"Инквизиция" - читать интересную книгу автора (Одли Ансельм)

Глава 27

– Оружие? Твое оружие?

– Оружие моего отца, – твердо ответил я, обводя глазами собравшихся. Диванов на всех не хватало, и люди пристроились где могли. Комната была слишком мала для десяти человек, но это лучшее, что нам удалось найти за пределами дворца, и здесь нас никто не подслушает. – Оружие, которое Лечеззар так жаждал прибрать к рукам, ради которого он вторгся в Лепидор.

– Почему ты нам не сказал? – начала Персея, но Бамалко ее перебил:

– Это не важно. Я хочу знать другое: почему кто-то станет посылать нам оружие, когда это так опасно? К тому же вам придется делать это через какой-то Великий дом.

– Кто-нибудь из вас знает Дом Кэнадрата?

Большинство собравшихся кивнули, только Таманес и еще один мужчина покачали головами.

– Этот Дом больше всего торгует с нами, – сказал Лиас. – И это, если я правильно помню, третий по величине Дом в Танете? Я знаю, у них есть несколько домов-сателлитов.

– Их цвета красный и белый, – добавил Бамалко, кивая. – У них куча контрактов здесь и немного в Океании. Это ваш торговый партнер?

– Нет, наш партнер – Дом Барка, но они планировали подписать союз с Кэнадратом, когда я уезжал. Барка еще слишком мал, чтобы расширяться.

– Мы можем вернуться к оружию? – призвала Персея, когда сразу несколько человек заговорили. – Чья это была идея?

– Мы только-только начали делать оружие, – объяснил я, когда все умолкли. – По первоначальному контракту Гамилькар возил бы его в Танет и продавал там. Но, как выяснилось, большая часть оружия, продаваемого в Танете, идет сейчас хэйлеттитам. Кэнадрат не хочет, чтобы был Священный Поход, потому что это его разорит, и ни он, ни Барка не хотят, чтобы хэйлеттиты еще сильнее вооружались, поскольку Ишар делает угрожающие жесты в сторону Танета.

– Значит, в интересах Кэнадрата, чтобы оружие шло в другое место? – спросил Бамалко.

– Да, конечно, – подтвердила Палатина.

– Это хорошо, – решительно заявил он. – Но почему сюда?

– Чтобы в случае беды у Архипелага было больше шансов выжить. И, – продолжил я осторожно, – если это повредит Сфере, это будет хорошо для Кэнадрата, потому что Сфера вредит торговле.

– А как насчет запрета на продажу оружия в Калатар?

– План был таков: если мы получим здесь согласие, то будем искать посредника в Фетии. Какой-нибудь активный клан, не озабоченный соблюдением законности. Я уверен, вы можете организовать небольшую контрабанду.

– Небольшую контрабанду? Неужели? Ты называешь тонны оружия небольшой контрабандой?

Лицо Текрея почти светилось от счастья.

Не скажу, что я чувствовал себя удобно в качестве торговца оружием, хоть они и намеревались использовать это оружие против Сферы. Все равно это была торговля смертью – впрочем, если мы ничего не предпримем, смертей будет не меньше, только от рук Сферы.

– А плата? – спросил Бамалко, поднимая одну бровь. Выросший в меркантильной атмосфере Монс Ферраниса, он оказался прирожденным коммерсантом. – Не хочу вам указывать, но золота у нас негусто.

– Об этом и надо договориться.

– И где, они думают, мы возьмем деньги? – спросил Таманес. – Идея хорошая, но только у людей вроде Алидризи хватает ресурсов, чтобы финансировать такого рода сделку. Или у вице-короля – вы с ним говорили?

– Если подобные люди узнают об оружии, они заберут все в свои руки или просто не одобрят эту идею, – возразил Бамалко. – Но все равно у нас нет той суммы, какую запросят твой отец и Кэнадрат.

– Да, у вас нет, – подтвердила Палатина. – Но есть один человек, который сумел бы достать для вас деньги, имея рычаги влияния на тех людей.

– Кто?

– Фараон.

Это был риск, но после моего вчерашнего рассказа Палатина всю ночь думала и пришла к выводу, что дело может выгореть. Если Равенна согласится. Я надеялся, с этим проблемы не будет, сами действия Сферы подтолкнут ее к согласию. Гораздо труднее будет скрыть тот факт, что Равенна и есть принцесса, а не просто ее компаньонка, как все считают. Я твердо решил как можно дольше хранить ее тайну. Равенна взяла с меня слово молчать, вот почему я до сих пор никому ничего не говорил, в том числе Лиасу и Персее.

– Никто из нас не имеет связи с фараоном, – возразил было Таманес, но Персея его перебила:

– Мы имеем. Катан, я должна спросить, я вижу здесь скрытый мотив?

– Да, но это не главная причина. Как апелаг, она все равно собиралась быть связным между нами и вами – для этого она и приехала.

– Равенна? – с недоуменным видом спросил Текрей. – Что вы имеете в виду?

– Она близкая подруга принцессы. – На этот раз ответил Лиас. Он занимал одно из удобных сидячих мест, потому что был слишком крупный, чтобы безопасно примоститься на столах или ручках дивана. Становилось довольно жарко, хотя комната располагалась на самом верху здания, и в ней гулял сквозняк. Наверное, поэтому Дом Текрея никогда ею не пользовался. – Это и ввело Сферу в заблуждение в Лепидоре.

Снова начался шумный разговор, и Бамалко поднял руки, прося тишины. Все были очень возбуждены, издерганы. Нервничали, одним словом. Здесь нас не защищали стражники или дворцовые стены, а инквизиторы имели право обыскивать частные дома в поисках скрываемых еретиков.

– Так вы думаете, эта особа, Равенна, может убедить фараона сделать – что? У фараона тоже нет денег.

– Зато у нее есть влияние, – указала Палатина. – Принцесса совершеннолетняя, и если она прикажет, ей должны подчиниться. Беда в том, что принцесса все время находится во власти других людей, вроде Алидризи и вице-короля. Я знаю, некоторые из вас одобряют и поддерживают их, но можете вы честно сказать, что принцессе лучше быть под контролем одного из них? Они оба имеют свои интересы. Кто-нибудь из вас хотел бы, чтобы принцесса взошла на трон потому, что клан Калессоса возвел ее туда? Это оставило бы слишком много власти в руках Алидризи. И Сэганта – простите, вице-король – был бы в том же самом положении, если бы действовали его люди.

– Мы? – недоверчиво спросил Таманес. – Ты к этому клонишь – ты хочешь, чтобы мы стали ее опорой?

– Не только вы. У всех у вас есть группы друзей, выступающие за ту или иную фракцию, но все преданные фараону, не важно насколько абстрактно. Мы знаем, есть люди, которые мало что могут сделать – океанографы, например, – потому что они слишком уязвимы, но если бы все работали с одной и той же целью через людей, поддерживающих связь с фараоном, у нее появились бы собственные сторонники, на которых она могла бы полагаться.

– Это, кстати, совершенно в ее характере, – сказал Лиас остальным апелагам в наступившей паузе. Я увидел несколько скептических лиц. – В Цитадели она действовала потрясающе. Мы все рядом с ней смотрелись любителями.

– Но ты серьезно насчет… создания, становления… фракции за фараона? – спросил Таманес тоном человека, старающегося что-то прояснить для себя.

– Абсолютно. Иначе зачем мне это говорить? Есть среди вас кто-нибудь, кто не хотел бы видеть принцессу на троне? За нее стоит весь Калатар, просто никто ничего не делает непосредственно от ее имени. Все работают на Алидризи, или на Сэганту, или на кого-то еще, но фараон, проведя столько времени в изгнании, не имеет своих собственных последователей.

– Но как мы можем дать стольким людям такую тесную связь с фараоном? – спросил друг Таманеса, которого я не знал. – А осведомители?

– Й чего мы реально сможем достичь, если удастся все устроить, если фараон даст нам деньги на оружие? Что тогда? Мы примемся за сакри? – поинтересовался еще один незнакомец.

– У нас есть шанс дать сдачи! – воскликнул Текрей, его глаза сверкали. – Нанести им ущерб.

Еще три или четыре человека заговорили одновременно, с лихвой заглушая шум дождя, стучащего по маленьким окнам в каждом конце комнаты. Палатина громко призвала к порядку, но все считали, что она закончила, и настало время общих дебатов.

– Видишь, что я имею в виду насчет апелагов в целом? – прошептала она мне, разводя руками. – Мы, фетийцы, точно такие же.

Только Лиас, треснувший кулаком по столу, резко прекратил шум. Палатина была слишком вежлива, чтобы это сделать.

– Это первая масштабная идея, появившаяся здесь за века! – со всей прямотой заявил Лиас и поднялся, чтобы встать между мной и Палатиной. Мы расступились, давая ему место. – Так перестаньте искать проблемы. На случай, если вы не знаете: эта девушка – Палатина Кантени, единственный приличный лидер фетийского клана за последние тридцать лет, и ее персональным учителем был сам маршал Танаис. И если этого недостаточно, она потомок Кэросия. Поэтому заткнитесь, перестаньте спорить и послушайте ее.

Палатина наклонила голову в знак благодарности. Лиас снова сел, а в комнате стало очень тихо.

– Мы будем действовать постепенно, шаг за шагом. Мы не помчимся во все стороны, говоря со всеми подряд. Первое и самое важное – это найти Равенну. Она может быть с фараоном, может не быть, но Алидризи понимает, насколько велика ее роль, и присматривает за ней где-то. У кого-нибудь есть хоть малейшая идея, где она?

Наступило долгое молчание, во время которого Лиас и Текрей устремили взгляды на Персею. Она заерзала со смущенным видом, но никто ничего не говорил. Наконец Персея взорвалась:

– Да, думаю, у меня есть. Но я догадалась только в последние два дня. Когда я говорила с тобой, Катан, я не знала.

– Где? В Калессосе?

– Нет, Калессос слишком далеко отсюда. Я знаю, что Алидризи владеет несколькими развалинами на краю залива у Берега Гибели, высоко в горах, куда никто в здравом уме не сунется. Каждый раз, когда он возвращается из Калессоса, его конюхи жалуются, что лошадям опять приходится менять подковы. И еще они удивлялись, как Алидризи, такой хороший наездник, умудрился покалечить двух из них. Даже неопытный всадник может проехать отсюда до Калессоса на одной из тех лошадей, не повредив ей ноги, но горы – дело другое.

– Как далеко до его развалин?

– Видишь те горы? Главная дорога идет на восток, через холмы, до самого края Техамы, а там поворачивает к югу. На всем том отрезке есть боковые дороги, большинство из них очень плохие, потому что никто там, в горах, постоянно не живет. Я точно не знаю, по какой из них ездит Алидризи, но, думаю, весь путь у него занимает часа три-четыре, если ехать верхом. Морем было бы намного быстрее, но морем туда не добраться.

– Убежище должно находиться в пределах досягаемости, иначе Алидризи не ездил бы туда так часто, – заметил Лиас. – Даже в скверную погоду.

– Ты хотел сказать, нормальную погоду, – вмешался Бамал-ко, глядя в окно. – По-моему, нынешние шторма слишком сильны для долгой поездки в горы. С моря точно нет доступа?

– Когда-то был, – ответил Таманес. – В верхней части залива сохранились остатки техамского порта. Очевидно, когда-то существовал безопасный канал, но когда фетийская флотилия разрушила порт, она взорвала и этот проход, чтобы никто больше им не воспользовался.

– Какие они временами мстительные, эти фетийцы, – заметил кто-то. – Не в обиду Катану и Палатине.

– Как фетийская флотилия проскользнула мимо Берега Гибели? – спросил я, отвлекшись на минуту. – Таманес, ты сказал, что этот берег тянется по обе стороны залива. Но тогда должен существовать и путь в залив, обозначенный техамцами.

– Наверное, Кэросий был у них за штурмана, – предположил Таманес. – Какая теперь разница?

– Так есть возможность проникнуть в залив и забраться на утесы с моря или нет? – решительно спросила Палатина. – Сейчас это важно.

Океанограф твердо покачал головой.

– Даже если проход есть, искать его сейчас слишком опасно.

– Ладно, значит, придется добираться по суше. Теперь насчет убежища. Это вилла среди утесов или форт, расположенный высоко на скале и легко обороняемый – я права?

Персея кивнула.

– Охрана, вероятно, состоит из калессосских кланников.

– Сколько охраны будет у этой Равенны, если она не с фараоном? – спросил Текрей. – Будь я Алидризи, я бы непременно поместил их вместе… и помните, она не пленница.

– Но два места гораздо безопаснее. Если появляется кто-то посторонний, охраняемую персону можно тайно переправить из одного места в другое.

– В романтической балладе, а не в реальности, – возразила Палатина. – Двум домам нужно больше охранников, что означает больше еды, больше жалованья, больше объяснений. Один дом, минимум охраны, пара слуг. Им необходимо пополнять припасы, значит, время от времени туда отправляют фургон или пару мулов. Дом должен быть крепким и теплым, если люди могут жить в нем в это время года. И в округе не должно быть других людей, потому что Алидризи охраняет самую драгоценную вещь в Калатаре.

– Мы должны точно узнать, где находится это убежище, – продолжала моя кузина. – Мы не можем блуждать по горам. Большинство людей Алидризи или даже все, кто находится здесь, скорее всего о нем не знают – это было бы слишком опасно.

– А мне кажется маловероятным, что мы так легко и просто можем найти принцессу или ее компаньонку, – снова заговорил Бамалко. – Я слушал твои рассуждения, но неужели Алидризи спрятал бы ее в столь очевидном месте? Это слишком прозрачно – какой-то полуразрушенный замок над Берегом Гибели, в милях от любого жилья.

– А где есть место надежнее? В городе нет. Здесь слишком опасно – инквизиция и просто любопытные глаза. Преимущество гор еще в том, что там есть множество выходов. Если кто-то попытается схватить принцессу, есть дороги, козьи тропы и тысячи мест, где можно спрятаться. В городе тайников нет, и на корабле нет, и даже на маленьком острове.

– Но если они вместе, почему бы нам не забрать с собой и фараона? – настойчиво спросил Текрей. – Равенна нас знает, она объяснит принцессе, что мы на ее стороне. А потом мы сами ее спрячем.

– Интересно, где? – спросила Персея. – Возможно, тебе не нравится, что Алидризи распоряжается фараоном, но он может ее защитить. У Алидризи есть безопасные дома – он могущественный человек. Если мы похитим принцессу, Алидризи пустит в ход все средства, чтобы ее вернуть, но сделает ли он то же самое ради компаньонки?

Второй раз собрание превратилось в общий хаос, и Лиас отрицательно покачал головой, когда Палатина взглянула на него. Таманес и Персея яростно спорили, Бамалко взывал к разуму еще двух спорщиков, а Текрей говорил всем подряд, что очевидное решение – это спасение их обеих из продажных рук Алидризи.

Палатина схватила меня за рукав и, оттащив подальше от остальных, втолкнула в пустой угол между дверью и большим деревянным сундуком, со всех сторон затянутым паутиной. Там было очень пыльно, и я невольно закашлялся.

– Мы все глубже и глубже зарываемся в яму, Катан. Ничего хорошего из этого не выйдет. Им нравится эта идея, но она слишком теоретична: давайте спасем подругу фараона, чтобы она могла поговорить с фараоном, чтобы та уговорила Алидризи дать нам денег. Тогда мы сможем купить оружие, чтобы – что?

– Ты знаешь…

– Конечно, я знаю, но это умные люди. В Фетии они все были бы в университете или поднимались бы по иерархической лестнице своего клана. Поскольку это Калатар, все их мысли сфокусированы на Сфере.

– Что ты пытаешься сказать? – спросил я Палатину, страшась ее ответа.

– Расскажи им. Равенна та, кто она есть, и мы не можем это изменить. Когда-то ей придется выйти из укрытия, причем скоро.

; – Я знаю твой принцип. Ты всегда говоришь людям то, что им нужно знать. Но это ты беспокоилась о предательстве в Рал Тамаре, не я, и оказалась права.

– Ты впадаешь из одной крайности в другую. Там ты был слишком доверчивым, теперь стал слишком недоверчивым.

Нас по-прежнему никто не слушал, но порядка стало чуть больше, так как Бамалко взял на себя роль председателя на импровизированных дебатах между четырьмя спорщиками.

– Если я им скажу, я нарушу свое обещание Равенне.

– Она сама обманула твое доверие, сбегая в Илтисе, – без обиняков напомнила кузина.

– Палатина, мы не знаем половины из этих людей. Если даже одного из них схватят или, Фетида упаси, он работает на Сархаддона или Мидия, Сфера найдет то, что ищет все последние двадцать лет. Равенна выжила до сих пор, потому что это тайна.

– И из-за этой тайны она теперь в руках Алидризи. Катан, если Равенна поможет тебе найти «Эон», он будет настолько безопасным местом, что никакой инквизитор не отыщет ее и за тысячу лет. Но Равенна должна в этом участвовать, и она не простит тебе, если ты поставишь ее в еще более трудное положение, чем сейчас.

– Я слишком много раз обманывал ее доверие, – упрямо сказал я. – Больше не буду.

– На самом деле никто из вас двоих не доверяет друг другу, и ты это знаешь. Мы не можем себе этого позволить. Любите вы друг друга или нет, вы наша самая большая надежда. Вы оба. Вы согласились быть партнерами, первыми магами Шторма, и что бы ни происходило между вами, это партнерство должно продолжаться.

– Отлично. Тогда расскажи им. Пусть разболтают всему свету.

– Слова, достойные твоего брата, – огрызнулась Палатина и повернулась к остальным. – Могу я кое-что сказать? – спросила она Бамалко, прерывая дебаты.

– Сейчас не твоя очередь, – возразил он с легкой улыбкой.

– Прошу меня извинить. Мы должны сделать признание, которое кое-что разъяснит. Нам жаль, что пришлось ввести вас в заблуждение. Вы сомневаетесь насчет всего, сказанного нами, особенно насчет этих усилий ради спасения компаньонки принцессы, но не самой принцессы. То, что я намерена вам рассказать, нарушит очень серьезное обещание, данное мной и Катаном. И я хочу, чтобы каждый из вас в присутствии всех остальных, как свидетелей, поклялся никому больше не открывать этой тайны. Согласны?

Все хором выразили свое согласие, и мы пошли вокруг комнаты, слушая, как каждый из них по очереди клянется всеми восемью Стихиями хранить молчание. Это не защитит нас от предателя, но я надеялся ради нас всех, что клятва запечатает уста любого, кто не является агентом Сферы. Мы делали это очень медленно и как можно торжественнее, в этой жаркой комнате, полной сильных личностей. По мере нашего продвижения возбуждение утихало; люди откидывались на спинки кресел, и воцарялась атмосфера спокойствия.

Ни один человек не поклялся только на восьми Стихиях. Многие добавили клятву своей клановой честью, некоторые поклялись своим городом, – причем двое, очень отрезвляюще, назвали своим домом Посейдонис, – а Таманес поклялся верностью Гильдии. – В первый раз той ночью наступила полная тишина, когда Палатина закончила свою клятву, вновь подтверждая ту, которую собиралась нарушить – хотя она не давала официального обещания, как я. Затем пришла моя очередь.

– Я клянусь Фетидой, Матерью Моря; Тенеброй, Богиней Теней; Гиперием, Богом Земли, Алтаной, Повелительницей Ветра; Фаэтоном, Несущим Свет; Рантасом, Хозяином Огня и Единственным среди Восьми, и Этаном, Властителем Духов, и Хроносом, кто зрит прошлое и будущее; и честью моего клана, что я буду хранить тайну, которую услышу сегодня вечером, от всех прочих душ живых или умирающих. И я призываю всех вас свидетельствовать, что, делая это, я нарушаю обещание, данное умирающему, и буду клятвопреступником, пока вы не увидите, что та, чье доверие я обманул, прощает меня.

Я закончил говорить и отступил назад, снова пропуская Палатину на середину комнаты, глубоко благодарный, что ни на одном лице не появилось осуждения. Но почему лишь Персея поняла значение того, что я только что сказал?

Это была клятва, данная умирающему, – клятва богами Стихий, – потому что приговоренные к смертной казни считались умирающими. Я помнил каждое слово, произнесенное той ужасной ночью в камере, и я солгал моим друзьям и моей семье, чтобы сдержать клятву и защитить Равенну. Теперь я собирался молча стоять в стороне, пока Палатина нарушает эту клятву вместо меня, открывая тайну людям, которых я никогда раньше не встречал. И тоже ради того, чтобы защитить Равенну. Я вновь ощутил во рту вкус пепла.

– У фараона нет компаньонки, – просто сказала Палатина. – Некоторые из вас знают Равенну, другие нет. Она – принцесса Калатара и внучка Оритуры. Нам нужна ваша помощь, чтобы спасти принцессу Калатара и от ее врагов, и от тех, кто притворяется ее друзьями.

На этот раз шум был таким громким, что я испугался, как бы нас не услышали в храме.

– Значит, принцесса была там, – удивляясь, промолвила Персея. Все апелаги выглядели потрясенными. – Она предпочла умереть, чтобы не становиться марионеткой Сферы.

– И мы тоже скорее умрем, чем позволим Сфере сделать из нее марионетку! – свирепо провозгласил Текрей. – Я отдам принцессе свою жизнь и свою службу! Почему бы нам не служить ей, как гвардейцы служат своему никчемному императору?

– Дай ей свой обет, когда мы ее найдем, – мягко ответил Лиас. – А пока мы дали клятву. У кого-нибудь остались сомнения? Если нет, тогда послушайте Палатину. Мы все согласны с тем, что мы собираемся делать. Теперь нужно решить – как. Палатина?

– Есть два варианта. Или мы едем вдвоем, полагаясь на скрытность, или поедут все. Второй вариант дает нам больше возможностей, но он труднее. И мы должны предполагать, что Алидризи подготовил путь бегства, чтобы эвакуироваться, если охрана увидит приближающихся врагов.

– Алидризи уезжает завтра, он возвращается в Калессос, – сообщила Персея. – Катан собирался проследить за ним, но мы все могли бы поехать.

– Слишком очевидно. Алидризи заметит едущую сзади толпу всадников. Нам нельзя привлекать к себе внимание. Если за ним поедет даже единственный всадник, у него должен быть безупречный предлог, а если мы не будем все время держать его в поле зрения, мы рискуем его потерять.

– Тогда устроим засаду? – предложил Лиас. – Я не знаю, много ли там дорог, но их не может быть больше полдюжины. Если мы спрячем на каждой развилке по человеку, который затем проследит за Алидризи вверх по долине, насколько удастся, это поможет?

– Могло бы помочь, – задумчиво протянула Персея. – Но придумать объяснение для этого всадника будет еще труднее. На главной дороге возможно, но не в горах. И если Алидризи будет подниматься в горы, ему придется оставить экипаж. И как тогда за ним следить? Ему та местность знакома, а нам нет. И он тоже может оставлять людей на перекрестках.

– Что, если мы просто понаблюдаем, чтобы узнать, какой дорогой он поедет? – предложил я. – Да, это означает затянуть поиски, зато нет риска оказаться обнаруженными. А когда мы узнаем, то сможем все отправиться туда, чтобы найти это место.

– Ты забываешь, что нас, вероятно, увидят. Они не должны знать, что мы их ищем.

– Украсть лошадей Алидризи и притвориться им и его калессосскими драгунами, – предложил Текрей. – Стражники не заметят, пока мы не подберемся совсем близко.

– Чтобы это вышло, мы должны знать, куда ехать, – напомнил Бамалко. – Если Алйдризи вдруг начнет искать свое собственное убежище, стража заподозрит неладное.

– Катан, разве ты не сказал однажды, что знаешь, как найти Равенну? – спросила Палатина. – Неделю или две назад… по-моему, ты говорил что-то насчет магии.

– Это получилось бы только с письмом. Когда Равенна прикоснулась бы к нему, я бы узнал, где она. Но мы не можем заставить Алйдризи отвезти письмо.

– А другого способа нет? Ты ничего больше не можешь попробовать, чтобы ее найти?

Я на минуту задумался: должно быть что-то, чему нас учили в Цитадели. Но наши наставники абсолютно категорично заявляли, и не без веской причины, что мы никогда не должны использовать магию там, где ее могут засечь. Магия оставляет слабый след на нас и на том месте, где мы ее используем. И если чары были достаточно сильными, этот остаточный след можно обнаружить за мили.

– Как далеко отсюда горы?

– Ближайшие в двадцати пяти милях, а до последней развилки миль сорок.

– В таком случае, если мы сможем определить нужную развилку, – осторожно сказал я, понимая, что связываю себя обязательством, – я, вероятно, смогу отыскать это место в темноте. Я маг Тени, темнота не проблема.

Я увидел несколько ошеломленных лиц. Очевидно, Персея и Лиас не болтали об этом направо и налево, за что я должен быть им благодарен. Ведь Сархаддон в своих проповедях бичует всю нашу магию и сопутствующее ей зло. Особенно магию Тени. Люди боятся темноты.

– А сколько человек могут поехать с тобой?

– Трудно сказать. Я могу найти дорогу в кромешной тьме, но мне пришлось бы вести вас. А основные сложности начнутся, когда мы доберемся до места и должны будем лезть внутрь.

– С дорогой мы справимся, – рассудила Палатина. – И я знаю, ты умеешь взбираться по вертикальным стенам и отвесным утесам, поэтому ты сможешь войти. И выйти обратно. Если мы все подождем тебя внизу…

– Не все, а только некоторые, – перебил Бамалко. – Принцессу нужно будет доставить в безопасное место, и его тоже нужно организовать. Если мы действуем ночью, погода будет ужасная, а значит, чем меньше нас на дороге, тем лучше. Ее будут освещать молнии, и охрана сможет за ней следить. А где нам найти безопасный дом? Не важно, на короткий срок или на длительный, но он должен быть защищен от Алидризи и вице-короля.

– Что касается длительного срока, возможно, мы сумеем помочь, – ответила Палатина, – хотя сначала нам надо поговорить с Равенной. А насчет короткого – почему бы не обратиться к Дому Кэнадрата? У Равенны на лбу не написано, что она фараон. Ей опасны только те люди, кто ее знает. Алидризи не подставит ее под удар, объявляя всеобщую охоту. Ему придется быть осторожным. И скрытным.

– А куда ее девать в ночь похищения? Город закрывается на закате – мы не сможем вернуться сюда до следующего утра.

– Никаких деревень, никаких гостиниц, – тотчас заявила Персея. – Люди начнут судачить. Если только в этой глуши не находится чей-нибудь дом?

Но фермеров среди нас не оказалось, что неудивительно, учитывая маленькую площадь фермерских угодий в Калатаре.

– Домики лесорубов, – предложил один из незнакомых мне апелагов. – Лесорубы зимой не работают, их хижины пустуют, и там никто не будет задавать вопросов.

– Спасибо, – кивнула Палатина. – Теперь осталось проработать только мелкие детали, вроде лошадей и припасов, и точно решить, что каждый будет делать. Мы должны как следует все спланировать: нет места для ошибки. И Гибель – не радушная хозяйка.