"Владычица Ночи: Дитя Смерти" - читать интересную книгу автора (Якубова Алия)

Глава 28.

Храм Артемиды был огромен и величественен. Наверное, самое большое здание в Фермоскире. Белый мрамор, казалось, светился изнутри. По всему периметру здание окружал стройный ряд колонн, ко входу вели двадцать ступеней, а над резными дверями в фасад вмонтированы плиты с нашими законами. Изначалие. Даже сейчас я повторю их все наизусть. Именно на это крыльцо выходит Священная, дабы благословить воительниц на поход, а то и, в особо важных сражениях, вручить царице или полемархе пояс Ипполиты. Нашу легендарную реликвию.

Изнутри был пронизан светом. Днем солнечным, а ночью – светом ламп. Ты сразу попадешь в главный зал, в конце которого возвышается мраморная статуя Артемиды в костюме охотницы из чистого золота, украшенного россыпью драгоценных камней. Глаза статуи тоже из драгоценных камней, отчего кажутся живыми. Перед статуей алтарь с двумя курительницами по бокам.

Рядом со статуей дверь, ведущая в наос храма: именно там храниться пояс и другие реликвии. Только Священная может входить в наос. Он круглосуточно охраняется храмовыми амазонками.

Сейчас в храме было пустынно. Только одна из жриц разжигала благовония у алтаря. Окликнув ее, Калисто велела:

– Передай Священной, что царица хочет говорить с ней.

Жрица покосилась на меня, но мое лицо все еще скрывал капюшон, потом поспешно удалилась.

Священную не пришлось ждать слишком долго. Видно, она справедливо решила, что царица не стала бы беспокоить ее в столь ранний час по пустякам. Но при этом она облачилась в соответствующий ее положению длинный хитон.

Выглядела Священная лет на тридцать, хотя ей было тридцать шесть. Эйра стала Верховной Жрицей Артемиды еще при прежней царице, матери Калисто. Почти все копья Фермоскиры проголосовали за нее. И до сих пор эта статная, крепкая телом и цепкая умом русоволосая женщина пользовалась большим уважением.

– Хайре[4], Великая! – поприветствовала Эйра царицу и покосилась на меня. – Ты желала говорить со мной?

– Да, Священная, – кивнула Калисто. – Но наша беседа потребует уединения.

– Что ж… Прошу в мои покои.

Мы проследовали в восточное крыло храма, где находились кельи жриц, потом свернули по коридору направо – здесь начинались покои Верховной Жрицы. Эйра предложила царице вина, но та вежливо отказалась и сказала:

– Дело, по которому я вынуждена обратиться к тебе, очень важное. Мелета…

Заслышав свое имя, я сняла капюшон. Должный эффект получился на славу. Священная застыла, где стояла. Потребовалось некоторое время, чтобы она смогла сложить из рвущихся наружу нечленораздельных звуков:

– Мелета?

– Да, это я, Священная. И я не призрак.

– Уф! Откуда ты? Пять лет полемарху считали мертвой.

– Но она жива, – вступила в разговор Калисто. – И именно по поводу ее чудесного возвращения я пришла к тебе, Эйра.

Мы рассказали Священной укороченную и улучшенную версию моего возвращения. В основном говорила, конечно, Калисто, а я поддакивала и живописала особо яркие моменты. Когда мы закончили, Священная прошлась по комнате, похлопывая себя по бедру – привычка еще с тех времен, когда она была воительницей и носила меч, и, наконец, сказала:

– Несомненно, во всем этом есть указующий перст Артемиды: в сложную для нас годину, когда наши соседи, возомнив о себе невесть что, вновь беспокоят границы, богиня возвращает нам лучшую полемарху.

Царица согласно закивала, едва сдерживая довольную улыбку, а Священная продолжила:

– Именно так я и скажу народу Фермоскиры. Но это нужно будет доказать. Поэтому Мелете придется выдержать испытание во время праздника Артемиды, а до этого находиться в храме, дабы перед тем, как очистить тело, очистилась душа.

– Какое именно испытание? – поинтересовалась царица, в принципе, уже зная ответ. Что до меня – то мне было как-то все равно. Не думаю, что им удалось бы придумать что-либо превыше моих сил.

– Обычное в таком случае… Испытание десяти, – немного смутилась Священная. Рядовой воительнице пришлось бы очень сложно. Но норма на меня с некоторых пор не распространялась, так что я лишь согласно кивнула.

Мы обсудили еще некоторые детали, потом состоялось представление меня, а точнее моего чудесного возвращения, народу Фермоскиры. Эта весть быстрее ветра облетела город, и на площади перед храмом просто яблоку было негде упасть.

Речь Священной была пламенной и высокопарной, то и дело вырывавшей шумные вздохи, а то и рукоплескания воительниц. Я прям чуть сама не уверовала в божественное вмешательство в свою судьбу. Хотя… кто его знает… К чему гневить богов? На всякий случай пообещала сама себе, что принесу Артемиде искупительную жертву, когда все закончится.

Между тем Священная завершила свое выступление, все собравшиеся с восторгом восприняли ее решение, и две жрицы увели меня в храм.

Праздник Артемиды начнется через шесть дней, так что до него мне оставаться в храме, так сказать, для очищения души. Правда, непонятно чьей.

На самом деле это больше всего походило на домашний арест, но, так как это был лучший из возможных вариантов развития событий, я не жаловалась. Мне выделили келью и, в принципе, не мешали свободно перемещаться по храму и его внутреннему двору. Правда, почти все время рядом ошивалась какая-нибудь жрица, но это не было обременительным. В храме я могла говорить с кем захочу. Общение даже было избыточным. Все прониклись ко мне едва ли не благоговением. Храмовые амазонки и жрицы не то, чтобы проходу не давали, но каждая хотела услышать историю моего чудесного возвращения лично из моих уст.

Не скажу, что Калисто, а потом и Священная все переврали, но значительно приукрасили и добавили божественного смысла – факт. Эдакая шаткая грань между правдой и ложью. Калисто всегда хорошо умела на ней балансировать.

Памятуя о пройденных испытаниях, меня постоянно пытались накормить. В конце-концов пришлось сказать, что я решила поститься во славу Артемиды до самых празднеств. Подействовало. Но зато пару раз за это время мою келью посещали жрицы для "душеочистительных бесед". По моей инициативе. Так что свой голод я утоляла. Жрицы тоже, вроде бы, оставались не в накладе. Во всяком случае все живы-здоровы. Конечно, немного кощунственно, но что поделать? Уриэль весьма живописно описал мне, что будет, если я перестану питаться. Потом я сама почти испытала эти "прелести" – по вине того же Уриэля – это хуже чем смерть. Ты становишься настоящим животным, алчущим крови любой ценой.

Так, незаметно, пролетели дни до праздника Артемиды. Я была дома! От одной этой мысли сердце мое было готово выпрыгнуть из груди. Здесь мои сестры… Жрицы рассказывали, что храму каждый день приходит кто-нибудь из моей бывшей сотни, из каковой в живых осталось чуть более половины. Но ко мне никого не пускали, так что им приходилось довольствоваться лишь словами жриц.

Царицу за эти дни я видела лишь дважды – и то ей пришлось пойти на немыслимые уловки, да и сами встречи длились не более пары минут. Я не знала, какими станут наши отношения после Испытания, старалась не думать об этом, но сейчас она сияла, я видела ее радость.