"Не уходи, любимая" - читать интересную книгу автора (Андерсон Сьюзен)

Глава 8

– Вы что сделали?! Подожди минуту. – Джей Фицджеральд закрыл трубку рукой и велел водителю поднять разделительное стекло. – И чья же это была блестящая идея?

– Но вы же сами сказали, что мы можем сами выбирать средства, сэр, – оправдывался Отри. – Поэтому когда у Джекобсона появилась возможность убрать Колтрейна, он решил ею воспользоваться.

– Но я же не говорил, что его надо убивать!

Не то чтобы Фицджеральд не допускал такого исхода дела когда-то в будущем, просто именно сейчас ему не нужна была смерть Колтрейна.

– Я сказал, что вы можете делать все, что угодно, чтобы добыть пленку. Какой смысл убивать Колтрейна, если эти чертовы фотографии все равно всплывут?

– О, вы, конечно, правы. Прошу прощения, мистер Дуглас.

Фицджеральд стиснул зубы, едва сдерживая клокотавшую в нем ярость. Он готов был пойти на многое, чтобы не упустить представившуюся ему возможность получить место.

– Вы не виноваты. Но надеюсь, такое больше не повторится, – примирительным тоном продолжил он. – И передай мои слова остальным.

– Конечно, сэр.

– Благодарю, Отри. Я знаю, на тебя можно положиться.

Джей Фицджеральд положил трубку сотового телефона в карман смокинга. Вот придурки! Где же в наши дни найти толковых помощников?

Лимузин свернул с Калифорния-стрит, медленно проплыл мимо собора Святой Грейси и через несколько минут остановился напротив отеля «Фэрмаунт». Джей Фицджеральд глубоко вздохнул и постарался избавиться от раздражения. Он поправил галстук и пригладил рукой волосы. К тому моменту, как открылась дверца лимузина и Дуглас вышел из машины, чтобы встретиться с людьми, на его лице уже сияла обворожительная улыбка.

Ник внес телефон в спальню и закрыл за собой дверь.

Он набрал первый номер из лежащего перед ним списка, подождал три гудка.

– «Нэшнл инквизитер» слушает! – ответил голос на том конце провода.

– Будьте добры, Хэнка Берентинни.

В трубке были слышны какие-то разговоры, телефонные звонки, скрежетание факса.

– Секундочку, – сказали ему и грохнули трубку на стол. – Берентинни! Это тебя, приятель.

Ник еще некоторое время слышал в трубке только клацанье клавиатуры компьютера, пока наконец не сняли трубку параллельного аппарата.

– Да, Берентинни слушает.

– Это Николас Колтрейн.

– Одну минуту. – Берентинни прикрыл трубку рукой и крикнул:

– Джексон, повесь там у себя трубку! – Послышался щелчок, и постороннего шума не стало слышно. Берентинни бодро продолжил:

– Теперь я весь ваш, дружище. Чем могу быть полезен? – Вам решать. Либо вы будете делать вид, будто не понимаете, что мне нужно, либо скажете, что серьезно по, думали над моим предложением, которое я не собираюсь повторять дважды, и решили ответить на него так, что я не смогу отказаться.

– Знаете, что я вам скажу, Ник… Можно я буду так вас называть?

– Нет.

– Так вот что я вам скажу, мистер Колтрейн: я разговаривал с редактором – он побаивается покупать снимки, которых даже не видел.

– Ага… И вы сказали ему, что Ник Колтрейн пообещал, что его фотографии поднимут рейтинг вашей газеты до заоблачных высей.

– Да, именно так я ему и сказал. Но вы даже не хотите намекнуть, чьи это фотографии…

Конечно, не хочет. «Желтые» газеты тут же пришлют собственных корреспондентов, если будут иметь хоть малейшее представление о том, что искать. Им лучше платить в собственный карман, чем ублажать посредника. Только в эти расчеты не входило, что им ни за что на свете не посчастливится поймать то, на что случайно натолкнулся с Дугласом Ник. Это игра, результатом которой должна быть выгода.

Но Ник-то как раз знал правила этой игры.

– Что ж, – сказал он. – Нет так нет. Извините, что зря отнял у вас время.

Он откинулся на кровати и уставился в потолок.

– Секундочку подождите! – прокричал в трубку Берентинни. – Я не сказал «нет», Я просто имел в виду, что мы опасаемся покупать кота в мешке.

«Ты хочешь сказать, что просто хотите посмотреть, насколько можно сбить цену», – добавил про себя Ник.

– Сколько уже ваша газетенка пытается купить мои фотографии, Берентинни?

– Не знаю. Долго…

– Правильно. Очень долго. Поэтому хватит! Ты уже затрахал меня, Берентинни! Ты прекрасно понимаешь, что раз я решил что-то продать – значит, мне нужны бабки.

– Конечно. Мне кажется, вы должны быть благодарны за то, что мы вам предлагаем хоть что-то.

Ник вдруг представил себе, как бы ответила Дейзи, скажи он ей что-нибудь подобное.

– Знаешь, я открою тебе маленький секрет, Хэнк, – как можно ласковее проговорил Ник. – Я всегда придерживался той точки зрения, что все происходит не случайно, а только потому, что этому суждено было случиться. Поэтому если я не получу того, что хочу, стало быть, и не должен был это получить. Так что? – Голос Ника стал жестче. – «Инквизитер» интересует то, что я предлагаю?

– Да, интересует. Только нужна еще пара дней, чтобы люди из финансового отдела приняли решение.

– Можете думать до шести вечера в пятницу. Отправьте свое предложение по почте или пришлите с курьером по этому адресу. – И Ник назвал номер абонентского ящика, которым обычно пользовался. – Мое решение будет напрямую зависеть от того, понравится ли мне цена. Думаю, тебе не следует об этом забывать. Итак, либо я получаю ответ в пятницу, либо наши контакты прекращаются. Счастливо.

– Подождите! Дайте мне номер, по которому я смогу связаться с вами, если вдруг возникнут вопросы, – торопливо проговорил Берентинни.

– Даже и не думай делать этого. Как только ты позвонишь по моему домашнему номеру или оставишь сообщение у меня на автоответчике – автоматически оказываешься вне игры. И никаких повторных попыток.

Ник нажал на рычаг и начал набирать следующий по списку номер.

Через сорок пять минут он положил трубку, поговорив с последним претендентом на злополучные снимки, швырнул телефон на кровать и провел рукой по волосам, откинув их с лица. Сжав ладонями виски, он попытался таким образом унять пульсирующую боль.

Он должен радоваться. Черт возьми, он ликовать должен! Кажется, ему удастся получить деньги, чтобы выручить сестру. Все, что сейчас нужно, – это до пятницы остаться в живых.

Не то чтобы Ник очень боялся наемников Дугласа, хотя эта мысль и рождала внутри его неприятный холодок. Дело в том, что, продав снимки «желтой прессе», он тем самым перечеркнет собственной рукой все, во что верил. Если бы Мо не влипла так серьезно, если бы ей нужно было не так много денег, если бы ей хватило того, что они с Ридом могли сами собрать за короткий срок, если бы не все это, то ни за какие барыши он не подпустил бы журналюг и на расстояние пятидесяти миль к своим фотографиям. Но ситуация, в которой оказалась Мо, была очень серьезной, поэтому даже если ему придется распродать весь свой талант, чтобы вытащить ее из этой истории, он сделает это.

Ник еще сильнее сдавил виски. Господи, ну и денек! За несколько часов он чуть не расстался с жизнью под колесами автомобиля, потом целовался с Дейзи, позже наврал ей и полиции, а теперь вот, как дешевая проститутка, предлагает свой талант каждому, кто способен за него хорошо заплатить.

Да уж, ничего себе денек!

Когда проблемы особенно одолевали Ника, он начинал боксировать, словно хотел нокаутировать свои неприятности и таким образом избавиться от них. Вот и сейчас он надел боксерские перчатки и принялся лупить по груше, висевшей в углу. Через несколько минут он уже обливался потом. Проглотив таблетку аспирина, Ник умылся холодной водой, натянул на себя футболку и джинсы и отправился на кухню приготовить что-нибудь поесть. После занятий боксом легче на душе не стало, Нарезая овощи, Ник время от времени смотрел туда, где Дейзи поигрывала оружием, сидя на мягком стуле. С тех пор как они уехали из полицейского участка, она не проронила ни слова, и если поначалу эта игра в молчанку была Нику безразлична, то теперь уже начинала раздражать.

Дейзи к этому времени уже переоделась в топик на бретельках и выглядела в нем очень волнующе. «А еще утверждает, что она настоящий профессионал. Настоящий профессионал не стал бы рядиться в такие одежды, когда ни один мужчина не оставит тебя без внимания. Настоящий профессионал надел бы футболку с рукавами», – думал про себя Ник. Он готов был поспорить на любые деньги, что Дейзи оделась так для того, чтобы позлить его.

Возможно, она хотела этим сказать: «Посмотри как следует на то, чего тебе ни за что не заполучить, приятель».

Одно Ник знал наверняка: ему не надо было целоваться с ней сегодня. Может быть, если бы он этого не сделал, то сейчас спокойнее бы реагировал на ее внешний вид.

Хотя по большому счету тот поцелуй сам по себе ничего не значит. Наверное, тот мужчина был прав: побывав на волоске от смерти, Ник поцеловал бы первую встречную женщину, просто для того, чтобы лишний раз убедиться, что все еще находится на этом свете, а не на том. Это был импульсивный поступок оставшегося в живых человека. На его месте так бы поступил каждый.

«Не обманывай себя, старик. Все дело в том, что ты поцеловал не первую встречную, а Дейзи. И именно поэтому, делать это было так приятно», – говорил сам себе Ник.

Дейзи целовалась с таким же самозабвением и страстью, как и делала все остальное. Такое не забывается, и не важно, сколько прошло лет. Ник чертыхнулся на себя за то, что снова вернулся к прежним воспоминаниям, которые считал давно забытыми.

Тягостное молчание продлилось еще несколько минут, наконец Ник не выдержал и спросил:

– Ты до утра собираешься дуться, Блондиночка?

Дейзи одарила его равнодушным взглядом и снова занялась своими пистолетами и ножами.

– Я не дуюсь, Колтрейн, – проговорила она через минуту, Она действительно очень редко обижалась, не дула губы и не жаловалась, просто затихала и начинала смотреть как будто сквозь человека.

Ник это уже успел заметить, общаясь с Дейзи, а его ужасно бесила эта ее манера уходить в себя. Он бы с удовольствием ввернул ей какую-нибудь колкость, вроде того, что стоицизм теперь не в моде. Нервы были на пределе, и Нику хотелось, чтобы Дейзи хоть как-то среагировала на него, пусть бы даже накричала или обругала, но только бы не молчала.

– Ты хочешь меня извести молчанием? – решил спровоцировать он ее.

– Я просто думаю о своем.

– А-а-а, ну конечно. – Ник разрезал пополам перец и вынул семена. – О чем я и говорю, моя сладкая, ты дуешься.

Дейзи пожала плечами:

– Называй как хочешь. Мне нечего тебе больше сказать.

Ник решил не продолжать. Она снова станет разговорчивой только тогда, когда сама этого захочет, и не раньше.

Он еще не встречал такой женщины, которая могла бы молчать больше часа, а это время уже истекало.

– Ну ладно. Поиграй пока со своими игрушками, а я приготовлю ужин. Ты есть хочешь?

– Можно, – ответила Дейзи, даже не взглянув в его сторону.

Ник живо представил себе, с каким удовольствием встряхнул бы сейчас ее за плечи, да так, чтобы у нее зубы клацнули. Он со злостью продолжил шинковать овощи, постукивая ножом по разделочной доске. Через пять минут овощи уже шипели на сковородке.

Наконец ужин был готов, и Ник позвал Дейзи к столу.

Втайне он надеялся, что, поев, она немного смягчится, но, к сожалению, его надеждам не суждено было сбыться.

Ужин прошел в такой же обстановке тягостного молчания.

Каждый раз, когда Дейзи брала со стола стакан с молоком, топик у нее на груди слегка оттопыривался и становился виден самый краешек того, что было под ним. То, что Ник успел рассмотреть, позволяло сделать вывод, что бюстгальтера на Дейзи не было. Мысли мешались в его голове.

Поужинав, Дейзи вызвалась помыть посуду. Пока она это делала, Ник внимательно наблюдал за ней. Джинсы на ее попке туго натянулись, когда она нагнулась, чтобы загрузить посудомоечную машину. Ник поспешил отвести глаза, чтобы не распалять себя этим волнующим зрелищем.

– Пойду вниз, в темную комнату, – сказал он и резко оттолкнулся от барной стойки, у которой стоял. – Нужно проявить кое-какие негативы.

Дейзи стиснула зубы. О Боже! Весь день она была на взводе, а теперь еще предстояло остаться с Ником Колтрейном наедине в той малюсенькой комнате.

Дейзи сдержала тяжкий вздох, положила губку в раковину. Что ж, работа прежде всего, а личные желания или нежелания тут ни при чем.

– Подожди секунду, я накину футболку, – сказала Дейзи: она решила, что в гараже, должно быть, прохладно.

Ник, уже пройдя половину коридора, замер на месте.

Бросив на Дейзи сердитый взгляд, он пробормотал:

– Зачем? Ты со мной не идешь.

У Дейзи не было желания спорить, но и согласиться с Ником она не могла.

– Очень даже иду. Я здесь на работе. Не забывай об этом.

– Но я хочу побыть один в этой проклятой темной комнате!

– Что ж, Колтрейн, поправь меня, если я ошибаюсь, но, кажется, именно туда вломились головорезы Джонсона.

Он пожал плечами:

– Так я запру дверь.

Ник сделал такое выражение лица, что Дейзи сразу поняла: ему надоела ее чрезмерная назойливость и вообще она сует свой нос не туда, куда надо. Что ж, Дейзи привыкла, что люди так воспринимают ее. Люди, но не он. Дейзи какое-то время смотрела на Ника молча, потом резко развернулась и ушла в комнату.

Она была совершенно уверена, что он выйдет из квартиры, с грохотом захлопнув дверь. Ну и пусть! Дейзи была в бешенстве, и ей почему-то казалось, что ее предали – это чувство она испытывала уже не раз за столь короткое время.

Но тут она услышала, как грохнула об пол его сумка и раздались приближающиеся шаги. Плюхнувшись на кушетку, Дейзи сделала вид, что с интересом рассматривает журнал. На самом же деле ее внимание было приковано к Нику. Он медленно приблизился к ней и остановился рядом. Дейзи, краем глаза следившая за ним, заметила, как он взволнован.

Очень хорошо! Не все же только ей волноваться!

– Мне воздуха не хватает! – выпалил Ник.

Очень интересно – ему не хватает воздуха! Да с тех пор как он снова возник в ее жизни, она вообще с трудом дышит, потому что все время вынуждена существовать на пределе душевных сил. Дейзи отшвырнула журнал и вскочила на ноги.

– Ну, тогда иди. Пожалуйста, подвергай себя опасности сколько угодно. Я от этого не обеднею, братишка, ведь задаток в любом случае останется при мне.

Ник смотрел на нее с высоты своего роста.

– И это все, что тебя сейчас колышет? Да, Дейзи? Твои деньги?

– Вообще-то меня еще ой как колышет моя репутация.

Кстати, сегодня ты ясно дал понять, что тебе на нее наплевать. Что ж, отлично.

Пока не подняла голову, Дейзи и не предполагала, как близко к ней стоит Ник. Заметив это, она сделала широкий шаг назад и, стараясь успокоиться, добавила ровным голосом:

– Я высказала свое мнение по поводу твоего намерения .пойти в темную комнату одному, но я не могу заставить тебя следовать моим советам. Поэтому можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Она отвернулась.

Ник схватил ее за руку и развернул к себе. Потеряв равновесие, Дейзи упала к нему на грудь. Ник взял ее за плечо, стараясь крепче прижать к себе, – Если я просто отказался оставить в полиции заявление, то это еще не говорит о том, что я не уважаю то, что ты сделала для меня, – резко ответил он.

Держа Дейзи за руку, Ник так быстро направился к двери, что бедняжке не осталось ничего другого, как только идти за ним, иначе бы она просто упала.

Дейзи была в ярости. Черт его подери! Он единственный человек во всей вселенной, который способен, даже не особенно стараясь, заставить ее потерять самообладание.

Переводя дыхание и стараясь взять себя в руки, она потянулась за пистолетом. Ей так живо представилось, какое она получит удовольствие, если прострелит этого самовлюбленного эгоиста.

Должно быть, Ник краем глаза заметил ее движение, потому что прорычал:

– Вместо того чтобы тыкать в меня пушкой, лучше бы использовать ее по назначению.

Нагнувшись за сумкой, он посмотрел на Дейзи через плечо.

– И не вздумай еще раз применить ко мне один из своих боевых приемов – я тебя по судам затаскаю. Если ты такой супер-профессионал, так веди себя соответственно.

Ник побежал вниз по лестнице, и Дейзи едва поспевала за ним.

– А я так себя и веду! Может, если ты наконец перестанешь мне мешать… – проговорила она на бегу, чувствуя при этом, что ее терпению приходит конец.

– Да ладно, приди в себя! Если бы ты не выболтала о моем деле прямо посреди коридора в полицейском участке, я бы с превеликим удовольствием сообщил тебе о том, что передумал, один на один. И я бы даже объяснил почему.

Дейзи и так чувствовала себя виноватой за это происшествие, поэтому слова Ника на нее подействовали и она замолчала.

Они вошли в гараж. Там было немного прохладнее, чем в квартире наверху. Пока Ник тащил Дейзи через все помещение, туда, где находилась темная комната, ее руки покрылись гусиной кожей. Оттолкнув ее в сторону, он закрыл дверь и включил свет.

Она рывком освободила руку.

– Ну что, теперь счастлив, Тарзан?

– Я буду счастлив только тогда, когда этот маньяк-убийца от меня отвяжется и когда я снова смогу жить, как я хочу.

Тут Ник заметил, как Дейзи ежится и зябко потирает руки. Скользнув взглядом по ее обнаженным плечам, он резко снял футболку.

– Вот, надевай, – сказал он и кинул ее Дейзи. – У тебя не было возможности взять свою.

У нее пересохло во рту от вида его голого торса. Дейзи стала торопливо натягивать футболку через голову, пытаясь таким образом заслониться от открывшегося зрелища. Но, просунув голову в вырез, она вновь наткнулась взглядом на голую грудь Ника. Ее кожа снова покрылась мурашками, только теперь уже не от холода.

– Это вовсе не обязательно, – пробормотала Дейзи, но все-таки обхватила себя руками, стараясь так удержать тепло его тела, согревшего футболку.

Она с трудом могла отвести взгляд от обнаженной груди Ника.

О Боже, это ужасно! Да как она вообще могла забыть, насколько он прекрасен без одежды! Глубоко вздохнув, Дейзи заставила себя признаться, что на самом-то деле вовсе не забыла, а просто постаралась спрятать эти воспоминания в самый дальний угол памяти. И причина на это была более чем веская.

quot;Его плечи и грудь оказались шире, чем она их запомнила, но мускулы на них были такими же красиво очерченными. Под кожей на руках просвечивали вены, а грудь покрывали темные волосы, сужающиеся к животу дорожкой, исчезающей за поясом джинсов. Он был загорелый, плечистый и высокий и по-прежнему красив как бог.

Этот красивый цвет его кожи был самым стойким воспоминанием Дейзи. Она так и не поняла, откуда у него такой удивительный цвет, – ведь Ник никогда не был любителем позагорать. Зато он обожал играть в теннис, и она помнила, как прекрасен он в белом теннисном костюме. А еще – как блестела от проступивших на ней капелек пота его смуглая кожа, когда он однажды разговаривал с ней, отдыхая от тренировки холодным ноябрьским вечером. Дейзи тогда было шестнадцать лет.

Да что за черт! Она не будет больше это вспоминать.

Все это причинило ей столько боли, пока она не заставила себя выкинуть такие мысли из головы. Поэтому черта с два она теперь позволит этим воспоминаниям будоражить ее усмиренные чувства.

Дейзи поискала глазами место в комнатенке, где бы она не мешала Нику, но взгляд невольно возвращался к нему.

Он стоял к ней спиной и снимал с верхней полки какие-то склянки. Дейзи старалась заставить себя не смотреть в его сторону. «Сосредоточься! – приказывала она себе. – Сосредоточься на чем-нибудь другом».

– Дейзи, выключи свет, – прозвучал вдруг голос Ника.

Она вздрогнула:

– Что?

Она несказанно обрадовалась, когда увидела, что Ник все-таки нашел некогда бывший белым халат и надел его.

– Свет выключи, пожалуйста. Выключатель на стене за твоей спиной, – снова повторил свою просьбу Ник.

Она щелкнула выключателем и с облегчением вздохнула, когда комната погрузилась в полную темноту.