"Дахут, дочь короля" - читать интересную книгу автора (Андерсон Пол Уильям)

Синопсис

Гай Валерий Грациллоний, уроженец Британии, присоединился к римской армии в раннем возрасте, и дослужился до звания центуриона Второго легиона Августа. Когда он отличился в кампании по сдерживанию варварского нашествия, перешедшего через Вал Адриана, военный комендант острова, Магн Клеменций Максим, выбрал его для особого задания. С небольшим отрядом солдат ему предстояло отправиться в Ис, западную оконечность Арморикского полуострова.

Основанный как финикийская колония, этот город-государство всегда был загадочным. Со времен Юлия Цезаря он формально считался федерацией, союзником в подчинении у Рима. Но в летописях его это обстоятельство никогда не упоминалось, а что касается других документов Иса — хроник, то они были утрачены с течением времени. Постепенно он полностью отошел от дел беспокойной империи. Грациллоний и не предполагал, что займет пустовавшее долгое время место римского префекта, или, иначе говоря, «советника», советам которого всегда следовали. Ему было суждено всеми силами поддерживать в Арморике мир, насколько позволяли наступавшие нелегкие времена.

Ни для кого не было секретом, хотя об этом и не говорилось вслух, но трудности родились тогда, когда Максим попытался свергнуть со-императоров Запада. Грациллоний питал надежду, что такой сильный человек, как Максим, положит конец и коррупции, и гражданскому раздору, и общей ослабленности, всему тому, что превратило римские земли в добычу варваров. Назначение Грациллоний получил несмотря на то, что придерживался вымирающего культа бога Митры, в ту пору когда государственной религией империи стало христианство.

Совершив переход через Галлию, центурион и его люди достигли Иса.

Едва завидев город, Грациллоний был до глубины души поражен его красотой. Но очарование длилось недолго — центуриону пришлось вступить в кровавое единоборство.

Эти единоборства, регулярно случавшиеся в Священном лесу, определяли, кто станет королем Иса — или останется таковым, если победит претендента. От последнего требовалось соблюдать все установленные обряды: три дня и три ночи в канун полнолуния он должен был провести в лесу, в Доме Короля. Победитель в схватке становился мужем девяти галликен — исанских королев, число которых всегда оставалось неизменным. (Когда какая-либо из правящих королев умирала, ей находили замену среди дочерей и внучек ее сестер. Избранная девочка прислуживала королевам, пока на ее груди не появлялся Знак — крохотный алый полумесяц. После появления Знака она признавалась истинной королевой и отдавала королю свою девственность.) Все королевы обладали даром зачинать детей только по собственному желанию и рожали только дочерей. Большинство из них прежде обладали обширными познаниями в магии, но с годами магические способности стали мало-помалу иссякать.

Казалось, что сами древние боги Иса, его покровители, которых в разговорах именовали попросту «Тремя» — владыка неба Таранис, властелин воды Лер и триединая Белисама, — постепенно утрачивают силу. Впрочем, горожане поклонялись и другим, меньшим божествам, в основном галльским. Расположений на границе Римской империи, где теперь царило христианство, Ис оставался сугубо языческим. Правда, под давлением Рима ему пришлось принять христианского священника, в дни, предшествовавшие приходу Грациллония, этим священником был некий Эвкерий.

Кровопролитие в ритуальном поединке заменило собой недавние человеческие жертвоприношения. В остальном Ис представлял собой высоко цивилизованное общество, которому были неведомы жестокие римские забавы. Короли на протяжении столетий резко отличались друг от друга и характерами, и манерами, и продолжительностью правления. Перед приходом Грациллония городом пять лет правил грубый и свирепый Колконор. Наконец девять королев единогласно решили, что пришла пора избавиться от него: они прокляли Колконора и с помощью чар призвали нового претендента.

Обряд они совершили на маленьком острове Сен, среди скал и пенных брызг, долетавших с моря. Этот остров принадлежал только им. За исключением ежегодных праздников и экстренных случаев, на Сене постоянно находилась одна из королев, которая несла Стражу во славу богов. Как правило, королевы сменяли друг друга на Сене через день, но иногда вмешивалась непогода, и той, которая оставалась на острове, приходилось ждать, пока не уляжется ветер и не успокоится море.

Зная о скором появлении Грациллония, королевы сговорились напоить Колконора и разозлить его, чтобы он бросил в лицо римлянину гнусное оскорбление. По правде сказать, центурион, даже оскорбленный, не собирался хвататься за меч и позднее не раз задавался вопросом, какой демон вынудил его все же это сделать. Так или иначе, он убил Колконора в поединке — и, к своему великому изумлению, был провозглашен королем.

На коронации он наотрез отказался принять корону, поскольку это шло вразрез с его верой. Впрочем, вера не запрещала ему служить чужим богам — до тех пор, пока он не начнет ставить их превыше Митры. В качестве римского префекта и короля Иса он надеялся надлежащим образом исполнить данное ему поручение.

За коронацией последовала свадьба, повергшая Грациллония в совершеннейшее смятение. Девять женщин стали его супругами, девять весьма необычных женщин: престарелая Квиннилис; стареющая Фенналис; Ланарвилис, проявлявшая наибольший интерес к управлению городом; суровая Виндилис; нежная Иннилис; ленивая Малдулинис; ученая Бодилис; Форсквилис, юная, но сведущая в ведовстве, могущественная чародейка, с которой не мог сравниться в колдовской силе никто из сестер; и цветущая Дахилис. Грациллоний не воспринял обряд бракосочетания всерьез, но спорить не стал, решив повременить с наведением римских порядков. Первой в его постель пришла Дахилис. Они полюбили друг друга, а от исполнения супружеских обязанностей с другими женами Грациллоний уклонялся.

Квиннилис и Фенналис на это ничуть не оскорбились, поскольку давно миновали детородный возраст. Вдобавок, сложись все иначе, Грациллоний погиб бы — или вынужден был бы совершить святотатство: ведь, будучи митраистом, он никак не мог сойтись с Фенналис, поскольку другая из его девяти жен, Ланарвилис, была дочерью последней.

Грациллоний узнал кое-что об истории Иса. Основанный карфагенянами город со временем вобрал в себя элементы вавилонской и египетской культур. Но гораздо более важное влияние на Ис оказали кельты, заселявшие полуостров. С ближайшими соседями-галлами, племенем озисмиев, исанцы поддерживали дружбу, а с остальными частенько сражались. В старину они помогли Юлию Цезарю победить венетов, после чего Цезарь прибыл в Ис и от имени Рима заключил с исанцами союзный договор.

В своих «Записках», правда, Цезарь об этом ни словом не обмолвился — вероятно, потому, что договор с Исом был лишь частью тайного соглашения с галлами, о котором предпочитали не вспоминать. А исанские летописи издавна отличались скудостью и имели обыкновение теряться с течением лет. Сами исанцы приписывали это обстоятельство магии — точнее, так называемой Завесе Бреннилис, первой среди королев Иca в дни Цезаря. Позднее она же убедила Августа прислать в Ис строителей, которые возвели крепостную стену вокруг города — иначе море, подступавшее медленно, но неуклонно, наверняка затопило бы полуостров. По утверждению Бреннилис, стену надлежало возвести на сухой кладке, чтобы город навечно оставался заложником богов. Римские строители поначалу применили собственные методы, но, после того как несколько попыток завершились неудачей, послушались Бреннилис.

Со стороны моря стену замыкали громадные ворота, которые открывались и закрывались силой воды: в прилив они открывались, пропуская в городскую акваторию корабли, а с отливом запахивались, отрезая город от моря. Надежность воротам обеспечивал огромный засов с замком, один из ключей от которого галликены скрывали в тайном месте, а другой служил эмблемой королевской власти: король надевал его на шею всякий раз, когда покидал Ис. Когда же король находился в городе, он ежеутренне и ежевечерне совершал, церемониальное открытие и запирание ворот.

Кроме того, в обязанности короля входило предстоять на Совете суффетов и на различных обрядах и праздниках, а в случае войны он должен был возглавить городское ополчение. Совет собирался в определенные дни месяца (а также — когда его созывал король) и принимал политические решения. В него входили представители тринадцати аристократических кланов, или суффетов, а также представители ремесленников, жрецы храмов Тараниса и Лера и галликены. Король считался земным воплощением Тараниса и потому признавался его верховным жрецом, но дела храма вел не он, а человек, которого называли Оратором Тараниса. Культ морского бога Лера возглавлял другой жрец, а Белисаме служили девять королев.

Многие предшественники Грациллония почти не оставили следа в истории: о них и вспомнить было нечего, за исключением того, что они жили в свое удовольствие, пока не погибали на поединке в Священном лесу (или каким-либо иным способом). В последнем случае совершался особый ритуал обретения нового короля. Другие правители прославили свои имена добрыми делами или злодеяниями. В общем же и целом Ис процветал благодаря морю, своим искусным ремесленникам и не менее искусным торговцам. Тем не менее закат Рима не мог не сказаться на благоденствии города, и с каждым годом Ис все больше отдалялся от империи, как бы отгораживаясь от нее невидимой стеной. Грациллоний твердо вознамерился исправить существующее положение дел.

Предложенные им меры встретили серьезное сопротивление. Оппозицию возглавляли Ханнон Балтизи, Капитан Лера, и, в меньшей степени, Сорен Картаги, Оратор Тараниса. В молодости Сорен собирался жениться на Ланарвилис, которая отвечала ему взаимностью, однако, прежде чем закончилось ее девичество, она оказалась Избранной. Однако они по-прежнему продолжали любить друг друга.

По настоянию Дахилис, которая ничуть не ревновала к сестрам, Грациллоний наконец стал познавать и остальных королев, исключая Квинипилис и Фенналис. Со своими королевами правитель Иса всегда обладал мужской силой, но никакая другая женщина не могла получить от него удовлетворения — такова была воля Белисамы. Виндилис, впрочем, явственно избегала его объятий, а он, разумеется, и не настаивал, что не помешало их дружбе.

В Ибернии, которая в те времена носила название Эриу, скотты жили туатами, что немногим отличались от племен или кланов, и у каждого из них был свой король. Обычно такой правитель, как и ему подобные, находился в подчинении у более сильного господина. Весь остров делился на Пять королевств. На юге это был Муму, Кондахт на западе, Койкет Лагини на востоке, Койкет-н-Улад на севере, — и Мида, династия которой переселилась и образовалась из Кондахта и Койкет Лагини. Верховные короли в Миде располагали центры своих правлений на священном холме Темир, но могли там и не жить. Теперь им был Ниалл Мак-Эохайд, могущественный военачальник, тот, что вдохновил нападение на Британию, отраженное Максимом. Испытывая жгучую боль от поражения, он предпринял новые попытки восстать против римлян, начав с вторжения в Галлию, которая находилась в состоянии войны с империей. Ис он обходил далеко стороной, так как его королевы обладали волшебной силой. Старший сын вождя, Бреккан, молодой, но самый любимый, настоял, чтобы король Миды взял его с собой в поход.

Боясь именно такого развития событий, Грациллоний предпринял подготовительные шаги. Девять по его настоянию вызвали шторм, и флот скоттов налетел на скалы за пределами Иса. Тех уцелевших, что добрались до берега, в основном перебили римские солдаты, исанские моряки и мобилизованные рыбаки города. Ниаллу удалось спастись, но Бреккан погиб. Обезумев от горя и бешенства, вождь поклялся отомстить народу, который нанес ему незаживающую рану, тогда как он не желал Ису никакого зла.

В числе римских потерь был Эпилл, легионер Грациллония и последователь митраизма. Выполнив обещание, король похоронил его на мысе Ванис, на том самом мысе, который он защищал, хотя боги Иса давно указали, что всем мертвым место в море, и старое заброшенное кладбище разрушалось. Следующий религиозный конфликт возник тогда, когда неосознанно Грациллоний посвятил Кинана, другого своего легионера, в священном ручье Белисамы в женоненавистническую митраистскую веру.

Случилось это в Нимфеуме, среди холмов, о котором заботятся весталки. Туда отправились Грациллоний с Дахилис, чтобы получить благословение для будущего ребенка. Она прошла ритуал и была в ужасе от предсказанного, но продолжала любить своего короля. Позже женщине стало известно, что Виндилис и Иннилис — любовницы. В Исе подобное каралось. Дахилис не осудила сестер, она убедила двух женщин открыть их секрет всем сестрам, чтобы они его восприняли и сохранили. А в знак примирения Иннилис тоже решила понести.

Благодаря магическому искусству Форсквилис стало известно, что боги примирятся с нераскаявшимся Грациллонием в том случае, если, помимо всего прочего, в зимнюю пору на Сене проведет Бдение королева, ждущая ребенка, тогда когда всем Девяти в это время года полагалось быть на берегу. Было бы логично выбрать Иннилис, но у нее случился выкидыш. Таким образом, незадолго до родов оставалась одна Дахилис.

Вернувшись из путешествия по Арморике, связанного с политическими интересами, Грациллоний узнал о том, как обстоят дела, и попытался остановить опасный план. Королевы воспротивились, включая Дахилис. Он настоял на том, чтобы ее сопровождать. Мужчин на остров не пускали (кроме тех случаев, когда необходимо было провести ремонтные работы, и создавались определенные условия), но ему можно было подождать ее на причале. Дахилис отправилась выполнять священные обязанности. Когда она не вернулась к ночи и поднялся шторм, он нарушил заповедь и отправился па поиски. Грациллоний нашел жену без сознания, в результате несчастного случая она не могла шевельнуться, и умирала, все еще находясь в родовых муках. И он вырезал ребенка из тела умершей женщины.

Обезумевший от горя, Грациллоний нарушил обычай и в память о любимой жене назвал девочку Дахут. Затем он должен был жениться на избранной вновь королеве, Гвилвилис, невзрачной слабоумной молодой женщине. Галликены, Сорен Картаги и другие считали, что богов успокоила жертва Дахилис, и они снова стали сотрудничать с королем.

На следующую ночь удар невидимой руки, как это происходило веками, собрал рыбаков Пристани Скоттов, деревушки под морскими утесами. Это были Перевозчики Мертвых, перевозившие души ушедших на Сен, на суд богов. Их вожаком был Маэлох, владелец и капитан судна «Оспрей». Он был глубоко предан Дахилис, и поклялся в верности ее дочери.

На протяжении двух лет дела в Исе шли хорошо. Однажды маленькая Дахут выпала за борт, но ее спас тюлень. Существовало поверье, будто иногда души мертвых переселялись в этих животных, чтобы следить за теми, кого они любили; поэтому тюлени считались священными и их нельзя было осквернять. У Грациллония наладились отношения с женами, и одна задругой они стали дарить ему детей. Особенно он сблизился с Бодилис. Дахут король обожал; в его глазах ребенок не мог сделать ничего дурного.

Максим силой брал поселения и стал августом Галлии, Испании, и Британии. Он вызвал префекта для доклада к своему престолу в Августу Треверорум. В сопровождении оставшихся легионеров, начальником которых теперь был Админий, Грациллоний отправился в путь. По пути он освободил нескольких путников от банды багаудов. Люди эти не были просто разбойниками — в основном они бежали от римского гнета и у них образовалось свободное сообщество. В качестве предводителя отряда переговоры с Грациллонием вел Руфиний. Они почувствовали внезапную симпатию друг к другу.

Позднее Грациллоний неожиданно познакомился с Мартином, епископом Кесародуна Турона и основателем монастыря вблизи города. И снова быстрое обоюдное уважение и дружелюбие. Мартин посещал Максима, дабы испросить милосердие для еретика Присциллиана и его последователей, считая, что христианам грех совершать гонения на христиан, даже если кто-то и впал в заблуждение.

В Тревероруме Грациллония арестовали и, с применением пыток, допрашивали о связях с культом древних исанских богов и колдовскими обрядами. Максим тем временем нарушил данное Мартину обещание и казнил предводителей присциллианистов. Однако новому августу Грациллоний был нужен для защиты флангов его империи, поэтому, приказав префекту искоренить языческие обряды, он освободил его и даже разрешил отправиться на юг, дабы тот мог восстановить силы и просветиться.

На самом же деле, если чего и искал Грациллоний, так это уцелевшие митраистские общины, где его могли бы посвятить в более высокий ранг. Тогда ему было бы позволено построить в Исе свой собственный храм. Он не питал иллюзий по поводу того, есть ли будущее у его веры, а просто хотел дать утешение тем, кто может пойти по его стопам. Достигнув желаемого, он направился дальше, чтобы по просьбе королевы Бодилис навестить в Бурдигале поэта и оратора Авсония. В гостях у Авсония Грациллоний не мог не проникнуться богатейшей культурой римской цивилизации — и в то же время не мог не увидеть слабости общества, не осознающего того, какие тучи над ним сгущаются.

Когда префект наконец вернулся в Ис, там его ждал претендент на корону. То был бедняк, которому просто захотелось немного пожить всласть, и улизнуть до возвращения короля. Грациллоний убил его легко, но заболел от пережитого. Последние иллюзии покинули римлянина. Максим, в благую деятельность которого он искренне верил, представлялся ему уже не избавителем, а тираном и узурпатором, алчущим власти. Но Грациллоний по-прежнему должен был продолжать делать все возможное для Рима и для Иса.

Время шло. У него рождались и подрастали дети. Девять королев по очереди заботились о Дахут. Красивая и сообразительная, очень похожая на мать, девочка часто бывала отчужденной и угрюмой, хотя стоило ей только захотеть, она очаровала бы кого угодно. Даже такие грубоватые люди, как легионеры и капитан Маэлох, и те превращались в ее рабов. В ней всегда было что-то странное — Форсквилис считала, что над девочкой тяготеет рок, — а порой ребенка видели в обществе тюленя.

В целом правление Грациллония было весьма успешным. Принятые им морские, военные, политические меры упрочили безопасность от варваров, оживились промышленность и торговля. Его популярность не пошатнуло даже то, что он основал храм Митры в давно не обитаемой башне Ворона, одной из тех, что защищали городскую стену.

Другой проблемой, о которой необходимо было позаботиться, стало приглашение в Ис христианского священника, на место скончавшегося старого. Это было той малостью, которая умилостивила бы Максима. Путешествуя по Озисмии, племя которой было ближайшим соседом Иса, он подружился с Апулеем Вероном. Человек этот, в ранге сенатора, был трибуном в небольшом галло-романском городке Аквилоне на реке Одита. Неоднократно наведывавшийся туда Грациллоний ехал как-то в одиночестве вдоль притока речки Стегир, где ждала его новая встреча, с отшельником Корентином, бывшим моряком, который позднее стал последователем епископа Мартина и его помощником в распространении христианской религии в сельской местности. В конечном счете Грациллоний отправился в Турон и обсудил насущные проблемы не только с правителем Арморикским, но и с Мартином. В результате Корентин стал в Исе хорепископом: сельским епископом, обладающим большей властью, нежели обычный священник.

И снова Грациллоний оскорбил богов Иса. Появился еще один претендент, и им оказался Руфиний, который не подозревал, что тот центурион, с которым ему приходилось уже встречаться, был королем. Грациллоний его перехитрил и обезоружил, ибо не мог больше убивать безоружных. Вместо ритуального убийства он предложил богам богатое жертвоприношение, гекатомбу, которая, как был уверен Сорен, Оратор бога Тараниса, не удовлетворит Троицу. Руфиний стал посланником Грациллония, совершал ради него дальние поездки, постепенно убеждая багаудов селиться в огромной, малонаселенной Арморике, бросить грабежи и служить королю разведчиками и солдатами нерегулярной армии. Это было нарушением законов Рима, но Грациллоний иного выхода не видел.

В конце концов, империя была безнадежно слаба. Франкские лаэты, варвары, обитали не только в области Кондата Редонума, предположительно обеспечивая провизией гарнизонные войска, но и открыто приносили в жертву людей. Руфиний с несколькими соратниками освободил двоих рабов, которые предназначались вождем Меровехом для очередного приношения богам, и предупредил его, что подобные деяния будут караться.

Максим вторгся в Италию, но потерпел поражение и был убит Феодосием, августом Востока. При содействии епископа Мартина, Апулея Верона и других влиятельных римлян Грациллоний пригласил ветеранов Максима селиться в Арморике, где была возможность перемешать штатских резервистов, передающих знания, и неопытных солдат из числа местного населения. Старые союзы легионеров были исчерпаны, а современной тяжелой кавалерии на Западе еще не видали.

Казалось, боги нашли наказание Грациллонию. Умерла Квинипилис, и Знак сошел на дочь Бодилис Семурамат. Грациллоний не мог отказаться от женитьбы, не подорвав устои своего королевства и всего того, ради чего он трудился, но согласно его вере впредь они с Бодилис должны были оставаться просто друзьями. Это сильно ранило обоих, но с течением лет они научились с этим жить. Подросшая новая королева тоже его полюбила. Она взяла себе имя Тамбилис.

В то время когда Руфиний не выполнял поручения Грациллония, он спокойно жил в Исе. Виндилис проникла в тайну, самое сокровенное бывшего разбойника: он был гомосексуалистом и питал тщательно скрываемую любовь к своему господину. Королева посоветовала ему не нарушать городских запретов и быть благоразумным за пределами Иса. Непроизнесенным осталось то, что теперь у Виндилис появилось оружие для шантажа.

В надежде вернуть расположение богов, королевы растили Дахут в рвении к древним религиям. Она публично отвергала учение Корентина и отдалилась от отца. Но тем не менее, когда Дахут стала девушкой, он устроил в ее честь пышную церемонию Посвящения. Бодилис познакомила ее с некоторыми секретами, включая применение трав, которые ей пригодятся, если она сама станет королевой. Теперь Дахут стала весталкой, но у нее было достаточно свободного времени, большая стипендия и воля жить как ей вздумается при условии оставаться невинной.

В течение лет Грациллоний множество раз приезжал к Апулею в Аквилон. У трибуна и его жены Ровинды было двое детей, девочка Верания и мальчик Саломон, которому Грациллоний стал почетным дядей. Однажды семья подарила ему великолепного жеребенка, Фавония.

Не останавливалось время и в Эриу. После многих лет, проведенных в Британии, вернулся молочный родственник Ниалла, Конуалл Коркк. Из-за римского генерала Стилихона жизнь для тех скоттов, что там селились, становилась невыносимой. Конуалл многому научился, многого достиг и кроме воинов привез с собой инженеров и ремесленников. Навестив в Миде Ниалла, он направился дальше на свою родину в Муму, где на горе Кэшел возвел крепость и приступил к стремительному расширению своего влияния. Он не питал к Ису той непримиримой ненависти, что Ниалл, и не совершал, как он, грабительские налеты на римлян. Время от времени к нему стали прибывать посланцы от короля Грациллония (или Граллона, как произносили его имя на свой манер исанцы) для заключения торговых соглашений. Первой такой миссией руководил Руфиний. Его проводником был Томмалтах, знатный молодой человек, которому случилось бывать в Исе, — приехав туда в очередной раз, юноша был покорен расцветающей Дахут.

Ниалл вел бои на севере Эриу. Он разбил своих врагов и потребовал огромную дань. На переговорах Эохайд, сын короля Лейнстера Эндэ, вспылил и оскорбил главного поэта Ниалла, Лейдхенна. Сын Лейдхенна, студент Тигернах, моментально сочинил сатиру, от которой неожиданно лицо Эохайда покрылось незаживающими волдырями, и навсегда отнял у него право стать королем.

Ниалл продолжал захватывать территории, подчиненные уладам, против которых и был направлен его основной удар. Там его сына Домнуальда во время ссоры убил Фланд Даб, один из пораженных вождей. Фланд спасся бегством в Улади. Ниалл поклялся отомстить. Но и о своем проклятии Ису он ни на миг не забывал.

Но сначала он должен покорить уладов. Пока велась подготовка, Ниалл предпринял мощное нападение на Британию, откуда уехал Стилихон. В его отсутствие не менее мстительный Эохайд во главе армии вторгся в Миду и сильно ее разграбил. На следующий год Ниалл собрал войска и разбил лагини, опустошив их земли и взяв разорительную боруму. Вдобавок он забрал в качестве заложников Эохайда и других знатных юношей и держал их в суровом заточении. Не в его обычае было так поступать с заложниками. С людьми с севера, которых он держал в качестве залога, он обходился очень хорошо. Благодаря им он снискал себе прозвище Ниалл Девяти Заложников.

Грациллонию в Исе все труднее было сохранять равновесие, стараясь, чтобы подданные были довольны, невзирая на религиозные и прочие конфликты, создавать в Арморике мощные поселения, несмотря на запрет законов и бюрократию, которая тормозила все то, что он считал жизненно важным, и в то же время не допускать, чтобы в город вторглась римская армия. Дома он нажил себе несколько врагов, в особенности Нагона Демари, советника по труду, к тому же королю непросто было не испортить отношения с теми, кому он препятствовал заниматься контрабандой, например с моряками. Но, в общем, он по-прежнему держал власть в своих руках, и, наконец, решил отметить приезд своего друга Апулея праздником, частью которого стали гонки на яхтах.

Дахут, достигнув физической зрелости, стала первой красавицей Иса. Но в ее жизни были и темные стороны. О некоторых из них почти ничего не знали даже галликены, например о ее встречах с тюленем. Однажды, ночью Форсквилис взяла ее на испытание и выяснила, что в девушке полностью ожили древние силы Девяти. Вдвоем они подняли бурю, какой не видывал свет с тех пор, как потерпел крушение флот скоттов еще до ее рождения. Знания свои Дахут приняла почти надменно.

Однако с Олусом Метеллом Карсой она была само очарование. Молодой сын бурдигалского капитана некоторое время проживал в Исе, дабы побольше узнать о городе, наладить общение, присматриваясь, где можно заполучить выгодный кусок в торговле, возрождавшейся в правление Грациллония. Юноша был восхищен, когда на гонках Дахут попросила его править ее лодкой. Отправились они в хорошем расположении духа, но вскоре она погрустнела и незадолго до финиша попросила высадить ее в разграбленном и опустевшем городе Гаромагусе. Втихомолку проследив за ней, он видел, как с ней прощался тюлень и она каким-то образом понимала речь животного. Некоторое время спустя, зимой, Маэлох и его команда нашли убитого выдрой тюленя.

Дахут снова стала тихой и замкнутой. Когда компания вернулась в Ис, она поспешно скрылась. Сильно встревоженный Грациллоний не сразу нашел ее. У него па груди принцесса выплакала свое замешательство и отчаяние. Ей казалось, что боги забрали тюленя из этого мира потому, что иначе в будущем она каким-то образом могла не исполнить их волю, какой бы та ни была. Больше девушка не хотела ничего рассказывать. Грациллоний уверил ее в своей любви и поклялся никогда не отрекаться от дочери. Немного утешившись, Дахут вернулась домой со своим отцом.