41

Если бы Кондратьев не уехал ночью с калгановской виллы, то под арест наверняка попали бы не только Калганов и Гелиос (в миру — Григорий Григорьевич Самсонов), но и все остальные тусовщики, имевшие несчастье появиться в это утро в Капитоновке. Яна Ружевич невольно подложила своим друзьям маленькую, но неприятную свинку, увезя адвоката Лебедянского на праздник к Грекову. Адвокату это тоже счастья не прибавило, так как он оказался в заложниках у инквизиторов. Извинить Яну могло только то, что она тоже попала в плен к людям, захватившим «Снежную Королеву», и начальник уголовного розыска Кирсанов даже сказал по этому поводу:

— Вот есть же у некоторых людей дар — притягивать к себе неприятности.

Однако Кондратьев уехал, а Туманов вовсе не горел желанием посадить на нары скопом всю секту Детей Солнца, тем более, что для этого в Белокаменской тюрьме просто не хватило бы места.

В результате Пеночка Луговая, Коля Демин с невестой, негидалец и негр Жозе были коротко допрошены на месте и отпущены с Богом. Оксана с Колей сразу же после этого отбыли в город на мотоцикле, а Пеночка, негр и негидалец — на попутке.

Снова они встретились через пару часов у отеля «Снежная Королева», сразу за оцеплением, возле которого, несмотря на мороз, собралась внушительная толпа любопытных.

Тусовщики застали момент, когда некто особо смелый и ловкий устроил пробежку по декоративным карнизам где-то под самой крышей здания. А Пеночка Луговая расслышала за своей спиной тихо сказанные женским голосом слова:

— Молодец, Костик.

— А кто это? — спросила Пеночка, оборачиваясь к девушке, пробормотавшей эти слова.

— Да так, человек один, — ответила та, но тут вмешался негидалец:

— Ты зачем ее спрашиваешь? Ты меня спросил, однако. Негидалец не дурак, он все про всех знает, — на людях Саша обожал строить из себя анекдотического чукчу, хотя на самом деле умел говорить без всякого «однако» и не коверкая фраз. — Это Данилов из «Львиного сердца». Как раз про которого у нас менты спрашивали, однако.

— А вы кто? — поинтересовалась в свою очередь Леночка Зверева, которая приехала к отелю сразу же после завтрака.

— Мы — малочисленные народы Севера, — ответил негидалец. — А вы?

— А я — его девушка, — с гордостью сообщила Лена, показывая рукой на то место, где давно уже не было никакого Данилова.

— Тоже хорошее занятие, — констатировал негидалец.

А издали за всем этим разговором наблюдал инквизитор по имени Гордий. Правда, он не слышал слов.

Он ждал вечера.

Он понимал, что дело, задуманное им, — это прямой путь к самоубийству. Магистр убьет, если узнает.

И прокуратор тоже убьет. В самом прямом смысле слова. И вообще, если кто-нибудь узнает — Гордий труп.

Но откуда-то изнутри, из неизведанных глубин сознания, накатывала неудержимая волна, против которой бессилен разум.

Гордий изо всех сил пытался совладать с собой, но он заранее знал, что эта борьба уже проиграна. И даже страх перед прокуратором и самим Великим Инквизитором не в силах остановить задуманное.