"Интриганы" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Дональд)

Глава 20

Через бесконечно долгий промежуток времени она шевельнулась. Обнявшись, мы лежали на покрывале большой кровати. Получилось так, что нам не удалось даже раздеться и выключить свет.

— Бог ты мой, вот и верь теперь в мгновенную страсть! — выдохнула Марта. — Знаешь, я даже не успела разуться.

Она поерзала, и я услышал, как туфли одна за другой упали на ковер. Марта продолжала извиваться, пока не заехала мне локтем в нос.

— Что ты там, черт возьми, делаешь? — спросил я, не открывая глаз.

— Пытаюсь снять этот дурацкий парик... Наконец-то! Если бы ты был джентльменом, то встал бы и выключил свет.

— Если бы я был джентльменом, был бы я здесь? — удивился я. — А теперь-то в чем дело?

— Это проклятое платье разрезает меня пополам. — Наконец, удобно устроившись, она немного помолчала. Потом заговорила опять: — Почему ты считаешь... Это неправильно! Таким образом, фу! Даже не выключая света. Ни дамской сдержанности, ни постепенного раздевания... Просто хлопнуться в одежде с мужиком на кровать и... неистово помогать ему задирать юбку, разрывать к черту колготки... Правда, на них все равно была спущена петля. Но с мужчиной, который мне даже не нравится!

— Борден, ты слишком много говоришь. И кроме того, не вовремя.

— Но ты мне не нравишься, — возразила она. — Ты, надеюсь, не обманываешься? Столь бурное проявление желания с моей стороны вовсе не означает, что я безумно в тебя влюбилась.

— Расслабься. Я знаю, что ты ненавидишь меня до глубины души. Ты по-прежнему считаешь, что я жестокий, хладнокровный, расчетливый убийца, которого надо бы на месте пристрелить, но ты не признаешь убийства как такового. А я по-прежнему считаю, что ты — сентиментальная остолопка, которая позволяет вздорным эмоциям заслонить лучшую часть того малого неразвитого интеллекта, который у нее есть. Так обстоят дела, и ничего не изменилось, О`кей? Удовлетворена?

Марта ответила не сразу. Возможно, она подумала, что я выразился чересчур сильно. Но, когда она заговорила, в голосе обиды не было.

— Видимо, мы сражались так же, как делали это все время с момента нашей первой встречи. Мы просто перенесли конфликт на другой театр военных действий. Тебе так не кажется?

— Конечно, — ответил я. — И так как мы согласились, что не любим друг друга, а совсем наоборот, я думаю, ты не обидишься, если я застегнусь и пойду принесу что-нибудь поесть. Наши упражнения пробудили во мне волчий аппетит.

Она тихонько хихикнула.

— Хорошо, принеси и мне гамбургер с кока-колой. У меня нет сейчас настроения показываться на людях, Мэтт.

— Что?

В ее голосе заплескалось озорство:

— А что, если я расскажу папе?

— Не думаю, что ты сделаешь это, — я поднялся с кровати. — Дело не в том, что это имеет какое-то значение. Я сам расскажу, если он спросит. Сомневаюсь, однако, что Мак будет очень удивлен. Он слишком умен, чтобы создать такую ситуацию и ожидать стерильности отношений. Если бы твой папа не хотел этого, то подкинул бы тебя Лорне или другой женщине-агенту, а не мне.

Марта мягко засмеялась.

— Мне нравится, как лестно ты это излагаешь. Как будто я какой-то демон или что-нибудь в этом роде. Ха-ха. Демон! Это слишком причудливое слово для девушки, которая считается практически неграмотной. А почему ты думаешь, что я не скажу, Мэтт?

Я усмехнулся.

— Потому что у твоего отца несколько старомодные понятия, которые время от времени дают о себе знать, и не все они относятся к английскому языку. Он может, например, вбить себе в голову, что мы должны пожениться.

Марта снова рассмеялась.

— Ох! Это будет хуже смерти! Вы можете рассчитывать на мое молчание, сэр. Только не забудь гамбургер, не очень зажаренный. И коку со льдом, пожалуйста...

Утром я побрился в ванной комнате, в которой сохло свежевыстиранное голубое платье. Порванный нейлон был небрежно брошен в корзину для мусора. Когда я появился, Марта все еще лежала в постели, ожидая своей очереди. Я сказал, что душ свободен и я жду ее в кафе. Потом отнес чемоданы к машине и проверил все колеса, опоры прицепа, крюк, ремни крепления лодки и скобу, которая во время езды поддерживала массивный подвесной мотор под нужным углом, чтобы нижняя его часть не соприкасалась с дорогой.

Закончив, я прошел к офису мотеля и выписался. По дороге в ресторан я захватил газету. За чашкой кофе у меня хватило времени просмотреть ее. На первой странице было краткое изложение дела душителя из Форт Адамса. Прочитав статью, я заключил, что ни у кого не было ни малейшего интереса поставить под вопрос официальное заключение. Шериф Раллингтон получил человека, и ситуация была под контролем. Дело было завершено и готово занять свое место в ряду классических убийств.

Во втором сообщении, привлекшем меня, вашингтонский политический комментатор говорил об удивительном в последние дни росте популярности кандидатуры миссис Элен Лав. Как отметил эксперт, ее избирательная кампания начиналась вяло. фактически многие посмеивались над ней, считая ее еще одним символом борцов за равноправие женщин. Но сейчас, незадолго до партийного съезда, известные политические фигуры начинают примыкать к движению, имеющему все большие шансы на успех.

Сейчас признается, читал я дальше, что у дамы-сенатора есть реальные шансы быть выдвинутой кандидатом в президенты, хотя многие в Вашингтоне озадачены мотивами искушенных профессиональных политиков, отвергающих постоянных партийных кандидатов, для того чтобы последовать за таким рискованным и необычным вождем. Конечно, продолжал комментатор, не исключено, что политики просто принимают в расчет голоса женщин, а это половина избирателей страны...

Я сложил газету. К черту политику: у меня была уйма собственных проблем. Я достал из кармана счет мотеля, который только что оплатил, и нахмурился, рассматривая запись: междугородные переговоры — 4 доллара 37 центов. Потом разорвал его и выбросил клочки в мусорную корзину около кассы. Эта проклятая маленькая самонадеянная Мата Хари, со злостью подумал я, неловкая маленькая дура, попросившая включить стоимость своего секретного междугородного разговора в счет. Это же надо додуматься!

К черту любителей, думал я, особенно молодых конспираторов женского пола, и их представление (а они в этом все одинаковы), что лучший способ сделать любого мужчину, и даже опытного агента, совершенно глухим, слепым и глупым — это затащить его в ближайшую постель. Проработав в нашем деле какое-то время, вы становитесь настолько подозрительным, что, как только дама начинает расстегивать блузку, вы начинаете искать предательство. И самое неприятное заключается в том, что обычно вы его находите. В данном случае я нашел его.

Марта Борден позвонила вчера вечером, сразу же, как только я вышел поесть, оставив ее одну. Как сказал служащий, она попросила номер в Вашингтоне — номер, на котором сидел имитатор, работающий на Герберта Леонарда. Вряд ли можно было найти невинное объяснение ее звонку по этому номеру или, коли на то пошло, внезапной страстной атаке на мою хилую добродетель. Я не исключал вариант, что она запоздало осознала (хотя не совсем готова была признать это), какой привлекательной личностью я на самом деле являюсь. Обманывать себя таким образом очень приятно, но может стоить жизни.

Я не думаю, что Марте стоило большого труда заставить человека, имитирующего голос ее отца, связать ее с Леонардом. Все, что ей надо было сделать, — это сказать, кто она, и намекнуть о своем желании заключить определенное соглашение — и этот человек оборвал бы провода, чтобы обеспечить соединение. Мелкая сошка, упустившая такую возможность, не продержалась бы долго ни в какой тайной организации.

Что ж, нельзя сказать, что подобное развитие событий было совершенно неожиданным. Мак, настоящий Мак, не использовал бы предупредительный код, если бы был уверен, что его дочь не выступит против нас. Может быть, он даже рассчитывал, что она именно так и поступит. Чем больше я об этом думал, тем более вероятным это казалось. Это объясняло, почему он использовал ее вместо подготовленного агента, которому мог доверить роль курьера.

Контуры стратегии Мака начали проявляться: поставьте сентиментальную девушку в компании безжалостного агента в условия, когда его действия не могут не оскорбить ее идеалистических принципов, отвергающих жестокость, и результат вполне можно предсказать. Последней каплей, с точки зрения Марты, очевидно, было то, что я сдал властям старого Холлинсхэда с больным сердцем и тем самым косвенно явился причиной его смерти. Не случись этого, что-нибудь другое показало бы ей, какой я и все мы, включая ее отца, порочные. Было почти неизбежным, что рано или поздно она придет к заключению: как добропорядочный член общества, она должна по велению совести предпринять активные действия против нас, и к черту дочерние чувства, если таковые и были.

Таким образом, теперь девица, как и планировал Мак, связалась с Леонардом. Надо отдать ему должное, подумал я. Он был последовательным, можно сказать, даже справедливым. Как и его дочь, он не позволил поддаться нежным чувствам к члену своей семьи. Он использовал ее слабые стороны (сама Марта, возможно, считает их сильными) так же, как использовал бы слабости любого работающего на него агента. И если это казалось слишком уж бессердечным — что ж, я напомнил себе, что никто не заставлял девчонку снимать трубку и делать иудин звонок. Мак просто предвидел такой поворот событий и устроил все так, чтобы извлечь из этого максимальную пользу. Кажется, в общих чертах я понял, какой план созрел в его изощренном, комбинационном, чуждом сантиментов мозгу...

Я почувствовал легкое прикосновение к голове и понял, что меня целуют.

— Дорогой, я не хотела заставлять тебя ждать, — извинилась Марта.

— Ты отстала только на одну чашку кофе, — я встал и придвинул ей стол.

Сегодня на ней был простой желтовато-коричневый брючный костюм с короткими рукавами. Марта сняла парик, и ветер перебирал ее короткие каштановые волосы. Опустившись на стул, она улыбнулась мне и выглядела при этом такой юной и по-детски невинной, что мне стало тепло. Она была слишком хороша, чтобы быть настоящей. Это была уверенная улыбка Маты Хари, а не застенчивое, неуверенное выражение, подходящее относительно неопытной девушке, которая обнаружила себя в постели с человеком, который ей не особенно нравился, и она не очень понимает, как это все же случилось.

— С возвращением, мисс Борден, — сказал я, присаживаясь напротив.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, тут была роскошная блондинистая самозванка... — Марта быстро рассмеялась:

— А, эта бродяга! Я, право, не знаю, что мужчины в ней находят, мистер Хелм. Такая вульгарная особа, вам не кажется?

Она была слишком возбуждена, напряженна и весела, забыв, что Марта Борден по сути своей была мягкое босоногое дитя природы. Вместо этого Марта сейчас старательно придерживалась имиджа неотразимой роковой женщины, которая смогла обвести даже такого опасного типа, как я, вокруг своего загорелого пальчика.

Этой же ночью, в нескольких стах милях восточнее, в Монтгомери, штат Алабама, она угостила меня своей версией соблазна при помощи прозрачной черной ночной рубашки. Это неплохо, но я видел и лучшее исполнение.

На следующие сутки мы прибыли в Раболо Айленд далеко за полночь и слишком усталые, чтобы играть в фальшивые любовные игры. Утром мы отправились к Хэнку Присту.