"Время теней" - читать интересную книгу автора (Павлухин Андрей)22Зона аномалий не пропускала механизмы. Челнок пришлось бросить. И лучеметы – тоже. Мы шли к Пункту по пустыне. Абсолютно безоружные. Технологически. Очевидно, клинки не учитывались чартора при программировании систем безопасности. Остановка на грани. По эту сторону – трещины глиняного стола, испепеляющее зеленое солнце и белесое небо. А там, всего в шаге от меня – лес. Обычный земной лес. Хвойный. Стройные колонны сосен, иглы, устилающие замшелую почву. Не очень густой подлесок. Кусок иномирия. Остановка на грани. – Пришли, – сказал Ша-йо-Лрла. Там, в глубине смоделированного биоценоза, повисла станция. Отсюда не видно, но я знаю, что она есть. Меня тянет к ней. Нечто забытое, инстинктивное. – Они враги. Все взгляды – ко мне. – Они – другие, – поправляет дэз. – Неведомое. Мы не знаем ничего. Пауза. Шаг. И – вопль тагорян: – Колеблющиеся очертания. Физические оболочки чужих поплыли и вновь стабилизировались. Теперь Мирон и Флинн сидели, скрестив ноги, их увеличенные зрачки сканировали континуум. В небе возникла точка. Звездолет. Он снижался тяжело, в вязком воздухе аномалий. Пункт не пропускает технику. Это закон. По крайней мере, для цивилизации нашей ступени. – Синт, – занервничал Мицкевич. – За нами. – За мной, – я грустно улыбнулся. – Ждите здесь. А лучше – улетайте. – Никто никуда не полетит, – Ша-йо-Лрла пересек черту. Айнэ пересекла черту. Мицкевич пересек черту. Тагоряне не шевельнулись. Пространство было для них абстракцией. Сосны приняли нас. Мы шли, и с каждым шагом я менялся. Эхо голосов, обрывки В воздухе зародилось движение, и я инстинктивно сместился в сторону. Человек-снаряд промчался с десяток метров и затормозил у шероховатого бурого ствола. Она застыла в янтаре атмосферы, не прилагая к этому ни малейших усилий. – Мик Сардонис, – ее взгляд метнулся к дэзу и полыхнул ненавистью. Застарелой яростью. – А также Ша-йо-Лрла, бывший предводитель дэз-воинов с Клинрана. Согласно поручению правительства Галактической Федерации вы арестованы. Мне приказано… Действуем синхронно. Наставник прыгает, это небывалый фантастический прыжок, такого не увидишь в тренировочном бою с курсантами. Его спичкообразное тело прогибается назад, руки выламываются, доставая из-за спины короткие клинки-когти, еще мгновение – и конфигурация конечностей изменена, лезвия выброшены вперед. Все случилось быстрее, чем я описал. И видел я это лишь краем глаза. Потому что мои собственные кисти распрямлялись, отсылая ножи к цели. Это Мирон. Повторяю, мы атаковали синхронно. Но головач покинула изначальную точку, ее организм, казалось, игнорировал законы тяготения, инерции и сопротивления среды. Ножи врубились в ствол, наставник, сгруппировавшись, покатился по ковру из иголок, мха и травы. Я медленно придвинулся к ней, держа меч обратным хватом. Айнэ не лезла в драку, и на том спасибо. Это личное. Нэш. Твое имя. Что ж, в какой-то мере мы сравнялись… Вскоре я понимаю, что неправ. Разум Нэш превосходит мой Нет ответа. Окончательно. Ну, теперь вспоминай. Бой с тенью. Почему там, в Паране, она не смогла предвидеть поступок дэза? Он не думал. Работал на инстинктах. Тень повсюду. Вокруг тебя. Везде и нигде. Нэш, совершающая сальто над головой клинранца. Из оружия она использует лишь узкий, граненый стилет. Возможно, вибро. Короткий выпад в зависании, и одежда на лопатке наставника располосована, я вижу рану. Вижу кровь. Красную, как у людей. Оглядываюсь. За мной стоит Говард Шиз. Гадко ухмыляется. – Не справишься с бабой, курсант? – Ты ведь не справился. Нет надобности издавать звуки. Мы общаемся напрямую, без слов. – Я – прошлое. Ты – настоящее. Хватит думать. Убей ее. Вхожу в комбинацию. Абсолютно произвольную, непросчитанную. Чистый эксперимент. Нэш отступает. Она в панике. Как человек, перед которым вдруг захлопнулась дверь в квартиру. Горизонт вероятностей сужен до нуля. И здесь уже – вопрос мастерства. Нэш взлетает. Мой клинок разрубает пространство, то, где раньше были ее ноги. Чтобы умереть. Айнэ – фактор, не вписывающийся ни в какие схемы. Никто не заметил ее присутствия. Фолнар. Девушка с окровавленной секирой. И паранорм у ее ног, человек, умеющий читать мысли и летать. Легко справлявшаяся с громилами вроде Кубика Тарга. Едва не уложившая Ша-йо-Лрла. Я испытал смесь чувств. С одной стороны – хотелось сделать это самому. С другой – на карту поставлено нечто большее, чем личная месть. У меня было стойкое ощущение, что здесь и сейчас решаются судьбы. Не людей и чужих, но многих миров. Предупреждение тагорян почти не запоздало. Я успел дернуться, остальные не успели ничего. Образ пылающего Солнца и падающей на него капсулы. Нестерпимый жар и лед космической бездны. Отрешенные звезды. На периферии сознания – голос, монотонно оглашающий приговор. Ты понимаешь, кто заключен в неуправляемую капсулу. Ты. Синт стоял напротив. Словно сконденсировался из тумана неопределенности. Он не улыбался, не хмурился, не проявлял никаких эмоций. Он был похож на ребенка. Воплощение Немезиды. Будущее, получившее эксклюзивное право судить прошлое. В настоящем. – Есть два варианта, – сказал синт. Сухо, безжизненно. – Один я показал тебе. А другой – ты оказываешь сопротивление и ликвидируешься. В моей программе это предусмотрено. Ша-йо-Лрла медленно заходил к существу со спины. Вот он крадется, и вот он вырублен, неведомая сила швыряет наставника к стволу ближайшего дерева. Хруст. Самое противное – – Теперь мы двинемся к кораблю, – спокойно продолжал Он не ждал возражений. Я тоже. День чудес. Нечто во мне окрепло, оформилось, развернулось, затопляя мозг, освобождая от ограничений, наложенных природой, перечеркивая миллионы лет биологической эволюции. Осознание: Я понял, что сильнее его. Всего лишь машина. Боевые техники тысяч миров – во мне. Силы, энергии, движущие мирозданием – подвластны. Бью. Не оружием, разумом. Синт покачнулся, в его нечеловеческих зрачках что-то мелькнуло. Встречная атака. Выставляю щит. А после – Нет крови. Нет боли. Существам этого типа неведома боль. – Пылают контуры, разрушаются нейронные связи. Умирает программа. Все. Конец схватки. Время, застывшее на полушаге. Спутники, они смотрят на меня, словно я… это не я. Инородное. Потустороннее. Так и есть. Я – нечто. Вот только – откуда? Судьбы, поступки… Теперь я знаю, все повторяется. Бежит по кругу. Деревья расступаются, я на Никто не последовал за мной. Фигурки Айнэ, Ша-йо-Лрла и Мицкевича безмолвно растворились среди сосен. Ты знаешь, что будет Стихийное погружение в глубину, осколки примитивных сознаний, расщепление личности… Нет. Не в этот раз. Передо мной станция – повисший в вязком воздухе сгусток, ежесекундно меняющий очертания. Куб, шар, пирамида, тессеракт, запустивший корни в четыре измерения… Пункт. Жду, когда разум отделится и ухнет в грани-двери. Не в этот раз. Станция затвердевает в форме куба. Титанического куба, масштабами не уступающего среднему колониальному городу. Цветовая гамма скудеет, куб становится белым. Громада нависает надо мной и лесом, упираясь в ДОПУСК. Вербальный запрос всверливается в череп, взламывая пласты ПОДТВЕРЖДЕНО. До этого меня сдерживало что-то. Психические узы, вероятно, блокада нервной системы, воздвигнутая извне. Свободен. Вхожу, не затрачивая физических сил. Просто подумав о входе. И оказываюсь внутри куба. Ничего общего с помещением, циклопическим «музеем» истории или моими представлениями о технической станции. Никаких намеков на сверхтехнологии. За исключением полупрозрачного квадрата-площади, на котором я стоял. Сквозь строгий геометрический узор просматривались неровности Утраченное. Новая волна метаморфоз. Неподалеку сформировался силуэт, человеческий силуэт, он стремительно приобретал облик, индивидуальное обличье маленькой девочки в шортах и просторной футболке. Босоногой. Девочка взмахнула рукой, возник стол с напитками – приземистый журнальный столик красного дерева. Два изящных плетеных кресла. Я приблизился к ней. Девочка стояла в центре террасы, я понимал, что нас разделяют километры, но хватило нескольких шагов. Восприятие выкидывало злые шутки. Я взял со столика фужер. Обычный стеклянный фужер, наполненный соком. Апельсиновым соком, подсказали гены. Девочка улыбнулась. – Я в Пункте? Она ответила не сразу. Внимательно изучала меня. – Да. В темпорально-пространственной станции Земли. – Земли? Вы не чартора? – Нет. Представления рушатся. – Земля уничтожена. Ты это знаешь. Звонкий смех. – Конфликт ничему не научил тебя. Есть множество реальностей. Много уровней и иерархий. Земля не уникальна. Делаю глоток. Странно. Знакомый вкус, но я не мог пробовать этого раньше. Чисто терранский напиток, недоступный в большей части Галактики. Ни на одной из планет, где я бывал. – Кто ты? – Программа. Материальное воплощение интеллекта, управляющего станцией. Ты и сам мог в этом убедиться. Еще глоток. – Материальное воплощение? Ты не голограмма? – Нет, – девочка вновь засмеялась. – Голо – устаревшая технология. Я могу конструировать любые объекты физического мира. Тела, например. – Или биоценозы. Она вся засветилась. – Тебе нравится мой лес? – Красиво. – Ты пришел с вопросами, – девочка взяла свой фужер. Пригубила. – Задавай, у нас – Пока? – Военный флот Федерации направляется к Отре. Планета будет изолирована, помещена в карантин. – Из-за меня? – Все сложнее, чем ты думаешь. Люди, реально руководящие Ла-Хартом, зависят от чартора. Они поступают так не по своей воле. – Значит, для меня все кончено. – Как посмотреть. Сажусь в плетеное кресло. Лишь сейчас понимаю – меча нет. Оружие исчезло, едва я попал внутрь. – Оно тебе не понадобится. Смотрю в глаза девочки. Карие глаза. – Ты читаешь мысли? – Это несложно. Часть моих системных функций. Похоже, я не удивлен. – Расскажи мне о чартора. – Хорошо, – поколебавшись, девочка отставила фужер. – Есть история, адаптированная для таких, как ты. Не обижайся, постепенно ты разовьешься. Коды развертываются. – Продолжай. – В будущем, очень далеком будущем, люди эволюционируют. Я имею в виду не поступательный вектор, а резкий, качественный скачок. Сознание нового качества, отказ от примитивных телесных оболочек, единое ментальное пространство, сохраняющее тем не менее право личности на индивидуализм. Человечество станет сверхрасой. Сломаются границы миров, наш разум расширится в альтернативные вселенные. – Экспансия, – кивнул я. – Да. Понимаешь, однажды мы увидели, что доминируем в Метагалактике. Мгновенные перемещения, достигнутые благодаря психическому единству. Технологическое превосходство – даже над древнейшими цивилизациями. Сам термин «изведанный космос» отошел в разряд анахронизмов. Мы изведали ВСЕ. Мы вторглись в соседние срезы. Мы упорядочивали мироздание, создавая удобную для нас картину, вписывая в нее этносы, внешне несовместимые друг с другом и с нами. В нескольких срезах мы основали экспериментальные области, где проводили опыты с физическими законами, – Негуманоиды? Девочка покачала головой. – Если бы… Большинству известных негуманоидных рас претит сама идея экспансии. Их мотивы… довольно сложны. Чартора развились и окрепли в одном из срезов. Это наши отражения, такие же люди, пошедшие иным путем. Например, они так и не покинули жидкую среду. Их – Мегион? – Наша формация. Сообщество людей. – Ясно. – Итак, мы допустили катастрофическую ошибку. Не все факторы были учтены, плохая осведомленность… – Что вы сделали? – перебил я. – Экспериментальная область задела их родной мир. Изначальный. – Землю?! – меня посетила страшная догадка. – Вы уничтожили – Случайно, – ИскИн словно оправдывался. Или это – тень вины его создателей… – В том срезе планета звалась иначе. Солнечная система располагалась в другом рукаве Галактики, отличалась по структуре, не вписывалась ни в какие стандарты… И все же, это была Земля. Погибли миллиарды живых существ. Видишь ли, мы не отождествляли их с чем-то – Началась война, – подытожил я. – Правильно. Чартора систематически распыляют Земли, принадлежащие Мегиону. Это стало целью их бытия. Стереть нас. Искоренить. Множество раз предпринимались штурмы ментального поля – на структурном уровне. С нашей стороны последовали контрмеры. Они первыми догадались нырнуть в прошлое, туда, где нет человеческих форпостов. Прежде, чем мы опомнились, десятки срезов перестали существовать… То есть необратимо утратили первозданный облик. Воцарился хаос – на отдельно взятых участках. В конце концов, они добрались и сюда. В родной слой Мегиона. – Вы пытались договориться? – Бессмысленно. Чартора не интересует мирное решение проблемы. Война, ничего кроме. – Фронт Искажений – их работа? – Не совсем, – девочка замялась. – Мы построили в этом времени несколько сот темпоральных станций. – Страховка. – Да. Чартора атаковали Землю в – Эффект, – хмыкнул я. – Воплощение, если угодно. Бабочка взмахнула крыльями… Землю уничтожили процессы, о которых мне трудно с тобой говорить. Важно другое. Проиграв битву здесь, мы лишились влияния в ключевом сегменте – закате Четвертой Империи. Чартора взяли под контроль Федерацию. Станции Мегиона ликвидируются, капсулируются, отрезаются от сети… – Зачем? – удивился я. – Вы же проиграли. История отредактирована. Мегиона нет. – Будет, – девочка поправила волосы. – Через три тысячи лет Землю – Проект Сокха?! – Точно. Виртуальное моделирование и нанотехнологии. Гегемония Федерации продлится два с половиной тысячелетия. Еще пять веков займут поиск, доработка и осуществление проекта. – Они вмешаются, – сказал я. – Обязательно. Кусочки мозаики складываются в целое. За малым исключением. Чартора охотились за мной. Синт и вся эта трагикомедия с Процессом… Им был нужен Мик Сардонис. – Кто я? Бутафорский фужер в руках девочки растаял. – Ключевой вопрос. Ты – часть проекта Хронокольца, организации, ответственной за станции. Генетический и ментальный слепок погибшего некогда солдата… – …Твоя матрица внедрена в эту эпоху. Ты родился, как обычный человек. Но ты – не Мик Сардонис. Точнее – – И… какова моя миссия? – Тогда ты получил бы знание. Знание того, что, – Что? – Я потрясен. – В изначальной версии распадается Третья Империя. В – Я не справился. – Не твоя вина. То, что случилось в Гибель Терры – не на моей совести. И все же я мог сделать кое-что. Спасти Империю. Принять иное решение, основанное на логике, а не на знании грядущего. Мог и не сделал. Герой… – Ты сделаешь это, – сказала девочка. – Позже. Смотрю ей в глаза. Глаза ИскИна, сотворенного по образу и подобию земного ребенка. – Когда? – Через три тысячи лет. Мегион дает тебе возможность все исправить. Не сегодня и не вчера. Завтра. – Вы… ждете их нападения? – Каждую миллисекунду. В некоторых редакциях атака уже предпринималась. Неудачно. Над лесом сгустились тучи. Начал накрапывать дождь. Косые штрихи на «стекле» куба. – Я хочу попрощаться с друзьями. Вихрь изменений. Обнаруживаю себя под дождем, на краю поляны. Компания в сборе. Ша-йо-Лрла еле держится на ногах, он потерял много крови. Тагоряне, с трудом удерживающие человеческий облик, их лица мнутся, как пластилин. Мицкевич, чьи глаза ничего не выражают. Айнэ… смотрит на меня с благоговением. Я приблизился к ней и поцеловал. В губы. Бросил через плечо: – Станция, я смогу вернуться? Сюда? Контуры утраченного сместились. В наш круг вписалась девочка с карими глазами. – Если захочешь. Мне показалось, или в голосе ирония? – Ты нужен Мегиону… Сардонис. – А что с моими друзьями? – Пункт переместит их в любую точку вселенной. Учитывая сложившуюся ситуацию, я бы советовала покинуть Отру. Поскорее. Вперед выступили тагоряне. Слова транслировались одновременно в мой мозг и в логические цепи Пункта. Язык… это не был… Универсальный язык будущего, сплав вербальных и образных символов. Прикосновение могущества. Запредельного психического могущества. Возможно, дремавшего ранее в неуклюжих людских оболочках. И девочка подчинилась. Кусок леса Телепатов унесло прочь. Дыра затянулась. – Не буду оригинальным, – усмехнулся Мицкевич. – Мне до Атлантики. Хороший отдых не повредит. Мы пожали друг другу руки. – Удачи, Мик. Пусть у тебя получится. Не знаю что, но пусть. Идеальная линия золотых пляжей. Лазурное небо, зеленоватая гладь океана. Мой старый приятель растворяется в раю. Уверен, он выплывет где-нибудь… в Мегасети. Рядом возникает наставник. – Дорога на Клинран закрыта для дэза-изгнанника. Мне нравится Отра. Я, пожалуй, присоединюсь к одному из кланов. – Планету постараются уничтожить, – предупредила девочка. – Я перевожу станцию в режим обороны. Надеюсь, ресурсов хватит. Айнэ плачет. Прости, милая. Все, что я могу пообещать – я Чтобы вернуться в ту же секунду – для тебя. Спустя годы – для меня. |
||
|