"Трое в серверной, не считая админа" - читать интересную книгу автора (Kovyazin Alexey)

Глава 8 Тестеры и аналитики

Car allowance. Гурии без проблем. Големы. Цех тестирования. Альфа версия в порошке. Отчет об ошибках. Трудная работа. Автосервис. ТЛ. Петрович. Spielhur. Марш Буденного.

Пока мы ехали, я взялся рассмотреть оффер-леттер. Беглый просмотр не выявил никаких конкретных цифр, в основном куча слов о величии Компании, невероятном счастье в ней работать и здоровенный дисклеймер, что письмо не является контрактом и окончательным приглашением на работу.

– Позвольте, а сколько денег предлагаете? – спросил я. – Тут ничего про это не написано.

– И ничего нет про медицинскую страховку, отпуск, продолжительность рабочего дня и car allowance, – добавил Кирилл, искушенный в этих делах. – А еще интересует возможность relocation и если да, то покрытие расходов на него, а также транспортные расходы, количество командировок и компенсация за них… возможность выбора авиакомпании-перевозчика… я бы предпочел никакой Дельты, например.

Герберт ухмыльнулся:

– С нашей компанией не торгуются.

– Но позвольте, это рабство какое-то. – возмутился Сергей, – Вы тут людей механическими хреновинами таскаете, за это самое подвешиваете, за это молоко давать надо как минимум! За вредность, так сказать…

– Ну, к вашему сведению, все работники IBM – добровольцы, – ответил Кеворкян. – А кодеры вообще с огромным конкурсом проходят.

– Чем же вы их таким купили? – удивился Кирилл, – Ну и тем более имеет смысл поторговаться.

– Ну, – пожал плечами Кеворкян, – вы стали бы торговаться о кар аллоуэнсе со святым Петром у ворот Рая?

– Разве IBM можно сравнить с раем? – спросил я

– Нет, – ответил Герберт, – у нас лучше. Веселее и нет заморочек насчет гурий.

Похоже, он был истинным фанатом своей компании. Я решил зайти с другой стороны:

– Герберт, смена работы это вопрос непростой, кому как не вам, эйчарам, это понимать, – тут я изобразил выражение лица № 2, которое очень помогает при общении со значительными персонами (или таковыми, кто воображает себя значительной персоной), и продолжал, – Нам хотелось бы узнать поконкретнее, что предлагает компания в качестве компенсации… хотя в общих чертах.

– Ну, если очень в общих, – сказал Герберт, на которого, похоже, вполне подействовало выражение лица N2, – то всё.

– Это как – всё? – переспросил я.

– Всё – значит всё. Ф-СЁ. – по буквам произнес Кеворкян. – Виллы, машины, личную яхту open-класса. Перелёты только бизнес-джетами. Relocation обязательно, мы не оставляем своих сотрудников в клоаках мегаполисов, там им трудно прожить достаточно долго, чтобы окупить вложения.

– Но у вас же есть офис в центре, разве нет?

– Да это фальшивка для отвода глаз, по факту там только ресепшен и хаб.

– А сотрудники, которые каждый день приезжают туда на работу? – спросил я. – Я как-то был там, видел, что вся парковка забита голубыми фордами.

– А, в основном там големы и фальшивые сотрудники, ну и немного моих эйчаров, – махнул рукой Герберт, – а после последнего сокращения мы просто наняли уборщиков из ресторана внизу, на полставки, чтобы они занимали парковку и имитировали бурную деятельностью.

Тем временем мы подъехали к большой двери, похожей на ту, что была у программистов, только она была оббита каким-то мягким материалом.

– Так, приехали. Вылезайте, – скомандовал Кеворкян, – Только предупреждаю, не делайте резких движений и не шумите, тестеры очень нервные… и ценные.

Затем он проделал те же манипуляции, что и у дверей цеха кодирования. Двери растворились бесшумно, и вместо Rammstein оттуда послышалась тихая музыка в стиле лаунж. Двигаясь по цепи, мы вошли в большое светлое помещение.

Обстановка была, если так можно выразиться, гламурной. Вдоль стен стояло большое количество диванчиков, обитых светлой кожей, везде стояли пуфики, низкие столики… Там и сям на диванчиках сидели люди, между ними сновали официанты (?) с подносами.

На ближайшем диванчике сидели два бледных, довольно одуловатых человека, изрядно лысеющих… Один был одет в расшитую гавайскую рубашку, а второй в нечто вроде стилизованного военного мундира и берет с вышитыми буквами SOA, только почему вместо брюк на нем были шорты. К ним подошёл официант и поставил перед каждым из них по стандарному ДВД боксу, на котором было написано что-то вроде Alpha 8.63.2.436.

Тот, который был в мундире, деловито раскрыл коробки. В коробке оказался маленький бумажный пакетик, пара салфеток и еще что-то.

С возрастающим удивлением я наблюдал, как он протёр столик салфеткой, потом из бумажного пакета высыпал какой-то белый порошок, свернул бумажку в трубочку, и после этого классическим (известным всем по фильму "Криминальное чтиво") движением вынюхал весь порошек. Его товарищ повторил операции, и они, закрыв глаза, откинулись на спинку дивана.

– Что это за… – хотел было спросить Сергей, но Кеворкян шикнул на него и приложил палец к губам. Мы молча стояли и ждали.

Примерно через минуту к наркоманам (?) подошел официант с блокнотом и аккуратно кашлянул. Тот, который был в берете, открыл один глаз и сказал:

– Ну что ты тут орешь?

– Ну, это… – официант смутился, – Как прошло?

Второй открыл глаза и сказал:

– Опять с конфигурацией базы данных напортачили – кластеризацию не включили. Ну и по гую масса вопросов, как обычно.

Тот, который в берете, добавил:

– Алиасы в национальной кодировке не работают, при наличии спецсимволов парсинг сбивается, при переключении задач…

Официант быстро кивал головой и записывал в блокнотик.

– О, отчет готов, – сказал тот, который в берете, – Сейчас достану…

Он кряхтя полез в штаны, покопался там и достал что-то вроде большой, сантиметр наверное в диаметре, таблетки. Я даже побоялся предположить, откуда он ее доставал. Но официант, казалось, был недоволен.

– И как это употреблять? Она же огромная…

– А ошибок надо меньше делать! – вдруг заорал на официанта человек в гавайской рубашке, – Пусть сами садяться и сами жрут что понаделали, багоделы скарабейные!!! Замкнутый цикл тебе в задницу и ватерфолом, ватерфолом!

Герберт тут же схватил нас за шкирки и стал выталкивать из зала. Оглянувшись, я успел заметить как «официант» униженно извиняется перед тестерами, а те сообща орут на него. Музыка лаунж зазвучала чуть громче и крики истерики стихли в ее волнах – похоже, зал был оборудован системой активного шумоподавления.

– Да, с тестерами нелегко, – предупреждая наши вопросы, сказал Кеворкян. – Но один такой заход нелинейного тестирования позволяет отловить до 90 % всех проблем. А в мелкодисперсном виде ПО лучше всего усваивается, и сразу в мозг.

– А что это за официант? – спросил Кирилл

– Какой официант? А, это начальник отдела тестирования. Я же говорю – работа нервная. Но, – Герберт не смог удержаться от профессиональной лжи, – очень престижная.

Затем мы опять погрузились в тележку и поехали дальше. Проехали совсем немного, свернули за угол, и Кеворкян опять выгрузил нас, прицепил к цепи и построил перед дверью.

– Вопросов лишних – не задавать. Вообще лучше молчать, если что-то захотите сказать, то формулируйте предельно, повторяю, предельно ясно, – провел он краткий инструктаж, – Аналитики – ребята суровые, чуть что – ух.

И он провел рукой по горлу. Морально подготовившись ко встрече с монстрами аналитики, мы зашли в цех аналитики.

Сначала я подумал, что мы ошиблись дверью. Мы оказались в помещении, напоминающем сборочный цех для небольших самолетов. Посреди помещения стоял какой-то здоровенный аппарат брутального вида, весь опутанный кабелями, масляными шлангами, в таком индустриальном антураже, знаете ли.

Возле аппарата стояли два мужика в промасленных синих спецовках и курили "в сторонку", ноги еще одного торчали из-под аппарата.

Я мог бы поклясться, что это напоминало ремзону какого-нибудь автосервиса средней руки. Это ощущение усилил крик, раздавшийся из-под аппарата:

– Дайте ключ на 12, едрить твою в качель, дармоеды! Кончай перекур!

– Да не шуми, Петрович, – лениво ответил один из куривших и, не торопясь, передал требуемый ключ.

Мы, гремя цепью, подошли поближе к работягам, те без любопытства поглядели на нас и отвернулись. Герберт вышел впереди заискивающе произнес:

– Добрый день, коллеги. Вот, кандидаты у нас…

– Точнее? – лениво бросил один

– Прошу показать пример вашей работы, – четко отбарабанил Герберт.

– Дык, – второй показал на лежащего Петровича, – Задача выполнена, вот пример проведения ТО на ТЛ.

– Э, – нервно улыбнулся Герберт. – Нам бы что-нибудь позрелищнее, более типичное.

– С каким коэффициентом типичности? – спросил первый. Герберт впал в ступор.

Положение спас Петрович, который вылез из-под аппарата и сказал:

– О, свежие кандидаты? Сейчас на них ТЛ проверим. Заводи аппарат, мужики!

Мы переглянулись и заволновались. Ни «аналитики», ни их загадочный аппарат не внушали никакого доверия, а мысль его проверять на себе вызвала острый прилив тревоги.

– О, замечательно, – засуетился Герберт, – Уникальный шанс, ребята, попробуете телепатический локатор в действии.

– Чего-чего? – спросил я, – Какой локатор?

– Телепатический локатор, – пояснил Петрович, вытирая руки ветошью. – Основной инструмент аналитика, позволяющий напрямую извлекать технические требования из головы заказчика.

Мы посмотрели на аппарат. Скорее он выглядел как гидравлический пресс, чем как нейрохирургический инструмент.

– Э, а каков принцип действия? – поинтересовался Кирилл

– С какой целью задаете вопрос? – задал встречный вопрос Петрович

– Ну, интересно, знаете ли – пожал плечами Кирилл

– Промышленный шпионаж? – прищурил глаз второй аналитик

– Нет, нет… Но хочется узнать, насколько это опасно? – спросил Кирилл.

– Для кого опасно и что? – уточнил Петрович, – Определите критерий чрезмерной опасности?

– Для испытуемых, конечно, этот… локатор – сказал Кирилл, – ну, и опасность… Какова смертность… в наихудшем случае. Или травматичность?

– Коээфициент смертности 0.3 % – сказал Петрович. Заметив, что мы отшатнулись, он пояснил:

– К сожалению, аппарат автоматически утилизует респондентов со слишком высоким отношением самомнения к познаниям. По факту только пару раз было, последний раз проскочил выпускник MBA Южнобутовского кулинарного техникума, а стажер был у аппарата, не распознал. Но статистику испортили. Но вы-то вроде не похожи на надутых дураков, а?

Мы в целом согласились с утверждением, но было всё равно несколько неуютно.

– Да вы не бойтесь, – добавил второй. – Он нормально работает, мы сейчас подкорректировали контур отстройки от излишней сексуальности. Как раз делали проект для цементного завода, и тут один молодожён затесался в анализирующиеся, так в результате всё ТЗ было забито эротическими минитюарами.

– Ну, по весне еще похлеще бывает, – добавил Петрович, – Такая порнография лезет вместо аванпроектов… ух. Вся работа стоит… В переносном смысле, естественно.

– Мы вас на абстрактные творческие способности прогоним, – сказал первый аналитик. – Стихи там, песни. Стандартный тест, это быстро.

Они включили аппарат. Откуда-то из середины выехало кресло, напоминающее зубоврачебное, со шлемом наверху, Петрович залез куда-то внутрь, в тесную каморку с чем-то вроде пульта.

Первым туда посадили Кирилла, крепко пристегнули и накрыли шлемом. Телепатический локатор зажужжал, потом что-то закрутилось у него внутри. Судя по напряженному лицу Кирилла, он ожидал какой-то гадости. Но ТЛ пожужжал и выключился, Кирилла отвязали. C видимым облегчением он вылез из кресла.

– Ну как, – спросил я его. Он пожал плечами.

– Ну, ничего особенного не чувствуется.

Петрович вылез из аппарата с распечаткой и со словами "Ну, ты силён, брат", протянул распечатку нам. На распечатке было написано:

– А что это значит? – спросил Кирилл

– Сложно сказать, – ответил Петрович, – но явно посильнее Фауста Гёте. Вы если что, к нам работать приходите, завсегда рады будем. Герберт, ты там отметь особо.

Герберт согласно покивал.

Потом посадили меня. Я как-то сразу понял, что с этим телепатическим локатором не сойдусь характером – мне претила мысль, что эта штука будет копаться у меня в голове. Локатор гудел, как мне показалось, громче и дольше, и потом как-то заскрипел, загудели и вдруг начал постукивать.

– Опять затроил, зараза, – воскликнул Петрович.

Меня высадили из кресла, а аналитики столпились у локатора, что подкручивая. Наконец Петрович вылез с распечаткой из аппарата и протянул её нам с комментарием "Какие-то помехи, похоже, опять сломался, но что-то вроде есть". На распечатке значилось:

– Эх, чего-то недокрутили, – вздохнул первый аналитик и потушил свою цигарку. – Ну что, светит переборка нейротрансмиссии, коллеги?

И аналитики углубились в разговор, изобилующий столь непонятными и труднопроизносимыми терминами, что мы поняли, что пора удаляться.