"Одинокий голубь" - читать интересную книгу автора (Макмуртри Лэрри)

7

Джейк Спун стоял в дверях низкого дома и смотрел, как Калл и Дитц идут к сараю. Он сразу же захотел домой, как выглянул из двери и увидел мертвого человека валяющегося в грязи на другой стороне главной улицы в Форт-Смите. Но вот он дома и поневоле вспоминает, как здесь непросто, если Калл в дурном расположении духа.

— Штаны у Дитца — глаз не оторвешь, — заметил он мягко. — Раньше он вроде получше одевался.

Август хмыкнул.

— Он и похуже одевался, — сказал он. — Да он пятнадцать лет ходил в пальто из овечьей шкуры. Ближе чем на пять футов к нему и подойти нельзя было, блохи так и прыгали. Из-за этого пальто мы заставляли его спать в сарае. Я не особенно привередлив, но блох не люблю.

— И что с ним случилось? — спросил Джейк.

— Я его сжег, — ответил Август. — Дитц однажды летом уехал с Каллом, так я взял его и сжег. А ему сказал что его украл охотник за бизонами. Дитц уже собрался в погоню, чтобы отнять пальто, но я его отговорил.

— Что же, то ведь его пальто было, — заметил Джейк. — Я его не виню.

— Черт, да Дитцу оно и не нужно было, — объяснил Август. — Здесь ведь не холодно. Дитц просто привязался к нему за долгое время. Ты ведь помнишь, как мы его нашли, верно? Ты тогда с нами был?

— Может, и был, но не помню. — Джейк закурил.

— Мы это пальто нашли в брошенном домике на Бразосе, — сказал Август. — Скорее всего, те поселенцы, что оттуда сбежали, сочли его слишком тяжелым, чтобы унести. Оно весило не меньше приличной овцы, поэтому Калл и отдал его Дитцу. У него одного силенок хватало, чтобы таскать его весь день. Разве ты забыл, Джейк? То было во время заварушки в Форт-Фантом-Хилл.

— Заварушку помню, а все остальное как в тумане, — признался Джейк. — Как я понимаю, вы тут, ребята, сидите и вспоминаете старые времена. Я еще молодой, Гас. Мне на жизнь надо зарабатывать.

Вот что он действительно помнил, как всегда дрожал от страха, когда они пересекали Бразос, потому что их всегда бывало не больше десяти-двенадцати человек и они вполне могли нарваться на сотню индейцев-команчи или кайова. Он с удовольствием ушел бы из рейнджеров, если бы сумел это сделать, не потеряв лица, но ничего не получалось. В результате он побывал в двенадцати схватках с индейцами и многочисленных заварушках с бандитами, а вот теперь влип по-настоящему в Форт-Смите в Арканзасе, таком тихом городишке, что тише не бывает.

Он вернулся, и все ему напоминает здесь о Мэгги, которая всегда грозилась умереть, если он ее бросит. Разумеется, он считал это бабской болтовней, эдаким трюком, к которому прибегают все женщины, чтобы удержать мужика. Джейку часто приходилось такое слышать, пока он мотался по стране, и в Сан-Антонио, и в Форт-Уэрте, и в Абилине и Додже, и в Огаллале и Милс-Сити. Обычный разговор шлюх, делающих вид, что они в тебя влюблены. Но Мэгги действительно умерла, а он-то думал, что она просто переедет в другой город. Печально найти дома такое, хотя, по имеющимся у него сведениям, Калл обошелся с ней еще хуже чем он.

— Джейк, я заметил, что ты мне не ответил насчет Клары, — настаивал Август. — Если ты ее видел, мне бы хотелось послушать, хотя завидки берут, спасу нет.

— Ай, да нечему тут завидовать, — ответил Джейк. — Видел я ее не больше минуты, около магазина в Огаллале. Этот чертов Боб был с ней, так что я лишь приподнял шляпу и поздоровался.

Клянусь, Джейк, я думал, у тебя больше смелости, — заметил Август. — Они живут в Небраске, так?

— Да, на Северном плато. Да он самый крупный торговец скотом в том районе. Армия покупает у него большую часть лошадей. Так что, думаю, он богат.

— А дети есть? — спросил Август.

— Вроде две девочки. Слышал, мальчики у нее, умерли. Боб не слишком мне обрадовался. И поужинать не позвали.

— Даже такой болван, как Боб, знает, что тебя надо держать подальше от Клары, — сказал Август. — Как она выглядит?

— Клара? Похуже, чем раньше.

— Полагаю, там не слишком сладкая жизнь, в этой Небраске.

Оба несколько минут молчали. Джейк считал, что бестактно было со стороны Гаса начинать разговор о Кларе, женщине, к которой он давно не испытывал никакой симпатии, поскольку она указала ему на дверь и вышла замуж за большого болвана из Кентукки, этого торговца лошадьми.

У Августа были свои печали, вызванные, главным образом, тем, что Джейк мельком видел Клару, а он принужден довольствоваться случайными сплетнями. В шестнадцать она была такой прелестной, что дух захватывало, и умной к тому же, хваткой, что она быстро доказала, когда ее родители были убиты во время большого набега индейцев в 56-м году, самом скверном за всю историю страны. Когда это случилось, Клара была в школе в Сан-Антонио, но она сразу же вернулась в Остин и стала хозяйкой магазина, который открыли ее родители. Индейцы попытались подпалить его, но по чему-то им это не удалось.

Август чувствовал, что тогда он мог бы завоевать ее, но он в то время был женат, а когда его вторая жена умерла, Клара стала уже такой независимой, что завоевать ее было весьма затруднительно.

По правде говоря, это оказалось просто невозможным. Она отказала и ему, и Джейку, и все же вышла замуж за Боба Аллена, такого тупого мужика, что он в дверь не мог войти, не ударившись головой о притолоку. Вскоре они перебрались на север. С той поры Август все ждал вестей о том, что она овдовела. Не то чтобы он желал Кларе неприятностей, но торговля лошадьми в стране, где кишат индейцы, рискованное дело. Если бы Боб помер раньше времени, а такое случалось и с лучшими людьми, он хотел бы быть среди первых, предложивших помощь вдове.

— Повезло этому Бобу Аллену, — проговорил он. — Я знавал торговцев лошадьми, которые не протягивали и года.

— Черт возьми, да ты же сам торговец лошадьми, — сказал Джейк. — Вы, ребята, позволили себе завязнуть. Вам уже давно надо было отправиться на север. Там куча всяких возможностей.

— Может, и так, Джейк, но ты-то их использовал лишь для того, чтобы убить дантиста, — заметил Август. — Мы, по крайней мере, никаких нелепых преступлений не совершали.

Джейк улыбнулся.

— А у вас тут выпить не найдется? — спросил он. — Или ты сидишь здесь весь день с пересохшим горлом?

— Он напивается, — возвестил Боливар, внезапно проснувшись.

Август поднялся.

— Пошли пройдемся, — предложил он. — Этому человеку не нравится, когда кто-то болтается на кухне без надобности.

Они вышли в жаркое утро. Небо уже побелело. Боливар двинулся за ними и взял лассо из сыромятной кожи, которое он хранил на поленнице дров у заднего крыльца. Они увидели, как он уходит в заросли карликового дуба с веревкой в руке.

— Этот старый pistolero не слишком вежлив, — сказал Джейк. — Куда это он пошел с веревкой?

— Я его не спрашивал, — ответил Гас. Он пошел к погребу, где на этот раз не оказалось гремучек. Он мысленно веселился, представляя себе, как разозлится Калл, вернувшись в полдень и обнаружив их пьяными. Он протянул Джейку кувшин первому, поскольку тот был гостем. Джейк вытащил пробку и скромно приложился.

— Если нам удастся найти тень, где бы выпить, мы будем в порядке, — заявил Джейк. — Слушай, у вас ведь, наверное, в городе нет гулящей девки?

— Ну и дрянь же ты. — Август забрал у него кувшин. — Ты что, так богат, что ни о чем другом и думать не можешь?

— Я об этом думаю и когда богат, и когда беден, — ответил Джейк.

Они ненадолго присели на корточки в тени погреба, прислонившись к нему спинами. Солнце его еще не нагрело, и там было прохладно. Август не счел нужным упоминать о Лорене, поскольку Джейк и сам это скоро выяснит и, скорее всего, влюбит ее в себя за неделю. Мысль о том, как неудачно по времени приехал Диш Боггетт, заставила его улыбнуться. Вне сомнения, если и был у Диша какой шанс, Джейк его сведет на нет. Диш обрек себя на день копания колодца впустую, поскольку в обращении с женщинами у Джейка не было равных. Его большие глаза убеждали их, что без них он пропадет, и ни одной почему-то не хотелось, чтобы это произошло.

Пока они сидели на корточках, из-за дома появились свиньи, вынюхивающие себе жратву. Но даже паршивого кузнечика во дворе не было. Они остановились и с минуту смотрели на Августа.

— Шли бы к салуну, — посоветовал он им. — Может, найдете шляпу Липпи.

— Те, кто держит свиней, ничуть не лучше фермеров, — заметил Джейк. — Удивляюсь я тебе и Каллу. Если уж вы перестали быть блюстителями закона, хоть бы уж оставались скотоводами.

— Кстати, а я думал, что ты к этому времени уже станешь владельцем железной дороги, — сказал Август. — Или хотя бы борделя. Мы, знаешь ли, сильно разочарованы.

— Может, у меня и нет состояния, но я по крайней мере слова свинье никогда не сказал, — возразил Джейк. Теперь, когда был дома с друзьями, он почувствовал, что хочет спать. После еще нескольких глотков и небольшой перепалки он вытянулся как можно ближе к погребу, чтобы подольше находиться в тени. Потом приподнялся на локте, приготовившись выпить еще глоток.

— Отчего Калл разрешает тебе весь день сидеть и пить это пойло? — спросил он.

— Калл моим боссом никогда не был, — ответил Август. — Когда хочу, тогда и пью.

Джейк взглянул на пастбище с низкорослыми кустами. Кое-где торчали пучки травы, но в основном земля была как кремень. От нее поднимались волны жары, напоминающие пары керосина. Что-то шевельнулось в пределах видимости, и он разглядел странное коричневое животное под кустом. Приглядевшись, он понял, что это голая спина старика-мексиканца.

— Черт, зачем он брал веревку, если просто собрался посрать? — спросил он. — Где ты раздобыл этого сального старого негодяя?

— У нас тут богадельня для ушедших на пенсию преступников, — объяснил Август. — Если ты уйдешь на пенсию, то тоже подойдешь.

— Мать твою, я и позабыл, какие тут жуткие края, — сказал Джейк. — Наверное, если бы был спрос на змеиное мясо, здесь можно было бы разбогатеть.

С этими словами он закрыл лицо шляпой и самое больше через пару минут тихо захрапел. Август поставил кувшин обратно в погреб. Ему пришло в голову, что, пока Джейк спит, он может нанести визит Лорене. Как только она попадет под действие чар Джейка, тот вполне может потребовать, чтобы на некоторое время она прекратила свою трудовую деятельность.

Август относился к такой перспективе философски. Он по опыту знал, что в отношениях мужчин с женщинами неизбежно случаются перерывы, иногда даже более длительные, чем те, что может вызвать Джейк Спун.

Он оставил Джейка спать и направился по руслу ручья Хэт. Проходя мимо загонов, он увидел надрывающегося над лебедкой Дитца, который вытаскивал из нового колодца ведро грязи. Калл занимался с Чертовой Сукой. Он привязал ее к столбу и обмахивал одеялом. Диш так промок от пота, что можно было подумать, будто он выкупался в желобе, из которого поят лошадей. У него даже лента на шляпе и ремень на брюках промокли от пота.

— Диш, ты мокрый до нитки, — заметил Август. — Если бы поблизости был колодец, я бы решил, что ты в него свалился.

— Если бы люди могли пить пот, то и колодца никакого не надо было бы, — ответил Диш. Его тон показался Августу не слишком дружелюбным.

— Ты вот как на это смотри, — посоветовал он. — Работаешь, чтобы скопить манну на небесах.

— Пошли они к черту, небеса, — выругался Диш.

Август улыбнулся.

— Как же, ведь и в Библии сказано про пот на лбу, — заметил он. — У тебя пот даже с пряжки ремня капает, Диш. Явно потрафишь Серафиму.

Это высказывание прошло мимо ушей Диша, горько сожалевшего о своей глупости, из-за которой он вляпался в такую унизительную работу. Август стоял и ухмылялся, как будто нет ничего забавнее человека в поту.

— Мне надо бы тебя спихнуть в эту дыру, — сказал Диш. — Если бы ты не дал мне денег, я бы уже был на полпути к Матагорде.

Август подошел к забору, чтобы взглянуть на Калла и кобылу. Он как раз собирался надеть на нее седло. Калл привязал ее почти у самой морды, но та не переставала косить глазом, ожидая, когда он зазевается.

— Ты б ей глаза завязал, — посоветовал Август. — Уж на это у тебя должно было ума хватить.

— Не хочу я завязывать ей глаза, — ответил Калл.

— Если у нее будут завязаны глаза, она может ошибиться и укусить вместо тебя столб.

Калл уже положил на спину лошади одеяло и взялся за седло. Будучи так привязана, лошадь не могла укусить его, но ее задние ноги связаны не были. Он держался поближе к плечу, собираясь надеть седло. Кобыла лягнула правой задней ногой. До него она не достала, попав по седлу и едва не выбив его из рук. Он снова попытался пристроить седло.

— Помнишь лошадь, которая откусила у старика пальцы на ноге, на левой, все до одного? — спросил Август. — Старика звали Харвелл. Он ушел на войну, и его убили под Виксбергом. Он уже мало чего стоил после того, как потерял эти пальцы. Разумеется, у той лошади, что это сделала, голова была как тыква. Не думаю, чтобы такая маленькая кобыла смогла откусить зараз сразу пять пальцев.

Калл положил на спину лошади седло, и в тот момент, когда подпруга коснулась ее живота, кобыла взвилась вверх так высоко, как только сумела, и седло отлетело на двадцать футов в сторону. Август жизнерадостно рассмеялся. Калл пошел в сарай и вернулся с веревкой из сыромятной кожи в руках.

— Если нужна помощь, скажи, — заметил Август.

— Не нужна, — отрезал Калл. — Во всяком случае, от тебя.

— Калл, тебе никакая наука впрок не идет, — сказал Август. — Тут полно тихих лошадей в округе. Зачем человеку с твоими заботами тратить время на кобылу, которой надо завязывать глаза и связывать ноги, прежде чем надеть на нее седло?

Калл замечание проигнорировал. В этот момент кобыла приподняла заднюю ногу, намереваясь лягнуть то, до чего дотянется. Калл улучил момент и, зацепив ногу петлей, привязал веревку к столбу. Кобыла осталась стоять на трех ногах, так что лягаться больше не могла, иначе бы свалилась. Она наблюдала за ним краешком глаза и слегка дрожала от негодования, но седло на нее удалось натянуть.

— Продай ее Джейку, — посоветовал Август. — Если его не повесят, может, ему удастся научить ее иноходи.

Калл оставил кобылу под седлом, привязанной к столбу и на трех ногах, и направился к забору, чтобы покурить и дать возможность кобыле оценить ситуацию.

— Где Джейк? — спросил он.

— Отсыпается, — ответил Август. — Думаю, устал от волнения.

— Он ничуть не изменился, — сказал Калл. — Ну ни капельки.

Август рассмеялся.

— Кто бы говорил, — заметил он. — Когда ты последний раз менялся? Скорее всего, лет тридцать назад, еще до того как мы встретились.

— Смотри, как она следит за нами, — удивился Калл.

Кобыла действительно следила за ними. Даже торчащие уши были повернуты в их направлении.

— Я бы не спешил считать это комплиментом, — усомнился Август. — Она следит за тобой, но не потому, что любит.

— Говори что хочешь, — возразил Калл. — Но я никогда кобылы умней не видел.

Август снова рассмеялся.

— А, так вот что тебе нужно? Ум? У нас с тобой противоположный взгляд на вещи. Именно умных и следует опасаться. Неважно, кто это — лошади, женщины, индейцы или еще кто. Я давно уже знаю, что у тупой лошади масса преимуществ. Тупая лошадь способна иногда ступить в яму, зато ты можешь спокойно поворачиваться к ней спиной и не бояться потерять кусок шкуры.

— Я предпочитаю лошадей, которые не заступают в ямы, — заявил Калл. — Как ты считаешь, кто-нибудь в самом деле гонится за Джейком?

— Трудно сказать, — ответил Август. — Джейк всегда отличался нервозностью. Он видел куда больше индейцев, которые на поверку оказывались кустами, чем любой другой из нас.

— Мертвый дантист — это тебе не куст.

— Нет, конечно, но здесь не все ясно насчет шерифа. А вдруг он не любил своего брата? А может, какой беглый пристрелит его до того, как он сюда доберется? А может, он заблудится и окажется в штате Вашингтон. А еще он может появиться завтра и всех нас высечь. Я не рискнул бы ставить деньги ни на один вариант.

Они немного помолчали, и единственным звуком был скрип лебедки, которой Дитц поднимал очередное ведро грязи.

— Почему бы не двинуть на север? — неожиданно для Августа спросил Калл.

— Ну, я не знаю. Я серьезно об этом не думал, и, насколько мне известно, ты тоже. У меня есть мнение, что мы уже маленько староваты, чтобы снова лезть в схватки с индейцами.

— Их не должно быть много, — заметил Калл. — Ты же слышал, что Джейк сказал. Там то же, что и здесь. А Джейк разбирается, какой край хороший, а какой нет. По его словам, там рай для скотоводов.

— Да нет, по его словам, там дикий край, — возразил Август. — Слушай, там ведь даже дома нет, где можно жить. Я уже достаточно поспал на земле, хватит. Мне теперь подавай хоть какую, но цивилизацию. Я обойдусь без опер и трамваев, но я хочу иметь приличную постель и крышу над головой на случай плохой погоды.

— Он сказал, там можно хорошо заработать, — продолжал Калл. — Похоже, что он прав. Кто-то должен там поселиться и получить эту землю. Предположим, мы будем первыми. Так мы сможем купить тебе сорок постелей.

Что удивляло Августа, так это не то, что предлагал Калл, но его тон. Уже многие годы Калл взирал на жизнь так, будто она в основном закончилась. Калл никогда не видел особых причин, чтобы чувствовать себя счастливым, но, с другой стороны, у него всегда была цель. Его целью было сделать то, что должно быть сделано, а вопрос о том, что нужно, решался довольно просто. Поселенцы в Техасе нуждались в защите от индейцев с севера и мексиканцев с юга. Работа рейнджера вполне подходила Каллу, и он выполнял ее с воодушевлением, которое можно было бы в другом человеке принять за счастье.

Но эта работа кончилась. На юге в защите нуждались в основном стада таких богачей, как капитан Кинг или Шанхай Пирс, у каждого из которых скота было больше, чем необходимо одному человеку. На севере войной с индейцами-команчи занялась армия и почти их прикончила, освободив от этой задачи рейнджеров, а раз ни Калл, ни Август военных званий не имели, в армии им места не нашлось. Поскольку вдоль всей северо-западной границы были построены форты, свободно передвигающиеся рейнджеры постоянно мешали армии — или армия мешала им. Когда началась Гражданская война, их позвал сам губернатор и попросил не уходить, поскольку большинство мужчин ушли в армию, а для защиты границы требовался по меньшей мере хоть один надежный отряд рейнджеров.

Именно это задание и привело их в Лоунсам Дав. После войны возник рынок скота, так что все крупные землевладельцы на юге Техаса принялись сбивать большие стада и гнать их на север, в Канзас, поближе к железной дороге. Когда наконец скот стал дичью и кустарниковые заросли наполнили ковбои и торговцы скотом, они с Каллом перестали быть рейнджерами. Для них не составляло труда перейти через реку, вернуться с сотней-другой голов скота зараз и продать его торговцам, которые ленились сами лазить в Мексику. Они до известной степени процветали. В банке Сан-Антонио у них на счету имелось достаточно денег, чтобы они могли чувствовать себя богатыми, если бы это их занимало. Но их это не волновало. Август точно знал, что в той жизни, которую они вели, Калла ничто особо не интересовало. У них были деньги, чтобы купить землю, но они этого не делали, хотя вокруг имелось еще полно земли, продававшейся за бесценок.

Они слишком надолго тут застряли, думал Август, когда он позволял себе призадуматься. Они были людьми на лошадях, не городскими жителями. В этом они куда больше напоминали индейцев, чем Каллу хотелось бы признать. Они жили в Лоунсам Дав уже почти десять лет, но та собственность, которой они владели, была так ничтожна, что ни один из них не пожалел бы ее, просто сел бы на лошадь и уехал.

По сути, Августу казалось, что именно это они оба и собираются давно сделать. Они ведь не из породы усидчивых, он и Калл. Время от времени они поговаривали о том, чтобы двинуть на запад от Пекоса, однако ни один из них никогда и не помышлял о Монтане. Но, яснее ясного, Калла идея захватила.

— Вот что я тебе скажу, Калл, — проговорил Август. — Ты с Дитцем и Пи поезжайте в Монтану и постройте там славный домик с камином и по меньшей мере одной кроватью, так чтобы все это уже ждало меня, когда я появлюсь. Потом разделайтесь с остатками чейенн и сиу, и вообще со всеми непокорными. Когда вы все это сделаете, мы тут с Джейком и Ньютом соберем стадо и встретимся с вами на реке Паудер. Калла это позабавило.

— Хотел бы я посмотреть на стадо, которое вы с, Джейком соберете, — сказал он. — Разве что стадо шлюх.

— Уверен, было бы вовсе не плохо подсобрать несколько штук, — заметил Август. — Вряд ли там есть хоть одна приличная женщина.

Внезапно он сообразил, что в Монтану не попадешь, пройдя через Плато, а именно там живет Клара. Вне зависимости от Боба Аллена уж его-то она на ужин пригласит, хотя бы затем, чтобы похвастаться девочками. Может, сведения Джейка устарели и она прогнала своего мужа за то время, что прошло с их встречи. Так или иначе, мужей во все века обводили вокруг пальца, пусть это касается такой мелочи, как пригласить за стол старого соперника. Эти мысли придали всей идее некоторую привлекательность.

— Как ты думаешь, Калл, сколько ехать до Монтаны? — спросил он.

Калл посмотрел вдаль через пыльные равнины, как бы представляя мысленным взором эти волнистые пространства, протянувшиеся дальше, чем рассказывают, дальше, чем кто-либо видел. Джейк утром упоминал реку Милк, о которой он вообще никогда не слыхал. Он знал ту территорию, которую знал, но она кончалась на реке Арканзас. Многие говорили о Желтом камне так, будто это конец света; даже Кит Карсон, с которым он дважды встречался, никогда не рассказы вал о том, что лежит далеко на север.

Но потом он вспомнил, как они однажды разбили лагерь на Бразосе, много лет назад, вместе с армейским капитаном. С ним был разведчик из делаваров, который пробирался дальше, чем кто-нибудь из них, вплоть до реки Миссури.

— Черного Бобра помнишь, Гас? — спросил он. — Вот он бы знал, насколько это далеко.

— Я его помню, — ответил Август. — Всегда удивлялся, как сумел такой коротконогий индеец прошагать столько миль.

— Он хвастался, что побывал всюду, от Колумбии до Рио-Гранде, — сказал Калл. — Вот это и значит знать страну, так я тебе скажу.

— Так ведь он был индейцем, — заметил Август. — Ему не приходилось устанавливать порядок и закон и охранять банкиров и учителей воскресных школ, как нам. Наверное, поэтому ты и готов рвануть в Монтану. Хочешь помочь организовать еще несколько банков.

— Не мели чушь, — отрезал Калл. — Какой я тебе банкир?

— Нет, конечно, но многим банкирам ты дал шанс, — заметил Август. — Именно этим мы и занимались, надо признаться. Убивали чертовых краснокожих, чтобы они не беспокоили банкиров.

— Они не только банкиров беспокоили, — сказал Калл.

— Ну да, еще адвокатов, врачей, журналистов и коммивояжеров всех мастей.

— Не считая женщин и детей, — добавил Калл. — говоря уже о простых поселенцах.

— Ну, женщины, дети и простые поселенцы — просто пушечное мясо для адвокатов и банкиров, — заметил Август. — Часть общей картины. После того как индейцы повыбивали достаточно народу, раздался общий вопль и нас послали разделаться с индейцами. Если они все равно возвращались, за дело бралась армия, и тогда им приходилось совсем худо. В конечном итоге армии удастся так их подсократить, что их можно будет засунуть в какие-нибудь резервации, и тогда явятся адвокаты и банкиры и начнется настоящая цивилизация. Каждый банк в Техасе должен бы нам приплачивать за то, что мы сделали. Если бы мы этого не сделали, все и банкиры до сих пор бы обретались в Джорджии, питаясь салатом и репкой.

Тогда не знаю, чего ты тут застрял, если так думаешь, — проговорил Калл. — Надо было вернуться домой и учить детей в школе.

— Черт, вот уж нет. Мне хотелось взглянуть на все это, пока банкиры и адвокаты все не захапали.

— Ну, до Монтаны они еще не добрались, — сказал Калл.

— Если мы туда двинем, они пойдут по пятам, вот увидишь. Самые первые из них наймут тебя, чтобы ты перевешал всех конокрадов и приструнил тех индейцев, у которых еще остался запал. Ты все это сделаешь, и вы получите цивилизованный мир. А потом ты не будешь знать, чем заняться, и будешь маяться, вот как ты тут маешься последние десять лет.

— Я уже не мальчик. Я помру, прежде чем все это произойдет. И вообще, я вовсе не собираюсь порядки устанавливать. Я хочу заняться скотоводством. Джейк же сказал, что там рай для скотоводов.

— Какой из тебя скотовод, Калл, — возразил Август. — Такой же, как и из меня. Если бы у нас было ранчо, не знаю, кто бы им занимался. Каллу показалось, что, возможно, кобыла простояла на трех ногах достаточно долго, да и с Гасом он уже наговорился. Иногда от Гаса можно услышать странные вещи. Он перебил индейцев не меньше, чем любой рейнджер, и видел достаточно совершенных ими зверств, чтобы знать, почему он это делал. И все же, когда он говорил, иногда казалось, что он на их стороне.

— Насчет ранчо, — сказал он. — Мальчишка сможет им заниматься. Он уже почти вырос.

Август немного подумал над этим предложением, как будто такое никогда не приходило ему в голову.

— Что же, может, и так, Калл, — согласился он. — Думаю, он мог бы этим заняться, если бы захотел и если бы ты ему позволил.

— Не понимаю, почему бы ему не захотеть, — заметил Калл и направился к кобыле.