"Время войны" - читать интересную книгу автора (Антонов Антон Станиславович)Хроники Одиссеи 38— Ой, мамочка! — крикнула девчонка одновременно с выстрелом и даже не упала, а оползла по стене и замерла в такой позе, словно присела на корточки в углу. Ее мать Гарбенка расстрелял в предыдущую смену. Фамилия была редкая, и к тому же мать и дочь были похожи, так что исполнитель приговоров нисколько в этом не сомневался. Матери было тридцать три года, а дочке — тринадцать, и хотя выглядела она почти что зрелой девушкой, Гарбенке все равно было неприятно. Ему вообще не нравилось расстреливать детей. Хоть он и знал, что ответственность за государственные преступления наступает с двенадцати лет, но все-таки страдал идиллическим предрассудком, полагая, что в этом возрасте даже предатели еще поддаются исправлению и перевоспитанию. Однако делать было нечего, и Гарбенка поворотом рычага сбросил труп очередной малолетки на бетонный пол крематория. Ядреная босоногая крестьянка, которая вошла следующей, сразу выветрила из головы Гарбенки отрицательные эмоции. Красивая, статная и главное, покладистая, она быстро разделась, ни о чем не просила, молча ответила на поцелуй Данилы и равнодушно отдалась ему без криков и стонов. Но все равно Гарбенка не был разочарован. Такое тело даже жалко в печку отправлять. Так же молча пейзанка прошла к стене, обитой пенопластом и встала там неподвижно, как бронзовая статуя. Цвет ее кожи неопровержимо свидетельствовал, что добрые люди не врут: бабы в деревнях и правда загорают в чем мать родила, хоть это и противоречит законам об общественной нравственности. За все время пребывания в расстрельной камере крестьянка не произнесла ни слова. Даже фамилию ей называть не пришлось, потому что она была в этой смене последней и на столе оставалась только одна карточка. А Гарбенке, уже зарядившему револьвер, вдруг нестерпимо захотелось услышать ее голос. — Боишься? — спросил он. — Не-а, — равнодушно ответила пейзанка. — А чего так? — удивился Данила. — Все боятся, а ты нет. — Перебоялася уже, — ответила смертница. Спровадив ее труп вниз, Гарбенка посмотрел на часы. Сегодня он управился быстрее, чем обычно. На расстрел проходили все больше бабки, тетки и малолетки, с которыми долго возиться смысла нет. Вот смена и пролетела со скоростью экспресса. До полуночи еще оставалось время, и Данила занялся чисткой оружия, разглядывая попутно рабочий график. После всех праздничных перестановок выходило, что Гарбенке предстоит выйти на работу в ночную смену — 2 мая с ноля часов. И исполнять он снова будет баб, которых, правда, в последнее время стали разбавлять мальчишками-малолетками. А взрослых мужиков теперь расстреливали мало. И по управлению ходили слухи о каких-то особых штрафных ротах, которые будто бы формируются из смертников на востоке в преддверии большой войны. |
|
|