"Сеятели смерти" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Дональд)

Глава 22

Когда Вадя сорвалась с места, я нанес удар. Я не мастер карате и не умею ребром ладони ломать поленья или сокрушать кирпичную кладку, — рука, способная на такое, обыкновенно ни для чего иного не годится, — но есть другие способы пускать в ход ладонь. Я ударил молодого китайца, вспомнив все, чему меня когда-то учили, и он был мертв еще до того, как растянулся на каменном полу. Охранник, не спускавший с меня глаз, был начеку. Но того мне и надо было: он вскинул автомат, и в следующее мгновение я тоже должен был умереть. Но тут сзади его шею обвил скрученный шарф и сильно затянулся на кадыке. Автомат с грохотом упал и, скользнув по каменному полу, отъехал в мою сторону.

Я бросился за ним из клетки и успел как раз вовремя. Охранник вырвался из шифоновой петли и, изогнувшись, прыгнул к автомату в тот самый момент, как я схватил его с пола и выпрямился. Охранник оказался в идеальной позиции для нанесения ему сильного удара прикладом в шею. Потом я шарахнул его еще разок для верности.

В отсеке было очень тихо. В коридоре тоже ни звука. Я взглянул на свое левое предплечье: из бицепса торчал шприц, качаясь на игле, странным образом не сломавшейся. Я заметил, что юный китаец, прежде чем умереть, успел-таки вогнать в меня полную дозу зелья. Вадя в этом смысле чуточку припозднилась, но ведь не всегда получаешь все желаемое. Мои шансы на выживание, в случае если я подхватил заразу, составляли шестьдесят к сорока. Но, похоже, думал я, это соотношение резко уменьшится не в мою пользу еще до того, как я сыграю первую партию в кости с госпожой удачей. Я выдернул шприц из руки и, отбросив его в сторону, подошел к Ваде, опустившейся на колени в дверях.

Я стоял и смотрел на нее. Признаться, я был несколько смущен. То есть, я хочу сказать: как же прикажете объясняться с девушкой, в которую ты стрелял — неважно, что тебя вынудило на выстрел, — и которая тем не менее приходит и спасает тебя от смерти.

Вадя подняла лицо.

— Извини, милый, — сказала она. — Мне бы надо было воспользоваться пистолетом, но я боялась наделать шуму. Я была уверена, что и так сумею с ним справиться.

— Ну конечно!

— Помоги мне встать! — Когда я помог ей подняться и внимательно оглядел ее с головы до ног, она очень по-женски начала приводить себя в порядок, торопливо счищая налипшую на черные брючки и свитер грязь. Она где-то обронила свой кожаный пиджак — возможно, потому, что он оказался ей все же слишком велик. Вид у нее был такой, точно она пробиралась по кроличьему лазу, и, вполне вероятно, именно таким путем она сюда и добралась. Она посмотрела на меня с лукавой улыбкой.

— Что, чумазая очень? И... совсем выбившаяся из сил. А ты дрянной стрелок, Мэттью.

— Ага, поганый!

— Все же не думаю, что ты и впрямь хотел меня убить.

Я повел ее к открытой клетке.

— Давай проанализируем мои мотивы потом, а? Теперь тебе лучше здесь полежать. Насколько... серьезная рана?

Вадя недобро усмехнулась.

— Достаточно серьезная. Возможно, я от нее рано или поздно скончаюсь, милый, — умру медленной и мучительной смертью, буду кричать в агонии, и ты будешь об этом помнить. Что ты пристрелил меня очень неудачно, а я в отместку спасла тебе жизнь.

— Давай не будем считать цыплят до времени, куколка. Нельзя сказать, что я не оценил твою помощь. — Я отставил подальше стальной поднос и помог ей устроиться поудобнее на нарах. — Как же тебе удалось сбежать от поисковой группы там, на поле?

Она тихо засмеялась.

— Ты помнишь того огромного мохнатого зверя желтой масти с рогами? Я решила, что хуже и быть не может — теперь он или пропорет меня насквозь рогами, или затопчет, но он оказался очень дружелюбным существом, хотя и вонял ужасно. А они побоялись подойти к нему поближе. Я видела, как ты исчез в подземелье вместе с Линь и ее помощником. И решила, что они, наверное, выставят часового у люка в подземный ход, но я нашла трещину в грунте, которая вывела меня в правильном направлении. Я несколько раз едва не застряла в той щели. Ух! Наконец я попала в помещение, заставленное клетками с мерзкими крысами. Выползла в коридор и увидела, как тебя сюда вносили. Потом мне только и оставалось ждать, чтобы улучить момент, когда часовой повернется ко мне спиной. Я все это время пряталась в темном туннеле. Ждать мне пришлось долго... Мэттью!

— Да?

— Интересно — то ли ты шибко умный, то ли просто везунчик. Ты всегда в выигрыше, что бы ни случилось. На этот раз, пристрелив меня, ты вынудил меня помочь тебе спастись, как ты и планировал с самого начала.

Я усмехнулся.

— Ясно. То есть не только любовь подвигла тебя спуститься сюда по узкой норе, чтобы вывести меня на волю.

— Эта мысль успокаивает твою буржуазную совесть? — Она улыбнулась и продолжала вполне серьезно: — Я не могу... выполнить задание, ради которого меня сюда послали, милый. Ты должен выполнить его за меня. Теперь ты мой должник.

— Ну конечно. Я добуду для тебя Макроу.

— Макроу! — она скорчила гримаску. — Зачем мне этот Макроу?

— Но разве...

— О, я не сомневаюсь, что Макроу большой негодяй и представляет угрозу всему человечеству, но, возможно, многие наши уже работают над этой проблемой — может быть, прямо здесь. Однако это меня не касается. Кроме того, ты сам в любом случае позаботишься о Макроу, разве не так, милый?

— Я хочу попробовать. Но...

Она слабо улыбнулась, не поднимая головы.

— Боюсь, я солгала тебе — совсем немножко. Видишь ли, меня послали в Англию не для того, чтобы спасти мир. Меня послали привести в исполнение смертный приговор, который, скажем так, получил некоторую отсрочку.

— Бэзил? — спросил я.

— Правильно, Мэттью. Бэзил. Я собиралась обменять его на тебя. В этом и заключалась моя сделка с Линь. Я должна была доставить ей тебя, а она — отдать мне Бэзила.

— Насколько мне известно, она намеревалась одурачить тебя в последний момент, — сказал я. — Ты должна была быть к этому готова.

— Почему? Когда Линь закончит здесь свои дела, Бэзил ей будет бесполезен: это не тот человек, которого держат, при себе ради удовольствия. Мне-то казалось, у меня были все основания надеяться, что эта стерва сдержит слово. Но теперь-то ты его для меня добудешь, а?

Я замялся.

— Ну, обещать я не могу...

— Я и не поверила бы твоему обещанию. Что такое обещание для людей вроде нас с тобой! Но ты добудешь его для меня без всяких обещаний, чтобы смягчить угрызения твоей буржуазной совести, терзающей тебя из-за девушки, которую ты подстрелил.

— Это да, — кисло согласился я. — Девушка, которая опоила меня наркотиком и бросила мое бездыханное тело на растерзание волкам. Девушка, которая вообразила, будто она такая неотразимая, что я и пальцем не смогу ее тронуть.

Она тихо рассмеялась.

— В следующий раз буду вести себя умнее, если, конечно, такой случай представится. Ну а теперь иди. Вот твой револьвер. Я его захватила. В нем еще четыре патрона. До свидания, Мэттью!

Я не мог придумать никаких прощальных слов, которые не прозвучали бы слюняво, поэтому просто забрал у нее свой револьвер, встал, вытащил ключи из руки мертвого охранника и отпер клетку Кроу-Бархема. Потом взглянул на русский автомат у себя под мышкой — ППШ-41, что примерно означает следующее: “пистолет-пулемет Шпагина, тип 41”. Шпагин — парень, который сконструировал этого уродца.

— Тебе знаком шпагинский монстр, амиго? — спросил я.

— Знаком, — ответил Лес.

— Знаешь, я не дружу с этими шприцами. Возьми-ка его, а я воспользуюсь своим добрым старым “смит-вессоном”. Пошли!.. Что такое?

Лес нахмурился.

— А их ты не хочешь выпустить?

Он махнул рукой на клетки, точнее, на людей, замерших в них в нетерпеливом ожидании. Я мрачно окинул его взглядом и вспомнил, что он всегда был профессионально непригоден, страдая множеством детских предрассудков. А я-то надеялся, что он из них вырос. Но, видно, нет.

— Что ты как маленький! Нам надо дело делать. Не хочешь же ты допустить, чтобы это подземелье наводнили... а, черт! — Я шагнул назад и бросил ключи Ваде на грудь. — Она их сама выпустит через какое-то время, когда соберется с силами.

Я подмигнул Ваде, она подмигнула мне, и я понял, что наш план вне опасности и не сорвется из-за выпущенных на волю до срока пленников. Черт побери, мы же, как ни крути, секретные агенты на задании, а не Международный Красный Крест, прости Господи!

Лес стоял в дверях, вздернув автомат. Он кивком дал мне понять, что путь свободен, и вышел в коридор. Я последовал за ним по покатому проходу и резко остановился, как только Лес знаком приказал мне прижаться к стене. Кто-то вышел из кабинета мадам Линь и показался на освещенной площадке перед дверью. Лес ткнул меня локтем в бок. Я довольно далеко высунулся из-за угла и увидел стоящего под фонарем человека: Бэзил.

В руках он держал серый металлический ящичек. Я поднял было револьвер, но тут же и опустил. Выстрел мог взбудоражить весь этот склеп. Подать надежду умирающим, конечно, очень важно, но все же в первую очередь следовало учитывать интересы выживших — да и, строго говоря, никаких надежд я никому не подавал. Бэзил зажал ящик под мышкой и стал спускаться по лестнице, ведущей к бухточке, где в час прилива могла причалить лодка — во всяком случае, так мне сказали.

Когда он исчез из виду, мы осторожно прошли к освещенной площадке перед дверью. Снизу доносились голоса и шум: люди суетились вовсю. Я подкрался ближе к лестнице и заглянул вниз. Откуда-то из глубины скалы рабочие выносили великое множество клеток с крысами и ставили их у воды. Я вернулся к Лесу.

— Ты не узнал, где обитает Макроу? — прошептал я.

— Его лаборатория и комната находятся где-то внизу. Прямо над поверхностью воды, по слухам, расположены многочисленные просторные пещеры. Но единственный путь туда ведет мимо погрузочной зоны, где в данный момент, похоже, слишком многолюдно. Послушай, приятель!

— Что?

— Кто из нас им займется? Я взглянул на него.

— После того, как я с ним разделаюсь, ты вполне можешь им заняться сам.

— К несчастью, мне приказано взять его, по возможности, живым. Я усмехнулся.

— Может, надо было оставить тебя под замком в клетке! Мне приказано как раз прямо противоположное. Он рассмеялся.

— Учитывая обстоятельства, возможно, мне удастся убедить начальство, что похищение оказалось невозможным. И если не возражаешь, еще один вопрос.

— Слушаю.

— Ты что, правда в нее стрелял, дружище? В ту леди, которую мы оставили в клетке?

— Да, я ее подстрелил. Меня же все знают как нью-мексиканского убийцу прекрасных дам... Это еще что?

Сквозь тяжелую дверь кабинета мадам Линь просочился вскрик. Я приложил ухо к дверным панелям и, помимо прочего, услышал умоляющий голос Макроу. С моей предвзятой точки зрения, глотка Карузо в звездный час его карьеры не издавала более сладостных звуков:

— Нет, нет, у меня нет ни малейшего намерения выдавать... Конечно, я одобряю все ваши... Да, да, разумеется, я сделаю все, чтобы помочь вам!

Я оглянулся на Леса.

— То, что Вадя говорила о твоей удачливости, — прошептал он, — похоже, не является большим преувеличением. Вот и наш голубок. Ну что, войдем и свернем ему шею?

Я кивнул и зашептал:

— На тот случай, если ты не бывал внутри — имей в виду, что за письменным столом на стене есть два рубильника. Если включить черный, то через минуту мы окажемся по колено в море крыс, зараженных бубонной чумой. А если красный — то вся эта аптека взлетит на воздух. Я займу левый фланг, если ты не возражаешь. Полагаю, эту твою поливалку в рабочем режиме ведет вправо, а я как-то удачнее стреляю, если не стою под горячим душем... Ну, скрестим пальцы. Надеюсь, дверь не заперта.

Но она была заперта. И распахнулась, когда мы поднажали на нее вдвоем. Нашему взору предстала мадам Линь, восседающая за столом, и Макроу, сидящий перед ней на стуле, куда чуть раньше усаживали меня. Его обрабатывал смуглолицый. Больше в комнате никого не было.

Все оказалось довольно просто. То есть в подобных случаях, когда на охоту выходят двое, всегда надо четко договариваться, кто куда стреляет: тот, что стоит слева, сшибает птичек, летящих влево, и наоборот. Смуглый потянулся за своим пистолетом, выказав завидную быстроту реакции. Я грохнул его первым, ибо из моих двух птичек он представлял наибольшую опасность. Это дало Макроу время вскочить со стула и броситься к двери в спальню, которая оказалась очень удобной мишенью для прямой наводки. Я уложил его в дверях и повернулся к смуглому, который все еще пытался вытащить из-за пазухи свою “пушку”. Возможно, это ему и удалось бы, но у меня не было причин смотреть и ждать, что произойдет дальше.

И только тогда я понял, что не слышал пока клекота пистолета-пулемета Шпагина. Я развернулся направо и, не веря своим глазам, увидел, что мадам Линь жива-живехонька, стоит у стола, подняв руки вверх. То есть эта особа должна была бы уже пять секунд как валяться мертвой! Она взглянула мне прямо в глаза, издала журчаще-серебристый смех и, не оборачиваясь, вжала черный рубильник в стену, прежде чем я успел разрядить в нее свой револьвер. И тут наконец-то загавкал “Шпагин”.

На шелковой тунике внезапно расцвели кровавые цветочки, и китаянка съехала на пол со слабой улыбкой на губах. Я прыгнул вперед через нее и рванул рычаг на себя, но он был одноразового действия и, включенный, более не функционировал. Мне показалось, что я услышал далеко вверху гудение моторчиков, приведших в движение рычаги, а те, в свою очередь, поворачивали длинные пруты, на которые наматывались цепи, открывавшие двери клеток. Пока крысы не разбежались по туннелям и расщелинам, испещрившим эту скалу, оставалось только одно. Я не шибко бравый, но мне почудилось, что в моих ушах прозвучали ехидные слова Вади: “Ему не хватило мужества умереть в ситуации, когда смерть была наилучшим выходом”.

Возможно, я был чуточку посмелее Бэзила, если уж на то пошло. Как бы там ни было, я схватился за красный рычаг и нажал. И ничего не случилось.