"Степень свободы" - читать интересную книгу автора (Антонов Антон Станиславович)

Пионерлагерь

А с пионерлагерями вокруг города творилось что-то неладное. К примеру, в «Факеле» открылся бордель для богатеньких буратин, которые любят заниматься этим на природе. Его даже не переименовали — был пионерский лагерь «Факел», стал центр отдыха «Факел». Только контингент сменился. Впрочем, не исключено, что некоторые нынешние «массажистки» раньше были пионервожатыми. Чего только не бывает в нашем лучшем из миров.

С «Ласточкой» дело обстоит проще — она превратилась в турбазу для среднего класса. Разорившийся завод продал лагерь какой-то фирме, организующей активный отдых для тех, кто еще не накопил денег на путешествие по Средиземноморью и островам Карибского бассейна, а также для тех, кому надоела экзотика и кого потянуло на родную природу, где, как известно, ловятся лещи и водятся грибы.

В записной книжке журналистки Ирины Лубенченко значилось еще несколько пионерлагерей, переставших служить детям и перешедших в новые руки. Самым загадочным из них был лагерь «Бригантина». Весной прошлого года оборонное АО «Горизонт» избавилось от «Бригантины» по причине нехватки средств на ее содержание. Купила лагерь некая фирма «Плутон» — вроде бы российская, но имеющая какие-то темные связи с оффшорными банками и компаниями.

Судя по документам, копии которых Ирине Лубенченко с огромным трудом удалось добыть во властных структурах, «Плутон» собрался строить на территории бывшего пионерлагеря жилой комплекс для своих сотрудников. Однако проект, утвержденный областным комитетом архитектуры и градостроительства, демонстрировал несколько странное представления новых хозяев «Бригантины» о жилищном строительстве. Тот объект, план которого Ирина сумела заполучить, напоминал скорее фортификационное сооружение, а отнюдь не жилой дом.

Однако все необходимые визы и подписи были на месте — придраться не к чему. И тот факт, что строительство вели китайские рабочие, которые никогда не покидали территорию «Бригантины», обнесенную зачем-то высоченным забором с колючей проволокой поверху, тоже не вступал в противоречие с законом. У всех китайцев имелись безупречные визы на пребывание в стране. Правда, когда милиция приехала проверять эти визы, ее сотрудников допустили не дальше транзитного склада неподалеку от ворот, так что территорию они осмотреть не могли. Но они не затем и приехали — в их задачу входила проверка документов у китайцев, и такая возможность стражам порядка была предоставлена. Рабочих построили в одну шеренгу и сотрудники компетентных органов смогли лично убедиться, что паспорта и визы у всех китайцев подлинные, а сами китайцы полностью соответствуют своим документам.

Китайцы, правда, не говорили по-русски. Но это не имело значения, поскольку оснований для их допроса на каком бы то ни было языке после предъявления документов не существовало никаких. Как и для проникновения сотрудников милиции на территорию стройки. Нет там никакого криминала.

А что жилища для «плутоновцев» строятся странные — так это их личная проблема. Тот объект, проект которого попал в руки Иры Лубенченко — вообще задуман как персональная резиденция руководителя фирмы с семьей. Какое, собственно, журналистам дело до его представлений о зодчестве? Хочет богатый человек построить себе з(мок — пусть строит, какие проблемы?

И руководители разного ранга уже устали намекать Ире Лубенченко и редактору газеты «Молодой Петербург» Вере Поповой на то, что излишнее здание рождает большую скорбь. Впрочем, на хороших журналистов такие намеки действуют, как красная тряпка на быка.

До последнего времени странная стройка на территории «Бригантины» интересовала Иру Лубенченко во вторую очередь. Первоочередной задачей было разоблачение проходимцев, превративших в публичный дом пионерлагерь «Факел». Но этот кусок оказался Ире не по зубам. Редактор зарубила уже готовый материал после телефонного звонка, о содержании которого она предпочитала не распространяться. И другие издания его тоже не взяли.

Зная, что у Веры Петровны двое детей, Ира могла представить себе суть этого таинственного разговора. И не осуждала своего редактора.

Недавно Попова вслед за чиновниками из областной Администрации и управления внутренних дел намекнула Ирине, что пора бы уже бросить эту затею с расследованием судьбы пионерлагерей, переставших служить детям, — поскольку это становится слишком опасным.

Но Ира все-таки поехала фотографировать забор с колючей проволокой вокруг «Бригантины». Коля Чердаков — фотограф от Бога и рыцарь без страха и упрека, отправился вместе с нею.

Машину — редакционный «Москвич» — вела сама Ирина. Чердаков прав не имел и вообще боялся близко подходить к любой технике, за исключением фотооборудования и компьютеров. Впрочем, компьютеры он освоил только на программном уровне и понятия не имел о том, что происходит у них внутри.

Сейчас он, чтобы не терять зря времени, обрабатывал какую-то картинку на редакционном ноутбуке, лежащем у него на коленях. Скосив глаза на дисплей, Ира заметила, что предмет труда Николая не имеет никакого отношения к его профессиональным обязанностям. Чердаков медленно, но верно превращал в некую абстрактную картину фотографию обнаженной женщины в цепях.