ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ПА-ПА-ПА.

Мони приплыл в залив Юноши с бледным лицом задолго до условленного времени.

Сейчас он так не походил на того беззаботного, веселого дельфинчика, каким все привыкли его видеть… Со вчерашнего вечера он переживал свое первое горе в жизни, притом большое горе. Увидев его в таком состоянии, обитатели залива удивились. Больше всех удивился бычок Па-па-па. Для удобства его называли просто Па-па, а для еще большего удобства некоторые называли его и вовсе Па. Но большинство обитателей залива вообще никак его не называли, справедливо считая, то так удобнее всего.

Бычок Па-па-па сразу почувствовал особое настроение Мони и поспешил оставить подводную скалу, которую он избрал своей резиденцией. Рыбы называли эту скалу Плям-плям и старались не приближаться к ней, потому что Па-па-па отличался необычайной болтливостью и любопытством.

– Мони, здравствуй! – крикнул Па-па-па.

– Здравствуй, – тихо ответил Мони.

– Как жизнь?

– Не особенно хорошо.

Этот ответ поразил бычка. Обычно на такой вопрос отвечают «хорошо», и только по интонации можно определить истинное положение вещей.

– Ты хочешь сказать, что хорошо, но не особенно, да?

– Наоборот, очень плохо.

– Вот как?.. Почему?

– Мой друг попал в беду.

– А что такое «друг»?

– Существо, которое я люблю.

– Вот как?.. А ты тоже попал в беду?

– Лично я нет.

– В чем же тогда дело?

– Как в чем дело?

– Почему ты тогда в плохом настроении?

– Потому что мой друг попал в беду. Ему угрожает смертельная опасность.

– А тебе угрожает смертельная опасность?

– Нет.

– Тогда почему ты в плохом настроении?

– Потому что я люблю своего друга. Из-за меня его схватила Синяя акула.

– А тебя схватила Синяя акула?

– Нет.

– Тогда почему ты в плохом настроении?

– Послушай, Па, – разозлился Мони, – убирайся отсюда, пока я не вышел из себя!

– Я не хочу, чтобы ты вышел из себя, но любопытство сильнее страха. Я хочу знать, чего ты ждешь и что собираешься делать дальше. Пока не узнаю, не уберусь, хоть убей меня!

– Ты так говоришь, потому что знаешь, что я тебя не трону.

– Поверь, что даже в случае смертельной опасности я бы остался здесь, чтобы понять, что ты здесь делаешь, чего ждешь. А если не узнаю, то пусть лучше я умру… Потому что я такой, и все знают это, потому что…

– Хорошо, хорошо… Я жду папу и маму. Мне надо рассказать им все о Лисенке.

Надо спасти его!

– А зачем его спасать?

– Потому что я его люблю!.. Сколько раз повторять? Убирайся с моих глаз долой!

– Теперь я могу и уйти. – сказал успокоенный Па па па. – Я все узнал… Сейчас я расскажу об услышанном другим рыбам.

Бычок поплыл к Плям-плям. Мони облегченно вздохнул.

Через три минуты весть о том, что Синяя акула схватила Лисенка, несколько раз облетела залив и направилась в открытое морс. До дельфинов она дошла в следующем виде:

Вчера Синяя акула проглотила какого-то лисенка и откусила хвост Мони, которому удалось спастись, но который на всю жизнь остался без хвоста и теперь будет из-за этого прихрамывать при плавании.

Представьте себе состояние Вожака и его супруги после такой новости. Не издав ни звука, Вожак стремительно поплыл к заливу Юноши с бледным лицом. А мать бедного Мони заплакала, но так тихо, чтобы никто не услышал ее. Она была гордой матерью и настоящей подругой мудрого Вожака.

Подплыв в сыну, Вожак сделал несколько кругов, придирчиво осмотрел его и спросил:

– Мони, у тебя есть хвост?

– Конечно. А в чем дело? – удивился Мони.

– Просто спрашиваю, есть или нет?

– Вот он, – ответил Мони, показав свой хвост.

– Странное дело! Есть… Хвост у него на месте, – сказал Вожак подплывшей супруге.

– Вот как?.. А чего у него нет?

– Сейчас спрошу.

Родители вдвоем сделали круг вокруг сына.

– Мони, у тебя все на месте? – спросил отец.

– Да.

– А нам сказали, что у тебя чего-то нет, – объяснила мать. – Хвоста нет.

– У меня больше нет друга, – грустно произнес Мони и рассказал обо всем, что с ним приключилось, не забыв и о дне рождении Синей акулы.

А в это время весть о том, что Синяя акула проглотила Мони и Лисенка, облетела все море. Рыбы леденели от страха и неизвестности. Лишь одни подданные Глагоабазубадузы были спокойны, как и их царица.