"Дельфиний мыс" - читать интересную книгу автора (Мошковский Анатолий Иванович)

Глава 11"В АМФОРАХ МЫ НЕ НУЖДАЕМСЯ"

Амфора склеивалась.

Комната, где жил Миша, звенела от голосов. Его отец был на службе - в отделении местного госбанка; его мать, старшая сестра из санатория нефтяников, принимала отдыхающих в процедурном кабинете, и мальчишкам никто не мешал. Илька, стараясь делать это незаметно пристально оглядывал комнату: на стене висела большая карта Черного моря, исчерченная красными линиями, утыканная флажками возле Скалистого, который и назван-то не был, а лишь был отмечен микроскопической точкой, словно муха ее посадила. Под картой стоял Мишин столик, а на нем - навалом разных пыльных обтрепанных книг, сложенных карт и схем; книги стопками лежали и под столом. У двери громоздился синий потертый диван, посреди комнаты - широченный овальный стол и тяжелые, с засаленной обивкой стулья; в углу виднелся приемник, и не маленький, транзисторный, какие сейчас у всех, а громадный, ламповый, давно вышедший из моды, с поцарапанным корпусом и неуклюжей ручкой настройки.

"Неважно живут, - подумал Илька. - Обстановочку давно пора менять… А гонору сколько! Или из-за этой вот исчерченной карты на стене? Тоже мне, великий исследователь Черного моря…"

Миша между тем разостлал на столике старый белый халат матери, висевший на гвоздике у окна, и осторожно достал из сумки куски амфоры.

- Что это? - Катран дотронулся до чего-то твердого, черно-коричневого, вроде смолы, на донце амфоры и поднес палец к носу.

- Не знаешь? - удивился Костя. - Честно?

- Честно.

Катран по-рачьи вращал глазами.

- Ребята, держите его за руки. Сейчас он упьется от запахов и снова раскокает амфору.

Илька с Толяном переглянулись.

- Не верите? - допытывался Костя. - Нет? Ведь это же не смола, это то, что осталось за две тысячи лет от вина.

- Ну? - открыл рот Вася.

- Да, да, и в одном запахе тысяча градусов!

- Не бойся, - засмеялся Миша, - на этот раз ты не упьешься: греки добавляли в амфору смолу, чтобы вино не прокисало и скорее старело.

- А ты откуда знаешь? - тут как тут подоспел Илька и оглянулся на ребят.

- Потому что он самый умный, - ядовито сказал Толян.

Миша недовольно посмотрел на него. Костя с Катраном улыбнулись, а Илька словно взорвался:

- Как же… это весь Скалистый знает!

- Об этом после, - сказал Миша Ильке, - а сейчас бери горло - и не урони. И все берите по куску - и пойдем к крану отмывать.

Илька фыркнул, взял гнутую ручку с горлышком и с презрительным лицом вышел из комнаты.

- А ты, - сказал Миша Васе, - беги в хозмаг за бээфом, купи два тюбика, вот тебе полтинник…

Через день автостраду у кинотеатра "Волна" пересекла группа мальчишек. Впереди, все с той же кожаной сумкой в руке, шел Миша.

- А что я говорил! - кричал шагавший за ним Катран. - Как новенькая! И воду не пропускает. А то, что не очень красивая, со швами, - ничего.

- А может, нальем полную сухого вина? - сказал Костя. - И принесем Федору Михайловичу - подарок от древних эллинов, и поручим передачу амфоры их дальнему, растрепанному потомку товарищу Катрану?

- Не возражаю! - Катран еще пуще взлохматил рукой черные волосы.

- Куда нам, - заныл Вася, - где столько денег возьмем? Ведь бутылок десять войдет. По ноль семь. И потом, Федор Михайлович терпеть не может пьянчуг.

Они остановились у небольшого дома в тихом зеленом проулке, в котором мало жило курортников, потому что до моря было отсюда далековато, прошли через калитку во двор, и тетя Ася, жена Федора Михайловича, мывшая крыльцо, сказала, что он куда-то ушел и когда вернется - неизвестно.

Этого ребята ждали меньше всего.

- Может, поищем по Скалистому? - предложил Костя.

- С амфорой? Еще чего скажешь! - оборвал его Катран. - И где его искать?

- Тогда отнесем ее домой и сделаем второй заход, когда он вернется, сказал Костя.

- Так и будем бегать? - отозвался Миша. - А если он вернется поздно вечером? Давайте уж прямо отнесем в музей, а потом приведем Федора Михайловича и, ни о чем не предупредив, покажем… Вот поразится! Это еще лучше, чем так показать… Правда?

- А вдруг он не поверит, что нашли ее именно мы? - спросил Вася.

- Этого не может быть! И вообще в музеях делают надписи - кто, где, когда нашел, особенно если экспонат - подарок, - объяснил Костя, как будто всю жизнь только тем и занимался, что дарил разным музеям страны подарки.

Вот и здание музея. Старое, кирпичное, еще довоенное.

- А может, лучше школе подарим? - тоскующим голосом сказал вдруг Вася. - И объясним, что нами руководил Федор Михайлович?

- Ну нет уж! - возразил Костя. - Врать нельзя… И потом, кто ее увидит в школе? Одни ученики…

- Прекратить дискуссию! - обрезал их Илька. - Музей - это рангом повыше и чести больше, а в школе мы и так расскажем, что и как…

За дверью музея с билетной книжкой на столике сидела тетка в синем халате.

- Молодые люди, билетики!

- Мы новый экспонат принесли, - сказал Миша и внушительно покачал перед столиком сумкой. - Хотим передать музею.

Тетка подозрительно посмотрела на него, подошла и заглянула в сумку:

- А и правда что-то приволокли… Тогда пройдите двое (из группы сразу выскочил Катран) в комнату на втором этаже. Остальные могут подождать здесь…

И в это время Катран увидел, как из музея вышел тот самый толстый мальчуган с сестрой.

Катран страшно обрадовался им:

- Здорово, приятель! Не сердись, что не позвали тебя тогда!.. Сами едва вместились…

- Да что вы, - сказал Одик, - я понимаю.

- У него с детства полное отсутствие гордости! - заявила девочка и передернула плечиком.

- Я тебе! - пригрозил мальчуган, но в светлых глазах девочки мелькнула усмешка.

- Тронули, - сказал Миша и, прижимая к груди сумку, осторожно, чтоб не споткнуться и не упасть на ступеньках, пошел наверх.

За ним огромными скачками понесся Катран.

Ребята стояли у порога и смотрели на узкую, убегавшую вверх лестницу.

- Хорошо получилось? - спросил у Васи Одик. - Склеилась?

- Лучше новой! Бээф намертво схватил. Я покупал его. Только вот отмыть всю не удалось. Илька советовал потереть кирпичом, да Миша был против: нельзя историческую вещь портить…

- Прикуси язык! - крикнул Илька. - Своего мнения у тебя нет, только и умеешь чужие мысли повторять.

- Можно немножко помолчать? - спросил Толян; все замолкли, и стало очень тихо.

Минуты через три вверху на лестнице раздались шаги. Были они громкие, тяжелые и частые - ну никак не шаги Миши с Катраном! И тут ребята увидели спускавшиеся сверху начищенные сандалеты с медными пряжками, потом чесучовые брюки, пиджак, белую вышитую крестом рубашку и багровое лицо.

И уже сзади, за плечами этого человека, послышались дробные ребячьи шаги.

Человек в чесучовых брюках, неровно дыша, ворвался в первый зал музея, стремительно дал круг, вернулся к выходу и возбужденно сказал:

- Так… Прекрасно… Все на месте…

- А вы что думали? - отчужденно, весь бледный, насупленный, спросил Миша.

- Ничего, дорогой, ничего… В нашей работе всякое случается… Народ нынче пошел ловкий. Ученый. Спасибо, что пришли, но в амфорах мы не нуждаемся - уже есть три штуки. Хватит с нас… - И застучал сандалетами с медными пряжками, поднимаясь по лестнице, и Одик увидел его желтоватые, болтающиеся на ногах, сильно измятые чесучовые брюки. И поежился: что теперь будет?

Ребята в дверях молча расступились, пропуская Мишу с Катраном. Миша был обескуражен, а у Катрана от ярости прыгали губы и дергались щеки.

- Ну хорошо, хорошо, я покажу им еще… Покажу! Ведь ничего же не просили за нее… Ничего!

Он почти кричал, и Миша тащил его за руку подальше от музея, точно не хотел, чтобы музейные служители слышали их.

- Ведь нет же у них такой, - с огорчением сказал Миша, оттащив Катрана на изрядное расстояние от музея. - У них есть одна короткая и две толстых, как бочонок, а такой, как наша, нет.

- Давай разобьем ее, раз она никому не нужна! - крикнул вдруг Катран и, задыхаясь, рванул из Мишиных рук сумку.

- Не дури, - устало сказал Миша. - От тебя дым пошел, как от Везувия.

Илька хохотнул, и в узких губах его встрепенулась и застыла какая-то шалая, радостная, неуместная сейчас улыбка.

- Черт с ними! - сказал Костя. - Может, Федор Михайлович вернулся?

- Вряд ли, - заметил Толян.

На всякий случай они еще раз подошли к ограде домика, где жил учитель: его не было. Ребята медленно поплелись назад. Одик, вспомнив рассказ Васи возле мыса, хотел спросить у кого-нибудь, не этот ли дядька из музея спрятал в шкафу бушлат, бескозырку, на ленте которой надпись "Мужественный", и матросские ботинки, вместо того чтоб выставить их на обозрение всем, но тут же раздумал: может, Вася раскрыл их секрет и ему за это сильно влетит…

Между тем ребята проходили у заброшенного участка со сломанной изгородью, за которой среди лопухов и пыльной лебеды стояло несколько странных голоствольных деревьев; Костя остановился.

- А если спрятать под Иудины деревья? - сказал он. - И близко от Федора Михайловича, и безопасно.

- Я бы не рискнул, - ответил Миша, - мало ли что.

- Неужели? - с издевкой спросил Илька, вплотную - нос к носу приблизился к Мише и стал нахально рассматривать его лицо.

Миша, казалось, слегка опешил.

- А что?

- А то, что не верится, что это говоришь ты, - сказал Илька. - Ты, такой рисковый и храбрый! Уши просто вянут!

Миша отступил от него.

- Плохо поливаешь, если вянут.

Но, видно поняв, что острота получилась натянутой и никто не отреагировал на нее, безучастно сказал:

- Как хотите, но я не стал бы прятать ее.

- Скажи - кому еще нужна твоя амфора? - продолжал наступать на него Илька. - Кому? Уж будь уверен, если бы она представляла какую-то ценность, музей взял бы ее…

- И я за то, чтобы спрятать, - сказал Катран. - Чего таскать ее туда-сюда.

- Ну и прячьте.

Миша опустил на землю сумку, отошел от нее на шаг и, свесив голову с рассыпавшимися по лбу светлыми волосами, неподвижно и грустно смотрел, как Катран грязными руками достает из сумки амфору. Мишу просто нельзя было узнать.