"Ковчег повелителя зверей" - читать интересную книгу автора (Нортон Андрэ Мэри, Маккончи Линн)

ГЛАВА 8

Хостин и сопровождавшие его нитра не покидали сёдел большую часть дня. То и дело то один, то другой воин отлучался, чтобы разведать дорогу. Странная это была поездка. Шторм был как бы членом отряда и в то же время ехал особняком. С ним никто не разговаривал. Казалось, его вообще не замечают. Разумеется, это была иллюзия. Попробуй он удрать, все нитра кинулись бы за ним в погоню!

Небо уже начало темнеть, когда они прибыли на место, намеченное предводителем их группы для стоянки. Ничего особенного: несколько кустов-пуховок, растущих у подножия каменного утёса, — однако для убежища на одну ночь совсем неплохо.

Старший нитра, владевший языком жестов, спросил, указывая на Сурру:

«Большой зверь будет охотиться?»

«Да, будет охотиться. Она принесёт нам мяса. Вы не станете стрелять, когда она вернётся?»

Воин посмотрел на него надменно, как бы говоря: «Бабушку свою поучи!» И жестами передал:

«Мы не будем стрелять. Мы охотники, мы поймём, что это она».

Больше ничего сказано не было. Сурра успешно поохотилась и приволокла небольшого оленя. Баку тоже улетела на охоту, а вернувшись, принялась раздирать клювом жирную степную курочку, придерживая её когтистой лапой. Один из воинов не спеша подошёл к тому месту, где сидела орлица, поднял несколько целых перьев, нарвал травы, собрал с куста пригоршню соцветий-пуховок и принялся плести какую-то сложную конструкцию. Шторм с интересом наблюдал за ним.

Тонкая травяная верёвочка превратилась в сетку, в которую были вплетены цветы-пуховки. Ниже, на той же травяной верёвочке, покачивался пучок мягких перьев с грудки степной курочки. Воин поднял глаза и поймал внимательный взгляд Шторма. Он обратился к старшему, владевшему языком жестов. Хостин ждал. Предводитель воинов повернулся к нему и принялся объяснять:

«Мы молимся Грому, который живёт в небесах. Это — наша молитва, воссылаемая Грому. Все птицы принадлежат Грому. Это дерево — священное, — он указал на одинокий ствол фалвуда. — Мы посылаем птичьи перья и листья священного дерева, чтобы они говорили за нас. Понимаешь?»

Шторм кивнул. Пуховки — легче воздуха, в определённое время года они отрывались от своих кустов и улетали прочь, чтобы где-то ещё могли взойти новые кусты. Идея в целом тоже была понятна: ритуал не слишком отличался от тех, что он видел на Земле, когда был ребёнком. Он смотрел, как воин со своим плетением подошёл к фалвуду. Подобрал несколько сухих листьев, лежащих под деревом, и вплёл их рядом с пуховками. Потом он вернулся к костру, и каждый из воинов по очереди коснулся маленького шарика из травы и пуха. Затем шарик отнесли подальше от костра.

Воин, который его сплёл, поднял руку. Налетевший порыв ветра вырвал шарик из пальцев воина и понёс над землёй, за небольшой холмик. Хостин с любопытством следил за ним. Летучая молитва поднималась и опускалась в воздушных потоках, раскачиваясь и колеблясь, пёрышки, подвешенные на травяной верёвочке, болтались внизу. За всё время, пока шарик не скрылся из виду, земли он так и не коснулся. Сидевшие вокруг нитра одобрительно зачирикали. Старший из них обернулся к Шторму и пояснил:

«Это хорошо. Гром услышал нас и внял нашей молитве. Теперь мы разобьём лагерь и ляжем спать. Завтра предстоит долгий путь, но ночевать мы будем уже в стойбище».

Шторм кивнул. Он разделил подарок Сурры с нитра, и те принялись жарить мясо на костре. Когда все поели, Хостин завернулся в одеяло и уснул. Он спал достаточно чутко, чтобы заметить, как сменялась стража: нитра по очереди стояли на часах. Больше этой ночью его ничто не тревожило.

Проснувшись на рассвете, он стал седлать лошадь вместе со своими спутниками.

«В какую сторону мы поедем?»

«К горам. Путь будет долгий. Большой зверь поспеет за нами?»

Это и в самом деле была проблема. Сурра вчера изрядно устала, а ведь они ехали всего полдня. Целого дня непрерывной езды она не выдержит. Брать её к себе на лошадь не имело смысла. Шторм иногда сажал её на круп коня, но ненадолго, например, чтобы переправиться через речку или ещё какое-нибудь препятствие. Но везти её в седле в течение нескольких часов невозможно — лошадь не выдержит двойного груза. Шторм поднял голову.

«Нет, так долго бежать она не сможет. Почему бы нам не ехать помедленнее? Будем в стойбище не сегодня вечером, а завтра».

Нитра принялись обсуждать это предложение. Дискуссия становилась все оживлённее, потом затихла: старший из воинов сказал своё веское слово и пояснил Хостину на языке жестов:

«Мы можем потратить лишний день. Поедем медленнее. Но это небезопасно. В этих землях охотится Смерть-Что-Приходит-Ночью. Мы хотим уехать отсюда как можно скорее».

Сурра подошла, потёрлась о колено Шторма. Он погладил кошку. Ей не раз приходилось ездить на телегах с припасами, возили её и на вьючной лошади, которая была не слишком сильно нагружена. Лошади с ранчо привыкли к ней и соглашались при необходимости её возить. Однако Сурра этого не любила, да и в любом случае запасных лошадей у нитра не было.

Шторм опасался, как бы его слова не принесли им неприятностей. Если Сурра не сможет бежать наравне со всадниками, нитра могут предпочесть оставить её здесь — навсегда. Но, по всей видимости, их Гремящая Громом велела привезти его целым и невредимым, а нитра явно рассматривали команду как неотъемлемую часть самого Шторма. Он присел на корточки и принялся жестикулировать.

«Я не хочу подвергать вас опасности. Но без большого зверя я никуда не поеду. Быть может, вы поедете вперёд и оставите для меня отметки, указывающие путь? А я двинусь следом медленнее, чтобы мой друг по духу поспевал за мной».

«Мы не оставим тебя одного».

Ага, значит, с этой идеей придётся проститься. Хостин спросил:

«Не знаете ли вы места, где можно укрыться от существ, убивающих ночью?»

«Мы не знаем мест, где от них можно спастись».

Значит, и об этом можно забыть.

«Нет ли более короткой дороги? Быть может, с помощью своих друзей по духу я сумею пройти по дороге, которая короче обычной? Я срежу путь, а вы сможете ехать быстрее».

На это один из воинов что-то энергично зачирикал. Он указывал пальцем, размахивал руками. Шторм изо всех сил пытался понять, о чём он говорит. Похоже, этот нитра знал короткий путь… Тут воин, владеющий языком жестов, снова обернулся к Шторму.

«Мой товарищ охотился здесь много сезонов назад, ещё до того, как племя переселилось сюда. Он говорит, что короткий путь можно найти, но он не из лёгких».

Прошло немного времени, и Хостин признал, что так оно и есть. Тем не менее тропа, по которой они ехали, заворожила его. Её проложили не туземцы, это было ясно. Она куда больше походила на ступени у входа в тайные пещеры. Тропа спускалась в глубокий каньон, и по его противоположному склону наверх вели такие же неглубокие ступеньки, как будто высеченные в скале.

Трое из нитра взяли всех лошадей и поехали вперёд. Им предстояло обогнуть каньон у его начала. Потоки воды за века сточили там скалы, и всадник мог спуститься на дно и подняться наверх по пологим склонам. А Шторм с младшим из воинов отправились через каньон напрямик, пешком, вместе с Суррой. Хинг крепко цеплялась за его плечо, пока они шагали по звериной тропе. Здесь действительно ходили какие-то звери, но какие именно, Шторм не знал. Земля была утоптана, и следов на ней не осталось, а дожди ещё не достигли этой части пустыни.

С немалым трудом они достигли дна каньона. Хинг спрыгнула с рук Шторма и принялась проворно карабкаться наверх. Хостин подумал, что эти ступеньки, должно быть, никогда не были особенно глубокими. Многолетняя эрозия ещё сильнее сгладила их, так что местами тропа была почти непроходима для людей без специального снаряжения. К тому времени, как Шторм и туземец вскарабкались наверх, оба тяжело дышали и рады были отдохнуть, поджидая остальных нитра. Одной только Сурре переход через каньон показался лёгким и приятным, но и она была не прочь поваляться на солнышке. Переход через каньон сократил их путь на много миль.

Теперь спешить было некуда. Те, кто ехал верхом, время от времени меняли лошадей, и это позволило им двигаться быстрее обычного. Теперь они могли двигаться без остановок, но не торопясь, давая лошадям время остыть.

Когда всадники поравнялись со Штормом и его спутником, стало заметно, что они возбуждены и взволнованы. Воины ничего не говорили, пока все не оказались в сёдлах и не выехали на тропу. Тогда старший из нитра подъехал к Шторму и принялся рассказывать:

«По велению Гремящей Громом в путь отправилось много отрядов, подобных нашему. Один из воинов заметил на тропе знаки, говорящие о том, что впереди едет другой отряд и их поиски тоже увенчались успехом!»

Интересно знать, подумал Хостин, что за бедолагу поймали нитра? И что заставило их решить, будто он тоже чем-то отличается от обычных людей? Воин между тем продолжал жестикулировать, и Шторм снова сосредоточил внимание на движении его пальцев.

«С тем отрядом, что ехал здесь впереди нас, случилось несчастье. Мы не видели признаков того, что эти воины возвратились. Наш разведчик проехал назад по этой тропе, чтобы разыскать их. Он нашёл только смерть. Он думает, что они не встретили никого, похожего на тех, о ком говорила Гремящая Громом. Поэтому они повернули назад и заночевали в скалах. Этой ночью за ними пришла смерть».

«Это большое горе, — ответил Хостин. — Они все погибли? Никто не спасся от Смерти-Что-Приходит-Ночью?»

«Никто».

«Неужели никто не стоял на страже и не стерёг сон своих товарищей?»

Нитра горестно скривился.

«Это были молодые воины. Они ничего не боятся, ибо считают себя непобедимыми. Они спали у костра, не выставив стража. Все умерли там, где лежали».

Значит, четверо молодых и беспечных нитра погибли. А что же произошло с их лошадьми? Всадники не привели их с собой. Шторм спросил об этом у нитра.

«Это-то и странно. Тот, другой отряд, который нашёл нужного человека, обнаружил это укрытие первым. Разведчик говорит, следы очень чёткие. Они явно собирались там заночевать, однако остановились лишь ненадолго. Потом они собрались и ушли с того места. И устроились на другой стоянке, дальше по тропе. На рассвете один из них вернулся к первой стоянке и увидел, что произошло. Они совершили над мёртвыми положенные обряды и поехали в сторону стойбища».

Шторм принялся обдумывать полученную информацию. Очевидно, кто-то из первой группы почуял опасность… Но что же произошло с лошадьми? Ночные убийцы сожрали четырёх нитра — более мелкую добычу, а четырёх лошадей не тронули?

«Первый отряд забрал лошадей погибших воинов? Или лошади сбежали от Ночной Смерти?»

Предводитель нитра кивнул, давая понять, что понял, к чему клонит Хостин.

«Лошади были хорошо привязаны. Они стояли в стороне от лагеря. Видно, лошади бились и рвались, пытаясь освободиться, но сделать это смогли лишь ранним утром. Смерть-Что-Приходит-Ночью не тронула их. Она выбрала нитра. Якобыки умирали прежде нитра. Лошади умирали прежде нитра. Но теперь Смерть-Что-Приходит-Ночью вкусила крови нитра и забирает только нитра, если может их добыть».

О чёрт! Если это правда, то убийцы, кем бы они ни были, предпочитают разумных существ. Они сожрут и животное, если не будет выбора. Но если поблизости есть люди, твари убьют их. В чём же дело? Люди — более лёгкая добыча или они вкуснее?

«Я нашёл молодого воина из нашего народа, умершего такой же смертью, — сообщил Шторм. Он жестикулировал, а сам тем временем размышлял. — Его одеяло, там, где на него попала кровь, было съедено, и деревянная кровать, на которой он лежал, тоже была источена, где на неё попала кровь. Вы находили мёртвых лошадей. С ними тоже так? Была ли съедена земля там, где на неё пролилась кровь?»

«Нет, с лошадьми так не бывало. А вот с мёртвыми нитра было именно так. Наша кровь для Ночной Смерти — любимое лакомство. Смерть подбирает все до капли, не оставляет ничего».

Должно быть, дело именно в этом — хотя бы отчасти. В крови туземцев и людей есть что-то, привлекающее убийц.

«Ваш народ — народ великих охотников. Вы можете часами идти по следу в пустыне. Вы умеете находить следы даже в Великом Унынии. Не встречался ли прежде кто-то из вашего клана со смертью, подобной этой?»

«Мы никогда не встречали её. Наша Гремящая Громом говорит, что за всю историю клана ничего подобного не бывало».

«Умирают люди и нитра. Умирают лошади и якобыки. Видели ли вы кости других жертв? Кого ещё убивают эти твари?»

«Мы видели кости птиц фифо. Их больше, чем обычно. Не намного, но больше, чем в прежние сезоны. Однако мы думаем, дело тут не в самой Смерти. С тех пор как стало меньше якобыков, фифо сделалось труднее добывать шерсть для своих гнёзд. И теперь слётки чаще умирают по ночам от холода. Их родителям гнезда понадобятся позднее. Но и они будут умирать от зимних холодов, если им не хватит шерсти на гнезда. Других костей мы не видели».

Остаток дня Шторм ехал молча. Итак, от этих тварей-убийц уже потянулась цепочка вторичных смертей… Плохо, очень плохо. И очень загадочно. Что общего у людей, нитра и норби с лошадьми и якобыками, если не считать того, что все они живые?

В отличие от Шторма, Хинг выглядела очень довольной: она глазела по сторонам и время от времени попискивала, когда замечала что-то, вызвавшее у неё интерес. Но спускать её на землю Хостин отказывался, и к тому времени, как они добрались до стойбища, суриката была порядком рассержена этим. И всё же Шторм по-прежнему удерживал её, мягко, но настойчиво. Если суриката забежит в один из шатров нитра, её могут испугаться. Шторму вовсе не хотелось, чтобы Хинг покалечили или убили.

Суриката верещала все громче, и тут кто-то подошёл к Хостину и предложил:

— Давайте я её подержу.

До него не сразу дошло, что слова эти были произнесены вслух. Он резко повернул голову — и встретился глазами с Тани.

— Что вы тут делаете?! — прохрипел он в ужасе.

— Высоко Прыгающий попросил меня о помощи. Он сказал, что здешняя шаманка хочет поговорить со мной.

Тани неправильно поняла причину тревоги Шторма и добавила, чтобы его успокоить:

— Всё в порядке. Я посылала Мэнди на ранчо, и она сообщила, что я гощу у друзей из племени норби.

У друзей из племени норби! Шторм открыл было рот, но смолчал. Откуда она могла хоть что-нибудь знать про нитра? По всей видимости, никто ничего ей о них не рассказывал. Ни о том, что эти дикари сильно отличаются от сравнительно цивилизованных норби. Ни о том, что они отрубают левые руки убитых врагов и подвешивают их вялиться в дымоходах своих шатров. Ни о том, что они враждуют с людьми, с норби и другими кланами своих соплеменников…

Один из воинов-нитра направился к девушке, и Хостин усилием воли заставил себя не двигаться с места. Тани обернулась к туземцу, и оба принялись жестикулировать. Ага, значит, она где-то успела выучиться языку жестов… Вероятно, по образовательным программам: её жесты были слишком правильными. Говорила она не очень быстро, но достаточно внятно. Шторм начал следить за разговором, и его ждал немалый сюрприз.

Воин обращался к Тани как к члену клана и своей родственнице! Краем глаза Шторм заметил что-то необычное, оглянулся и увидел койотов девушки. Звери прошмыгнули через толпу и присоединились к Тани. Нитра, похоже, не обращали на них особого внимания. Хостин обвёл глазами стойбище. Так и есть: на ветке засохшего дерева восседала парасова. Он снова перевёл взгляд на Тани и успел увидеть, как воин, закончив разговор, похлопал девушку по плечу и удалился. Шторм ничего не сказал, только глаза расширились, а потом сузились.

Он уловил, что разговор касался нового имени Тани. Вспомнил обычаи нитра и отчасти догадался, почему девушка действительно может считать себя в безопасности. Он медленно спешился и передал Хинг Тани.

— Она хочет побегать, вокруг столько нового и интересного. Не могли бы вы сказать своим друзьям, что она никого не обидит, а если что-нибудь стащит, я верну похищенное?

Тани кивнула, обернулась к толпе и принялась жестикулировать, весело улыбаясь. К изумлению Шторма, несколько нитра улыбнулись ей в ответ. Он дождался, пока девушка договорила и опустила на землю Хинг, которая сразу ускакала прочь.

— Тани, вы давно здесь, в стойбище?

— Мы приехали вчера вечером. Я живу в семье Высоко Прыгающего. Его супруга такая славная женщина! И у них две дочки. Мы чудесно проводим время.

Уж не снится ли ему все это? Первый раз в жизни он слышал, чтобы кто-то описывал время, проведённое среди нитра, как «чудесное». Хостин удивился ещё сильнее, когда прибежали две девочки-нитра, схватили Тани за руки и утащили с собой. За все проведённое на Арзоре время он ни разу не видел женщин нитра. Их берегли и охраняли пуще драгоценных колодцев. Рассёдлывая лошадь, Шторм исподтишка оглядывал стойбище.

Женщин вокруг было не так много, как мужчин, но выглядели они примерно так же, как женщины норби из племени шосонна. Они были довольно красивы, и маленькие рожки на безволосых головах только добавляли им экзотичности. Нитра были чуть пониже норби. Средний рост мужчин не превышал семи футов, сложения они были весьма хрупкого, что не мешало им выглядеть жилистыми и выносливыми. Женщины были сантиметров на пятнадцать пониже, и худоба, свойственная туземцам, придавала особое изящество взрослым и обаяние неуклюжести — девочкам.

Женщины, как и мужчины, носили узкие рубахи из кожи йориса с разрезами на бёдрах, но в дополнение к ней надевали свободные штаны из шерсти якобыка, которые заправляли в высокие, до середины икр, башмаки на шнуровке. К тому же они любили украшения. Некоторые ограничивались грубо обработанными полудрагоценными камнями, другие украшали себя клыками и когтями хищников, нанизанными вперемежку с самоцветами. На одной из пожилых женщин было широкое ожерелье, закрывавшее плечи и ниспадавшее почти до пояса. Шторм видел такие украшения у норби, но только на мужчинах. Привлёкшее его внимание ожерелье было сделано не из клыков или когтей, а из каменных пластинок великолепной работы. Оно выглядело старинным и очень ценным, так что Хостин поспешил отвернуться: если клан заподозрит, что он зарится на их драгоценности, ничем хорошим это не кончится.

На других женщинах Шторм таких ожерелий не видел, да и из мужчин их носили немногие, причём выглядели они весьма неказисто.

Старший воин подошёл к Шторму, за которым внимательно наблюдала собравшаяся на площади селения толпа, и передал при помощи языка жестов:

«Ступай в шатёр нашей Гремящей Громом. Она будет говорить с тобой и с Вечерней Зарёй».

Хостин успел сделать всего несколько шагов, прежде чем до него дошло сказанное воином. Он остановился и спросил:

«Ты сказал — „с Вечерней Зарёй“? Ты, наверное, хотел сказать: „на вечерней заре“»?

«Я сказал — „с Вечерней Зарёй“, — раздражённо прожестикулировал воин. — С той женщиной из вашего народа, что приехала с Высоко Прыгающим. Она — друг клана. Идём же!»

Хостин послушно последовал за туземцем, переваривая потрясающую информацию. «Вечерняя Заря» — это, очевидно, Тани; но как вышло, что нитра объявили девушку «другом клана» ? Что бы она ни сделала, это было что-то из ряда вон выходящее и очень важное. В старину нитра, нападавшие на поселенцев, женщин обычно не трогали. Но и объявлять их друзьями клана отнюдь не спешили. Даже если нитра решили, что Тани — женщина, проходящая испытание имени, всё равно бы они не стали принимать её в своё племя. Должно быть, она каким-то образом показала, что её дружба будет им очень полезна.

Судя по тому, что успел понять Шторм, клановая Гремящая Громом, то есть местная шаманка, разослала на поиски несколько отрядов воинов. Воинам было поручено найти одного или нескольких людей, которые чем-то отличаются от остальных. Чем именно они должны были отличаться, Шторм не знал. Видимо, его взяли из-за его команды. Быть может, и Тани взяли по той же причине. Вся разница в том, что на обратном пути она каким-то образом сумела произвести на туземцев огромное впечатление и стала теперь другом клана. Хостин наклонился, чтобы войти в шатёр. Жилище шаманки было высоким и просторным: здесь Та-ЧтоТремит-Громом не только спала, но и общалась с высшими силами.

Вдоль стен шатра кружком сидели нитра. Тани тоже была здесь: она сидела рядом с мужчиной, который беседовал с ней незадолго до этого. Была здесь и старая женщина в великолепном ожерелье. Её лицо, расписанное теперь символическими узорами Гремящего Громом, сделалось почти неузнаваемым. Шторм сел, скрывая своё любопытство. На Арзоре жило уже шестое поколение поселенцев, однако до сих пор все их контакты с нитра ограничивались пограничными стычками.

У норби женщины были хранительницами очага. Именно они помнили все предания и генеалогии клана. Мужчины были воинами и охотниками. Похоже, среди нитра роль женщин была ещё важнее. Справа от Гремящей Громом сидел молодой мужчина с сильно покалеченной, искривлённой ногой. Обычно нитра вежливо давали таким калекам понять, что им лучше умереть. Их земля была сурова. Клан не мог позволить себе кормить, бесполезные рты. Это означало, что юноша исполняет какую-то важную функцию. Вскоре Хостин понял, какую именно.

Старший из воинов его отряда тоже вошёл и сел. Женщина кивнула, и воин заговорил. На своём чирикающем наречии он принялся рассказывать, как они искали и нашли человека, которого сопровождают духи в обличье птицы и животных. Как только воин открыл рот, юноша поднял руки и принялся жестикулировать. Всё время, пока длился рассказ, юноша сопровождал его переводом на самый чёткий и беглый язык жестов, который Шторм когда либо видел. Очевидно, это делалось специально для людей. Но вот старая женщина подняла руку. Воин умолк, она заговорила, и юноша снова принялся жестикулировать.

«Вы понимаете этот язык, он не слишком быстро жестикулирует?»

Хостин покачал головой: он хорошо понимал жесты юноши, хотя сам бы так быстро на этом языке говорить не смог.

«А женщина из твоего народа? Она не понимает такой быстрой речи. Ты передашь ей всё, что ей следует знать?»

Шторм сделал утвердительный жест.

«Хорошо».

Однако Тани, сидевшая напротив, понимала язык жестов куда лучше, чем полагали Шторм и Гремящая Громом. Она чуть заметно улыбнулась. Девушка выучила язык жестов для забавы, используя для этого как учебные программы, так и гипнопедию. После того она целую неделю заставляла Логана объясняться с ней на этом языке и три дня почти непрерывно болтала с Высоко Прыгающим и его семьёй. Теперь она понимала куда более быстрые жесты, чем те, которые могли делать её непривычные руки. Все думали, что раз она медленно жестикулирует, значит, и понимает плохо. Но это не так. Впрочем, она попробует извлечь из этого хоть какую-то пользу. Она будет изо всех сил следить за переводчиком, а потом посмотрит, что Хостин ей передаст, а о чём предпочтёт умолчать.

Разумеется, Тани держалась осмотрительно. Она достаточно читала о различных культурах и успела за свою жизнь побывать на полутора десятках планет. Поэтому она представляла, какое непонимание может возникнуть при встрече представителей двух разных цивилизаций, и, очутившись в стойбище, обратила внимание на отрубленные руки, вялящиеся в дыме очагов. Девушка понимала, что каждая рука — это убитый нитра воин. Но это её не удивило и не вызвало у неё отвращения, вопреки предположениям Шторма. Ведь Тани выросла на легендах о подвигов шейенов, которые рассказывал ей отец. Да и история Ирландии была не менее длинной и кровавой, чем её саги, слышанные Тани от Алиши, а потом от тёти Кейди и дяди Брайона.

Сама она не раз ходила со своей командой на охоту. И понимала, что все живое рано или поздно умирает и проявить отвращение при виде боевых трофеев туземцев было бы просто невежливо. Она что-то сказала насчёт того, что, мол, сразу видно, когда попадаешь в жилище истинных воинов, и перестала думать о зловещих трофеях. Однако она отметила, что её высказывание доставило хозяевам удовольствие. Значит, она поступила правильно.

Тани внимательно выслушала историю появления Шторма в становище нитра, которая заняла немного времени. Затем начал свой рассказ Высоко Прыгающий.

Времени ему потребовалось куда больше, поскольку сидящие в кругу то и дело просили его повторить ту или иную часть повествования. О том, как Тани предупредила их о близости Смерти-Что-Приходит-Ночью. О том, как Высоко Прыгающий счёл за лучшее ей поверить и перенёс стоянку. Как другой отряд пришёл на эту стоянку после их ухода и был уничтожен. Но вот наконец все подробности были выяснены, и Тани заметила, что Хостин поглядывает на неё с интересом. Девушка усмехнулась про себя. То-то же! Пусть знает: не обязательно быть повелителем зверей, натасканных для войны, чтобы кое-что уметь!

Тани не ошибалась. Шторму действительно было интересно. Эта история объясняла, почему нитра приняли девушку в свой клан. Хостин тоже незаметно усмехнулся. Она просто не знала, кто такие нитра, — вот в чём все дело! Логан не рассказывал ей, что за землями мирных норби живут свирепые нитра. По всей видимости, Логан предполагал, что Тани никогда не встретится с нитра, а пугать девушку зря ему не хотелось. Так что, увидев перед собой четырёх воинов, Тани встретила их как друзей, предложив им еду, питьё и место у огня.

С точки зрения изумлённых воинов всё это свидетельствовало о том, что они встретились с необычной женщиной. Обнаружив, что вместе с ней странствуют духи в обличье животных, они убедились, что догадка их верна. Потом девушка спасла им жизнь, и они уверовали, что она слышала Голос Грома. Если это и не уравнивало её с Гремящей Громом, то делало существом, наделённым особыми способностями и достойным всяческого почтения.

До сих пор Шторм не знал, что Тани взяла серебристую кобылку. Он с внутренним трепетом выслушал рассказ Высоко Прыгающего о том, как молодая лошадь убила воина, который пытался на неё сесть. Шторм подумал, что туземец честно рассказывает все как было. Гремящая Громом изъявила желание взглянуть на удивительную лошадь-воительницу, и все торжественно потянулись к выходу из шатра. Они двинулись к табуну, Тани подозвала кобылку, и нитра с восхищением воззрились на неё. Шаманка обернулась к Шторму, пальцы её помощника замелькали.

«Друг нашего клана ездит на этой лошади. Можешь ли ты сделать то же?»

Хостин сделал отрицательный жест и потом пояснил:

«Быть может, я сумею удержаться на ней. Но это ещё не езда. Её сердце отдано Вечерней Заре. Лошадь возненавидит меня, если я буду принуждать её. А ездить на ней, коль скоро она того не хочет, — всё равно что пытаться превратить воина в раба. Эта лошадь признает только Вечернюю Зарю. Никто другой не сможет на ней ездить».

Краем глаза Шторм увидел, как вытянулось лицо Тани. До сих пор она не понимала, насколько глубоко двуроги привязываются к своему всаднику. Теперь кобылка уже не годится для верховой езды. Ездить на ней сможет только Тани. Когда девушка улетит с Арзора, кобылка станет пригодна только на племя. Серебристая лошадь никогда больше не ощутит восторга двух, становящихся единым целым, не почувствует радости стремительного бега, умноженной радостью всадника. Шторму было жаль, что он сказал это столь прямо, но, в конце концов, рано или поздно девушке все равно пришлось бы это узнать.

Тани действительно этого не знала. Всё, что она теперь могла, — это подойти и обнять тёплую шею Судьбы. Шаманка это заметила, но, будучи женщиной мудрой, смолчала. Вернувшись в шатёр, Высоко Прыгающий завершил свой рассказ. Некоторое время все сидели молча, а потом Гремящая Громом обратилась к Шторму, и помощник стал переводить:

«Твой народ стремится уничтожить Смерть-Что-Приходит-Ночью. Вечерняя Заря может слышать смерть, если она близко. Можешь ли ты сделать то же?»

«Не знаю, — честно ответил Хостин. — Я не пытался услышать смерть наяву, хотя во сне мне это удавалось. Однако Вечерняя Заря услышала смерть, когда была с вашими воинами и бодрствовала. Видимо, она чувствительнее, чем я».

Шаманка поразмыслила.

«Среди кланов немного таких, кто умеет греметь Громом. Но в опасные времена те, кто на это способен, могут установить связь между собой. Такое было, когда к нам явился ложный Гремящий Громом и велел: повинуйтесь мне, я Владыка Грома! Ты видел это?»

Шторм кивнул.

«Я был там. И видел силу тех, чьё могущество неподдельно. Я видел, как был повержен обманщик».

«Так что же ты думаешь, человек, за которым следуют духи? Девушка умеет слышать смерть. Если ты соединишься с ней, сможете ли вы слышать её лучше?»

Тани возмущённо скривилась. Это заметили и шаманка, и Шторм. Гремящая Громом покачала головой.

«Я не заставляю вас, а только советую. Но если ничего не предпринимать, боюсь, эта смерть поглотит весь мир. Кто же не будет бороться против этого? Кто не согласится рискнуть всем ради того, чтобы спасти свой клан?»

Она медленно поднялась.

«Я пойду отдыхать. Отдохните и вы. Отдохните и подумайте».

Шаманка перевела взгляд на Шторма.

«Ты свободен ходить куда угодно в пределах стойбища, но не покидай его пределы, чтобы наши воины не подумали, будто ты собираешься оставить нас, не попрощавшись!»

Она коснулась руки Тани.

«Идём, сестрица, поешь со мной. Расскажи мне о своей семье. Высоко Прыгающий говорил мне, что твои родители погибли, а дом уничтожен врагами. Мне хотелось бы знать, как это произошло».

Хостин проводил их взглядом. Туземцы разошлись, и он остался один — только Хинг лежала у него на коленях да разыскавшая его Сурра привалилась к ноге.

На душе у Шторма было невесело. Он готов был установить связь с Тани, если это понадобится для спасения Арзора. Но это будет очень и очень неприятно. И опасно. Девушка почему-то недолюбливает его и не доверяет ему. Во время обучения Шторму пару раз доводилось устанавливать связь с другими повелителями зверей. Однако связь эта была слабая, на уровне эмоций, установленная между единомышленниками исключительно из любознательности и не преследующая никаких определённых целей.

Связь с Тани представлялась ему делом куда более серьёзным. Если, разумеется, она согласится, напомнил себе Хостин и вздохнул с облегчением. Девушка недвусмысленно дала понять, что ей эта идея не нравится, так что всё в порядке. Как только нитра поймут, что из этой затеи ничего не выйдет, их отпустят. Быть может, позднее, вернувшись на ранчо, он сумеет уговорить её подумать над предложением шаманки. Ведь Тани нравится Арзор, и едва ли она останется равнодушной к тому, что планете грозит гибель. Впрочем, время ещё есть; возможно, они достигнут взаимопонимания или подвернётся другой способ отыскать убивающих ночью тварей и покончить с ними.