"Алтари Келады" - читать интересную книгу автора (Арчер Вадим)

Глава 20

Витри наблюдал за боем из-за камня и выслушивал объяснения своего спутника.

— Ты был под влиянием магии Каморры, — говорил тот. — Он догадался, что ты его подслушал, и лишил тебя памяти.

— Чего он хотел этим добиться? — спросил Витри. — Не прошло и суток, как я все вспомнил.

— Кинжал Авенара защитил тебя, — ответил ему мальчишка. — Твой рассудок не был разрушен, а только заснул, поэтому мне удалось разбудить его.

Витри подумал, что недооценил парнишку. Кажется, тот владел магическим искусством, несмотря на свою молодость. Теперь лоанец больше доверял своему спутнику и яснее осознавал необходимость не отдавать Красный камень Каморре. Он постоянно ощущал в себе зов, притяжение, идущее из точки, где находился камень, и спросил мальчишку, откуда это могло взяться.

— То же самое ощущает и посланец Каморры, — ответил тот. — Это должно облегчить ему поиски камня. Ты был рядом, поэтому заклинание Каморры подействовало и на тебя.

— Понятно, — кивнул Витри., — Я все больше чувствую, что мы должны пойти за камнем. Если Шемма не согласится, мы пойдем вдвоем. Это далеко?

— Около двух недель пути в один конец. И еще нам нужно как-то переправиться через пролив.

— Я рыбак и умею обращаться с лодкой. Там можно достать лодку?

— Не знаю.

— Ничего, что-нибудь придумаем. Если потребуется, я сумею сделать плот.

— Хорошо. Но ты ничего не сделаешь без топора и веревки. Нам нужно взять с собой хотя бы самое необходимое.

— Да. Но я боюсь, что все наши вещи пропали. — Витри кивнул на гостиницу, во дворе которой воины теснили отчаянно отбивающихся уттаков. — Откуда могло взяться это войско?

— Это форма войск правителя Келанги. Неужели Берсерен здесь?

— Смотри, смотри! — обрадованно зашептал. Витри. — Уттаки побежали!

Уттаки разом оставили деревню и теперь бежали вниз по косогору, направляясь к лесу. Воины устремились за ними. Деревня, только что кишевшая боем, пустела на глазах. Из ворот гостиничного сарая показалась группа уттаков верхом на захваченных конях и поскакала вслед за уходящими соплеменниками.

— Кони! — охнул Витри. — Наши кони!

— Мы не догоним посланца Каморры, если пойдем пешком, — с досадой сказал мальчишка, провожая глазами скачущую группу. — Идем скорее в гостиницу — может, они угнали не всех коней.

Витри и его спутник спустились со скал в опустевшую гостиницу и заглянули в сарай, но коней там не нашли. Они вышли из сарая и поднялись на второй этаж в комнату лоанцев. В ней, как и везде, царил страшный разгром и не сохранилось в целости ни одного полезного предмета. Окинув взглядом открывшуюся картину, мальчишка сказал:

— Мне нужно пробраться к себе и взять кое-какие вещи. Я пойду туда в одиночку. А что собираешься делать ты?

— Я должен отыскать Шемму, — сказал Витри.

— Узнай заодно, кто руководит войсками и где он остановился.

Встретимся здесь же, в этой комнате.

Витри долго бродил по деревенским улицам, вглядываясь в убитых.

Шеммы среди них не было. Закончив поиски в деревне, он пошел к храму. Там выносили трупы и смывали кровь с пола, выложенного пестрой каменной мозаикой.

Витри сделал круг по площади, ища среди трупов Шемму, но того не оказалось ни среди живых, ни среди мертвых. Он начал расспрашивать окружающих, не видели ли они… и описывал Шемму.

Наконец кто-то из воинов ответил ему:

— Плотный, говоришь? Значит, они съели его. Уттаки любят жирную человечину.

Витри недоверчиво уставился на говорившего, но тот говорил совершенно серьезно.

— Они вчера хорошо попировали, — добавил воин. — Мы нашли кучи человеческих костей.

Витри похолодел, но не принял это предположение. Оставалась еще надежда, что Шемма тоже ищет его, но они разминулись по пути в гостиницу. Он вспомнил о просьбе своего нового знакомого и спросил, кто командует войском.

— Вальборн, племянник его величества. А вон и он сам, если у тебя к нему дело.

Крепкий мужчина лет тридцати стоял неподалеку и что-то говорил группе собравшихся вокруг воинов. Но у Витри не было никаких дел к племяннику его величества. Он пошел назад в гостиницу.

Мальчишка уже был в комнате и смотрел в окно. Он поспешно повернулся навстречу лоанцу.

— Шемма… не приходил? — упавшим голосом спросил Витри.

— Нет.

У Витри перехватило горло. В этот миг он понял, как сроднился за время пути со своим шумным, прожорливым, бесхитростным товарищем, как до последнего надеялся, что Шемма спасся и встретит его здесь, в этой комнате.

Слезы сами потекли по лицу лоанца. Он опустился на кровать и зарыдал, все громче и отчаяннее.

— Витри… Витри… — услышал он тихий голос своего спутника и почувствовал осторожное, утешающее прикосновение руки. — Подожди отчаиваться, может, он еще жив…

— Они съели его! — всхлипнул Витри. — Он ведь гордился тем, что он вкусный…

— Ты же не видел его мертвым, Витри… Он мог убежать отсюда.

— Он не бросил бы меня, он искал бы меня… мы обязательно нашли бы друг друга…

— Что делать, Витри… — В голосе, зазвучавшем совсем рядом с лоанцем, послышалась печаль. — Бывают и непоправимые утраты, но, пока твоя жизнь нужна кому-то, их еще можно перенести.

Витри, удивленный печальной нежностью голоса своего спутника, поднял голову и взглянул на него. Выражение мягкости и сострадания на тонком лице с глубокими синими глазами вызвало у лоанца мгновенную догадку.

— Так ты… ты не мужчина? — От изумления Витри забыл о своем горе. — Кто же ты?!

— Ну кем я могу быть, если я не мужчина? Женщина, конечно.

Витри ошалело закивал. Сейчас, глядя на нее, он не мог понять, как сумел так обознаться.

— Я думал, что ты — ученик жрецов, — сказал он.

— Я — черная жрица храма, ученица Шантора. Его убили вчера у меня на глазах. Десять лет он был мне отцом и учителем, и вот теперь его нет. Мы с тобой родня по горю, Витри, — магиня смотрела на лоанца немигающим, бесслезным взглядом, — и мы можем почтить память наших близких, но не слезами. Человек, который погубил их, все еще ходит по земле и сколько еще принесет горя, если не остановить его. Если мы можем помешать ему, мы обязаны это сделать. Ты понимаешь?

— Да, — сказал Витри, ощутив, что боль и отчаяние сменились в нем спокойной сосредоточенностью. — А я ведь не спросил, как тебя зовут…

— Лила. А что касается снаряжения… Ты узнал, кто привел это войско?

— Племянник правителя Келанги.

— Вальборн?! Это хорошо. — Она вскинула голову, и тут Витри понял, почему он обознался при первой встрече. Выражение упорства и воли, проступившее в ее взгляде, казалось невозможным на лице женщины. — Мы попросим помощи у него. Идем, Витри!

И крестьян и воинов хоронили в общей могиле. Поодаль выкопали большую яму, куда скидывали уттаков. Работы по очистке алтарной территории заканчивались, и Вальборн, до сих пор превозмогавший усталость, вспомнил о еде и отдыхе. Он пошел в деревню, в указанный Лаункаром дом, но задержался у места захоронения, чтобы оценить свои и чужие потери.

— Ваша светлость?! — раздался за его спиной голос, слишком высокий, чтобы быть мужским.

Обернувшись, Вальборн увидел двух подростков-крестьян, подошедших к нему с дороги. Один, чуть повыше, светловолосый, был без головного убора, на другом была мягкая крестьянская шляпа со свисающими полями. Из-под шляпы смотрели решительные синие глаза.

— Что вам нужно, мальчики? — спросил Вальборн.

— Нам нужна ваша помощь, — ответил синеглазый подросток.

— Какая помощь?

— У нас с вами есть общий враг — Каморра, — сказал синеглазый. — Мы знаем, как помешать некоторым его планам. Для этого нам нужны кони и снаряжение на месяц.

— Ничего себе — кони! — Вальборн удивился нахальству мальчишки. — Только треть моих воинов имеет коней. Если вам известны, как вы выразились, некоторые планы Каморры, расскажите мне о них и, соответственно, о своих планах. Вот тогда я подумаю, стоит ли вам оказывать помощь, и какую.

Подросток нахмурился, но, видимо, признал требование Вальборна справедливым.

— Вы когда-нибудь слышали о камнях Трех Братьев? — спросил он.

— Эти сказки? — переспросил Вальборн. — Что-то слышал.

— Камни существуют, и Каморра ищет их, — заявил синеглазый. — Мы узнали, что один из камней, Красный, находится на острове Керн. Сегодня утром за ним отправился посланец Каморры. Нам нужно опередить его, а без коней это невозможно.

— Почему я должен верить вам? — Вальборн недоверчиво окинул его взглядом. — У меня в войске нет лишнего снаряжения, а тем более — коней.

Подросток какое-то мгновение молчал, затем без смущения встретил оценивающий взгляд Вальборна и произнес, четко выделяя каждое слово:

— Ради той, которая спасла вам жизнь, сделайте это.

— Ради великой Мороб? — изумился Вальборн. — Допустим, я поверю, что вы пойдете на Керн, а не улизнете к себе в деревню. В лагере найдется снаряжение — среди воинов, к несчастью, есть потери. Провизия тоже найдется. Но дать коней я никак не могу, да это и бессмысленно. Вам все равно придется оставить их у Бетлинка. Дальше путь на Керн пойдет по берегу Руны, а там — одни валуны. Лошади попросту переломают себе ноги.

— Тот человек уехал верхом. Мы безнадежно отстанем от него еще до Бетлинка. Сейчас уже за полдень.

— Выбирайте, мальчики, — сказал Вальборн. — Либо вы берете то, что я согласен дать, либо не берете ничего. И благодарите богиню за мою снисходительность. Вы нисколько не похожи на людей, знающих планы Каморры, а тем более — на людей, способных помешать ему.

Подростки переглянулись.

— Вы делаете ошибку, ваша светлость. — В голосе синеглазого послышался упрек. — Вы о ней еще пожалеете, и хорошо, если только вы. Но вы верно заметили, у нас нет выбора, поэтому мы согласны на ваши условия.

Вальборн подавил приступ внезапно подкатившего смеха. Нахальный щенок, кажется, отчитывал его, правителя Бетлинка. Это было так нелепо, что правитель даже не рассердился. Он отвел обоих подростков к обозным телегам и распорядился выдать снаряжение.

— Ну что ж, удачи вам! — Вальборн не очень поверил парнишке, но не мог не сказать ему в дорогу доброго слова. — Каморре несдобровать, раз за дело взялись такие удальцы, как вы, — не удержался он от шутки при виде этих мальчиков, почти детей, каждый из которых едва доставал ему до плеча.

— И вам удачи, — ответил подросток, не обращая внимания на шутку.

— Она всем нам понадобится.

Они надели на плечи лямки мешков, собираясь выйти в путь.

— А кто вы такие? — спросил напоследок Вальборн. — Как вас зовут?

— Я — Ли… Лилигрен. — В синих глазах подростка сверкнула шальная искра. — А это — Оригрен, — кивнул он на своего спутника.

Вальборн не нашелся, что сказать. Странная парочка, не дожидаясь его ответа, зашагала по дороге, ведущей в Бетлинк. Правитель пошел в противоположную сторону, в деревню. Когда он отыскал нужный дом, он уже не помнил о двоих мальчишках, вытесненных из его мыслей впечатлениями и заботами сегодняшнего дня.

Дом показался Вальборну совершенно пустым, лишь остатки обеда говорили о том, что его друзья побывали здесь. Пообедав, чем было, он пошел по комнатам в поисках дивана или койки, чтобы прилечь. В угловой комнате он увидел две кровати, на одной раскинулся Магистр, на другой по подушке рассыпались длинные волосы Альмарена. Оба даже не шевельнулись на скрип приоткрываемой двери.

Спят как ни в чем не бывало, подумал Вальборн. Бери и выноси. В этот миг из-под кровати Магистра показалась клыкастая голова Вайка, а за ней и большое, гладкое, как у лошади, тело. Клыкан знал Вальборна, но, несмотря на это, пошел к двери, предупредительно оскалив клыки. Вальборн прикрыл дверь. С таким сторожем эти двое могли спать спокойно.

В следующей комнате он обнаружил спящего Тревинера. Дверь открылась бесшумно, но охотник мгновенно проснулся и сел, уставившись на вошедшего. Многолетняя привычка ночевать в лесу развила в нем звериную чуткость.

— Это вы, мой правитель? — узнал его охотник. — Вы нашли еду?

— Нашел. Лаункар приходил?

— Нет еще. Вы отдохните, пока есть возможность. — Тревинер кивком указал на кровать в переднем углу комнаты.

Но едва Вальборн сел на нее и начал стаскивать обувь, как в дверь постучали. На Тревинерово «Кто там?» в комнату вошел человек примерно одного возраста с охотником. Черная накидка и коротко подрезанные волосы указывали, что это — черный жрец храма Саламандры. Приглядевшись, Вальборн узнал его:

— Цивинга, вы?! Рад видеть вас живым и невредимым.

— Я по поручению Освена. Сам он ранен и не может прийти.

Вальборн понял, что отдых придется отложить. Он обулся и встал.

— Идемте в гостиную, там, кажется, есть несколько уцелевших стульев. И ты тоже, Тревинер. Твое знание уттаков может понадобиться нам.

Когда они уселись, Цивинга начал с рассказа о вчерашних событиях.

Где-то на середине рассказа в гостиную вошли Магистр и Альмарен, поднявшиеся после отдыха.

— Альмарен, приятель, ты ли это?! — радостно воскликнул Цивинга при виде молодого мага. — Сколько же лет прошло, как ты у нас гостил? Не меньше трех, клянусь богиней.

— Весной было три года, — улыбнулся ему в ответ Альмарен, подходя ближе. — Я сильно изменился?

— Да нет, не сказал бы. Все такой же, только еще длиннее. — Жрец дружески хлопнул мага по плечу. — Если ты ехал на праздник, тебе повезло, что ты опоздал, — добавил он уже менее радостно.

— Я знаю, Цивинга. Мы были в храме.

— Вас не затруднит повторить ваш рассказ? — обратился к жрецу Магистр. — Я — магистр ордена Грифона, мне хотелось бы узнать подробности.

Цивинга с уважением посмотрел на него.

— Рад с вами познакомиться. Конечно, я расскажу все, что вас интересует. — Жрец повторил начало рассказа, затем продолжил его уже для четверых собеседников.

— Сейчас все, кто остался в живых, вернулись на алтарь, — закончил он. — Освен еще не встает, но его жизнь вне опасности. Скоро, к несчастью, нам предстоит выбирать нового магистра. То, что им будет Освен, хоть как-то уменьшит тяжесть потери.

— Что его интересует? — обратился Вальборн к жрецу. — Спрашивайте, Цивинга.

— Судьба алтаря сейчас зависит от ваших планов. Нам важно знать, остаетесь вы защищать алтарь, отступаете в Келангу или намереваетесь пойти дальше, на Бетлинк?

— Мы обсуждали это с Шантором, когда я был здесь в последний раз, — сказал Вальборн. — Я пришел сюда с войском, чтобы защищать алтарь. Мне очень жаль, Цивинга, что я прибыл на сутки позже, чем нужно. Войско останется здесь до тех пор, пока мы в состоянии сдерживать Каморру с его уттаками.

— Это радостное для нас известие. — Напряженные складки на лице жреца расправились.

Магистр, слушавший разговор Цивинги и Вальборна, наоборот, нахмурился. По рассказам Тревинера он составил представление о расположении и численности уттакских сил, и оно не было утешительным.

— Я должен разочаровать вас, Цивинга, — вмешался он в разговор. — Войск здесь недостаточно, чтобы помешать Каморре взять алтарь, если он всерьез захочет этого. Я не могу считать его вчерашнюю вылазку серьезной.

Настала очередь Вальборна нахмуриться. Они с Магистром еще не обсуждали итогов боя, поэтому правитель не понимал, откуда у того взялся такой мрачный взгляд на сегодняшнюю победу.

— Объяснитесь, Магистр, — недовольно сказал он. — Как понимать ваши слова?

— В верховьях Иммы есть несколько уттакских военных стоянок, где счет идет на тысячи дикарей. Несмотря на это, Каморра явился сюда от силы с пятью сотнями уттаков и по меньшей мере легкомысленно отнесся к обороне захваченного. Я хотел бы знать, чем это вызвано, кроме желания набезобразничать на празднике. Очень странная вылазка.

— Откуда ему знать о военной тактике? — сказал Вальборн. — Вспомните, кто он по происхождению. Нет ничего загадочного в том, что он делает такие ошибки.

— Конечно, Каморра не обучался теории ведения боя, но мы-то с вами знаем, что в ней нет ничего сложного, — возразил Магистр. — Каморра не глуп, и нельзя объяснять его действия стремлением избавиться от лишних уттаков.

— У вас есть другие объяснения, Магистр? — спросил Вальборн.

— К сожалению, нет. Поэтому предсказать, как он поведет себя дальше, труднее, чем с позиции здравого смысла. Он действует быстрее, чем предполагалось, а Оранжевый алтарь — первый пункт на его пути.

— Вы не верите, что нам удастся удержать алтарь? — с возрастающим недовольством спросил Вальборн.

— Вы же сами говорили, Вальборн, что Берсерен пожадничал на войско. Если Каморра, зная о войске на Оранжевом алтаре, задержится с наступлением — это хорошо. Это позволит нам собрать основные силы. Но если он все-таки нападет на алтарь, сопротивление приведет к ненужным жертвам. Я не боюсь смерти, но предпочел бы отдать свою жизнь с большей пользой.

— Значит, вы считаете, что Каморра выставит нас отсюда, — хмуро сказал Вальборн. — На меня все будут пальцами показывать, если я сдам алтарь без сопротивления.

— Это обычная участь тех, кто впереди, — мало славы, много крови.

Исключения редки. Я бы на вашем месте, Вальборн, не думал о том, что скажут другие, — заметил Магистр. — Но я только советую, а приказываете здесь вы.

Принимать решение — ваше право.

— Я его принял. Цивинга, скажите Освену, что войско будет защищать алтарь.

— Тогда у меня к вам личная просьба, Вальборн, — сказал Магистр. — В случае чего сделайте все возможное, чтобы спасти оставшихся жрецов ордена Саламандры. Древние знания о применении оранжевой силы — это нужно сберечь, а орден уже понес большие потери. Цивинга, — обратился он к жрецу, — вы можете точно сказать, скольких людей вы потеряли?

— Наша самая тяжелая потеря — Шантор, — вздохнул Цивинга. — Погибли еще двое черных жрецов, которые были у статуи Мороб во время нападения.

Чудом спасся Освен — ему помог один из. людей, бывших в зале. Я таких чудаков, как этот, еще не видел — из всего случившегося для него не было ничего страшнее, чем пятно на собственном костюме. Пятеро оранжевых жрецов, четыре жрицы… уттаки предпочитают не убивать женщин, а брать в плен, но в общей свалке зарубили и их. Пропала наша маленькая Мороб. Ее нигде нет — наверное, уволокли уттаки.

— Статуя на месте, — сказал Вальборн. — Утром мы видели ее в храме.

— Я не о статуе, — невесело усмехнулся Цивинга. — Я о нашей черной жрице, которая изображала богиню на празднике. Она была в храме, когда уттаки напали на него.

— У вас есть черная жрица? — удивленно спросил Вальборн. — Я каждый год бываю на алтаре, но никогда не слышал о ней.

— Была. Она не показывалась посторонним, а Шантор запрещал говорить о ней. Среди нас нет человека, который посмел бы нарушить его приказ.

Но сейчас Шантор мертв, а она исчезла.

— Это та самая, о которой вы рассказывали, Магистр! — воскликнул Альмарен. Цивинга посмотрел на обоих.

— Откуда вы знаете о ней? Это строгая тайна. Даже ты, Альмарен, прожил тогда у нас три месяца, а ни разу ее не видел.

— И не слышал, — добавил Альмарен. — Вам можно доверять тайны.

— Шантор нечаянно проговорился мне о ней, — ответил Цивинге Магистр. — Он рассказывал, что Каморра весной применил магию против вашего алтаря, а она оказалась единственной из черных жрецов, кто сумел ее снять. С помощью танца, кажется.

— Да, это была сильная магиня. — Жрец перевел взгляд на Вальборна.

— Две недели назад она спасла вас от верной смерти, ваша светлость. Никто другой из наших не смог бы этого сделать. А сколько еще людей на Келаде обязаны ей исцелением!

— Значит, они видели ее? — спросил Альмарен.

— Нет, не видели. У нас на алтаре, где все связано подземными переходами, совсем не трудно не попадаться на глаза чужим, а тем больным, которых лечила она, оранжевые жрецы завязывали глаза. Конечно, бывало, что ее замечали и спрашивали о ней. Для таких случаев Шантор подсказал ответ — в окрестностях храма иногда появляется сама богиня.

Вальборн не слышал последних слов жреца, поглощенный воспоминанием — склонившимся над ним лицом синеглазой женщины в золотой сетке. Как и все жители Келады, не знающие магии, он был немного суеверен, и ему требовалось время для осознания того, что тогда, в короткий миг прояснения, он видел не богиню, а ту самую черную жрицу, о которой рассказал Цивинга. Одновременно в его памяти всплыла фраза, произнесенная высоким, звучным голосом, который мог принадлежать и женщине, — «Ради той, которая спасла вам жизнь», — и твердый синий взгляд, будто бы пытающийся сказать или напомнить ему о чем-то. Два события сложились в одно и проявились на свет в виде изумленного восклицания:

— Так это была она!

Фраза прозвучала так, что все мгновенно замолчали и повернулись к Вальборну.

— Вы видели ее?! — с надеждой спросил Цивинга. — Когда? Где?

— Подождите. — Вальборн обвел взглядом окружающих, не зная, с чего начать. — Послушайте, маги, — наконец спросил он, — камни Трех Братьев действительно существуют? До сих пор я был уверен, что есть великая Мороб, а камней нет. Теперь я ни в чем не уверен.

Магистр и Цивинга быстро переглянулись.

— Существуют, и она знала об этом, — ответил Цивинга Вальборну. — Без очень веской причины она не заговорила бы с вами о них. Мы, черные жрецы, даем клятву молчания.

— Это был Синий камень, Вальборн? — перебил Цивингу Магистр, тоже догадавшийся, что Вальборн где-то встретил магиню и разговаривал с ней. — Она говорила о Синем камне?

Вальборн переводил взгляд с одного мага на другого.

— При чем тут Синий? — сказал он. — Она говорила о Красном.

Если бы Вальборн ставил целью добиться абсолютной тишины и внимания, он мог бы быть доволен.

— Расскажите все, — попросил его Магистр. — Это еще важнее, чем я думал.

Когда Вальборн рассказал о дневной встрече, ему пришлось узнать, сколько на свете существует вопросов, которые он не догадался задать магине.

— Как она узнала, от кого? — злился Магистр. — Почему именно сегодня утром, почему отсюда? И вы ничего не спросили у нее? Я удивляюсь вам, Вальборн.

— Мы скоро все узнаем. Магистр, — отвлек его Альмарен. — Если они ушли пешком, завтра к обеду мы догоним их.

— Верно, парень. — Магистр начал успокаиваться. — Вальборн, вы дадите нам запас еды на месяц? Мы поедем следом за ними.

В Бетлинк вела двухколейная лесная дорога, прорубленная в годы постройки замка. Использовалась она нечасто — несколько раз в месяц здесь проезжали обозы да пешие или конные жители замка и окрестностей изредка отправлялись по делам в населенные районы Келады. Лила и Витри шли рядом, по соседним колеям, прислушиваясь к лесным звукам. Где-то здесь, в этих местах, укрылись уттаки, отступившие утром с алтаря, поэтому следовало все время быть начеку.

Лила вытащила из кармана крестьянской куртки кусок хлеба, припрятанный во время упаковки мешков, разломила и половину отдала Витри.

Прожевав хлеб на ходу, они без отдыха шли до самого вечера. На закате они ненадолго присели отдохнуть, затем взвалили мешки на плечи и пошли дальше.

Стемнело, наступила ночь, вышла полная луна, яркая и белая, такая, что на лесной дороге появились тени, отбрасываемые деревьями, но магиня, казалось, и не думала о ночлеге. Витри шел, стараясь не отставать, и вспоминал Шемму, вот так же, вприпрыжку пыхтевшего за ним на всем пути из Цитиона в Келангу.

Поздно ночью они встретили широкий ручей, пересекающий дорогу.

Через ручей шел низкий деревянный мост. Лила остановилась и сделала Витри знак сбросить мешок — это место показалось ей подходящим для ночевки. Витри опустил мешок на землю и расправил плечи. Из всех ощущений в нем осталось только одно — какая благодать не чувствовать на себе режущих лямок, а под ногами — булыжников и древесных корней. Путники перекусили хлебом и салом, умылись и напились воды из ручья. Поднявшись из низины повыше, на сухое место, они устроились ночевать прямо на голой земле.

Вдруг магиня насторожилась.

— Что там, Витри? — спросила она, указывая вниз по течению ручья.

Витри посмотрел в указанном направлении и заметил между деревьями едва различимый огонек.

— Костер? — полувопросительно сказал он.

— Нужно посмотреть, — сказала Лила. — Вдруг там тот самый посланец.

Витри согласился. Хотя бы для безопасности это следовало сделать.

На рассвете, когда видимость улучшится, человек у костра может заметить их.

Они спрятали мешки под мост и начали пробираться к костру, укрываясь за стволами деревьев и шапками кустарников. Предосторожность оказалась полезной — костер горел посреди большой уттакской стоянки. Вдоль ручья расположилось на ночлег больше двух сотен уттаков. Вопреки обычаю, они заночевали не в шалашах, а устроились вповалку на земле. У костра сидело несколько клюющих носом дозорных.

— Смотри… — Витри услышал над ухом шепот своей спутницы. — Там, у ручья…

Недалеко от костра, на берегу ручья было привязано несколько коней, среди которых лоанец узнал коня Шеммы и своего собственного.

— Вон те два — наши, — ответил он также шепотом. — Значит, мы наткнулись на уттаков, убежавших с алтаря.

— Нам нужны эти кони, — прошептала магиня. — Видишь, на них остались уздечки.

— Мы не доберемся до них. Нас заметят.

— Нам нужны эти кони, — повторила она. — Думаю, мы сумеем подползти к ним незаметно. Вдоль берега есть кусты и высокая трава.

Лила и Витри пробрались краем стоянки к берегу ручья. Отсюда до коней было не меньше сотни шагов. Магиня поползла первой, то и дело припадая к земле, Витри — за ней. Костер с дозорными располагался не далее чем в двух десятках шагов от коней, поэтому переполох был неминуем. Оба понимали, что главное — успеть оказаться верхом прежде, чем уттаки опомнятся.

Наконец до коней осталось около десятка шагов. Лила и Витри лежали за кустом, вжимаясь животами во влажную почву, и переводили взгляды то на привязанных к тонким деревцам коней, то на сидящих у костра уттаков.

— Ползи первым, Витри, — беззвучно сказала Лила, уткнувшись ему губами в самое ухо. — Когда вскочишь на коня, правь к мосту. Если что — помни о Красном камне.

Витри пополз. Кони, почувствовав чье-то приближение, забеспокоились, вскидывая головами и перебирая ногами. Он замер. К счастью, уттаки, мало что понимавшие в конях, не обратили внимания на поведение животных. Лоанец подполз к тонкому стволику и дрожащими от волнения пальцами стал отвязывать повод своего коня. Тот узнал хозяина и поэтому вел себя спокойно.

Отвязав повод, Витри лег на землю и оглянулся на свою спутницу.

Она отцепила повод коня Шеммы и сделала лоанцу знак глазами: «Пора!» Оба вскочили на коней, вызвав ужас среди остальных животных, которые заржали и заметались, обрывая привязи. Дозорные уттаки завопили, и вся стоянка в единый миг оказалась на ногах, с секирами и копьями наготове. Витри, еле сдерживая коня, отыскал глазами скачущую мимо костра магиню и устремился за ней. Десятки уттаков бежали к ним наперерез и навстречу, готовясь изрубить пришельцев.

Витри увидел, как его спутница мгновенным движением вскинула вверх руку, в которой было что-то продолговатое. Резкий взмах ее руки — и ослепительный пучок молний вырвался из этого предмета, оказавшегося жезлом Саламандры, ударив в преграждающих ей путь уттаков. Она хлестала вокруг себя молниями, сея ужас и панику, и одновременно удерживала и направляла к лесу обезумевшего скакуна. Витри не справился бы со своим конем, если бы тот инстинктивно не устремился за конем Шеммы. Они почти пробились в лес, когда жезл в Руке магини разлетелся на части, брызнув сотнями искр.

После короткой отчаянной скачки они вылетели на Дорогу и оказались у моста. Лила остановила коня, соскочила с него и сунула повод Витри.

— Держи! — Она метнулась под мост и мгновенно выбежала обратно, таща оба мешка. Один мешок она бросила лоанцу, другой вскинула на себя и тут же снова оказалась на коне. Затем она ударила коня пятками в бока и погнала его по дороге в Бетлинк.

Витри на всю жизнь запомнил этот бешеный ночной галоп по Иммарунскому лесу. Пронзительно-белый диск луны сиял ярким светом, подобно холодному солнцу в призрачной стране, расступающейся навстречу скачке. Седла не было, поэтому Витри изо всех сил сжимал колени, чтобы удержаться на коне и не повредить ему спину. Его собственную спину нещадно молотил проклятый мешок, не обладающий достаточным разумом, чтобы поберечь ее. В десятке шагов впереди Витри видел круп коня Шеммы и спину магини с прыгающим на ней мешком, по бокам проносились назад деревья, казавшиеся живыми и недобрыми, притаившимися для броска существами. Внизу стремительно, как поток в Лоанском ущелье, летела дорога. Стук копыт впечатывался в лесную тишину, задавая темп и ритм ее беззвучному, беспорядочному шепоту.

Рано утром, когда дорогу вновь пересек ручей, Лила придержала своего коня.

— Кони устали, нужен отдых, — сказала она. Кони! Витри сполз со своего скакуна и, пошатываясь, сделал несколько шагов к ближайшему дереву, где наконец сбросил измотавший его мешок. Затем он достал из мешка веревки и топор, чтобы поставить коней на аркан пастись. Когда он вернулся, у ручья горел костер, рядом стояли котелки с водой. Витри срубил рогатины и забил их по бокам кострища.

Магиня начала готовить завтрак, а Витри свалился в нескольких шагах от костра и мгновенно заснул, пока его не разбудил запах еды. Он открыл глаза и увидел рядом с собой миску каши и кружку с травяным чаем. Одновременно он почувствовал, что Лила тормошит его за плечо.

Он дочиста съел кашу и досуха выпил чай. После завтрака он занялся конями, а его спутница — мытьем посуды. Затем они улеглись отдыхать под деревом.

Когда Лила вновь разбудила Витри, лоанцу показалось, что он едва успел сомкнуть глаза. Но солнце стояло уже высоко, а значит, прошло немало времени с тех пор, как они устроились на привал. Витри с трудом заставил себя сесть, а потом и встать. Он дошел до ручья и, кое-как согнувшись, поплескал на лицо воды. Когда он вернулся к мешкам, его спутница, зацепив поводья коней за ветку дерева, укладывала арканы. Она выглядела свежей и энергичной, будто и не было вчерашнего трудного дня и долгой ночной скачки.

— Неужели у тебя ничего не болит? — спросил Витри, думая, что дело здесь не обошлось без магии.

— Тяжеловато, — согласилась Лила. — Но мы привыкнем. Разве легче оттого, что хромаешь на обе ноги и хватаешься за бока? Я с детства, с тех пор, как меня обучали танцам, знаю, что лучше всего — не замечать боль или хотя бы не подавать вида, что ее чувствуешь. Боль наступает гораздо раньше настоящей усталости.

Сев на коней, они рысью поскакали на север. Витри попробовал представить себе, как же тогда выглядит настоящая усталость, затем обернулся на ехавшую по соседней колее магиню. Она сидела на коне легко и прямо, чуть развернув плечи и устремив вперед отрешенный взгляд, уходящий куда-то вдаль и вглубь. Казалось, что не на него, а на нее было наложено заклятие Каморры, что не он, а она чувствовала где-то там, далеко на севере, зовущую точку. В посадке ее головы, в линии твердо сжатых губ и круглого подбородка было нечто, исключающее всякую мысль о поражении.

Это нечто передалось Витри, оттеснив ломоту в теле и инстинктивный страх слабого существа. Лила повернула к нему голову, в ее взгляде читалось то же самое, что чувствовал Витри. Она улыбнулась одними глазами и поддала хода своему скакуну.

Солнце склонялось к закату, когда между деревьями показался широкий просвет. Витри и Лила подъехали к краю леса, вглядываясь вперед. В дальнем конце просторной поляны стоял темно-серый замок, обнесенный стеной с четырьмя башнями, справа текла Руна — неширокая лесная речушка, на берегу которой виднелись конические шалаши уттаков, оставленных Каморрой для охраны Бетлинка.

Они двинулись вдоль опушки налево, чтобы держаться подальше от уттаков. К западу от поляны местность пошла под уклон, постепенно переходя в длинный, пологий овраг. Лила направила коня наискось и вниз по склону, в просвет между кронами деревьев. Немного не доехав до дна оврага, Лила и Витри оказались на небольшой поляне. Внизу тек ручей.

Магиня остановила коня и спрыгнула на землю, осматриваясь вокруг.

В северной части поляны склон оврага резко поднимался вверх, образуя осыпь, почему-то укрепленную древней каменной кладкой. Лила и Витри не знали, что часть этой стены прикрывала подземный ход, по которому гарнизон Вальборна спасся из замка. Довольные укромным уголком, они вынули еду, не требующую приготовления. О том, чтобы развести костер на таком расстоянии от замка, не могло быть и речи.

— Где поставить коней? — спросил Витри.

— Подожди. Сначала я осмотрю окрестности. Лила выбрала дерево повыше и полезла по стволу на самую верхушку кроны. Вскоре она спустилась с дерева и рассказала о своих наблюдениях:

— Этот ручей — приток Руны. Чуть севернее начинается горный массив — восточный край Оккадского нагорья. Руна течет по лесу мимо Бетлинка, а затем уходит в скалы, пересекая нагорье. Вальборн был прав, на конях там не проедешь.

— Значит, мы так рисковали ночью только для того, чтобы ехать верхом один день?! — не выдержал Витри.

— Это немало, — взглянула на него Лила. — Если посланец Каморры выехал вчера утром, он проезжал мимо замка сегодня в полдень. Сейчас нас разделяет полдня. Дальше он, как и мы, пойдет пешком, так что все зависит только от наших ног, а без коней мы попали бы сюда не раньше чем завтра к вечеру. Нам потребовались бы уже не ноги, а крылья, которых у нас нет. Как твои ноги, Витри?

— Кажется, ходят, — серьезно ответил лоанец.

Магиня слегка улыбнулась.

— Значит, после ужина мы пойдем дальше. — Она подошла к коням, сняла уздечки и повесила на дерево. — А коней оставим здесь, пусть себе пасутся. Повезет — попадутся людям.

— Не повезет — уттакам, — продолжил за нее лоанец.

— Кони — не люди, их не съедят, а у нас другие заботы. — Лила присела на траву и взяла кусок хлеба с сыром. — Пока не стемнело, мы еще успеем выйти к Руне.