8

На обочине дороги увлеченно совокуплялись две собаки. Это была уже четвертая пара, которую Саня Караваев увидел за этим занятием в городе. «Брачный сезон», – подумал он отстраненно – хотя у него самого был пес Тингай, и Саня отлично знал, что у собак не бывает брачного периода.

Собачьи проблемы, впрочем, волновали дальнобойщика мало. Гораздо больше его беспокоила невозможность выехать из Москвы. Караваева не выпускали ни в западном направлении – на Польшу, ни в восточном – на Владимир.

Он попытался дозвониться домой во Владимир из автомата, даже не пожалел денег на карточку – но автомат реагировал на попытку набрать иногородний номер одной и той же фразой на жидкокристаллическом дисплее: «Неисправность на линии».

Матюгнувшись в сердцах, Саня бросил трубку и вернулся в машину. По радио шел очередной выпуск новостей, из которого следовало, что Москва осталась одна на белом свете, и за ее пределами нет ничего, кроме белой пустыни, которая, впрочем, начинает зеленеть.

И дальше снова и снова перечислялись все версии, которые стали доступны журналистам за последние сутки. Инопланетное вмешательство, нуль-транспортировка Москвы за пределы земли, конец света, сухой всемирный потоп и так далее, и тому подобное.

Но Саня хоть и был человеком неглупым, все никак не мог понять, как это его родной город Владимир мог исчезнуть вместе с его семьей – родителями, женой, дочкой и псом Тингаем. Не понимал и все пытался дозвониться – но бездушный автомат с железным постоянством реагировал на все эти попытки одинаково: «Неисправность на линии».

– Можно позвонить по вашей карточке? – раздался вдруг приятный девичий голос у Сани за спиной. – Я заплачу.

– Звони так, – великодушно разрешил Саня, оглянувшись.

Девушка оказалась невзрачной. Серая мышка – лицо не то чтобы некрасивое, а какое-то незапоминающееся. И фигурка нескладная – наверное оттого, что грудки великоваты для таких габаритов. Сама маленькая и тощая, бедра как у мальчишки, а бюст вот-вот футболку порвет. Но Саня не видел в этом ничего плохого и вперил свой взор именно в данную часть тела.

Девушка проследила за его взглядом, но ничего не сказала, решив, наверное, что человек, который не взял денег за звонок, имеет полное право пялиться куда ему угодно. Тем более, что она сделала не один, а два звонка – и оба мимо. Речь шла о том, где ей остаться ночевать, но Саня без труда понял, что принять ее нигде не захотели.

– Если хочешь, ночуй у меня в машине, – предложил он и сам себе удивился. – Там есть лежачее место.

Еще минуту назад у него не было никакого желания приглашать кого-то в гости, но тут вдруг подумалось, что одному при таких делах и с ума сойти недолго, а девушка может грешным делом и отвлечь от тягостных мыслей.

– А мы вдвоем поместимся? – спросила девчонка, окинув взглядом не особенно просторную с виду кабину.

– А куда мы денемся, – ответил Саня, который знал, что изнутри эта кабина немногим меньше железнодорожного купе, в котором, как известно, помещается от четырех человек и до шестидесяти четырех, как пишет о том Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ».

– Ладно, – пожала плечами девчонка. – Меня Даша зовут. Дарья. Но предупреждаю сразу: я не подарок, – добавила она, забираясь в кабину.

– Я тоже, – сообщил Саня и последовал за ней.