"Любопытство не порок" - читать интересную книгу автора (Алешина Светлана)Глава 4— Привет! — воскликнула Рита, проходя в кабинет, громко постукивая каблуками своих ботфортов. — Теперь я вижу, что попала куданадо. Это твой кабинет, да? Классно устроилась, Оля! — Здравствуй, Рита, — сказала я, — присаживайся. — Спасибо на добром слове, — Рита приветственно махнула рукой и села на краешек стула, — хотя, как любил говорить Макс: лучше не садиться, чтобы не засиживаться. Была у него такая присказка и при этом он любил плавно так помахивать растопыренными пальцами… Представляешь, от моего драгоценного Макса только одни пальчики-то и остались… Это те, которые на руле лежали. Честно говоря, я представила, и мне стало немного нехорошо. Кашлянув, я пододвинула к своей гостье пепельницу и, чтобы поддержать разговор, спросила: — Большой заряд был? — Как мне сказали — полкило. Не знаю, много это или мало. Наверное, немного, потому что меня не задело. Но от его машинешки ничего не осталось. Только руль и горсть металлолома. Да ты сама, впрочем, видела. Рита достала из сумочки пачку «Винстона» и закурила. — Ты на меня так не смотри, — вдруг сказала она, — не могу тебе сказать всего, но если бы знала, какой гнидой был этот Макс, ты бы за меня порадовалась, что я наконец от него освободилась… Правда, теперь придется мне кататься на «копейке», а не на «Ауди»… Ну и хрен с ним. Я пожала плечами и тоже закурила. Поведение Риты меня еще вчера озадачило, а сегодня, несмотря на ее пояснение, неприятное ощущение все равно не проходило. — Я, собственно, зашла по делу. Хочу спросить одну вещь, — сказала Рита. — Да-да, ты вчера мне уже говорила, — вспомнила я, — написала статью? — Еще лучше. Я передумала, — усмехнулась она. — Теперь я собираюсь опубликовать у вас маленькое объявление. Возьмешь? — Опять же, смотря какое, — сказала я, немного удивленная ее непостоянством. — Если на тему: продаю сенсации, то вряд ли это пройдет, говорю сразу. Рита в ответ криво усмехнулась и с прищуром посмотрела на меня. — Мне казалось, что все кончилось, — негромко сказала она, — но теперь я, к сожалению, думаю по-другому… Короче говоря, у меня есть основания подозревать, что моей жизни угрожает серьезная опасность. Вот я и хочу дать объявление приблизительно с таким текстом: если что-то случится, то в компетентные органы сразу же пойдет информация. Такое возможно? Я покачала головой. — Если дело обстоит именно так, как ты говоришь, — ответила я ей, — то самым лучшим для тебя будет обратиться напрямую в милицию. И кстати, это самое простое и надежное. Напишешь заявление, можешь в нем даже дать список всех, кого подозреваешь в умыслах против себя. Это самый верный метод, Рита, поверь мне, — добавила я. — Верю, только сделать я этого не могу, — ответила Рита. — Я так понимаю, что печатать мое объявление ты не будешь, правильно? Я помолчала и ответила: — На следующий же день, как оно появится, мне придется давать долгие и подробные объяснения на тему: кто дал объявление, что это означает и вообще почему я его взяла… — Понятно, — пробормотала Рита. Она медленно встала со стула и потянулась. — Надоело уже сидеть, знаешь. Вас вчера отпустили, а меня еще два часа мурыжили, всю задницу себе отсидела на жестких стульях у ментов. Сегодня еще по городу покаталась в машине за рулем… Она прошлась по кабинету и остановилась у окна. — Хороший у тебя видок отсюда, — сказала она и вдруг добавила совершенно неожиданную фразу: — А Игнатьевича жалко… Нормальный был дядька… Я тоже встала и вышла из-за стола. — Ты хочешь что-то сказать про Спиридонова? — спросила я, постаравшись, чтобы голос звучал почти равнодушно. — А он был у меня вчера. Поговорили.., и я скажу тебе, что мы сами решили заняться расследованием кражи картины. Эти мерзавцы не только картину сперли, они фактически и человека убили… Я подошла к Рите, держа в одной руке сигарету, в другой пепельницу. Ритина привычка сбрасывать пепел на пол была мне памятна по вчерашнему вечеру. — Да? Был вчера, говоришь.. — рассеянно, переспросила Рита и, повернувшись ко мне, спросила: — Слушай, а у вас тут туалет есть? — Первый этаж, налево, — ответила я, не переставая удивляться переменам в моей странной гостье. — Я сейчас, — быстро сказала Рита и буквально выбежала из кабинета. Я пожала плечами, но даже мысленно удержалась от комментариев. Мало ли, какие могут быть у человека причины для бегства. Очень похоже, что она уже раскаивается в том, что наговорила лишнего. По ее мнению, конечно. А для меня всего этого явно недостаточно. А вот удержать ее и разговорить я пока не имею возможности. Но в любом случае, я знаю, где ее можно найти. Постояв еще немного у окна я посмотрела на машины, припаркованные около входа в редакцию. Белые «Жигули» первой модели и синяя «БМВ». Обе машины были мне незнакомы. Я отметила про себя, что нужно будет уточнить, кто это приехал. В этот момент в кабинет вошла Маринка. — Чем это ты нашу взрывоопасную знакомую так напугала? — спросила она, с удивлением глядя на меня. — Выскочила, словно ошпаренная. — Ничем не пугала, — ответила я, — она скоро подойдет опять. — Да? А тут к тебе еще одна посетительница, — Маринка подошла и притянула мне визитную карточку. — С посетителем, — с какими-то подозрительно значительными интонациями в голосе добавила она. Я посмотрела на Маринку, в ее глазах застыло отсутствующее выражение. Я взяла протянутую мне Маринкой визитку в руку и прочитала: «Арт-галерея. Сойкина Жанна Петровна. Главный менеджер». — Приглашай, — сказала д. — Как шутит наш народ: на ловца и зверь бежит. А подойдет Рита, попроси подождать немного, лады? — Без проблем, — задумчиво ответила Маринка и пошла, вызывающе постукивая каблуками. Я проводила ее взглядом, будучи в некоторой озадаченности. Похоже, что-то происходит за дверями моего кабинета, а я, как всегда, не в курсе. Около двери Маринка остановилась и обернулась. — Совсем из башки вылетело, — сказала она, — звонил следователь Волжского РОВД по фамилии Трахалин. Он на самом деле следователь или ты что-то от меня скрываешь? Маринка равнодушно посмотрела на меня, но было ясно, что фамилию следователя, уже однажды допрашивавшего меня, она прекрасно запомнила. — Он на самом деле следователь и нудный тип, — не стала я играть в ее игру, — а тайн от тебя у меня нет, и вообще их нет. Что сказал, следователь-то? Хотя нет, молчи, попробую догадаться сама: свидание, наверное, мне назначил? — Ага, завтра в два, — кивнула Маринка. — Я Резовскому все-таки позвоню, а то он может удивиться, как это ты и вдруг без его услуг… А этих, значит, я зову? — Да-да, — ответила я. Маринка вышла, оставив дверь приоткрытой. — Прошу вас, — услышала я ее голос. В кабинет вошла высокая молодая женщина в великолепном кашемировом пальто серо-голубого цвета. На голове у нее была шляпа в тон, да и обувь тоже хорошая. На шаг позади моей гостьи шел мужчина приблизительно такого же, как и она, роста, одетый в длинное черное пальто. Мужчина смотрелся очень элегантно. Высокий спортивного типа брюнет с великолепным породистым лицом. Дама мне понравилась гораздо меньше. Поздоровавшись, посетители прошли, и я предложила им присесть. Тут я и разглядела мою гостью подробнее. Что-то в ней чувствовалось лживое и неприятное. А спутник ее был действительно хорош. На вид Жанне Петровне Сойкиной было примерно лет тридцать пять, но скорее всего на самом деле гораздо меньше. А вот у меня другая проблема: я выгляжу моложе своего возраста, хоть ты тресни. Каждый несчастлив по-своему. У Жанны Петровны было круглое невыразительное лицо, некрасивой формы брови и совершенно немыслимый макияж: подбор цветов был слишком уж прихотливым, я бы даже сказала, авангардистским. Тут присутствовали и голубой, и желтый, и еще какие-то смелые тона. Возможно, у нее был такой нестандартный взгляд на мир. Ее спутника я подробно не разглядывала, — этого еще не хватало, — я только бросила на него один мимолетный взгляд. Ясно было с первой секунды, что Жанна Петровна в явившемся мне дуэте играет первую скрипку, и я сосредоточила все внимание на ней. Мы представились друг другу и взаимно признались, что наше знакомство нам обеим приятно. Мужчину звали Антоном Николаевичем, и это было все, что мне нашли нужным сообщить о нем. Впрочем, если у него такая женщина, как Жанна Петровна, то это само по себе является вполне достаточной характеристикой. — Ольга Юрьевна, я прочитала статью в сегодняшнем номере вашей газеты и решила прийти к вам сама. Статья стала неожиданным сюрпризом, и мне хотелось бы сначала поблагодарить вас за нее, — произнесла Жанна Петровна. Я, конечно, высказала положенную в таких случаях признательность и поинтересовалась, о какой, собственно, статье идет речь. Жанна Петровна имела в виду наш материал про совместную выставку картин молодых тарасовских художников и экспонатов из частных коллекций. Жанне Петровне, как одной из организаторов этой выставки, было приятно узнать о существовании пресс-спонсоров мероприятия. — Еще вчера вечером я не знала о существовании пресс-спонсоров нашего мероприятия, — сказала она и попросила разрешения закурить. — Еще вчера утром я и понятия не имела о вашей выставке и о том, что мы поддержим это дело, — призналась я. — И что же случилось такого неожиданного? — удивилась она, доставая из сумочки белую пачку «Кента». — Один из наших сотрудников оказался знакомым коллекционеров, представляющих свои сокровища для всеобщего обозрения. А вы считаете, что что-то обязательно должно было произойти? — задала я провокационный вопрос просто из любопытства. Жанна Петровна достала изящную розовую зажигалку и прикурила от нее. — Я очень надеюсь, что ваша публикация поможет еще большему количеству людей узнать про нашу выставку, — сказала она, — у вас свой круг читателей. И тираж весьма приличный. Жанна Петровна снова раскрыла сумочку и вынула из нее несколько красиво отпечатанных открыток. — Это пригласительные билеты на нашу презентацию, — сказала она, подавая их мне, — мои девочки развозят билеты по редакциям и нужным организациям, а вам я решила завезти сама. Честно говоря, и познакомиться захотелось, — сбросив вдруг официальный тон, улыбнулась она, — я очень люблю вашу газету, Ольга Юрьевна. — Спасибо за приглашение, — поблагодарила я свою гостью, — кто-то от нас обязательно придет. — Приходите сами, будет интересно, после официальной части фуршет, затем небольшая вечеринка для своих. Вы, безусловно, свои, никакой формалистики, все естественно и приятно. — Жанна Петровна в первый раз с любопытством осмотрела мой кабинет. — А у вас хорошо… В хорошем кабинете делается хорошая газета. Вы печатаете сильные материалы. Кстати, в сегодняшнем номере был один такой. Прямо на первой странице… Статья про несчастного Николая Игнатьевича заставляет задуматься о многом в жизни… — А вы были с ним знакомы? — конечно же, не удержалась я от вопроса. — Он был моим учителем.., то есть не так, — Жанна Петровна немного смутилась, — он иногда читал лекции, когда я училась в худучилище. Закончила десять лет назад… Я по образованию живописец. Лекции Николая Игнатьевича были замечательны. Да вы, наверное, и сами заметили, как у него поставлена речь.., была, — Жанна Петровна замолчала и, слегка приподняв бровь, пристально поглядела на меня. — Да, заметила, — понизив голос, согласилась я, не отводя глаз, — он мне и про выставку, кстати, говорил. Наверное, нужно будет зайти. Жанна Петровна улыбнулась и встала. — Мне, к сожалению, пора, — сказала она. — Я надеюсь, что на презентации мы сумеем познакомиться поближе. Приходите обязательно. Я ответила что-то подобающее, и мы распрощались. Проводив Жанну Петровну до выхода из кабинета, я осмотрела приемную. Маринка снова занималась кофе и, судя по выражению ее лица, воинственные разговоры по телефону пошли ей на пользу. Настроение ее улучшилось, она улыбалась и мурлыкала какую-то песенку. — Какой мужчина, а? — тихо простонала Маринка, покачивая головой. — Как он тебе, Оль? Я демонстративно пожала плечами, показывая, что если и был мужчина, то я его почему-то и не заметила. Маринка недоверчиво посмотрела на меня. — Ты прикидываешься или на самом деле такая? — с гримасой отвращения спросила она. — Не спи! Мужик, будто с экрана телевизора сошедший, такая лапочка, такая… Мы так мило с ним поулыбались друг другу, — Маринка погладила себя пальцами по шее и загадочно посмотрела в пространство. Я вздохнула. Все, Маринка потеряна на весь день. И это в лучшем случае. — А как тебе боевая раскрасочка этой особы? — победно осматривая себя в зеркальце, спросила у меня Маринка, — вот, блин, творческая личность, да? — Нестандартная, скажем так… — ответила я, пытаясь перевести разговор на Риту. Маринка, посмотрев на входную дверь, словно сомневаясь, что Жанна Петровна удалилась, поспешила поделиться со мною своим мнением: — Ее высокий стиль называется: налетай, не ленись, покупай живопись. Точно говорю: она художница. Причем из неудавшихся. — Почему же неудавшихся? — засомневалась я. — Какой она живописец, не знаю, она только сказала, что закончила училище десять лет назад, но зато видела, какое у нее пальто? — Закончить училище десять лет назад — это не значит быть художником с десятилетним стажем, — резонно заметила Маринка. — И кроме того, удачливые художницы не идут в менеджеры, — выдала она под конец. — Ее муж содержит, не иначе. Или любовник. Вот! — Или оба, — закрыла я тему и, все-таки улучив момент, спросила: — Рита не возвращалась? Маринка удивленно взглянула на меня, словно я опять сморозила какую-то глупость, и рассеянно спросила: — А разве она не совсем ушла? Хм, а я вся издергалась, почему она не попрощалась… Нет, но какая лапочка этот Антон Николаевич, — почти пропела Маринка, наклоняясь над кофеваркой. Я подумала, что Маринка мне сейчас не собеседница, а нудная нервотрепательница, и пошла к выходу. Мне почему-то показалось, что Рита просто так исчезнуть не могла и, возможно, где-нибудь стоит и курит. В дверях я обернулась. — Маринка, с костюмчиком поспеши, Жанна Петровна пригласила нас на презентацию. Сегодня в семь начало. — Бли-ин! — Маринка жалостливо сморщилась и забарабанила пальцами по столу, — а костюмчик-то тю-тю! Я вчера домой не попала и, конечно же, ничего не сделала… Приспичило же этому Максу взрываться именно вчера!.. Да-да, — нахмурившись, проговорила Маринка, и в ее голосе послышалось нечто опасно-целеустремленное. — Но какая же лапочка — и рядом с такой жабой, прости, господи! Я не смогла сдержать улыбку, услышав этот плавный переход с Макса на Антона. Маринка задумчиво поморгала на меня затуманившимися глазками и вдруг сказала: — Если ты меня отпустишь на час раньше, то до полдевятого я точно успею приготовиться к презентации. Я не успела еще открыть рот, как Маринка досказала свою мысль до конца: — К семи пусть всякие там журналюги и журналюшки прибегают, а мы с тобой, как дамы приличные, и придем прилично, к девяти. И Маринка нагнулась над своим столом, засыпая кофе в кофеварку. Сергей Иванович отвернулся от своего монитора и посмотрел на меня, а я — на него. — У нашей Мариночки странное отношение к работе, вы не находите, Ольга Юрьевна? — спросил он меня. Я откровенно почесала в затылке, не зная, что отвечать им обоим. — А может быть, это у нас с вами оно странное? — наконец пробормотала я и вышла, оставив их разбираться без меня. Риту я нигде не нашла и вернулась к себе в некоторой озадаченности. Мне было непонятно ее поведение. |
||
|