"Быть Драконом" - читать интересную книгу автора (Стерхов Андрей)

2.

Я вежливо подождал, но когда пауза затянулась до неприличия, взбодрил клиента вопросом:

– Так на что же такое наткнулся ваш товарищ по имени Павел?

– Ну да, - очнулся мой собеседник. - На захоронение Пашка наткнулся. На могилу. Там, значит, километрах в трёх от палатки поляна в тайге нарисовалась. Идеальный такой круг. Будто кто циркулем… Странное, доложу я вам, место. Тихо там. До жути. Трава пожухлая какая-то и всё вокруг костями и черепами звериными усыпано. Посреди холм. Небольшой. А на нём, значит, вот так вот, - он показал руками как, - рядком четыре здоровенных плоских камня. И понятно, что не селем занесло, что люди пристроили. Больно уж аккуратно уложены. Правда, мхом уже заросли, но всё одно понятно - что-то вроде могильных плит. Во-о-от… Пашка, как увидел, ноги в руки и за нами. Ребя, орёт, я захоронение древнее нашёл. Айда глянем, что да как.

– Он что, друг этот ваш, археолог? - поинтересовался я.

– Пашка-то? Да нет, почему. - Домбровский пожал плечами. - Экономист, вообще-то, по образованию. Финансово-экономический нархоза заканчивал. Просто ему любопытно стало. Да и нам всем, откровенно говоря, тоже. К тому же всё равно делать нечего было. И это ещё… - Он ткнул себя указательным пальцем в кадык. - Датые мы все были. Не так чтоб сильно, но ещё не отошли.

Я даже глазом не моргнул (датые, не датые - мне-то что?), спросил о существенном:

– Разрыли?

– Ну да, - вздохнул он. - Камни в сторону и начали. Там неглубоко оказалось. Яма метра полтора, не больше. В яме сруб из лиственницы. Брёвна откинули, а там короб из коры, что-то вроде саркофага. Внутри - скелет. Женщины.

– Как определили, что женщины?

– Волосы длинные.

– И что? У меня вот они тоже длинные.

– Там ещё украшения были. Явно бабские. Безделушки-висюльки всякие. Зеркало ещё, гребешок… И всё такое.

– Понятно. И что дальше?

– Да ничего. Посмотрели-посмотрели и вернули всё в исходное. От греха подальше. Засыпали и камни на место положили. Чтоб было, как было.

– Взяли что-нибудь из могилы? - как бы между прочим и не акцентируя спросил я.

– Нет!

Он ответил так поспешно и надрывно, что я без напряга понял - врёт. И врёт безбожно.

Прорывать его сознание Взглядом с целью напрямую покопаться в потаённых мыслях я не стал. С крайней Ночи Полёта прошёл почти год, Силы во мне осталось с гулькин нос, тратить его по пустякам не хотелось. Можно было бы, конечно, разрядить один из оставшихся амулетов, но пока не видел смысла. Амулеты - это на крайняк. До очередной трансформации при моей профессии могло случиться всякое.

– Нет, ничего мы не взяли, - повторил Домбровский и кинул на меня быстрый взгляд. Пытался понять, разгадал ли я его враньё или нет. Но на моём лице не дрогнул ни один мускул. Не человеку читать лицо дракона.

– И что потом случилось? - поинтересовался я.

– Потом? Потом ничего. Вечером прилетел вертолёт.

– Долетели как?

– Нормально.

– Так в чём проблема?

Помотав головой, будто не веря в то, что сейчас скажет, он тихо произнес:

– Четырнадцатого умер Паша Тарасов.

– Та-а-ак, - протянул я и, заметив, как помрачнело лицо клиента, полез в заветный шкафчик. Выудил оттуда початую бутыль вискаря, а следом два стакана и плеснул в оба на три пальца.

Клиент без слов схватил протянутую дозу и выпил залпом. Я же, смакуя, разделил свою порцию на несколько глотков, дождался, когда вырастет в груди жирный тёплый осьминог, только после этого спросил:

– Как он умер?

– В первый день после отпуска нашли мёртвым в офисе, - с неподдельной печалью в голосе ответил Домбровский и, пристроив опустевший стакан на столе между канделябром и шпагой, добавил: - Как сидел за компьютером, так и умер. Врачи сказали, обширный инфаркт.

– Бывает, - сочувственно сказал я.

И тут он заорал:

– Нет, не бывает! - Врезал кулаком по столу и, вскочив, возбужденно затараторил: - Мужику тридцать два… было. Здоровый был. Как бык. Морда - кровь с молоком. И никогда на сердце не жаловался. Никогда. И вдруг такое!

– Леонид Петрович, и всё же… - попытался вставить я.

Но он не дал договорить, рубанул:

– А вчера не стало Лёшки Пущина.

И плюхнулся в кресло.

"Мать моя, Змея, - подумал я. - А дело, кажется, не пустышка". Разлил по второму разу и, передав через стол стакан, задал вопрос, который напрашивался сам собой:

– Тоже инфаркт?

Он выпил, занюхал тыльной стороной ладони и на выхлопе ответил:

– Нет, погиб. Разбился на одиннадцатом километре Озёрного тракта. Возвращался вечером в город, слетел какого-то дьявола с дороги, перемахнул через кювет и в дерево. Говорят, на спидометре сто двадцать было. Без шансов, в общем.

– Уголовное дело возбуждали?

– Менты сказали, оснований нет. Сам, дескать, виноват. Не справился с управлением и всё такое. - Домбровский горько усмехнулся. - Это Лёшка-то не справился?! Водила от Бога.

– Свидетели есть? - продолжил я расспрос.

Домбровский пожал плечами:

– Может, и есть. Только никто не искал.

– А экспертизу тачки проводили?

– Зачем?

– Мало ли. Может, неисправность какая.

– Это у Лёшки-то неисправность?! Да вы что! Знаете, как он за своей машиной следил? Не всякая мамаша за своим ребёнком так следит.

– Кто-нибудь и подстроить мог. Чик по шлангу тормозному, и вся недолга.

– Люди, что ли? - уточнил Домбровский, посмотрев на меня дикими глазами. И тут у него вырвалось то, что так его мучило: - Нет, это не люди устроили.

Не видя смысла ходить вокруг да около, я спросил напрямую:

– Леонид Петрович, я так понимаю, вы связываете эти две смерти с разрытой могилой?

– А вы, Егор Владимирович, разве не связываете? - вопросом на вопрос ответил он.

– Не знаю. Всё может быть. Так сходу сказать не могу. Надо смотреть.

– Надо. За тем и пришёл. Не в милицию же мне со всем этим. Знаю, что скажут. То же самое, что и Эдька говорит. Что всё это паранойя. - Домбровский взъерошил волосы, порушив модную причёску. - Чёрт бы её побрал, ту могилу! И надо нам было!.. Боюсь я. Понимаете? Боюсь. Никогда так не боялся. Умом понимаю, что бред сивой кобылы, а всё равно боюсь. Верите, Егор Владимирович, как прилетели, ни одной ведь ночи толком не спал. Кошмары в голову лезут. Кошмары кошмарные. Каждую ночь. И как чувствовал - что-то случится. Чувствовал я! И точно: сначала Пашка, потом вот Лёха. Блин! Не знаю, что делать. - Он обречённо помотал головой и повторил по слогам: - Не. Зна. Ю.

– Первым делом успокоиться, - посоветовал я.

Он хмыкнул:

– Легко сказать. - Потом посмотрел на меня с надеждой и спросил: - Берётесь или как?

– А чего вы от меня конкретно хотите? - уточнил я.

На это он ответил так:

– Я не знаю, кто вы там на самом деле: экстрасенс, не экстрасенс, медиум, не медиум. Мне, откровенно говоря, по барабану. Я одного хочу - чтобы вы спасли меня от… От хрен знает чего. Вы, думаю, лучше знаете, от чего именно. Я жить хочу. Жить! Понимаете?!

– Чего ж тут не понять.

– Берётесь?

Мне стало его жалко чисто не по-человечески. А потом уже две недели у меня не было ни одного клиента - лето, затишье. И я решился:

– Хорошо. Берусь. Если, конечно, согласитесь на мои условия.

– На какие?

Прежде всего я предупредил:

– Никаких лишних вопросов. Даже если усмотрите в моих действиях нечто, скажем так, не совсем обычное, всё равно никаких вопросов. Ради вашей личной безопасности.

– Согласен, - кивнул он.

– Это - во-первых.

Перед тем как перейти к шкурному вопросу, я тактично выдержал паузу.

– А что "во-вторых"? - не вынес Домбровский моего молчания. - Выкладывайте, не томите.

– Искренне сочувствую вашему горю, - медленно проговаривая каждое слово, произнёс я, - но вынужден напомнить, что решение подобных вопросов для меня бизнес. Я этим на хлеб зарабатываю.

Он сообразил быстро:

– Сколько?

Я вновь ответил не сразу. В этом непростом месте разговора с клиентом всегда для придания словам дополнительного веса достаю пушку. И на этот раз достал. "Кольт 1911" сорок пятого калибра. Вынул обойму, деловито проверил патроны (все семь заговорённых были в наличии), вернул обойму на место (до щелчка) и только тогда предъявил:

– Я беру три тысячи в час. Это уже с НДС. Мой обычный рабочий день - десять часов. Буду работать только по вашему делу. Займёт, полагаю, дня три. Считайте.

– Чего там считать. Согласен.

– Плюс накладные расходы. Это пятнадцать процентов от общей суммы. И всё предоплатой.

– Не вопрос.

– Договор подписывать будем?

– А надо?

– На усмотрение клиента.

– К чёрту договор!

Я отложил в сторону пистолет, вытащил записную книжку и, освободив перо стальной ручки от колпачка, сказал:

– А теперь мне нужны все фамилии, имена, адреса и телефоны.

Он кивнул и выложил всё, что помнил на память, а потом и то, что хранилось в памяти его органайзера.

Затем он рассчитался. Наличными. Вытащил пачку из портфеля и ещё несколько банкнот из портмоне. Я, не пересчитывая, сгрёб деньги в ящик стола и достал из тайника перстень с серебреной подковкой.

Дальнейшие манипуляции особой оригинальностью не отличались. Я тщательно омыл руки аршаном, после чего провел самую обычную авторизацию: вырвал из головы господина Домбровского волос, поджёг и обкурил перстень. При этом произнёс соответствующее заклинание:

Клиент натянул кольцо без лишних слов. Это мне понравилось. И хотя он ничего не спрашивал, я, видя его естественную растерянность от непонятных магических процедур, счёл нужным пояснить:

– Пока буду разбираться, вам нужна защита. Это кольцо - оберег. Не очень сильный, общего действия. Но поскольку не знаю, что конкретно является источником угрозы, другого, к сожалению, дать не могу. Пока так. Потом - будем смотреть.

Господин Домбровский понимающе кивнул и я, пообещав держать в курсе дел, проводил его до дверей. Он задержался у порога, хотел что-то сказать, но передумал, пожал на прощание руку и вышел.

Оставшись в одиночестве, я вернулся в кресло, закинул ноги на стол, раскурил сигарету и стал думать.

Имею такое обыкновение.

За всю свою многолетнюю практику напрямую дел с духами-хранителями мне иметь не доводилось. Так уж судьба сложилась. Слышать про их повадки, конечно, слышал, но слышать - это одно, испытать их дикий нрав на себе - совсем другое. Тут я, честно говоря, вступал на незнакомое поле. Но тушеваться не собирался, верил в свой богатый опыт. И в удачу, конечно. Плохо было только то, что Сила моя с каждым часом-минутой-секундой сходила на нет. Это вот действительно было не в кассу.

"В случае прямой схватки, придётся туго", - не стал я врать себе.

Но тут же подумал, что у бывалого мага всегда найдётся способ-другой избежать открытого столкновения.

На что и решил уповать.

Но всё это, конечно, только в том случае, если господин Домбровский, будучи натурой впечатлительной, не надумал себе чего лишнего. Вполне могло оказаться, что ничего запредельного в его истории нет, а есть лишь череда трагических случайностей. Я легко допускал такую возможность: жизнь - тётка с фантазией, любит над людьми изощрённо поизмываться. И если это так, если гостями из Запредельного в данном случае не пахнет, то после проверки всех обстоятельств, мне предстояло поступить стандартным образом - объявить клиенту, что он вне опасности, и, скрепя сердце, вернуть деньги. За вычетом, разумеется, накладных расходов. Затраты на бензин, телефон и представительские дела вычесть, остальное - вернуть. Чужого нам не надо.

Было бы гораздо проще определиться с исходной точкой расследования, если бы клиент сказал, что именно они взяли из потревоженной могилы. Но господин Домбровский, хотя и обуревал его панический страх, предпочёл играть в партизана. Это, вообще-то, странно - бояться за свою жизнь, и при этом так таиться. Всё равно, что требовать от доктора помощи, но из последних сил скрывать резкую боль в районе воспалённого аппендицита. Дурдом.

"Интересно, желание обладать какой вещью может пересилить страх смерти? - подумал я. - Вопрос. Очень интересный вопрос".

Отправив к потолку очередную вереницу сизых колец, я попытался представить, что же это они такое умыкнули. На ум приходили только два варианта. Это могла быть какая-нибудь археологическая ерунда - к примеру, увесистые золотые бирюльки, которыми мой клиент не хочет делиться с родимым государством, а поэтому держит язык за зубами. Тогда это одно дело. И не моё. Но это могли быть и сакральные вещи, из-за своей древности обладающие немереной Силой. Это уже совсем другое дело. Тут душа мёртвого владельца или дух-хранитель вполне могли конденсироваться в реальности Пределов и потребовать родное "взад". Тогда моя помощь господину Домбровскому действительно может остро понадобиться.

Клиент, конечно, всегда прав. Даже когда не прав. Это истина. Но я вдруг пожалел, что сразу не капнул его сознание, что на Силу поскупился. Имело смысл порыться. Известно же: выигрываешь в Силе, проигрываешь…

В чём-то другом да проигрываешь.

И этот проигрыш всё равно когда-нибудь выльется в потерю Силы.

"Впрочем, - подытожил я, - если тут что-то нешуточное, клиент рано или поздно раскроется. Мохнатая лапа ужаса за горло схватит, сам приползёт на полусогнутых и всё выложит. Никуда не денется, влюбится и женится. Просто нужно немного подождать".

Сигарета догорела, время думать вышло, пришло время действовать.

Первым делом я решил с присущей мне въедливостью проверить обстоятельства смерти Павла Николаевича Тарасова, двадцати девятилетнего начальника отдела кредитования физических лиц Городского филиала Траст Инвест Банка. Приняв решение, скормил окурок пеликану, оторвал зад от кресла и направился к двери.

И тут в неё постучали.

Это Лера принесла платёжки на подпись.

– За что платим? - спросил я и одновременно сделал комплимент: - Отлично выглядишь.

– Спасибо, шеф, - поблагодарила она и не забыла ответить: - За свет-воду. И ещё за межгород.

Она на самом деле выглядела обалденно, эта небольшого роста, миниатюрная блондинка с огромными голубыми глазищами. В этот день на ней был элегантный брючный костюм чёрного цвета и красная блузка. И всё это ей чрезвычайно шло. А меня - впечатляло. Красное на чёрном - мать моя, Змея! - до чего же это всё заводит. Скользнув предательским взглядом по её задорной попке, я невольно раскатал губу. Но тут же включил мозги и приказал себе: "Уймись, зверюга!" И унялся. Но при этом в очередной раз отметил, что с каждым днём выполнение этого приказа даётся мне всё труднее и труднее.

Для порядка недовольно вздохнув, дескать "счетов ворох, межгород", я быстро подмахнул все принесённые бумажки и вернул Лере.

– Что с клиентом, шеф? - спросила она.

– С клиентом всё срослось, - доложил я. - Берём его дело в производство.

– Указания будут?

– Всенепременно. Подготовь к вечеру справку по древним культам народов Даволарии.

– Сделаю, шеф.

– Не сомневаюсь.

– А вот это вы, шеф, зря. Как-никак я блондинка.

Слово "блондинка" она произнесла с карикатурной жеманностью, после чего сделала глуповатое лицо, сложила губы бантиком и быстро-быстро похлопала ресницами.

Я понимающе хохотнул, после чего вкрадчивым голосом змея-искусителя произнёс:

– А знаешь, подруга, у меня есть предложение.

– Руки и сердца?

– Мимо.

– Жаль. Тогда какое?

– Давай как-нибудь поужинаем вместе.

– Устроим корпоративную вечеринку с танцами? - уточнила она, не сумев при этом скрыть своей радости.

Я пожал плечами:

– Можно и с танцами.

– Я - за. Если вы, конечно, не шутите.

– Что - я похож на клоуна?

– Вы ни на кого, шеф, не похожи.

– Это хорошо или плохо?

– Это интригующе.

Разговор явно пошёл куда-то не туда, и я решительно прервал опасную тему.

– Итак, решено. Дело закончим и закатим в ресторан.

– А дело трудное? - поинтересовалась Лера.

– Ерунда. Никакой стрельбы и обмороков. В доме клиента пропала старинная вещица, и он подозревают, что утянул её кто-то из дружков дочери. Наша задача: потрясти детишек и вернуть пропажу.

– А при чём тут Довалария?

– Догадайся сама.

– Я попробую.

Лера, конечно, не представляет, чем я занимаюсь на самом деле. И по известным причинам никогда не узнает. А если вдруг узнает, мне придётся её убить. Или сделать любовницей тире младшим партнёром. После чего переименовать свою контору и назвать его как-нибудь так: "Сыскное бюро "Красавица и чудовище".

Упаси меня, Сила, и от того и от другого.