"Попытка возврата - 3" - читать интересную книгу автора (Конюшевский Владислав Николаевич)Глава 17- А ты можешь сказать мне, что такое пропаганда? Ну, просто, своими словами? - Издеваешься? Я неодобрительно посмотрел на Тверитина, но Стас был совершенно серьезен и сидя за столом напротив, молча хлопал глазами, ожидая ответа. Глядя на его серьезную физиономию, я пожал плечами и ответил: - Пропаганда, это звездеж распространяемый властью с целью достижения своих целей. - И все? Собеседник поставил локти на стол и сложив ладони домиком, насмешливо прищурился. - Нет не все, но это основное. А вообще пропаганда это способ подачи информации призванный манипулировать сознанием людей. Ну и побуждать их к каким-то действиям. Блин, вот никогда не задумывался над определением пропаганды. Она лилась отовсюду и нутром я отлично знал что это такое, только вот словами, да еще приличными, выразить свое знание не мог, поэтому сейчас и злился. А Тверитин, покачав головой еще и поправил: - Побуждает к действиям агитация. Хотя, эти два понятия между собой неразрывно связаны. А вообще, пропаганда, это распространение информации в любом ее виде. Часто заведомо ложной информации, но позволяющей добиться требуемого результата. И распространяться эта пропаганда может вовсе не только средствами массовой информации. В ее распространении может быть задействовано все, вплоть до слухов и сплетен. Я не буду говорить про лозунги, кинофильмы, памятники и плакаты. Это само собой разумеется. Но ты знаешь, что даже музыка может являться пропагандой. Просто мелодия, без слов. Даже какая-то обычная вещь, может быть пропагандой. Она может не нести никакой символики, но все равно являться пропагандой. Только скрытой, воздействующей на подсознание. И главное в любой пропаганде, это чтобы она оказала нужное воздействие на общественное мнение или какую-то целевую аудиторию. Хмыкнув, я констатировал: - Слишком умный. Убивать пора! Стас поправив очки улыбнулся: - Пробовали - не получилось... Закурим? Он подвинул мне коробку папирос, но я демонстративно достал из пачки свою сигарету и с вызовом посмотрел на собеседника. Только вот он моим действием вовсе не смутился, а наоборот, смущенно кашлянув, жестом попросил, чтобы я его угостил "Кэмэлом". От же жук! Вот так, слету, переиграл ситуацию и теперь показывает, что готов перейти из положения доминирующего учителя, в положение ученика. Увидел, что его собеседник ощетинился всеми иголками и превратился в оппонента, и тут же дал задний ход, сглаживая ситуацию. Сейчас, небось, задаст какой-нибудь вопрос о последней нашей операции. И слушать будет, открыв рот и восхищенно ахая. Мда... Тверитин еще и психолог хороший. Только и я не лыком шит, а так как этот парень с каждой минутой мне нравился все больше и больше, то я решил не заморачиваться с вывертами НЛП и меряться письками, а просто сдвинув к нему свою пачку и забирая его папиросы, со смешком предупредил: - Если ты меня сейчас спросишь о моем боевом прошлом, то я тебя уважать перестану. Хе! Судя по тому, как в глазах Стаса что-то мигнуло, я сделал свое предупреждение вовремя. После этого, он несколько секунд молча смотрел на меня, а потом, рассмеявшись, протянул руку, со словами: - Ты извини. Иногда меня заносит. А что, в будущем все такие "подкованные"? - Не больше чем в прошлом. - Понятно... Чай будешь, а то что-то в горле пересохло? - Буду И глядя, как новый заведующий идеологическим сектором при ЦК ВКП(б) разливает чай в стаканы с металлическими подстаканниками, я хмыкнув вспомнил наше с ним сегодняшнее знакомство. То есть, уже вчерашнее. Время-то - заполночь... А начиналось все довольно стандартно. Верховный, выйдя из самолета, вместе с Гарриманом прошелся вдоль почетного караула, попозировал журналюгам, пожал руки "невидимкам" и отправился в специально приготовленный ангар, толкать речь. Короткую, минут на тридцать. Но, довольно информативную. В начале он осветил международную обстановку и поздравил американцев с большими успехами их войск в Италии. Отметил так же огромную результативность действий совместной базы для достижения общей победы. А потом огорошил (во всяком случае, меня) тем, что поблагодарив летчиков, объявил о закрытии 128-й АБОН. Дескать, свою задачу база выполнила и так как целей в освобожденной Красной Армией восточной Европе, для стратегической авиации не осталось, то союзнические авиаторы теперь будут постоянно дислоцированы в Италии. Мда... я только покрутил головой. А ведь действительно - сейчас немцами контролируется только западная Европа, в том числе северо-запад Австрии и запад Германии. И чтобы обрабатывать цели в этих районах, а так же во Франции и разных Бельгиях с Нидерландами, им вовсе не надо делать огромного крюка для посадки на востоке. Расстояния то резко сократились и летуны могут работать со своего родного аэродрома, без заходов в гости. Потом, Верховный рассказал о достигнутых на сегодняшний день результатах операции "Суворов" и как-то незаметно съехал на последние события, что происходили в этих местах. Тут уже удивленно начали таращиться летчики. Они ведь были ни сном ни духом об опасности висевшей над их головами. А теперь, когда на сцене, после широкого жеста Сталина: дескать - вот они ваши спасители, появились русские "невидимки", америкосы, после секундной паузы, разразились аплодисментами и свистом. Виссарионыч, который явно не привык к такому странному выражению одобрения, слегка поморщился, но тут же взяв себя в руки начал улыбаться, а потом пригласил на трибуну Гарримана. Посол тоже разразился речью, в начальной своей части сильно схожую с выступлением Верховного, но освещая захват АКовцев, добавил, что попытка покушения на военнослужащих США, воспринята президентом их страны очень близко к сердцу. Причем настолько, что с согласия Советского правительства, в расследовании этого покушения будут принимать участие следственные органы Соединенных Штатов. Ага, вот оно! Я даже заерзал на своем месте. Ну, все - держись Миколайчик! Теперь тебе небо с овчинку покажется! Теперь тебя будут нагибать не только "восточные варвары", но и америкосы, а против этих объединенных усилий у тебя кишка тонка! А ведь при расследовании вполне возможен и выход на твоих хозяев... Очередной раз поразившись прозорливости Колычева, я опять обратил внимание на сцену, так как там происходили интересные события. Гарриман, после окончания своего спича заявил, что его правительство в знак благодарности за спасение жизни своих летчиков, приняло решение наградить советских бойцов террор-групп - Бронзовой Звездой. И тут же не сходя с места, приняв из рук помощника коробочки с наградами, начал одаривать ими слегка обалдевших "невидимок". Правда, мужики растерялись буквально на секунду, а потом армейские навыки дали о себе знать. Я даже фыркнул от восторга, когда первый получивший из рук посла темного цвета звездочку, на красно-сине-белой ленте (а это оказался Федька Свиридов), козырнул, пожал ему руку, а потом, четко повернувшись к залу, громко рявкнул: - Служу Советскому Союзу! А за ним, "отслужили" свое и остальные ребята. Судя по всему Верховному эта ситуация тоже очень понравилась так как он благожелательно кивал и улыбался в знаменитые усы, каждому выходящему. И потом, когда все закончилось, еще добавил, что мол от советского правительства пацаны получат награды в Кремле, так как статут этих наград, подразумевает награждение именно там. В общем, как я понял, наши решили обыграть ситуацию по полной. В другом случае эта, в общем-то рядовая операция по поиску и обезвреживанию противника, тянула бы в лучшем случае на Красную звезду. Ну, или если толково составить рапорт, то на "Знамя" - максимум. А здесь похоже пахнет орденом Ленина. Мда... на что только не пойдешь в пропагандистских целях... Единственно, несколько напрягла мысль, о том что моих ребят могут как-то обойти при раздаче "ништяков". Но рассудив трезво и посмотрев на просто лучившееся лицо Ивана Петровича сидящего в президиуме, я тут же успокоился. Американскую висюльку мне и даром не нужно, но вот советскими наградами мы точно не останемся обделенными. Конечно, воюем не за них, но все же, все же, все же... А потом был небольшой банкет, после которого нас вызвали в дом, где расположился Сталин. Нас, это не в смысле меня и Гусева, а всех моих парней. Кстати, было очень прикольно за ними наблюдать. Они, когда узнали куда именно мы идем, сильно спали с лица. Даже невозмутимый Марат, который в обычной жизни своим спокойствием мне всегда напоминал индейца, безостановочно облизывал губы и вертел головой, как будто воротник гимнастерки неожиданно стал давить на горло. Про остальных я вообще молчу. И это вполне понятно - когда некто Лисов первый раз входил к Иосифу Виссарионовичу, он испытывал похожие чувства. Хотя для меня тогда Сталин был не более чем историческим персонажем. А ведь для ребят он ВСЕ. Реально - ВСЕ. Это позже, будут стараться смешать его имя с грязью, но на сегодняшний момент он не просто руководитель страны, а руководитель страны, выигравшей самую страшную войну в своей истории. И сейчас все прекрасно знают, что будь на его месте кто-то другой, то немцы бы уже давно соединились с японцами где-то в районе Урала. Но даже не это главное. Главное то, что несколько лет идет просто пик обожания Верховного. И встреча с ним, воспринимается обычными людьми, как нечто запредельное, поэтому ребят так и колбасит. Мда... вот тебе и "культ личности", в самом ярком своем проявлении. Хотя, правильно говорят - "был культ, но ведь была и личность"... В конце концов, не выдержав, уже перед самой дверью в кабинет, я сказав сопровождающему нас сотруднику охраны: "секунду подождите", обратился к мужикам: - Отставить дрожания! Ведете себя мля, как барышни перед процессом дефлорации! Вы - офицеры Красной Армии! Возьмите себя в руки! В ответ, Жан, криво улыбнувшись бледными губами, даже попытался пошутить: - Я только сержант. Мне можно... - Тогда - делай как я! И кивнув сопровождающему, рубанул строевым шагом в открытую им дверь. А после всех положенных слов, Сталин, оставив Гусева, Колычева и какого-то незнакомого мне очкастого парня сидеть за столом, прошелся перед нашим строем, внимательно вглядываясь в лица ребят. Те, не дыша, задрав подбородки, ели его глазами. Я еще подумал, как бы у них косоглазие не наступило от чрезмерного усердия, но в этот момент Виссарионыч улыбнулся и сказал: - Вольно, товарищи - а потом отступив на шаг, поинтересовался у Колычева - Иван Петрович, а что это в особой группе ставки со званиями творится? Или товарищ Гусев своей волей разжаловал всех? Вот например Илья Иванович должен быть полковником, но носит майорские погоны. А товарищ Шарафутдинов - Верховный безошибочно ткнул пальцем в Марата - майор, но стоит передо мной капитаном. Гусев вскочил и доложил: - Товарищ Сталин, это сделано из соображений секретности! И звания, а так же рода войск, спецгруппа меняет исходя из поставленных задач! Вождь, как будто про это раньше и не знал, удивленно покачал головой, но потом, улыбнувшись, ответил: - Это хорошо. А то я уж было подумал, что товарищи в чем-то провинились... - Никак нет, товарищ Сталин! Результаты работы группы выше всяких похвал! Это уже Колычев вставил свои пять копеек. Верховный глянул на него, после чего жестом усадил вскочившего наркома и хмыкнув, сказал: - Я знаю, это я просто пошутил. А то наши герои - он кивнул в сторону застывшего строя - уж очень сильно нервничают. А товарищ Сталин, он ведь не Зевс-громовержец, он обычный человек который может и пошутить и посмеяться. После чего опять пройдясь перед нами, он, став серьезным, выдал: - Товарищ Колычев постоянно держал меня в курсе относительно действий вашей группы. И они действительно - выше всяких похвал. Один захват Вельдберга позволил нашей разведке и контрразведке не только вычислить местонахождение гитлеровских подразделений с функциями аналогичными вашим, но и проследить возможные пути и каналы эвакуации нацистских бонз. А, исходя из данных нашей разведки, они уже бегут! Только, далеко уйти им не удастся и благодаря вашим действиям, время на их поиск и поимку, сильно сократилось. Поэтому от лица Советского правительства, выражаю вам благодарность! - Служим Советскому Союзу! Сталин, после нашего вопля, шутливо прикрыл себе ухо ладонью и, посмеиваясь, укорил: - Совсем оглушили - после чего, положив трубку на стол, и направив палец в нашу сторону, продолжил - Добавлю, что ваша операция по поимке Вельдберга, будет достойно оценена. Но не здесь, а в Кремле. И еще - по поводу найденного золота, хочу сказать, что нами принято решение о награждении вас ценными подарками. Какими - сейчас сообщать не стану: пусть это будет сюрприз, о котором вы тоже узнаете в Москве. Поэтому - готовьтесь товарищи, завтра вы вылетаете в столицу нашей Родины. Товарищ Гусев, займитесь подготовкой бойцов, к встрече со столицей. И на этот раз - без всякой секретности. Пусть люди наденут все свои награды и заслуженные погоны. - Разрешите выполнять? - Выполняйте и... - готовая следовать за Серегой пятерка застыла на месте, опять довернувшись к Верховному - Я хочу сказать, что очень рад личному знакомству с одной из лучших спецгрупп нашей армии. А потом прошел вдоль строя и пожал всем руки. У меня мелькнула мысль, что пацаны теперь правую руку год мыть не будут и с трудом задавив смешок, собрался было уже идти вслед за генерал-майором, но Сталин, в лучших традициях "17 мгновений" остановил меня словами: - Товарищ Лисов, а вас я попрошу задержаться. - и дождавшись когда за моими ребятами закроется дверь, выдал - Илья НИКОЛАЕВИЧ я хотел бы вас познакомить с нашим новым заведующим идеологическим сектором ЦК ВКП(б) - Станиславом Игоревичем Тверитиным... Опаньки! Если Верховный выделил мое настоящее отчество, то значит этот завсектором в курсе, что из себя представляет Лисов, на самом деле. Я более внимательно вгляделся в подходящего ко мне парня. Так: рост примерно метр семьдесят шесть, возраст приблизительно как у меня, очки с минусовыми стеклами. Плюс, когда Сталин говорил, завсектором держал голову чуть повернутой к говорящему левым ухом, значит правое - плохо слышит. И еще: с той же стороны на фейсе, несколько мелких шрамов. Ага, похоже этот паренек вовсе не кабинетный сиделец и успел повоевать. Или не повоевать, а просто попасть под взрыв. Поэтому - уху пипец, глаз поврежден и на морде отметины. Но руку не зацепило. Это я отметил, отвечая на крепкое рукопожатие Тверитина. В принципе так наше знакомство и состоялось. Сталин в дальнейшем разговоре подтвердил, что главный идеолог действительно знает о моем иновременном происхождении а потом, побеседовав с нами еще минут двадцать, отправил обоих со словами: - Вам теперь придется плотно контактировать, так что начинайте притираться друг к другу. А сейчас, можете быть свободны. Козырнув Верховному, мы вышли и уже идя по коридору, Станислав предложил: - Ну что, может, сейчас ко мне? Вы не против? Я думаю, у нас друг к другу будет масса вопросов. - Пойдемте. Мне всегда было интересно, как именно творится пропаганда. - Пропаганда? - Тверитин ухмыльнулся и, открывая передо мной дверь в отведенную ему комнату, спросил - А вы знаете, что это такое? Вот так провокационно, начался наш первый разговор. Правда, минут через пять мы уже договорились перейти на "ты", но общий накал снизился лишь после того, как основательно "прощупали" друг друга. И поэтому после чая, разговор пошел гораздо более доверительный и человечный. А собеседник он оказался - обалденный. И знаний у парня было просто выше крыши. Знаний и желания в достижении поставленных целей. - Я чуть больше чем полгода назад был назначен на эту должность и пришел в ужас, когда увидел, что твориться в идеологическом секторе! - Стас махнул рукой, рассыпая пепел - Догадывался, предполагал, но никак не рассчитывал встретить такое... Это же ни в какие ворота! Болото, по-другому состояние дел не назовешь. Те, кто должен отвечать за идеологию настолько обленились и обросли жиром, что ни о каких изменениях и слышать не хотели! До них просто не доходило, что с двадцатых годов все очень сильно поменялось! А в идеологии, ведь очень важно не только понимание текущего момента, но и моментальное реагирование на него. И не только в идеологии, а и в экономике. Ведь не зря, товарищ Сталин начал проводить экономические реформы. А пропаганда должна действовать гораздо быстрее и объяснять все нововведения с выгодной для государства точки зрения. - Это точно - ткнув папиросой в переполненную пепельницу я ухмыльнулся - после речи Верховного бойцы начали трясти замполитов, требуя объяснений и толкований, а те сами, ни ухом ни рылом. Тупо зачитывали спущенные сверху распоряжения, а вот чтобы доступно объяснить начавшиеся реформы, так это получалось буквально у единиц. А остальные, просто бздели и при зачитывании утвержденного текста, только что в обморок не падали. Кстати, насчет "утвержденного" - я сам был свидетелем, как один замполит полка, волнуясь, интересовался у своего дивизионного начальства: не является ли присланная бумага вражеской провокацией. А уж на вопросы бойцов - "Так это что - почти что новый НЭП?", заходились криком и пенились как огнетушители. Уж больно резко сменилась линия партии и, как бы сказал незабвенный основоположник ленинизма - твердокаменным большевикам, это как серпом по одному месту. Стас кашлянул и, странно глядя на меня, вклинился в монолог: - Мда... Хорошо что Иосиф Виссарионович меня предупредил... - Насчет чего? - Насчет того, что товарищ Лисов является не только законченным авантюристом, но еще и ярко выраженным антикоммунистом. Причем, антикоммунизм выражается не в отрицании самой идеи, а в крайнем неприятии большинства проводников этой идеи в массы. Я покладисто согласился: - Не переношу замполитов. Нет, и среди них нормальные люди встречаются, но мне они попадалось крайне редко. В основном стукачи, которые только и могут, что тупо цитировать спущенные сверху цидули. При этом, не отступая от текста ни на одну запятую. А если вдруг сами что-то напишут - для доклада или выступления, то значит, речь будет состоять из одних штампов и лозунгов... Тут до меня неожиданно дошли слова Станислава и я нервно поинтересовался: - И еще вопрос - а что, товарищ Сталин действительно прямо так и сказал - "ярый антикоммунист"? Да-а-а, положеньице. Я это конечно особо не скрывал, да и с Верховным на подобные темы несколько раз беседовали, но когда меня начинало заносить относительно партии, вместе с ее членами, Иосиф Виссарионович просто затыкал разошедшегося Лисова и все. Только сейчас, один черт, услышав подобное из чужих уст, стало как-то страшновато. Уж очень это грозно звучало - "ярый антикоммунист"... Чуть ли не как приговор. А Тверитин, тем временем, почесав подбородок, неопределенно покрутил головой, отвечая на мой вопрос: - Товарищ Сталин много чего говорил, в том числе и эти слова. Говорил и то, что при всех своих политических заблуждениях, ты - по настоящему преданный Родине человек и жизнь готов положить для ее процветания. Да и антикоммунизм твой, скорее наносной, который со временем пройдет. Фух! Ну, это нормально. Это он мне и самому озвучивал, только несколько другими словами. Успокоившись относительно сильно напрягших меня высказываний Виссарионыча, я опять почувствовал вкус к жизни и, хотел уже было сказать что-то вроде: "не дождетесь", но завсектора продолжил: - Что же касается так нелюбимых тобою партийных работников... А ты учитываешь, что у них нет права на ошибку? Вообще нет? Авиаконструктор, к примеру, если сильно ошибется, то максимум что ему грозит, так это "шарашка". А если ошибется партийный работник? Ведь не зря про них говорят - "открыл рот - рабочее место готово". - Говорят как раз таки про "закрыл рот"... - Это непринципиально. Так вот, если этот рот хоть в чем-то ошибется при донесении идеи партии, то поблажки не будет. Поэтому люди в основном просто боятся допустить ошибку. Но в чем-то ты прав - очень мало осталось среди партапаратчиков, по-настоящему инициативных людей. Ведь самое интересное, что были разосланы циркуляры и рекомендации по подготовке населения к реформам. Только срабатывали они через раз. Те, кто действительно горел своей работой, сделали все, чтобы информация сработала, как задумывалось. А остальные... им ведь ничего не надо. Только паек, власть и привилегии, на остальное им плевать. Нет, они делают свое дело, но очень косно, потому как превратились за эти годы в ярых коньюктурщиков. - Понятно - откинувшись на стуле, я заложил руки за голову - коньюктурщики тебе не нужны. Тебе нужны креативщики. - Кто? Стас перестал вещать и несколько секунд шевелил губами, бормоча: - Креатив... ага... созидание... творчество... Английское слово? Но, ты опять прав! В этом деле нужны именно творческие люди, которые будут ежесекундно отслеживать настроения в обществе и моментально реагировать на все изменения на местах. Не с недельной, месячной или полугодовой задержкой, а именно моментально! И это ведь не только внутри страны делать нужно, но и по всему миру. Вот сейчас у нас задача - создание положительного образа СССР в глазах мировой общественности. Ну, пока мы немцев бьем, это сделать довольно легко. Но ведь, насколько я знаю, после этой войны, начнется "холодная". А это значит, что из первой задачи вытекает вторая - недопущение "холодной войны". И мы уже начали работу в этом направлении. Я заржал и ответил: - Видел, видел, как америкосы за нашими штанами охотятся. - Во - Тверитин поднял палец - это мелочи, но из таких мелочей и складывается идеологическое воздействие. В данном случае - пропаганда советских "невидимок" как самых сильных, умелых и страшных бойцов. Люди всегда тянутся к чему-то сильному и героическому, поэтому детали вашей униформы настолько популярны. Каждый хочет хоть как-то приобщиться к живой легенде. А вот, к примеру, на Тихоокеанский ТВД, где о террор-группах слышали только краем уха, но куда идут наши военные поставки, в стволы некоторых минометов, вкладывается завернутая в ветошь бутылка водки. И записка, написанная круглым женским или детским почерком. Что-то наподобие - " to dear american brother-in-arms". И это тоже капля на наши весы. А из таких капель и складывается мировое общественное мнение. - Мда... Я только удивленно крутил головой, слушая разошедшегося Стаса. Блин! А ведь действительно - вот так вот, по мелочи, по чуть-чуть, постепенно преподносить миру облик измененного Союза. Нас представляли зверями и дикарями, а что если все переиграть? Нет, варварами сразу нас считать не перестанут, но если это повернуть в свою пользу? Создать, так скажем, совершенно новый облик советского человека, в глазах мировой общественности. Когда я озвучил эту идею Тверитину, он только хохотнул: - А мы что делаем? Видишь ли, я читал записи твоих бесед и понял одну интересную штуку. Если опустить наши природные богатства и территории, то знаешь, почему к нам такое отношение на западе? - Потому что они - козлы! - Это тоже опустим... А к нам так херово относятся, даже не столько из-за коммунистической идеологии, а просто из-за того, что мы - белые. Я удивился: - Это, в каком смысле? - В самом обычном. В смысле - цвета кожи. Внешне ведь, мы ничем не отличаемся от европейцев и они подсознательно ждут схожих с ними поведенческих реакций, а их нет! - Стас хлопнул себя кулаком по ладони, продолжая - Нет, потому что у нас совершенно другой менталитет. СОВЕРШЕННО. И вот когда до них дойдет, что мы пусть и белые, но ДРУГИЕ, то отношение поменяется. Ведь, к примеру, к тем же японцам до войны не было никаких претензий. Да, делают харакири - несколько конечно варварское занятие, но это традиция и поэтому воспринимается европейцами спокойно. Кланяются безостановочно, орут в самых неожиданных местах, едят всякую гадость. Но это совершенно никак не влияет на отношение, потому что европейцы внутренне к подобному готовы и воспринимают такое поведение как само собой разумеющееся. А вот по отношению к нам - влияет и еще как! Во как... а ведь если подумать, то так оно и есть. Мордально мы действительно ничем не отличаемся и инострики, наших за границей, начинаю вычислять даже не по русскому говору, а по немеряному потреблению горячительных напитков, купанию в фонтанах и яростных драках с грабителями, которые тоже сразу не распознают в своих жертвах русских. Только когда пьяненький турист, вместо того чтобы покорно отдать кошелек здоровенному негру, начинает метелить этого самого негра, да еще и радостно материться, до грабителя доходит, что он круто попал, потому что нарвался именно на выходца из России. Только вот, как изменить это отношение, я не очень понимал. То есть, конечная цель понятна, но вот как ее добиться? Спросил у Стаса. Тот, подумав несколько секунд, ответил: - Вообще, разрабатывается очень обширная и комплексная программа. И для внутреннего применения и для внешнего. Вот для внешнего, мы просто начнем создавать образ русского. Вон, как в Штатах делают. Ты ведь можешь сразу ответить, как представляешь себе обычного, среднего американца? - Могу - я с готовностью выпрямился на стуле - это жирная свинья, которая заботится только о собственном благополучии. Своих родителей он сдает в дом престарелых, а с детей, по достижении ими шестнадцати лет, начинает взимать плату за проживание в собственном доме. Науками не интересуется. Обычно умеет только писать, а с арифметикой уже полные нелады, поэтому даже элементарные вычисление, делает на калькуляторе или компьютере. Носит чехол для дирижабля, ошибочно принимая его за футболку. Считает, что весь мир должен жить по его образу и подобию. Да - очень любит себя, гамбургеры и Макдональдс. Тверитин, пока я говорил, слушал приоткрыв рот, а потом, тряхнув головой, выставил руки вперед: - Стоп, стоп, стоп! Я спросил не про будущего американца, а про настоящего. Сейчас, как ты себе их представляешь? Во что одеты и чем занимаются простые люди? Самый первый и самый яркий образ? - А, вот ты о чем. Ну, тут вопросов нет. Самый яркий образ, это конечно - ковбой в прериях. Весь такой загорелый, работящий и отлично стреляющий. - Вот. Именно образ ковбоя, в широкополой шляпе, узких саржевых брюках и с двумя "кольтами", является наиболее ярким символом Америки. А мы создадим образ советского человека. Я ехидно хмыкнул: - Строителя коммунизма? И кстати, то что ты назвал "саржевыми брюками", образованные люди, обычно называю джинсами... Стас, на подначку внешне никак не отреагировал, ответив: - Нет, идеологии в этом образе практически не будет. А для запада обычный советский человек, будет выглядеть приблизительно так: крепкий, здоровый, малость грубоватый и работящий. Под европейского денди его маскировать все равно бессмысленно, поэтому мы решили отталкиваться от американского опыта. Тем более, что у нас много общего - огромные территории, многонациональность, множество неосвоенных земель. Так вот, русский, одевается обычно в гражданский вариант разгрузки (уж если она сейчас настолько популярна, то грех этим не воспользоваться) и в удобные мешковатые штаны. На ногах крепкие ботинки, или полусапоги. Живет он в бревенчатой избе - эдакий коттедж из круглых бревен. Его жена или подруга, обычно небольшого роста, но фигуристая и непременно с косой. Скулы высокие, глаза большие. На ногах - сапожки. Носит юбку до колен и если зима, то легкий полушубок отличной выделки. Оба - замечательные стрелки и в свободное от работы время любят поохотиться на медведя, или внезапно напавшего врага. При этом русский, на такой случай держит дома автомат, а у жены стоит любовно ухоженная винтовка с оптическим прицелом. Слушая Тверитина я постепенно херел, но увидев хитрющий блеск в его глазах, возмущенно завопил: - Да ты меня прикалываешь, паразит такой! А еще заведующий идеологическим отделом! Постыдился бы! А то я ведь на секунду подумал, что ты это серьезно... И поэтому обалдел вконец... Рассмеявшийся Стас, перегнувшись на стуле, хлопнул меня по плечу и примиряюще сказал: - Ты первый начал... А я - конечно, шучу. Если бы все было так просто... Но кстати, я тебе озвучил один из вариантов, который среди десятков прочих, разрабатывался нашей командой. Так что в каждой шутке есть только доля шутки. А вообще - он мечтательно поднял глаза к потолку - нам сейчас очень-очень не хватает телевидения. Ведь по твоим словам, это получается наиболее действенный источник пропаганды. Конечно - грамотно подобранное визуальное движущееся изображение, да еще и с наложенным текстом, может дать потрясающий эффект! Товарищ Сталин, разумеется, уже отдал распоряжение всячески форсировать работы в этой области, но ближайшие года три, нам придется обходиться тем что есть. И кстати - хотел задать тебе вопрос - ты, наверное, напалмовые бомбардировки, в своем времени, видел только на экране? Я удивился внезапной смене разговора, но честно ответил: - Да. А откуда ты знаешь? Тверитин улыбнулся: - Я так и понял. Просто мой друг был в объединенной команде, которая доводила до ума твое предложение. Да, если бы ты им тогда под горячую руку попался, я бы тебе не позавидовал. - А что не так? - Ну... - Стас задумался, а потом ответил - в общем-то, все не так. Мне это Савелий объяснил, как специалист. Ведь сгущенный нефтепродукт применялся еще в первую мировую войну и сошел со сцены как крайне неэффективное оружие. То есть, он даже рядом не стоял по сравнению с поражением, наносимым обычными бомбовыми ударами. Ты, наверное, когда по телевидению результаты напалмовой бомбардировки видел, то был сильно впечатлен? - Еще как - море огня и сгоревшие трупы. - А в Крыму, как было? Я почесал репу: - Несколько не так, но эффект был сильный! - Вот именно что - эффект, а не эффективность! И еще учти, что твой рецепт очень сильно доработали. И даже не столько его, хотя там специалисты превзошли самих себя, а именно способ применения. Ведь как вышло - когда сверху химикам-оружейникам спустили эту задачу, то они ее выполнили очень быстро и передали получившийся продукт летчикам. А те схватились за голову, так как отлично знали, насколько мизерный результат будет при его использовании. Ведь вылить напалм и при этом попасть в нужную цель, практически нереально. Но сверху требовали результата, поэтому химики и летуны провели испытания, полностью подтвердившие их опасения. Когда же они обратились к товарищу Сталину, в попытках объяснить бесполезность этой затеи, то им дали почитать боевое донесение летчиков, наносивших удар по румынским позициям. И данные разведки об эффективности этого удара. Да еще и пальцем недвусмысленно погрозили... Испытатели утерлись и стали думать, что же делать. Ведь вся загвоздка в том, что в первый раз его применили именно с "У-2"! А у него скорость и высота тогда была такая, что летчик мог сброшенной с самолета гайкой попасть в голову любому, на выбор, противнику. Только вот днем этот самолет можно сбить хоть из пистолета. Да и полезная нагрузка у "У-2" - мизерная. А при использовании огнесмеси с нормальных бомбардировщиков, она становится практически бесполезной. Там ведь и скорости и высоты совсем другие. - Ага, как же - "бесполезной"! Я сам видел, как после бомбардировок с ТБ, фрицы пачками сдавались. И среди пленных - психов целая толпа была! Сошедших с ума, от такой "бесполезности"! Стас кивнул, соглашаясь: - Конечно. Особенно если учесть, что была придумана новая тактика применения авиаударов, специально для использования твоего боеприпаса. С летчиков ведь тоже спросят, если задача будет не выполнена. Вот поэтому так и действовали - первые волны ТБ поливали позиции сверху, а замыкающие самолеты отрабатывали обычными осколочно-фугасными бомбами, которые накрывали выскочивший на тушение пожара личный состав. Да плюс эскадрильи "У-2", ночью точечно поливающие обнаруженные днем, опорные пункты. - Да ну... - я пребывая в сомнениях покачал головой - а как же вопли Геббельса о применении русскими бесчеловечного ОМП? - А что ему еще было делать? Даже без напалма, Крымская группировка сдалась бы просто на несколько дней позже. А тут - такое оправдание! Ведь на "генерала мороза" это поражение не спишешь - климат не тот, а вот спихнуть свое поражение на русское чудовищное оружие - в самый раз! И вспомни, тогда сразу же появилась масса свидетельств очевидцев, про "огонь с неба", которые все приукрасили до жути. Но тут Геббельс сам себя перехитрил. Мы ведь, впоследствии практически не применяли огнесмесь, именно в силу ее малой эффективности, но зато когда для добивания почти сломленного противника начинали поливать "жупелом" врага, то он довольно часто "ломался" окончательно. Не из-за потерь, которые были гораздо меньше, чем при применении обычных бомб, а именно потому, что немцы психологически были готовы к панике, при виде льющегося с неба огня. И право на эту панику им дал сам Геббельс, своими завываниями о "бесчеловечном оружии". Единственно, где напалм себя показал очень неплохо, были вражеские аэродромы. Вспомни, сколько тогда самолетов сожгли, прежде чем немцы придумали новую тактику противодействия? Ну и в польских лесах, когда оттуда гитлеровских окруженцев выкуривали, он тоже был выше всяких похвал. Е-мое! Я слушал Стаса и уши у меня горели рубиновым огнем. Неужели все действительно так? Хотя сейчас, вспомнив все обстоятельства, я уже в этом не сомневался. Блин! Вот уж лопухнулся так лопухнулся! - А Иосиф Виссарионович про это знает? Задав вопрос, я с напряжением ждал ответа и Стас не стал томить: - Знает. После операции в Крыму, к товарищу Сталину на прием пришел главком авиации с химиками и показали ему развернутую картину. Бли-и-и-н... Вот это жопа. Все что я мог сейчас, так это растерянно пробормотать: - А мне он так ничего и не сказал... Тверитин улыбнулся: - Наверное, расстраивать не хотел. Но если говорить серьезно, то, что ты переживаешь? Ведь главное, это конечный результат. А вот как раз он - самый замечательный! И пусть эффективность у предложенного тобою оружия маленькая, но ведь все твердо уверены в обратном. И это сделано не без помощи активной пропаганды! Ведь когда немцы несколько раз использовали сгущенный бензин против советских войск, психологический эффект был практически нулевым. А все потому, что наши солдаты были убеждены в том, что гитлеровцам не известен секрет нашего грозного оружия и поэтому они смогли изготовить только его жалкое подобие. И эта убежденность у них появилась, тоже благодаря нашей пропаганде.- Стас подмигнул и закуривая очередную папиросу (мои сигареты к этому времени уже закончились) сожалеющее сказал - Все-таки очень не хватает телевидения. Мы бы так развернулись... Хотя, еще перед прилетом сюда, у меня появилась одна мысль, относительно последнего дела вашей группы и освещения попытки поляков уничтожить американских летчиков. Я, еще не придя в себя от сокрушительного облома по поводу напалма, (мля, вот сколько зарекался, не считать себя умнее всех), пробурчал: - Поляки за Иосифом Виссарионовичем охотились. Им на летунов глубоко плевать было. - Э, нет! - Станислав вскочил со стула и меряя комнату быстрыми шагами, начал излагать свою идею - Я вот все думал про "картинку" и вот она - "картинка"! Телевидения пока конечно нет, но ведь есть кинематограф! Да, это гораздо более затратно, но в данном случае, овчинка стоит выделки! Вот скажи, как бы ты отнесся к совместному, советско-американскому цветному фильму на эту тему? А что ты так удивился? Они с подобным предложением сами к нам обращались месяца полтора назад. Думали снять фильм о действиях наших террор-групп и их морских пехотинцев в Югославии. Удивившись, я спросил: - Это когда они совместно действовали? Тем более, в Югославии? - Никогда, но это роли не играет. Для них, главное, чтобы в фильме присутствовали "невидимки" вместе с американскими солдатами. - Понятно. А при чем тут мы? - Да как ты не понимаешь? Представь - мы ведь будем экранизировать практически реальную историю! За это любой сразу ухватится! И все будет показано как есть, единственно добавится история чудесного спасения русским "невидимкой" американской корреспондентки, к примеру из "Вашингтон пост", которая приехала на совместную базу освещать визит товарища Сталина и американского посла! Ну и конечно внезапно вспыхнувшая между ними страстная любовь, куда уж без этого... Я заржал так, что чуть не кувыркнулся со стула и сквозь смех выдавил удивленному Стасу: - Любовь между Верховным и Гарриманом?! Да еще и страстная!? Ой, сейчас помру!! Какое-то время Тверитин недовольно смотрел на дрыгающего ногами собеседника, но потом, сам не выдержал и рассмеявшись ответил: - Дурак, между нашим солдатом и американкой! А заодно будет показан не только военный быт, но и жизнь обычных людей - хуторян, которые всячески содействовали поимке врага. - Может тогда сразу - колхозников? Ты ведь сам "пел" про идеологию? - Нет, колхозники это перебор. В данном случае действовать надо гораздо тоньше. Идеология в таком фильме должна быть тщательно скрыта. Нет, она обязательно будет присутствовать, но практически незаметно. - Это ты опять так шутишь? Я имею ввиду - насчет фильма? Стас пожал плечами: - Какие уж тут шутки. Сейчас по приезду, буду подключать наших сценаристов, режиссеров и выходить на американцев. - Круто! А на главную женскую роль кого пригласишь? Кстати, про Мэрилин Монро ты ничего не слышал? Очень, очень советую! Хотя... Блин, отставить! Она еще маленькая... Эх, жалко то как! Вспомнив сокрушительные формы главного секс-символа Голливуда, я в расстройстве шмыгнул носом замолк. - Нет, про Монро не слышал. А вот на примете держу Кэтрин Хэпберн, Энн Севедж (это из начинающих, но перспективных) и Вивьен Ли. Предпочтительнее всего конечно же Ли. - Ха, губа не дура! А она согласится? Тверитин плотоядно оскалился: - А куда она денется, если в этом будут заинтересованы ее работодатели? - Ну, тады - ой! В общем со Стасом мы посидели почти до утра. Разговор плавно перетекал то на задуманный фильм, то подковерную возню как в правительстве так и на местах, где было много недовольных новой линией Сталина, то на политику. Кстати, новый знакомый меня сильно удивил, сказав, что американцы, даже в случае железных доказательств участия англичан в попытке покушения, никаких особых действий предпринимать не станут. Да и мы слишком сильно давить не будем. Это, мол - просто нецелесообразно. Но зато те же америкосы, могут сильно одернуть своих людей из демократической партии, которые всячески ратуют за Польшу. На поляков нам в данном случае плевать, главное, что будут опарафинены те, кто пропихивал Трумэна на пост вице-президента. Этот сенатор (не без нашей помощи) находится под следствием, но костяк его команды выбрал нового кандидата и сильно давит на Рузвельта. А тут вдруг такой козырь в руки старине Франклину. И судя по всему, Рузвельт этот козырь использует на все сто. Слушая Тверитина, я уже было хотел возмутиться насчет "нецелесообразности", но при дальнейших его словах, сильно задумался. Блин! А ведь действительно - мало ли наше правительство выражало недовольство действиями поляков? Но что пшеки, что их английские друзья, на советское бурчание, плевать хотели. И зная это, меня периодически терзали смутные сомнения по поводу всей проводимой операции. Нет, вычисление "крота" в верхних эшелонах власти, это само-собой, дело хорошее. Но вот дальше - зачем вся эта бодяга? Пусть даже все складывалось бы по первоначальному плану - то есть массированная атака на аэродром крупными силами Армии Крайовой. Ну, накрошили бы великополяков, взяли "языков" и? Очередная нота? Может пожестче, но по сути, все останется, как и было. Нам сейчас действительно, сильно ссорится с Англией, смысла нет. А вот если принять во внимание слова Стаса насчет демократической партии... Может в этом вся соль? То есть недопущение во власть тех, кто впоследствии станет у руля развязывания "холодной войны". Епрст! Как интересно получается... Нет, надо будет у Колычева поинтересоваться, прав я в своих рассуждениях, или нет. Хотя, если он мне ничего раньше не говорил, то и сейчас вряд ли что скажет. Нарвусь только на очередной ор, и этим все дело закончится. Пока я замолкнув размышлял, Стас, широко зевнув, предложил: - Ну что, может, закончим на сегодня? Как-никак, уже через четыре часа вылет. - Согласен. Поднявшись, я пожал руку Тверитину и уже подходя к двери, полюбопытствовал: - Слушай, раньше неудобно было, а сейчас вроде можно спросить - тебе, где так фейс покоцало? На фронте, миной? - В шахте. От удивления, я даже вернулся и приблизившись к завсектора вплотную, уточнил: - Так ты не только на журналиста отучился, а еще успел и шахтером поработать? Вот ведь никогда бы не подумал. Стас криво ухмыльнулся: - И я не думал, только пришлось-таки, три года "давать стране угля", в шестом Особлаге. Самое смешное, что попал туда за то, за что сейчас мне деньги платят да еще и нахваливают. А вышел, в начале сорок второго, по амнистии. Тогда, очень многих поотпускали. И так как поражение в правах, практически со всех амнистированных было снято, то вернулся домой, в Москву. А дальше - фронт и работа корреспондентом "Известий". Потом, командировка к белорусским партизанам, где познакомился с Петром Мироновичем Машеровым. Познакомился и подружился. А еще через четыре месяца, был отозван в столицу и вызван на Лубянку. Сначала перетрусил, но Петро объяснил, что наркому НКВД, для какого-то важного дела, нужны нестандартно мыслящие личности. И что когда Машеров, в разговоре Лаврентием Павловичем озвучил несколько моих идей, то Берия очень сильно ими заинтересовался. У него ведь талант был, находить нужных людей... - Ого! Воистину, судьба играет человеком - вчера зэк, а сегодня, Кремлевский житель. И главное, через кого?! - Да, именно через Берию. Я же говорю - у него талант был... И еще, если уж так разговор повернулся - Стас как-то смущенно замолчал, а потом продолжил - Когда товарищ Сталин мне про тебя рассказывал, то упомянул и о том, что ты по поводу арестованных говорил. Поэтому - спасибо тебе! Если бы не ты, я бы до сих пор на нарах парился. И тысячи остальных, тоже... Я в смущении чуть не шаркнул ножкой: - Чего уж там. Если что - обращайтесь еще! Тверитин рассмеялся: - Ну, уж нет! Теперь, "если что", не будет! Я это точно знаю! Все ведь меняется, неужели ты не чувствуешь? Демонстративно понюхав воздух, ответил: - Вроде ничем не пахнет... - Ничего, почувствуешь еще! А вообще, конечно, странно: вот кто бы мне в Особлаге сказал, что начнутся такие перемены, а я буду говорить с пришельцем из будущего... Это ведь фантастика! - А то, что бывший зэка, станет главным идеологом, это не фантастика? Вот то-то! Так випием же за кибернетика! - Что? - А - я махнул рукой - не обращай внимания. Это из одной старой комедии, которую еще не сняли. - Да, кстати про комедии, трагедии и все такое прочее. До тебя, конечно, это доведет товарищ Колычев, но сразу предупреждаю - готовься. Я знаю насчет песен и теперь заранее говорю - относительно кинофильмов будет то же самое. Только не надо делать такие испуганные глаза - тебя к киноаппарату никто ставить не собирается. Просто, будешь надиктовывать сюжеты. Все, какие вспомнишь. И это относится не только к кинофильмам, а касается всей сферы искусства. Как советской, так и иностранной. Да и у технарей, насколько мне известно, к тебе множество вопросов опять накопилось... Вот блин, как знал, что просто так с меня не слезут. Только увидел эту хитрую, очкастую физиономию, так и понял - приехали. Этот - не отвяжется, пока своего не добьется! Интересно только, что за вопросы ко мне со стороны ученых появились, я ведь вроде все рассказал, о чем знал и не знал? Хотя, Гусев как-то говорил, что даже во время глубокого гипноза, многое можно пропустить, просто потому, что оператор не знает какие именно вопросы задавать. А пациент может о чем-то и не вспомнить, считая это само собой разумеющимся. Вон, как с шариковой авторучкой вышло... Я про нее, уже после всех гипнотизеров, просто в разговоре вспомнил. Хорошо, Колычев обратил внимание на мои слова. Оказывается, патенты на эти шариковые ручки уже вовсю выдавались, но сами ручки были полной какой. Паста в них либо засыхала, либо вытекала, пачкая одежду. И над ее усовершенствованием трудились только отдельные энтузиасты. А когда я сказал, что именно шариковая ручка является основным пишущим инструментом моего времени, то за ее доводку посадили целую лабораторию. И результат не заставил себя долго ждать - буквально через три месяца, появилась не мажущая и не засыхающая авторучка. СССР получил на это изобретение новый патент, и теперь шариковые ручки, активно используют авиационные штурманы и крупные партапаратчики. Правда, этих суперпопулярных новинок еще мало, но по слухам строится целый завод, так что, в ближайшем будущем, Союз их и на экспорт поставлять начнет. Так что гадать, что именно от меня понадобилось технарям, можно до ишачьей пасхи. Поэтому с трудом удерживая зевок, я сказал Тверитину: - Вот как командование прикажет, так и поговорим. А у нас еще своих дел по горло. Война то еще идет... - Той войны - на месяц осталось, а сейчас вся страна уже вовсю переходит на мирные рельсы. Поэтому я и говорю - готовься. - Ладно - все-таки не удержав зевок, я передернулся всем телом - пойду готовиться. Спать осталось всего ничего, а завтра я так думаю, еще тот денек будет! И пожав руку красноглазому Стасу, пошел к дежурному требовать машину. |
|
|