"Орлиное гнездо" - читать интересную книгу автора (Антонов Антон Станиславович)

5

— Дедово, следующая Дедово-2, — грустно сообщил машинист электрички пассажирам, набившимся в вагоны в неисчислимом количестве. Наверное, он думал в этот момент о чем-то своем и был не в настроении.

Пассажиры тоже были не в настроении, потому что вот уже без малого два часа — от самого Питера — испытывали массу неудобств.

На старте дневного рейса все вагоны электрички изнутри представляли собой жуткое зрелище — чудовищную мешанину из потных тел, рюкзаков, баулов, сумок, орудий труда и (гораздо реже) отдыха, собак, кошек и одной домашней крысы, которую в процессе посадки чуть не раздавили, хотя она находилась в прочной стальной клетке. Еще в одном из вагонов имел место попугай, который не очень разборчиво кричал: «Сам дурак!» Впрочем, из-за чудовищного гвалта, который стоял в поезде на всем протяжении поездки, попугая никто не слышал.

Народ ехал на дачу.

Странное это занятие — каторжный дачный труд под видом активного отдыха — было вещью вполне понятной и оправданной в эпоху всеобщего дефицита. Если фрукты и овощи невозможно купить в магазине, а на рынке они непомерно дороги, то есть смысл в том, чтобы выращивать их самостоятельно.

Но теперь-то… Дефицита больше нет, и любые, даже самые экзотические фрукты и овощи продаются на каждом углу. И тем не менее, начиная с весны и до поздней осени народ с маниакальным упорством штурмует электрички и, не разгибая спины, проводит все выходные на даче, расплачиваясь своим здоровьем за скудный урожай.

Говорят, нынче все дорого. Веский аргумент. Да вот только если посчитать непредвзято, то получается, что дачный урожай обходится нисколько не дешевле, чем покупные овощи и фрукты в таком же количестве.

И напрашивается вывод: не урожай ценят наши люди в дачном труде, а сам процесс. Воспитанные в слепом поклонении Труду с большой буквы и приученные при этом не задумываться о цели труда и его конечном результате, российские (а вернее, советские) граждане совершенно не умеют отдыхать. Хоть мы и самая читающая страна в мире, но среднестатистические трудящиеся массы книг не читают, по телевизору смотрят преимущественно сериалы про заморскую жизнь (которые идут чуть ли не круглые сутки), а чем можно заняться еще в свободное от работы время — не имеют ни малейшего представления. Или, вернее, выбирают одно из двух — пьянка или еще какая работа типа непрерывного наведения чистоты в квартире, непрекращающейся стирки, бесконечного ремонта жилья, ну и, само собой, дачи.

А, надо отметить, — женщины у нас в стране пьют все-таки меньше мужчин. Так что выбора как бы и не остается.

И не надо клеветать на наш замечательный народ — дескать, он ленив не в меру и никогда хорошо работать не будет — особенно если не из-под палки. Это неправда. Нет, конечно, на родное государство или на доморощенного капиталиста работать русскому человеку неохота — но на себя, любимого, он будет вкалывать с радостью, с утра до вечера, до дрожи в коленках и полного неразгибания спины. Достаточно заглянуть как-нибудь летом в любой дачный поселок, чтобы понять, что русские — такие же трудоголики, как и американцы. Только вот энтузиазм свой вкладывают не туда. Американец с энтузиазмом зарабатывает деньги в своей фирме, а фирма за счет этого развивается и помогает развиваться стране. А наши люди вбухивают свои деньги, свой труд и свой энтузиазм в землю, не получая взамен и половины вложенного. Дача, огород, еще огород, у некоторых семей — по три-четыре участка, и каждый надо вскопать, удобрить, засеять, прополоть, все лето поливать — чтобы потом прослезиться, подсчитав урожай. А экономика рушится — какая может быть работа после дачных выходных, когда руки ломит, башка трещит, в пояснице стреляет и суставы вот-вот вывалятся из своих гнезд.

К счастью, новое поколение российских граждан, кажется, начинает понимать бессмысленность дачного безумия и стремится зарабатывать деньги осмысленным трудом, покупать на эти деньги еду и что надо еще, а в свободное от работы время отдыхать в свое удовольствие. Похоже, мы понемногу цивилизуемся, и идея натурального хозяйства, устаревшая еще в позапрошлом веке, уже не кажется нам панацеей от всех бед.

Вообще феномен дачного труда заслуживает отдельного исследования, и заниматься этим должны не беллетристы, а социологи и специалисты в области человеческой души. Нас же интересует поезд, который вышел из Санкт-Петербурга солнечным летним днем, чтобы через два часа благополучно прибыть в дачное место Дедово и высадить здесь треть спрессованных пассажиров, а остальным дать вздохнуть если не полной грудью, то хотя бы половинкою ее.

Еще больше пассажиров выйдет в Дедово-2, где расположен основной дачный массив. И тогда тем, кто едет дальше, станет совсем легко дышать. Но это нас с вами уже не касается, потому что два персонажа, которые должны нас интересовать, вышли именно на платформе Дедово.

Впрочем, сказать, что они вышли, было бы преувеличением. Их вынесли. Тот из персонажей, который был мужчиной, при этом высказывал окружающим свои претензии, особенно напирая на то, что он не резиновый и даже не надувной. Второй персонаж — девушка нежного возраста, то есть лет примерно восемнадцати, лишь тихонько попискивала, когда давление извне превышало предел сжатия, на которое рассчитан ее хрупкий организм.

На платформе она отерла пот с чела, дыша при этом, как спринтер, только что пробежавший марафон и вдобавок в нем победивший.

— Ты жива? — спросил ее спутник.

— Частично, — ответила девушка, отходя подальше от трудящихся масс, которые подобно табуну мустангов проносились мимо, стремясь — скорее! скорее!!! — попасть на свои участки и продолжить извечное и бесконечное соревнование с соседом за звание лучшего дачника всея Руси.

— До какой степени частично? — поинтересовался молодой человек.

— До степени болезненной, — ответила девушка, продемонстрировав тем самым свою начитанность, поскольку выражение она употребила книжное.

— То есть идти можешь? — решил уточнить спутник.

— Не уверена, — сказала девушка и сделала несколько пробных шагов.

На четвертом шаге ремешок ее правой босоножки сказал «хряп!» и оборвался.

— Мать твою так, — произнесла девушка с некоторой досадой. — А все потому, что эти козлы всю дорогу стояли на моей ноге.

— И сколько же козлов на ней поместилось? — слегка удивленно спросил молодой человек, бросив внимательный взгляд на изящную девушкину ступню.

— Дурак, — ответила девушка беззлобно. — Счас как стукну.

С этими словами она сняла с ноги босоножку и направилась к товарищу с грозным выражением на лице и поврежденным предметом обуви в воздетой к небу руке.

— Достукаешься, — предупредил девушку спутник и отобрал у нее босоножку. — Вот как закину в крапиву.

И размахнулся, якобы собираясь действительно забросить босоножку в заросли крапивы, которые плотной стеной возвышались по обеим сторонам платформы.

— Я тебе закину! — возмутилась девушка и быстренько отобрала у друга свою собственность.

Все это они проделывали с людоедскими улыбками на лицах, и не было никаких сомнений в том, что молодые люди просто шутят.

Как бы то ни было, девушке пришлось идти босиком. По пути она тихо бурчала себе под нос что-то про козлов, которые почем зря портят хорошие вещи, но это была просто дань ритуалу. На самом деле она любила ходить без обуви и частенько баловалась этим даже в Питере. Еще она была вегетарианкой и спортсменкой, то есть по всем статьям вела здоровый образ жизни, как завещал великий Иванов.

Пока девушка ворчала, а утомившись, молчала, ее друг во весь голос распевал старую песню вагонных нищих:

Пикантность ситуации заключалась в том, что девушку звали как раз Софьей, а папа у нее был Андрей, прямо как у толстовской жены.

— Дурак, — отреагировала на эту песенку девушка и снова замолчала.

Общаясь таким манером, они дошли до окраины поселка Дедово — не той его части, где расположены дачи, а той, где живет постоянное сельское население. Здесь, впрочем, тоже обреталось немало дачников, снимающих дома или арендующих участки. Но наши герои к таковым не относились. Потому и шли они налегке, без лопат, тяпок, леек, баулов и рюкзаков. Девушка отличалась от дачников даже одеждой. Дачники предпочитают старые джинсы и неопрятные рубахи для земляных работ, а на ней было аккуратное светлое мини-платьице, в котором она походила на школьницу, хотя вот уже целый год таковой не являлась.

Дом, куда они направлялись, тоже можно было легко отличить от других — он издали выделялся тарелкой спутниковой антенны на крыше. Хотя век высоких технологий наступил уже давно, в Дедове такая антенна была одна-единственная, и местная шпана давно положила на нее глаз. Главный принцип маргиналов хорошо известен — пусть моя нищая халупа сгорит, лишь бы и у богатого соседа во дворе одни головешки остались. Так что мечтали местные завистники либо украсть эту проклятую антенну (а потом продать и пропить), либо просто разломать. Но не тут-то было. У владельца антенны во дворе проживали две большие собаки, а в доме имелось охотничье ружье с правильно оформленным разрешением. И сверх того — масса всякой потайной электроники по всему двору.

Забрел как-то один местный алкаш в этот двор среди ночи и на что-то такое премудрое ногой наступил. И тут же раздался над его головой громовой голос:

— Внимание! Вы находитесь в экстерриториальных владениях правительства звезды Альдебаран, в зоне поражения защитного лазерного луча. Следующий шаг будет последним. Немедленно покиньте охраняемое пространство, иначе вы испытаете на себе всю мощь альдебаранского оружия.

Алкаш, разумеется, не понял и половины, но струхнул здорово, а потом раззвонил дружкам, что у Лехи Питерского есть какое-то секретное оружие. И интересное — почудилось бедняге спьяну, что против него это оружие и вправду применили, так что он едва ноги унес. Дело дошло аж до милиции, но там, конечно, ни в какое особенное оружие не поверили. На всякий случай заглянул к Лешке участковый, просидел часа три и ушел довольный до крайности. Все эти три часа вполне еще нестарый (хотя и не больно молодой) милиционер играл в «Doom» на Лешином пентиуме, а по поводу оружия получил вполне удовлетворительные объяснения: нету, дескать, никакого лазера, а есть простая пугалка против воров.

Но Леша так участковому понравился, что тот не стал распространяться о результатах своих изысканий, а, наоборот, при всяком разговоре о защитных системах Лешиного дома делал таинственные глаза и произносил крайне двусмысленные фразы. И иногда захаживал в этот дом поиграть. Леша был не против — никогда не вредно иметь в числе друзей представителя закона. Да и шпана поуспокоилась. Связываться с друзьями участкового — крайне вредно для здоровья. Так что пускай антенна себе висит непропитая. Если по совести сказать, не мешает она никому — разве что глаза мозолит.

Вот в этот самый дом и постучались (образно выражаясь) девушка Софья и ее спутник. На самом деле хозяин не признавал стука в дверь — на этот случай у него имелся самодельный домофон, который местным завистникам тоже никак не удавалось ни украсть, ни сломать, несмотря на все старания.

После коротких переговоров по домофону электронный замок металлической калитки тихонько щелкнул и дверца сама собой отворилась.

— Здравствуйте, товарищи работники умственного труда! — маршальским голосом выкрикнул молодой человек, войдя в дом. А потом уже потише добавил, протягивая руку хозяину: — Ну и ты тоже будь здоров.

Тайной осталось, кто в таком случае были заявленные работники умственного труда. Никого, кроме хозяина, в обозримой части дома не наблюдалось.

— Привет! — сказала и девушка, целуя хозяина в губы.

— Но-но! — предостерегающе рыкнул на нее гость.

— Свободная женщина: что хочу, то и делаю, — огрызнулась Софья.

— Ну, здравствуй, Золотая Ручка, — нарушил наконец свое затянувшееся молчание хозяин, ответно обнимая девушку и целуя ее в щечку.

— Ну и как оно? — задал не совсем понятный вопрос Сонин спутник, оттаскивая девушку от Леши.

Леша тем не менее вопрос прекрасно понял и ответил на него так:

— Круто! Представляю, какая шизофрения сейчас творится на мысе Канаверал.

— А я не представляю, — улыбаясь до ушей, сказал новоприбывший.