"Дети ночи: Ненависть в цепях дружбы" - читать интересную книгу автора (Якубова Алия)

Часть II.

Россия. Декабрь. 1764 год.

Небо затянуло серыми облаками, солнцу и не проглянуть. Редкие снежинки, кружась, падают с небес на землю. Всюду, куда хватает глаз, раскинулось пушистое снежное покрывало, укрыв собой и землю, и, частично, деревья. С их ветвей снег свисал диковинной бахромой. А ели выглядели просто как на рождественской картинке.

Сквозь этот смешанный лесок тянулась дорога, тракт, соединяющий Москву с Петербургом. По нему, закутавшись в плащ и надвинув шляпу по самые глаза, ехал одинокий всадник на гнедом коне, который не без труда переставлял копыта в снегу.

Во всаднике без труда можно было узнать Алексу. Как всегда, она путешествовала в мужской одежде, налегке. Покинув Венецию, вампирша почти двадцать лет колесила по Европе, пока, наконец, не добралась до России. Несколько лет Алекса прожила в Москве, в тех местах, которые были ей родными, пока не возобновилась тяга к путешествиям. Теперь она держала путь в Петербург, в столицу.

Поглубже закутавшись в плащ от снега, Алекса тронула поводья, так как лошадь стала замедлять шаг. Казалось, этой дороге не будет конца. Через некоторое время ветер донес до нее людские голоса и ржание лошадей. Чем дальше она ехала, тем голоса становились громче. Впереди кто-то был, и этот кто-то занимался чем-то тяжелым, так как иногда речь перемежалась матюгами.

Чуть пришпорив коня, Алекса выехала из леска и увидела в чем дело. На обочине дороги стояла карета, стояла - сильно сказано, так как она ощутимо накренилась. Заднее колесо попало в запорошенную снегом выбоину, и кучер, кряхтя и ругаясь, пытался его вытащить. Помогал ему в этом пассажир кареты, иначе не назовешь.

Это был гибкий юноша лет двадцати с изумрудно-зелеными глазами и копной длинных каштановых, с золотым отливом волос, перевязанных черной лентой. Он был в камзоле шоколадного цвета, поверх которого накинут подбитый норковым мехом плащ.

Увидев его, Алекса убедилась в том, что почувствовала еще издалека. Этот юноша был вампиром, и сильным. К тому же его возраст составлял что-то около четырехсот лет.

Приблизившись к карете, вампирша спешилась, и их взгляды встретились. В его глазах плясала улыбка и проглядывал интерес. Стряхнув со шляпы снег, Алекса спросила:

– Вам помочь?

– Если вас не затруднит, - улыбнулся вампир.

Для них обоих не было секретом, что он мог поднять эту карету вместе с лошадьми и не запыхаться. У народа пьющих кровь огромная физическая сила. Но зачем выдавать себя?

Втроем они быстро вытащили карету. Путешествие можно было продолжать, но оба не спешили. Вампир протянул руку Алексе со словами:

– Спасибо за помощь. И разрешите представиться - Лазель Рамишь князь Орлайте.

– Алекс, граф Палехский, - именно под этим именем она путешествовала по России. Легенда была проверенной: молодой граф, большую часть жизни проживший за границей, решил вернуться на родину. К тому же со своими способностями она могла заставить поверить в нее кого угодно.

– Очень приятно. Да, нам, кажется, по пути. Поэтому предлагаю продолжить путешествие вместе, - Алекса сомневалась, что это хорошая идея, но Лазель продолжал уговаривать, - Прошу. Моя карета к вашим услугам. Дайте вашей лошади отдохнуть.

– Что ж, ладно.

Лошадь Алексы привязали сзади к карете, а сама вампирша разместилась внутри нее вместе с Лазель, и они, наконец, тронулись в путь. Да, таким образом путешествовать, безусловно, комфортнее и, что греха таить, теплее, хоть вампиры и мало чувствительны к холоду или жаре. Но, во всяком случае, в карете снег не летел в лицо, хотя и путешествие протекало медленнее.

Лазель гостеприимно предложил Алексе одеяло из медвежьей шкуры, но та отказалась. Мороз стоял градусов пятнадцать, но вампирше холодно не было. Она даже ослабила завязки плаща и сняла шляпу. Ее волосы, как всегда, были собраны сзади в хвост.

– Я правильно угадал, вы ведь тоже в Петербург? - спросил Лазель.

– Да.

– Вот уж не ожидал встретить одну из нас вот так, на дороге, да еще в мужском платье!

Тут Алекса не выдержала и улыбнулась. Она не питала иллюзий, что ее вид может обмануть вампира. Тем более такого сильного, как Лазель. Он ведь тоже был в ранге магистра, как и она сама. Да, она старше на два столетия, но их силы равны, а может попутчик и сильнее ее.

– У вас красивая улыбка, - заметил Лазель.

– Спасибо. Вы откуда? Честно говоря, никогда не слышала о вампире с таким именем.

– А вот я о вас слышал, правда, очень немного. Но, судя по тому, что слышал, могу сделать вывод, что у нас есть нечто общее: мы не слишком-то любим общество себе подобных.

– Тут вы правы, - снова улыбнулась Алекса.

– А в Россию я приехал из Венгрии. Там у меня есть небольшой замок, ну и не только там.

– В таком случае до Петербурга вам было бы удобнее добираться другой дорогой.

– Согласен. Но у меня были дела в Москве. А вы?

– О, мой путь был долог и извилист. Европа, Москва, теперь вот Петербург.

– Понятно. Вы не голодны? До пункта нашего назначения еще день пути, мы могли бы остановиться в какой-нибудь таверне.

– Нет, спасибо. Не стоит.

– Тогда я хочу предложить вам то, что люди делают, выпив на брудершафт. Но, так как в нашем случае это затруднительно, обойдемся без этого. Давай на "ты".

– Хорошо, - со смехом согласилась Алекса.

Они пожали друг другу руки. Вампирша отметила, что у Лазель руки тонкие, с длинными пальцами, как у музыканта. Если ее можно было принять за юношу, то его, при определенных обстоятельствах, за девушку. Но Алекса точно знала, что перед ней мужчина. Любой вампир видит истинную сторону вещей.

– А ты планируешь остановиться в Петербурге или так, проездом? - как бы невзначай поинтересовался Лазель.

– Пока думаю пожить там какое-то время, а потом… Я не знаю, когда меня снова потянет в дорогу, - пожала плечами Алекса.

– Значит, у нас будет шанс встретиться, - ослепительно улыбнулся Лазель.

– Ничего не могу гарантировать.

– В таком случае положимся на судьбу.

Было заметно, что персона Алексы вызвала у него неподдельный интерес. Но за время их совместного пути он совсем не был навязчив или неучтив. Наоборот, с ним было легко. Он оказался весьма интересным собеседником. За разговорами и время текло незаметно, так что Алексе показалось, что они очень быстро достигли Петербурга.

Въезжая в него, вампирша подумала, что города теперь вырастают с поразительной скоростью. Многие люди называли Петербург северной Венецией и в этом, безусловно, был смысл. Дворцы, каменные дома, как в лучших европейских столицах.

Пришло время расставаться. Алекса вновь оседлала коня и поблагодарила Лазель за компанию. На что тот ответил:

– Пустяки. Надеюсь, мы все же встретимся. Хотя бы на королевском балу.

На это вампирша лишь кивнула и, помахав шляпой, умчалась, взметая снег. Неумолимо вечерело, и ей хотелось успеть решить вопрос с жильем. В гостинице останавливаться не хотелось.

После нескольких неудач, Алексе все же удалось снять симпатичный домик в два этажа из камня, а к домику прилагались конюх, горничная и дворецкий. Сначала вампирша хотела было их разогнать, но подумала, что если она носит титул графа, то тот факт, что она обходиться без слуг, может вызвать подозрения. Поэтому согласилась принять их услуги. К тому же у них был собственный флигель, так что вмешательство слуг будет сведено к минимуму.

Разобрать вещи, так как доверять это слугам было рискованно, некоторые из вещей могли ее выдать, и запомнить расположение комнат в доме было делом одной минуты. Наконец-то выпала возможность отдохнуть и, что важнее, принять ванну, чего она не могла позволить себе уже довольно долго - все в дороге, да в дороге. Алекса приказала приготовить ванну, но от помощи в принятии оной по понятным причинам отказалась.

Скинув камзол, рубашку и все остальное, она с наслаждением погрузилась в горячую воду. Приятных ощущений не мог испортить даже небольшой сквозняк. В конце-концов вампирам простуду схватить невозможно.

Закончив с водными процедурами, Алекса велела слугам ни в коем случае не беспокоить ее до следующего вечера и заперла двери спальни. Она располагалась на втором этаже, и почти всю ее занимала огромная кровать под балдахином, на которой, наверное, можно было уложить целый полк. Если задернуть полог, то получится эдакая комнатка в комнате. Алекса терялась в догадках, что сподвигло хозяина дома поставить здесь эту громадину. Но с другой стороны это лучше, чем какая-нибудь деревянная тахта, на которой и один человек с трудом боком умещается.

Устроившись на кровати, она быстро провалилась в вампирский полу-сон, полу-смерть. Но если кому-то все же взбрело бы в голову потревожить ее, она бы в мгновение ока перешла от сна к бодрствованию.

Когда Алекса проснулась, то почувствовала жажду. Она не была нетерпимой, но грозила стать таковой через день-два. И все же вампирша решила повременить с охотой. Сначала надо нанести визит местному магистру города, иначе ее действия могли быть расценены как вызов, а этого ей совсем не хотелось. Алексу вполне устраивало положение вампира-одиночки.

Говорили, что магистром Петербурга является сейчас семисотлетний вампир по имени Илья. По слухам тот самый, который Муромец. Но это Алексу не особенно интересовало.

Натянув короткие штаны и рубашку, она направилась в ванную, чтобы умыться. Только она вытерла лицо, как ощутила в своем доме присутствие вампира. Он был где-то рядом.

Рывком распахнув дверь, Алекса вернулась в спальню и тут же увидела две вещи: во-первых, в камине полыхал огонь, а во-вторых, окно было раскрыто. На подоконнике в непринужденной позе сидел мужчина лет двадцати пяти, ростом, наверное, как и сама Алекса. Атлетического, немного худощавого телосложения, с открытым лицом, которое обрамляли длинные, немного вьющиеся темно-каштановые волосы, и светло-карими, просто ореховыми глазами. На нем был темно-зеленый камзол, поверх которого наброшено что-то вроде мехового манто или плаща, припорошенного снегом. На лице незнакомца играла улыбка, и он был вампиром.

Увидев его, Алекса тоже улыбнулась мимолетной улыбкой и проговорила:

– Привет, Сергей! Когда я тебя встречаю, меня всегда мучает один вопрос.

– Какой? - спросил он, все так же улыбаясь.

– Ты что, не знаешь, как дверь выглядит? И если уж входишь через окно, так может закроешь его? Все-таки не май месяц!

– Ладно, не хмурься, - примирительно проговорил Сергей, спрыгивая с подоконника и закрывая окно.

– Тебе еще повезло, что ты меня не разбудил, - буркнула Алекса, подкидывая дров в камин.

– Что, неужели я упустил возможность застать тебя нежащуюся в постельке? - на лице Сергея отразилось наигранное недоумение и разочарование.

Вместо ответа Алекса запустила в него первым, что попалось под руку. На его счастье это оказалась всего лишь подушка, которую Сергей еще и поймал. Но взгляд вампирши оставался непреклонным. Тогда он прижал подушку к груди, при этом сложив руки в молитвенном жесте, и, упав на колени, проговорил:

– Все-все! Прости, прости меня грешного!

Состроив зверскую гримасу, Алекса схватила его за руки, но потом расплылась в улыбке и сказала:

– Поднимайся уж, шутник! - правда, скорее она сама подняла его.

Небрежно прислонившись к каминной полке, Сергей сказал:

– Как же я рад тебя видеть! Мы последний раз встречались чертову уйму лет назад!

– Что верно - то верно, - согласилась Алекса, садясь в единственное в комнате кресло. Они с Сергеем были давними приятелями. Их знакомство состоялось при весьма странных обстоятельствах, к тому же, как выяснилось, они принадлежат к одному клану. Правда от последнего факта Алекса не была особенно в восторге, но сейчас это не так уж и важно. Она сама не поняла как, но Сергею удалось расположить ее к себе. Он был из тех немногих вампиров, которых Алекса могла бы назвать своим другом или хорошим приятелем.

– Я вижу, ты приехала совсем недавно.

– Ну да. Еще и дня не прошло. Удивительно, что ты так быстро узнал о моем приезде.

– Я это почувствовал, как чувствовал и раньше. Ведь у нас с тобой много общего. Мы с тобой из одного клана.

– Не начинай. Ты же знаешь, что я не люблю обсуждать эту тему.

– Хорошо. Я так понимаю, ты еще не была у магистра города.

– Вот как раз собиралась.

– В таком случае разреши тебя проводить. Ведь ты еще никогда не бывала в Петербурге, и не знаешь, где располагается место наших собраний.

– Могла бы найти, - ответила Алекса, пожав плечами. - Но не будем играть в игры. Проводи.

– Отлично! - широко улыбнулся Сергей.

Вампирша наглухо застегнула жемчужно-серый с серебреной отделкой камзол, а сверху накинула все тот же черный, подбитый мехом плащ. Завершила ее наряд черная шляпа с серебреной пряжкой.

Глядя на все это, Сергей проговорил:

– Я вижу, ты нисколько не изменилась. Ты когда-нибудь надеваешь платье? Ведь оно должно тебе очень идти!

– Ну и что? - нахмурилась Алекса. - Я их терпеть не могу. Неудобно ужасно!

– Но твой внешний вид вызывает различные толки, - со смехом произнес Сергей.

– Думаешь, мне есть до этого хоть малейшее дело? - усмехнулась вампирша. - Я - вампир-одиночка, меня не слишком интересует наше общество.

– Ты не меняешься, - покачал головой Сергей.

– С чего вдруг? - парировала она.

Они вышли на улицу, где уже сгустились вечерние сумерки. Снег прекратился, и можно было даже увидеть луну. Морозец щипал щеки, и снег весело похрустывал под ногами. До места собрания решили идти пешком.

К удивлению Алексы место сбора вампиров располагалось не под землей, как обычно. Это был большой красивый дом, даже скорее особняк, чуть ли не в самом центре Петербурга. Когда она сказала об этом Сергею, тот ответил:

– Мы пытались построить катакомбы, но это практически невозможно. Город стоит на болоте, и все подземные ходы глубже двадцати метров моментально затапливаются. Но мы работаем над этим.

– Мы? - переспросила вампирша. - Ты тоже в этом участвуешь?

– Ну да, практически все мы участвуем. Участвовали с момента заложения первого камня в основание этого города. Так было решено нашим Советом. К тому же, если все мы тут живем, глупо не участвовать.

– Хм. Весьма практичный подход.

– Конечно. Наш магистр города тоже весьма практичен.

– Илья?

– Илья, - согласился Сергей. - Ты его знаешь?

– Нет. Как-то не доводилось встречаться, - покачала головой Алекса. - Но сейчас, думаю, я это исправлю. Он действительно тот самый Илья?

– Очень похоже, что да. Я не спрашивал его, мы не настолько хорошо знакомы. Да ты его увидишь скоро. Проходи.

Сергей открыл перед ней дверь врат, ведущих в небольшой двор, окружавший дом. Сразу за входом их встретил рослый белокурый вампир. Судя по всему, он узнал Сергея, так как, встретившись с ним взглядом, отошел в сторону, давая пройти.

Они вошли в дом. Как и во многих других домах, принадлежащих вампирам, обстановка представляла перекрестье стран и эпох. Можно было найти вещи почти со всего света. Но особое внимание уделялось русскому оружию и амуниции. Особенно древнерусскому: кольчуги, шлемы, копья, щиты, луки и, наконец, мечи. Последние вызвали особое восхищение Алексы, к которому примешивался и чисто профессиональный интерес. Ведь она была кузнецом.

За осмотром всей этой обстановки Алекса практически не замечала присутствовавших здесь вампиров, которых было немало. Зато они внимательно рассматривали ее. Многие слышали об Алексе, да и она о них. Но пока она не переговорит с магистром города, их любопытство будет выражено лишь в этом немом изучении и перешептыванием за ее спиной.

Они все шли и шли по коридорам, залам. Словно это могло помочь лучше узнать хозяина дома и морально подготовить к встречи с ним.

Но вот и зал, вход в который обставлен с особой помпой. У дверей стояли двое плечистых вампиров с двуручными мечами в руках. Скорее как некий символ уважения, силы и устрашения, чем действительно для охраны.

После того как Сергей и Алекса представились, один из стражей сказал раскатистым басом:

– Магистр города примет вас. Проходите.

Судя по всему, у Ильи со своими подданными налажен отличный телепатический контакт. Не все на это способны.

Они вошли. Открывшийся перед ними зал был небольшим. Все окна тщательно занавешены. На полу расстелена шкура огромного медведя, на которой стоял массивный деревянный стул. Очень простой. На этом стуле, как на троне викинга восседал огромный, под два метра, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти. Все его тело было сплошные мускулы. От этого просторная белоснежная рубашка была натянута на его груди как на барабане и едва ли не скрипела. Она, да кожаные штаны, уходящие в сапоги - вот и весь его наряд. Волосы его были черны как ночь, не очень длины и завивались, обрамляя лицо с резкими, будто вырезанными из камня, чертами и горящими голубыми глазами. Настоящий богатырь!

Таков был магистр Петербурга - Илья. А подле него стояло около двух десятков вампиров. Взоры всех их были обращены на Алексу. Та даже бровью не повела, остановившись шагах в трех от магистра. Тот чуть подался вперед, от чего стул жалобно скрипнул, и сказал:

– Рад видеть тебя на нашем Собрании, Алекса рода Инферно, - голос его был глубокий и раскатистый.

Да, одно название рода, к которому она принадлежала, вызывало уважение. Инферно. Королевский род. Нравится ей это или нет, но ее создательницей была сама королева вампиров.

Алекса произнесла, склонив голову:

– Приветствую тебя, Илья. И прошу тебя, как магистра Петербурга, разрешить мне охотиться в этом городе на правах вампира-одиночки.

– Я даю тебе разрешение! Пусть слышать все! Алекса может жить и охотиться в Петербурге. Она - одинокий охотник.

Вампиры одобрительно закивали. Отныне Алекса была одной из них, а не чужаком. Официальная часть окончилась. Все нужные слова сказаны, и ответы получены. Напряжение несколько ослабло. Некоторые вампиры стали переговариваться друг с другом. Предметом их разговора, конечно же, была Алекса. Но ее саму это мало интересовало.

Что до Ильи, то он лишь повел бровью, и в мгновение ока они остались в зале втроем. Все остальные вытекли из зала как вода. Магистр города плавным, даже изящным движением, чего никак нельзя было ожидать при его комплекции, поднялся со стула и направился к Алексе.

Чисто человеческим жестом они пожали друг другу руки. Но вместо с этим рукопожатием они прощупывали и силы друг друга. Хоть Илья был лет на сто, если не больше, старше Алексы, их силы были равны, даже с перевесом в сторону последней. Вздумай вампирша бросить ему вызов, у нее были бы все шансы победить. Одно это заставляло насторожиться. Но к этому она не стремилась, о чем все прекрасно знали. Поэтому Илья лишь одобрительно хмыкнул, а потом, как ни в чем не бывало, сказал:

– Я вижу, вы с Сергеем знакомы.

– Да, мы с ним давние приятели, - усмехнулась Алекса.

– Конечно, вы ведь оба принадлежите к роду Инферно.

На это вампирша лишь согласно кивнула, а Сергей продолжал отмалчиваться.

Они вышли через вторую дверь и теперь прогуливались по чему-то вроде галереи, стены которой тоже были увешаны всевозможным старинным оружием.

– Я слышал, ты тоже из этих мест, Алекса.

– Можно и так сказать. Моя родина гораздо ближе к Москве, чем к Петербургу. Правда, от моей деревни сейчас почти ничего не осталось. Она просто стала частью Москвы.

– А моя деревня давным-давно стерта с лица земли, - задумчиво проговорил Илья. Потом спохватился и сказал, - Но не будем о прошлом.

Алекса пожала плечами. Она и не собиралась откровенничать с магистром города, для этого она слишком мало его знала, да и вообще не имела склонности к этому. Остановившись возле трех крест-накрест висящих мечей, она сказала:

– У тебя очень обширная коллекция оружия.

– У каждого свое хобби, - просто ответил Илья. - А ты хорошо разбираешься в нем.

Это было скорее утверждение, чем вопрос, но вампирша все же ответила:

– Мой интерес скорее профессионального характера, - брови Ильи слегка приподнялись в удивлении, а она продолжала. - Когда-то давно, очень давно, я была кузнецом, - почему-то сегодня ее потянуло на откровение. Редко с кем Алекса была такой.

– Ты не перестаешь удивлять меня, - проговорил магистр города.

– Это она умеет! - ухмыльнулся Сергей, за что тотчас был припечатан возмущенным взглядом Алексы.

Они поговорили об оружии и не только. Правда больше вампирша о своем прошлом не распространялась. Но вот беседа подошла к концу. Илья сказал:

– Не хочу вас более задерживать. Путешествие, наверняка, было утомительным, и тебе нужно поохотиться. Но я всегда буду рад видеть тебя в своем доме.

Ответив любезностью на любезность, Алекса покинула дом все так же в сопровождении Сергея. Правда, вскоре они распрощались. Алекса в самом деле сильно проголодалась, а охотиться предпочитала одна, за очень редким исключением. И сегодня была не та ночь, когда бы ей хотелось общества в этом деле.

К ночи мороз усилился. Людей на улицах практически не осталось. Да и оставить кого-либо бес сознания под открытым небом даже на час означало бы для него неминуемую гибель. Алекса не была настолько жестока. Не долго думая, она свернула в ближайший трактир.

Ее сразу окутало тепло, даже жар, а в нос ударил запах дешевого вина вперемежку с запахами жареного мяса и лука. Едва вампирша успела стряхнуть со шляпы снег, как к ней подскочил сам хозяин трактира, заливаясь соловьем:

– Ваше сиятельство! Проходите. Вот сюда, поближе к огню. Сегодня на улице так холодно. Давайте, я помогу вам снять плащ. Эй, вы там! Вина! Самого лучшего! Молодой господин совсем озяб!

Подобное поведение было вполне понятно. Алекса выгодно отличалась от всех остальных посетителей трактира. А люди подобного рода, как трактирщик, за версту чуят возможность наживы.

Не прошло и десяти минут, как будущая жертва сама подошла к вампирше. Это была одна из девиц облегченного поведения. Вскоре Алекса вместе с ней удалилась в комнату наверху, за определенную плату любезно предоставленную хозяином трактира.

Вампирша насытилась быстро. Девушка толком и не поняла, что с ней произошло, сопротивления не было никакого. Теперь она лежала на кровати без чувств, а две маленькие ранки у нее на шее затягивались прямо на глазах. Закинув ногу на ногу, Алекса небрежно сидела на той же кровати, ожидая, когда девушка придет в себя. Она знала, что та не будет ничего помнить, но не хотела уходить, оставив ее здесь. Ведь тогда кто-нибудь обязательно зайдет сюда раньше, чем нужно.

Алекса сидела спокойно, практически неподвижно, и походила на довольную кошку. Голод был утолен, и можно забыть об охоте на несколько дней, а может и недель. Смотря по обстоятельствам.

Между тем девушка начала приходить в себя. Издав тихий стон, она села в кровати, непонимающе оглядываясь. Увидев Алексу, она настороженно спросила:

– Что произошло?

– Ничего, - просто ответила та. - Наверно, ты просто уснула.

– Наверно, - согласилась девушка, встретившись с ней взглядом, и тотчас попав под чары вампирши. - Простите, мне как-то нехорошо…

– Ничего. Все было замечательно.

Оставив ей пару золотых, Алекса ушла. До рассвета оставалось пара часов, но она направилась домой. Должны были доставить ее остальные вещи, да и просто хотелось побыть немного в тиши и покое. Такое с ней случалось.

Она шла по пустынной набережной. В столь поздний час прохожих не осталось совсем. К тому же ветер поднялся, но он совсем не беспокоил вампиршу, хотя она и подняла повыше воротник. Алекса, погруженная в свои мысли, почти дошла до дома, как вдруг услышала за своей спиной:

– Я так и знал, что мы еще встретимся!

Она резко обернулась и столкнулась нос к носу со своим попутчиком. Лазель стоял перед ней. Полы подбитого мехом плаща развевались, показывая бордовый камзол. Ветер трепал собранные в хвост волосы и норовил унести шляпу, так что он придерживал ее рукой, но на его лице играла улыбка. Так что Алекса улыбнулась в ответ и сказала:

– Здравствуй, Лазель.

– Доброй ночи, Алекса. Неожиданные встречи всегда приятны.

Вампирша могла бы с этим поспорить, но промолчала.

– Я надеялся встретить тебя вчера у нашего магистра города, но не сложилось.

– Просто я была там только сегодня, - пожала плечами Алекса. - К тому же я вообще бываю в домах Собраний очень редко.

– Это я уже понял. Что ж, не могу ни в чем обвинять - сам этим страдаю.

На это вампирша лишь рассмеялась. Они как раз подошли к ее дому. Открывая дверь, Алекса предложила:

– Зайдешь?

– Ты приглашаешь?

– Почему нет? К тому же погодные условия не располагают к прогулкам. Даже для нас.

Вскоре они сидели у камина, где весело потрескивал огонь. С любопытством оглядывая обстановку, Лазель произнес:

– Симпатичный дом! Мой немногим больше, и находится совсем недалеко отсюда. Так что мы практически соседи.

– Просто это был первый подходящий вариант.

– Значит, тебе повезло.

– Можно и так сказать. Да, как обстоят твои дела здесь?

– Пока никак, - разочаровано протянул Лазель.

– Тебя это сильно беспокоит?

– О, да! - выдохнул вампир, и глаза его недобро блеснули. Это не осталось незамеченным Алексой и заставило ее удивленно вскинуть брови. На что Лазель продолжил, - Дело, приведшее меня в Петербург - месть.

– Месть? Кому?

– Долгие, долгие годы я ищу вампира, из-за которого погибла та, которую я так любил, - было видно, что даже сейчас слова даются ему нелегко, пробиваясь сквозь толщу гнева. - Этот мерзавец пытался обратить ее, а она не выдержала. Сошла с ума и покончила с собой. На беду меня тогда как раз не было рядом. Я вернулась в тот самый роковой день, когда она избрала смерть, - все это Лазель говорил, глядя на огонь.

– Но как имя этого вампира? - Алексу, неожиданно даже для нее самой, очень тронуло горе ее нового друга.

– Оно мне неизвестно. Я знаю его лишь в лицо, которое не забуду до конца времен! Поэтому мои поиски так затянулись. Но я найду его, найду! Пусть даже мне придется искать тысячу лет! - глаза Лазель полыхнули испепеляющей яростью.

– А ты не обращался к Совету? - участливо спросила вампирша.

– Чем он может помочь? К тому же это моя месть.

– Понимаю, - на самом деле Алекса на его месте тоже предпочла бы лично покарать мерзавца.

В ответ Лазель улыбнулся одними губами и проговорил:

– Прости. Не стоит мне досаждать тебе своими проблемами.

– Ну что ты, ничего страшного.

– Нет, все-таки это не дело, - он покачал головой. - А как твои дела?

– Да у меня не было особых дел, - пожала плечами вампирша. - Меня сюда привела моя извечная тяга к перемене мест. Ну, может еще некоторая ностальгия по этой стране.

– Значит, здесь твоя родина? - заинтересованно спросил Лазель.

– Ну да. Я родилась в России. А где твоя родина?

– Я родился на Мальте. В те времена весь остров принадлежал нашему роду. Потом мы переехали в Австрию, а, став вампиром, я долго жил в России, Венгрии, да много где еще. Наверно, в Европе не осталось страны, в которой я бы не побывал. Я даже пятнадцать лет прожил в Китае. Так что тяга к путешествиям у нас, похоже, общая.

Да, общее у них определенно было. Но в Лазеле присутствовало что-то еще, что-то, что сбивало Алексу с толку, так как она не могла понять, что именно. Как картинка-загадка: ответ лежит на поверхности, но постоянно ускользает.

Рассвет приближался, и Лазель счел нужным откланяться. На прощание он сказал:

– Смею надеяться, это не последняя наша встреча. Мы еще увидимся?

– Я не против, - просто ответила Алекса.

– Да, завтра вечером императрица дает бал в Большом Царкосельском дворце. Ты пойдешь?

– Не знаю.

– Откровенный ответ, - улыбнулся Лазель. - До встречи.

Вампир растворился в сумерках как утренний туман. Алекса покачала головой, проводив его взглядом, потом поднялась к себе в спальню. По пути она убедилась в том, что ее вещи и правда доставили. Слуги не посмели их распаковывать без ее на то разрешения, и это хорошо. Правда, в основном, это была одежда, ну и несколько милых ее сердцу вещей.

Скидывая с себя камзол, она вдруг вспомнила слова Лазеля о бале. Ей стало любопытно, какая она, Императрица Всея Руси. Да и вообще, как изменилась в этой стране человеческая знать. Так что Алекса решила пойти, но перед этим не мешало выспаться.

Для бала вампирша выбрала синий с золотой вышивкой камзол, ну и все, что к нему полагалось: шпага, перчатки, сапоги, шляпа, ну и конечно плащ на меху - ведь далеко не лето на дворе.

Одетая во все это, Алекса предстала эдаким юношей-красавцем, мечтой юных дев. Никто и не догадается, кто на самом деле скрывается под этим обликом. Вампирша усмехнулась своему отражению. И кто придумал, что они не могут отражаться? Какая глупость! Она надела перчатки и вышла. Оседланная лошадь уже ждала ее у входа.

Дворец оказался не хуже венецианских и был построен по всем европейским канонам. Правда из-за снега трудно было оценить все великолепие фасада, но и это добавляло какой-то особый колорит.

Алексу пропустили внутрь без всяких задержек. Присвоенный ею титул позволял это. А если кто и попытался бы воспрепятствовать, то не смог бы противиться чарам ее взгляда.

Убранство дворца было произведено с русским размахом и роскошью. Но Алекса почти не обращала на это внимания. В первую очередь ее интересовали люди. Вскоре она пришла к выводу, что здесь, как и в Москве, нравы знати стали очень близки к европейским, да и внешне они ничем не отличались. Камзолы, платья с глубокими декольте и пышными юбками, шпаги, кружева. От блеска драгоценностей порой слепило глаза.

Конечно, здесь были и вампиры. Пока Алекса насчитала трех. Но это были не те, с которыми ей хотелось бы общаться, так что она проходила мимо. Вампирша надеялась встретить здесь Сергея - он уважал подобные мероприятия, но его нигде не было. Наверное, решил сделать исключение. Что-то не было видно и Лазель. А ведь он говорил, что будет.

Что ж… Алекса пожала плечами. В конце концов, она пришла сюда не ради них, а ради собственного любопытства. Так вампирша бродила по залу, перебрасываясь с кем-то ничего не значащими фразами. Настало время танцев, и она отошла в тень стен, так как желания танцевать пока не возникло.

Но только Алексе стоило почувствовать за спиной каменную твердость стены, как она сразу же ощутила ауру приближающегося вампира, и красивый нежный голос произнес:

– Вы не потанцуете со мной?

Алекса обернулась и обомлела! На нее смотрело зеркальное отражение Лазель, только в женском варианте. Те же пышные золотисто-каштановые волосы, зеленые глаза. Черты лица, рост - все то же. Разве что появилась плавность линий и некоторые другие атрибуты женского тела. Сначала Алекса подумала, что это всего лишь переодевание. Но нет! Перед ней стояла женщина. Женщина в полном смысле слова. При том вампир того же возраста и силы, что и Лазель.

А между тем она взяла Алексу за руку и тихо, так чтобы никто другой больше не услышал, сказала:

– Пожалуйста, возьми себя в руки! Твое удивление может привлечь ненужное внимание. Это я, Лазель. Идем, потанцуем.

Алекса справилась с удивлением, надев на лицо непроницаемую маску веселости, и дала себя увести в группу танцующих. Надо сказать, они казались очень гармоничной парой. Но все это время Алексу снедало любопытство, пришедшее на смену удивлению. Хотя она не подавала виду. Но, наконец, не выдержала и сказала:

– Что-то я ничего не понимаю!

– Обещаю, я тебе все расскажу. Но это долгая история, не здесь. А сейчас, прошу, просто поверь мне.

– Хорошо, - кивнула Алекса. Не известно по какой причине, но она действительно верила ей.

Внезапно музыка стихла, все замерли, будто кто-то мановением руки остановил само время. Алекса и Лазель посмотрели туда, куда смотрели все. Огромные двери отворились, и чей-то голос на весь зал провозгласил:

– Ее Величество, самодержица Всея Руси, Государыня-императрица Екатерина II.

Волею судеб Алекса оказалась в первых рядах и все прекрасно видела. В зал вошла женщина лет тридцати пяти в роскошнейшем платье, с чем-то вроде тиары в волосах. Но не платье и драгоценности выдавали в ней императрицу, а гордая осанка и величественная манера держать себя. И при всем при этом она была красива.

Ее сопровождал мужчина в не менее роскошном камзоле. По тихим перешептываниям Алекса поняла, что это граф Орлов, ее фаворит. Но вампирше одного взгляда хватило, чтобы понять, что хозяйкой положения всегда останется она, кому бы не принадлежало сердце этой гордой женщины. Надо сказать, она вызвала у Алексы уважение.

Императрица шла по залу сквозь образовавшийся широкий проход, чтобы занять подобающее ей место на троне. Но вдруг остановилась как раз возле двух вампиров. Ее взгляд скользнул по Лазель, все еще стоявшей рядом с Алексой. И в нем промелькнуло что-то. Будто глаза на миг сбросили панцирь надменности, стали живыми, любящими. Это длилось лишь миг, но не осталось незамеченным вампирами. Императрица едва улыбнулась и спросила:

– Кто ты, дитя?

– Лазель Рамишь, княгиня Орлайте из Венгрии, - Алекса мысленно улыбнулась при этих словах, а также услышала, как императрица едва слышно прошептала: "Поразительное сходство!". Но та тотчас спохватилась и проговорила голосом, полным величия:

– Что ж, будь желанным гостем на этом балу, и твой спутник тоже.

Под спутником имелась в виду Алекса, не иначе. Императрица уже шла дальше. Но вампирша ощущала, как мечутся в ней чувства, что это надменное спокойствие лишь маска. Королевской особе не пристало терять лицо.

Между тем бал возобновился, вновь заиграла музыка. Правда, некоторые продолжали переговариваться насчет происшедшего, но это было неизбежно. Алексе и самой стало любопытно, что же, собственно, случилось. Ведь понятно, что императрица узнала Лазель, но что-то заставило ее усомниться в этом.

Алекса и Лазель вновь присоединились к группе танцующих. Они двигались, подчиняясь звукам музыки, и ничем не отличались от других людей, собравшихся в этом зале. Но Алекса беспрестанно ощущала устремленный на них взгляд той, что сидела на троне. Не утаилось это и от ее партнерши по танцам. Во время короткого перерыва в музыке она осторожно тронула вампиршу за плечо со словами:

– Прости, но мне лучше уйти отсюда. Я обещала тебе все рассказать, и слово сдержу, но я не смею просить уйти со мной…

– Почему нет? Пошли, - тотчас согласилась Алекса. Что-то шептало, что она никогда не простить себе, если не услышит историю Лазель. Странно как-то…

– Отлично, - она как-то сразу просияла.

Они исчезли из дворца как две призрачные тени. При этом Алекса чувствовала себя принцем, похищающим с бала Золушку. Уехали они в карете Лазель, а лошадь вампирши опять привязали сзади.

Набережная, переезд через мост, две улицы - и они уже возле дома Лазель. Он и правда походил на дом, который сняла Алекса, разве что на несколько метров шире. Стоило карете остановиться, как тотчас подскочил заспанный конюх, кутающийся в тулуп, чтобы принять поводья.

Наконец, они вошли в дом. Его внутренняя обстановка вполне соответствовала титулу князя или княжны, разве что присутствовала некоторая двойственность. Например, небрежно брошенная на кресло шпага соседствовала с длинными дамскими перчатками, платья с камзолами.

Предложив Алексе, которая уже сняла плащ и шляпу, садиться, Лазель сказала:

– Подождешь чуть-чуть? Буквально минутку! Я переоденусь. Ходить в этом корсете долго - просто убийственно!

– Конечно, я подожду.

– Спасибо.

Когда Лазель вернулась, то была одета в короткие штаны, почти такие же, что носила сама Алекса, и в просторную белую рубашку с кружевными манжетами и воротником. Ни то, ни другое не скрывало несомненно женских очертаний тела.

Одним взглядом она зажгла камин и села рядом с Алексой, проговорив:

– Думаю, у тебя ко мне накопилось много вопросов.

– О, да! - согласилась вампирша. - Еще вчера я не сомневалась, что ты мужчина, но сейчас так же очевидно, что ты женщина! Не думаю, что все дело в переодевании.

– Ты права, одежда здесь не при чем. Мой вчерашний и сегодняшний облик… они оба истинны.

Брови Алексы самопроизвольно поползли вверх. Она немного придушенно спросила:

– Как такое возможно?

– Конечно, ты знаешь, что существуют кланы вампиров.

– Да.

– Но слышала ли ты когда-нибудь о клане Инъяиль?

Инъяиль… да, это слово было ей знакомо. Алекса знала, что один из кланов носит такое название. Когда-то та, что создала ее, рассказывала о нем. Но что именно, она не могла вспомнить.

– Так вот, - продолжала Лазель.- Я принадлежу к этому клану. Нашим символом является вот этот знак, - она показала медальон, на котором был выгравирован символ один в один похожий на "инь-янь". - Сейчас считают, что этот знак зародился в Китае, но он гораздо, гораздо древнее. Уже сотни тысяч лет он - символ нашего рода, он отражает нашу суть.

– Единство противоположностей, - тихо проговорила Алекса. - Света и тьмы, женского и мужского.

– Да. Именно так. Главная особенность нашего рода в том, что мы можем изменяться, менять пол. Причем это не иллюзия. Мы приобретаем все физические функции свойственные полу, но при этом мы не имеем ничего общего с гермафродитами.

Некоторое время Алекса просто сидела, пытаясь переварить услышанное, потом, покачав головой, сказала:

– Никогда не слышала ничего подобного!

– Оно и понятно. Наш клан не так многочисленен, как остальные. К тому же дар изменения передается не всем.

– Но тебе он передался.

– Да. И, что греха таить, он очень хорошо развит. Во многом потому, что я рожденный вампир.

"Конечно, рожденный!" - подумала Алекса. Это объясняло многие особенности ее силы. Да, не часто ей встречались те, кто принадлежал к народу пьющих кровь с первого момента жизни.

– Я вижу, тебя это не слишком удивило, - улыбнулась Лазель.

– Ну, по сравнению со всем остальным…

– Понятно. Но я не лгала, когда раньше рассказывала о себе. Я действительно родилась на Мальте. Вот уже многие тысячелетия там располагается основная резиденция нашего клана. Моя мать - Наиль…

– Постой, ведь, насколько я знаю, Наиль - член Совета. Того самого, который подчиняется только нашей королеве.

– Да, ты права. Моя мать член Совета и, соответственно, глава нашего рода. Когда-нибудь мне придется занять ее место, - в голосе Лазель не слышалось особого энтузиазма по этому поводу. Словно это было для нее неотвратимой данностью.

– Но почему тогда ты здесь… одна? Ведь у тебя семья…

– Вот уже больше двухсот пятидесяти лет, как я живу одна, лишь изредка навещая родителей. Только так я чувствую себя самостоятельной, самодостаточной, а не вечным ребенком.

– Понимаю, - усмехнулась Алекса.

– Я - вампир, и сделала этот выбор более чем сознательно. Моя сила равна магистру и все еще возрастает. Моя мать понимает это, к тому же готовит меня к тому, что когда-нибудь я займу ее место. И все-таки… она прежде всего мать…

– Мне кажется это вполне объяснимым. Ведь у нашего народа дети всегда являются желанными, чуть ли не высшей благодатью.

– Это так, - кивнула Лазель, соглашаясь. - Нашему роду это известно лучше других.

– О чем ты? - переспросила Алекса.

– Может, ты слышала легенду, рассказывающую о появлении нашего рода?

– Нет, никогда.

– Что ж, я расскажу. Мне почему-то хочется это сделать. Наверно, ты хорошо на меня влияешь, - улыбнулась Лазель, сцепив руки на животе. - Так вот. Легенда гласит, что когда появилась Первейшая Королева, то обратила десятерых. Не одновременно, конечно. Просто она устала от одиночества. Эти десятеро были ее птенцами, и они же положили начало десяти кланам. Они творили своих птенцов, те своих и так далее.

Но лишь одна из обращенных Первейшей, Шат, не последовала примеру остальных. Прошло четыре тысячи лет, а она сотворила лишь одного птенца. Вернее одну. Казалось, этим двум никто не был нужен кроме друг друга. И они хотели скрепить свой союз вечными узами. К тому же Шат унаследовала очень многое от силы Первейшей, но ее таланты, в отличие от остальных, еще никак не проявились.

История умалчивает, как именно получилось, но эти двое обратились к Первейшей. Они стали первыми и, насколько я знаю, единственными, которым было разрешено посетить катакомбы. Когда они вернулись оттуда, то стали другими. У них появился дар нашего клана - способность менять пол. Легенда говорит, что лет через сто после этого у них родился сын, который позже стал вампиром. Клан Инъяиль стал расширятся. Но, повторюсь, этот дар проявляется не у всех. И до сих пор наш клан считается чуть ли не мифическим.

Вампирша закончила свою историю, но Алекса продолжала молчать, на ее лице отражалась задумчивость. Тогда Лазель сказала:

– Я вижу, в твоих глазах застыл какой-то вопрос. Спрашивай. Уверяю, каким бы он ни был, я не обижусь.

– Ты говорила, что являешься рожденным вампиром, - Алекса старалась покорректнее сформулировать вопрос, - Но какова твоя истинная суть?

– Ты имеешь в виду, кем я родилась? - лукаво улыбнулась Лазель.

– Да.

– Конечно, мы не бесполы. Я родилась девочкой и воспитывалась, в основном, как представительница женского пола. Но, конечно, меня учили и некоторым вещам, которые свойственны мужчинам. Меня старались подготовить ко всему. Впервые я изменилась, когда мне было почти сто лет. И длилось это не долго: день или два.

– А не опасно тебе долго находиться в измененном состоянии?

– Абсолютно нет. Проведи я так хоть пятьсот лет. Были в нашем роде случае, когда мужчины меняли пол и вынашивали детей и наоборот.

– Хм. Это изменение настолько реально?

– Да. Я же говорила, после него приобретаются все физиологические особенности пола.

– Удивительно! - выдохнула Алекса, откидываясь на спинку дивана.

– Ну, у каждого клана свой удивительный дар, - протянула Лазель.

– Наверное, - пожала плечами вампирша.

– А какой дар у тебя? - на ее лице был написан подлинный интерес.

– Не знаю.

– Как так?

– У каждого вампира нашего клана это бывает по-разному.

– И к какому клану ты принадлежишь?

Лазель столько ей рассказала, так что Алексе было неудобно промолчать, да и желания таиться почему-то не возникало. Она сказала:

– К клану Инферно.

– Ты - инфернит? - теперь настала очередь Лазель удивляться.

– Да.

– Значит, твоя создательница…

– Наша королева, - закончила за нее фразу вампирша.

– Поразительно! О ней ходят еще более фантастические легенды, чем о нашем роде! Как она выглядит?

– Но ты должна была ее видеть, раз твоя мать член Совета.

– Но я же нет. К тому же я не часто бываю дома. Так какая она, наша королева?

Алекса не любила вспоминать о ней и тех временах, когда они жили вместе, так как их расставание произошло не слишком хорошо. Но сегодня она решила сделать исключение.

– Менестрес - замечательная женщина, - начала Алекса. - И вампир такой силы, какой нам всем и не снилась. Если кто из нас и способен творить чудеса, так это она.

– И ей действительно больше шести тысяч лет? - с придыханием спросила Лазель.

– Да, это так, хотя даже сильнейшие из нас не способны определить возраст королевы без ее на то желания.

– А как вы встретились?

– Она попросила меня подковать ее лошадь, потом остановилась в моем доме.

– Вот так просто?

– Вот так просто.

– И что было потом?

– Потом, спустя где-то год, она обратила меня. Я стала птенцом Менестрес. Стала им по собственной воле.

– Но почему я вижу в твоих глазах печаль? - участливо спросила Лазель.

– Нет, я не жалею о тех временах, просто…

Алекса пыталась подобрать слова, но ее собеседница дотронулась до ее руки, проговорив:

– Не стоит. Не говори о том, что тебе неприятно.

– Спасибо, - одними губами прошептала вампирша. Ей и вправду не хотелось развивать эту тему.

Только сейчас они заметили, что за окном давно рассвело. Слабые лучи зимнего солнца изо всех сил пытались прорваться сквозь глухие шторы. Лазель вздохнула и сказала:

– Прости. Я тебя совсем заболтала! Уже день на дворе.

– Да ничего страшного, - улыбнулась Алекса.

– Все равно. Тебе, наверняка, нужно отдохнуть. Все мы днем чувствуем себя неуютно. Хочешь, я велю приготовить тебе спальню?

– Нет, не стоит беспокоиться. Я ведь живу совсем недалеко отсюда, - проговорила Алекса, накидывая на плечи свой плащ.

– Да, конечно. Надеюсь, мы еще не раз встретимся.

– Безусловно. У нас еще много тем для разговоров. Ты не будешь против, если я зайду к тебе завтра?

– Конечно нет! Я буду очень рада видеть тебя снова! - широко улыбнулась Лазель. И был в ней какой-то внутренний свет, проникающий в самую душу. Так что Алекса невольно улыбнулась в ответ.

Потом она ушла. По пути домой вампирша даже насвистывала себе под нос какую-то песенку. Настроение было более чем хорошим. То, что она сегодня узнала о Лазель, нисколько ее не шокировало, скорее просто удивило. Что ни говори, а личность этой вампирши рода Инъяиль весьма притягательна. К тому же с ней Алекса чувствовала себя на удивление легко.

Но ее сегодня ожидала еще одна встреча. Прямо на пороге собственного дома. Там стоял Сергей и, судя по всему, ждал ее.

– Привет, - сказала Алекса, жестом приглашая его зайти.

– Привет. Что-то ты припозднилась.

– А что, есть какие-то проблемы?

– Нет, никаких, - примирительно проговорил Сергей, садясь в кресло. - Просто я надеялся встретить тебя на сегодняшнем балу императрицы.

– Но я была там, - возразила Алекса. - А вот тебя не видела.

– Просто я пришел довольно поздно.

– Тогда понятно. Мы ушли почти сразу после появления императрицы.

– Мы? - тотчас переспросил Сергей. - У тебя уже появились новые знакомые?

– Разве в этом есть что-то противоестественное? - недоуменно спросила Алекса.

– Нет, просто это так не похоже на тебя, - стушевался Сергей.

– И тем не менее. Мы вместе прибыли в город. Она очень интересный собеседник.

– Она? Это женщина? - на краткий миг в его глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение.

– Можно и так сказать, - ухмыльнулась Алекса. - Ладно, я вообще-то собиралась лечь спать.

– Тонкий намек, что мне пора бы уходить?

– Вот именно.

– Что ж, не смею больше вам надоедать, милая леди, - Сергей отвесил поклон, насквозь пропитанный наигранностью.

– Иди уж! - Алекса кинула в него его же шляпой.

Он ушел, но в комнате еще долго звучал его смех. Вампирша лишь покачала головой и поднялась в спальню.

Лазель стояла у окна и наблюдала, как фигура Алексы быстро исчезает из вида. На ее губах играла едва заметная улыбка. Потом она отошла от окна и села на диван, где они еще совсем недавно болтали, закинув руки на его спинку.

Впервые за долгие-долгие годы ее мысли были заняты чем-то, кроме мести. Нет, Лазель не отказывалась от своей вендетты, ибо знала, что, пока не отомстит, ей не будет покоя. Но эта вампирша… В ней было столько воли и сурового обаяния! Воительница, амазонка.

Лазель давно никто не был нужен, наверное с тех самых пор, как она встала на путь мести. Но вот теперь она была в этом не уверена. Совсем не уверена.

Едва первые сумерки спустились на город, Алекса в своей спальне открыла глаза, пробуждаясь. Ей не нужны были часы, чтобы понять, сколько сейчас времени.

За день в комнате значительно похолодало, так как дрова в камине давно прогорели, а никто из слуг не смел войти в спальню и нарушить покой своего господина. "Но лучше так, - подумала Алекса, - чем они увидят меня спящей. А камин я в состоянии и сама разжечь". Вампирша нехотя вылезла из теплой постели, а спустя пару минут в камине уже весело трещал огонь, распространяя волны тепла по всей комнате.

Алекса не спеша умылась и оделась. Белье, чулки, рубашка, короткие штаны, жилет, камзол - все как всегда. Только она закончила приводить себя в порядок, как в дверь осторожно постучали. Получив разрешение, в спальню вошла горничная, Софья. Она сказала:

– Здравствуйте, господин граф. Я могу у вас прибраться?

– Да, Софья, конечно.

– Вам подать ужин?

– Нет, не нужно. Я сейчас ухожу и приду, наверное, только утром.

– Как скажете, господин граф, - смиренно ответила женщина, подавая вампирше шляпу и плащ на меху. - Вы бы надели шубу. На улице морозно. Замерзнете ведь. К тому же снег идет.

– Не беспокойся, я не из мерзлявых, - улыбнулась Алекса. Она почти вышла из комнаты, но в дверях остановилась и спросила, - Да, завтра ведь воскресенье, так?

– Да, господин граф.

– Хорошо. Передай остальным слугам, что завтра у вас выходной. И так будет каждое воскресенье.

– Но, господин граф, - смутилась горничная, - так… так не принято…

– А теперь будет так. Есть какие-то возражения?

– Нет, господин граф.

– Вот и хорошо, - и Алекса вышла из комнаты, но все же услышала обращенное к ней "Спасибо!". На это она лишь усмехнулась, продолжая путь. В конце-концов, и она сама отдохнет от слуг.

Вампирша направлялась к Лазель. Ведь она обещала, а свое слово держала всегда. Алекса не стала седлать коня, отправилась пешком. Тут идти-то всего ничего, минут пятнадцать, не более.

Ночное небо было затянуто свинцовыми тучами, опять валил снег, от чего ранняя темнота не казалась абсолютной. И Алекса брела в этой серебристой темноте темным пятном. Но сегодня она не была единственным путником. Первые сумерки окутывали город уже часа в четыре, а теперь было что-то около семи. Так что, не смотря на снег, улицы не были пустынны. Проезжали кареты, сани, всадники. Работали лавки. Кто-то торопился домой.

Прямо перед домом Лазель небольшая ватага ребятишек играла в снежки. Даже мороз был нипочем. То и дело раздавался заливистый детский смех.

Один из неумело пущенных снежков угодил прямо в спину Алексе. Она резко обернулась. Смех замер на устах детей, они испуганно смотрели на вампиршу. Тот, который бросил снежок, подошел к ней, пролепетав:

– Простите, господин. Я не хотел! Простите.

Это был мальчик лет семи с огромными зелеными глазами и непослушными рыжими волосами. Он напомнил Алексе кое-кого, кого она знала очень давно. Она сказала, улыбнувшись:

– Ничего страшного, - потом вампирша придала своему лицу наигранную мрачность и добавила, - Разве что…

С этими словами она быстро слепила снежок и кинула его в ребят, конечно лишь в сотую долю своей силы, вызвав их веселый визг. Снежная возня тотчас возобновилась с шумом и гамом.

Когда Алекса все же добралась до дверей дома Лазель, то была в снегу чуть ли не с ног до головы. Эта снежная забава немало ее позабавила. Даже сейчас искорки смеха продолжали мерцать в ее глазах.

Лазель открыла ей еще до того, как Алекса постучала, и на ее лице тоже отражалась веселость. Она проговорила:

– Алекса! Я так рада, что ты пришла! Проходи скорее, - сегодня, как и вчера, она была в своем истинном облике. Наряд вампирши состоял из длинного платья изумрудно-зеленой парчи, застегивающегося под самое горло. Довольно простое, с практически не затянутым корсетом. А ее волосы свободно спадали на плечи, лишь у висков прихваченные изумрудными заколками.

Лазель сама помогла Алексе снять плащ и проворно отряхнула его от снега, проговорив:

– Ты так весело и просто возилась с теми детьми, - в ее голосе промелькнуло что-то очень похожее на грусть, но ни в глазах, ни на лице ничего подобного и в помине не было.

– Почему нет? - едва заметно улыбнулась Алекса. - У всех нас когда-то было детство.

– У меня о моем остались довольно смутные воспоминания, хотя и приятные, - как-то безразлично пожала плечами Лазель, и уже совсем другим тоном добавила, - Там, на улице, с теми детьми, ты совсем не походила на вампира.

– Это плохо? - подняла бровь Алекса, садясь на диван и вытягивая ноги к огню.

– Нет, просто очень непохоже на наших. Большинство вампиров, даже едва разменявшие второе столетие, такие чопорные. Будто, когда их сделали вампирами, то, по меньшей мере, возвели в титул императора! Ты совсем не такая.

– Мне это уже говорили, - улыбнулась вампирша. - Я знаю, что многие считают меня страной.

– Ну, это уже их проблемы.

– Я тоже так считаю, - и обе невольно рассмеялись. Смех Лазель походил на звон горного ручья. Алекса подумала, какой же он эффект должен производить на обычных людей, если даже у нее от него теплело на душе.

Тут вампирша вспомнила вопрос, который хотела задать прошлой ночью, но как-то не успела. Теперь времени было предостаточно, так что Алекса произнесла:

– Лазель, можно спросит тебя об одной вещи?

– Конечно, спрашивай о чем хочешь.

– Вчера, на балу, у меня создалось такое ощущение, что Екатерина II тебя узнала, но что-то смутило ее.

Лазель ответила не сразу. Присела возле вампирши, поправила юбки, только потом подняла голову и сказала, усмехнувшись, но усмешка вышла какая-то грустная:

– Это давняя история. Конечно, по нашим меркам не очень, но все же. Прошло уже более двадцати лет. Императрице не обозналась, хотя сама, безусловно, думает иначе. Я хорошо знаю ее… знала. Тогда она еще не была императрицей, да и по-русски практически не говорила. Дочь знатного, но небогатого рода Софья Фредерика Ангальт-Цербстская. Фике - так ее звали все. Молоденькая девушка четырнадцати лет.

Я была вынуждена остановиться в их замке из-за сильной снежной бури. Ехать куда-либо было немыслимо. Тогда я тоже, как и сейчас, носила титул князя и была в своем другом образе.

Мы с юной Фике быстро нашли общий язык, чему ее родители были только рады.

– Она в тебя влюбилась, - понимающе кивнула Алекса.

– Да. Но и мое сердце не было к ней безразлично. Я всерьез думала над тем, не сделать ли ее одной из нас, и все же чувствовала, что этому не суждено случиться. Я почти физически ощущала, что ей уготована великая судьба. И это подтвердилось, когда гонец привез пакет, в котором говорилось, что ее призывают к российскому двору в качестве будущей супруги Петра III. Я сама сопровождала ее до самой границы с Россией, где мы и расстались. Этот путь был нашим медовым месяцем и прощанием одновременно.

При этих словах Алекса кашлянула, проговорив:

– А я-то слышала, что жена Петра III еще чуть ли не три года после свадьбы сохраняла невинность.

– Ну, - рассмеялась Лазель. - Существует много других способов получить удовольствие, не нарушая физической невинности. Ими мы и воспользовались.

На это Алекса понимающе усмехнулась, а Лазель продолжала рассказ:

– Потом мы расстались. Конечно, она умоляла меня не оставлять ее, да и у меня на душе было хреново, но я не поддалась. Я чувствовала, что у меня нет права мешать ее великой судьбе. К тому же я не была уверена на сто процентов, что она сможет стать хорошим вампиром. В связи с этим мы должны были расстаться, иначе последствия могли быть гораздо хуже.

– Похоже, она тоже в конце-концов это поняла.

– Хорошо, если так. Я не раз втолковывала ей слова Генриха Наваррского: "Париж стоит мессы". А российский престол стоит и больших жертв.

– Твой урок пошел ей на пользу. И все-таки она тебя узнала, даже спустя все эти годы.

– Узнала, - вздохнула Лазель. - Но теперь это дело прошлое. Конечно, в связи с этим, в мужском теле я при дворе появляться не могу.

– Да, риск не оправдан, - согласилась Алекса. - Если ты, конечно, не хочешь снова…

– Нет, - категорично ответила Лазель. - В одну воду два раза не входят.

– Ты сожалеешь об этом?

– Нет. Не знаю… Наверное, она просто была первой после той трагедии, на которую я посмотрела другими глазами. Она была так юна и невинна. Из нее, как из податливой глины, можно было сотворить практически все, что угодно. А в этом всегда есть соблазн. Но этот соблазн зачастую разрушителен, к тому же мне не нужна была дочь. Хорошо я вовремя это поняла. А теперь во всем этом нет смысла.

– То есть сейчас ты бы уже не предложила ей стать одной из нас?

– Нет. Это было бы прямым вмешательством в человеческую историю, а это неправильно. Она принадлежит этой стране, этому народу.

– Я не совсем это имела в виду. Мой вопрос касался скорее чувств…

– Поняла, - кивнула Лазель. - Чувств почти не осталось. Это было увлечением, во всяком случае сейчас я пришла именно к этому выводу.

Алекса слушала, и ей даже как-то не верилось, что у них завязался такой откровенный разговор. Словно они были давними подругами. Немногие люди или вампиры вызывали ее уважение и желание общаться, но Лазель это удалось.

– Скажи, Алекса, ты путешествуешь одна, но у тебя есть… кто-нибудь?

– Нет, - просто ответила вампирша. - Сейчас я принадлежу сама себе и этим довольна.

– А твои птенцы?

– У меня их очень мало, и все уже полностью самостоятельны, так что нет нужды таскать их за собой.

– В этом мы похожи, - улыбнулась Лазель. - Но тебе не бывает одиноко?

– Одиночество - моя суть, как мне кажется. Я привыкла жить одна. Исключение, наверно, могут составить лишь те времена, когда я была с Менестрес.

– И долго ты жила под патронажем нашей королевы?

– Больше полутора веков, потом я отправилась на поиски собственного жизненного пути, - как же Алекса не любила говорить об этом! Видно, что-то отразилось на ее лице, так как Лазель сказала:

– Я вижу, тебе неприятна эта тема. Тебе было плохо в те времена?

– О, нет! - рассмеялась Алекса, ее взгляд сделался мечтательным. - Те времена были одними из самых счастливых.

Как и в прошлый раз, когда речь заходила об этом, Лазель не пустилась в дальнейшие расспросы, а просто перевела разговор на другую тему. Такта ей было не занимать. Она вдруг предложила:

– Давай прогуляемся? Вот и снег перестал.

– Хорошо, идем, - Алекса всегда была легкой на подъем.

Спустя четверть часа они обе вышли на улицу. С веселой улыбкой на губах Алекса церемонно предложила Лазель руку, сказав при этом:

– Прошу, моя леди.

– Благодарю, - ответила та, и обе рассмеялись.

Они шли по заснеженным улицам, окутанные этим смехом, как одним плащом на двоих. Порой им казалось, что город опустел, и нет никого кроме них. Хотя, конечно же, это было не так. Во многих окнах все еще горел свет, оттуда доносились тихие разговоры. Иногда проезжала карета или быстрым шагом проходил прохожий. Но вампирши почти не замечали их. Они шли, два сверхъестественных существа, одновременно принадлежащие и нет к этому миру.

Ноги сами привели их в небольшой парк, где стояли голые, присыпанные снегом деревья. Рассматривая их, Лазель вдруг спросила:

– А ты никогда не была на Мальте?

– Однажды, давно. Заезжала на пиратском корабле.

– Пираты, - понимающе кивнула вампирша. - Один из моих учителей в прошлом тоже был пиратом. Подумать только, в те времена я даже не знала, как выглядит снег! Эмили научила меня любить его…

– Так звали ту, за которую ты мстишь? - осторожно спросила Алекса.

– Да, - Лазель поймала одинокую снежинку и смотрела, как та тает на ее ладони.

– Извини, тебе, наверное, неприятно говорить об этом. Прости мою бестактность.

– Ничего страшного. Когда-то одно это имя причиняло мне невыносимую боль, сейчас легче. Наверное, я созрела говорить об этом. Я делаю это не для того, чтобы причинить себе лишнюю боль, а чтобы подстегнуть свой гнев, жажду мести. Раньше я больше всего боялась, что забуду, и огонь моей мести потухнет. Но теперь я понимаю, что он будет гореть до тех пор, пока жива я, хотя и не застилает больше остальной мир.

Алекса слушала Лазель, поражаясь ее силе воли. Конечно, может, она где-то и перебарщивала в своем всепоглощающем желании отомстить. Но, с другой стороны, Алекса не могла утверждать, что не поступила бы на ее месте так же.

– Эмили… я до сих пор помню ее так ясно! А ведь со дня ее смерти прошло более ста двадцати лет. Ей тогда едва минуло двадцать два. Третья дочь небогатого сельского священника. Настоящая северная красавица: черные волосы, белая кожа. У нас с ней глаза были одного цвета. Я знала ее с семнадцати лет, ради нее я купила крошечный замок, единственный в том краю Польши. Думала, мы будем жить в нем, когда она станет одной из нас, - горько улыбнулась Лазель. - В итоге он стал ее склепом и погребальным костром.

В ее глазах сверкнуло что-то подозрительно похожее на слезы. Но они моментально были высушены полыхнувшим пламенем гнева. Из-за него на миг сами глаза стали двумя чашами зеленого огня. Глядя в них, Алекса подумала, что тот вампир, по чьей вине погибла Эмили, совершил большую ошибку, которая будет стоить ему жизни. В этом пламенном взоре отражалось, что он уже мертв, только еще не знает об этом. Алекса смогла сказать лишь одно:

– Мне очень жаль.

– Спасибо, - слабо улыбнулась Лазель, накрыв ее руку своей. - Но я вывалила на тебя слишком много проблем. Это не дело.

– Да все нормально. Каждому иногда бывает нужно, чтобы его выслушали.

– Надо отдать тебе должное, ты очень хороший слушатель, - все с той же улыбкой проговорила Лазель, а потом уже тише добавила, - и, наверное, такой же хороший друг.

– Уж чего не знаю - того не знаю, - рассмеялась Алекса. - Друзей у меня очень немного.

– А их и не должно быть много, настоящих друзей, - задумчиво произнесла Лазель, устремив взор куда-то вдаль.

– Слушай, раз уж мы решили держаться вместе, давай сходим завтра на какую-нибудь оперу. Стыдно сказать, я еще ни разу не слышала оперу, исполняемую на русском языке.

– С радостью. Продолжим наш маскарад в светском обществе?

– О, да! - снова рассмеялась Алекса. - Давно моя персона не вызывала такого интереса у людей. С тех самых пор, как я жила в Венеции, но там это имело меньшие масштабы. А здесь, в Петербурге… И эта известность получена благодаря тебе.

– Да-а… Внимание императрицы - за него многие готовы жизнь отдать, - усмехнулась Лазель. - Но мне от этого не слишком много пользы. Ты знаешь, менее всего я стремилась быть узнанной. А что произошло в Венеции?

– Так случилось, что я помогла одному дворянину отбиться от шайки разбойников, и людская молва вознесла меня чуть ли не в ранг национального героя. Делать им было нечего!

– Смешно. Ты так возмущенно говоришь об этом, будто они обвинили тебя во всех смертных грехах.

– Я не ищу славы, она скорее меня тяготит, - пожала плечами Алекса. - Поэтому я ношу звание вампира-одиночки и довольна этим.

– Это удивляет многих: как вампир сильнейшего клана, птенец самой королевы, - и совершенно не амбициозен, - согласилась Лазель. - Но, узнав тебя, я поняла, что ты никогда не будешь плыть по течению, это противоречит твоей сути. Ты предпочитаешь идти своим собственным путем. И не исключено, что когда-нибудь он приведет тебя в кресло магистра города, а может и выше.

– Ну нет, - рассмеялась вампирша веселым искрящимся смехом, - это уж точно не мое.

– Кто знает, что случится через век или несколько веков?

Алекса сдержала свое слово, и следующим вечером они с Лазель пошли в оперу. Но это оказался далеко не последний их совместный выход в свет. Балы, ужины, театры… Им было как-то веселее вдвоем. Похоже, между ними и впрямь зародились ростки настоящей дружбы.

Вампирша хотела познакомить Сергея с Лазель, но как-то так получалось, что эти двое никак не могли встретиться, словно рок какой-то! Вот и сегодня Алекса только рассталась со своей новой подругой, проехала буквально метров сто, как встретила Сергея. Вернее сначала она его почувствовала, а потом с ней поравнялся всадник.

– Привет, - голос Сергея, как всегда, был пронизан смешинками, как кекс изюминками.

– Привет, - отозвалась вампирша, придержав поводья.

– Что-то ты совсем стала забывать друзей.

– Неправда, - возмутилась Алекса, вздергивая подбородок. - Просто у меня есть и другие дела и увлечения.

– О, как интересно! - они ехали совсем рядом, будто их лошади были в одной упряжи. - Расскажешь?

– Сначала догони!

В ее глазах вспыхнули задорные искры, она пришпорила коня и вихрем умчалась вперед, лишь снег взметнулся из-под копыт. Но Сергей не собирался отставать и тут же рванул следом. До дома Алексы, этого импровизированного финиша, они доехали практически одновременно, ну с небольшим опережением инициаторши этих гонок.

– Отличная у тебя лошадка, - искренне похвалил Сергей, спешившись. - Где ты ее купила?

– Где купила - там уже нет, - усмехнулась Алекса, тоже покинув седло. - Но, насколько я поняла, тебе грех жаловаться на своего жеребца. Английский?

– Да, - подтвердил он, потрепав животное по морде и отдав поводья конюху.

Они вошли в дом и тотчас были окутаны теплом. Комнаты были жарко натоплены, аж окна запотели. Так что и намека не осталось на царящий за ними мороз. Их встретила горничная с вопросом, не желают ли господа отужинать. Естественно, оба отказались, а Алекса попросила их не беспокоить.

Едва они расположились в гостиной, как Сергей произнес:

– Тебя постоянно видят в обществе какой-то вампирши. Я тоже видел вас однажды, правда ее разглядел не слишком хорошо. Но и этого хватило, чтобы понять, что она симпатичная и очень сильна. Магистр, не меньше. Но кто она? - видно его так и распирало любопытство.

– Мой друг, - просто ответила Алекса, расстегивая пуговицы камзола.

– Друг и все? - переспросил Сергей, а взгляд его неотрывно следил за движениями проворных пальцев вампирши.

– А ты чего ожидал услышать?

– Ну хотя бы историю о том, как вы познакомились. Это произошло в Петербурге?

– Нет, по дороге.

– И кто она? Почему я ее не знаю, во всяком случае не узнал?

– Не можешь же ты знать всех вампиров мира! - усмехнулась Алекса. - Она самый удивительный вампир из всех, кого я когда-либо встречала. Разве что кроме нашей создательницы.

– Та-а-ак, - протянул Сергей, подсаживаясь поближе. - С этого момента я прошу поподробнее!

– А что подробнее? Лазель просто не похожа на всех остальных. Во всех смыслах, - вампирша вовсе не собиралась пересказывать Сергею все то, что ее подруга рассказала ей. Во-первых, она не спросила на то ее разрешения, и это главное. Чужих секретов Алекса никогда не выдавала, да и своих тоже.

– Значит, ее зовут Лазель… что-то знакомое… но не могу вспомнить. Откуда она? Из какого клана?

– Слушай, я не собираюсь выкладывать тебе всю ее подноготную в трех экземплярах. Да и я сама не стремилась узнать о ней все и сразу. Она просто моя подруга.

– Вот всегда ты так! - насупился Сергей, но эта хмурость была наигранной.

– Если всегда, то тебе пора бы уже привыкнуть, - усмехнулась Алекса.

– Ну почему я совершенно не могу на тебя рассердиться?

– Я-то откуда знаю? - со смехом развела руками вампирша. Отсмеявшись, она спросила, - А у тебя-то как дела? Как личная жизнь? Неужели ты еще не очаровал ни одну здешнюю женщину?

– Нет, - а по его лицу промелькнула какая-то тень, но он поспешно придал ему веселость, так что Алекса ничего не успела заметить и воскликнула:

– Вот уж ни за что не поверю! Ты же здесь не первый год.

– Это да. Но нет, я подобному не потворствую.

Алекса подозрительно посмотрела на него, потом спросила:

– Ты случайно не ударялся головой ни обо что тяжелое? Может, в ночи на столб налетел? Рассуждаешь как монах или евнух! Право слово! Неужели все из-за того происшествия в прошлом?

– Нет, пусть прошлое остается прошлым, - покачал головой Сергей, но глаза его стали грустными. Алекса знала, что давно, около полутора веков назад, у него произошла большая трагедия. С девушкой, которую он полюбил и сделал вампиром, случилось несчастье. Она погибла. Из-за этого Сергей долгое время был сам не свой.

– Хорошо, если так.

Они еще долго разговаривали, потом Сергей ушел.

Уже рассветало. Вампир неспешно ехал по городу. Конь под ним то и дело пофыркивал, словно предлагал снова устроить гонку, но Сергей не поддавался. На его лице застыло задумчивое выражение.

Его мысли занимала Алекса, и причина была не только в том, что они только что виделись. Это продолжалось уже несколько лет. Он любил эту свободолюбивую вампиршу. Сергей понял это, когда получил от нее письмо, в котором Алекса сообщала, что возвращается в Россию. Правда, это возвращение затянулось на пару десятков лет. Он был готов уже сам ехать ей на встречу.

Но осознание своих чувств стало для Сергея нелегким испытанием. Они с Алексой были друзьями не один год, не одно десятилетие, и он успел хорошо узнать ее. Сергей не решался признаться ей, так как даже представить не мог, как та это воспримет. А он не хотел разрушать их дружбу.

Он даже разговаривал с Менестрес, их создательницей, об этом, но та не смогла ничего ему посоветовать. Вернее сказала, что он должен разобраться сам. Также королева заметила, что Алекса очень свободолюбива и независима, во всяком случае, старается быть таковой. Она похожа на вольный ветер, и то, что привычно для других женщин - для нее может быть неприемлемо. Вампир сильной воли.

Сергей был согласен с каждым этим словом. Ведь это-то его и привлекало. Но любить он пока решил тайно, скрывая свои чувства. Иногда он даже думал, что это хорошо, что они видятся не слишком часто, и в тоже время сожалел об этом. Порой, как сегодня, ему приходилось не легко. Почему-то он с тревогой слушал рассказ Алексы о ее новой подруге. И эта тревога была подозрительно похожа на ревность, хотя и повода вроде никакого не было. К тому же Сергей как никто другой знал, что Алекса не потерпит никаких собственнических отношений по отношению к себе.

Так что он поглубже спрятал свои чувства, чтобы никак себя не выдать. Терпения Сергею было не занимать. К тому же в его распоряжении находилось все время мира.

Над Петербургом витал дух Нового Года и Рождества. Запах ели и сладостей закрадывался в каждый уголок. Народные гулянья продолжались до самой ночи. Бублики, пирожки, конфеты, шутихи продавали чуть ли не круглосуточно. И никакой даже самый лютый мороз не мог всему этому помешать.

Алекса тоже поддалась этому праздничному азарту, во многом благодаря Лазель. Именно она уговорила ее приобрести огромную пушистую ель, которая с трудом влезла в гостиную. Когда они ее затаскивали в дом (действовали сами, так как все слуги были распущены на время праздников), Алекса сказала:

– Все это напоминает мне картину: негры ночью воруют уголь.

– Да ладно. Зато красиво будет и по-праздничному.

– Мда? - задумчиво протянула вампирша, устанавливая ель в углу гостиной.

– Именно. Ты же видела, она у меня тоже стоит.

– Ну установили мы ее, дальше что? Как-то она здесь не пришей кобыле хвост, - заметила Алекса. Она стояла в рубашке, коротких штанах и сапогах, уперев руки в боки. Камзол валялся на кресле, так как в нем елку устанавливать ей показалось очень неудобным.

– Конечно, - согласилась Лазель. - Ее ведь еще нарядить надо!

– Можно глупый вопрос?

– Ну?

– Чем?

– Хм. Все продумано! - она жестом фокусника достала ящик, невесть откуда взявшийся, в котором что-то сверкало сквозь клочки бумаги. Наверное, чтобы не побилось.

– Как ты это сюда протащила? - Алекса удивленно пялилась на ящик.

– Легко. Пока ты с елкой возилась. Ну-с, приступим?

– Давай, - сдалась вампирша.

Вешая очередную игрушку на разлапистую ель, Алекса произнесла:

– Почему у меня такое ощущение, что я впала в детство?

– Во времена нашего детства еще не праздновали Рождество с таким размахом. Жаль… Весело! Разве нет?

– Весело-весело, - рассмеялась вампирша, запустив руку в ящик чуть ли не по локоть. - Слушай, а украшения-то кончились, только вот это осталось. Куда вешать?

"Вот этим" оказалась стеклянная фигурка ангела в белоснежных одеяниях.

– Это на самую верхушку.

– Ну на верхушку, так на верхушку, - вздохнула Алекса. Чтоб это выполнить, пришлось немного полевитировать. - Уф. Вроде все.

– Да, похоже на то.

– Ну, слава Богу, - вампирша рухнула на диван.

– Только не говори, что ты устала! Ни за что не поверю! - отозвалась Лазель, присаживаясь рядом. - Ой, постой! У тебя все волосы в бумажной мишуре и каких-то блестках!

– Да? А так? - Алекса встряхнула волосами.

– Все равно. Дай помогу.

Лазель запустила руки в волосы подруги, чтобы вынуть из них бумажные клочки. Но получалось не очень, так как волосы были собраны в хвост. Наконец, Лазель сказала:

– Я распущу их? Иначе, боюсь, ничего не выйдет.

– Хорошо.

Она потянула черную ленту, развязывая замысловатый узел. Волосы Алексы золотой волной рассыпались по плечам. Пальцы Лазель нежно перебирали их, избавляя от мишуры. Она сказала:

– У тебя очень красивые волосы, как золотой шелк. Но почему ты не носишь их распущенными?

– Как-то не привыкла, - пожала плечами Алекса. - К тому же я практически всегда в мужском платье, и распущенные волосы не слишком подходят к этому образу, - ее успокаивали ласковые прикосновения Лазель, погружали в какое-то умиротворение, оттого даже речь стала неспешной. Хотелось закрыть глаза и отдаться на волю этого чувства. На краткий миг Алекса так и поступила. Голос подруги донесся как-то издалека:

–Я понимаю. Сама, когда в мужском обличье, убираю волосы, но не всегда.

– Но тебе не нужно опасаться разоблачения.

– Это верно.

– К тому же, когда я долго хожу с распущенными волосами, они начинают меня жутко нервировать. Так бы и отрезала!

– Нет, что ты! Это было бы преступлением! - жарко возразила Лазель. Пока они болтали, она расчесала Алексе волосы и заплела их во французскую косу.

– Так, елку мы поставили, что дальше? - спросила вампирша, задрав голову, чтобы посмотреть в лицо стоявшей за ее спиной подруге.

– Люди вовсю празднуют святки.

– Предлагаешь к ним присоединиться? - лукаво поинтересовалась Алекса.

– Почему нет? Пошли!

Они снова вышли на улицу, где народ, не смотря на поздний час, веселился вовсю. Катались на санках, пели, колядовали, а в небе то и дело вспыхивали фейерверки. Все дышало жизнью, праздником.

Глядя на всю эту круговерть и принимая в ней непосредственное участие, Алекса поняла, что проголодалась. Но она не хотела прерывать их прогулку с Лазель. Голод еще мог подождать.

Они проходили мимо целого ряда лоточников, где Лазель вдруг купила большой пряник.

– Ты что, решила перекусить? - подшутила над ней Алекса.

– Нет, конечно. Просто от него так забавно пахнет.

– Корица, насколько я понимаю.

– Не только. Еще мед, сахарная глазурь… Хм, я еще помню вкус меда… и корицы тоже, - мечтательно проговорила Лазель.

– Тебе не хватает вкуса еды?

– Очень редко. Помню, когда я только стала вампиром, меня очень удивляло, что запах еды по-прежнему приятен, но не вызывает никаких привычных эмоций. А если даже попробуешь, то вкус будет отвратительным. Да, меня предупреждали об этом, но столкнуться с этим в реальности… Поначалу было не просто.

– Но уже первая охота делает эту потерю незначительной, - добавила Алекса.

– О, да! Любое лакомство ничтожно по сравнению со вкусом крови, - улыбнулась Лазель.

Они переглянулись, прекрасно поняв друг друга. Дальнейшие слова были ни к чему.

Две вампирши еще долго гуляли. Праздничное настроение оказалось заразительным и никак не хотелось возвращаться домой. Расстались они у дома Лазель, когда уже начало подниматься ленивое зимнее солнце.

Проводив подругу, Алекса направилась на охоту. Не хотелось ждать, пока голод станет нестерпимым. Благо жертв сегодня было предостаточно. Всяческие празднества всегда играли на руку вампирам.

Лазель вернулась домой. Отослав слуг, она поднялась в спальню, на дневной отдых, но спать не хотелось. Вампирша подошла к окну, разукрашенному морозными узорами, обняв себя за плечи. Она так привыкла к обществу Алексы, что даже сейчас ей ее недоставало.

Вздохнув, она принялась переодеваться ко сну. Сняла платье, распустила волосы и надела ночную рубашку. Но мысли продолжали кружиться в ее голове. Мысли, которые не посещали ее очень давно, и от которых где-то внутри становилось теплее.

Уже забравшись в кровать, Лазель достала золотой медальон, усыпанный мелкими изумрудами и сапфирами, который всегда носила на шее, не снимая ни при каких обстоятельствах.

Она открыла его, и взору предстал миниатюрный портрет девушки лет двадцати. Бледная зеленоглазая красавица с пышными черными, как ночь волосами и тонким лицом. Ее нельзя было назвать хрупкой, но была в ее облике какая-то беззащитность.

– Прости меня, Эмили, - одними губами проговорила Лазель, глядя на портрет. - Ты была для меня всем, но теперь… Я не уверена… Одно могу сказать, я отомщу за тебя! Тот, кто повинен в твоей смерти, жестоко поплатится! Большего я сделать не в силах… Боюсь, у меня осталась лишь память…

Лазель закрыла медальон, он снова повис на ее шее. По ее щеке скатилась одинокая слеза, оплакивающая расставание с прошлым. Но жизнь звала вампиршу вперед, и она готова была жить. От прошлого осталась лишь печаль и жажда мести.

Визит в Петербург стал для нее, в некотором смысле, поворотным пунктом. Знакомство с Алексой… Лазель не сказала бы, что оно изменило ее. Просто ее сердце наконец обрело привязанность. Эта вампирша, сама того не зная, стала для нее больше, чем другом.

Подумав о ней, Лазель невольно улыбнулась, поглубже забравшись под одеяло. Все это подозрительно походило на состояние влюбленности. Она бы, наверное, удивилась, если бы узнала, что Алекса сейчас тоже думает о ней.

Без особого труда утолив свой голод, вампирша клана Инферно шла по улице и думала, какой подарок лучше будет преподнести своей новой подруге на Рождество. Времени на его выбор оставалось крайне мало, а какую-нибудь ерунду дарить не хотелось. Но что выбрать для вампира, который прожил не одну сотню лет?

Погруженная в раздумья, она и не заметила, как оказалась в квартале ремесленников. Алекса, наверное, так и прошла бы мимо, если бы не услышала совсем рядом:

– Ах ты, мерзавец! Так тебя разэтак! Из-за тебя всю работу загубили! Я тебе куда говорил бить? Неслух несчастный!

Из распахнувшейся двери прямо перед Алексой, закрыв голову руками, выскочил взмыленный парень в одной рубахе и штанах. За ним, потрясая увесистым кулаком, гнался коренастый бородатый мужчина точно в таком же наряде, правда рукава были закатаны выше локтей.

Если парень едва не сшиб вампиршу, то мужчина остановился и проговорил:

– Простите, господин. Вы пришли за заказом?

– Нет, я просто прогуливался, - Алекса получила возможность заглянуть в распахнутую дверь - кузня. Как она сразу не догадалась? Этот жар и запах раскаленного металла. - Я вижу, у вас тут кузня.

– Да, господин. Проходите, - с поклоном отозвался мужчина. - Лучше нас на этой улице никто тонкой ковки не делает.

Они вошли в небольшое пышущее жаром помещение, посреди которого громоздилась наковальня с полыхающим рядом кузнечным очагом. Руки Алексы сами потянулись к молоту, и она вынуждена была скрестить их за спиной, чтобы не поддаться искушению.

На наковальне лежал небольшой кинжал, кончик которого еще был раскален. Но лезвие чуть выше кончика было заметно искривлено от неудачного удара молотом.

– Хотите заказать что-нибудь? - по-деловому поинтересовался мужчина. - Кинжал в подарок? Табакерку? - потом крикнул в дверь, - Макар, быстро в дом! Застудишься еще, неслух.

Парень робко протиснулся обратно, тут же получив звонкий подзатыльник и приказ:

– А ну быстро меха раздувай! Только посмотри, всю работу испоганил! Хоть заново начинай!

– Все вполне исправимо, - не удержалась от замечания Алекса.

– Что, господин?

– Эх, ладно!

Вампирша скинула плащ и взялась за маленький молот и щипцы. Они показались ей до странности легкими. Сунув кинжал в огонь, она приказала:

– Раздувай!

Следующий час она была полностью погружена в работу, отдавая лишь короткие распоряжения. Руки вспомнили свое мастерство, а с вампирскими способностями действовали еще более точно и искусно. Наконец, кинжал был готов. Алекса окунула его в воду и отложила инструменты.

– Ну, барин! Ну, мастер! - воскликнул мужчина, прихлопывая себя по бедрам от избытка чувств. - Учись Макар! Да тут и мне есть чему учиться! Я только однажды видел подобную ковку! То был очень старый клинок. Вот уж не думал, что кто-то еще обладает такой техникой! У вас, барин, был прекрасный учитель!

– О, да! - усмехнулась Алекса.

– При вашем молодом возрасте и такое мастерство!

Вампирше лишь оставалось стоять и улыбаться. У нее постепенно начала формироваться идея насчет того, что подарить Лазель. Потирая пальцем подбородок, она спросила:

– А вы работаете с золотом и серебром?

– Да, работаем, хотя мы и не ювелиры. Кстати, меня Петром зовут.

– Алекс, - представилась в ответ вампирша. - Похоже, у меня все-таки будет заказ.

– Я вас внимательно слушаю, барин. Что пожелаете?

– Основную работу я сделаю сам, но мне понадобиться ваша помощь.

– Конечно, буду рад помочь.

Они еще долго беседовали об особенностях кузнечного ремесла. Домой Алекса вернулась лишь к полудню и сразу пошла спать.

Рождество получилось в этом году просто сказочным. Потеплело, и снег падал белый и пушистый. Праздничное настроение достигло своего апогея, от него просто звенело в воздухе.

Алекса поздравила Сергея, вручив ему подарок, который привезла еще из Венеции, потом направилась к Лазель. Они заранее договорились о сегодняшней ночи.

Праздник… и для вампиров Рождество было праздником, хотя они и не придавали значения его божественной подоплеки. Скорее праздник семьи, ну или что-то вроде этого. Ночь, когда есть весомый повод, чтобы подарить любимому человеку или другу подарок, сделать соединяющие узы еще крепче.

Все окна дома Лазель ярко горели, оставляя на снегу ровные квадраты света. Алекса постучала в дверь, которая почти тотчас открылась. Хозяйка дома возникла на пороге. На ней было платье тончайшего шелка цвета кофе с молоком, украшенное золотой вышивкой. Никакой пышной юбки, декольте, корсета, как предписывала современная мода. От этого наряда веяло чем-то восточным, диковинным.

– Прекрасно выглядишь, - отметила Алекса, переступив порог.

– Спасибо. Подарок моей матери, вчера прислали.

– У нее отличный вкус.

– Это так. Ты раздевайся, а то запаришься. Давай сюда плащ.

Под плащом у Алексы был камзол ее любимого синего цвета, по воротнику которого расплескались кружева белоснежной рубашки, ворот которой был скреплен сапфировой брошью.

– Ты тоже очень красива, - сказала Лазель. - Надо отдать должное, тебе идут мужские камзолы. Даже гораздо больше чем иным мужчинам.

– Вот уж над этим я никогда не задумывалась, - рассмеялась Алекса.

– Идем, я приготовила нам угощенье. Ведь праздник.

– Угощенье? - удивленно вскинула бровь вампирша, позволяя подруге увлечь себя в гостиную.

– Именно.

Усадив свою гостью на диван перед камином, Лазель достала из шкафа стеклянную бутылку причудливой формы и два бокала. Проворно разлив в них содержимое бутылки, она протянула один Алексе со словами.

– Прошу, угощайся. Этот нектар слаще всех вин мира!

Жидкость в бокале имела алый цвет, но при этом в ней то и дело мерцали синие искры.

– Что это? - не удержалась от вопроса вампирша, но догадка уже начала формироваться в ней, - Кровь?

– Да! - улыбнулась Лазель. - Кровь оборотня с добавлением нашего эликсира. Ну ты, наверняка, знаешь о нем.

– Тот самый, который позволяет крови сохранять тепло и свежесть на протяжении лет?

– Именно. Ну, как говорится, за нас!

Они чокнулись бокалами и почти одновременно пригубили их содержимое. Что-то подобное Алекса пробовала лишь однажды, очень давно, когда еще путешествовала вместе с Менестрес. Вкус был очень своеобразный. Нет, в том, что это кровь, не оставалось никаких сомнений. Но она была немного другой, живее что ли… И, что удивительно, вызывало легкое опьянение. Алекса почувствовала это где-то после третьего бокала. Когда она сказала Лазель, та заливисто рассмеялась и сказала:

– Еще бы! Кровь оборотня или вампира почти всегда вызывает такой эффект, в этом ее ценность. Еще?

– Спасибо, нет. Я и так не была особо голодна, а теперь…

– Ну, как хочешь. Кстати, у меня для тебя есть подарок.

– Да? У меня тоже.

– Я сейчас, - Лазель упорхнула, как порыв ветра. Вот она сидела рядом, и ее уже нет. Она вернулась всего несколько мгновений спустя. В ее руках был небольшой сверток, который вампирша протянула Алексе.

Она приняла сверток и нетерпеливо развернула. Увидев его содержимое, она так и застыла. Лишь через некоторое время Алекса вышла из ступора и, не сдержавшись, расхохоталась. На ее коленях, среди оберточной бумаги лежал кинжал. Тот самый кинжал, который она помогла исправить в кузне Петра. Ну как тут не рассмеяться?

– Что с тобой? - удивленно спросила Лазель, присаживаясь рядом. - Тебе не понравился подарок?

– Нет, что ты, подарок замечательный, просто… - и она рассказала подруге историю, связанную с этим кинжалом. К ее концу они хохотали уже обе, да так, что аж слезы выступили.

С трудом снова обретя возможность говорить спокойно, Алекса достала свой подарок и вручила его Лазель, сказав:

– А вот это мой подарок тебе.

Открыв коробочку, вампирша увидела аккуратный перстень, в котором серебро и золото слились в вечном танце, образуя чеканный узор, повторяющий родовой знак Лазель, переплетенный с солнцем и луной.

– Это просто великолепно! - выдохнула вампирша. - Еще никому не удавалось так точно отобразить знак нашего рода! Спасибо!

Она поцеловала Алексу и тотчас надела перстень.

Так получилось, что они уже сидели не на диване, а на распростертой перед камином медвежьей шкуре, которая была просто огромна. Алексе нравилось ощущать под рукой шелковистый мех. Во всем этом было что-то первобытное. Они неспешно разговаривали обо всем и ни о чем. Но в словах и не было необходимости. Даже без них между этими двумя возникло некое духовное родство. Может, под влиянием момента, может еще из-за чего, но сейчас, в данный момент это было так.

Наблюдая за игрой огня, Алекса неожиданно даже для себя самой спросила:

– Скажи, а когда ты меняешь облик, ты не боишься, что не сможешь измениться обратно?

– Это невозможно. За всю историю нашего клана подобного не было ни разу. Страха нет абсолютно, скорее эйфория.

– Но при изменении тела должно быть чертовски больно!

– Я бы не сказала. Захваченная экстазом изменения ты не чувствуешь ни боли, ничего. Да и не такой это долгий процесс, - просто ответила Лазель, будто они обсуждали, как растут цветы на лужайке. Вдруг в ее глазах загорелся задорный огонек, и она сказала, - Я покажу тебе.

– Что? - удивленно переспросила Алекса.

– Я изменюсь при тебе, и ты все увидишь. Я хочу этого, - голос ее уже был абсолютно серьезен, а выражение лица такое, что Алекса не смогла отвести взгляда. На нем читалось страстное желание открыться, открыться именно ей. Вампирше даже стало не по себе от такой откровенности. И она посчитала, что не вправе отказать ей в этом. Она сказала:

– Хорошо.

Лазель встала и стала расстегивать многочисленные застежки своего платья. Алекса так и осталась сидеть, прислонившись спиной к дивану и сцепив руки на колене согнутой ноги. Она не сводила глаз с подруги. Та уже расправилась с одеждой и стояла, обнаженная, распуская волосы. В конце-концов единственное, что осталось на ней, это медальон, золотая цепочка которого обвивала тонкую шею, и перстень - подарок Алексы.

– В одежде менять облик очень неудобно, особенно в женской, да и платье портить не хочется, - прокомментировала она свои действия.

Закончив с внешним видом, Лазель присела на шкуру рядом с Алексой, но не слишком близко, оставляя место для маневра.

– И что теперь? - спросила вампирша.

– Смотри.

Лазель закрыла глаза, положив руки на колени. Тотчас Алекса ощутила, что поток исходящей от нее силы усилился. Как если бы легкий ветерок стал вихрем, эта сила коконом окружала Лазель, и вряд ли давала о себе знать за пределами этой комнаты. Алекса ее чувствовала, так как находилась совсем рядом.

Вдруг эта сила стала как-то плотнее, Лазель словно впитывала, втягивала ее обратно в себя. И в то же время ее кожа пришла в движение, как вода от брошенного камня, и вместе с тем создавалось ощущение, что она светиться изнутри.

Черты лица и тела стали меняться. Чуть более резкие линии, плечи стали шире, женская грудь исчезла в грудной клетке, но появились половые признаки мужчины. Алекса видела, как перекидываются оборотни, как из человека поднимется зверь. Во всем этом было нечто общее, но далеко не все. То, что она видела сейчас, казалось таким естественным, плавным.

Всего минуту назад рядом с ней сидела девушка, теперь на том же месте находился юноша. Юноша вампир. Вот вихрь силы вокруг него совсем стих, и он вздохнул и открыл глаза. Их взгляд потряс Алексу гораздо больше всего остального. Казалось, сама душа Лазель раскрылась через них. За какой-то миг слишком многое отразилось в них и слишком честно. Доверие и боязнь отвергнуть своим видом, сила и опасение, и еще что-то такое завораживающе-затягивающее, для чего просто не было названия.

Лазель неуверенно улыбнулся (мужской род теперь подходил ей… ему гораздо больше) и тихо сказал:

– Вот так. Теперь ты видела все.

– Да… - так же тихо, словно боясь спугнуть что-то или кого-то, ответила Алекса. - Это… это поразительно! Это действительно надо увидеть, чтобы поверить до конца!

– Я удивил тебя… но не шокировал, - в голосе Лазель, который стал чуть ниже и глубже, послышалось облегчение.

– Это в самом деле удивительно, но шокирующее - нет. Шокирует что-то совершенно невообразимое, неприятное или ужасающее. А все это кажется мне вполне естественным.

– Спасибо, - как-то уж очень серьезно сказал Лазель.

– Да не за что. Я не привыкла лгать или лукавить и говорю, как есть.

– Это-то меня и радует, - улыбнулся вампир. - Да, мне, наверное, надо одеться. Прости, я сейчас.

Лазель легко, одним плавным движением, которое больше всего свидетельствовало о его нечеловеческой природе, поднялся на ноги и вышел из комнаты. Алекса смотрела ему вслед, наблюдая как движутся мышцы под кожей стройных ног и ягодиц. Она поймала себя на мысли, что сейчас воспринимает Лазель как мужчину так же легко, как несколько минут назад воспринимала ее как женщину.

Вампир скоро вернулся. Теперь на Лазель тоже был камзол, изумрудно-зеленый, чуть темнее глаз. Склонившись над Алексой, которая опять сидела на диване, он спросил с лукавой улыбкой:

– Ну, нравлюсь я тебе таким?

– Тебе одинаково хорошо и в платье, и в камзоле, если ты об этом, - улыбнулась в ответ вампирша.

– А вообще? - в его глазах продолжали плясать веселые искорки, но голос стал серьезен.

– О чем ты?

– А ты как думаешь? - их лица находились прямо друг напротив друга, между ними расстояние было меньше ладони.

– Я думаю, не ударило ли тебе в голову мужское начало, - шутливо ответила Алекса.

Лазель громко рассмеялся, потом, наконец, отошел от спинки дивана и сел уже рядом с вампиршей. Изящным жестом поправил кружева манжет, и только потом сказал:

– По-моему, тебе не очень по нраву то, что я стал мужчиной.

– С чего ты взял?

– Предположим, подсказала интуиция.

– Вовсе нет. Просто дай мне чуть привыкнуть. Прости, если чем-то обидела тебя.

– О, ты не можешь меня обидеть. Во всяком случае, не этим.

Говоря это, Лазель взял ее за руку, и было что-то в этом прикосновении, что Алекса пристальнее всмотрелась ему в лицо. То, что она там увидела, ее слегка озадачило: нежность, переходящая в нечто большее.

Алекса не знала точно, что отразилось в этот момент на ее лице, но то, что последовало потом, она никак не ожидала. Лазель склонился ближе и поцеловал ее почти целомудренным поцелуем. Почти. Для Алексы это было настолько неожиданным, что она и не подумала отстраниться. Да и не захотела. В конце-концов было приятно.

Наконец, Лазель отстранился сам. Их взгляды встретились, и он первым отвел глаза, сказав:

– Прости. Наверное, мне не стоило этого делать.

– Не извиняйся. Все нормально, - ее слова были искренны. Алекса была не из тех, кто готов делать трагедию из простого поцелуя. Ну, может, не совсем простого.

Остаток ночи они больше не касались этой темы, говоря обо всем другом, но не об этом. Потом, с рассветом, вернее чуть позже, Алекса вернулась к себе. Похоже, им обоим нужно было о многом подумать.

Алекса, проснувшись следующим вечером, честно пыталась уложить в голове все то, что произошло прошлой ночью. И гораздо больше ее мысли занимало не перевоплощение Лазель, а то, что случилось потом. Хотелось, конечно, свалить все на стечение обстоятельств, но думать так значило лгать себе. А Алекса была не из таких.

Сидя на подоконнике, она думала о том, где же все-таки та грань, миновав которую дружба переходит в нечто иное. Вампирша просто не знала, как ко всему этому относиться. И дело было не в том, что Лазель как бы девушка. Она стала Алексе добрым другом, и не хотелось этого терять. Алексе всегда трудно давались привязанности. Что же до большего, тут ее сердце молчало, не желая давать ни малейшей подсказки.

Устав от бесплотных размышлений, Алекса соскочила с подоконника, решив, что хватит терзать себя. С самокопанием можно повременить, и пока лучше чем-нибудь отвлечься. Она решила написать письмо Рамине, своему птенцу, да мало ли еще дел.

И все равно, долго не думать об этом не удавалось. Только забудешься, и мысли Алексы снова соскакивали в старое русло. "Да что ж с тобой такое? - спросила она сама себя. - Ты давно уже не ребенок и видела на этом свете едва ли не все. Что же тебя тут так зацепило?" Но ответа на все эти вопросы, как и следовало ожидать, не последовало.

Неужели их дружбе пришел конец? - в который уж раз задавалась вопросом Алекса. Четырежды она собиралась пойти и все, наконец, выяснить, но каждый раз что-то ее останавливало. Она ненавидела себя за эту трусость. Ведь это было так на нее непохоже!

Но через две ночи Лазель пришла сама. Она снова была в своем истинном облике, правда в мужском платье. Стоило лишь глянуть в окно, чтобы понять почему - снега намело в несметных количествах, да и ударили сильные морозы. В женском платье пешком далеко не уйдешь, а Лазель пришла именно пешком.

Увидев ее на своем пороге, Алекса первая приветливо улыбнулась и протянула руку со словами:

– Привет! Проходи скорее, на улице холод страшный!

– Да уж, - кивнула Лазель.

Ее рука оказалась холодной, как ледышка, будто в ней вовсе не было жизни. Алекса побыстрее повела ее к камину, говоря при этом:

– Ты что, совсем не питалась? У тебя сердце почти не бьется, да и бледная как смерть!

– На таком холоде никакое питание не поможет! - буркнула Лазель. - Ты не против, что я зашла?

– Нет, конечно! Как ты могла такое подумать! - воскликнула Алекса. - Я как раз сама к тебе собиралась. Давай сюда плащ.

Только сейчас она получила возможность как следует разглядеть наряд Лазель. Черные штаны из кожи уходили в высокие сапоги до колен. Ярко-алая рубашка, просторная, но практически без кружев, поверх которой было надето что-то вроде кожаной куртки.

Удивленно поведя бровью, Алекса сказала:

– Оригинальный выбор одежды!

– Именно. И ветром не продувает, - кивнула Лазель. Она уже согрелась, и снова выглядела как человек. Смертельная бледность исчезла без следа.

– Отогрелась? - заботливо спросила Алекса. - Может, тебе принести одеяло?

– Нет, не нужно. В конце-концов я же не могу простудиться! Просто кровь немного застыла. Сейчас все нормально. Спасибо за заботу.

Они сидели возле камина так же, как и многие вечера до этого. Но сегодня что-то было не так, разговор как-то не клеился. Наконец, Алекса не выдержала этой неопределенности и сказала:

– Думаю, нам нужно поговорить.

– Ты права, поэтому я и пришла. Просто не думала, что начать этот разговор будет так непросто, - Лазель несколько нервным жестом убрала с лица выбившуюся прядь волос.

– Клятвенно обещаю внимательно выслушать! - улыбнулась Алекса. Но улыбка умерла на ее губах, когда она столкнулась с чрезвычайно серьезным взглядом подруги. - Прости.

– Тебе не за что извиняться, - покачала головой Лазель. - Абсолютно не за что. Скорее наоборот.

– То есть?

– То, что произошло той ночью, в Рождество… все это случилось не просто под наплывом чувств, не совсем спонтанно, - она снова посмотрела в глаза Алексе, хоть ей это было и нелегко.

– Если тебя это волнует, то я не вижу в этом ничего такого, просто все произошло несколько неожиданно, - ответила вампирша, положив свою руку Лазель на плечо. У той в глазах промелькнуло что-то похожее на надежду, и она продолжила:

– Но дело не только в этом. Понимаешь… я очень к тебе привязалась. Ты стала мне хорошим другом. Я… - Лазель пыталась подобрать нужные слова. - Я не думала, что кто-то сможет заполнить пустоту в моей душе, которая осталась после гибели Эмили.

– Ты тоже стала для меня близким другом. Даже удивительно, что мы знаем друг друга так мало.

– Но ты для меня уже больше, чем друг. Алекса, ты… ты мне очень нравишься, - Лазель не в силах больше сдерживаться, вскочила, сделала два шага, остановилась, потом снова подошла к Алексе, которая тоже встала.

Они стояли так близко и неподвижно. На лице Алексы отражалась растерянность, нежность, желание хоть чем-то помочь. Для тех немногих, которые завоевали ее дружбу, она была готова в лепешку расшибиться. Но Лазель нужно было нечто иное. Она осторожно провела пальцами по лицу вампирши, словно боялась, что от неосторожного прикосновения оно рассыплется, как хрупкий фарфор, и тихо, практически одними губами, произнесла:

– Я люблю тебя.

Алекса подозревала, что разговор может завести их в подобное русло, и все-таки растерялась. Растерялась потому, что сама в своих чувствах запуталась окончательно. Для Лазель грань между дружбой и нечто большим оказалась пройденной, а для нее? Полные любви зеленые глаза смотрели на вампиршу, ожидая если не ответа, то хоть какой-то реакции, а та находилась в полной рассеянности.

Лазель не выдержала и, отведя глаза, сказала:

– Прости, не стоило, наверное, мне начинать этот разговор.

Она развернулась, собираясь уйти, но тут в душе Алексы что-то щелкнуло. Она не могла позволить всему закончиться вот так. В конце-концов, лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал. Алекса поймала вампиршу за руку и, притянув к себе, произнесла:

– Постой, не уходи.

Лазель с некоторой нерешительностью подняла глаза, словно боялась увидеть то, что отражалось во взоре вампирши. Но отражающиеся там чувства заставили заполыхать потухшее было пламя надежды. Что до Алексы, то она всем телом ощутила захлестнувшую Лазель волну эмоций, и это лишь наполнило ее решимостью. Поддавшись искушению, она обняла ее и поцеловала.

От этого раскаленного страстью поцелуя ауры силы их обеих вспыхнули, перетекая друг на друга, лишь еще больше обострив чувства, сметая все постороннее, ненужное. Вампиры редко раскрывались друг другу, но сейчас был тот самый случай.

Пальцы Лазель играли с лентой, которой были перевязаны волосы Алексы. Когда они прервались, она спросила:

– Ты… уверена?

– Да.

– Но, если ты не…

– Не нужно лишних слов, - Алекса приложила палец к ее губам.

– Как пожелаешь, - счастливо улыбнулась Лазель, запустив руки ей под камзол.

Дальнейшее развитие событий убедило их в целесообразности переместиться в спальню. Алекса порадовалась, что они одни в доме, так как слуги были распущены ею на Рождественские праздники и еще не вернулись. Пламя разгоревшейся страсти готово было заставить полыхнуть все вокруг.

По пути в спальню они частично растеряли свой гардероб и не собирались останавливаться на достигнутом. Одежда как-то вдруг оказалась лишней. Руки Лазель скользили под рубашкой Алексы, плетя дразнящую сеть ласковых прикосновений, начиная с плеч и настойчиво устремляясь дальше. Руки Алексы отвечали ей тем же, ни в чем не отставая.

Вот, последняя деталь одежды была устранена. В ночи остались лишь два обнаженных, сплетенных в едином танце, тела на кровати.

Склонившись над Алексой и покрывая поцелуями ее лицо, Лазель прошептала:

– Ты прекрасна. Если хочешь, если тебе так луче, я снова изменюсь. Я буду такой или таким, как ты захочешь.

– Будь собой, - отозвалась вампирша, подтвердив свои слова поцелуем.

Ее руки ласкали спину, устремляясь дальше, пока не наткнулись на округлость ягодиц, но и на этом не собирались останавливаться, заставляя Лазель выгнуться и задышать чуть чаще. Но в следующий миг уже из горла Алексы вырывался вздох-полустон, так как беспощадные губы подруги добрались до ее груди. Руки тоже не бездействовали. Лазель оказалась более чем искусна.

Такой бурной ночи, плавно перетекший в бурный день, у Алексы не было очень давно. Она не могла даже припомнить точно, сколько раз их тела сливались в любовном танце. Между ней и Лазель не осталось абсолютно никаких барьеров: ни физических, ни, что более важно, ментальных. Тех, кому Алекса открыла самое себя, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но она ни в коей мере не жалела, что поддалась импульсу. Ей было очень хорошо.

Они так и заснули вместе, не размыкая рук. Совсем как люди. Алекса вспомнила, что такое просто провалиться в сон.

Когда вампирша проснулась, то сразу же, едва открыв глаза, увидела Лазель. К ее удивлению, та была уже полностью одета, хоть и сидела рядом на кровати, не сводя с нее глаз. Она улыбнулась Алексе, но в ее взоре был заметен налет грусти.

– Привет, - произнесла Алекса, приподнимаясь на локте.

– Привет, - эхом отозвалась Лазель.

Алекса уже сидела в кровати, всю сонливость как рукой сняло. Ничуть не заботясь о своем внешнем виде, то есть о полной обнаженности, она положила руку на плечо подруги, проговорив:

– Твои глаза печальны. Что-то не так?

– Нет, - покачала головой Лазель, улыбнувшись, но глаза нисколько не изменились. - Сегодня, этой ночью с тобой я была счастлива, как не была очень давно.

– Но почему я слышу какое-то "но"?

– Просто нелегко видеть, как рассеиваются иллюзии.

– В смысле?

– В этом в никоей мере нет твоей вины, просто я сама возвела себе иллюзорный замок, который рухнул, столкнувшись с реальностью.

– Да о чем ты? - Алекса уже встревожилась не на шутку.

– Этой ночью все встало на свои места, наши сознания слишком открылись друг другу. Я для тебя стала другом, очень близким. Но любви между нами нет.

Алекса лишь сидела и хлопала глазами. Она просто не знала, что сказать. В основном потому, что все это было правдой, как ни грустно признавать. Алекса честно пыталась, но любовь так и не зародилась в ее сердце.

Словно услышав ее мысли, Лазель продолжила:

– Похоже, твое сердце просто еще не готово к любви. А мне не удалось его разубедить, - она грустно улыбнулась.

Как бы вампирше хотелось переубедить ее, сказать, что все будет хорошо. Но утверждать подобное, означало лгать, а это было не в привычках Алексы. К тому же лгать другому вампиру попросту бессмысленно. Поэтому она лишь сказала:

– В этом нет ничьей вины. Ну, такая я есть.

– Знаю. Может, именно за это я тебя и полюбила, - снова улыбнулась Лазель, но веселости не прибавилось. Чувства просто кричали из ее глаз. - Да видно не судьба. Прости.

– Тебе абсолютно не за что извиняться, - возразила Алекса, придвинувшись ближе.

– Смотря в твои глаза, я готова утопить себя в самообмане, - проговорила она, обвив шею вампирши руками и поцеловав. Долгий, страстный поцелуй. Но даже он закончился. Лазель отстранилась, проговорив, - Мне лучше уйти.

И, прежде чем Алекса успела хоть что-то ответить, ее и след простыл. Удалилась со свойственной всем вампирам, особенно старым, молниеносностью. Алексе показалось или в воздухе повисло слово: "Прощай…". Она встала с кровати и подошла к окну. Сквозь морозные узоры вампирша увидела быстро удаляющуюся темную фигуру.

Все случилось совсем не так, как хотелось. Но, учитывая все обстоятельства, произошедшее вполне логично. Алекса вздохнула и пошла одеваться, а ее губы все еще хранили вкус поцелуя Лазель.

Прошла почти неделя. За все это время Алекса так и не встречалась с Лазель. У нее создалось впечатление, что та просто избегает ее. Алексе хотелось хоть как-то исправить эту ситуацию. А с другой стороны ее мучил вопрос, имеет ли она на это право? Имеет ли право причинять боль тому, кого стала считать своим другом? Ведь чувства Лазель так серьезны.

Все это постоянно вертелось в ее голове. Даже Сергей заметил, что с ней что-то не так. Но когда он сказал об этом, Алекса ответила, что все нормально. Почему-то эту тему она с ним обсуждать не могла. Возможно потому, что сама для себя не могла все четко сформулировать. Но может быть, только может быть, причина была не только в этом.

К концу недели, не в силах больше бороться с этой недосказанностью, Алекса решила поговорить с Лазель, чтобы, наконец, все выяснить. Она всегда выбирала путь решительных действий.

Ей повезло, Лазель была дома. Ночь только началась, и она, видимо, встала не так давно. Судя по всему, она не ожидала этой встречи. Лишь спустя пару секунд она проговорила:

– Алекса?

– Да. Можно войти?

– Конечно. Проходи.

Алекса вошла в дом, дверь за ней закрылась и Лазель прислонилась к ней спиной. Вампирша решила не откладывать дела в долгий ящик и, повернувшись к ней, сказала:

– Думаю, нам снова нужно поговорить.

– Если хочешь, - отозвалась Лазель, отводя глаза.

Во всем этом было что-то такое, что заставило Алексу, положив руки ей на плечи, тихо сказать:

– Я не хочу говорить тебе "прощай", Лазель. Но, если ты не желаешь меня видеть, я уйду.

– Нет, - она, наконец, подняла глаза на Алексу. - Я тоже не хочу прощаться с тобой.

– Прости, что все вышло так, как вышло. Но я не хочу, чтобы мы расстались именно так, не поняв друг друга до конца, и причиняя тем самым только лишнюю боль. Понимаю, тебе не легко сейчас, но мне бы очень хотелось остаться друзьями.

Лазель долго всматривалась в ее лицо, потом накрыла ладонью ладонь Алексы, все ее покоящуюся на ее плече, и сказала:

– Мне тоже.

– Значит, друзья?

– Друзья, - она впервые улыбнулась. - Но мне понадобиться время, чтобы научиться видеть в тебе только друга.

– Понимаю.

– Просто я сразу прошу меня извинить, если забудусь…

– Ничего страшного. Даже не надейся, что это меня разозлит или обидит, - усмехнулась Алекса. Все разрешилось более чем отлично.

– Ловлю тебя на слове.

– Сколько угодно. Да, как друг, предлагаю тебе отправиться на совместную охоту, - проговорила вампирша тоном заговорщика.

– Хм. Я успела тебя достаточно узнать, чтобы понять, что ты подобные предложения делаешь редко.

– Так идем?

– Идем.

Лазель собралась за считанные минуты, и они вышли в ночь, выискивая того или ту, кто разделит с ними сегодня свою кровь, напоит своим теплом. Но внешне они походили скорее на прогуливающуюся пару, чем на хищников. Шли, рассказывая друг другу истории. Дослушав очередную, Лазель весело рассмеялась. Но вдруг ее смех резко оборвался, будто его выключили, и она тихо проговорила:

– Я чувствую приближение вампира.

– Я тоже, - кивнула Алекса. - Похоже, я знаю этого вампира.

– Знаешь?

– Вот и получилось, наконец, познакомить тебя с моим старым другом, Сергеем. Я тебе о нем рассказывала.

– Да, помню.

– Сергей, где ты там? - громко спросила Алекса, оборачиваясь.

– Здесь я, просто не хотел мешать вашей маленькой компании.

Фигура вампира словно из воздуха соткалась прямо посередине улицы, всего в паре шагов от них. Церемонным жестом он снял шляпу и отвесил поклон со словами:

– Доброй ночи, милые дамы.

– Лазель, позволь представить тебе моего друга - Сер… - голос Алексы оборвался, когда она, обернувшись, увидела лицо своей подруги. В глазах той вспыхнуло пламя ярости, так что даже хотелось отойти. Пронзив Сергея гневным взглядом, Лазель каким-то неживым, металлическим голосом проговорила, словно плюнула битым стеклом:

– Ты?!

– Простите, разве мы знакомы? - было видно, что он опешил под этим испепеляющим взглядом.

– Мерзавец! Ты не помнишь меня, но я отлично запомнила твое лицо! Ты убил ту, кто была мне дороже жизни! Может, ты уже не помнишь и ее? Эмили погибла из-за тебя!

Последние слова упали в свинцовую, раскаленную тишину. Казалось, сам воздух был напряжен, как струна. И посреди этой тишины стоял Сергей. Стоял, как громом пораженный. Он сделался таким бледным, белее снега. Плечи опустились, словно под тяжким грузом.

Алекса подумала, неужели та несчастная любовь Сергея и есть Эмили? Все сходилось…

– Идя на поводу собственной прихоти, ты сделал ее вампиром, и Эмили не выдержала этого, - голос Лазель подобно острому лезвию полосовал тишину. - А ты сбежал, сбежал как последний трус. Теперь ты даже забыл имя той, которая на могиле Эмили поклялась тебе отомстить!

– Я помню, - глухо проговорил Сергей.

Ответом ему был хлесткий удар, сбивший его с ног. Лазель осталась стоять там, где стояла, но по скуле Сергея расплылся большой кровоподтек. Он медленно поднялся на ноги. Что-то умерло в его глазах.

Алекса смогла столько спросить у него:

– Это правда?

– Да, - ответил Сергей, не поднимая глаз. Он казался каким-то раздавленным.

А Лазель просто кипела от ярости и ненависти, от этого ее сила клубилась вокруг подобно шаровой молнии. У Алексы даже зубы заныли от такого напора. Но что-то было не так с этой силой, вампирша даже обернулась посмотреть на свою подругу, и тогда сразу поняла, в чем дело. Лазель изменялась. Ее эмоции или желание были тому причиной, но она в считанные секунды превратилась в него, но ненависти от этого не убавилось. Сергей смотрел на это с нескрываемым удивлением. А Лазель произнес:

– Я поклялся, что ты заплатишь мне за ее смерть жизнью. Я клялся в этом облике, и в этом же исполню клятву. Я бросаю тебе вызов. Но наша битва состоится не сейчас, так что можешь составить завещание, - зло засмеявшись, Лазель исчез, как мятежный порыв ветра, на крыльях собственного смеха. Это произошло прежде, чем Алекса успела хоть что-либо сделать, хоть как-то остановить.

Они с Сергеем остались на пустынной заснеженной улице одни. Алекса еще некоторое время смотрела на то место, где еще совсем недавно стоял Лазель, потом перевела взгляд на Сергея. Он стоял какой-то совсем потерянный, бледный, а в глазах была такая печаль, что страшно становилось.

И Алекса испугалась, впервые за время их знакомства испугалась за него, и за Лазель. То, что сегодня произошло, означало только одно, что рано или поздно, скорее рано, эти двое встретятся, и тогда в живых останется только один. А она не хотела терять никого из них. Никого.

Она подошла к Сергею и осторожно тронула его за плечо со словами:

– Отомри, пожалуйста. Ты меня пугаешь.

– Все это правда, Эмили погибла из-за меня, - едва слышно прошептал вампир.

– Но как так случилось? Ты не похож на тех, кто насильно обращает людей, я тебя знаю, - проговорила Алекса. Она еще не была уверена, что осознала все произошедшее здесь.

– И, тем не менее, это так, - грустно усмехнулся Сергей.

Они шли к дому Алексы. Не зная почему, она хотела увести его подальше от этого места, лихорадочно соображая, как же можно разрулить эту ситуацию с наименьшими жертвами.

– Если хочешь - расскажи. Я тебя выслушаю. Я ведь твой друг.

– Друг, - повторил Сергей то ли для нее, то ли для себя. - Да, наверное, нужно рассказать… Хотя, вполне вероятно, что ты после этого не захочешь меня знать.

– Я так не думаю, - покачала головой Алекса, пропуская его в дом.

– Я уж и не помню, каким ветром меня занесло тогда в ту деревню. Именно ее я встретил первой. Прекрасная девушка, идущая по дороге с корзиной спелых яблок, а сзади нее потухающее вечернее солнце. Картина, достойная любого живописца. Я влюбился, как мальчишка и решил добиться ее во что бы то ни стало. К моей радости, Эмили к своим двадцати двум годам все еще была не замужем, а то, что к ней благоволил хозяин здешнего замка я пропустил мимо ушей. Глупец!

Со мной Эмили была мила, но не более. Набожная и скромная, эта девушка как никто доверяла людям. Она часто рассказывала о своем друге из замка, и я изнывал от любви и ревности. А тут еще пришло известие, что в соседней деревне разразилась эпидемия чумы.

Я не находил себе места от ужаса, ведь она могла заболеть и погибнуть! Люди так хрупки… Подстегиваемый этим ужасом, я и решился обратить ее. Наивный, я представлял, каким счастьем станет для нее дар вечной жизни!

– Ты ей объяснил, что ее ждет?

– Ты все еще слишком хорошего обо мне мнения. Я пришел к ней ночью, как преступник. Похитил спящую из дома и обратил. Эмили так и не поняла, сон это был или явь, пока следующим вечером не пробудилась вампиром.

До меня стало доходить, что я натворил, когда я увидел ее глаза. Они были такими… потерянными. Ничего удивительного. Она абсолютно не понимала, что с ней происходит. Когда же я объяснил, стало только хуже. Эмили была не из тех, которые легко воспринимают перерождение.

Я еще надеялся, что первая охота все исправит, заставит по-новому взглянуть на все изменения, но нет. Это стало полным кошмаром. После своей первой трапезы Эмили забилась в истерике, а когда я попытался ее успокоить, пришла в ужас и убежала. Я искал ее до рассвета.

Только потом я сообразил, что она спряталась в замке. Когда я все-таки ее нашел, было уже поздно. Эмили очень, очень сильно обгорела на солнце. Когда я вносил ее в дом, она звала Лазель, разговаривала с ней… с ним. Эмили умирала и хотела этого, не желая жить той, кем стала.

Лазель вернулся в этот же день, и я узнал, что это тоже вампир. У меня не хватило ни смелости, ни душевных сил рассказать о том, что я натворил. Мое сердце кровоточило. Я бежал. Бежал от всех и от себя.

Эмили погибла, и Лазель ненавидит меня и жаждет отомстить. Я его понимаю. Он имеет на это право. Я виноват, страшно виноват, - выдохнул Сергей, уперевшись лбом в ладонь. Волосы упали вперед, скрывая лицо.

– Эй, ты что, умирать собрался? - Алексу сильно встревожил подобный настрой.

– Я должен искупить свою вину.

– Но не смертью же! Ты больше века места себе не находил, я же видела! Этим ты, мне кажется, полностью искупил свой грех.

– Не думаю, что Лазель согласиться с тобой, - горько усмехнулся Сергей.

– Она слишком долго искала виновного в своем горе, - задумчиво проговорила Алекса.

– Она? - он слегка оживился.

– Да. Лазель - вампирша клана Инъяиль и может менять пол. Но это она, женщина.

– Значит, мне не показалось тогда.

– Я поговорю с ней, постараюсь убедить Лазель отказаться от мести.

– Это ее право, - безразлично ответил Сергей.

– Проклятье! - взорвалась вампирша. - Я не хочу, чтобы ты погиб! Слышишь? - от избытка эмоций она встряхнула его пару раз.

– Я не имею права требовать снисхождения.

– Да ты хоть понимаешь, что твое благородство тебя погубит?!

– Понимаю, - кивнул Сергей.

– Может, тебе лучше уехать, а? - тихо предложила Алекса, присев перед ним.

– Нет, слишком долго бежал. Больше не могу, - он поднял на нее свои ореховые глаза и даже попытался улыбнуться, проведя пальцами по ее щеке. - Прости, что приходиться огорчать тебя.

– Черт! Все это гораздо серьезнее, чем какое-то огорчение! Ты жизнью рискуешь! Обещаю, я поговорю с Лазель!

Она выбежала за дверь и уже не слышала, как Сергей сказал:

– Не стоит.

Алекса еще никогда так быстро не передвигалась по городу. Она летела, как сумасшедший тайфун. Редкие прохожие даже не успевали ничего заметить. Через считанные минуты вампирша снова стояла у дома Лазель.

Но, видно, им не судьба была встретиться. Ее не было дома, и никого из слуг тоже не было. Лишь пустой и холодный дом. Алексе ничего не оставалось, как вернуться к себе, где она оставила Сергея.

Ей опять не повезло. Он ушел. Алекса поспешила к нему домой, но и там его не оказалось. Сердце вампирши забилось сильнее в плохом предчувствии.

Сергей шел по улице, даже не замечая, что снова начало вечереть. Погруженный в чувство собственной вины, он не замечал вообще ничего.

На набережной его окликнул холодный, разящий в самое сердце голос:

– Ты опять решил убежать, Сергей? - имя было произнесено с особой тщательностью.

Он остановился и, обернувшись, увидел, что Лазель стоит прямо посреди улицы. От ветра его пращ развевался за ним подобно черным крыльям. Его лицо было непроницаемо, но глаза горели яростью.

– Нет, я никуда не бегу, - ответил Сергей.

– Хорошо. Может, у тебя и осталось что-то от чести.

– Что ты хочешь от меня? - вопрос прозвучал как-то устало.

– А ты как думаешь? - зло усмехнулся Лазель. - Долгие годы я придумывал, какой наиболее мучительной смерти предам тебя, когда найду. Одной своей ненавистью я готов был спалить тебя. И вот мы, наконец-то, встретились. И должны решить все раз и навсегда.

– Согласен.

– Но не здесь, я не хочу, чтобы нам помешали. Тут на окраине города есть пустующий дом. Идем.

Они шли, соблюдая просто гробовое молчанье. Надо сказать, Лазель едва сдерживал свою ярость. Он слишком долго жаждал мести. Что до Сергея, то он выглядел покорившимся судьбе.

Дом, где должно было все решиться, больше всего походил на заброшенную хижину или сарай. Просторный, но не слишком впечатляющий. Да это и неважно. Их обоих меньше всего волновала окружающая обстановка. Они пришли не восторгаться красотами архитектуры.

Проходя вслед за Лазель, Сергей снял шляпу и, развязывая завязки плаща, проговорил:

– Прости меня, Лазель. Ты имеешь право мстить мне.

– Ты просишь о прощении?! - не оборачиваясь, процедил сквозь зубы Лазель. - А как же Эмили? Ты обратил ее вероломно, как ночной вор, и этим затушил пламя ее разума и жизни. За это ты просишь прощения? Так вот, у меня его нет!

Он, наконец, обернулся, вонзив в Сергея испепеляющий взгляд, в котором не осталось ничего, кроме ненависти.

– Я знаю свою вину, - глухо ответил вампир. - И не отрицаю ее. Но также знаю, что я любил Эмили. Любил так сильно, что решился на это.

– Любил… - хмыкнул Лазель.

– Да, но это чувство не было взаимным. В ее сердце был ты, она звала тебя.

– Когда ты оставил ее. Ожоги Эмили, полученные на солнце, были ужасны, и она умирала из-за них. Умирала на моих руках! - голос Лазель был пропитан яростью и грозил сорваться на крик, но по щеке скатилась слеза. - Она звала меня и плакала от страха и адской боли. Мне пришлось собственными руками прервать ее страдания!

Теперь уже слезы стояли в глазах Сергея. Слезы боли и ужаса. Но Лазель это не тронуло. Он толкнул его своей силой. Раздался звук, как от пощечины. Но от пощечины не отлетают на несколько шагов в сторону, и от нее, как правило, не появляется кровь. Алые капли закапали у Сергея из уголка рта.

– Это только начало, - пообещал Лазель. - Но бой будет честным, так что можешь попытаться мне ответить. Ну же! - и он еще раз хлестнул своей силой, сбив Сергея с ног. Потом еще и еще. Жажда мести, кипевшая столько лет, рвалась наружу.

Алекса понимала, что одновременное отсутствие Сергея и Лазель может означать только одно. И не было сомнений, что исход их встречи будет трагичен. Она видела, в каком состоянии находился Сергей, он не станет драться. И это его чувство вины приведет его в могилу.

Алекса должна была помешать этому! Она не простит себе гибели никого из них! Но как их остановить, если вампирша даже не знала, где искать этих двоих…

В отчаянье Алекса решилась использовать свой дар телепатии, который обычно блокировала. В Петербурге было много вампиров, но они с Лазель были достаточно близки, чтобы она могла ее, вернее теперь его, найти. В том, что остановить надо именно Лазель, Алекса не сомневалась.

Сконцентрировавшись, она раскрыла свой ментальный дар, как лепестки цветка, и стала искать, искать, искать… Вскоре ее разум коснулся разума Лазель. Алекса даже чуть отпрянула, так как его ненависть просто обжигала, но потом мысленно взмолилась:

– Прошу, не убивай Сергея! Он мой друг. Я понимаю твою жажду мести. Это твое право, но прошу!

Лицо Сергея было все в крови, будто его ткнули в кучу битого стекла. Он тяжело дышал, стоял на одном колене и уже, похоже, был не в силах подняться. Лазель готовился нанести очередной удар, но вдруг остановился. Его лицо даже чуть просветлело, потом он усмехнулся и сказал:

– Твоя подруга, Алекса, просит о твоей жизни.

Что-то отразилось на лице Сергея, проступив сквозь кровавую маску. Что-то, заставившее Лазель опустить занесенную руку и пристальнее всмотреться в его глаза. Сергей не успел вовремя закрыть свой разум, и он сумел частично прочесть его мысли. Но и этого оказалось достаточно. Губы Лазель расплылись в ироничной улыбке, но глаза наполнились недоумением и досадой. Он сказал:

– Ты любишь ее. Любишь Алексу, хоть и не признаешься ей в этом.

– Да, - глухо ответил Сергей, кое-как поднявшись на ноги и вытирая кровь с лица.

– Какая ирония судьбы. Она снова столкнула нас в любви.

– О чем ты? - нахмурился вампир.

– Ты прекрасно понял, о чем, - на сей раз голос Лазель прозвучал почти добродушно. - Алексу нельзя не полюбить. Не думал, что после Эмили я смогу испытывать к кому-либо подобные чувства.

– Ты… и Алекса, - начал понимать Сергей.

– Именно. И я рад, что осознание этого причиняет тебе боль.

Алекса уже знала, где находятся ее друзья, и неслась к ним так, что ветер в ушах свистел. И все равно она боялась опоздать. Поэтому продолжала уговаривать Лазель:

– Прошу, сохрани ему жизнь. Я не хочу, чтобы между нами была кровь, кровь моего друга. Это перечеркнет все, что было между нами.

– Тебе так дорог этот вампир? - наконец услышала она мысленный ответ Лазель.

– Да. Он мой друг. Лучший друг и дорог мне так же, как и ты.

– Это действительно так… - его мысленный голос будто удалялся. - И ты просишь меня, как своего друга, сохранить ему жизнь?

– Конечно! Я прошу тебя об этом одолжении и понимаю, как тебе нелегко.

– Ты будешь страдать, если он умрет… А я меньше всего на свете хочу причинить тебе боль… Хорошо. Сейчас я сохраню ему жизнь, ради тебя, но он понесет наказание, - и Лазель отрезал себя, свои мысли от Алексы.

Буквально пару секунд Лазель находился в каком-то оцепенении. В уголке его рта залегла горькая складка. Когда он вышел из этого состояния, его взгляд несколько потух. Все еще стоя напротив Сергея, он сказал:

– Ты любишь Алексу, но она не отвечает тебе взаимностью. Ты для нее лишь друг. Она никогда, слышишь меня, никогда не полюбит тебя! Ты будешь вынужден вечно скрывать свои чувства, иначе потеряешь ее! Это моя тебе месть, мое проклятье! Возможно, через пару веков оно покажется тебе хуже смерти.

Лазель зло расхохотался, но в смехе слышалась горечь. Он обрушил на Сергея свой последний удар. У того создалось впечатление, что его ударили жидким огнем, бросили в костер. От этого Сергей потерял сознание. Последней его мыслью было то, что откуда-то потянуло гарью, и что-то тяжелое навалилось ему на грудь.

За сотню метров Алекса увидела полыхающее строение: то ли сарай, то ли дом. Но было не до архитектурных тонкостей. Ее моментально долбануло: "Он там!". Вампирша не успела разобраться ее это мысль или Лазель. Она ринулась туда, уже зная, что самой Лазель там нет, в отличие от Сергея.

Но в паре шагов от дома Алекса вынуждена была остановиться. Дом более всего походил на огромный костер. Пламя ревело так, что уши закладывало. Откуда-то издали начинали доносится людские крики. Но он был там. Сергей находился внутри этого пекла, не было никаких сомнений. Алекса чувствовала его. И если она будет медлить, он просто сгорит, так как что-то подсказывало ей, что сам он не выйдет.

Недолго думая, она поглубже натянула шляпу и ринулась в дом, в пекло. Пламя ревело, норовя ее облизать, уже рушились прожженные им балки потолочных перекрытий, угрожая похоронить всех и вся в любой миг под рушащейся крышей.

Плащ уже начал тлеть, когда Алекса, наконец, разглядела сквозь огонь распростертую на полу фигуру Сергея. Он был придавлен балкой и, похоже, бес сознания, иначе смог бы выбраться. Пламя плясало вокруг, практически на нем. Алекса кинулась к нему, ни на что другое не обращая внимания.

Она голыми руками откинула пылающую балку, взяла на руки бесчувственное тело Сергея и поспешила к выходу сквозь это адово пекло. Стоило ей почувствовать под ноками снег, как позади раздался оглушительный треск. Крыша, чудом державшаяся до сих пор, рухнула, объятая огнем.

Но Алекса не обратила на это никакого внимания, равно как и на суетящихся вокруг людей, которые прилагали все усилия, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома, так как этот спасать было уже бесполезно. Вампирша шла сквозь толпу со своей драгоценной ношей. Она спешила домой. Близился рассвет, а Сергей сейчас был не в том состоянии, чтобы выносить еще и солнечный свет, даже слабый свет зимнего солнца.

Вот и дом. Никогда еще вампирша так не радовалась своему возвращению. Слуги еще спали, так что она вошла никем не замеченная. Алекса отнесла своего друга в спальню, более чем тщательно занавесив все окна, при этом еще и ставни затворив. Положив Сергея на кровать, она решила, наконец, осмотреть насколько серьезны его повреждения. Стоило ей увидеть, как глаза защипало от подступивших слез.

Огонь беспощаден. Две трети лица страшно обгорели. Один сплошной ожог. Лишь волосы по какой-то иронии судьбы даже не подпалились. Одежда все еще тлела на нем, и Алексе пришлось содрать ее. Теперь картина предстала перед ней целиком. Руки, ноги, практически все тело покрывали ужасные ожоги, чуть бледнее там, где тело прикрывала одежда. Но все равно, это был ужас. Будь на месте Сергея человек - он бы умер. А Сергей был жив. Алекса явно чувствовала это. Хотя он все еще лежал бес сознания. Но такие страшные раны вряд ли дадут ему очнуться до вечера. Его тело и так тратило слишком много сил на восстановление. Алекса знала, что ожоги сходят дольше, чем другие раны. И все же, пока Сергей не очнется, она ничем не могла ему помочь, кроме как охранять его покой.

Устроив его в кровати получше, она накрыла его одеялом. Покалывание и жжение в руках заставило Алексу, наконец, обратить внимание и на саму себя. Она посмотрелась в зеркало и невольно ахнула. Вампирша более всего походила на черта, вылезшего из печи. Скинув камзол, вернее его остатки, она приступила к более детальному осмотру.

Сквозь сажу проступали ожоги, конечно не такие сильные, как у Сергея, но все равно весьма глубокие. Они были сильнее на спине и особенно на руках. А на левом плече глубокая рана, к счастью уже переставшая кровоточить и начавшая затягиваться. А Алекса и не почувствовала, как поранилась. Наверное, когда убирала балку. Еще сильно пострадали ее золотые волосы. Огонь подпалил их очень сильно.

Недолго думая, Алекса схватила ножницы и обстригла их очень коротко. Получилась эдакая мальчишеская стрижка. У нее не было по этому поводу ни малейшей жалости. Да и чего жалеть, если дня через три они снова станут такими, какими были. Закончив с этим, она приняла ванну, чтобы соскрести с себя сажу и избавиться от запаха гари. Потом, переодевшись, она попыталась, насколько это возможно, смыть сажу и с Сергея, действуя при этом как можно бережнее и нежнее. Алекса не отходила от него весь день.

К вечеру ожоги Сергея выглядели лучше, но не намного. Нужно было как-то подтолкнуть исцеление. Он медленно приходил в себя. Было видно, что ему тяжело даже глаза открыть. Но он сделал это, а, увидев Алексу, даже проговорил:

– Алекса… ты спасла меня…

– Тихо, - она приложила палец к его пересохшим губам. - У нас еще будет время поговорить. А пока отдыхай, тебе нужно восстанавливаться. Ты чертовски хреново выглядишь.

– И чувствую себя тоже, - попытался улыбнуться Сергей, но вместо этого у него вырвался стон боли.

Не желая казаться слабым, он закрыл глаза и отвернулся от Алексы. Но она не собиралась сдаваться так просто. Закатав рукав рубашки, она протянула левую руку прямо к его губам со словами:

– Пей.

– Что? - на миг взгляд Сергея стал абсолютно ясным.

– Пей, говорю! Тебе нужно поправляться, а без питания твое выздоровление слишком затянется.

Сергей хотел что-то возразить, но он был слишком слаб, чтобы противиться искушению. Жажда уже поднялась в нем, затмив собой разум. Весь мир для него сузился до протянутого ему запястья, жилка которого трепетала, показывала ровно бьющийся пульс. Вампир всем существом потянулся к этой руке, превозмогая боль и слабость. Вскоре острые клыки вонзились в плоть. Никогда еще питание не приносило Сергею такого блаженства. Он словно пил чистый свет.

Он все тянул и тянул. Алексе пришлось даже лечь рядом, чтобы ему было удобнее. Их лица находились совсем близко, но Сергей ничего не видел. Его глаза были закрыты, он полностью отдавался процессу насыщения. Вампир выпил очень много. Когда он, наконец, отстранился, Алексе даже стало как-то нехорошо. Поэтому она не спешила вставать с кровати.

Приподнявшись на локте, Алекса посмотрела на своего друга. Сергей лениво, будто нехотя, открыл глаза. В них был просто лихорадочный блеск, да и температура тела значительно повысилась. Кровь Алексы стала топливом, ускорившим его выздоровление. Его ожоги выглядели гораздо, гораздо лучше. Хотя до полного излечения было еще далеко.

Сергея снова клонило в сон. Где-то на грани яви и забытья он не без труда положил руку на талию Алексы и проговорил:

– Спасибо тебе… любовь моя, - и почти сразу же провалился в объятья исцеляющего сна.

А вот Алексе уже было не до отдыха. Она точно знала, что не ослышалась, равно как и то, что сказанное было правдой. Надо сказать, это признание выбило ее из колеи.

Они так долго были друзьями, лучшими друзьями. Вампирша не ожидала, что их отношения, вернее отношение к ней Сергея, может перерасти в любовь, да и не хотела этого. Как сказала Лазель, ее сердце было не готово к любви. Она берегла свой хрупкий покой одинокого человека.

Скользнув взглядом по лицу Сергея, Алекса сокрушенно покачала головой, потом поднялась с кровати. Сейчас ее волновали куда более насущные проблемы. Ей нужно было поохотиться, очень нужно, так как Алекса знала, что ей еще не раз придется давать свою кровь Сергею, прежде чем он сам сможет питаться. А без охоты, в таком случае, она сама очень быстро ослабнет, и вряд ли сможет помочь.

На вторую ночь в доме Алексы Сергею стало уже значительно лучше. Ожоги превратились в темные пятна, так что вампир походил на леопарда. Но он все еще был слишком слаб, все силы уходили на залечивание ран. Правда, Сергей уже был в сознании и больше не срывался на бред.

После того, как Алекса в очередной раз разделила с ним кровь, он спросил, стараясь при этом не смотреть ей в глаза:

– Скажи, пока я тут валялся, я не сказал ничего лишнего?

– Что ты имеешь в виду под лишним? - насторожилась вампирша, на миг у нее даже сердце замерло, но она постаралась изо всех сил не подавать виду.

– Ну… что-нибудь… что пришлось бы тебе не по душе… или… - он явно не мог найти нужных слов, вернее не решался сказать все, как есть.

– Нет, ничего такого, - тут же отозвалась Алекса, желая замять этот разговор.

– Точно? - Сергей даже приподнялся на локте.

– Абсолютно.

– Ладно, - было трудно определить рад он этому или нет. Также как Алекса некоторое время назад, он старался не подать виду. Теперь они уже оба хотели сменить тему.

– Да, а что с твоими волосами? Вроде, раньше они были длиннее, - как бы невзначай отметил Сергей.

– Ну да, но они пострадали от огня, так что пришлось их малость подстричь. Но они отрастут, завтра уже.

– А тебе так идет ничуть не меньше. Только сходство с парнем усилилось.

– Я знаю. Ну и хорошо.

– Ты неисправимый сорванец! - усмехнулся Сергей.

– На том стоим, - рассмеялась Алекса.

Еще через ночь следы от ожогов Сергея исчезли совсем, он поправился во многом благодаря стараниям Алексы, хотя сама она отказывалась признаваться в этом.

Когда жизнь и здоровье Сергея уже были вне опасности, Алекса решила отыскать Лазель. Ей не давало покоя, что она не смогла этого сделать сразу, но по понятным причинам она до настоящего момента не могла выходить надолго. Что же до той ночи, Алекса, входя в горящий дом, не чувствовала Лазель ни в нем, ни поблизости. Может, тогда это было и к лучшему, но теперь это ее беспокоило.

Вот и дом Лазель. В нем горело только одно окно, насколько поняла Алекса, где-то на кухне. Она постучала, но открыли далеко не сразу. К тому моменты вампирша уже знала, что ее подруги в доме нет, но все же спросила у возникшей на пороге заспанной служанки:

– Могу я видеть с Лазель?

– Простите, сударь, но княгиня уехала.

– Давно?

– Вчера, сударь.

– Понятно, - кивнула Алекса. Она уже развернулась, собираясь уходить, но служанка остановила ее вопросом:

– Простите, вы не Алекс, граф Палехский?

– Да я, а что?

– Княгиня оставила вам письмо. Минуточку. Вот оно, - женщина протянула вампирше конверт, запечатанный сургучовой печатью с оттиском того самого перстня, который Алекса ей подарила.

– Спасибо, - ответила она, принимая конверт.

Вскрыла Алекса его лишь по прибытии домой, запершись у себя в кабинете. Ей не хотелось, чтобы кто бы то ни было беспокоил ее в это время. Даже Сергей.

Глаза быстро пробегали по строчкам, написанным ровным, слегка округлым почерком. Лазель писала:

"Алекса, мой добрый друг!

Прости за то, что не попрощалась с тобой и за мой скоропалительный отъезд. Я знаю, он очень похож на побег. Отчасти, наверное, так оно и есть. Мне пришло письмо от матери. Она хочет меня видеть, так что я еду к ней.

Только, прошу, не вини себя в моем отъезде. Это не так. Я благодарна тебе за все, что было между нами. С тобой я вновь почувствовала себя счастливой.

Не знаю, что ждет меня в будущем. Но я надеюсь, мы все еще друзья и останемся ими не смотря ни на что. Прошу, не держи на меня зла. Мне было бы очень горько потерять такого друга как ты.

Я люблю тебя, Алекса.

Лазель"

И все. Письмо было коротко и лаконично. О том, что произошло той ночью, и о Сергее ни слова. Но, даже не смотря на это, на душе Алексы потеплело, хотя ее все еще печалило то, что ее подруга уехала. И все же это письмо сняло с ее плеч тяжкий груз недосказанности.

Убрав его к другим бумагам, которые она всегда возила с собой, Алекса вышла из кабинета. Ведь ее ждал уже практически выздоровевший Сергей.