"Брюнетка в черном джипе" - читать интересную книгу автора (Лисовская Алиса)

Глава 1

Вчера треснуло зеркало. Зеркало, которое подарили им с Игорем на свадьбу. Ирина долго разглядывала свое отражение, словно посеченное ножом, что доставило ей дополнительную боль. Кто бы сказал ей десять лет назад, что все закончится до такой степени банально. Ее, красавицу, умницу (два высших образования — экономическое и иняз — и два красных диплома) променять на эту серую, невзрачную, как мышка, особу! Полгода Игорь успешно врал ей, оправдывая свои полуночные задержки бесконечными репетициями и новой программой, которую они пишут с ребятами-музыкантами в студии, и она верила, до последнего мгновения не давая прорваться наружу смутным подозрениям, уговаривая себя не терять от ревности голову: выходя замуж за музыканта — знала, что это такое, пусть он пока широко известен лишь в узких кругах, но музыкант есть музыкант, для него музыка важнее всего остального, пока не умерла надежда стать знаменитым. В Игоре этой надежды было с лихвой — воз и маленькая тележка. Вот и дождалась… доверилась… Вчера, после работы, устав от бесконечного одиночества проведенных дома вечеров, решила сделать сюрприз любимому мужу — купила бутылку вина, подарок — изящную зажигалку в форме гитары — и поехала к нему на репетиционную базу. Раньше они иногда устраивали себе такие маленькие праздники, когда появлялись лишние деньги, что случалось очень нечасто. Спустилась по лестнице, зашла в студию и… застала парочку в самый неподходящий момент. Интересно, как эта поза называется в Камасутре? Ирина застыла на пороге, в горле комок — не вдохнуть, не выдохнуть, и первая мысль, оформившаяся в ее голове, удивила ее саму: «Господи, было бы с кем…» — как будто, если «было бы с кем», причинило бы меньше боли… Хватило сил под растерянными, а потом даже агрессивными взглядами мало смутившейся парочки спокойно, даже как-то по-деловому поставить на стол бутылку, бросить небрежное «Приятного аппетита» и, гордо повернувшись, выйти.

На улице зашатало как пьяную, Ирина кусала губы, по щекам текли слезы, из гордости она их не вытирала, словно их не было вообще, потому что Игорь недостоин ее слез… До дома шла пешком, не разбирая дороги от кричащей внутри боли, шарахаясь от сочувствующих взглядов и участливого приставания. Открыла дверь квартиры, и первое, что бросилось ей в глаза? — треснувшее зеркало.

В этот город Ирина несколько лет назад перебралась вместе с мамой и младшим братом из Владивостока. Ей до сих пор иногда по ночам снился океан, холодные капли освежали лицо, оставляя на губах привкус соли. Еще снилось ее любимое место на горе под ветвистым деревом, куда она девчонкой сбегала, чтобы побыть в одиночестве и полюбоваться закатом… Таких закатов, как тогда в Приморье, она никогда больше не видела, — может быть, действительно в детстве все ощущается острее и ярче и даже воспоминания потом имеют какую-то свою, только им присущую романтическую окраску…

Мама развелась с мужем — отцом Ирины — и, чтобы не мучиться ненужными угрызениями и воспоминаниями, перебралась в этот город, поближе к своей родне, которая могла утешить и помочь…

Ирина с самого детства купалась в любви и нежности. Мама, целуя ее перед сном, улыбалась и нашептывала ей прямо в ушко:

— Красавица моя, самая красивая, самая умная девочка на свете… Любимая моя девочка…

Правда, одноклассники Ирину не любили: она быстро вытянулась, была на голову выше всех мальчишек, к тому же училась на отлично и в обычных детских шалостях не принимала участия: ей было неинтересно. В глубине души она считала эти забавы ниже своего достоинства. Куда приятнее вместо глупого хихиканья посидеть в кресле с книжкой. К тому же внешностью Ирину Бог не обидел. Это было как раз то редкое сочетание, когда в женщине совмещаются и ум и красота — высокая, стройная, черноволосая, с блестящими карими глазами, правильными чертами лица, особый шарм которому придавала маленькая родинка на левой щеке.

Когда она училась в восьмом классе, до их города докатилась волна столичных новшеств — был объявлен первый конкурс красоты «Мисс Владивосток».

Ирина, не задумываясь, пошла на кастинг и легко и даже слегка играючи обошла своих соперниц постарше. По подиуму она вышагивала так, как будто только этим всегда и занималась. Еще слабо искушенные в модельном бизнесе члены жюри только качали головами: откуда в пятнадцатилетней девчонке этакая стать и уверенность?

А Ирина просто не видела ничего вокруг. Она шла по подиуму и каждой клеточкой тела ощущала, что действительно красива, потрясающе красива, и восторженные взгляды, провожающие ее, служили этому лишним подтверждением.

«Мисс Владивосток» она не стала. Уже тогда исход конкурса решали деньги, симпатии спонсоров и сильные мира сего, но приз зрительских симпатий получила честно и водруженную на ее головку корону приняла как должное, с легким, чуть снисходительным поклоном.

После конкурса вокруг завертелся хоровод мужчин. От семнадцатилетних десятиклассников до сорокалетних любителей нимфеток с толстыми кошельками и дорогими автомобилями. Но слава не вскружила Ирине голову. Обладая острым, почти мужским умом, она прекрасно понимала, что служить прекрасным приложением, обряженным в золото и меха, к какому-нибудь толстосуму и выполнять все его прихоти и капризы — это не для нее. Больше всего на свете Ирина ценила независимость. А чтобы быть независимой, нужно иметь за душой нечто большее, чем просто смазливая внешность и стройная фигура. Как раз в это время в их семье начался разлад, что не помешало Ирине закончить школу с золотой медалью. Скорее даже наоборот — чтобы не слушать постоянных препирательств родителей на тему, кто и в чем виноват, она забирала учебники и уходила к своему любимому дереву готовиться к экзаменам.

Выпускной бал пришелся на день ее отъезда, но девушка села в поезд, абсолютно не жалея, что на него не попадет: впереди была целая жизнь, которая звала и манила и которую она обязана завоевать…

Ночь тянулась нескончаемо долго. Ирина курила на кухне, машинально заваривала кофе и застывала над чашкой, погружаясь в воспоминания…

С Вовкой-барабанщиком она познакомилась на улице. Он был одним из первых, кто подарил ей новый город. Ирина давно привыкла к тому, что мужчины при ее появлении теряют дар речи или сворачивают себе шеи, словно жирафы, у нее даже была отработана тактика отшивания слишком навязчивых кавалеров: чуть снисходительный поворот головы, насмешливый взгляд и пара едких фраз, после которых обычно особи мужского пола спешили ретироваться как можно быстрее.

Вовка сразу привлек ее внимание необычной для провинциального городка внешностью — длинные кудрявые волосы чуть ниже плеч, потертая коричневая косуха и обаятельная улыбка в тридцать два зуба.

«Колоритный типаж», — отметила про себя Ирина и тут же уловила его восхищенный взгляд.

— Какие девушки встречаются на автобусных остановках! — без лишних предисловий начал Вовка. — Ты к музыке никакого отношения не имеешь?

Ирина давно была поклонницей западного рока, особенно любила «умный металл» — он был близок ей своим напором и слегка сумасшедшими текстами, которые она с удовольствием переводила в свободное от учебы на инязе время.

Завязался непринужденный разговор, из которого выяснилось, что Вовка тоже приезжий, в свое время помотался по гастролям с разными коллективами в качестве барабанщика и уже год как осел в этом городе — благо нашлись и работа, и жилье, и возможность поиграть в свое удовольствие.

Вовка и притащил ее первый раз в студию, балагуря на ходу и рассказывая, какие там сидят замечательные музыканты, какие вокалист пишет классные песни, как здорово он их поет…

Для этого города музыкальная студия была чем-то новым, Ирине было действительно безумно интересно: она любила новые знакомства с интересными людьми, да и сама уже немного стучала на барабанах благодаря легкому обучению того же Вовки. Вовка, правда, сразу предупредил ее, что, поскольку музыка пока денег не приносит, студия одновременно является пошивочным цехом. Ребята шьют эксклюзивные кожаные вещи, которые потом продаются за хорошие бабки в Питере и Москве.

Студия находилась в подвале сельскохозяйственного института. Ирина спускалась по лестнице, испытывая смесь любопытства и легкой дрожи — так было всегда перед предстоящими знакомствами. Игоря она увидела первым. Он что-то громко и раздраженно объяснял невысокому крепышу, впоследствии оказавшемуся бас-гитаристом, и запальчиво дергал струны гитары. Гитара в его руках дрожала и стонала, и Ирина даже испугалась на мгновение, что струны не выдержат и порвутся. Хвост длинных светлых волос Игоря метался по плечам, от него исходила бешеная энергетическая сила.

С вошедшими тепло поздоровались и тут же вернулись к прерванному занятию. От Ирины не укрылся быстрый оценивающий взгляд Игоря, брошенный в ее сторону. Она усмехнулась про себя: что бизнесмены, что музыканты — мужчины в большинстве своем не отличались оригинальностью взглядов на красивое женское личико.

Когда музыканты, наконец-то договорившись, заиграли, Ирина замерла. В этой музыке била все та же неуемная энергия Игоря. Она была во всем — в гитарном соло, в звенящих барабанах, в хорошо поставленном голосе, в забойной мелодии…

Ирина тряхнула головой и уронила пепел в давно остывший кофе. Поднялась, вылила содержимое чашки в раковину и снова включила газ…

Репетиция в тот раз растянулась за полночь, и потом им с Игорем совершенно случайно оказалось по пути. Они шли по ночному городу и разговаривали о музыке, и Ирине хватало света фонарей, чтобы видеть, как изменилось его лицо, когда он понял, что перед ним не одна из смазливых и глупеньких поклонниц, а девушка, прекрасно разбирающаяся в современных музыкальных течениях, любительница тяжелого рока, способная перевести с английского и обратно любой текст песни… Он пригласил ее заходить в студию, и она с удовольствием воспользовалась этим приглашением — все это было так ново и интересно…

Ирина вспомнила их полуночные разговоры, когда все расходились по домам, и они оставались вдвоем, она часто садилась за барабаны, а Игорь тихонько наигрывал на гитаре… Тогда родились еще несколько песен для нового альбома, тексты к которым по его просьбе написала она…

Кофе зашипел и вылился на плиту, Ирина вытерла слезы и закурила очередную сигарету. Она тогда еще не знала, что Игорь женат…

О том, что у него есть жена, Ирине сообщил все тот же Вовка. К тому времени Ирина уже воспринимала себя и Игоря как одно целое — ей никогда до этого не доводилось встречаться с человеком, желания и пристрастия которого почти во всем совпадали бы с ее собственными. Видимо, лицо ее сильно изменилось, потому что вечная улыбка на лице Вовки сменилась гримасой удивления.

— Ты что, не знала, что ли?

— Игорь никогда не говорил… — покачала головой Ирина.

Она вспомнила, как решила с ним не встречаться больше и ушла, даже не дождавшись его в этот вечер. Она пряталась от него почти две недели, потом он подкараулил ее у подъезда, и они проговорили всю ночь, сидя на лавочке и держась за руки, как неприкаянные дети… Ирина сказала ему сразу, что любовницей его не будет никогда, ей нужно или все, или ничего. Делить его еще с кем-то она не собирается — слишком он ей дорог. Прозвучало банальное — останемся друзьями, но захлебнулось, потонуло в страстных возражениях Игоря и его уверениях, что с женой они уже давно чужие люди и что женщины дороже и ближе, чем Ирина, у него никогда не было. Утро они встретили все на той же лавочке жаркими поцелуями, старушка-соседка, выгуливающая свою мелкую собачонку, даже буркнула что-то неодобрительное о распущенности нравов нынешней молодежи, но счастливой парочке на это было абсолютно наплевать…

На следующий день Игорь ушел от жены… Ирина не спрашивала его, чего это ему стоило, Ирина вообще старалась не говорить о его бывшей жене — Игорь был ее, только ее, он мог и должен был принадлежать только ей, как то лучшее, что она заслужила…

Ирина вспомнила их свадьбу, поднялась с табуретки из своего любимого кухонного угла и прошла в комнату. Белое платье висело в шифоньере, доставшемся ей еще от бабушки, рука Ирины скользнула по легкому шелку… Была весна, и хотя все родственники и знакомые вокруг в один голос заявляли, что в мае свадьбу играть нельзя — всю жизнь потом маяться, они не захотели ждать, и Игорь нес ее на руках через лужи, и пахло свежестью и сиренью, огромную охапку которой тащил за ними улыбающийся Вовка…

Что она сделала не так? Когда произошел этот перелом в их отношениях? Десять лет семейной жизни не выбросишь на помойку, она старалась, видит Бог, она очень старалась…

После свадьбы поселились в квартире Игоря, Ирина всю свою неуемную энергию бросила на то, чтобы обустроить их быт. Денег частенько не хватало, Игорь шил кожу и по ночам репетировал, записывая новый альбом, Ирина училась, а по вечерам тоже просиживала в швейке, брала простенькие заказы, к ночи начинали безумно болеть глаза, но она старалась не замечать этой боли, ведь все, что она делала, она делала для них, для их семьи, для собственного счастья, для того чтобы сделать Игоря счастливым…

Он часто обсуждал с ней ту или иную написанную им вещь, Ирина была беспристрастным критиком и, если находила для этого основания, могла разнести песню в пух и прах.

После окончания иняза Ирина без проблем поступила на экономический факультет, разумно рассудив, что в ближайшем будущем Игорю может понадобиться не только переводчик, но и менеджер, который будет заниматься финансовыми делами, если его творческие планы будут хоть частично реализованы.

Может быть, она слишком много времени отдавала учебе и забросила мужа?.. Но ведь это не так…

В доме не переводились гости, Ирина уже привыкла к тому, что после полуночных посиделок с обсуждением новых песен или аранжировок, в которых она принимала самое деятельное участие, наговорившиеся и напевшиеся вдоволь музыканты расползались по домам, оставляя за собой горы грязной посуды, полные окурков пепельницы и, что случалось нередко, бутылки из-под спиртного. Игорь уходил спать, а Ирина до пяти утра наводила порядок в кухне — она никогда не оставляла уборку на утро, потому что терпеть не могла грязи, а к восьми тридцати нужно было в институт…

В подвале на репетиционной базе никогда не переводились девочки-поклонницы, за десять лет семейной жизни Ирина повидала их сотни — больших и маленьких, толстых и худых, симпатичных и не очень, — всех их объединял какой-то щенячий восторг по отношению к музыкантам и безудержное желание прикоснуться хоть какой-нибудь частью своего тела к этим волосатым рок-н-ролльным монстрам, которые вот-вот станут знаменитыми.

Впрочем, музыканты в этих удовольствиях себе никогда не отказывали. Как немного цинично шутил Вовка: «Да отсохнет рука, себя обделившая!» Ирина уже давно воспринималась ими не как женщина, а как свой в доску парень, к ней бегали советоваться и плакаться в жилетку, причем первое предпочитали ребята, а второе — их прекрасные половины, которые менялись со страшной скоростью…

Ирина даже сейчас не смогла бы вспомнить, когда в подвале в первый раз появилась Лиля…

Ирина осторожно закрыла дверь шифоньера, словно боясь сделать кому-то больно, и вернулась на кухню. В очередной раз закурила сигарету, вылила в раковину остывший кофе и включила газ. За окном светало. Ночь воспоминаний и боли подходила к концу… Нужно было собираться на работу.