41

Пикантность ситуации заключалась в том, что сталкерский «пазик», совершавший очередной рейс, каким-то образом затесался в армейскую колонну из трех джипов, одного автобуса и двадцати грузовиков.

Он вклинился позади «Урала», который тянул за собой полевую кухню. Естественно, пришлось приноравливаться к скорости колонны, и сталкеры, которые сопровождали автобус пешим ходом, отстали. Остался только Неизвестный Солдат, который сидел в автобусе рядом с шофером.

Но это не помешало «пазику» спокойно проехать мимо всех постов. Только потом, когда вся колонна ушла в медузу, на КПП сообразили, что число машин не сходится — но такие странности в этом чертовом кольце случались по десять раз на дню.

В колонне поняли, что автобус чужой, еще позже — когда из питерской ночи окунулись в зазеркальский день.

Лес, в который попала колонна, выехав из медузы, выглядел довольно своеобразно. Зрелые деревья стояли уже метров через двадцать друг от друга, а подрост — через десять и меньше, но никто не назвал бы это джунглями. Промежутки между серьезными деревьями — высотой от метра и выше — составляли никак не меньше десяти шагов, и биологи во главе с Сосновским и Малеем уже выяснили, почему.

Каждое зрелое дерево — это не меньше десяти кубометров биомассы. А быстрый рост возможен только в том случае, если вся эта биомасса образуется из снежка. Значит, нужно не меньше десяти кубометров снежка на каждое дерево — а пожалуй, что и больше.

Десять кубометров снежка — это как раз пятьдесят квадратных метров грунта, квадрат семь на семь.

Но экосистема Зазеркалья старается тратить снежок экономно. И лес у медузы делла Терра по количеству биомассы — это где-то в десять раз меньше теоретически возможного. Или в пять-семь раз, если добавить траву, кусты и хитросплетения нитей-генопроводов и ложных корней, образующих под травой сплошную упругую подушку, по которой удивительно приятно ходить босиком.

Девушка, которая первой попалась на на глаза солдатам и офицерам в кабинах армейских машин, была босиком, в тертых джинсах с бахромой понизу и с крестиком на шее. Крестик выглядел не вполне адекватно, поскольку вид девушки грубо противоречил нормам христианской морали. Ведь кроме всего вышеперечисленного на ней из одежды была только соломенная шляпа с живыми розами.

Груди, большие, но не слишком — в самый раз, роскошные груди, слегка тронутые загаром, с крупными розовыми сосками, как у Памелы Андерсон, были наги, как в день творения. Они трогательно покачивались при каждом движении, и доблестные воины мгновенно забыли о боевой задаче.

У другой девушки, которая вышла из-за деревьев следом за первой, груди были маленькие и тугие, словно у каменной статуи. Они держались на теле, как влитые и двигались только вместе со всем корпусом. И по цвету они не отличались от остального тела — такой же ровный коричневый загар, очень эффектно контрастирующий с белоснежной юбкой, длинной и широко, задевающей за траву, но не способной скрыть, что эта девушка тоже босиком.

Третьей в поле зрения появилась совсем обнаженная девушка, очень юная и загорелая до черноты. У нее в волосах был венок из одуванчиков с примесью других цветов, и по этой детали знатоки зазеркальской культуры легко узнали бы в ней «инопланетянку». Нудистки, натуристки, адамитки и нимфоманки обычно не носили венков.

Генерал Потапов был теоретически готов к этому — он читал и слушал доклады разведчиков ГРУ, видел фотографии и видеозаписи. Но глаза у него разбежались все равно — особенно когда весть о военной колонне разнеслась по всему Зазеркалью, и народ стал сбегаться к медузе делла Терра в большом количестве.

Заметив, как горят глаза у сержанта — водителя генеральского джипа марки «УАЗ», Потапов решил, что пора действовать.

— Боевая тревога! — негромко сказал он. — Занять оборону у машин.

Один из офицеров тут же продублировал этот приказ по рации, а другой выскочил из машины, чтобы лично довести его до сведения бойцов и командиров.

Генерал Потапов тем временем лихорадочно думал, как вверенные ему штаб, рота и взвод будут защищаться, не имея боеприпасов.

Разведка опять подвела. Про автобус штирлицы на Литейный доложили, но вот про то, что здесь будет столько народу, не обмолвились ни словом. Потапов ориентировался на старые данные — порядка 200 человек, большинство из которых — женщины.

И вдруг армейскую колонну окружило немногим меньше тысячи человек. И через это сборище не без труда протиснулся Неизвестный Солдат с генеральскими звездами на погонах. Его сопровождали двое автоматчиков.

— Командир отдельной моторизованной бригады сталкеров его величества имени первого курултая генерал Неизвестный, — представился он тоном гаишника, остановившего нарушителя на дороге.

Потапов, который за секунду до этого вышел из машины, как-то растерянно отдал честь.

— Командующий особой смешанной войсковой группировки в аномальной зоне генерал-майор Потапов, — назвался он. — Интересно было бы узнать, кто произвел вас в генералы?

— Его величество король Зазеркалья Ян Борецкий, — ответил Призрак так серьезно и с таким достоинством, что Потапов понял: найти общий язык будет очень непросто.

Разведданные наводили на мысль, что в Зазеркалье собралась скучающая молодежь, которая от нечего делать играет в свое государство, но сломается сразу, стоит только немного припугнуть. Вот генерал-майор Потапов и прибыл с задачей намекнуть зазеркальцам: мол, кто уйдет сейчас, тому ничего не будет. А остальными займутся войска, которых с каждым днем будет все больше.

В Объединенном Штабе в последнее время уверовали в новую теорию Старцева — о том, что психотронное воздействие медузы в Зазеркалье, как и на Земле, уменьшается по мере удаления от нее. Отсюда вывод — если не удастся выдворить штатских добром или силой в непосредственном контакте, то можно будет вывезти подальше в белую пустыню пару мобильных ракетных установок и засадить по логову короля Яна издали ракетами среднего радиуса действия.

В Штабе надеялись, что делать этого не придется — достаточно будет пригрозить. И Потапов, как добросовестный служака, приступил к этому делу сразу же.

— Вы все находитесь здесь незаконно, — объявил он. — Эта территория переходит под контроль вооруженных сил Российской Федерации. Все гражданские лица должны в 24 часа покинуть аномальную зону. В противном случае мы будем вынуждены применить силу.

— Правда? — заинтересованно произнес Неизвестный Солдат. — Так ведь это уже пробовали. Ваши ребята посылали спецназ арестовать короля Яна — и где теперь этот спецназ?

Неизвестный говорил тихо и спокойно — стеснительный уравновешенный парнишка, который сумел приобрести уверенность в себе и побороть природную застенчивость.

А Потапов быстро начал горячиться и переходить на личности.

— Ты ведь дезертир? Ты совершил тяжкое воинское преступление и по закону должен сидеть в тюрьме. Но государство готово простить тебя, если ты со своими друзьями немедленно покинешь аномальную зону

— Я очень рад, но есть одна загвоздка. Я не готов простить государство.

Это для генерала Потапова — завзятого патриота — было уже слишком. Он покраснел до белков глаз, и стало ясно, что сейчас произойдет что-то ужасное.

Вопль генерала был подобен раскату грома или взрыву тяжелого фугаса.

— Да я тебя сейчас расстреляю, как дезертира, по законам военного времени! Мне, если хочешь знать, приказано ввести тут военное положение. Понял, щенок?!

Если даже Призрак и обиделся, на лице его это не отразилось. А главное, не случилось ничего ужасного. Неизвестный солдат ничуть не испугался и заявил с обычным спокойствием, которое вообще не покидало его никогда.

— Вас сюда никто не звал, так что если начнутся неприятности — пеняйте на себя.

Потом он переговорил о чем-то с Наташей Сероглазовой и повысил голос, чтобы услышали солдаты, занявшие оборону у машин:

— Его величество король Ян освобождает вас всех от присяги и предлагает гостеприимство, убежище и защиту от преследований. Всех, кто пришел с миром, король ждет в своей резиденции на берегу озера.

И опять обращаясь непосредственно к генералу Потапову, Неизвестный добавил:

— Здесь наша земля. Она защищает нас лучше всяких автоматов. Если хотите — можете проверить, но я вам не советую. Искренне не советую.

Неизвестный отмахнул честь и отошел к «пазику», у которого нерешительно мялись новоприбывшие.