Андрей Стерхов Последний рубеж

ПРОЛОГ

Пестрый камень угодил меж двух кувшинок, и перепуганная лягушка, которая еще миг назад так громко и отвратно квакала, с шумом плюхнулась в тину.

«Какая же она все-таки глупая», – подумал Тамрофа-ица и, услышав чьи-то осторожные шаги, обернулся.

По ступеням беседки медленно, будто с грузом на плечах, поднимался заспанный Экоша-тофо.

Дойдя до порога, мерклый склонился в почтительном поклоне и, не смея поднять глаз, произнес обязательную фразу:

– Слышащий Всех и Всегда явился к Первому и Единственному Триангулятору империи не один.

Тамрофа-ица попытался угадать по его лицу, кто именно вышел на связь, но – как и всегда прежде – лицо живого передатчика ничего не выражало. Осознав, что сквозь маску безразличия и на этот раз не пробиться, светлейший повелел:

– Войди. – И как только Экоша-тофо переступил порог, спросил, с трудом скрывая нетерпение: – С кем пожаловал, Слышащий?

– Со Стоящим на Перекрестке, – доложил Экоша-тофо. Бесцветным голосом, еле слышно, но очень внятно.

Несколько секунд Тамрофа-ица собирался с духом, а после произнес, уже обращаясь к резиденту:

– Приветствую тебя, незамутненный. Готов принять и выслушать.

– И я тебя приветствую, Первый и Единственный, – ответил устами Экоша-тофо Стоящий на Перекрестке и огорошил дурной вестью: – Как ни прискорбно, светлейший, но сбываются твои худшие опасения – Пророчество Сынов Агана становится явью.

И больше ни слова.

Лицо Тамрофа-ицы окаменело, в глазах сделалось темно, оба его чутких сердца сжались от боли. Ему показалось, что рухнуло небо.

Но небо не рухнуло.

Оно, затянутое тучами, еще держалось.

Найдя в себе силы одолеть приступ вселенской тоски, Первый и Единственный смахнул капли холодного пота со лба и спросил со смесью тревоги и надежды:

– Скажи, незамутненный, готовятся ли к Охоте наши добрые друзья муллваты?

Стоящий на Перекрестке сначала успокоил:

– Разумеется, светлейший. Охотники никогда не забывают, кто они и зачем рождаются на свет. Все, как и прежде. Все, как всегда. – А потом вновь растревожил: – Но грядет нечто страшное. Настоящая беда. Времени в обрез, а Человека Со Шрамом все еще нет. Да и с металлом у муллватов…

– Что там у них с металлом?

– Может не хватить.

Тамрофа-ица охнул и огорченно закачал головой:

– Скверно. Очень скверно. Надо что-нибудь придумать. Обязательно.

– Светлейший, муллваты уже придумали.

– И что же?

– Решили напасть на конвой пятипалых.

– Вот как… И когда свершится?

– В свой срок.

Тамрофа-ица помолчал, обдумывая новость, а после паузы спросил:

– Ну а что пятипалые? Узнали хоть что-то о Пророчестве эти диковинные существа, которые поклоняются тысячам богов и не верят ни в одного?

– Должен огорчить тебя, светлейший: они пронюхали.

Это сказал тот, кому можно, даже должно верить, и у Тамрофа-ицы сразу заскакали в голове лихорадочные мысли: «Необходимо опередить землян. Необходимо опередить этих проныр. Необходимо опередить их, во что бы то ни стало».

И тут же, не откладывая в долгий ящик, он начал предпринимать безотлагательные меры. Встал в подобающую позу, топнул три раза ногой и произнес церемониальным тоном:

– Именем и словом Ончона-хице Семнадцатого, непобеждавшего и непобежденного императора тморпов, повелеваю тебе, Стоящий на Перекрестке, отправить на помощь муллватам одного из Спящих. – И уже понизив торжественность речи, добавил: – Сам выбери подходящий экземпляр. А чем снабдить и чем озадачить, знаешь лучше меня.

– Осмелюсь доложить, светлейший: уже исполнено, – чуть помедлив, признался Стоящий на Перекрестке.

Когда Экоша-тофо произносил эти чужие слова, его голос передал помимо сути еще и смущение. Но Тамрофа-ица, учитывая серьезность обстоятельств, не стал пенять резиденту за нарушение режима подвластности, спросил о главном:

– Спящий разбужен?

И услышал в ответ:

– Разбудим, когда наступит срок.

– Чем?

– Запретной Книгой.

– С Черной Птицей?

– Да, с Черной Птицей.

– Пусть так и будет, – благословил Тамрофа-ица и напоследок распорядился: – Когда угроза вторжения щиценов минует, не забудь тотчас доложить. Мне. Императору отрапортую лично. Слышишь меня, незамутненный?

– Слышу тебя, светлейший, – отозвался Стоящий на Перекрестке. – Слышу и повинуюсь.

– Чистых звезд тебе, незамутненный.

– Чистых и тебе, светлейший.

Распрощавшись с вернейшим из соратников, Тамрофа-ица, Первый и Единственный Триангулятор империи тморпов, величественным взмахом отправил мерклого прочь и неспешно вернулся к парапету. Вытащил из плошки гладкий камень (на этот раз темно-бурый), швырнул без замаха и стал наблюдать за тем, как разбегаются по воде круги. Кругов было много, и разбегались они долго.

А потом гладь пруда покрылась волдырями.

Пошел дождь.

Давешняя лягушка оказалась не такой уж и глупой.