Эдуард Заславский, холеный человек лет тридцати семи, с представительной внешностью и вкрадчивыми манерами, вышел из дома в четырнадцать часов тридцать минут. Эдуард, или Эдик, как называли Заславского близкие, был одет в дорогую дубленку, меховую шапку и зимние ботинки, в руках он нес кожаный портфель. Очутившись во дворе, Заславский остановился и глубоко вдохнул морозный декабрьский воздух. Однако уже минуту спустя порыв холодного ветра заставил Эдика ускорить шаг. На улице его ждало такси.

Открыв дверцу машины, Заславский опустился на заднее сиденье.

– Угол Литейного и Некрасова, – произнес Эдик.

Автомобиль поехал по городу, с трудом пробиваясь сквозь уличные пробки. Мела метель. Теплый воздух, вырывавшийся из печки в салоне, растапливал снежинки на лобовом стекле. Из радиоприемника неслась музыка радиостанции «Шансон». Хриплый голос певца пел о неразделенной любви.

Двадцать минут спустя автомобиль остановился на углу Литейного проспекта и улицы Некрасова. Рассчитавшись с водителем, Заславский вышел из машины и направился к темно-зеленому зданию постройки конца позапрошлого века, лепные украшения на стенах которого давно потемнели и местами осыпались. Некогда доходный дом, здание долгое время представляло собой скопление коммуналок, которые теперь были расселены, а на их месте появились офисы и мастерские.

Войдя в парадное, Заславский поднялся на третий этаж и вскоре очутился возле дверей с табличкой «Фирма „Империал“». Эдик позвонил.

– Вы к кому? – раздался голос в домофоне.

– У меня встреча с госпожой Врублевской.

– Представьтесь.

– Эдуард Заславский, продюсерский центр «Северная звезда».

Возникла пауза, во время, которой Заславский тщательно высморкался и спрятал платок в карман.

– Проходите.

Дверь отворилась, и Заславский вошел в дорого отремонтированный офис.

– Людмила Леонидовна ждет вас, – сказал охранник. – Третья дверь направо.

– Спасибо.

Эдик направился в кабинет, на двери которого красовалась табличка: «Людмила Леонидовна Врублевская, генеральный директор». Войдя в обширное, богато обставленное помещение, Заславский увидел за столом женщину лет сорока трех со следами былой красоты. Ее фигура, некогда стройная, изрядно расплылась, однако сохранила привлекательность. На лице было много косметики, волосы имели неестественный светло-бежевый цвет, на пальцах красовались дорогие перстни.

– Здравствуйте, Людмила Леонидовна, меня зовут Эдуард Михалыч Заславский. – Эдик посмотрел на генерального директора и скромно улыбнулся. – Я художественный руководитель продюсерскоро центра «Северная звезда».

– Здравствуйте, проходите, садитесь.

Заславский устроился напротив Врублевской, отметив про себя, что, несмотря на возраст, хозяйка кабинета выглядит весьма аппетитно.

– О чем мы будем говорить, Эдуард Михалыч? – спросила генеральный директор.

– Я напросился на эту встречу, Людмила Леонидовна, потому что знаю о вас много хорошего.

– Вот как…

– В этом нет ничего удивительного, вы известны в городе.

– Что же вам обо мне известно?

– Мне известно, что вы человек тонко чувствующий и способный оценить талантливый труд творческих людей.

Врублевская удивленно посмотрела на посетителя.

– Если бы на вашем месте находился другой человек, – продолжил Заславский, – меня бы здесь не было.

– С чем же вы к нам пожаловали?

Художественный руководитель вынул из портфеля и разложил на столе документы.

– Наш продюсерский центр затевает очень важное для города дело. Нас ведь недаром называют культурной столицей России, мы обязаны поддерживать это высокое звание. – В голосе Заславского появилась патетика. – Я предлагаю вашей фирме поучаствовать в проекте, который не только поднимет престиж «Империала», но и повлияет на общую культурную ситуацию в Петербурге.

Врублевская улыбнулась:

– Звучит заманчиво.

– Выглядит тоже заманчиво. – Заславский протянул собеседнице красочный проспект на немецком языке. – Позвольте, я вам переведу.

– Не надо, я владею немецким.

Врублевская перелистала проспект, Заславский внимательно наблюдал за движениями директора.

– Театр «Театр», – прочитала она. – Выступление в помещении цирка города Дрездена. Странное название театра.

– Я бы сказал, оригинальное название. Вот вырезки из местной прессы с рецензиями на спектакль. – Заславский подвинул Врублевской вырезки из немецких газет.

Бегло просмотрев материалы, хозяйка кабинета взглянула на посетителя:

– Все это интересно, но при чем тут мы?

– Я, как человек, представляющий интересы театра «Театр», хочу предложить вам выступить спонсором нового проекта нашего коллектива.

– К сожалению, Эдуард Михалыч, мы не занимаемся спонсированием подобных проектов.

– Людмила Леонидовна, – мягко произнес Заславский, – всем нам приходится многое в жизни делать впервые.

– Что вы говорите…

– Я по глазам вижу, вы человек, склонный к авантюрам.

– Боюсь, вы ошибаетесь.

– Нет, в таких вопросах я, как правило, не ошибаюсь. Вы способны на многое. Скажем, на то, чтобы выпить по рюмке коньяка с малознакомым мужчиной. – Еще войдя в кабинет, Заславский заметил в шкафу за стеклянной дверцей бутылку дорогого коньяка.

Подняв брови, Врублевская улыбнулась:

– Вы всегда так разговариваете с потенциальными спонсорами?

– Нет, это впервые. Ваши глаза провоцируют меня на откровенность.

Директор пожала плечами:

– Ну что ж, в таком случае поухаживайте за дамой. – Она кивнула на стоявший в шкафу коньяк.

Заславский встал, подошел к шкафу, открыл стеклянную дверцу, достал и поставил на стол коньяк и рюмки.

– За что будем пить? – спросила Врублевская, когда рюмки были наполнены.

– За знакомство, мне оно очень приятно.

Собеседники чокнулись и выпили.

– Когда вы последний раз были в театре? – спросил Заславский.

– Не помню. Вы хотите меня пригласить?

– Я охотнее пригласил бы вас в ресторан, но, боюсь, ваш муж будет против. – Посетитель видел на правой руке Врублевской обручальное кольцо.

– А почему вы думаете, что я буду «за»?

– Я ведь сказал: в вас угадывается склонность к авантюризму.

Директор вздохнула:

– Мой муж не будет против. Дело в том, что мы уже несколько лет не живем вместе, хотя формально остаемся в браке.

Заславский вновь наполнил рюмки.

– Выходит, ваша семейная жизнь не сложилась. Сочувствую. Однако это дает мне возможность проявить некоторую настойчивость.

– Не слишком ли вы напористы?

– Простите, если я вас обидел.

– Вам пока не за что извиняться.

– В таком случае позвольте выпить за вас.

– Не возражаю.

Директор и посетитель выпили.

– И давно вы занимаетесь экспериментальными театрами? – спросила хозяйка кабинета.

– Давно, но с перерывами… – уклончиво ответил продюсер.

– Что же вы делаете в перерывах?

– В сферу моих интересов входили и входят различные виды деятельности.

– Любопытно.

– Мне приходилось много ездить по стране и бывать за рубежом. Больше года я прожил в Южной Америке.

– Чем вы там занимались?

– Преподавал в университете Буэнос-Айреса. Вам не доводилось бывать в Аргентине?

– Увы, нет, я посещала только Северную Америку.

– Аргентина очень экзотическая страна.

– Как вам тамошние женщины?

– Хороши. Однако лучше россиянок я никого не встречал.

Заславский в третий раз наполнил рюмки.

– Выпьем за ваш театр, – предложила Врублевская, – надеюсь, вам удастся найти достойного спонсора.

– Спасибо, но я не теряю надежды увидеть его в вашем лице.

Они выпили.

– Итак, могу ли я предложить вам поужинать со мной? – продолжил Заславский.

– Можете, – произнесла Врублевская.