на Леонардо и Джотто, и опять - хлобысь - и в обморок.

Впрочем, это еще даже хорошо, когда болезнь имеет такой отчетливый, как говорят врачи, анамнез и эпикриз. Можно выявить корень хвори, отсечь его и зажить пусть не полной, но зато не тошнотворной жизнью.

Но бывает ведь и так, что болезнь имеет, что называется, скрытый характер. Отчего его драматургия не становится плачевней, но выявить причину и следствие бывает крайне тяжело.

В подмосковном поселке по соседству с нашей дачей, например, построили колоссальный особняк. Три этажа, метров, наверное, девятьсот полезной площади. В таком бы балы закатывать. Но хозяева его почему-то не закатывают балов. Они приезжают домой ближе к полуночи, зажигают огонек в одной-единственной комнате, а потом и он гаснет. И дом стоит страшный и заброшенный, как средневековый готический замок. И так продолжается годами. Ни веселья, ни света в окнах. Несколько раз я сталкивался с хозяевами особняка: у них были строгие, как у святых на иконах Страшного суда, лица. Они парковали свой Lexus и мрачно шли в дом, чтобы зажечь там приглушенный свет в одной-единственной комнате.

Не исключено, что у этих людей какие-то проблемы на работе. Может быть, ФСБ опечатала какие-нибудь их склады с неправильными акцизами. Или еще какая-нибудь гадость. Но недавно я подумал: а что, если дело в доме? И этим людям на самом деле противопоказано жить в хоромах. И вся эта скорбь на лицах, и приглушенный свет - все это оттого, что где-то в мозгу у них имеется боязнь больших жилых пространств. И для жизни им нужен не подмосковный особняк, а двухкомнатная квартира в спальном районе. Крошечная, как Nissan Micra1. Куда можно приехать ближе к полуночи, зажечь приглушенный свет и спрятаться, как улитка в раковину.

Но ведь нет. Финансовый статус и социальная среда обязывает их жить на участке площадью в гектар, в доме высотой три этажа, с тысячью метров решительно бесполезной для них площади. И откуда, спрашивается, им узнать, что корень зла, возможно, таится в этих метрах, а не в проблемах с акцизами и не в кознях ФСБ?

У меня был один знакомый банкир, который на старости лет завел себе молодую любовницу. Так было положено в его кругу. После сорока лет и ярда2, хотя бы в рублевом исчислении, все его друзья заводили себе молодух. И он тоже завел. И потом постоянно жаловался, что ему уже не хватает на нее эротического темперамента, что ему совершенно не о чем с ней говорить, и так далее и тому подобное. Он стал раздражительным, нервным и перестал подходить к теле 1 Nissan Micra - японская модель городского малолитражного автомо биля. 2 Я р д - на жаргоне новых богатых - миллиард. фону. Он бросил эту любовницу, но не успокоился и завел себе другую. Которая тоже была не ах ни в смысле соответствия темпераментов, ни в плане интеллектуальной беседы. Потом он завел третью, четвертую. Не то чтобы ему была принципиально нужна рядом эта самая молодая кровь, просто в его кругу было так принято. И он не мог ходить эротическим бобылем.

Это - как говорили в рекламе пива - закон жизни. Залезая на очередную ветку социальной ели, люди должны соответствовать ее стилистическим безобразиям. Строить большие дома, заводить любовницу, телохранителей, шоферов, домработниц, тратиться на костюмы, уроки игры в поло и на машины представительского класса. Причем далеко не все эти траты приносят удовольствие. Наоборот, доставляют одни огорчения. Многие из известных мне рублевских помещиков проводят часы, жалуясь друг другу на жуткие нравы своей челяди. Послушать их, тюремные рассказы Шаламова и Солженицына - просто репортажи из воскресной школы по сравнению с тем, что регулярно происходит на половине слуг Рублево-Успенского шоссе. Но выгнать слуг невозможно. Потому что как же тогда управиться с домом в тысячу квадратных метров и участком размером с гектар?

Нет, разумеется, есть люди, которым все это доставляет массу удовольствия. Те, кто просто упивается властью и возможностью повесить на стену картинку Модильяни, наняв для ее охраны двух громил, которых надо кормить и платить им зарплату. Но таких гораздо меньше, чем принято думать. Большинству жизнь в роскоши рикошетит как приятной, так и болезненной стороной.

В одной британской газете я прочитал о новой тенденции из мира богатых - selected luxury. Избирательная роскошь.

Смысл этой доктрины в том, чтобы руководствоваться в безумиях здравым смыслом. Адепты selected luxury могут жить в небольших квартирках в районе Анджел1, но при этом ездить на Bentley2, потому что именно автомобильная езда, а не недвижимость есть главное удовольствие в их жизни. Они это поняли и не стали гоняться за квартирами в Мейфер3, сосредоточив усилия на автомобилях. Адепты selected luxury могут летать бюджетными авиакомпаниями, но останавливаться в президентских номерах дизайнерских отелей. Просто потому, что самое важное для них - это то, где они будут ночевать, а как они будут в это место добираться - не принципиально. В этой статье было еще множество примеров рационального подхода к роскоши. Единственное, что там не сообщалось, - это то, как все-таки понять, что для тебя в этой жизни самое главное. Я думаю, что за такую информацию очень и очень многие готовы были бы отдать любые деньги. 1 Анджел - мелкобуржуазный район на севере Лондона.

2 Bentley - патетическая автомобильная марка. Один из символов Ве ликобритании. 3 Мейфер - глубоко буржуазный район в центре Лондона.