25

— Все по нулям, — сказал старший инспектор уголовного розыска Александр Ростовцев на совещании в ГУВД утром следующего дня. — Старые версии сыплются одна за другой. Мы проверили всех владельцев «Газелей» и не нашли никакой связи с похищением. Этих машин в городе не так много. Мы взяли на заметку несколько человек, а у одного даже провели обыск — у него частный дом с погребом. Глухой номер. Похоже, либо той парочке померещилось, либо Яну увезли в другой город, а скорей, что и в другую область. Кстати, интересная проблема вырисовывается — где ее держат? До вчерашнего дня мы думали, что это может быть любой дом, сарай, погреб, дача, даже квартира. Достаточно связать ее и заклеить рот. Но вы все видели кассету и слышали, как она кричала.

— С этой кассетой, кстати, тоже не все ясно, — включился в разговор Туманов. — Точнее, ничего не ясно. Седов говорит, что ее подбросили ему вместе с париком. Если это сделали похитители, то зачем? Я имею в виду парик. Ведь это явная улика. Хотят навести на ложный след? Или тут есть третья сторона? Кто-то что-то знает, но говорить не хочет, а вместо этого играет в загадки.

— Третья сторона тут толчется с первого дня, — буркнул Короленко. — Пинкертоны хреновы.

— Тут ничего не поделаешь, — сказал прокурор. — Они действуют по поручению фирмы «Вершина» и собираются обеспечивать передачу денег. Вы же понимаете, что мы не можем в это вмешиваться.

— А они привезли деньги? — несколько удивленно поинтересовался Короленко.

— Кажется, нет. У них есть идея выманить похитителей из берлоги. Изобразить передачу денег, а в последний момент сделать вид, будто все сорвалось и заставить преступников наделать ошибок.

— Они могут убить девушку после этого, — сказал Туманов. — Или покалечить.

— Если мы будем сидеть и ждать, они сделают то же самое, — ответил прокурор.

— Похоже, вас эти пинкертоны убедили, — заметил Короленко. — А как это с точки зрения закона?

— Никак. Закон подобных случаев не предусматривает. Я даже не могу запретить им провести эту операцию, что бы мы тут ни решили. И разрешение мое им не требуется.

— Стоп. Мы отвлеклись, — сказал Короленко. — Саша, продолжай.

Ростовцев сосредоточился и продолжил прерванное сообщение:

— Так вот, чтобы не привлекать внимания посторонних, похитители должны были делать вторую видеозапись в помещении с надежной звукоизоляцией, либо в месте, далеко отстоящем от других зданий, улиц и дорог. Но самое интересное сказал мне вчера вечером эксперт — оператор с местного телевидения. Он утверждает, что хотя сами записи кажутся любительскими и сняты бытовой камерой, но свет, а во втором случае — и звук — поставлены с помощью профессиональной аппаратуры.

— То есть? — спросил прокурор.

— В нашем городе есть киностудия, телецентр, три частных телестудии, несколько студий звукозаписи и кабельного телевидения и три театра. Но Ружевич могли вывезти за пределы города. Если прикинуть по времени появления первого послания, то можно очертить радиус примерно в шесть часов езды. А это значит, что в него попадают соседние областные центры, а там тоже телестудии, киностудии, театры и звукозапись. Можно попробовать поискать в этом направлении.

— Так пробуйте! — резко сказал Короленко. — Действуйте, черт побери!

— Мы действуем. Но есть один нюанс. В городе ходит слух, что всю эту историю затеял сам Горенский, и Ружевич с ним в сговоре. Они что-то не поделили с Ковалем, и Горенский организовал взрыв машины, а сам скрылся. А инсценировка похищения нужна, чтобы отвлечь наше внимание от убийства.

— А ведь и правда, — заметил Туманов. — Все лучшие силы брошены на похищение, а убийство расследуется кое-как.

— Это в наш огород камешек? — поинтересовался замначальника областного управления по борьбе с организованной преступностью.

— Это в общий огород, — парировал Туманов. — Ваши лучшие спецы тоже на похищение брошены. И тоже без толку, как и мы, и утро.

— Ну, тут есть свой резон, — сказал прокурор. — Трупы никуда не денутся, а девушка еще жива, и ее можно спасти. Вполне возможно, что этот слух — всего лишь утка.

— Все может быть, — согласился Ростовцев. — Мы обязаны учитывать все варианты. Не мешало бы объявить Горенского в розыск. Если этот слух — не утка, то он бы очень нам помог.

— Объявим, не беспокойся, — сказал Короленко. Прокурор жестом показал, что он хочет что-то сказать, но начал не сразу, и в кабинете повисла затяжная пауза. Наконец он заговорил:

— Каменев рассказал мне конфиденциально. Когда Горенский пропал и стало неясно, что будет с выкупом, они попробовали связаться с Центробанком в с кем-то из аппарата правительства, чтобы прозондировать почву — нельзя ли попросить помощи у государства. А им ответили, что все это похищение — чистое жульничество. Мол, Горенский устроил его, чтобы обналичить деньги со счетов фирмы, присвоить их и сбежать за границу.

— Похоже, надо заняться Горенским всерьез, — сказал Короленко, подымаясь с места. — Но другие версии тоже не надо сбрасывать со счетов. Их надо как следует отработать.

— А куда мы денемся, — ответил Туманов. Ростовцев тоже поднялся и, поскольку совещание подошло к концу, направился к выходу. Но у самой двери обернулся и произнес:

— А еще мой эксперт говорит: чтобы так натурально изобразить боль, Ружевич должна быть превосходной актрисой.