"Марафон со смертью" - читать интересную книгу автора (Воронин Андрей Николаевич)Часть пятая КараIЛариса возвращалась после работы домой. Она не спеша брела по проспекту Машерова, задумчиво глядя себе под ноги. Она специально выбрала набережную, менее людную сторону проспекта, чтобы немного побыть наедине со своими мыслями и чувствами. Она шла, глядя, как косые лучи заходящего мартовского солнца бросают последние отблески на воды спокойной Свислочи, уже потемневшей к вечеру, на тонкие корочки льда на поверхностях луж, и этот в общем-то весенний и радостный пейзаж вызывал у нее совсем иные эмоции. Ей чудилась в этом ночном замерзании воды на тротуарах какая-то жуткая несправедливость – ведь весна уже пришла, в разгаре март, а зима все не желает сдаваться. Еще напоминает о себе грязными унылыми сугробами и скользкими по утрам пешеходными дорожками? А может, это и не природа виновата, а ее настроение? Но с другой стороны, у девушек в ее возрасте очень часто настроение зависит как раз от природы... В последнее время ей стало казаться, что некогда любимая и интересная работа вдруг перестала приносить удовлетворение. Наверное, это началось сразу же после того, как Николай попал в ту нелепую аварию. Без него их команда, казалось, потеряла стержень, какую-то главную движущую силу, душу. Ведь он был не просто организатором, не просто автором программы, ее проектов и сюжетов – он был вдохновителем всего творческого процесса, концентрируя в себе какую-то немыслимую энергию и вливая ее в них мощными толчками, противостоять которым не было никакой возможности. С ним они готовы были свернуть горы. Без него... Работа команды потекла по привычному старому руслу – больше не было сенсационных сюжетов, интересных, нестандартных ходов. Героями передач стали ничем не примечательные люди, а поводами для сюжетов становились совершенно обычные, заурядные события и факты. Цикл "Деньги" буквально за три передачи потерял то, что нарабатывал больше года – потерял остроту, зрелищность, аналитику. Теперь благодаря стараниям милицейских чинов он все больше превращался в сводку криминальной хроники, вырождаясь в нечто ужасное – пафосное, патетическое и абсолютно не журналистское, в нечто подобное разрекламированному ОРТ циклу "Операция". И конечно же, зрители сразу заметили произошедшие с программой перемены – количество звонков в студию уменьшилось раз в десять, а те, которые раньше становились находками и темой для самых забойных сюжетов, исчезли совсем. Не могли не отреагировать на эти изменения в худшую сторону и рекламодатели – с каждым новым эфиром поступления от рекламных роликов падали, и, соответственно, существенно уменьшались доходы сотрудников редакции. Если в лучшие времена доход Ларисы составлял триста пятьдесят, а то и четыреста долларов, то теперь с трудом наскребалось сто пятьдесят. А тут еще задание, которое дал ей неделю назад Дубов. Оно не просто не нравилось девушке – оно бесило ее. Ну почему она должна, как какая-нибудь бухгалтерская крыса, сверять какие-то данные какой-то фирмы с расчетами налоговой инспекции и Таможенного комитета? Почему она должна копаться и разбираться в каких-то модификациях "Вольво", в литраже их двигателей?.. А еще ей было уже двадцать восемь. У ее однокурсниц и одноклассниц бегало и держалось за юбку стабильно по одному, а то и по двое детишек, а треть из ее подруг уже собирали по утрам своих отпрысков в школу. У ее одноклассниц и однокурсниц были любимые и любящие мужья. У них были семьи. Они пережили романтику первых встреч, чарующих слов, волшебных цветов, отпраздновали веселые свадьбы, познали счастье рождения детей. У них, получалось, было все. И ничего этого не было у нее... Недалеко от Дворца спорта рядом с ней у края тротуара вдруг резко затормозила машина – красивая, как успела заметить Лариса. В марках машин она все равно не разбиралась, умея выделять из потока автомобилей лишь "мерседесы", а это вроде был не "Мерседес". Она не узнала уже сотни раз лично ею проклятую "Вольво" – именно этот автомобиль роскошной восемьсот пятидесятой модели и подъехал к ней. Окна машины были тонированы, и разглядеть, кто сидел в салоне, с улицы было совершенно невозможно. Одновременно, как по сигналу, открылись передняя и задняя дверцы, и на тротуар ступили двое парней – представительного вида, одетых в изысканные дорогие костюмы, белые рубашки и красивые шелковые галстуки. "Наверное, им там, в салоне, тепло, раз без плащей!" – с завистью подумала Лариса. – Девушка, – обратился вдруг к ней тот, который был помоложе, посимпатичнее и поинтеллигентнее своего короткостриженного товарища, и Лариса невольно сделала шаг к ним навстречу, ближе к краю дороги, и остановилась, – вы не подскажете нам, как проехать к выставочному комплексу? Нам сказали – на проспекте Машерова, а где именно? – Нет ничего проще, – приветливо улыбнулась Лариса и подошла еще ближе, чтобы можно было подробнее им все объяснить. – Вы в правильном направлении едете. Вот сейчас, за Дворцом спорта, будет обелиск, а затем... – А может, проедете с нами, покажете? – с улыбкой перебил ее тот, что был помоложе. – Я и так вам все объясню, – испугавшись чего-то, Лариса попятилась назад, подальше от края дороги, – вам очень просто будет найти этот центр... – А мы бы все-таки хотели, чтобы вы поехали с нами, девушка, показали все непосредственно. А то ведь без вас мы и заблудиться можем – в родном-то городе, – все так же противно-вежливо улыбаясь, продолжал молодой. В этот момент, заметив; что она пятится от них, стриженый вдруг одним прыжком подскочил к ней и, резко схватив ее за руку, буквально швырнул к открытым задним дверям автомобиля, толкая в спину: – Лезь в машину, сука! А то уговаривать ее надо три часа, видишь ли! Девушка беспомощно оглянулась – никто из прохожих даже не думал вмешиваться в происходящее. Она хотела закричать, позвать на помощь, но вместо крика из горла ее вырвался лишь слабый шепот: – Помогите! – Лезь! – она получила от стриженого сильный удар по почкам, и резкая боль пронзила ее. Ноги подкосились, руки, упирающиеся в проем двери автомобиля, ослабли, и стриженый, пригнув ее голову, втолкнул девушку на заднее сиденье, тут же вскочив следом и захлопнув за собой дверь. Включив левый поворот, машина резко рванула с места, набирая скорость. – Куда вы меня везете? – дрожащим от ужаса голосом спросила их Лариса. – Кто много знает, тот мало живет! – противно осклабился ее стриженый сосед. – Сиди тихо, сучка, и помалкивай, пока тебя не спросят. – Что я вам сделала? Может, вы меня с кем-то перепутали? Отпустите меня! – Заткнись! – снова рявкнул стриженый, больно двинув ее кулаком в бок, но тот, что был помоложе, обернулся с переднего сиденья и сделал мягкий, успокаивающий жест, приказывая стриженому вести себя потише. Тот безропотно подчинился, отвернувшись к окну, и Лариса поняла, что именно этот молодой пользуется в этой компании непререкаемым авторитетом. Водитель же все это время вообще оставался безучастным, будто все происходившее в салоне его никоим образом не интересовало. – Вы – Лариса Тимошик, верно? – спокойно спросил молодой, пристально глядя ей в глаза. – Да... – она вдруг поняла, что никакой ошибки здесь нет – они охотились именно за ней. Но почему – она не понимала. – Что вам от меня нужно? – Не волнуйтесь. Мы желаем всего лишь поговорить с вами по кое-каким интересующим нас вопросам. Поверьте, – он ободряюще ей улыбнулся, – если вы нам поможете, с вами не случится ничего плохого. – А если не помогу? – Ну, зачем же сразу бросаться в крайности, верно? Вы же не знаете, что нам от вас нужно. – Но зачем вот так – силком в машину? Вы что, не могли прийти к нам, на телевидение, я бы заказала вам пропуск, сели бы спокойно, поговорили, как люди... – Этот вариант в нашем случае абсолютно не подходит, – снова улыбнулся молодой и, не убирая с лица улыбку, добавил: – Вы знаете, Лариса, нам бы очень хотелось, чтобы после нашей встречи у вас не осталось никаких воспоминаний о том, где мы беседовали. Так что не обижайтесь, мы вынуждены принять кое-какие меры предосторожности. Он кивнул своему товарищу и отвернулся. В ту же секунду на девушку набросился стриженый, заломил ей руки за спину и связал их, а затем надел ей на глаза черную косынку и заклеил рот пластырем. – Это чтобы она не закричала вдруг не вовремя. На всякий пожарный случай, мало ли... – пояснил он, наверное, своему молодому шефу... Когда повязку с глаз наконец сняли, Лариса обнаружила, что находится в большой и богато обставленной комнате. В углу располагался камин, в котором уютно потрескивали сухие дрова. Толстый пушистый ковер лежал под ногами, покрывая весь пол, а вдоль высоких зашторенных окон, занимающих три стены, располагались огромные велюровые диваны. Судя по охотничьим трофеям – чучелам кабаньих голов и рогам, висевшим на стене, а также по тишине за окнами, Лариса сделала вывод, что привезли ее скорее всего за город, на какую-то дачу. Ее усадили на диван, напротив, через журнальный столик с десятком разнокалиберных бутылок, устроился молодой, или "босс", как называла его про себя Лариса, а его стриженый товарищ, видимо, охранник, стал в дверях, заложив руки за спину и широко расставив нога – Цербер Цербером. – Ну что, Лариса, начнем беседу? – снова с улыбкой начал босс, но на этот раз улыбка уже не показалась Ларисе открытой, обворожительной и милой – она уже немножко знала ее истинную цену. – Мне нужно позвонить домой, – решительно заявила она, – мама, наверное, волнуется. – Ничего страшного, – босс улыбался все так же очаровательно. – Дочь уже взрослая, мало ли где загулять могла. Может, с парнем любимым повстречалась? – Я всегда ее предупреждаю... – Ох, а сегодня не предупредила! Горе-то какое для родителей – куда это дочка запропастилась? Может, ты, Арнольд, знаешь? – обратился он к стриженому, и тот недоуменно пожал плечами. – Вот видите, он не знает. И я не знаю. Да и вы, Лариса, не знаете, где вы сейчас находитесь, с кем и что с вами произойдет в следующую минуту. Верно? Она не ответила – молча смотрела на него, и в глазах ее была одна лишь ненависть. – Молчание – знак согласия. Значит, девочка уже поумнела и поняла, что условия здесь будет диктовать не она. Это не ваш бал, принцесса! – Что вам нужно? – Молодец, Лариса, – он плеснул себе в стакан виски, бросив в напиток из специального термоса несколько кубиков льда, затем наполнил бокал холодным шампанским, протягивая его своей пленнице, – вот это другое дело – люблю конкретных деловых людей. Без рассусоливания. – Сами много говорите, – оборвала его девушка, смело, с вызовом глядя ему прямо в глаза и даже не пытаясь взять протянутый ей бокал. – Что вам от меня нужно, можете толком сказать в конце концов? – Ты, трында с ушами! Да я тебе сейчас матку выверну. Ты как разговариваешь... – подскочил к ней Арнольд, но снова был остановлен одним жестом босса. – Арнольд, погоди! Ты еще успеешь ей вывернуть матку, хотя, я надеюсь, что мы сможем обойтись и без этого. Лариса – девочка умная, правда? – Что вам нужно? – Для начала – чтобы вы угостились шампанским. "Фрейшенет, Карта Невада", рекомендую, – он снова протянул ей бокал, и Лариса взяла его. – Спасибо, – выдавила она из себя. – Не за что. Итак, вы работаете в программе "Деньги", бессменным руководителем которой до момента случайной автокатастрофы был Николай Самойленко. Верно? – Он и сейчас наш руководитель Скоро выписывается из больницы и возвращается в редакцию. – Конечно. Но меня интересует сейчас не он. Гораздо более существенным является то, как это вас угораздило заняться документами "Технологии и инжениринга"? – Эту тему начинал Самойленко... – Об этом нам известно. А почему вдруг вы лично решились продолжить дело своего шефа? – Мне нечем было заняться... – ...и от нечего делать вы решили переворошить документы двухгодичной давности, – перебил девушку босс. – Убедительное объяснение, ничего не скажешь! – Просто мы подумали, что было бы неплохо сделать еще один шаг в расследовании, пока Николай в больнице. Кстати, а почему вас это так интересует? – Вопросы здесь задаешь не ты! – снова грозно рявкнул со своего места стриженый. – Арнольд прав. На этот раз интервью берется у вас, Лариса, не забывайте об этом. Но чтобы удовлетворить ваше любопытство, подскажу – просто мы предпочитаем всем другим маркам "Вольво" Вас такой ответ устраивает? Лариса не была такой уж дурой, чтобы не понять, что это означает. – Да. – Итак, вы решили сделать еще один шаг. А кто это – "вы"? Сколько человек из вашей редакции знает о бизнесе "Технологии"? – Я и нынешний администратор. – Кто именно? – Андрей Дубов. – Где документы, которые успел собрать Самойленко? – Не знаю. – Кто подсказал Самойленко идею заняться этим делом – импортом "вольво"? – Не знаю. – Что ему конкретно известно? – Я не знаю. Я ничего не знаю. Всем занимался сам Самойленко. Я только просматривала документы таможни... – Арнольд, а принцесса-то наша несговорчивая! Может, поможем ей что-то вспомнить?.. – Ну, Лариска! Ну, успокойся! – Андрей не знал, как вести себя в подобной ситуации. – Может, водички налить? Ну, перестань плакать! – Андрей, какие они сволочи!.. Лариса появилась в его кабинете утром, часов в восемь, – осунувшаяся, растрепанная, в застегнутом под самое горло плаще. На щеках были видны следы слез и потекшей туши. Она молча зашла в его кабинет, не здороваясь, села на стул напротив Андрея, без спросу вытащила из лежавшей на столе пачки "Мальборо" сигарету, щелкнула дубовской же зажигалкой и затянулась неумело, почти сразу же закашлявшись. Андрей, привыкший за годы работы с "творческими" женщинами к тому, что у них часто случаются депрессии или срывы, сидел и молча смотрел на нее, не задавая вопросов, ожидая, когда она заговорит первой. Так и случилось – не сделав и пяти затяжек, она бросила сигарету и зарыдала – горько и громко, пряча лицо в ладонях. – Лариска, что случилось? – осторожно спросил Андрей, обойдя стол и останавливаясь напротив нее. – Меня... изнасиловали... – Кто? Когда? От неожиданности ее слов он даже не сообразил сразу, что более глупых вопросов придумать было просто невозможно. Вместо ответа она зарыдала еще громче. – Успокойся, Лариска! – Андрюша, какие они сволочи! – Как это случилось? – Я вчера шла домой... По проспекту Машерова, от метро, как обычно... Рядом остановилась машина. Они спросили меня о чем-то, а потом схватили и затолкали на заднее сиденье. – Номера машины запомнила? Лариса даже плакать перестала, удивленно посмотрев на Андрея, – он что, действительно идиот?! – Да как я могла их запомнить! – А марка машины какая? – Андрей, да не разбираюсь я в марках – большая, красная, красивая такая... – Ясно. И что дальше было? – Мне завязали глаза и отвезли куда-то на дачу. А там... – она снова расплакалась, не в силах выговорить и не в состоянии вспоминать, что произошло с ней на той проклятой даче. – А там они насиловали меня! Всю ночь! Ты понимаешь? Они били меня! На мне живого места нет! – Успокойся, Лариса, не кричи, – Дубов даже вспотел от волнения. Он налил ей стакан воды, и пока она пила маленькими судорожными глотками, сам нервно схватил сигарету и закурил, пытаясь осмыслить ситуацию. – А утром они снова завязал" мне глаза, отвезли в город и вытолкнули ив машины на том же самом месте. – А ты их не знаешь? – Конечно, нет! – А они чего-нибудь от тебя хотели? Чем-то угрожали? Что-то выпытывали? – Нет! Трахаться им хотелось видите ли. – То есть все случилось без какой-то причины? – Конечно! Какая тут должна быть особенная причина, Андрей?! – Слушай, надо позвонить в милицию... – Нет, – она встрепенулась и протестующе протянула руку к телефону, как будто готовясь вырвать трубку из рук Дубова. – Не хочу. Начнутся все эти экспертизы, допросы, снятия показаний... – Но их же надо найти! – Я им глаза выцарапаю, если где в городе встречу! Я им все яйца поотрываю... – Тише, тише, Лариса! Здесь стены тонкие, да и в коридоре могут услышать, – он погладил ее по плечам, пытаясь успокоить. – Раздевайся, я тебе сейчас кофе сварю... – А что снимать, плащ? Тебе хочется на меня голую посмотреть? – Ну что ты глупости-то говоришь, как тебе не стыдно, Лариса! – Извини, – она попыталась улыбнуться, – я не хотела тебя обидеть. Просто... У меня под плащом почти ничего нет – всю одежду в клочья порвали, гады! – Ну и ладно. Можно и в плаще кофе попить, правда? И вдруг он вернулся на свое место, сел и обессиленно положил руки на стол: – Черт, что же с тобой делать-то? Она горько улыбнулась: – А что тут сделаешь? Если можешь, отпусти меня на пару дней – отлежусь дома. – Конечно. – Тогда я пойду, – она встала, взяла сумочку, собираясь уходить, но Дубов вскочил со своего места и стал быстро натягивать куртку: – Погоди секунду. Я отвезу тебя домой. Я сегодня как раз на машине. – Что ж, и на том спасибо!.. Выписавшись из больницы, Николай с удвоенной энергией взялся за дело, будто хотел в считанные дни наверстать то, что упустил за два с половиной месяца вынужденного бездействия. Он поставил перед собой задачу во что бы то ни стало за месяц подготовить и выпустить в эфир первую из передач, подсказанных таинственным незнакомцем. Именно в ней был запланирован сюжет о деятельности фирмы "Технология и инжениринг". Всю работу по подготовке передачи Николай взял на себя, в общих чертах рассказывая о том, как движутся дела, лишь двоим – Андрею и Ларисе. Он еще раз перепроверил все документы, данные таможенников и налоговой инспекции. Он взял интервью у водителя из гаража администрации президента, которому досталась одна из двух знаменитых "Вольво", расспрашивая о ее достоинствах по сравнению с отечественной "Волгой". Скрытой камерой (иначе бы не позволила охрана) он даже сумел заснять автосалон "Технологии", весь заставленный новыми сверкающими машинами. И вдруг все пошло наперекосяк. Одним прекрасным утром неожиданно обнаружилось, что в их компьютере стерты все файлы той программы, которую составляла Лариса на основе данных таможенной службы. Исчезло все – сколько автомашин ввезено фирмой, какого литража, на какую сумму ей пришлось бы раскошелиться, если бы растаможка происходила в соответствии с действовавшим законодательством. Потом из монтажной исчезла видеокассета с сюжетом из автосалона. Наконец неизвестные силы, которые, по уверениям Дубова, пытались сделать все, чтобы помешать программе выйти в эфир, нанесли самый тяжелый удар – из сейфа Николая была похищена копия контракта, заключенного между управлением делами администрации президента и фирмой "Технология и инжениринг", о поставке автомобилей "вольво" для "высокого" гаража и о привилегиях, которые получала в связи с этим обстоятельством данная фирма. Файлы с данными удалось восстановить – у Андрея в столе случайно завалялась распечатка, которую он сделал на всякий случай. Сюжет об автосалоне утерян навсегда – больше Самойленко туда даже на порог не пускали. Хуже всего, однако, оказалась ситуация с выкраденным контрактом – в протокольном отделе администрации на его обращение предоставить еще одну копию этого документа ответили категорично: "На ваш официальный запрос номер такой-то от такого-то числа сообщаем – подобного документа вообще не существует и не существовало, управление делами администрации президента никогда не подписывало никакого контракта с фирмой "Технология и инжениринг", поэтому ни первую, ни вторую копию его получить невозможно. Советуем вам тщательно проверять поступающую к вам информацию из официальных органов". С этого момента Коле стало ясно, что против него действительно играют по-крупному. Но не был бы Самойленко журналистом от Бога, если бы не нашел выхода – следы документа обнаружились в той самой Таможенной службе. Ведь таможенникам, как правильно рассудил Николай, нужно было руководствоваться какой-то официальной бумагой. Словом, то ли у тех, кто хотел помешать расследованию, не хватило умения замести все следы, то ли у таможни в этой истории были свои интересы, но так или иначе, через несколько дней после исчезновения копия контракта снова была в руках журналиста. Теперь Коля действовал более осторожно. Он ни на мгновение не расставался с этой бумагой и еще с несколькими важными документами. Он приказал продублировать все материалы расследования в трех экземплярах. Он копировал и забирал с собой каждый новый смонтированный сюжет. Кстати, помня о летнем нападении на него в собственном подъезде, Николай купил бейсбольную биту и не ступал больше на темную лестницу подъезда без этого не запрещенного законом, но весьма эффективного оружия. Теперь дело стало продвигаться намного успешнее, и Коля заявил эфир через две недели... Самойленко с Дубовым сидели в монтажной – оставалось "добить" лишь несколько вставок в сюжеты, и программа была бы готова к предварительному просмотру, – как вдруг Колю позвали к телефону: – Николай Сергеевич, кажется, жена, но очень плохо слышно. Коля взглянул на часы – половина пятого. Наташка в это время обычно возвращалась с работы, чтобы отпустить нанятую все же для Леночки няню – Степаниду Владимировну, аккуратную старательную пенсионерку, с любовью и заботой относящуюся к девочке. "А может, она задерживается и хочет попросить меня подскочить домой?" – думал Коля, пока шел к телефону. – Да! Самойленко слушает. – Коля... – голос у Наташи был очень странный – хриплый, сдавленный, тихий. Ему показалось, что она плачет. Сердце Николая тревожно сжалось: – Наташа, что случилось? Ты что плачешь? Ну, говори же, не молчи! – Коля, приезжай. Срочно. Быстрее! – и она, расплакавшись окончательно, не в силах больше говорить, повесила трубку. Самойленко побежал в монтажную. – Андрей, ты на машине? – Да, – недоуменно посмотрел тот на друга, не сразу сообразив, что от него хотят. – Дай ключи! – А что случилось? – Дай быстрее! Мне срочно надо домой! – Так давай я с тобой. – Пошли! И они стремглав бросились к выходу, Коля только заскочил в свой кабинет за битой... "Жигуленок" Дубова летел по трассе как ветер, будто на ралли, обходя попутный транспорт и едва успевая разминуться со встречным. Андрей правильно рассудил, что двадцать пять километров через весь город в час пик они будут ехать слишком долго, поэтому решительно рванул на кольцевую дорогу, решив компенсировать лишние километры бешеной скоростью. Меньше чем через полчаса они уже подъезжали к дому Самойленко, чуть раньше сюда же с включенными мигалками подкатила машина "скорой помощи". У подъезда уже стоял и милицейский "рафик". – Ни фига себе! – присвистнул Андрей, а Коля лишь нервно, да так, что даже побелели костяшки пальцев, сжал рукоятку биты. Лифты, как обычно, не работали, и им пришлось бежать по той самой злополучной лестнице. Никогда в жизни, наверное, не поднимался Николай так быстро на пятый этаж! Двери в квартиру Самойленко были открыты настежь, и все помещение, как показалось Коле, было заполнено людьми в милицейской форме и в белых халатах. – Гражданин, вы куда? – попытался остановить его кто-то из сотрудников милиции. – Я хозяин квартиры, – каким-то чужим голосом ответил Коля, не замечая, что держит наперевес свою бейсбольную биту. – Что здесь происходит? И тут взгляд его вдруг упал под ноги – прямо у входных дверей, в маленьком тесном коридорчике лежала Степанида Владимировна, странно заломив руку за спину и раскинув ноги. Посередине ее лба бросалась в глаза маленькая бескровная дырочка. Лужица крови растеклась, тем не менее, по ковру под ее головой. "Значит, – вдруг совершенно отрешенно подумал Николай, – пуля вышибла затылочную кость на выходе". Эксперты-криминалисты колдовали теперь над остывающим трупом несчастной женщины, фотографируя его и заполняя протокол осмотра. – Мы разбираемся, что здесь произошло, – важно пробасил милиционер, пропуская Николая в квартиру. – Заходите, там следователь. – А где моя жена? – Гражданка Самойленко? – Конечно. – Там, в комнате. С ней врач. Коля бросился в комнату. На софе лежала Наташа. Колю поразила бледность и безжизненность ее лица. Врач, наверное, только что сделал ей укол и теперь сидел рядом, что-то приговаривая и считая пульс. Заметив Николая, он вышел из комнаты и, направился к милиционерам. – Наташа, что здесь... – Коля... – Что случилось? – Они украли Леночку! – Что?! Коля вдруг почувствовал, что у него потемнело в глазах. Леночку?! Украли?! Да полно, уж не сошла ли она с ума! – Где она? – спросил он у Наташи, но та в ответ лишь зарыдала. В это время зазвонил телефон. Коля автоматически поднял трубку: – Алло! – Самойленко? – Да. Кто это? – Свои, не бойся. Менты еще не ушли? – Кто это? – Коля вскочил, в ярости сжимая трубку. – Подонки, я вас... – Тихо, не кипятись, как холодный самовар. Твоя девчонка у нас. С ней все в порядке, не беспокойся. Мы потом обсудим наши проблемы, а сейчас заруби на носу одно – ментам про дочку ни слова, ясно? Иначе ты ее больше никогда не увидишь, понял? – Ясно. – Тогда все. Перезвоню вечером, когда у вас уже все будет спокойно. Тогда и побеседуем. – Подождите... – попытался еще что-то сказать или спросить о чем-то Николай, но в трубке уди раздались короткие гудки отбоя. Николай задумчиво положил трубку на рычаг. – Кто это звонил? – Наташа, конечно же, почувствовала, что разговор был о Леночке, и теперь смотрела на Колю с тревогой и надеждой. – Что они сказали? В этот момент в комнату вошел какой-то мужчина в штатском. – Следователь Павлов, – представился он. – Вы, как я понимаю, муж Натальи Петровны – гражданин Самойленко? – Да, Самойленко Николай Сергеевич, шестьдесят шестого года рождения, родился в Одессе... – Погодите, я не о том пришел спросить... Так что вы, Наталья Петровна, говорили о вашей дочери? Вы считаете, что убийцы ее похитили? – Да, дочери нигде нет. Степанида Владимировна была с ней, а когда я пришла... – Наташа, да ты что! – наигранно удивился Николай, взяв жену за руку. – Я тебе разве не сказал? Или ты сама забыла – из-за всего этого? – А что? – Наташа напряженно вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, куда он клонит. – Я же отвез сегодня утром Леночку к бабушке! Она взяла отгул и решила сама посидеть с внучкой – очень соскучилась по ней. Я же тебе говорил, ты что, забыла? В комнате повисла тяжелая тишина. Наташа не отрываясь смотрела в глаза Николая, пытаясь его понять. Он незаметно сжимал ей руку, как будто умоляя догадаться о чем-то. Следователь недоуменно переводил взгляд с одного на другого, не улавливая смысла этого молчания. – Ну да, конечно, – вдруг нарушила молчание Наташа, согласно кивнув. – Конечно же, ты говорил мне, предупреждал. Как это я забыла? – Ну вот, вспомнила! – Так что, никакого похищения дочери не было? Вы уверены? – переспросил следователь, окинув их обоих подозрительным взглядом. – Конечно! Дочь у тещи... – Ладно, потом еще поговорим, – и следователь вышел из комнаты, недоуменно покачивая головой. – Коля, что это значит? – шепотом спросила Наташа, когда дверь за следователем закрылась. – Почему мы не сказали ему правду? Может, еще не поздно начать поиски, по горячим следам найти бандитов... – Тихо! – он ладонью зажал жене рот. – Тихо, Наташа, а то услышат! – Ты можешь мне толком объяснить? – она опять начинала нервничать. – Что происходит? – Только что звонили ОНИ... – Кто они? – Те, кто украл Леночку. Они потребовали, чтобы милиция в это дело не впутывалась, иначе... – Что "иначе"? Коля в ответ лишь промолчал, опустив голову, и Наташа поняла все без слов. – Что они хотят от нас? Выкуп? – Не знаю. Они обещали перезвонить вечером, когда в квартире не будет милиции. Наташа, у нас нет выбора – остается только ждать... Резкая трель телефонного звонка раздалась в квартире Самойленко лишь около десяти вечера. Николай, Наташа и Андрей, оставшийся на всякий случай у Самойленко, среагировали не сразу – несколько секунд они, весь вечер нетерпеливо ожидавшие этого звонка, сидели в каком-то странном оцепенении, не в силах двинуться с места. И вдруг одновременно вскочили, бросившись к телефонному аппарату. Трубку взял Николай. – Алло! – Самойленко? – Я. – Ты один? Ментов нет? – Нет. – Ты им ничего не сказал? – Ничего. – Правильно сделал. Значит, кое-что понимаешь, не до конца еще безнадежный. – Что вы хотите? – Это ты, наверное, хочешь получить дочку обратно? Или мы ошибаемся? – Не ошибаетесь. Что вы хотите от меня взамен? – Сегодня какой день недели? – Понедельник. – Когда выходит твоя программа? – Какая программа? – Николай не понимал, о чем говорит бандит. – Твоя, Про фирму "Технология и инжениринг", про заработанные на "Вольво" деньги. – В пятницу. – Так вот. Наши условия – дочку ты получаешь в обмен на все документы и сюжеты, которые только есть у тебя по этому делу. На все-все копии, понял, чтобы у тебя после этого ничего больше не осталось, ясно? И, конечно же, в пятницу в твоей передаче ни слова не будет об этой фирме. Ты врубился, про что базар? Условия усек? – Подождите, так быстро я не могу... – Дочь хочешь живой увидеть – сможешь. – Конечно, но мне нужно время, чтобы убедить начальство снять программу с эфира, чтобы собрать документы, уничтожить все лишние копии... – А мы тебя и не торопим. Работай, думай, как все провернуть побыстрее. И еще одно условие – ты назовешь нам имя того, кто втравил тебя в эту историю, ясно? – Я не знаю его... – Бабушке своей сказки рассказывай. Той, которая с пулей во лбу, зажмурившись, на полу валяется! – противно заржали на том конце провода. – Хорошо. Когда вы отдадите мне дочь? Я выполню все условия. – Во сколько должна выйти программа? – В девятнадцать двадцать. – В пятницу в девять вечера, после того, как мы убедимся, что ты все понял правильно, мы с тобой свяжемся и назначим встречу. – Как, вы будете держать ее до пятницы? – Николай с такой силой сжал трубку, что, казалось, пластмасса вот-вот раскрошится под его пальцами. – А ты что думал? – Но ведь она совсем крошка! Вы же не знаете, как за ней ухаживать, чем кормить... – Не сцы. За ней приглядывает старушонка. В отличие от твоей, еще живая! – снова развеселился говоривший, цинично рассмеявшись. – Давайте все сделаем быстрее... – А как нам проверить, что передача не выйдет? Нет уж, все будет, как мы сказали. А ты можешь действовать, и побыстрее – уничтожай все копии, какие у тебя есть. Понял? – Дайте мне поговорить с дочерью! – Ее здесь нет. – Я не буду ничего делать, пока не буду знать, что с ней все в порядке. – Завтра в девять вечера я тебе снова позвоню. Сможешь поговорить. – Точно? – Не бойся, с ней все в порядке. Пока все в порядке. Теперь все зависит от ее папочки. – Я все сделаю... – Давай-давай, действуй! – и на том конце провода бросили трубку. – Ну, что они сказали? – схватила его за рукав Наташа, как только он положил трубку на рычаг. – Они отдадут Леночку. Все будет хорошо, не бойся, – ободряюще обнял Николай жену, но по его взгляду она тут же поняла, что он чем-то сильно озабочен. – Что они хотят; от нас? – Чтобы я перестал копаться в одном деле. – И ты еще думаешь? Ты еще в чем-то сомневаешься? – Наташа даже отстранилась от него, с ужасом и подозрением глядя теперь на мужа. – Тебе что, это твое чертово дело дороже единственной дочери? – Ну что ты, милая! Что ты плетешь? Конечно, я сделаю все, что они хотят, лишь бы поскорее вернуть Леночку, – снова обнял ее Николай, пытаясь успокоить. – Как ты вообще могла такое подумать? – А когда они отдадут ее, Коля? – В пятницу. – В пятницу?! – Я сделаю все, чтобы вернуть ее раньше... Ладно, Наташа, ты ложись, тебе надо отдохнуть. А я пойду провожу до машины Андрея... Когда они спустились вниз, Коля тоже сел в "Жигули" вместе с другом. – Ты куда-то хочешь поехать? – спросил Андрей. – Нет, сегодня, наверное, бесполезно что-либо предпринимать. Честно сказать, я и не знаю, что можно сейчас сделать, – горестно покачал головой Николай. – А что ты вообще думаешь об этом? – Не знаю. Если ничего не придумаю, придется выполнить все их требования. – Конечно, о чем разговор. – Но можем и придумать кое-что. Есть у меня надежда. Я не хотел говорить тебе в квартире – боялся, что раз они там побывали, могли и "жучок" какой-нибудь поставить. – Запросто могли, – подтвердил Андрей. – Я тебя давно предупреждал, что работают против нас парни серьезные. Это они тебя тогда... И Ларису, я в этом уверен, тоже они. И документы из редакции похищали они же. – Да. Зря я тебе сразу не поверил... Короче, Андрюша, записывай номер телефона. Это в Москве, позвонишь по коду. Кажется, 095... – Я посмотрю, не волнуйся, – Дубов записал названный Николаем номер. – Звонить прямо сейчас? В Москве уже полночь скоро, у нас час разницы... – Да, сейчас. К чертям приличия! Спросишь Александра Бондаровича. Записал? Если трубку поднимет его жена или кто-то еще, скажи, что его обязательно нужно найти, и как можно быстрее. Передашь ему, что у Коли Самойленко беда. Можешь даже и конкретно сказать – мол, похитили дочь, взяли в заложники. Скажи, что очень нужна его помощь, что без него – никак. – Понял. – Если он согласится приехать, встретишь его в аэропорту. Ты у себя его сможешь поселить? – Без вопросов. – Понимаешь, я думаю, пока не стоит его тащить к себе. Наверное, будет лучше, если никто не будет знать о его приезде. Даже Наташке не скажу. – Ясно. – Если все будет нормально, позвони мне и скажи – все идет по плану. Больше ничего, я пойму. – Ясно, не волнуйся. – Потом, когда он прилетит, я сам вам позвоню откуда-нибудь из города, из автомата. Мы встретимся и все обсудим на месте. – А он кто? Почему ты так на него надеешься? – Банда-то? А я тебе еще не рассказывал? Банда – профессионал. Настоящий профи. Я таких еще никогда не встречал. Он – лучший из лучших. Понимаешь, раньше я думал, что такие ребята только в американских боевиках и бывают. А он – реальный, настоящий. Он может все. – А где вы познакомились? – В Одессе. Вместе раскручивали одно дело. Только я – как журналист, а он – как спецагент. – Ни черта себе! – присвистнул Дубов. – Так он что, из КГБ, что ли? – Вроде того. Если я правильно понял, сейчас он командует каким-то страшно секретным зверским спецподразделением головорезов. – Круто! И ты думаешь, он сможет выкроить, время, чтобы помочь тебе? – Насколько я знаю Банду – он поможет обязательно. А главное – кроме него, нам никто не сможет помочь. Так что езжай, Андрюша, сейчас вся надежда на тебя. |
||
|