"Остров Надежды (1 - 3), полные версии" - читать интересную книгу автора (Ливадный Андрей)ЧАСТЬ З СТЕЛЛАРМы возвращались, чтобы жить. Мы были легкими, как тени, Но, видно, злое провиденье Хотело путь наш предрешить. Кострами смерти вспыхнул космос, Молча над участью планет, И сотни кораблей, как косы, Несли лишь смерть. Да будет СВЕТ Аннигиляции ниспослан, Богам, которых больше нет!.. – … Эй, Джонни, посмотри-ка, что за чертовщина! Во наглец! Дежурный навигатор склонился к дисплею. Алая точка еще не успела оторваться от нижней кромки экрана – объект, о котором так восторженно отозвался его напарник, находился очень далеко, почти на пределе восприятия их радаров. – Нет, ты смотри, что вытворяет компьютер! Да это ж бред какой-то! Джон Селк и сам не понимал, в чем дело. Получив сигнал от объекта, бортовой компьютер их крейсера автоматически запустил программу поиска и идентификации, и вот теперь на информе вырисовывалась какая-то нелепейшая конструкция. Похоже, он впервые наблюдал «зависание» такой мощной кибермашины – компьютер не выдал идентификационную карту, беспорядочно выбрасывая на дисплей контуры и обводы разных кораблей. Навигатор не волен принимать решений. Он почтительно коснулся клавиши интеркома: – Сэр, докладывает дежурный. На радаре неопознанный объект искусственного происхождения. Классификации нет. Вооружен. – Иду. По обводам крейсера Конфедерации солнц пробежали цепочки тревожных огней. В ангарах, у сомкнутых створов огромных шлюзов, стартовые плиты пришли в движение, поднимая звено космических истребителей. В орудийных башнях операторы впихивали свои тела в кресла и включали приборы. Объект приближался. Старший вахтенный офицер в ходовой рубке долго смотрел на монитор. – Орудиям отбой, – приказал он. – Посмотрим, что покажут умножители. Мощные электронные телескопы начали свое неторопливое движение, нащупывая объект. Наконец на экранах ходовой рубки проступило изображение приближающегося корабля. – Не гиперсферный… – прокомментировал навигатор, с неподдельным интересом вглядываясь в экран. Огромный дискообразный корпус был залатан в нескольких местах приваренными к обшивке плитами керамлита. Лес антенн топорщился в разные стороны, между ними угадывались закрытые орудийные порты. Параболические антенны не вращались, не было видно ни одного навигационного огня, да и чаша фотонного отражателя, вынесенная за днище на телескопических опорах, казалась матовой и давно утратившей свои функциональные способности. – На сигналы не отвечает. Мертв, – высказал предположение первый пилот. – Как сказать… Может, это уловка? – Довольно неуклюжая. Малейшее поползновение, и мы разнесем его на куски. Корабль-пришелец медленно вращался, и в поле зрения телескопов попала огромная пробоина, скрытая ранее чашей фотонного отражателя. – Ого. Крепко ему досталось. – Параграф сорок шестой устава космической службы. Мы обязаны исследовать его и пометить как собственность конфедерации с помощью радиомаяка. Все находки и документы передаются в архив Стеллара, – подытожил старший вахтенный офицер. – Поднимайте десантную группу. Любопытно будет взглянуть, что там внутри. * * * Командир группы быстрого реагирования Сергей Снегов любил подобные задания – он был романтиком по натуре, да и не часто удавалось вот так спокойно, без шквала лазерного огня, покидать борт крейсера. Малый рейдер мягко отвалил от причальной штанги. – Всем пристегнуться, – не оборачиваясь, буркнул пилот, работая переключателями. – Поехали. Черная громада чужака росла в стереомониторах. Некогда это был грозный боевой корабль – их сняли с вооружения около полувека назад. – Базовый разведчик класса LX, – определил Сергей, – но круто над ним поработали… – Смотрите, – в голосе Суханова послышалось уважение, – а он бился когда-то насмерть! Бронеплиты обшивки пришельца были оплавлены и иссечены лазерными разрядами. Часть надстроек сметена, словно нихромом по пластику, ровный срез обнажал непривычный глазу ракурс – вид сверху на боевые отсеки, пульты, помятые кресла операторов, пустые глазницы мониторов. Теперь, когда они подлетели почти вплотную, стало ясно, почему бортовой компьютер не смог определить класс корабля, – это был странный гибрид, созданный на базе LX, с добавлением целых модулей от совершенно других конструкций и снабженный к тому же архаичным фотонным парусом, хотя отсеки гиперпривода были видны и казались неповрежденными. – Зависай у пробоины, – приказал Сергей пилоту рейдера. – Мы пошли. Группа молчаливо и слаженно покинула свои места. Командир первым коснулся обшивки чужого корабля. Детекторы движения молчали. Ствол импульсной винтовки смотрел во мрак провала. Туда же спустя мгновение ударил прожектор. Сергей нырнул вниз. – Похоже, метеорит. – Ладонь десантника в перчатке скользнула по заплавленному краю. – Лазер бы сработал аккуратнее. – Энергетическая активность в цепях! – доложил компьютерный техник. Они стояли у изгиба длинного коридора, который опоясывал внутренний периметр корабля. По одну сторону через равные промежутки шли двери. Сергей с трудом отодвинул одну из них. Ходовая рубка. Луч прожектора разогнал мрак, скользнув по темному экрану телескопического обзора, и замер, высветив три кресла за пультом, в одном из которых возвышалась неподвижная фигура робота-андроида. – Пусто. Здесь все обесточено. Они вышли в коридор. Одна за другой вскрывались двери отсеков. – Склад какой-то, – не выдержал Гордон. – Тут продуктов лет на двести! Они шли дальше. Коридор плавно изгибался. Сергею казалось, что они шагают по самой истории – брошенный корабль, фигура андроида перед пультом, забитые консервированными продуктами отсеки – все это выглядело жутковато и загадочно. «Узнаем ли мы правду о тех, кто летел на нем?» – подумал он. Очередная дверь открылась сама. Ствол импульсной винтовки взметнулся вверх. – Это и есть источник энергии, – произнес за его спиной Хоули. Две сиротливые зеленые лампочки горели на двух полусферах низкотемпературных капсул гиперсна. Сергей осторожно подался вперед и замер, пораженный увиденным. Перед ним, под прозрачными колпаками, в зыбком тумане консервирующего газа, лежали юноша и девушка. * * * Два корабля, некоторое время дрейфовавшие в жесткой сцепке, медленно расстыковались. Щель между ними становилась все шире, она наполнялась звездами, пока в провалы грузовых шлюзов втягивались рукава переходных туннелей, но вот они закрылись; борт крейсера озарили вспышки навигационных дюз, и он начал разворачиваться. Через минуту гигант включил маршевые двигатели и начал стремительно удаляться от небольшого темного диска, который, беспорядочно вращаясь, продолжил свой неуправляемый дрейф в глубинах пространства. Кто знает, какая судьба ожидала этот собранный из различных модулей корабль, уже дважды выполнивший свою миссию и вот теперь окончательно покинутый людьми? Капитан Ганс Фрайенберг еще несколько минут наблюдал, как вспыхивает среди узоров созвездий искра установленного на нем проблескового маяка, пока тот не затерялся среди россыпей звезд. – Судьба… – философски вздохнул он, тут же забыв о покинутом осколке прошлого. У него было слишком много проблем дня сегодняшнего, чтобы развивать эту тему. Крейсер «Ио» приступил к боевому патрулированию заданного сектора пространства. В лаборатории компьютерный техник досадливо поморщился, отключая многочисленные тестеры, соединенные интерфейсами со вскрытой черепной коробкой андроида. Хоули впервые столкнулся с машиной, оказавшейся не по зубам бортовой аппаратуре, и пять часов бесплодных попыток оживить робота убедили его в бесполезности подобного занятия. – Ни черта не понимаю, – откровенно признался он своему помощнику, младшему технику, с равнодушным видом копавшемуся в интегральном затворе автоматической пушки. – Первый раз сталкиваюсь с таким «глухим» случаем. Он с досадой захлопнул черепную коробку робота. – Нет, ты посуди сам, – не унимался Хоули, – порт ПЗУ вроде стандартный, но доступа к внутренним файлам не добиться никакими способами! (ПЗУ – постоянное запоминающее устройство. (Прим. автора.)) – А питание? – Да все в порядке. У него встроенный миниреактор, так что напряжение есть. – Хоули вытащил последний разъем. – Погоди, – пригрозил он, сматывая интерфейсы, – вернемся на базу, я тобой займусь… Спустя час капитан Фрайенберг зашел в медицинский отсек корабля. – Ну что, Володя? – спросил он, остановившись у двух прозрачных сферических камер, где в физиологическом растворе безвольно застыли увитые проводами и облепленные датчиками юные тела спасенных. – Как они? – Девушка в коме… – вздохнул дежурный. – А парень вроде выкарабкивается. Капитан нахмурился. – Как думаешь, надежда есть? – Трудно сказать. Их бы обоих на Стеллар. – Невозможно. Нас никто не снимет отсюда, – он устало потер подбородок. – Черт, ты прав. Наше оборудование не предназначено для реанимации после столетнего сна… Попробую связаться с базой. – Вот, передайте на Стеллар, – Владимир протянул капитану кристаллодиск, – это кодированная запись биоэлектрической активности мозга юноши. Он приходит в себя, и какие-то воспоминания рвутся наружу. В лабораториях Джедиана как раз занимаются этими проблемами. К тому же на основании этой записи можно будет судить – нет ли тут попытки скрытого проникновения. – Да, ты прав, – вновь согласился Ганс, – я, честно говоря, тоже допускал такую возможность. Нелишне будет узнать, кто они такие, прежде чем наступит пробуждение. – Он спрятал кристаллодиск в карман униформы и повернулся к выходу. – Держи меня в курсе, – уже с порога напомнил он. * * * За несколько мгновений до пробуждения он почувствовал страх. Что-то пугающее копошилось в черноте небытия – зловещая тень на фоне смутного сознания. Он тихо застонал. Десятки датчиков на оперативной панели тотчас отреагировали – вспыхнуло несколько ламп, и вверх взметнулись кривые, отмечающие активность нервных и мышечных тканей. Веки чуть дрогнули и приоткрылись. Он находился внутри небольшого, замкнутого пространства. Тело покрывало липкое, теплое желе. Остро пахло озоном и лекарствами. Вокруг клубился молочный туман, из которого к телу тянулось множество проводов и трубок. Случилось именно то, чего он подсознательно боялся всю жизнь. Внезапно материализовавшийся кошмар из прошлого мгновенно захлестнул пробудившийся разум – он понял, что находится внутри какой-то машины!.. Мускулы рефлекторно напряглись, глаза расширились, он выгнулся и задрожал в безуспешной попытке вырваться из цепких объятий сковывавших его захватов. Датчики на панели издали серию тревожных сигналов, и синусоиды графиков вздыбились, отмечая всплеск жизненной активности. Он еще плохо понимал, что делает, – почти все реакции проходили на рефлекторном уровне. Он окаменел в попытке вырваться, когда из тумана, по ту сторону пленившей его машины, внезапно возникло бородатое лицо человека! Тело юноши вдруг безвольно опало, он рухнул назад, в жесткий пластик реанимационного ложа, не смея оторвать глаз от смутных контуров человеческой фигуры. Владимир, оценив состояние пациента, пробежал пальцами по клавиатуре компьютера. В тело впились инъекторы, и спустя несколько мгновений синусоиды датчиков вновь поползли вниз. Глаза юноши бессильно закрылись, но угасавшее сознание сопротивлялось, удерживая одну мысль: «Человек… Люди… Я вернулся!..» – … Чудовищно… Джедиан Ланге выключил монитор и порывисто встал. Психоанализ и нейрохирургия были его призванием, но сегодня первый раз в жизни он пожалел, что не стал каким-нибудь клерком или рядовым техником. – Мне нужна аудиенция у командующего! – требовательно проговорил он, склонясь к интеркому. – Немедленно. Речь идет о его семье. Где-то в глубинах кибернетического мозга Стеллара заработал микропроцессор личного секретаря адмирала. Прошло десять или пятнадцать секунд – время нешуточное для машины, – и в динамике раздался отмодулированный женский голос: – Вам назначено на одиннадцать тридцать. Джедиан взглянул на хронометр. Одиннадцать двадцать пять. Старик все еще ценит своего внучатого племянника. Сунув в стол кристаллодиски, Ланге скинул халат и выскочил из кабинета, исчезнув в лабиринте подземных коммуникаций Главной базы космического флота Федерации. Адмирал Воронцов ждал его в своем кабинете. Он прожил двести один год, и только личным медикам командующего было известно, чего больше в организме этого человека – живой плоти или искусственных тканей. Основатель Форта Стеллар и автор военной доктрины Конфедерации солнц сидел в жестком диагностическом кресле. – Джед, мальчик мой, что случилось? Джедиан склонил голову в почтительном приветствии. – Адмирал… – Не нужно. Нас не слышат. Налей себе выпить, ты нервничаешь. – Есть от чего, дедушка. – Джедиан судорожно глотнул тоник и протянул старику стереоснимок, сделанный с компьютерной модели. – Вам знакомо это лицо? Никто в обитаемых мирах никогда не видел и не мог представить подобного. Губы человека, о котором ходили жуткие легенды, который не признавал никаких эмоций, вдруг затряслись, и на глазах Воронцова выступили слезы. – Андрюша… – Дедушка, вы уверены? – Где он?! Он жив?! – безумно выкрикнул адмирал, но тут же взял себя в руки. – Этого не может быть… Вы, верно, нашли его тело или какой-то архивный снимок. Жестоко, Джед… – упрекнул он. – Нет. Не жестоко. Этот снимок – компьютерная модель воспоминаний юноши, найденного неделю назад в криогенной камере мертвого корабля времен Первой галактической. Он родился и вырос на кладбище звездолетов, оставшемся на месте той битвы, в которой, как считалось, погиб Андрей Воронцов. Вся память этого юноши несет в себе это лицо – лицо его отца! – Ты можешь дать полный отчет? – справившись наконец со своими чувствами, спросил адмирал. – Расскажи мне все, что узнал, до мельчайших подробностей, но прежде ответь – что Андрей?! – Ваш сын и мой дядя мертв… – собравшись с духом, ответил Джедиан. Он недолюбливал деда за жестокую бескомпромиссность и побаивался вспышек его гнева. – Он погиб за восемь лет до того, как его сын покинул кладбище кораблей на собранном из различных обломков звездолете. Им не удалось подчинить гравипривод, и потому они использовали фотонную тягу. Курс был избран на ядро Галактики… – Как погиб мой сын? Джедиан побледнел под ледяным взглядом деда, в котором ясно читалась безумная боль. Он был хорошим психоаналитиком и ясно представлял последствия. – Андрея застрелил робот, – ответил он. – Судя по воспоминаниям, которые мне удалось считать с коры головного мозга моего кузена, – это была боевая машина класса «PLENET», состоявшая на вооружении флота Свободных колоний. Адмирал скрипнул зубами. Воспоминания, такие отчетливые, роились в нем, унося последние силы, оставляя лишь пустоту и боль. Он сам приговорил Андрея… – Николай Ильич, мы вырвались! – Старший офицер флагманского крейсера Владимир Воронцов прикрыл дверь каюты и взглянул на сгорбленную спину командующего. Корабль маневрировал, и звезды на обзорном экране исполняли бешеный и понятный одним навигаторам танец. Командующий повернулся и угрюмо посмотрел на офицера. – Чему вы радуетесь, позвольте узнать? «Старый дурак!» – раздраженно подумал Владимир, незаметно ослабив кобуру бластера. – Адмирал, я потерял в этом бою сына, а вы, похоже, – разум, – резко ответил он. – Наш долг продолжать борьбу! Старого адмирала ударил озноб. Он был раздавлен. Чудовищность схватки и цифры потерь не укладывались в его голове. Он видел взрыв, в котором за мгновение погибли миллионы – стоило понять ужас этой цифры – людей, и он уже не хотел продолжения. Не хотел вместе с безумцами ринуться бомбить планеты, закрепляя стратегический успех… – Там остались люди… – медленно проговорил он, – и машины. Наш долг – вернуться и попытаться спасти хоть кого-нибудь, а не воротить новые горы трупов! – Там не осталось никого! Ни одно живое существо не выжило там, где испарялся металл! – балансируя на грани истерики, выдавил из себя офицер. – Все корабли, у кого выстояли силовые поля, уже дали о себе знать, а что до активизированных роботов, уцелевших в обломках, – мне плевать на них! Отдавайте приказ! – Вы безумец, Воронцов! – А вы трус и мертвец! – Владимир поднял бластер. – Мой сын отдал жизнь за это дело, и я отомщу за него! Мы сомнем Землю, пока не поздно, пока не собраны новые силы! Командующий отвернулся к экранам. Владимир не стал стрелять в спину. – Вы арестованы. Я принимаю командование флагманом!.. Это было так давно… Первые шаги трудной карьеры к званию командующего… Собственно, тогда он верил во все, что делал… … Джедиан оторопело смотрел на командующего, лицо которого напоминало в эти минуты маску смерти. – Оставь меня! – внезапно потребовал тот, всплыв из омута воспоминаний. – Нет, постой! Где сейчас этот молодой человек? – Его зовут Семка. Он на борту патрульного крейсера «Ио», который блокирует наиболее вероятное направление… Воронцов побледнел. Что это, судьба?.. Или запоздалая расплата за предательство?.. – Я понял, – оборвал он Джедиана. – Срочно свяжись со старшим офицером базы и от моего имени потребуй, чтобы «Ио» вернули назад. Пусть заменит его любым кораблем, на свое усмотрение… Несколько мгновений он молчал, словно за эти минуты растерял всю присущую ему энергию, и Джедиан вдруг понял, насколько все-таки стар сидящий перед ним человек… Лицо старика исказила судорога. – Он должен выжить, даже если это невозможно! – В голосе адмирала прорвались привычные властные нотки. – Во что бы то ни стало! Ты понял?! Джедиан кивнул. На пороге он задержался. Долгие годы он боялся этого человека и раболепствовал перед ним. Джедиану вдруг безумно захотелось еще раз увидеть, как судорога комкает это бесстрастное лицо… – На столе кристаллодиск с записью воспоминаний, – напомнил он. – Посмотрите его, дедушка… Дверь плавно встала на место, оставив командующего наедине с собственной памятью и сиротливым диском, от которого он не мог отвести глаз, хотя боялся этой пластины больше, чем смерти. Он понимал: содержимое диска – страшнее, чем смерть. Немногочисленный экипаж патрульного крейсера «Ио» был занят по горло, поэтому при пробуждении Семена присутствовал лишь Владимир Юсупов – бортовой медик корабля. Юноша лежал, укрытый одной простыней, и исподволь следил, как незнакомый мужчина в белом комбинезоне вышагивает по модулю, снимая показания многочисленных приборов. Владимир закончил проверку и вернулся к столу, на котором был установлен переносной компьютер. По привычке, прежде чем сесть, он взглянул на своих подопечных. Восковое тело девушки по-прежнему медленно вращалось в струях физиологического раствора, а вот парень лежал с открытыми глазами, устремив колючий взгляд на его пояс. – А, ну наконец-то! – Он поправил кобуру с неизменным «стоун-игл». – Я уж думал, ты собрался проспать до самого Стеллара. Семен попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь мучительный вздох. – Спокойнее, парень, спокойнее. – Владимир взял тампон и смочил пересохшие губы Семена. – Не все сразу. Ну-ка, выпей, – он вложил ему в рот янтарный шарик, который тут же лопнул, обдав небо и горло щекочущей прохладой. Семен судорожно сглотнул. Его губы зашевелились. Он силился что-то сказать, пока не выдохнул: – Яна… Володя придвинул кресло, попутно нажав клавишу интеркома. – Так, давай по порядку. Я понял твой вопрос. Не напрягайся, все хорошо. Семен откинулся на подушку, прикрыв глаза. Он был настолько слаб, что постоянно балансировал на грани потери сознания. – Ты слушаешь? Ответом послужил едва заметный кивок. – Так вот, ты среди друзей. Мы случайно наткнулись на дрейфующий в космосе корабль и высадили на него десантную группу. У вас произошла авария в одном из отсеков или было столкновение с метеоритом – мы так до конца и не разобрались. Но факт, что корабль мертв, в борту огромная пробоина, все накопительные силовые установки пусты, за исключением двух резервных, от которых питался криогенный отсек, откуда извлекли тебя и твою спутницу. Больше на корабле не было никого, за исключением нефункционального робота-андроида неизвестной модели. При этих словах Семен открыл глаза. В них читался немой вопрос. – Успокойся, он тут, на борту, но, кажется, наш техник сломал об него все свои зубы, – улыбнулся Владимир. Семен кивнул, снова прикрыв веки. – Что с Яной? – едва слышно прошептал он. Владимир ответил не сразу. – Видишь ли, процесс анабиоза очень сложен. Вас заморозили в камерах очень старого образца, они настолько стары, что наша бортовая аппаратура пробуждения и реанимации практически несовместима с режимами их работы. Поэтому мне приходится быть вдвойне осторожным. Видишь, ты уже очнулся, но твой организм сильнее… В общем, девушка жива, мы поддерживаем функции всех органов ее тела, но, боюсь, до окончательного пробуждения еще далеко. Он снова открыл глаза и мучительно покосился через плечо, пока его взгляд не нашел прозрачную двухметровую сферу, в которую было заключено тело Яны. – Как тебя зовут? – поспешно встрял Владимир, пытаясь отвлечь его от этого зрелища. – Семен… – Отлично, а я – Владимир. – Он дружески сжал его плечо. – Не волнуйся, она выкарабкается, – как можно бодрее проговорил он. – Вот увидишь. Дай мне немного времени, и я разберусь с вашими проблемами. Голова Семена упала на подушку. – Я буду ждать… – прошептали потрескавшиеся губы. Через несколько минут, обессиленный, он уснул. Владимир отодвинул кресло. – Слышали? – спросил он. – Да, – прозвучал в интеркоме ответ капитана. – Парень говорит на интерангле со старорусским акцентом. По-моему, в нашем секторе нет таких миров. – Да, но он проспал больше ста лет. – Скорее всего он из другой части Галактики. В любом случае – это не попытка внедрения на наши планеты. Скорее – отзвук Первой галактической. Их корабль собран из модулей боевых кораблей тех лет. Похоже, жизнь круто обошлась с этими ребятами. – Да, капитан. Скажите, со Стеллара ничего? – Еще рано, Володя. Мы выйдем в точку барражирования через пять часов. Следующий сеанс связи оттуда. Будем надеяться, что они расшифровали сделанные тобой записи. Последующие за этим разговором пятеро суток капитан Ганс Фрайенберг лишь урывками вспоминал о спасенных: «Ио» вышел в заданный пространственный куб с длиной ребра в два световых года и приступил к патрулированию. Этот район считался одним из наиболее опасных в случае внезапного прорыва кораблей противника, и в задачу крейсера входило вовремя обнаружить точку выхода вражеских кораблей из гиперсферы и постараться связать их боем до подхода основных сил флота. «Ио» был кораблем-смертником. Шел десятый год Второй галактической войны, Свободные колонии, победив Землю, делили сферы влияния. Жизнь… Семен лежал под тонкой простыней, всем телом впитывая прохладу свежей постели. Конечно, космический корабль – это лишь частица того мира, куда он стремился, но какая!.. Все ощущения были новыми. Стоило открыть глаза – и взгляд упирался в мягкое сияние потолочных панелей. От пола исходило тепло. Шелест регенераторов воздуха не стихал ни на секунду. Это был полностью исправный корабль, не обломок, а настоящая частица большого мира, поднявшаяся в космос по воле людей, а не беспомощно дрейфующая в космических течениях. Он повернулся. Безжизненное тело Яны по-прежнему оплетали провода и шланги систем жизнеобеспечения. Владимир что-то писал, сидя за столом. Беспомощный вид девушки разбудил дремавшую тревогу и боль. Ему было бы легче, будь рядом с ним Андор. Но как Семен ни старался, он не мог вспомнить, как они с Яной оказались в криогенных камерах и почему андроиду пришлось отдать им всю свою энергию… Владимир закончил писать и повернулся. – Ага, проснулся! – обрадовался он. – Отлично! Семен попытался улыбнуться и сел. Слабость почти прошла, но голова все еще кружилась. – Ну как, можешь встать? Он осторожно спустил ноги на пол. Верить ли своим чувствам? Ослабевшие мышцы с трудом приняли на себя вес тела. Семен пошатнулся и сделал несколько неуверенных шагов… Как будто время вернулось назад и он снова учится ходить в тесноте и полумраке крохотного отсека… Вот сейчас откроется дверь, и войдет отец… Ладони уткнулись в холодный пластик реанимационной камеры. Он прижался к нему щекой напротив неподвижного лица Яны. Владимир осторожно взял его под руку. – Без изменений, – ответил он на немой вопрос. – Мы ждем, что ответят со Стеллара. Ее нужно доставить туда. – Это твоя планета? – спросил Семен, добравшись до кресла. – Ну в некотором смысле… – неопределенно ответил медик, доставая из шкафа комплект полетной униформы. – С тобой хотел поговорить капитан, и еще наш компьютерный техник с нетерпением ждет, когда ты сможешь ходить. – Он испытывающе посмотрел на Семена, словно хотел что-то спросить, но, вспомнив запрет капитана, не решился. Ганс Фрайенберг пообещал лично оторвать голову любому, кто хоть словом обмолвится при Семене о целях патрулирования «Ио». Владимир мысленно три раза сплюнул. Хоть бы их пронесло, как в прошлый раз. Он даже и думать не хотел, что будет, если в этом секторе обозначится прорыв… – Ну что, куда ты хочешь попасть сначала, к капитану или в лабораторию? – спросил он, когда Семен оделся. Опыт подсказывал, что парня нужно увести отсюда, подальше от неподвижного тела его юной спутницы. – Я хочу увидеть Андора. Брови Владимира удивленно взметнулись. – Андроида, – поправился Семен. – Его зовут Андор. – Ну что же, Хоули будет рад тебя видеть, – ответил Владимир, запирая дверь медицинского отсека. То, что Семен не имеет понятия о бортовой субординации, нисколько не удивило его. «Действительно, а почему бы капитану не подождать своей очереди?» – не без удовольствия подумал он, шагая вместе с Семеном к шахте межпалубного лифта. «Ио» имел около километра в поперечнике и почти вдвое больше в длину. Внутреннее пространство корабля было разделено на десять автономных палуб. Семен шел по коридорам, впитывая запахи и звуки живого корабля, и ему не верилось, что он действительно тут, среди людей, и все вокруг не мираж, а самая настоящая реальность… … На второй палубе корабля находился внутренний космодром. Они вышли на узкий балкон, обегавший весь периметр огромного зала на высоте десяти метров. Семен невольно остановился, осматривая стартовые плиты, на которых застыли десять горбоносых АРК. (АРК – автоматический разведывательный корабль. (Прим. автора.)) Малые корабли, закованные в серебристую отражающую броню, напоминали хищных птиц со сложенными крыльями, готовых в любую секунду сорваться с места. Люк одного из разведчиков был открыт, и оттуда на темное покрытие стартовой плиты падало яркое пятно света… Владимир тронул его за плечо. – Ты извини, у меня мало времени. Семен неохотно кивнул и вслед за медиком свернул в боковой коридор. В технической лаборатории было пусто. – Хоули! – позвал Владимир. – Где ты? Тишина. Он озадаченно огляделся. Семен внезапно отстранил его, шагнул в глубину лаборатории и опустился на колени перед громоздким саркофагом, внутри которого в тисках амортизирующих захватов лежал робот-андроид. Владимир понял, что совершил ошибку. Вид неподвижного робота причинил парню не меньше страданий, чем восковое тело Яны. «Почему?! – бился в голове Семена безответный вопрос. – Что случилось с нами на корабле?!» – Его пальцы безотчетно скользили по прочному прозрачному пластику над телом Андора. – … Ты побудь тут, а я посмотрю в соседних мастерских, – дошел до его сознания голос бортового медика. – Только ничего не трогай, ладно? Семен машинально кивнул. Сейчас его интересовал Андор. Стенки транспортного контейнера вмещали в себя целый комплекс аппаратуры. От многочисленных контактных разъемов к голове робота тянулись кабели интерфейсов и энерговодов. Два монитора, сияющие хаотичным мерцанием точек, отражали полную беспомощность систем тестирования и контроля. Андор был мертв… Пальцы Семена легли на встроенный клавиатурный блок. Активация… Когда-то Андор заставил его выучить код доступа и программу полного перезапуска своих систем. Семен заметил, как дрожат пальцы, и мысленно приказал себе успокоиться. Не хватало еще ошибиться и запустить неправильную последовательность… Программа работала. Мерцание точек на правом мониторе сменилось короткой надписью: «Полная потеря активного заряда. Прошу внешний источник питания». Это еще был не Андор, но какая-то из его аварийных программ. Семен огляделся. Отсек был пуст, но ему и в голову бы не пришло ждать. Отключив какой-то прибор, он воткнул в освободившийся разъем кабель питания транспортного контейнера. Надпись на мониторе мгновенно сменилась: «Ждите. Идет зарядка основного накопителя. Переключение на встроенные источники питания через 618 секунд». Семен присел на край саркофага, наблюдая, как на мониторе бегут цифры обратного отсчета. Он чувствовал тошноту и слабость… «И все-таки мы вернулись…» – эта мысль наполняла его восторгом, несмотря ни на что… Семен встал и склонился над саркофагом, представляя, как Андор выкарабкивается из бездны небытия, байт за байтом обретая сознание и память… На панели интеркома внезапно заморгал сигнал вызова. Семен вздрогнул и огляделся. Отсек был пуст. Он отжал кнопку связи. – Эй, Хоули, черт бы тебя побрал! – прорычал скрытый динамик голосом капитана. – У нас неприятности. Код Альфа двенадцать! Давай пулей на космодром, там Сергей со Спайтом копаются в седьмом АРК. Чтоб через секунду все были тут! Динамик щелкнул и отключился. Семен ничего не понял из тирады Фрайенберга, но приказ был очевиден. Он посмотрел на монитор. Осталось триста секунд. «Успею», – решил он, выйдя на балкон космодрома. Люк одного из разведчиков по-прежнему был открыт, и он не раздумывая перемахнул через низенькие перила, одним прыжком преодолев пятиметровый спуск. Из распахнутого люка АРК доносились голоса. Семен подошел к основанию телескопического трапа и замер. Он не собирался подслушивать, но долетевшая до него фраза буквально пригвоздила его к месту: – … повторяю – дерьмо! Неужели капитан не понимает – мы кусок пушечного мяса! – Так на кой черт ты сунулся на борт? – поинтересовался другой голос. – Я хочу заработать бабки и отвалить. Во где у меня сидит эта война. – Тогда не ной. – Тебе хорошо рассуждать. Ты один черт загнешься, сегодня или через месяц, а у меня это – последний вылет… – Слушай, заткнись. А то точно не доживешь до Стеллара, – в голосе говорившего прозвучала угроза. – Ну ладно, что ты заводишься?.. Все вы какие-то психи… Слушай, а за что тебя? Говорят, ты был офицером в пятой Орбитальной. Ты правда охранял Стеллар? – Правда… Не понимаю, – добавил этот же голос спустя секунду, – это же идиотизм – умирать за деньги! – А что мне оставалось?! Добровольцем я имел хоть какой-то выбор! Знаешь, – внезапно признался его собеседник, – я всю жизнь боялся попасть в планетарную пехоту… – Ладно, мудрец, заткнись. Давай работать. Из АРК послышалось звяканье металла и сухой щелчок вставших на свои места захватов. Семен стоял, оглушенный, словно на него обрушился непомерный, выше всяких сил, груз. Война… * * * Капитан Ганс Фрайенберг ошалело смотрел в туманную сферу радара. Пять точек. Малая эскадра противника. Гиперсфера выплюнула навстречу «Ио» его смертный приговор. Вступить в бой с пятью крейсерами – это верная смерть, но разве есть выбор? Лучше погибнуть в бою, чем попасть в штрафные батальоны форта Стеллар. Секунды уже не решали ничего. Слишком мощной и внезапной оказалась атака. По всему кораблю взвыли сирены. Автоматически включилась общая связь, и сотни динамиков интеркома зазвучали приятным женским голосом: – Боевая тревога. … – Экипажу занять боевые посты согласно расчету. … – Пять тяжелых крейсеров противника. Дистанция – полтора миллиона километров. Режим атаки. … – Вот дерьмо! Господи, ну какой же ты… – Последнего слова Семен попросту не понял. – Это же был мой последний вылет! – Полуистерический монолог сопровождался шелестом передергиваемого затвора импульсной винтовки. В проеме люка АРК показалась мощная фигура. – А ты что тут делаешь? – взревел десантник, заметив Семена. – Что, не слышал эту невидимую стерву с хорошим голосом? Нам крышка, так что дергаем отсюда!.. Закончить он не успел. Чудовищной силы удар обрушился на корабль. «Ио» содрогнулся. Где-то со звоном лопались экраны; на минуту погасло освещение, и под потолком вспыхнули зловещие красные цепочки аварийных ламп, затем энергоснабжение восстановилось, и оглушенные люди увидели горящую проводку и медленно расползающийся по коридорам удушливый дым… … Семен рванулся назад, на балкон, но центральный компьютер «Ио» уже включил боевую программу. По всему кораблю одновременно захлопнулись все люки… Ганс Фрайенберг понимал – им уже не спастись, и сопротивление лишь отодвинет неизбежный конец… … Пять тяжелых крейсеров на экранах ходовой рубки внезапно укрупнились, превратившись из нематериальных точек в сверкающие навигационными огнями звездные крепости. – Давай, Джон, разворачивайся! – приказал капитан, занимая место за пультом управления огнем. Джон Селк, пытавшийся обуздать хаотичное вращение «Ио», не нуждался в понуканиях. Он сделал почти невозможное, и уцелевшие двигатели коррекции развернули покалеченный корабль бортом к противнику. Пальцы капитана сновали по сенсорам наводки. Натужно взревели двигатели, разворачивая орудийные комплексы главного калибра. На мониторах в бешеном темпе мелькали цифры, пока Фрайенберг не утопил клавишу огня. Первый залп пробил защиту флагмана, и в космос взметнулись фонтаны обломков. Бесноватые лучи лазерных орудий полосовали гиганта, пока ни один из них не попал в реакторный отсек. Взрыв гиперпривода расцвел в космосе, но даже это удачное попадание не могло изменить участи «Ио». Залп четырех кораблей смел лазерные батареи малого крейсера, оставив на месте орудийных портов оплавленные дыры. Еще истошнее взвыли сирены. Мягкий женский голос казался издевкой над людьми, задыхающимися в удушливом дыму на борту искалеченного корабля. – Разгерметизация пятого, седьмого, двадцатого и сорок седьмого модулей. Все уцелевшие отсеки блокированы. Потери тяжелого вооружения – девяносто процентов. Главная двигательная установка повреждена и будет отстрелена в космос. Всем перейти на аварийный режим… … С момента появления эскадры на радарах «Ио» прошло не больше двух минут. По периметру внутреннего космодрома ритмично вспыхивали злобные пронзительно-голубые огни. Что-то происходило на стартовых плитах девяти космических истребителей. Внезапно они вздрогнули и начали подниматься, подавая малые корабли к пусковым шахтам. Спайт с разбега врезался плечом в запертый люк. Из глотки десантника вырвалось рычание: – Чтоб тебе сдохнуть, жестянка чертова! – Он со всего размаха пнул толстую броню и, внезапно остыв, поплелся назад к распахнутому люку неисправного корабля. Полуживой после реанимации, в недрах чужого корабля, чей компьютер отрезал его от Андора и Яны, Семен стоял у трапа. Он был безоружен, раздавлен, унижен. Словно неведомая сила саданула его в грудь, выбив оттуда весь воздух. Впервые за много лет он чувствовал отчаяние… – Нас заперли! – буркнул Спайт, проходя мимо. – Эта чертова автоматика заблокировала космодром!.. От десантника исходил острый запах смерти. Люк АРК вдруг начал закрываться. * * * Вторичная активация прошла мгновенно. Андору казалось, что он только что канул в небытие на борту их покалеченного корабля. Но ядерный хронометр мгновенно протрезвил машинный мозг. Прошло девяносто три года с того момента, как он отдал всю свою энергию двум накопителям криогенных камер. За те секунды, пока происходило тестирование памяти и вторичная инициализация всех систем, внешние сканеры уловили красноватый свет аварийных ламп и характерные вибрации переборок. Андор встал. Пластиковая капсула, в которую он был упакован, разлетелась вдребезги, до смерти напугав компьютерного техника. – О, дьявол!.. – заорал Хоули, непроизвольно попятившись. Он не мог оторвать глаз от серебристой фигуры андроида, восставшей из транспортного контейнера. Рука техника шарила по верстакам, пока не наткнулась на приклад импульсной винтовки. – Сэр, мне нужна любая информация о двух молодых людях, находившихся вместе со мной на борту! – проговорил андроид, молниеносным движением сжав его запястье. – Прошу вас… Хоули выпучил глаза от боли. Винтовка со стуком упала на пол. – Медицинский модуль!.. – непроизвольно прохрипел он. – Благодарю вас, сэр! – Андроид подобрал оружие и, кивнув ошалевшему технику, шагнул к дверям техлаборатории. * * * Внутри АРК было светло и тихо. – Черт, ну что этот визор, когда же он включится! – вырвалось у Сергея. Он копался в развороченной проводке. На пульте управления что-то заискрило, десантник выругался, тряся рукой, но обзорные экраны все– таки ожили, высветив панораму внутреннего космодрома. Девять космических истребителей уже поднялись к стартовым шлюзам, и те начали медленно открываться… – АРК прикрытия стартовали, – сообщил интерком, когда последняя машина покинула космодром. – Противник начал массированную атаку посредством малых кораблей. Стиснув зубы, Семен надевал боевой скафандр. Где-то в недрах агонизирующего крейсера остались Яна и Андор. Спайт смотрел на него расширенными от переизбытка адреналина глазами. Руки десантника нервно теребили приклад импульсной винтовки. Он чувствовал приближающуюся смерть, и от этого по животу разливался странный парализующий холод. Ему хотелось заорать, упасть на колени, сделать что угодно, лишь бы остановить неизбежное. «Господи, – отчаянно думал он, представляя, как приближаются к «Ио» корабли противника, – ну почему это случилось, зачем?! Я не хочу умирать!!!» Из глотки десантника вырвался лишь сдавленный хрип. Семен повернулся. Его похудевшее лицо с заострившимися чертами было землисто-серым. Он не сказал ни слова, но Спайт невольно попятился от его взгляда. Эти глаза могли принадлежать кому угодно, но только не двадцатилетнему парню. В эти секунды Семен испытывал горькую, безотчетную ярость. Мир, который он толком не успел узнать, уже рухнул, выбивая почву из-под ног с окончательной, удручающей жестокостью. «Мир, куда ты стремишься, породил роботов-убийц и этот сфероид…» – слова Андора пылали в его воспаленном сознании. Он не подозревал, что будет так больно расставаться с эйфорией и начинать осознавать реальность… слишком поздно, мучительно и бессмысленно… Сергей на мгновение оторвал взгляд от приборов и хмуро посмотрел на искаженное страданием лицо Семена. Никто из них не сказал ни слова. В кабине истребителя стояла гробовая тишина, лишь сдавленно попискивали сигналы пульта. – Послушай, – хрипло произнес Спайт, сам понимая, что считанные минуты отведены им на последний вздох, – уходи. Это не твоя война. – Он постучал пальцем по монитору, указывая на огромные ворота в конце космодрома. – Там ангар с планетарной техникой, – торопливо пояснил он. – Роботы не будут обшаривать корабль. Они выдерут навигационный кристалл и уберутся. Семен посмотрел в глаза Спайта. Он опять не мог найти названия своим чувствам. Словно мимолетный солнечный луч коснулся его судьбы, высветив на мгновение сокровенную мечту; он попытался разглядеть ее, замирая от новизны и восторга, но луч погас, оставив недоумение и боль. Вокруг сомкнулся смертельный мрак, привычный, как старая одежда. Спайт почувствовал, как стягивает лицо, уродуя черты, судорога. – Ты должен жить, понимаешь! – внезапно сорвавшись, выкрикнул он, отступая к люку орудийного купола. – Иди, мы с Серегой прикроем тебя! Семен сделал шаг. Его сознание рушилось, переворачиваясь вверх дном. Он должен спасти Яну. Этот мир не принес ему ничего, кроме новой, бессмысленной войны, которую развязали эти люди. Тогда откуда эта волна горького тепла? Кто они для него? Двое мужчин, полузадохнувшихся от ужаса перед надвигающейся смертью, но готовых прикрыть его спину? – Я вернусь, – внезапно сказал он. * * * В коридоре, куда попал Андор, царил вакуум, и он был блокирован герметичными переборками. Свободным оставался лишь вход в одну из блистерных башен. Отодвинув заклинивший люк, андроид протиснулся в образовавшуюся щель. Сферическое помещение, выполненное из прозрачного бронесплава, тонуло во тьме, но Андор прекрасно обходился без света. В выпуклой стене блистера зияла дыра, кресло стрелка пустовало. На пультах не горел ни один сигнал. Андор перешел в режим сканирования, и через несколько секунд неисправность была обнаружена. Луч лазера, пробивший купол, рассек основной кабель питания. Восстановив цепь, Андор уселся в кресло. Теперь он имел все необходимое. Радар вакуумного орудия развернул перед ним динамичную картину окружающего космоса, где шел ожесточенный бой между девятью АРК и истребителями прикрытия. Из пальцев андроида выдвинулись контакты. Он воткнул кисть в разъем пульта, слившись с процессором орудия. Десять секунд ушло на то, чтобы сломать защиту центрального процессора «Ио», еще пятнадцать – чтобы завладеть основными программами. Судя по развернувшейся перед ним схеме, Яна находилась в медицинском модуле, двумя палубами выше. Жизнь его подопечной пока была вне опасности. Модуль располагался под защитой других помещений и имел свои источники питания. С Семеном дело обстояло намного хуже. Его сигнал был обнаружен на внутреннем космодроме и сливался с двумя другими. Внимание Андора переключилось на окрестный космос. … Три десантных рейдера под прикрытием истребителей приближались к «Ио». Крейсеры дали еще один залп и развернулись кормой к умирающему кораблю. «Ио» больше не представлял для них никакого интереса – теперь им займутся десантные группы. Четыре тяжелых звездолета отошли на некоторое расстояние и, включив гиперсферный привод, скрылись с экранов. АРК прикрытия были уничтожены. Десять наносекунд фотонный процессор андроида анализировал обстановку. Траектории десантных машин вели к внутреннему космодрому. Сканирование показало, что они несут на борту девяносто штурмовых роботов неизвестной конструкции. Люди отсутствовали. Собственно, «Ио» уже выполнил свою функцию. Он передал сигнал на Стеллар, и кораблю- смертнику оставалось лишь покориться судьбе. Он заранее был приговорен, и каждый на борту понимал это. Спасти корабль могло лишь сверхъестественное стечение обстоятельств. Вторая рука андроида легла на клавиатуру боевой консоли. Он был тем фактором, который не учла судьба. … Несколько секунд в тесной кабине космического истребителя было тихо. Сергей продолжал возиться с пультом, соединяя напрямую толстые жгуты энерговодов. Автоматика протестовала, на дисплеях вспыхивали коды ошибок, но он не обращал внимания ни на них, ни на фейерверки искр, рвущиеся из недр развороченных приборных панелей. Наконец ожил главный монитор корабля, показав окрестности агонизирующего крейсера. Рядом вспыхнул ровным голубым светом радар. Три дискообразных аппарата, под прикрытием четырех тупорылых истребителей, приближались к «Ио». Других кораблей в зоне действия радара не было. Сергей облегченно вздохнул. – Они отвалили, – констатировал он. – Это всего лишь штурмовая группа! – Да, но наших АРК тоже нет! – сумрачно заметил Спайт. Сканеры пульта выкинули первые цифры и строчки машинных кодов. В этот момент «Ио» задрожал, словно на его обшивке кто-то большой начал отбивать захлебывающуюся барабанную дробь. Немногие из оставшихся в живых членов экипажа были потрясены. Ожила развороченная прямым попаданием лазера блистерная башня. – Этого не может быть! – Фрайенберг застучал по клавиатуре, но компьютер отказывался воспринимать команды. По схеме распределения личного состава он видел, что в башне нет никого… по крайней мере, никого живого!.. Истребители прикрытия полным ходом влетели в зону заградительного огня, и в космосе расцвели четыре оранжевые вспышки, сопровождаемые фонтанами разлетающихся обломков. Боковые мониторы показывали ирреальную картину: темный блистерный купол, с дырой в центре, внезапно развернулся, словно им управлял сам дьявол; расположенные по его периметру батареи вакуумных орудий синхронно повели стволами и задрожали, впечатывая снаряды в десантный рейдер противника. Ближний космос взорвался. Ослепительная вспышка на мгновение погасила мониторы, а когда они ожили, возле «Ио» лениво разлетались обломки, сквозь которые с трудом продирались два атакующих рейдера.. Злое стаккато двадцати орудий не стихало, с чудовищной скоростью опустошая артиллерийские погреба. Одинокий, ничтожный блистер, управляемый неведомой силой, полыхал огнем, совершая невозможное, по крайней мере с точки зрения людей, уже поверивших в неотвратимость своей смерти. Вакуумные турели вращались, с нечеловеческой точностью, отыскивая среди обломков уцелевших после взрыва роботов. Снаряды разносили их в клочья. Схватка заняла не больше двадцати секунд. Люди на борту еще не опомнились от изумления, а второй штурмовой корабль развалился вслед за первым. Однако третий успел отвернуть и, прикрываясь обломками, спикировал на блистер. Залп фазерных излучателей превратил последнюю надежду «Ио» в уродливую дыру. Теперь корабль был в полной власти противника… – Все, приехали, – злорадно ухмыльнулся Спайт. Он захлопнул забрало гермошлема и полез в узкий люк стрелкового отсека. Прозрачный купол АРК развернулся вокруг своей оси; из открывшихся орудийных люков выдвинулось шесть стволов вакуумной турели. – Серега, закрепи опоры истребителя! – прорычал в интеркоме голос десантника. – Клянусь змееедами Прокуса, там нет людей, а у машин сам знаешь, какие мозги. Они обязательно полезут через космодром! Рейдер штурмовой группы приближался, рос на всех мониторах, и его движение было неумолимо нацелено на стартовые шлюзы внутреннего космодрома «Ио». Сергей нажал клавишу, и опоры АРК намертво приросли к стартовой плите. – Готово! Я выхожу наружу… Его прервал грохот взламываемых шлюзов. Воздух со свистом рванул в безобразные отверстия, срывая оборудование космодрома и увлекая его за собой. Сергей оцепенел, наблюдая, как вишневая от нагрева броня крейсера медленно вспучивалась под напором чудовищной силы атакующего корабля, – вот она не выдержала и лопнула, осыпаясь мягкими, раскаленными ошметьями, и на стартовые плиты наполз черный дискообразный корпус автоматического десантного рейдера. Через мгновение его борт прорезала щель открывающегося люка. * * * Семен не видел дикой дуэли рейдеров с блистерной башней. Взломав электронный запор ангара, он запрограммировал компьютер тяжелого вездехода и затаился подле ворот. Он знал, что у него будет только одна попытка, чтобы прорваться внутрь «Ио». В открывшемся люке рейдера сверкнул пандус, и на него наползла первая зловещая тень. Боевые машины сильно эволюционировали за последнюю сотню лет. Тяжелые бронированные монстры Острова Надежды выглядели ископаемыми реликтами на фоне изящных, обтекаемых форм нового поколения кибернетических убийц. Базовая модель напоминала паука. Каплеобразное метровое туловище со вздутием в передней части оснащалось десятью манипуляторами толщиной с человеческую руку. Тросики и шланги сервоприводов оплетали их, как мышцы. Реактивный двигатель и генератор антиграва делали их стремительными и смертельно опасными. Десантный рейдер напоминал матку, породившую из своего чрева три десятка детенышей. В этот момент они парили, растянувшись цепью во всю ширину внутреннего космодрома «Ио», дожидаясь какого-то сигнала. Шустро вращались радарные лопасти, видеокамеры сканеров обшаривали зал своими тусклыми глазницами, слегка вибрировали поджатые под брюхо конечности, да ритмично пульсировали зловещие пятна лепестковых диафрагм, скрывающие неизвестное количество вооружения… В этот момент заговорила орудийная башня АРК. Шесть стволов автоматической вакуумной турели захлебнулись остервенелым лаем, гулко отдававшимся внутри корабля. Шквал кумулятивных снарядов сметал роботов вместе с частью обшивки, обнажая изуродованную арматуру бронеплит. Сверху раздались звонкие шлепки падающих на пол стрелкового отсека отстрелянных обойм вперемешку с непристойными эпитетами, срывающимися с губ Спайта. – Давай, Серега, уходи… – заорал он, плавно спуская гашетку. Орудие выплюнуло новую порцию огня и металла, но жалящий луч, вырвавшийся с рейдера, оборвал его очередь, перечеркнув блистер вместе со стрелком и орудиями. – Уходи… – прохрипел Спайт, удивленно уставившись на нижнюю часть своего туловища, которая вдруг отделилась от верхней. Он еще пытался что-то сказать, но наступивший вакуум избавил его от мук. Одинокая фигура в боевом скафандре скатилась по трапу АРК и затаилась под телескопическими опорами, среди путаницы шлангов и обслуживающих ферм. Сергей понял, что ему уже не выбраться из этой передряги. Сколько веревочке ни виться… Он по очереди отвел затворы двух смотанных вместе куском провода импульсных винтовок, отпустил, проверяя, нет ли заеданий, вогнал магазины и полез по обшивке АРК к развороченному стрелковому куполу. Правая часть Спайта держалась скрюченными пальцами за гашетку уничтоженной лазером турели. Левая, вместе с головой и частью орудия, уплыла в неизвестном направлении… Сергей включил холостой ход двигателей ранца. На прозрачном приборном планшете, расположенном перед выпуклым стеклом гермошлема, вспыхнула надпись: «Зажигание». Черные фигуры боевых машин образовали полукруг, надвигаясь на АРК. Сергей приготовился. Он понимал, что судьба уже свершилась и ему осталось лишь несколько секунд на последний вздох… Он подался вперед, распластавшись по треснутому бронестеклу блистера. В паутине электронного прицела медленно проползала панорама развороченного космодрома. Наконец перекрестье сошлось на обсидиановой броне головного робота. Сергей плавно потянул гашетку, с упоением наблюдая, как заплясали вспышки разрывов, кромсая корпус машины, отрывая манипуляторы и дробя неживое нутро… Ответом был шквальный огонь, мгновенно подрубивший опоры АРК. Корабль вздрогнул, вбирая импульсы бьющих в него снарядов, и тяжело подался назад, сбивая стартовые штанги и заправочные фермы. Сергей успел прыгнуть в сторону и теперь, оказавшись в путанице оборванных шлангов и беспорядочно разлетающихся ферм обслуживания, совершенно потерял ориентацию. В следующее мгновение заправочная штанга ударила его в грудь, припечатав к полу. В глазах помутилось, но прежде, чем сознание покинуло его, Сергей успел заметить зловещую тень боевой машины, наползающую на его шлем… * * * Штурмовой робот, словно смерч, несся по главному тоннелю «Ио». Суставчатые лапы были вытянуты вдоль корпуса, из оружейных люков не умолкая били две автоматические пушки, прошивая снарядами широкий коридор. Герметичные двери ходовой рубки вышибло внутрь. Капитан Фрайенберг вскинул тяжелый излучатель, но два снаряда отшвырнули его на пульт. Он умер мгновенно. Робот затормозил. Суставы манипуляторов расправились. Сканеры обследовали рубку. Центральный процессор корабля был обесточен. Захваты навигационного кристалла пусты. Робот подплыл к пульту управления. Отпихнув тело человека, его манипулятор вошел в разъемы навигационного терминала. На внутреннем дисплее боевой машины вспыхнула панорама окрестного космоса. Пять ярких точек приближались к «Ио». Это были корабли противника. Они только что вышли из гиперсферы и сближались с покалеченным крейсером в режиме боевого торможения. Информация была тут же передана на базовый корабль. Секунду спустя от центрального процессора рейдера пришел приказ о самоликвидации. В рубке «Ио» расцвела голубая вспышка. * * * Передовая десантная группа ворвалась на космодром «Ио» спустя несколько минут. Десантники, проникнув через взломанные стартовые шахты, падали на пол, группировались, заученными движениями откатываясь в сторону, и замирали в ожидании команд. – Вперед! Цепь перебежками начала движение. Лейтенант первым налетел на остов боевой машины. – О Господи!.. – не в силах скрыть изумления, прошептал он. Десантники остановились. Они ожидали увидеть, что угодно, только не это… Весь космодром был усеян боевыми роботами. У стены застыл изуродованный планетарный танк. Чуть в стороне возвышалась груда изувеченного металла, в которой с большой натяжкой можно было признать корпус АРК. – Кто мне объяснит, что тут произошло? – не выдержал один из десантников, засунув палец в аккуратную дырку на корпусе робота. Кумулятивный снаряд пробил электронное нутро точно по центру. Рядом, завалившись на три скрюченные конечности, стоял его собрат… с простреленными видеокамерами! – Похоже, здесь упражнялся в стрельбе взвод снайперов, – проворчал седоусый капрал, носком ботинка перевернув другого робота, которому чей-то выстрел выжег дырку в том месте, где сходились воедино все тросики сервоприводов. – Мать вашу, откуда тут взяться снайперам?! Это же корабль-смертник! Тут экипажа-то на взвод не наскребешь! Десантники двинулись вперед, непроизвольно озираясь по сторонам. Они привыкли смотреть в глаза смерти, но стоило взглянуть на эти расчетливо изуродованные машины, как в сердце закрадывался жуткий вопрос: способен ли на такое человек?.. – Господи, не хотел бы я оказаться тут полчаса назад!.. – поежился лейтенант. – Ладно, ребята, будем прочесывать корабль. * * * – «Ио», вас вызывает «Генезис»! Повторяю, всем, кто на борту, если вы живы, оставайтесь на местах, мы посылаем десантные группы. Держитесь, через несколько минут мы вас вытащим… Семен в изнеможении опустился на пол медицинского отсека, наблюдая, как Андор терзает аппаратуру реанимационной камеры. Яна была жива. – Мы на подходе! – бился в коммуникаторе гермошлема незнакомый человеческий голос. – Рейдер противника самоликвидировался. Парни, вам больше не нужно прятаться… Это были люди… Люди, о которых он мечтал в мрачных недрах сфероида. По щеке Семена скатилась слеза. Низкий горизонт, подпертый клубящейся грядой облаков, встречал восход голубого солнца. Красное уже клонилось к закату, желтое стояло в зените, и потому ослепительно сверкающие рощи, разбросанные по бескрайней равнине, отбрасывали сразу три тени – одну короткую и две длинные. Благословенный край вечного лета, фантастических теплых дней, когда в небе поочередно сияют три звезды, редкие ночи, выпадающие всего два раза в месяц, когда меркнет сияние трех солнц и в посеревшее небо выползает Стеллар – гигантский, серебристо-желтый диск, на теле которого сверкающими спрутами растеклись кляксы накрытых силовыми куполами городов да зловещие тени защитных орбитальных станций – стальных гарантов безопасности планеты… Планета Рори – родина знаменитых Зеркальных деревьев. Планета Рори – благословенный щедрый край, горы которого так же смертельны для неподготовленного человека, как укус ядовитого фромга. Мир, куда запрещено опускаться космическим кораблям, где не встретишь гигантские полу механические мегаполисы, окруженные свалками отходов. Здесь нет городов, и ни один сверхнебоскреб не соперничает с горными вершинами. Причиной всему были Зеркальные деревья – настоящие хозяева планеты, появившиеся тут еще до того, как человек покинул пещеры и вырвался в космос. Семен полюбил эту планету особой, неповторимой любовью. Все его мечты, детские грезы, навеянные сказками отца, обрели реальность, воплотившись в бескрайние ландшафты бархатно-зеленых равнин и сверкающих гор. Он обернулся. Джедиан и Яна, оживленно беседуя, играли в некую разновидность большого тенниса. – Джед, вы не устали? – спросил он, подойдя к ограждению площадки. Яна звонко рассмеялась, вытирая полотенцем капельки пота. – Чудесно. Я бы выпила что-нибудь прохладное. – Пошли. Мы заслужили пару коктейлей! – подхватил Джедиан, с восхищением оглядывая девушку. Ему явно была по душе миссия, порученная командующим Стеллара. Под крышей веранды шикарной одноэтажной виллы было прохладно. Они расселись в плетеных креслах. – Завтра вечером в Форте Стеллар объявлен прием в честь внука командующего, – сообщил Джедиан. – Дед объявит тебя наследником. – Что это значит? – Должность командующего Фортом Стеллар передается по наследству. Собственно эта планета и ее спутник – частное владение Воронцова. За сотню лет он сумел прибрать к рукам почти все. Но титул не главное. Есть еще миллиарды в галактических банках и баснословный доход от монополии на торговлю Зеркальным деревом. Теперь ты – единственный прямой наследник, – заключил он. – Значит, мое появление отодвинуло тебя на второй план? – спросил Семен. Джедиан побледнел. – Ты задаешь бестактные вопросы! – вспылил он. – Извини. – Семен встал. – Я еще не научился говорить не о том, о чем бы хотел сказать. Это трудная наука. Аллея тенистых деревьев привела его к террасе. Здесь, на открытой площадке, возвышались защитные отражатели. Пройдя мимо вышек с караульными роботами, он вошел в здание. Ноги сами несли его в библиотеку. Андор, как и час назад, сидел в кресле. Кисть андроида тонула в недрах электронного блока. Он читал. Семен сел в кресло. Андроид внимательно посмотрел на юношу и покачал головой. – Тебе плохо, – бесстрастно констатировал он. Семен кивнул. Андор извлек пальцы из контактного разъема. – Теория вероятности говорит, что ты выиграл один шанс из миллиарда, – изрек он. – Почему ты не пошел с нами? – Твой троюродный брат ненавидит меня. Он считает личным оскорблением существование жестянки, которая разгуливает по его вилле с видом мыслящего существа. По его мнению, меня следует законсервировать или утилизировать. Глаза Семена затуманились. Он был счастлив и несчастен одновременно. Окружающий мир природы казался ему простым и прекрасным, мир людей зачастую оказывался чужд и непонятен. – Расскажи мне историю планеты, – попросил он. Андор глубокомысленно развел руками. – Ты полюбил этот мир. – Да, – в голосе Семена прозвучал вызов. Он не понимал своего состояния. Как будто ему предстояло потерять все самое дорогое – он предчувствовал это, но ничего не мог сделать… В центре библиотеки, в метре от пола вспыхнуло объемное изображение планеты. – Этот мир уникален. Планета не имеет наклона оси, и, следовательно, времена года отсутствуют. Три солнца системы извергают на нее потоки своей энергии, сжигая экватор и оставляя полюса скованными вечным льдом. Трудно предположить условия, худшие для зарождения и развития органической жизни. Однако она возникла, и это произошло в узкой полосе между двумя пустынями – на границе света и мрака, нестерпимой жары и жуткого холода. Андор щелкнул пальцами, и две полосы, в северном и южном полушариях, окольцевали планету. Рассказ андроида был интересен, и Семен полностью погрузился в него, забыв на время о терзавших его проблемах. – Итак, первые организмы эволюционировали и вскоре заполнили тесный ареал обитания. Ветвь животной эволюции быстро зашла в тупик – слишком мало места и пищи, – и в итоге выжили более медлительные и неприхотливые представители растительного мира планеты. Он прервался, чтобы сделать переключение на оперативном пульте, библиотеки. Семен утонул в кресле. Если прикрыть глаза, то можно мысленно вернуть те дни… – Ты не ошибся, нажимая кнопки? Рука Андора повисла в воздухе. – Что-то я не заметил ни ледников, ни знойных пустынь, – пояснил Семен. – Или люди развернули планету? – Нет, люди тут ни при чем. Иногда законы небесной механики попираются самой природой, вернее ее эволюцией. Растительные формы быстро заполнили тесный ареал обитания и начали гибнуть, пытаясь вырваться за пределы благоприятной климатической зоны. Миллионы лет они боролись с жарой, гибли, оставляя чахлое потомство, мутировали, пока наконец замысловатые пути эволюции не породили первое Зеркальное дерево. Если проводить аналогии, то это событие равнозначно появлению на Земле первых млекопитающих, – в обоих случаях новый вид становится доминирующим, и его появление предопределяет весь дальнейший ход эволюции. В пространстве перед Семеном материализовалась генеалогическая история Зеркального дерева – от первых приземистых вьюнов с кривыми стеблями и цепкими корешками до современных семидесятиметровых исполинов. Переходных форм было около сотни, и все растения объединяло одно – тонкий слой серебристой субстанции, покрывающий стволы и листья. «Как будто их окунули в жидкую ртуть», – подумал Семен. – Исследования установили, что Зеркальным деревьям потребовался миллиард лет, чтобы полностью завоевать жаркий пояс и соединиться в зоне экватора. И на протяжении всего периода их наступления происходило постепенное изменение климата. В центре библиотеки воздух сгустился, принимая очертания рельефной карты полушарий. – Как видишь, экваториальный пояс планеты почти сплошь покрыт горами. На него приходится около семидесяти процентов энергии, получаемой планетой. Зеркальные деревья, завоевывая новое жизненное пространство, постепенно ползли по склонам, их полуметровые листья отражали свет трех солнц, посылая его далеко вокруг. Таким образом энергетический баланс, установленный законами небесной механики, был нарушен. Сегодня мы наблюдаем конечный результат процесса, который длился приблизительно три миллиарда лет. Основная часть Зеркальных деревьев сейчас сосредоточена в зоне экватора. Они принимают потоки излучения трех солнц и отражают его к горизонту. Там часть излучения рассеивается по равнине, превращая некогда умеренный пояс в субтропики, а часть переизлучается новыми массивами деревьев дальше к полюсам. Ледовые шапки обоих полушарий уже миллион лет принадлежат истории, и на их месте прекрасно себя чувствуют незеркальные растительные формы, долгое время безуспешно боровшиеся за выживание на границе льдов… Андор выключил голограф. – И это все? – Семен вопросительно взглянул на андроида. Андор замер под пристальным взглядом юноши. – Ты забыл упомянуть кое о чем… – Семен встал и прошел к бару. – Например, об этих огромных отражателях вокруг виллы, – он очертил рукой с бокалом воображаемый периметр. – Они, между прочим, управляются целым компьютерным комплексом. Или о том, почему тут нет ни одного здания выше двух этажей. Почему города строят на Стелларе, где нет воздуха и приходится прибегать к силовым куполам. Андор пожал плечами. В обществе людей он вел себя как человек. – Это уже другая часть истории. – Вот и расскажи мне ее. – Зачем? Ты задаешь вопросы по существу, а значит, сам уже пришел к определенным выводам. – Извини, Андор. Я пытаюсь разобраться. Ты третьи сутки не вылезаешь отсюда. Твой процессор за это время способен проанализировать всю историю Рори и Стеллара. – Хорошо, – андроид хотел улыбнуться, но не стал – овладение мимикой пластикового лица оказалось слишком сложной задачей, и он боялся экспериментировать, понимая, в каком состоянии находится Семен. Юноша поставил пустой бокал и подошел к окну. – Появление людей явилось катастрофой для этого мира, – не оборачиваясь, сказал он. – Я не хочу делать выводы. Ты просил информацию. Так вот, планета Рори была открыта разведывательным кораблем Тройственного союза. Как известно, в него входило около пятнадцати планет, и потому изначально тут не оказалось единой власти. Колонизация этого мира скорее напоминала золотую лихорадку. Нетрудно представить, каким спросом пользуется на галактическом рынке Зеркальное дерево. Тройственный союз развалился спустя два года, и все, кто был в состоянии купить билет на межзвездный транспорт и лицензию на торговлю у стихийно возникших местных властей, устремились сюда, пока корпорации и организованные теневики не наложили лапу на разработки. За двадцать лет было вырублено около четверти Зеркальных деревьев. На вырубках росли бессистемные поселения. В 2700 году Свободные колонии перешли к тактике активной обороны и укреплению своих космических баз. В то время военные флоты различных мелких союзов и группировок планет властвовали в пространстве. Чтобы обуздать их беспредел и как-то контролировать военное присутствие в различных секторах освоенного космоса, Колонии приступили к строительству так называемой «Сферы стратегических интересов», которая представляла собой сеть опорных баз и космических фортов, действительно замыкавших собой сферу пространства, в центре которой лежали скопления планет союза Свободных колоний. Командор второго ранга Владимир Воронцов прибыл сюда в 2703 году во главе десяти транспортов и пяти боевых кораблей, для переговоров с правительством Рори, но разразившаяся катастрофа сделала их невозможными. Бессистемная вырубка Зеркальных деревьев нарушила сложившийся на планете энергетический баланс. Оставшиеся деревья уже не могли отразить всей энергии трех солнц. В этой ситуации они внезапно обнаружили другую уникальную способность – взрослое дерево могло аккумулировать излишек энергии. Однако темпы вырубки нарастали. Наступил кризис, когда и живые накопители уже не смогли справиться с избытком излучения звезд… Андор склонил голову и посмотрел в окно, где медленно вращались вокруг своей оси сверкающие пластины отражателей. Вокруг раскинулся умытый дождем тенистый парк, но процессор андроида рисовал совсем иные картины… – Немногие оставшиеся в живых очевидцы рассказывали, что кроны деревьев светились от накопленной энергии, – продолжил он, – между ветвями били разряды, а в небесах плясали огни святого Эльма. Затем вся планета вдруг превратилась в гигантский разрядник, деревья начали сброс накопленной энергии. Дожди шаровых молний обрушились на города, испепеляя все, и в этом вихре могли уцелеть лишь исконные формы жизни, приспособленные к высокой энергетике плазменного уровня. Колонии Рори больше не существовало. Корабли Воронцова, имевшие энергетическую защиту, смогли подобрать лишь три сотни несчастных. Вырубка прекратилась – планета жестоко расправилась с колонизаторами, но это не вернуло ей утраченного баланса… Андор выключил голографический проектор и сел. – Значит, разряды не прекратились? – спросил Семен. Он выглядел подавленным. Андор отрицательно покачал головой. – Теперь вырубка ведется очень осторожно, – пояснил он. – Под научным руководством центра Стеллар, и засаживаются огромные площади, но с увеличением количества Зеркальных деревьев стихийные разряды не прекратились, они лишь стали реже. Предсказать энергетическую бурю удается крайне редко – потому здания не поднимаются выше двух этажей. Зеркала-отражатели охраняют каждую постройку, а в небе могут летать только специально оборудованные корабли. Семен встал и подошел к окну. Он думал. Напряжение мысли выматывало его, и без того измученного криогенной камерой, реанимацией и схваткой на «Ио»… – Ты не можешь отвечать за поступки цивилизации, – спустя некоторое время осторожно высказался Андор. – Ты прав. Но я могу анализировать эти поступки, – ответил Семен. – Рори лишь эпизод, частность галактической Экспансии человечества. – Ты не в силах что-либо изменить. – Пока что я анализирую, – повторил Семен. – Мне не нравится твое настроение. Я предупреждал тебя и Яну, что вам трудно будет вписаться в жизнь общества… – Не нужно, Андор, – вздохнул Семен. – Я не собираюсь судить человечество. Я лишь пытаюсь обосновать для себя мотивы некоторых поступков людей. К тому же Яна чувствует себя совсем неплохо. – Семену не удалось скрыть горечь. – Спасибо, ты мне помог. Сегодня вечером мы с Яной и Джедианом улетаем на Стеллар. Ты составишь нам компанию? – Боюсь, что нет. Во-первых, мне кажется, что андроид не приглашен на прием к адмиралу, а во- вторых, ты просил меня подготовить краткий обзор галактических войн. Могу я поинтересоваться – зачем? – Пока что нет. Я сам еще толком не знаю зачем. Одни смутные мысли вот тут, – Семен похлопал себя по лбу, – ты, главное, не забудь скопировать звездные карты всех сражений, ладно? – Хорошо. Все будет готово к вашему возвращению. С террасы донесся смех Яны. – Ну все. – Семен хлопнул Андора по плечу и заторопился к выходу. – До встречи. Андроид кивнул. Его стремление понять мотивы некоторых поступков людей было не меньше, чем у Семена. Кое-что для этого он уже сделал, и, глядя вслед удаляющемуся воспитаннику, Андор вдруг отметил, что испытывает странный дискомфорт в некоторых цепях своего сверхсложного фотонного мозга. «Быть может, у людей это называется боль? – подумал он. – Или тревога?» В коридоре, связывающем столовую и библиотеку, появился Джедиан, и Андор отступил в тень, чтобы лишний раз не попадаться на глаза формальному хозяину виллы. Подтянув к себе оперативную панель, он включился в цепь информационного хранилища и послал запрос: «Боевые действия в космосе. Полный обзор с периода 2600 года». … Мы покидали сфероид с мучительной, трепетной надеждой. Нас ждала неизвестность, и у меня это вызывало некое подобие восторга. Я предвкушал ту новизну, что откроется перед нами в населенных человечеством мирах. Теперь я понимаю – для Семена и Яны было бы лучше, сгори цивилизация дотла в котле двух галактических войн, тогда они сохранили бы свою память о людях горькой, но светлой и нетронутой мечтой. Впервые с момента активации я испытываю чувство, инициализированное моим процессором как СТРАХ. Моя сущность распадается на две половины, и трещина между ними катастрофически превращается в пропасть. С одной стороны, холодная логика базовых программ, с другой – жизненный опыт моей личности. Я человек и машина одновременно. Мое металлокерамическое тело мешает мне и доставляет массу неудобств. Я жду. Страх гложет блоки логической памяти, мешая их работе. Два человека, которых я люблю, ушли, чтобы вернуться другими. Моя судьба меня не заботит: фотонный процессор – это все еще завтрашний день цивилизации. Ни одна машина просто не в состоянии тягаться со мной. Я боюсь за них, но вынужден бездействовать. Сейчас я начинаю понимать, почему существа, наделенные чувствами, неизбежно изобретают религии. Мне тоже хочется молиться, не важно, каким богам, лишь бы Семен и Яна не потеряли себя. Мое логическое восприятие мира распространяется далеко за пределы обозримого будущего цивилизации, и я понимаю – завтрашний день за ними. Вмешиваться в ход истории – это глупая самонадеянность. Я не в состоянии изменить мир – он не готов к переменам и не желает их. Но если не такие, как они, то кто?.. Кто сможет остановить человечество в его безумном падении в пропасть, в смертельной для цивилизации игре с беспощадными силами? Кто соберет осколки человечества, после того как грянет апокалипсис? Я клянусь, что никогда не буду влиять на их решения. Они люди. Я был и буду их верным другом. Без них я – ничто. Просто отличная машина, равной которой нет… как нет равных Семену и Яне… Я – следующее поколение машин. Они – следующее поколение людей. Боги, если вы есть, дайте им сил сохранить свои души… * * * Неуклюжий орбитальный челнок, покрытый тремя слоями отражающей брони, осторожно пробирался в небесах Рори. Его вела автоматика, но Джедиан на всякий случай занял кресло пилота в тесной кабине управления. В душе его царил настоящий ад. Он проклинал себя за минутную слабость. Всего на мгновение он поддался человеческому состраданию и тем самым разрушил свое будущее… Ему следовало сразу же уничтожить тот злосчастный кристаллодиск с расшифрованными воспоминаниями Семена… На мгновение ему стало не по себе. Джедиан чувствовал, что стремительно теряет контроль над собственным разумом. Словно в душе разверзлась пропасть, о существовании которой он и не подозревал. Мысль о потерянном наследстве буквально сводила его с ума. В довершение всех мук в кабину управления вошел Семен. – Яна уснула, – пояснил он, найдя себе место сбоку от пилотского кресла. – Мы долго будем так ползти? – спросил он, наблюдая, как две шаровые молнии безуспешно пытаются догнать челнок, болтаясь в турбулентной струе его двигателей. – Еще двадцать минут, – выдавил Джедиан. Корабль входил в многокилометровый слой напитанных водой облаков, и обзорные экраны начала заволакивать серая муть. – Ты бы шел в салон, – угрюмо посоветовал Ланге. – Впереди грозовой фронт, и скоро начнется болтанка. – Почему мы не увеличим скорость? – Казалось, Семен намеренно игнорировал его последнюю фразу. Джедиан мысленно сосчитал до десяти. – Здесь полно электричества. Ты же не хочешь, чтобы сотня шаровых молний села нам на хвост? – Их скорость слишком мала, – возразил Семен. – Расчет возможностей силовой установки челнока позволяет выставить задний экран, не нарушая питания двигателей. – Ты откуда знаешь? – Это простая арифметика, – улыбнулся Семен. – Посчитал в уме, да? Семен пожал плечами, наблюдая, как по правому борту челнока клубятся свинцовые облачные замки. С их вершин в серую муть то и дело били молнии. Раскаты грома ощутимо раскачивали корабль. Джедиан с трудом сдерживал свой гнев. Что он тут корчит из себя? Подумать только, всего пару недель назад он держал в своих руках судьбу этого найденыша! Уничтожь он тогда диск, и «Ио» канул бы в глубинах космоса изуродованным куском металла, в полном соответствии со своим предназначением!.. Теперь же все пошло прахом. Он с ненавистью посмотрел в спину Семена. Если этот старый маразматик Воронцов объявит его наследником, то он, Джедиан, уже ничего не сможет поделать. Придушить его сейчас, что ли, собственными руками?.. На мгновение он ухватился за эту безумную мысль, но тут же отрезвел, представив последствия. Адмирал распнет его без суда и следствия, если хоть один волос упадет с головы Семена. Он для него – тень из прошлого, грех, который не смыть ни слезами, ни кровью. Старый дурак решил откупиться от собственной совести… Стоп!.. А знает ли Семен, кто приговорил его отца, бросив подыхать на обломке корабля? И вообще, сын ли он Андрею?.. Джедиана даже заколотило от таких мыслей. Он непроизвольно оглянулся, но Семен по-прежнему наблюдал за полетом, присев на край пульта. Мысли Ланге вернулись в прежнее русло. Нигде в воспоминаниях Семена не фигурирует его мать! Кто сказал, что среди уцелевших были женщины? Проклятие Шииста!.. Даже если он тот, за кого себя выдает, стоит посеять у деда сомнения! Да, конечно! Он просто обязан столкнуть их лбами! «Зная характер адмирала, можно достичь поразительных результатов! – Джедиан наконец понял, что его мозг заработал в верном направлении… – Безусловно, – думал он, – нужно потребовать сравнения генотипов!» Казалось, Семен уловил его мысли. – Я вмешался в твою жизнь, – не оборачиваясь, проговорил он. – Но ты ошибаешься, если думаешь, что мне нужны миллиарды Воронцова. Джедиан вцепился в подлокотники кресла. Это уже выходило из ряда вон! Семен повернулся. – Мы просто хотели вернуться, понимаешь?! – с горечью проговорил он. – Все равно куда, лишь бы к людям. – Твое счастье, что ты попал в систему Рори!.. – уже не в силах сдерживать себя, прохрипел Ланге. – Только поэтому ты до сих пор жив! Знаешь, что было бы с тобой, попади ты на любую другую планету? Ты уже сдох бы с голода! Твоего ублюдочного робота вышвырнули бы в утиль, а Яна никогда бы не очнулась, потому что у тебя нет ни гроша, чтобы платить за еду и лечение! Что ты можешь? – Джедиан привстал в кресле. – Вокруг полно нищих! С какой стати кто-то стал бы помогать тебе? Из сострадания? Да на любой планете ты увидишь тысячи голодных детей! И они умирают! Лицо Семена посерело. – Мне не нужен ни твой мир, ни твои миллиарды! – повторил он. – Вы все свихнувшиеся идиоты, если позволяете унижать собственных детей и спокойно смотрите, как они умирают! Вы истребите сами себя! – Тогда зачем ты летишь на Стеллар?! – в бешенстве выкрикнул Ланге. – Это не твое дело. Я хочу увидеть Воронцова. – Ага, значит, ты признаешь власть денег. Без них ты – ничто! А ты знаешь, что адмирал Воронцов обрек на смерть собственного сына – твоего отца?! – уже абсолютно не контролируя себя, выпалил Джедиан. – Да, да! Можешь поднять архивы! Он бросил своего сына умирать в обломках ради собственной карьеры! Во имя тех самых миллиардов! – Хватит! – внезапно оборвал его Семен. – Я знаю об этом… Джедиан выпучил глаза, в замешательстве рухнув назад, в кресло. – Откуда?! – выдавил он. Семен был бледен как смерть. – Я читал дневники своего отца, – ответил он. – И можешь не сомневаться, у меня нет иллюзий относительно того, куда я вернулся! Он развернулся, чтобы уйти, но задержался на пороге отсека. – Не нужно впутывать сюда Яну, – проговорил он. – Умерь себя хотя бы до Стеллара. Это моя единственная просьба! Двери сомкнулись. Джедиан в бешенстве ударил кулаком по приборной панели. – Я выведу тебя на чистую воду! – сквозь зубы процедил он. – Чего бы мне это ни стоило! На обзорных экранах серая муть сменилась фиолетово-черной бездной, в которой, как драгоценный камень, сверкал Стеллар. Челнок наконец вырвался в космос. * * * Джедиан едва дождался, пока челнок состыкуется с личным кораблем адмирала. Не обратив на встречающих внимания, Ланге прошел прямиком в свою каюту, оборудованную, как и его лаборатория на Стелларе. Джедиан твердо решил бороться до конца. Пока автоматика устанавливала связь со Стелларом, он вытащил копию кристаллодиска и вставил его в дисковод бортового компьютера. Не все воспоминания Семена были расшифрованы. Нет, только не торопиться… Джедиан удивлялся сам себе. Он всегда был так уравновешен, точно рассчитывал свои ходы и упорно, шаг за шагом, шел к своей цели, а тут… Внезапный крах надежд выбил его из колеи. «Нет… – мысленно повторил он. – Так не пойдет». Пальцы Джедиана легли на клавиатуру. Он задержал запрос на Стеллар, заказал кофе и углубился в анализ воспоминаний Семена, которые бортовой компьютер считывал для него с кристаллодиска. Он работал упорно, как никогда. Словно волк, почуявший близость добычи, он все глубже и глубже уходил в ирреальный мир мысленных картин, стремясь добраться до самых первых, еще полубессознательных впечатлений. Это было нелегко. Даже совершенные процессоры двадцать восьмого века зачастую оказывались бессильны перед тайнами человеческого мозга. На кристаллодиске имелось несколько программ, разработанных в секретных лабораториях Стеллара. В основном они предназначались для мнемотических допросов. Это был венец всей работы Джедиана Ланге, его детище. Десять лет назад все боевые скафандры флота Конфедерации по приказу Воронцова оснастили особыми сканерами. Они постоянно записывали электрические импульсы коры головного мозга человека, находившегося внутри скафандра. Каждый день тысячи дисков с такими записями стекались на Стеллар, в лаборатории Джедиана. Так постепенно он создал уникальную базу данных, анализ которой позволил опознать некоторые импульсы как чувства или же определенные зрительные образы. Десять лет кропотливой работы сосредоточились сейчас в бегущих по экрану монитора кривых. Они переплетались в сложный узор, читая и анализируя который компьютер в какой-то момент вырисовывал сначала смутный, а затем все более четкий образ. Фигуры на экране принимали определенные черты и начинали жить… Иногда картинки сопровождала бегущая текстовая строка, отражавшая мысли, но чаще Джедиан останавливал программу и переходил к следующему образу, как только понимал, что очередное воспоминание вновь привело его во мрак и хаос кладбища кораблей. Он искал нечто другое. И он нашел. Спустя сорок минут, бледный и измученный, он откинулся в кресле, впившись дрожащими пальцами в его подлокотники. Вот оно… именно то, что он искал. Все-таки Семен родился не на кладбище кораблей… … Он сжался в комок. От камней шел холод. Этот холод постепенно захватил маленькое тельце, и оно перестало вздрагивать. Синяя травинка, качающаяся на легком ветру, тяжелые шаги, бряцание металла – вот все, что он запомнил. И еще большая обида на теплый мир, ставший вдруг чужим и холодным… Это было самое раннее из воспоминаний Семена, и оно явно доказывало, что он рожден на планете, а по изображению странной, почти фиолетовой травы можно попытаться определить его родину!.. Джедиану наконец удалось справиться с нервным возбуждением. Включив шифратор текста, он начал набирать первые строки докладной записки, предназначавшейся лично адмиралу. В глазах Ланге метался лихорадочный, почти безумный блеск… * * * Дежурный офицер проводил Семена и Яну в салон для гостей. Они попали в сферическое помещение, стены и потолок которого занимали сектора огромного экрана, дающего полный телескопический обзор. По желанию можно было управлять отдельными его участками, масштабируя изображение и ракурс по своему вкусу. Мягкие кресла и раскладные диваны у привинченных к полу резных столиков были напичканы чуткой электроникой; в салон не прорывался ни один посторонний звук, и судить о том, что корабль движется, удавалось лишь по беззвучному перемещению звезд на экране да редким отсветам от вспышек корректирующих дюз. Яна села в кресло, украдкой взглянув на Семена, который склонился над терминалом компьютера. Вот уже несколько часов как он не проронил ни слова. Она с трудом воспринимала произошедшие в нем перемены. Очнувшись в реанимационном центре Рори, она с первых секунд видела вокруг себя именно ту мечту, которая жила в их сердцах. Почему же Семен так угрюм? Конечно, она знала о схватке на «Ио», но ведь хорошо все то, что хорошо кончается! В конце концов, разве на Острове ему не приходилось чуть ли не ежедневно вступать в схватки с боевыми машинами?! Яна болезненно переживала тот внезапный холодок, который возник между ними… Нет, их не в силах разлучить никто и ничто, но она чувствовала в Семене перемены, словно он постарел… Не в силах больше сдерживать своих чувств, она подошла и обняла его за плечи. – Что с тобой?.. – прошептала Яна. Семен накрыл ее руку ладонью. – Ожидание праздника было счастьем… – внезапно признался он. Яна заглянула в его глаза. Так разговаривать могли лишь они двое во всей Вселенной. – Ты что-то знаешь… Голубые глаза Семена таили сероватый оттенок. «Голубая сталь…» – подумала Яна. Ни он, ни она еще не понимали, что уже перешагнули границы детства и юности в своих отношениях. – Я видел смерть. Это прозвучало для нее как приговор, словно удар хлыста по нежной коже. Яна вздрогнула. – Но мы вернулись… – попыталась возразить она. – И что? Короткий вопрос оглушил ее. Действительно, что?.. – Может быть, мы неудачно попали? Семен отрицательно покачал головой. Он слишком много думал в эти дни. Их мечты, взращенные детским сознанием, были скомканы и выброшены на помойку. Он не мог объяснить это Яне. Но в его сердце стыл смертельный холод с того момента, когда началась атака на «Ио». Его мечты были втоптаны в грязь, их посекли лазеры вместе с телом Спайта, их разорвало в клочья, как Фрайенберга, удушило вакуумом, как Володю… Люди не ведали, что творят. Но самое жуткое – им нравилось это!.. – Нет… – отчаянно прошептала Яна, вновь взглянув в его глаза. Вместо ответа он бережно взял ее за плечи и повернул к тем секторам экрана, где проплывала лишенная воздуха поверхность Стеллара. Корабль двигался по высокой орбите, и главный город планеты был перед ними как на ладони. Гигантский мегаполис мог поразить воображение самого искушенного путешественника. Он располагался на дне стокилометрового лунного кратера, накрытого пузырем силового поля. Город сверкал и переливался огнями, окольцованный круглой горной цепью, на вершинах которой грозно застыли батареи противокосмических орудий. Собственно, именно изрезанная тоннелями и пещерами горная цепь первоначально именовалась Фортом Стеллар, который много лет был серой, функциональной и сугубо военной базой, очень удобно расположившейся на подступах к Рори. Город на дне котловины вырос позже. Они летели над бесконечной, лишенной воздуха равниной, покрытой серыми квадратами стратегических космодромов. Часть из них пустовала, на некоторых возвышались герметичные, наполненные воздухом ремонтные стапели, третьи покоили на пусковых площадках целые эскадры космических кораблей. Это было сердце военной машины Конфедерации солнц. Десятки, сотни километров серой брони, неисчислимое количество металла и пластика, миллиарды галактических кредитов, сотни тысяч человеческих жизней и судеб, все во имя так называемой доктрины безопасности… Семен смотрел на это, и его надежды таяли, как дым. Оставшиеся далеко внизу бархатные равнины Рори, равно как и десятки других планет, были не более как заложниками этого серого, угрюмого монстра, раскинувшегося на площади целой луны. Бесчувственный, механический страж жизни, создатели которого давно превратились в кучку копошащихся в его недрах муравьев. Он посмотрел на Яну, которая, как и он, в полном молчании глядела в экран. Румянец исчез с ее лица, сменившись смертельной бледностью. Ее губы беззвучно шевелились. В груди девушки застыл холод. Десять дней, что она провела на вилле Джедиана, после того, как ее выписали из реанимационного центра, казались ей сейчас далеким, розовым сном. Словно пелена внезапно начала спадать с ее глаз. Яна невольно сдерживала рвущееся наружу дыхание. Она даже раньше Семена нашла единственное определение раскинувшейся внизу панораме. Это был их Остров, совершенно исправный, наполненный до краев кричащей механической смертью, управляемый бездушными машинами, а люди… Неужели они не понимали, что созданный ими механический мир принесет лишь горе, смерть и страдание в десятки других, пока еще живых миров?! За спиной с легким шипением распахнулись створки дверей, и в салон вошел Джедиан. Семен повернулся. – Скоро посадка? – спросил он. Ланге кивнул, садясь в кресло. Открыв стеклянные створки бара, он достал бокал. – Присаживайтесь, – предложил он. – Плохие новости? – Семен испытывающе посмотрел на него. Джедиан вновь почувствовал острый приступ ненависти. Почему он так спокоен? – Нет. Но прежде чем мы совершим посадку, я бы хотел задать тебе один вопрос. Яна присела в кресло напротив. Семен оперся о его спинку. Он был готов к неприятностям и не ошибся. Джедиан отхлебнул из бокала. – Скоро мы будем на Стелларе. Твой дед наверняка потребует полный отчет о моих исследованиях твоих воспоминаний. Я раскопал там кое-что интересное, – он ухмыльнулся. – Скажи, а в дневниках твоего отца не было упоминаний о планете с голубой травой? Яна недоуменно посмотрела сначала на Ланге, потом на Семена. – Нет, – ответил Семен. – И я совершенно не понимаю, о чем ты. – Жаль. – Джедиан встал. – Ты все-таки подумай, пока у тебя есть немного времени, – посоветовал он уже на пороге. – Всего хорошего! Дверь бесшумно закрылась. Семен сел в кресло и застыл, обхватив голову руками. Он боялся сойти с ума. – Семен, милый, что с тобой? – с тревогой спросила Яна, присев рядом. – Ну, только не молчи! – Трава… – в его голосе была мука. – Яна, я ведь действительно помню… – Что?! Семен зажмурился до радужных кругов, поплывших перед сомкнутыми веками. Ему казалось, еще миг, и его мозг не выдержит… – Нет… – спустя несколько мгновений выдохнул он. – Не помню… Не могу вспомнить!.. – Он в отчаянии огляделся вокруг, словно ища поддержки у стен, ровно сияющих чередой огромных экранов. – Оставь, не мучайся! Семен кивнул. – Что нам делать? – Яна по привычке взяла его за руку. – У меня такое чувство, словно я сорвалась без фала в открытый космос… – призналась она. Поверхность Стеллара укрупнилась и теперь проносилась на экранах во всех подробностях. Корабль летел над искусственной корой планеты. Посадочные поля сменялись угловатыми орудийными башнями, потом они откатывались назад, и вместо них к черному небу поднимались прямоугольные коробки цехов какого-то автоматического завода. Серая броня повсюду, лишь россыпи габаритных огней разнообразили краски ландшафта, а впереди неумолимо надвигался сверкающий купол силового поля, накрывавшего гигантский супермегаполис. – Ты хотела бы остаться и жить тут? – Голос Семена прозвучал глухо. Яна ответила не сразу. Перед мысленным взором теплые равнины Рори наслаивались на серый монолит ледяной брони, и сверкающие вьюны, нежные листья которых она целовала еще вчера, упиваясь этим счастьем прикосновения к живому, карабкались в вакууме по башням противокосмических батарей, словно ее сознание рисовало противоестественный коллаж под названием «Безысходность». – Почему? – вырвалось у нее вместо ответа. Семен горько усмехнулся. – Мы покинули сфероид в поисках счастья. Мне казалось, нет места более противоестественного, чем Остров… потому что он создан несправедливостью и безумием. Так внушал мне отец. Но там был наш дом, понимаешь? Обзорные экраны лизнуло пламя. Корабль заходил на посадку, и впереди уже вспыхнули две цепочки голубых солнц, обозначившие открытый проход в силовом куполе города. Семен повернулся. В его глазах нежность смешивалась с яростью. Он вовсе не собирался отдавать этому монстру их жизни. Он совершенно не боялся машин, да и люди не внушали ему страха. – Реальность Острова подчинялась законам. Мы привыкли играть по правилам и думали, что так будет всегда. – Он коснулся ладонью ее щеки. – Мы с тобой были и хотели остаться детьми. – Он улыбнулся. – Все разделялось, как линия терминатора – по одну сторону свет, по другую тьма. – Нет… – Яна схватила его за руку. – Зачем ты порочишь людей, ведь мы столько мечтали о них! Подумай, может быть, не все так страшно? Корабль несколько раз ощутимо дернулся, вплывая в створы огромного ангара. Семену казалось, что время вновь вернулось назад. Когда-то он заставил ее надеть скафандр, чтобы вывести в жуткую реальность сфероида. Теперь все было сложнее и больней… Семен был устроен немного иначе, чем обыкновенные люди. Слова Джедиана явились для него лишь подтверждением горьких выводов, и ему не нужны были в качестве щита ни наивные надежды, ни утопические мечты. Боевые машины сфероида, воспитавшие его, не различали подобных уловок человеческого сознания. За тридцать дней он прожил целую человеческую жизнь. Учиться полутонам и получувствам, раболепствовать и лгать, приспосабливаясь то к толпе безликих, уставших от жизни трудяг, то к сильным мира сего, было для Семена равносильно смерти. Он привык к чистым, сильным и честным чувствам… – Мы не можем тут жить, – произнес он. – И лучше признать это сразу, чем прикрываться мечтами и надеждами… Яна понимала, что он прав, но ей трудно было смириться. Признать реальность такой, как описал ее Семен, означало умереть. Внезапно до нее дошел весь ужас их положения. – Мы обречены? – с тоской спросила она. Семен стиснул зубы. – Есть два пути, – проговорил он. – Но в конце концов нам уготована моральная смерть. Все, чем мы дышали до сих пор, будет выкинуто вон. Жизнь обяжет нас приспособиться к «цивилизации», – произнес он с горькой иронией. Лицо Яны дрогнуло. Она не верила, что это говорит он! – Есть другие планеты! – почти крикнула она. – Нет. Мы с тобой выродки, – отрезал Семен. – Ты предлагаешь изменить мир? Семен посмотрел на нее с искренним удивлением. – Изменить мир? – переспросил он. – Зачем? – Он станет лучше! Семен сокрушенно покачал головой. – Сто семьдесят обитаемых планет… Две галактические войны… – Казалось, он размышляет вслух, обращаясь в никуда. – Родовые муки цивилизации. Потерянные поколения. Мы с тобой верили в утопию, а ее не существует! И никогда не будет существовать… Людям плевать на нас. Мы для них лишь эпизод, несчастный случай. Он понимал, что говорит жестоко, но иначе было нельзя… Несколько секунд они молчали. – Ты прав… – По щеке Яны скатилась слеза. – Ну неужели тут нет никого, кто мог бы помочь? Ей показалось, что почва уходит из-под ног… На самом деле это корабль вошел наконец в захваты причальных штанг. Они прибыли на Стеллар. На вилле Джедиана в прохладной тиши библиотеки трижды звякнул зуммер электронной почты. Андор повернул голову. Сообщение предназначалось ему. От библиотечного процессора к вскрытой черепной коробке андроида тянулся кабель интерфейса. Он взглянул на монитор,: пробежав визуальными сканерами по скупым строчкам кодированного сообщения. Губы Андора тронуло подобие улыбки. Один из охранников, заглянувший в этот момент в окно, непроизвольно отшатнулся. «Господи, – подумал он, – что за привычки у хозяина коллекционировать всякую дрянь! То мутанты с заброшенной орбитальной станции, теперь этот робот с кабелем в башке сидит и корчит рожи!..» Охранник сплюнул и пошел дальше. Через час, делая очередной обход, он вновь заглянул в окно. Андроида не было. Охранник вошел в библиотеку и тщательно осмотрел все углы, но робот словно испарился. Кабели были аккуратно уложены в нишу. Процессор отключен, лишь на панели спутниковой связи горел сигнал, свидетельствуя о работе факса. Охранник проверил код и непроизвольно присвистнул – информация была передана непосредственно адмиралу. Он еще немного потоптался на месте, мысленно выругался и пошел прочь. В конце концов Джедиан не оставлял никаких инструкций относительно робота. За периметр виллы ему не выйти, а остальное никого не волнует. На взлетную полосу выруливал рейсовый шаттл. Машина медленно вползла в арку сканирующего устройства. Через секунду загорелся зеленый сигнал, означавший, что груз полностью декларирован. Никаких посторонних предметов, полный автоматический режим. Взяв короткий разбег, машина оторвалась от бетонной ленты и начала медленно набирать высоту. В тесной кабине управления Андор наблюдал, как уменьшается фигурка охранника на краю взлетно- посадочной полосы. В электронной декларации он числился как дополнительный блок навигационного контроля. Пальцы андроида вошли в контактный разъем. Через несколько секунд компьютер шаттла изменил курс; на мониторе вместо привычных навигационных данных мелькнули помехи, сменившиеся грифом «Абсолютно секретно». Затем появилось графическое изображение громадного боевого корабля. «Крейсер дальнего радиуса действия «ГЕНЕЗИС», – высветил монитор в командной строке. – Прошу код доступа». Губы Андора вновь тронула улыбка. * * * С балкона банкетного зала открывался вид на Форт Стеллар. Семен стоял, облокотившись о мраморные перила, задумчиво вертя в пальцах пустой бокал из-под шампанского. Резные двери за его спиной жалобно звякнули. Он повернулся. – Адмирал? Воронцов, в черном мундире космического флота, скрывающем детали спецкорсета, подошел к перилам. Титановый кортик адмирала глухо стукнул о мрамор. – Хандришь? Семен пожал плечами. – Тебя трудно понять, – упрекнул адмирал. – Покидая свалку кораблей, ты мечтал о людях. И вот ты вернулся. Чему же ты не рад? Семен пристально посмотрел в его лицо. Мелкая сеть морщин, как паутина, пролегла от глаз к вискам. Этого человека любил его отец… Как ирреально порой переплетаются судьбы… – Я рад… – ответил он. Воронцов не отвел взгляда. В желтоватых глазах адмирала таилась тщательно обуздываемая ярость. Он привык повелевать. – Не лги мне! Я вижу – ты умен, но твоя голова повернута не в ту сторону! Не понимаю твоего циничного фатализма. Устроен прием в твою честь, а ты бродишь по залам с мрачной независимостью… От твоего вида бросает в дрожь. Ну прямо архангел смерти, получивший откровение о дне Страшного суда!.. Семен улыбнулся краешком губ. – Bellum omnium contra omnes… – процитировал он, глядя в глаза деда. Воронцов вопросительно поднял брови. – Война всех против всех… – перевел Семен. – Я изучал латынь на той «свалке», которая была моим домом… Глядя на трупы, плавающие в вакууме, я думал о выживших. Я представлял, как они мучаются тем, что совершили. Я оказался наивным глупцом. – Не ты первый, – ухмыльнулся адмирал. – Реальность, мой мальчик, порой действительно – грязь, но от нее не скроешься за иллюзиями. – Мы живем в жестоком мире. Приходится считаться с реальностью. Человек – это животное, едва приподнявшееся над уровнем инстинктов… – Я не животное, – резко оборвал его Семен. – Я – человек. Я вырос среди смерти и холода. Я знаю, что мог оказаться нищим, попади на другую планету, ходить не в этом, – он отогнул лацкан черного фрака, – а в лохмотьях, но я человек, и остался бы им! Старый адмирал хмуро смотрел вдаль. – Я могу многое для тебя сделать, – после затянувшейся паузы проговорил он. – Только не надо капать мне на мозги, понял, внук? – озлобился старик. – Это, – он махнул рукой в сторону диких скал Стеллара, меж которых вздымались купола лазерных батарей, – это моя реальность. Может быть, через миллион лет люди перестанут грызть друг другу глотки, в чем я, честно говоря, сомневаюсь, но для этого нужно взять новое поколение и вырастить его за тысячу парсек от этих башен! – гневно выдохнул он. Семен непроизвольно вздрогнул. – Это здравая мысль. Воронцов почувствовал, как механическое сердце гулко бьется в его груди. Ярость, сожаление, запоздалое раскаяние – все смешалось в его душе. «Нервы ни к черту, – подумал он. – Зачем мне все это?» Теперь он понял, что отчаянно хочет лишь одного – забыть! – Я сделаю для тебя все, что смогу, – глухо повторил он. – Но только не думай, что перевернешь мир. Он крепко стоит на ногах. – Мне нужен корабль, – внезапно проговорил Семен. Адмирал не смог скрыть удивления. – Что это значит? Зачем?! – Какая разница? – устало спросил Семен. – Зачем громоздить одну ложь на другую, адмирал? Вы всегда знали, чего хотите, так почему сейчас пытаетесь обмануть себя? Вам не нужны тени из прошлого! Приступ человеческого сострадания был и прошел, и теперь все вокруг отчаянно хотят, чтобы мы оказались дурным сном и все вернулось на круги своя! – Ты… Ты не смеешь! – прохрипел Воронцов. Он вцепился в мраморные перила побелевшими пальцами. Казалось, силы вот-вот покинут его. Семен повернулся к Форту Стеллар. – Адмирал, это ваш мир. И я не собираюсь оспаривать это. Пусть каждый получит свое. Мое место не здесь. Мне претит каждый дюйм этой поверхности. Воронцов боялся отпустить перила. Далекие огни кружились перед глазами в бешеном хороводе. Кровь буквально ломилась в виски, раздирая их болью. Никто и никогда, по крайней мере за последнюю сотню лет, не разговаривал с ним с подобной беспощадной ясностью. Читать приговоры и вершить судьбы было его неотъемлемым правом… Щенок! Он предлагает ему сделку. Воронцов чувствовал, что бессилен возразить против голой правды. Внук не пытался шантажировать его, а просто облек в слова затаенные, порочные чувства… – Хорошо… – взяв себя в руки, ответил он. – Ты имеешь право. Какой корабль? – «Генезис». – Это невозможно! Он стоит в сухом доке. Принято решение о его консервации. – Но ведь он полностью готов лететь, в любую секунду! – возразил Семен. – Там нет экипажа, – пояснил адмирал. – Он расформирован. Чтобы управлять таким кораблем, нужно как минимум тридцать человек! – Не имеет значения. Мы с Яной справимся. Воронцов ухмыльнулся. Вот, значит, как… Самонадеянный мальчик! Он почувствовал, что вновь обретает почву под ногами. Легкое разочарование сменилось предвкушением моральной победы. Что ж, пусть попробует. Потерпев неудачу, он придет… нет, уже не придет, а приползет к нему! Адмирал знал, что ни вдвоем, ни вдесятером с «Генезисом» не совладает никто… Он достал коммуникатор: – Альфа четыре, мне нужен флайер. Передайте на восьмой терминал, чтобы сняли блокировку «Генезиса» и обеспечили стартовый коридор… – Он повернулся и с вопросительной усмешкой взглянул на Семена. – Через час, – подсказал он. – Через час, – повторил Воронцов. Он спрятал коммуникатор и похлопал Семена по плечу. – Сейчас тут будет флайер. Тебя и Яну доставят на «Генезис». А через пару часов ты… – Он не договорил, резко развернувшись на каблуках. – Счастливого пути, внук! Маленький корабль стремительно несся над искусственной равниной Стеллара. Город и горные вершины остались далеко позади. Вокруг расстилались бесконечные квадраты старто-посадочных полей. Минуты казались Семену бесконечностью. Наконец аппарат притормозил и спикировал к приземистому зданию терминала. Круглый люк раскололся на четыре сегмента, пропуская флайер. Переходную камеру начал заполнять воздух. Наконец пришел в движение внутренний люк. Колпак машины плавно отскочил вверх, и они спрыгнули на бетонный пол. – Ты ввела код возврата? – спросил Семен. Яна кивнула, взяв его за руку. Они шагнули в открывшийся проход. Семен почувствовал, как по ее телу прокатилась дрожь. Ангар тонул в полумраке, который с трудом рассеивали гроздья прожекторов, подвешенные где-то вверху. Мерно вспыхивали голубые и красные огни, обозначая периметр стартовой площадки. «Генезис» лежал на брюхе. Три километра покатой, абсолютно черной брони, от которой не отражался свет, даже близкие вспышки сигнальных огней тонули в этой черноте, как в омуте. Семен шагнул вперед, чувствуя, что от этой затаившейся мощи по позвоночнику пробежали мурашки. Резко взвыли сервомоторы, и в носовой части крейсера, прямо под рубкой управления, обозначился проход. Часть обшивки опустилась, образовав пологий пандус. Внутри призывно горел свет. В полном молчании они вошли в шахту лифта. Легкий толчок, и кабина понеслась вверх. На вмонтированной в стену панели мелькали цифры уровней. «15»… Кабина плавно остановилась. – Рубка управления, – сообщил голос. – Прошу экипаж занять свои места. Полная стартовая готовность будет объявлена через шестьсот секунд. Двери открылись. Семен и Яна ступили в сердце «Генезиса». Пространство полусферического зала было плотно забито пультами управления, экранами, компьютерными консолями и прочей электроникой. Семен насчитал пятнадцать основных постов и еще пять вспомогательных. Все кресла были пусты, зато приборные панели перед ними призывно сияли огнями, требуя присутствия людей. – Но как?.. – вырвалось у Яны. Внезапно одно из кресел за центральным пультом, перед которым раскинулся многометровый обзорный экран, чуть повернулось вокруг своей оси. – Достаточно просто! – проговорил Андор. Его черепная коробка была вскрыта, и от нее в недра пульта змеились десятки кабелей. Одна кисть андроида тонула в разъеме, пальцы другой лежали на клавиатуре. – Добро пожаловать на борт! – Ну и видик у тебя! – прыснула Яна. Андор пожал плечами. Других телодвижений он делать попросту не мог. Семен сел в соседнее кресло. – Получилось? – спросил он. – Твоя идея сработала. Процессор «Генезиса» введен в режим речевых команд. Мы поговорили с ним по душам, и теперь я являюсь ретранслятором. Конечно, временно, – добавил он. Семен кивнул, наблюдая, как неумолимо бегут секунды на дисплее обратного отсчета. – Яна, твое кресло – шестое от меня по правому крылу пульта! – распорядился он. – Это навигационная консоль. У тебя ровно сорок секунд. – Ясно! Она села. – Курс? – Удаляемся от Стеллара на ионной тяге. Траектория произвольная. Ориентируй по какой-нибудь яркой звезде. Радиус зоны безопасности системы для включения гиперпривода – три астрономические единицы. – Андор? – Тестирование систем окончено. Мы в автоматическом режиме. С пультов нужны только вводные данные. – Отлично. Пальцы Яны легли на клавиатуру. Пошли последние десять секунд отсчета. Купол ангара дрогнул, разделившись на десяток клиновидных сегментов. Из-под брюха «Генезиса» показалось малиновое сияние. – Отрыв! – сообщил Андор. – Два метра!.. Пять! – Голос Яны был ломким от волнения. – Пятнадцать!.. Над серой поверхностью Стеллара показался черный силуэт, облитый малиновым пламенем, словно из недр планеты поднимался, глухо ворча и содрогая равнину, могучий космический зверь. – Сорок метров… Входим в сектор обстрела батареи Дзета пять… – Двигатели синхронизированы. Активность систем противокосмической обороны отсутствует… Палец Семена на мгновение застыл над клавишей. – Ты отправил факс? – спросил он у Андора. – Да, – лаконично ответил андроид. – Тогда нам нечего тут больше делать. Корма «Генезиса» вспыхнула, залив поверхность Стеллара нестерпимым голубым светом. Еще секунда, и корабль слился с бездной, почти мгновенно превратившись в одну из крохотных звезд. * * * Направляясь к апартаментам адмирала, Джедиан пребывал в отличном настроении. Ему удалось определить планету, на которой родился Семен. Это был Богом и людьми забытый планетоид в системе Эпсилон-32, на котором когда-то добывали урановую руду. В начале Первой галактической штурмовой отряд Земного альянса уничтожил рудник, но, к счастью, сохранились копии компьютерных файлов. Там были ДНК всех колонистов. Значит, определить, кто такой Семен, теперь не составит никакого труда… В комнатах адмирала горел свет. Ланге прошел через приемную и остановился на пороге кабинета. Вокруг ни души. Странно. Пятнадцать минут назад он разговаривал с дедом по интеркому, предупредив, что зайдет. Джедиан толкнул дверь кабинета и остолбенел. Адмирал Воронцов сидел в кресле за рабочим столом. Перед ним лежали исписанные от руки страницы. Судя по характерному отпечатку, они были получены по факсу. Но не это в первые мгновения привлекло внимание Ланге. Голова адмирала как-то неестественно свесилась набок, словно он уснул в неудобной позе. Но кто же спит с открытыми глазами! Джедиан почувствовал панический страх. Он крадучись, словно боясь вспугнуть Воронцова, подошел к столу. На панели систем жизнеобеспечения бесновались огни. Ему хватило беглого взгляда, чтобы понять – у адмирала приступ. Ноги Джедиана подкосились. Схватившись за край стола, он едва не смел с него бумаги с факсимильным текстом. Взгляд Ланге скользнул по строкам, почерк которых был чем-то похож на его собственный… «… Каждый из нас, прежде чем умереть, должен был сойти с ума…» – прочел он первую, попавшуюся на глаза строчку. Внутри все похолодело. Он понял, что это за листки, но… «… Но я помню. Помню беззаботный смех матери, добрые глаза отца… Теплую воду пурпурного океана родной планеты. Помню свое ощущение безграничного покоя и счастья, какое бывает только у маленьких детей. Мир лежал у моих ног, такой огромный, удивительный и теплый. Он был моим… но все наши мечты оказались втоптаны в грязь, смешаны с пеплом, заморожены вакуумом…» «Неудивительно, что нервы старика сдали…» – подумал Джедиан, чувствуя, что сам не в силах оторваться от рукописных строк… «… Я не обвинитель и не пацифист. Я профессиональный солдат, легализованный государством убийца, силой обстоятельств вырванный из порочного круговорота смерти и брошенный посреди ледяного, великого ничто подыхать и думать…» Это был дневник Андрея Воронцова. Рука Джедиана непроизвольно потянулась к проводкам, идущим от систем жизнеобеспечения к креслу адмирала. Дрожащими пальцами он выдернул их. Голова Воронцова конвульсивно дернулась. По контрольным мониторам поползли ровные линии – от края до края. Он воровато оглянулся и вставил проводки на место. Круг замкнулся. ЭПИЛОГ В глубинах космоса, далеко от оживленных галактических трасс, медленно дрейфовало циклопическое сооружение. Звездная Крепость колонистов… Двадцать обитаемых планет принимали участие в ее сооружении. Двести лет назад, когда разгорелся конфликт Земли и колоний, последние не питали надежд победить в надвигающейся войне и создали Крепость как последнее прибежище на случай оккупации родных планет. Первая галактическая война ввергла обитаемый космос в хаос. После сокрушительных поражений Союз Свободных колоний распался под ударами эскадр Земного альянса. Это было мрачное для цивилизации время. В космосе царствовал беспредел. Сотни сражений вспыхивали в пространстве, создавались и разрушались союзы планет, бесчинствовали каперы, гибли целые планетные системы… Те, кто находился на борту Крепости, не питали никаких иллюзий относительно будущего. Среди старших офицеров нашлись разумные люди, и после первых поражений колоний, когда хаос еще только начинался, они повернули циклопический корабль-станцию в сторону незаселенной и неисследованной части пространства. Это были мужественные люди. Они вели Крепость в неизвестность, надеясь бежать от всеобщего безумия и найти новую родину для своего бесценного груза. У колонистов был богатый опыт заселения чуждых миров. Прототипом Крепости стали колониальные транспорты старой Земли, к которым добавился весь опыт выживших колоний. Крепость канула в никуда. Несколько раз ее видели случайные корабли, но постепенно она стала легендой. Правительства некоторых планет даже предпринимали попытки поиска затерявшейся станции, но безрезультатно. Трагическая разгадка была проста, и ее следовало искать в архивах ныне покойного Земного альянса… * * * В рубке «Генезиса» было темно. Десятиметровый лобовой монитор создавал ощущение окна, распахнутого в бездну. Яна, затаив дыхание, следила, как растет в его стереообъеме нечто невероятное. Издалека это выглядело как миниатюрная планета, окруженная темными, зловещими кольцами, но, чем ближе они подлетали, тем четче становились видны леденящие подробности. В центре ирреальной конструкции находилась сорокакилометровая сфера Крепости. То, что издалека казалось несколькими темными кольцами, на самом деле представляло собой целое поле, составленное из изуродованных кораблей. Почти пятьдесят километров сплошного металла, окольцовывавшего станцию. – Это печально известный своим таинственным исчезновением Пятый флот Земного альянса, – проговорил Андор, указывая на жуткое кольцо из погибших кораблей. – Они пытались захватить Крепость? – спросила Яна, запуская программу компьютерного видения. Прожектора «Генезиса» были бессильны осветить исполинскую конструкцию, и в отсутствие иных источников света нарисовать четкую картинку мог только процессор их корабля. Андор внимательно рассматривал проступающие изображения. – Адмирал Пятого флота был весьма амбициозен и к тому же – жаден. Он понимал, что командование не одобрит его рейд, но… победителей не судят. Захват легендарной Крепости мог вознести его на вершину славы, не говоря о баснословной стоимости этого сооружения и уникальности его бортового оборудования. Поэтому он, получив разведданные о ее местоположении, решился на самостоятельные действия. В этот момент процессор «Генезиса» окончил сканирование, и на обзорном экране вместо мрака и смутных контуров проступила четкая картинка. – Нужно позвать Семена! – выдохнула Яна. Она привыкла к подобным картинам еще на Острове, но разыгравшееся воображение неумолимо воскрешало далекие события. – Это ведь именно то, что мы искали целых пять лет!.. Андор кивнул, отжав клавишу интеркома. – Семен, мы приближаемся. Поднимись в рубку, на это стоит посмотреть. – Иду. Рейдер почти готов. Руки Яны легли на клавиатуру. «Процесс: сканирование» – ввела она директиву. На дисплее вспыхнуло изображение Крепости, считанное из памяти бортового компьютера. – Перед вами базовая модель космической межзвездной станции, – раздался голос бортового компьютера. – Диаметр по горизонтали 42 километра, по вертикали 47 километров. Обшивка выполнена из керамлитового сплава. Станция имеет три внутренних космодрома, сто двадцать постов управления, системы противокосмической обороны и планетарной атаки. Штатный экипаж – тысяча двести человек. На борту имеется пять криогенных залов, банк генофонда, инкубаторы воспроизведения и неустановленный набор планетарной техники. Данные по загруженности криогенных залов отсутствуют… Яна услышала шелест распахнувшихся дверей и нажала паузу. Голос компьютера смолк. Семен подошел к ее креслу. – Ну как дела? Яна взяла его за руку. – Посмотри на это. Мне кажется, я никогда не привыкну… Крепость приближалась. В ее обшивке зияли безобразные пробоины, обломки надстроек окружал зацепившийся за них мусор. Ни одного огня, никаких признаков жизни, лишь неподвижный изуродованный металл вокруг. На экране появилась выделенная красным окружность. «Генезис» приближался к ее краю. – Это зона безопасности, – пояснил Андор. – Неизвестно, так ли мертва станция, как кажется. Колонисты отбивались до последнего, уничтожив целый флот. – Он красноречиво указал на окольцовывавшие Крепость обломки. – Так что тут, как и на Острове, могут оказаться боевые машины, не говоря о системах обороны самой Крепости. – Ясно. – Семен подошел к экрану, словно это могло ему помочь рассмотреть нечто, ускользающее от взгляда других. – Яна, ты остаешься тут. Вы с «Генезисом» должны быть готовы к любым неожиданностям. Возможно, нам придется экстренно отступать. Мы с Андором попытаемся проникнуть внутрь. – Но зачем? Что ты надеешься там найти? Семен покачал головой. – Пока рано об этом. Нет ничего хуже пустых надежд. – Он коснулся губами ее щеки. – Мы уже проходили такое, верно? * * * Маленький десантный корабль осторожно приближался к Крепости. – Три километра, – проговорил Андор. Перед андроидом светился экран радара. – Никакой активности. Семен, устроившись в кресле стрелка, напряженно вглядывался в проплывающие под брюхом корабля обломки звездолетов. Кольцо не было однородным, как казалось издали, и глыбы металла, лишь отдаленно напоминающие творение человеческих рук, пребывали в медленном, хаотичном движении, словно гигантские молекулы… Пять лет они смотрели один и тот же кошмарный, однообразный сон… «Генезис» посетил десятки подобных кладбищ. Но ни на одном они не нашли жизни… – Два километра. Похоже, системы обороны Крепости не функционируют. Андор на секунду включил дюзы коррекции, подтолкнувшие корабль к огромной пробоине в борту. Семен закрыл забрало гермошлема и встал. Провал приближался, словно черная пасть мифического монстра. – Пятьсот метров… От рейдера отошли две телескопические штанги причаливания. – Двести метров… Глухой удар возвестил о контакте. Сработали автоматы вакуумной сварки, разбрызгивая ослепительные искры, и корабль намертво пристыковался к станции. – Яна, как слышишь нас? – Слышу нормально. Изображение устойчивое. Удачи! Семен открыл люк. Звездная Крепость занимала все обозримое пространство вокруг. Ее выпуклый борт уходил в бесконечность. Медленно перебирая руками по причальной штанге, Семен пересек провал и коснулся ногами края безобразной пробоины. Следом за ним двигался Андор. Преодолев нагромождение взломанных взрывом бронеплит, они оказались в просторном радиальном коридоре, ведущем в недра станции. Два фонаря резали тьму столбами света. Здесь когда-то кипел бой. Видимо, все, кто уцелел после гибели космического флота, пытались штурмом овладеть цитаделью колонистов… Семен шел по коридору, заглядывая через сорванные взрывами двери в отсеки, но видел лишь разбитую аппаратуру, взорванные пульты да посеченные лазерами стены. – Нужно найти транспортный тоннель, – проговорил он. – Иначе мы можем шагать по этим коридорам до скончания века. Андор согласно кивнул. Перейдя в режим сканирования, он быстро отыскал вход в транспортную систему станции. – Все цепи обесточены, – предупредил он. Семен шагнул в указанный проход и оказался в просторной трубе. Под треснувшей пластиковой облицовкой виднелись жгуты проводки. Когда-то здесь работали электромагниты, создававшие подъемную силу в транспортном колодце. Он оттолкнулся руками от стен и продолжал отталкиваться, пока не набрал необходимую скорость. Сзади Андор повторял его движения. Андроид продолжал сканировать, передавая изображение на оперативный планшет Семена. – Триста метров в минуту. Думаю, что достаточно. Мимо проносились огромные плоскости палуб. Никакой электрической активности, лишь мрак и мертвый металл. Спустя некоторое время разрушения вокруг закончились. – Бои продолжались долго, – прокомментировал Андор. – Видимо, колонисты во что бы то ни стало пытались удержать центр станции… Семен не ответил. Он устал от безумия. Конечно, он понимал, что, если еще какое-то время им придется исследовать уродливые обломки войны, можно запросто сойти с ума. По крайней мере однобокое и превратное отношение к цивилизации будет гарантировано. Нельзя забывать, что люди создали много доброго и прекрасного, это Семен повторял себе достаточно часто… Бытие определяет сознание… Древний постулат заставлял его думать, снова и снова… Люди имели право на жизнь, но не такую. Миллиарды детей рождались в обстановке противоборства, их души калечила пропаганда, низкий социальный статус и еще сотни уродливых обстоятельств. И лишь единицы могли пройти через это, не потеряв себя… – Семен, вы приближаетесь к какому-то источнику энергии! – прервал его мысли голос Яны. – Это семьдесят пятая палуба станции. – Понял. Семен перевернулся и затормозил двигателями реактивного ранца. Андор пролетел еще с десяток метров и остановился у закрытого палубного люка. – Я пойду первым, – предупредил он. Через минуту они вышли в кольцевой коридор семьдесят пятой палубы. Тут вообще не было разрушений. Стены облицовывал белоснежный пластик, бликующий в свете фонарей. «Криогенный зал номер один», – прочел Семен надпись у массивных бронированных ворот. Андор тщетно возился с замком. – Источник энергии расположен дальше, – подсказала Яна. – Подключитесь к любому разъему палубы, и я скажу точнее. Андор быстро нашел распределительный щит, снял облицовочную панель и включился в цепь. – Так… Это триста метров вправо по коридору! Сейчас… – Голос Яны на мгновение смолк. – Вот, нашла! По схеме это будет криогенный зал номер три! Семен почти бегом бросился по коридору. У внушительных створов шлюза, запирающего вход в криогенный зал, горел зеленый сигнал. Это была первая искра света среди мертвого мрака Крепости. Андор, не говоря ни слова, склонился к кодовому замку. Наконец тяжелые створки дрогнули и поползли в стороны. Семен, сгорая от нетерпения, вошел в просторную камеру. Мучительно долго тянулись секунды, пока заработавшие компрессоры нагнетали воздух. Внутренний люк начал открываться, но застрял, – что-то хрустнуло в его механизме. Семен с трудом протиснулся в образовавшуюся щель и оказался в операторской. Перед прозрачной стеной находилось несколько пультов управления. Ровные шеренги зеленых индикаторов наполнили сердце Семена радостью и смятением. Чуть в стороне стоял пустой письменный стол. В кресле, за ним, полулежало тело человека в истлевшей форме. Длинные седые пряди волос обрамляли лицо мумии, но даже иссохшие и искаженные черты красноречиво свидетельствовали о том, что перед ними – глубокий старик, скончавшийся естественной смертью. На пустом столе призывно желтел лист бумаги. «Вверяю их вам», – прочел Семен. – Что все это значит?! – раздался в коммуникаторе взволнованный голос Яны. Вместо ответа Семен толкнул прозрачную дверь и вошел в криогенный зал. Он чувствовал всю сверхъестественную древность этого помещения. Шаг, который он сделал, был самым важным в их жизни. Ровные шеренги подсвеченных изнутри низкотемпературных капсул гиперсна терялись в бесконечности зала. Их были сотни, и в каждой лежал… ребенок! Казалось, впервые в голосе Андора послышалось смятение: – Ты знал об этом?! Семен кивнул, не в силах оторвать взгляд от концентрических кругов, составленных из пятен бледно– голубого света. – Это дети колонистов. Чтобы спасти от ужасов войны, родители отправили их на борт Крепости. Теперь ты понимаешь, почему экипаж станции сражался до конца?! Андроид подошел к ближайшей камере и заглянул внутрь сквозь прозрачную крышку. Он увидел белокурую девочку лет пяти, укутанную клубящимся саваном консервирующего газа. Семен повернулся. «Нужно взять новое поколение и вырастить его за тысячу парсек от этих башен!» – вспомнил он слова Воронцова, сказанные на далеком Стелларе. Его губы тронула улыбка. Некоторые страшные сказки все же имеют счастливый конец. Перед ним лежали те, кому было суждено стать завтрашним днем цивилизации. |
|
|