"Белые медведи" - читать интересную книгу автора (Крысов Анатолий)

9

- Если бы я писал роман, - говорит Сергей, вертя в руках дорогой итальянский нож для резки бумаги, - я бы использовал только настоящее время. Кому нужны эти идиотские «был», «сказал» и так далее.

Комната, в которой мы находимся, зовется кабинетом коммерческого директора Шумнова Сергея Яковлевича. Здесь довольно просторно. Посередине стоит дорогой письменный стол ручной сборки с длинной приставкой для совещаний. За ним сидит Сергей, а я расположился за приставкой. По углам расставлены шкафы для документов и невысокие этажерки, сплошь уставленные пустыми бутылками из-под коллекционных алкогольных напитков. Таково хобби моего друга: покупать, выпивать, выставлять.

Мы сидим друг напротив друга, я и Сергей. Словно какие-нибудь долбаные шахматисты или игроки в домино. Над столом повисло молчание. Сергей ковыряет ножом для резки бумаг в зубах, пытаясь извлечь оттуда кусок жареной форели, а я наблюдаю за его занятием, из последних сил давя зарождающийся внутри приступ бешенства. Похожее происходит, когда за одним с тобой столом кто-то громко чавкает или шумно отхлебывает горячий чай, и ты терпишь, стирая зубы в порошок.

С момента моего пробуждения на заднем дворе Сурикова с пробитой головой прошло около пяти часов. За это время произошло два примечательных события: мне на рану наложили пять швов, и я обнаружил странное сообщение в своем электронном почтовом ящике. Отправителем значился некто «[email protected]». Всем известно, что dwarf в переводе на русский язык значит «гном».

Текст письма: «Я у тебя на хвосте».

Аналогии с внезапным сумасшествием Инны прослеживаются невооруженным глазом, и мне страшно. Действительно страшно. А Сергей, тем временем, отбрасывает нож в сторону и достает из нагрудного кармана зубочистку и говорит:

- Думаю написать роман. Что скажешь, Саня? - он начинает втыкать тонкую зубочистку со вкусом мяты в десну и продолжает: про тебя, про меня, про нашу жизнь.

Какой на хрен роман, Серега?! Карлик пытался убить Инну, зарубил топором Аркашу и чуть не прикончил меня! Я молчу об этом и отвечаю:

- Слушай, а можно отследить по адресу электронной почты человека?

Кажется, Сергей не слышит меня и продолжает витать в своих мыслях. Он задумчиво говорит:

- Мемуары в реальном времени, воспоминания нон-стоп. Круто, да?

Пока он мечтает, я рисую в блокноте кружки и завитушки. Рисую план обороны Сталинграда и, вдобавок, голую русалку, сосущую леденец.

Сергей проводит рукой по недавно обозначившейся лысине, поправляя виртуальные волосы, и говорит:

- Там будет две части: воспоминания до и воспоминания после.

- Да, конечно. Ты мне ответишь на мой вопрос? - отвечаю я. Русалка весело глядит на меня из блокнота. Я рисую ей жабры на полшеи и продолжаю:

- Серега, я задал вопрос: можно ли отследить человека по его адресу электронной почты?

- Слушай, столько всего произошло за последние дни, - меняет тему Сергей и говорит: тебе пришлось особенно тяжело. Как Инна?

- Лежит в психушке. Ничего особенного - так, пограничное состояние. Моя сестра проходит профилактику, - отвечаю я.

Любой на моем месте говорил бы то же самое. Кому хочется, чтобы все вокруг знали, что его наиближайший родственник превратился в овощ, неживой кочан капусты?

- Я позволил себе проявить инициативу, - объясняет Сергей. - Ты все-таки мой лучший друг, - он вздыхает и говорит: я разговаривал с ее врачом. Инна в очень тяжелом состоянии. Питательные вещества ей вводят при помощи катетера, дабы она не умерла от истощения или обезвоживания.

- Ну да, - киваю я головой и упреждаю предложение об отдыхе: это нисколько не мешает мне работать, Серега. Самое главное в нашем деле - никогда не показывать свою слабость, иначе затопчут. Ко лбу навсегда приклеится клеймо: «Он ушел в отпуск, потому что его сестра сошла с ума».

Я говорю:

- Тебе не стоит беспокоиться.

- Как я могу не беспокоиться? - искренне удивляется Сергей и поясняет: Инна для меня не последний человек. К тому же, я хорошо понимаю тебя. Потеря близких людей всегда очень болезненна. Знай, даже в самой трудной ситуации у тебя есть верный друг. Это я.

- Спасибо, - говорю и рисую русалке подружку, Белоснежку. - Я вполне справляюсь.

- Хорошо, - кивает Сергей. Думаю, его так же, как и меня, сильно беспокоит сложившаяся ситуация. - Тебе нужна помощь?

Белоснежка получается похожей на вульгарную баварскую проститутку с обвислым задом и приподнятым бюстом. Я рисую свастику у нее на плече и отвечаю Сергею:

- Нет, - говорю. - Но как только понадобится, то тут же сообщу. Не переживай, Серега, все нормально. Просто очень уж много потрясений для пары недель. Не замечаешь?

- Да уж, - соглашается он и начинает покачиваться в кресле. Оно при этом характерно поскрипывает, и создается впечатление, что вот-вот сломается. Получается этакое балансирование на краю, безопасный способ пощекотать себе нервы для тех, кому за тридцать.

Сергей говорит:

- Может, все же отпуск? Нет?

Я отрицательно качаю головой. Хотя, конечно же, мне не помешает отдохнуть, но гордость не позволяет мне открыто заявить об этом. У каждого ведь есть гордость, так?

- Ладно, - Сергей делает брезгливый взмах рукой и продолжает: твое дело, только не запори нам весь бизнес, а то потом придется разгребать, и на роман не останется времени. Кстати, хочешь, вкратце расскажу сюжет?

Как? Прямо сейчас? Я даже и боюсь представить, во что может вылиться наш разговор. Вспоминая молодые годы Сергея, его любительскую постановку «Гамлета», я в ужасе пытаюсь предположить, о чем он хочет написать свой роман. О своих тайных желаниях заняться сексом с двенадцатилетней азиаткой? О гей-культуре на постсоветском пространстве? У этого человека в голове такие тараканы, что любой европейский авангардист позавидовал бы. Надо было соглашаться на отпуск.

- Я всегда хотел написать роман и очень много думал над темой, - начинает Сергей издалека. - И пришел к выводу, что людям сейчас не хватает светлых книг. Чернуха всех достала, никому уже неинтересно читать про бандитов, криминал, маньяков, извращенцев.

Я подвожу Белоснежке глаза и думаю, что Сергей сильно ошибается. Как ему вообще могло такое придти в голову? Ведь криминал - это самый востребованный материал на веки вечные. Причем, чем ужаснее и извращеннее преступление, тем сильнее оно притягивает читателя, завораживает его. По нескольку раз он перечитывает маленькие строчки на последней полосе ежедневной новостной газеты, чуть ли не с лупой изучает черно-белые снимки с мест преступлений и портреты злодеев. И вздрагивает от мысли, что статья могла быть написана о нем, и сочувствует жертве. Это голые эмоции, основанные на нашей слабости.

Примерно в таком же ключе действует на среднестатистического жителя планеты Земля человеческое уродство. Это таинство матери-природы всегда находилось на особом положении. Готов биться об заклад, что большинство смотрит программу «Здоровье» лишь оттого, что там иногда показывают сиамских близнецов, да детей с церебральным параличом.

Большая советская энциклопедия сообщает, что церебральный паралич возникает в результате поражения двигательных центров или двигательных путей при вирусных заболеваниях, сопровождающихся менингоэнцефалитом, или в результате кровоизлияния в мозг при длительных тяжелых, либо стремительных, родах. При волнениях и резких раздражениях у таких пациентов тонус мышц усиливается, в силу чего произвольные движения затрудняются. Часто отмечаются насильственные непроизвольные чрезмерные движения - гиперкинезы.

Там же можно прочитать, что сиамские близнецы - другими словами, ксипофаги - это один из пороков развития, при котором двойной плод сращен в области грудины или ее мечевидного отростка. Казалось бы, очень специфическая информация, но ее знают все, ведь людям так приятно жалеть этих бедняг, сидя перед телевизором.

Я не самый большой неудачник: есть кто-то еще ничтожнее меня - и, сострадая ему, я возвышусь. Я становлюсь таким классным парнем, раз в неделю проливая слезы над сросшимися ногами и слепыми глазами этих несчастных детей. У меня, черт возьми, такое доброе сердце. Людей, подобных мне, очень мало. Что-то в этом роде думает каждый второй обыватель, плачущий с пультом в руке по средам.

Сергей говорит:

- Я напишу мемуары-сказку. Это будет очень большая и добрая книга.

Пока идет разговор, у меня в блокноте разыгрывается настоящая драма. Вслед за русалкой и Белоснежкой я рисую могучего богатыря, Илью Муромца. В любом произведении должен быть конфликт, а какой конфликт между двумя женщинами, если поблизости нет мужчины? В том случае, конечно, если они не лесбиянки или феминистки.

Аккуратными линиями я обозначаю Илье Муромцу бороду и говорю:

- Что значит «мемуары-сказка»?

- Все, что со мной происходило, но в призме добра, - отвечает Сергей и объясняет: помнишь, сколько всего было? Эти убийства, ссоры, ругань, долги, банкротства - все, чем мы жили. Но только роман будет позитивный, очень добрый, почти для детей.

Эти слова меня смешат, поэтому вместо сурового выражения лица я рисую Илье Муромцу широкую улыбку и расплывшиеся щеки. И спрашиваю:

- Значит, детская сказка, основанная на реальных событиях?

- Нет, сказка взрослая, - отвечает Сергей и добавляет: мои мемуары будут стилизованы под детскую сказку. Понимаешь?

А я уже ни черта не понимаю вообще и продолжаю рисовать. - Это будет прорыв в российской и, возможно, в мировой литературе. Представь, Саня, чернуха, поданная в проекции христианских догм.

Сергей уже порядком надоел мне со своей очередной бредовой идеей. О чем я ему и сообщаю. Он отвечает:

- Да, ладно. Будет качественно, обещаю.

- Серега, достал ты меня. Ответь на вопрос, - говорю я, анализируя композиционное решение картины «Русалка, Белоснежка и Илья Муромец на фоне плана обороны Сталинграда». Получилось, вроде, неплохо.

- Какой вопрос? - Сергей непонимающе хлопает глазами.

- Блин, - злюсь я и начинаю шипеть: я пять минут назад задал тебе вопрос. Возможно ли при помощи адреса электронной почты выследить человека?

- Хм, - озадаченно мычит мой друг и говорит: думаю, да. Выследить - не выследить, но узнать, откуда письмо отправляли, можно. Поговори об этом с Никифорычем.

Я отвечаю:

- Спасибо, - и начинаю собираться.

А Никифорыч - это наш начальник службы безопасности, занимавший когда-то высокий пост в органах внутренних дел. Настоящая ищейка, должен сказать.

Сергей внимательно смотрит на меня и спрашивает:

- А кого это ты собираешься выслеживать, а?

- Да, так. Есть один, - довольно отвечаю я и ухожу, унося в своем блокноте голую русалку, нацистскую Белоснежку и Илью Муромца с растаманской улыбкой.

Я иду в свой кабинет и тихонько нашептываю под нос «We are the champions, my friend». Вот ты и попался, долбаный карлик! Теперь-то уж мы тебя выследим и накажем за все. Эта ложка меда в бочке дегтя заставляет меня улыбнуться впервые за несколько дней. Вероника Ивановна замечает мое хорошее настроение и лыбится в ответ.

Когда я уже собираюсь попросить ее вызвать ко мне Никифорыча, в кармане пиджака начинает вибрировать новый мобильник, купленный час назад. Определившийся номер мне незнаком. Я отвечаю и слышу:

- Алло, Александр Евгеньевич, это вы?

- Да, я. А это кто? - спрашиваю и останавливаюсь перед столом Вероники Ивановны.

- Меня зовут Нина Павловна, я хозяйка квартиры, которую снимала ваша сестра. Понимаете, она уже на неделю просрочила очередную оплату и куда-то пропала. Я нашла вашу визитку в квартире и решила позвонить. У Инночки все в порядке, и хотелось бы узнать, кто мне заплатит?

Инна, насколько мне известно, никогда не снимала квартир. К чему, если она могла их покупать? На глазах у Вероники Ивановны я начинаю тихонько опадать сухим осенним листом.