"Танец теней" - читать интересную книгу автора (Андерсон Сьюзен)

Глава 21

– Маклофлин!

Тристан с недоумением поднял из-за стола глаза на сержанта Тэлбота.

– Я к вам. Вот уже два часа вас дожидается такая девушка, что пальчики оближешь. Отведите ее в овальную комнату для свидетелей, а то наши парни не в силах сдержать себя.

Тристан усмехнулся, отдал распоряжения Тэлботу и вышел из кабинета. Он снял очки. «Девушка, что пальчики оближешь» – это, скорее всего, Джулия, недавно завербованный информатор. То, что она пришла, наверняка означает что-то важное и, возможно, прояснит детали дела Хантера. Обычно она просто звонила. Он открыл дверь в комнату для посетителей.

– Привет, Тристан, – просто сказала Аманда, вставая и нерешительно улыбаясь. Ее сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. В первый момент его лицо ничего не выражало. Наверное, он давно поставил на ней крест. Она растерялась, но заставила себя продолжать. – Мне было так одиноко без тебя…

– Мэнди? Неужели ты здесь, детка? – Он в два прыжка пересек комнату, его руки обхватили ее, он крепко прижал ее к себе. Его губы нашли ее, и привычное тепло охватило их. Он двигался с ней по комнате, пока она не оказалась прижатой к стене. Он гладил и гладил ее, его руки были везде. И только когда он поднял ее юбку и засунул руку под ее шелковые трусики, чтобы стянуть их, тогда только он опомнился и вспомнил, где они находятся. Трясясь от смеха, он помог ей привести себя в порядок. Он глядел и не мог наглядеться на нее.

– Ущипни меня, Мэнди. Я никак не поверю, что ты и правда здесь.

Аманда посмотрела на него снизу вверх.

– Ты не ждал меня здесь, правда? Я думала пойти к тебе домой, но Джо объяснил мне, что скорее всего я смогу найти тебя на работе. А потом, вдруг ты живешь не один…

– Ты это серьезно?

Присмотревшись, он увидел, что да. Ее неуверенность явилась тем самым шрамом, за который этот проклятый подонок, Эггарс, уже не мог быть призван к ответу.

– Нет, – разуверяюще сказал Тристан. – Разве я могу забыть тебя, детка? – он подхватил ее на руки и засмеялся, окрыленный ее приездом. – Ну разве я стал бы тебя так целовать и пытаться стянуть с тебя трусики посреди комнаты для свидетелей, если бы я тебя не ждал? Разве кто-то другой мог заставить меня забыть, где я нахожусь и что я делаю. Я люблю тебя, Аманда Роуз. В этом нет никаких сомнений!

– Я не могу без тебя, Тристан, – прошептала она и заплакала. – Я так боялась, что все испортила навсегда. Мне было так тяжело, так одиноко, и я не знала, захочешь ли ты меня видеть, но я все равно решила приехать и выяснить, – она утирала слезы со щек. – Прости меня, Маклофлин, я так виновата…

– Успокойся, родная. Тебе не надо извиняться. Я сам в ближайшие дни собирался к тебе.

Аманда одновременно робко и радостно подняла вверх лицо.

– Ты и правда собирался приехать?

– О, да. Я не собирался так легко сдаваться. Я перевожусь в департамент полиции Рено, Аманда. Капитан Веллер помог мне все уладить.

Лучезарная улыбка вспыхнула на лице Аманды.

– Ох, Тристан, честно? Как? Когда? О, Боже, как чудесно.

Тристан чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Он думал, что ему придется шаг за шагом завоевывать себе право быть с ней рядом, и вдруг она здесь!

– Я был страшно зол, что меня вызвали в Сиэтл, – объяснил он. – Я думал, что возможно, если бы смог остаться, то уже давно вытащил тебя. Первое, что я сделал, это прорвался к капитану, и сказал, что я увольняюсь, чтобы переехать в Рено. Мэнди, я думал, что капитан – бесчувственный сухарь, но он жутко благородно себя повел. Он, конечно, очень сокрушался, что я бросаю службу в Сиэтле, но обещал сделать все, что в его силах, чтобы устроить мне перевод без потери стажа. Он только попросил меня не дергаться в течение двух месяцев, чтобы подготовить замену и развязаться со старыми делами. Он чертовски хорошо все устроил. Сумел договориться с Рено. Мне осталась еще неделя здесь, а потом я получаю отпуск. Мы можем использовать его для медового месяца. Я должен появиться в Рено только пятнадцатого октября.

Аманда радостно слушала Тристана, но при словах о медовом месяце ее глаза расширились.

– Медовый месяц? Мы, значит, женимся, Тристан?

– А как же, детка. Как только приедем в Рено. Я уже все спланировал. Ронда с Джо будут свидетелями. Они согласились. Мы ждали только, когда тебе станет получше.

Тристану явно не приходило в голову, что Аманде может показаться странным то, что он договорился со свидетелями, даже не получив еще ее согласия. Она хотела сразу же сказать ему об этом, но, подумав, удержалась. Она приехала в Сиэтл, не зная, как он ее встретит, боясь в глубине души, что навсегда потеряла его. А он, оказывается, все это время строил планы, как ее вернуть.

Вместо этого она задумчиво спросила:

– Ты созванивался с Рондой после того, как уехал? Она не сказала тебе, что я приеду?

– Нет. Видимо, не успела. Я звонил ей и справлялся о твоем самочувствии, – Тристан погладил левую руку Аманды, осмотрел ее до локтя, где кожа была бледнее, чем обычно. Не поднимая глаз, он продолжал:

– Она сказала мне неделю назад, что гипс сняли. Рассказала, что Чарли был в ярости, когда ты выбыла из строя, но он конъюнктурщик, и не может, конечно, не взять обратно девушку, которая оказала сопротивление знаменитому убийце. Она сообщила мне, что он держит для тебя место, пока ты не придешь в форму, и что конечно же устроит шумиху вокруг этого для привлечения публики, – он внезапно поднял голову, замолк на несколько секунд и недоуменно посмотрел на нее. – Но она не сказала мне, что ты приезжаешь, – закончил он.

– Ронда лучшая подруга из всех, кого я знаю, – тихо проговорила Аманда. – А я наговорила столько гадких вещей, уже после того, как ты уехал.

Аманда рассказала Тристану про свою размолвку с Рондой.

– Но ты ведь извинилась, девочка?

– Да. Как только пришла в себя, но это не главное. Ронда вдруг открыла мне, что я не такая, какой себя представляла раньше. И это открытие ранило меня. Боже, Тристан, это оказалось так больно. Но ведь она была права. Ты знаешь, за все время, что мы знакомы, я ни разу не видела Ронду плачущей. У меня до сих пор все переворачивается внутри, что я могла обидеть ее.

Тристан взял ее за руку.

– Но ты не должна себя грызть за это всю жизнь, ты не можешь вечно носить за собой груз своих прошлых ошибок. У тебя есть склонность к этому, ты знаешь – ставить перед собой невозможные требования и затем обвинять себя в том, что ты их не выполняешь. Тебе не кажется, что если ты прощаешь ее за то, что она сказала тебе что-то обидное, то и она тоже прощает тебя?

– Да, – улыбка Аманды осветила всю комнату. – Да, ты прав. Я сама прекрасно понимаю, что это так, но очень хорошо, что ты мне об этом напомнил.

– Мэнди, признайся, почему ты ненавидела меня за то, что я тогда убил Эггарса?

Она была смущена.

– Почему ты так считаешь? Я не ненавидела тебя!

– Я еще не забыл твой взгляд, когда я выстрелил в него, Аманда. Я могу отличить ненависть, когда я ее вижу, детка, и я должен знать, почему. Я знаю, ты никогда не любила мое оружие. Поэтому? Или потому, что я заставлял тебя учиться стрелять?

– Нет! Я не ненавидела тебя, Тристан. Это невозможно, – видя, что он не верит ей, она огляделась. – Мы можем поговорить где-нибудь в другом месте?

Тристан взглянул на часы и удивился, сколько времени прошло. Он вывел ее из комнаты, но из участка они выбрались не сразу. Некоторые сослуживцы подходили к Тристану с вопросами, но большинство хотело познакомиться с женщиной, которая столь разительно изменила когда-то педантичного и сурового копа.

– Не обращай внимания на беспорядок, – предупредил Тристан, открывая дверь своей квартиры. – Я ведь готовлюсь к переезду, – он не стал добавлять, что в своем обычном виде его квартира выглядит не лучше.

Аманда с интересом оглядывалась. Из-за разбросанных вещей трудно было сказать, на что похожа его квартира. Здесь не было ничего, относящегося лично к Тристану, кроме ее фотографии на пустом ночном столике. Этот снимок сделала Ронда год назад. Аманда взяла фото и улыбнулась.

– Где ты раздобыл эту фотографию, Тристан?

– Ронда уступила мне ее, когда я уезжал. Этот снимок помог мне держаться, детка. Он взял у нее фото и поставил на место.

Одного взгляда на Тристана было достаточно, чтобы понять, что продолжения разговора ей не избежать.

Она помедлила мгновение, потом ее губы задрожали.

– Так ты хотел узнать, почему я тогда смотрела на тебя так. Это не из-за того, что сделал ты, Тристан. Клянусь Богом! Здесь не было твоей ошибки. Это только я… – ее голос прервался, она обхватила себя руками и неподвижно смотрела на стену, пока Тристан не тронул ее за руку. Она собралась с духом и продолжила:

– Боже, я никогда в жизни не испытывала ничего даже отдаленно похожего на то, что мне пришлось пережить в тот день. Я просто горела желанием убить этого гада. Вот это и мучило меня. Я не могла себе представить раньше, что смогу выстрелить в живое существо. Но это было до того, как я узнала, что значит ненавидеть, – Аманда остановилась и серьезно посмотрела на Тристана. – Дин Эггарс научил меня ненавидеть, Маклофлин, и. Боже, это был урок, который я запомнила очень хорошо. Гнев захватил меня тогда всю целиком. Я ненавидела его так, как никогда и никого в жизни. Мне хотелось растерзать его. Мне было все равно, хорошо это или плохо. Я жаждала его смерти, – ее голос начал дрожать. – Но он все ближе и ближе подходил ко мне, невзирая на мои выстрелы. И тогда, когда ты выстрелил и прикончил его, когда он, наконец, упал, меня охватил гнев. Я чувствовала, как будто у меня что-то отняли. Я не могу забыть этих ощущений. Я чувствовала себя диким зверем, у которого отнимают добычу. И это состояние совершенно ошеломило меня, когда я поняла, как быстро могу деградировать и превратиться в зверя.

Воспоминания заставили ее задрожать от гнева и стыда, и Тристан наклонился и обхватил ее своими руками, согревая своим теплом, пока она не успокоилась.

– Успокойся, детка. Моя красивая, смелая девочка. Ты не должна осуждать себя за чувства, которые не смогла контролировать. И ведь не каждый день случается, что сумасшедший убийца приходит к тебе в дом.

– Я знаю, он был животным. И меня привел в состояние животного. Это было ужасно! Хотя умом я понимаю, что реагировала так же, как и любой другой на моем месте. Но, Тристан, я до сих пор, как вспоминаю, начинаю ненавидеть его, себя!..

Он погладил ее по волосам, щеке, подбородку.

– Я с тобой, дорогая. Все хорошо. Ты в безопасности. Никто больше не причинит тебе вреда.

Он обнимал ее и шептал утешительные слова. Затем слова и нежные поцелуи стали жаркими и горячими. Дыхание их участилось, и они перешли к более откровенным ласкам.

Еще не успокоившись и после соития, Тристан покрывал поцелуями ее плечи и шею, шепча слова любви; Аманда нежно теребила его волосы, про себя благодаря Бога за любовь, которую он послал им. Она была реалисткой и знала, что их характеры и профессии не обещают им слишком легкой жизни в браке. Конечно, оба они провели большую часть жизни в одиночестве, и их брак вряд ли будет совсем уж безоблачным. Но они любили друг друга! И это главное.