"Охота на героя" - читать интересную книгу автора (Аренев Владимир)

Глава шестнадцатая

— И что дальше? — громко спросил Мнмэрд у реки.

Та ничего не ответила, только оплеснула набежавшей волной карниз, на котором стоял молодой горянин. Мнмэрд обернулся.

Сзади по тоннелю к нему бежал краб-палач, размахивая длинной тонкой правой клешней с острыми зубцами по краям. Высотой членистоногое было альву по пояс, панцирь грязного землистого цвета раскачивался из стороны в сторону, несомый суставчатыми ногами (каждая — толщиной с руку Мнмэрда). Длинные стебельки с черными глазами на концах были повернуты в сторону горянина, множество ротовых отростков нервно подергивались в предвкушении, из обрубка левой клешни сочилась липкая белесая жидкость.

Мнмэрд с сожалением посмотрел на секиру, оброненную при том ударе, который лишил краба левой клешни. Оружие лежало у самого поворота коридора, обвиняюще поблескивая отраженным фосфоресцирующим сиянием, исходившим от насекомых.

Не дотянуться.

Он вытащил свой кривой клинок, пару раз взмахнул им в воздухе — больше для того, чтобы отпугнуть краба. Разряженный арбалет звякнул за спиной.

Все эти шумовые эффекты мало впечатлили палача. Он продолжал наступать, правда, немного медленнее, стараясь внимательно отслеживать каждое движение альва. Затем подцепил его меч здоровой клешней; что-то звякнуло, хряснуло — и обломок клинка упал на каменный пол коридора. Следующим ударом краб намеревался раскроить горянина напополам — но тот увернулся и рухнул в воду. Холодный поток подхватил парня, унося прочь от берега и недовольно щелкающего клешней палача. Потом Мнмэрд почувствовал липкий страх — краб прыгнул в воду вслед за ускользающей жертвой.

За прошедшие после паломничества ткарны Мнмэрд так и не научился плавать. Чтобы волны не захлестывали, он поднял голову, но это и все, но что он был способен. Тем временем где-то по дну к нему подкрадывался краб.

Когда впереди из воды вынырнул хищный серповидный плавник, Мнмэрд истерично хихикнул, нащупывая рукоять небольшого кинжала — последнее, что у него осталось из оружия. И сюда Одмассэн хотел перебраться жить?! Сюда, в это место, прямо-таки кишащее чудными общительными тварями?! Старик потерял последние крохи разума! Впрочем, ему-то, Мнмэрду, на это уже глубоко наплевать.

Плавник стремительно приблизился и погрузился в воду. Под ногами прошла сильная волна, что-то шершавое процарапало по бедру, разрывая чеш.

Потом вода вскинулась вверх, как взбешенная, сильный удар отбросил Мнмэрда прочь, и парень шмякнулся головой о камень. Пребольно. Правда, смог вскарабкаться на берег и отхромать подальше от реки. Шагов этак на пять.

Здесь он рухнул на живот, потому что в ногу будто всадили несколько тысяч мелких стальных иголок, предварительно раскаленных на огне. Перед глазами все всколыхнулось, расплылось в вязком тумане, потом вернулось в терпимое состояние, и посреди реки обнаружился динихтис, доедающий краба. В голову закралась шальная мысль: «Может, тот самый…»

Мнмэрд с трудом встал, опираясь руками о стену, и похромал по карнизу обратно, к коридору и секире. Ее Мнмэрду дал Одинокий, и парень намеревался вернуть оружие старому горянину. Разумеется, если удастся вернуться самому.

Динихтис плыл параллельно берегу, словно бы сопровождал альва. «Наверное, не нажрался, — холодно подумал тот, продолжая свое болезненное передвижение. — Ну и пусть его. Я матерью-кормилицей не нанимался!»

Динихтис издал какой-то тонкий писклявый звук, плеснул хвостом, но, проигнорированный, продолжил свое фланирование вдоль берега.

Секира была на месте. А клешня, лежавшая рядом с ней, на вкус оказалась очень даже ничего — когда Мнмэрд немного поджарил нечаянную добычу на огне. Еще слава Создателю, что залежи горюн-камня здесь имелись, и основательные.

Потом он еще раз осмотрел ногу — ничего страшного, просто шершавая шкура рыбины содрала с бедра немного мякоти. Неплохо для такой переделки, в какой Мнмэрд очутился. Хотя, конечно, ходить будет трудновато.

Он доел мясо из клешни, а остатки швырнул в воду. Динихтис благодарно прочирикал («И откуда только такое многозвучие? Прошлый молчал, как… рыба») и схрумкал клешню.

«Может, отвяжется. Хотя… Все-таки с этой тварью под боком как-то спокойнее. Главное — не свалиться в воду».

Шел уже второй день его пребывания в Нижних пещерах. Что же дальше-то будет?! Впрочем, что бы там ни было, Мнмэрд не собирался сдаваться. Одмассэн достаточно ясно обрисовал все перспективы дальнейшей жизни в селении, да парень и сам понимал: с каждым ткарном становится хуже и хуже. Еще немного — и горяне просто вымрут.

Одмассэн собрал их в своей пещере: Монна, необычайно постаревшего, с усталым потерянным взглядом, и Мнмэрда — крайне удивленного происходящим.

Парень только что вернулся из очередного похода за дичью. Как повелось с некоторых пор, зверя было очень мало, животные исчезали, и только один Создатель ведал — куда. Зато змеи, словно пытаясь заменить собою исчезающую дичь, кишели, как мухи в жаркую погоду — этакие чересчур опасные мухи. А теперь еще и вэйлорн решил забот подкинуть.

Одинокий не стал делать долгих вступлений — он не любил и не умел этого.

— Всезнающий ошибался. Вы и сами видите, и не мне вам говорить, что лучше уже не станет. Конечно, можно было бы рискнуть и отправиться за обломком Камня — но мы не знаем, сколько времени это может занять. Я вижу только два выхода из нашего положения: попытаться договориться с долинщиками или же уйти жить в Нижние пещеры. И не нужно делать такие большие глаза, Мнмэрд, я еще не совсем выжил из ума. Просто может статься, что у нас не будет другого выбора.

— Ты думаешь, Одинокий, змеи там до нас не доберутся?

— Не знаю, Мнмэрд, не знаю. Но твари уже доказали, что здесь они до нас добираются.

— Подожди, Одмассэн, — остановил его Монн. — В Нижних пещерах достаточно других существ. Лучшие места заняты, тамошние обитатели привыкли к той жизни, какой бы она ни была. Нас просто отторгнут, как чужеродный элемент, каковым мы, по сути, и будем.

— Надеюсь, вы поймете, что я замыслил, когда дослушаете до конца. — Вэйлорн дернул себя за окончательно поседевшую бороду, вздохнул и продолжал:

— В тот день, когда мы вернулись из паломничества, я мельком расслышал, как какой-то тролль сказал что-то стражникам у входной двери пещер. Позже у меня не было возможности узнать подробнее, в чем дело, пока об этом не рассказал Андрхолн. Тот поведал, что тролль, назвавшийся Хлэммом, перебрался через завал, созданный Ворнхольдом, и кое о чем сообщил. Хлэмм заявил, что преследованием долинщика… — голос Одмассэна предательски дрогнул — всего на мгновение, но это заметили все трое, хотя и не показали вида. У всех у них имелся повод к тому, чтобы в какие-то моменты голос задрожал, — преследованием занимался Нохр, к тому времени мертвый. Впрочем, это-то вы знаете. Но Хлэмм сказал и еще кое-что. Он попросил, чтобы кто-нибудь из нас, паломников, при случае спустился в Нижние пещеры, поискал в Ролне его, Хлэмма, и тогда тролль раскроет некую тайну. Правда, я не имею даже представления, что такое Ролн, но…

— Когда же ты узнал об этом? — Монн растерянно вертел в руках трость — с недавних времен свою неразлучную спутницу.

— Совсем недавно, дружище, иначе обязательно сообщил бы вам раньше.

— Думаешь, все могло бы быть совсем по-другому? — спросил бывший военачальник.

— Сейчас уже не имеет значения. Жаль только, что Андрхолн забыл мне рассказать об этом вовремя. В общем, считаю, что у нас появился шанс и мы не имеем права им не воспользоваться.

— Очень напоминает историю с Камнем жизни, — заметил Мнмэрд. — Идти неведомо куда неизвестно для чего.

— У тебя есть варианты получше? — мрачно поинтересовался Одмассэн.

— Ты ведь что-то говорил про Хэннал…

— Я помню. Конечно, после того, как драконы перестали туда летать, долинщики, возможно, стали… гхм… добрее, но возлагать на это большие надежды, пожалуй, не стоит.

— Так что же ты все-таки задумал? — уточнил Монн.

Вэйлорн горько усмехнулся:

— Все очень просто. Вы будете подвергаться опасностям и рисковать жизнями, а я — сидеть здесь и ожидать результатов.

— Конкретнее, — попросил Мнэмрд, хотя желал он как раз обратного — ничего не слышать. Парень уже догадывался, какова будет очередная затея Одинокого.

— Конкретнее? — переспросил тот. — Конкретнее: ты, Мнмэрд, пойдешь в Нижние пещеры искать Ролн и Хлэмма, а Монн отправится на переговоры к долинщикам.

— Блестяще, — вздохнул молодой горянин. — Я в восторге. Когда выходить?

— Не торопись, парень. Ты еще успеешь /умереть/ всюду. Обсудим-ка кое-какие детали…

И все равно срок настал раньше, чем Мнмэрд этого ожидал. Когда знакомая уже металлическая решетка защелкнулась за его спиной, молодой альв тяжело вздохнул, поправил за спиной чехол с секирой Одмассэна и зашагал вперед — к Ролну и Хлэмму, вероятно и не подозревавшим об этом.

Перед тем как лечь спать, Мнмэрд нашел в себе силы пройти еще дальше по коридору и отыскать свой дорожный мешок. Правда, вернуться обратно к костру уже не смог.

Где-то в реке плескался динихтис.

Утро ознаменовалось страшной головной болью и привычным жжением в бедре.

Мнмэрд попробовал пройтись — это давалось с трудом. Он уже начал серьезно подумывать о том, как бы вернуться назад, но лишь выругался и принялся латать разорванный чеш. Потом сложил вещи и направился к реке.

Динихтис высунул из воды черную морду и тихонько чирикнул. «Да, да, и тебе того же самого, рыба ты недожаренная. Интересно, а прокатиться на тебе можно?.. Тьфу, ну и глупости же в голову лезут!»

Идти по карнизу было тяжеловато: гладкая поверхность норовила выскользнуть из-под ног, а прикасаться к стене, кишащей светящимися насекомыми, — брр! — увольте! Динихтис терпеливо сопровождал парня, тихонько плывя рядом с берегом, изредка выныривая из воды и поглядывая на альва.

Так продолжалось некоторое время — до тех пор, пока карниз не закончился коридором, снова уходившим в нутро горы и прочь от реки.

«Забавно. Что же теперь будет делать этот малек? Выползет на сушу?»

Мнмэрд немного поколебался и шагнул в коридор. В конце концов у него есть цель и нет времени нянчиться с динихтисом.

В реке оглушительно пискнули, как будто рыба пыталась его о чем-то предупредить. «Ладно, ладно, там разберемся».

Круглый в сечении коридор постепенно расширялся: создавалось впечатление, что здесь поработали чьи-то руки, делая пол плоским, а стены — широкими. Мнмэрд не знал, стоит ли ему радоваться по этому поводу или наоборот. Ведь неизвестно, кто и когда изменил коридор, враждебен ли этот «кто-то» к альвам и жив ли сейчас. Впрочем, парню до сих пор не встретилось ни одного ответвления, так что в любом случае выбора у него не было.

Чуть дальше тоннель перегораживала темно-синяя решетка из неизвестного Мнмэрду металла. Он обнаружил ее слишком поздно (над решеткой нависал козырек, бросая на проем тень), и если по ту сторону кто-то был, то парня, несомненно, заметили.

«Вот змея! Ну, ничего уже не поделать, остается только идти вперед и надеяться. На что?»

Мнмэрд криво усмехнулся и шагнул к решетке. Вся эта проклятая затея основывалась исключительно на надеждах, и всякое сомнение в подобной ситуации могло быть губительным. Парню даже начало казаться, что присутствие в его душе надежды изменяет течение событий, формируя их согласно этой самой надежде.

— Стой!

Знакомый голос — хриплый, немного рычащий. Неужели тролли?

— Что тебе нужно, горянин?

— Мне необходимо встретиться с Хлэммом.

За решеткой зашептались, видимо решая судьбу чужака.

— Хорошо, альв. Входи. — Скрип петель, заслон отъезжает в сторону.

Зажигаются факелы, и становится виден узкий проход, в котором стоят два тролля, у каждого в руках по палице. Справа в этом узком перешейке врезана мощная дверь, за ней — караульное помещение.

Мнмэрда тщательно обыскали, с уважением взвесили в руках Одмассэнову секиру, порылись в полупустом заплечном мешке — и попросили немного подождать. Один из стражников, сидевших в караулке, наконец доиграл в кости, довольно крякнул, ссыпая выигрыш в кошель, и взялся проводить альва к Хлэмму.

Следуя за своим странным провожатым, Мнмэрд поневоле удивился, как просто ему удалось попасть в тролличий город. Потом вспомнил про краба-палача и хмыкнул: «Да уж, проще не придумаешь! Все-таки Одинокий знал, кого посылать в Нижние пещеры: другой бы уже давно повернул назад, а я только удивляюсь, как легко у меня все получается. Эх, теперь точно что-нибудь будет не так. Между прочим, интересно, как там этот сумасшедший динихтис?.. Тьфу, ну и мысли! А коридорчик-то, гляди, странный какой-то».

На самом деле, горянин и его провожатый уже некоторое время шли по тоннелям совершенно другого типа. Как и большинство подгорных ходов, они были проделаны в камне гигантскими червями, но впоследствии подверглись значительной обработке. Мало того что пол был ровный, а на стенах виднелись мелкие пометки, указывавшие, где именно находится пешеход (разумеется, несведущему все значки казались бессмысленными черточками и кружочками), — помимо них на стенах красовались всевозможные рисунки, по-видимому не имевшие никакого функционального значения. Некоторые из них изображали реальные сцены из жизни города, другие представляли собой простое сочетание красок и линий, не менее красивое, нежели сюжетные картины. Кое-где из камня были высечены скульптурные композиции, фигуры каких-то созданий, головы животных, растения.

В стенах коридора имелось множество ответвлений, которые в свою очередь тоже расходились и множились невероятной паутиной. Куда они вели? — к жилым помещениям, к фермам хурры? к школам, магазинам, больницам? к казармам, тюрьмам, эшафотам?..

Тролль время от времени сворачивал в боковые тоннели, и скоро Мнмэрд, досадуя, признал, что самостоятельно отсюда никогда не выберется. А ведь обстоятельства могут по-разному сложиться…

По пути им частенько попадались тролли. Иные кивали альву и его спутнику, иные проходили мимо, погруженные в свои мысли. Мнмэрд вглядывался в лица прохожих, стремясь понять, чем же они отличаются от него — и что между ними и горянами общего. Парень постарался разговорить провожатого, но тот отвечал односложно, так что скоро горянин оставил эти попытки.

Наконец, когда они миновали огромный зал, игравший роль рыночной площади (гул стоял такой, что слышно было за несколько поворотов), когда перешли по рукотворному мосту через неширокую подземную реку и углубились в жилые секторы, стражник остановился перед мощной деревянной дверью:

— Вот мы и на месте.

Он постучался, через пару секунд им открыл молодой тролль:

— Добрый день, господа.

— Здравствуй, Скарр. Отец дома? К нему тут гость. — И стражник указал на Мнмэрда.

Молодой тролль, стараясь ничем не выказать удивления при виде неожиданного визитера, вежливо пригласил их в дом:

— Там и поговорим. Негоже решать дела на пороге.

Мнмэрд охотно принял предложение Скарра, не в последнюю очередь и из-за любопытства.

Оказалось, дом Хлэмма представляет собой лабиринт небольших пещер, соединенных друг с другом узкими полутемными коридорами (выходит, не только в селении горян фосфоресцирующие насекомые почему-то в жилых помещениях жить не желали). Больше всего внимание альва привлекли необычные складчатые стены, искусно разрисованные картинами из подземной жизни. Искривленные поверхности стен создавали особый эффект, придавая изображенному объемность и реальность: казалось, вокруг застыли, затаив дыхание и глядя на зрителя влажными блестящими глазами, живые существа, готовые вот-вот сдвинуться с места.

Молодой тролль провел гостей в столовую — даже здесь стены были покрыты изображениями. Мнмэрд не преминул выразить изумление от увиденного, в частности от картин, и поинтересовался, кто же этот талантливый художник. Скарр гордо вскинул голову:

— Мой отец.

Потом кашлянул:

— Прошу, садитесь.

Вся мебель в доме, в том числе и стол, были вытесаны из каменных обломков различного цвета. Гости расположились на блестящих черных стульях, и Мнмэрд с удовольствием отметил, что на столе полным-полно разнообразных яств. Большая их часть выглядела непривычно для альва и вызывала легкое опасение, хотя он и не решился отказываться, предпочитая рискнуть своим здоровьем.

…Риск оказался делом не только благородным, но и очень даже вкусным, так что о проблеме, приведшей его сюда, альв вспомнил не скоро.

Наконец Мнмэрд тяжело вздохнул, сожалея, что места в желудке уже не осталось, а он так и не успел попробовать во-он то блюдо в глубокой коричневой тарелке, покрытое мягкой золотистой корочкой. А судя по тому, как облизывался стражник, накладывая себе еще кусочек…

Нда, так вот о Хлэмме.

Мнмэрд рассказал, что привело его сюда, но в ответ Скарр лишь развел руками:

— Жаль, что ты опоздал на пару дней. Недавно отец прихворнул и неделю лежал дома, а вчера сказал, что уходит по делам, — и вот до сих пор не вернулся. Впрочем, он предупредил, что может немного задержаться, так что…

Горянин рассеянно кивнул, лихорадочно пытаясь сообразить, что же ему делать дальше? Создатель, неужели все было зря, неужели?..

Скарр печально поводил в воздухе носом, пожал плечами:

— Если хочешь, можешь остаться у нас на несколько дней и подождать отца.

Альв благодарно кивнул, хотя в душе неизвестно откуда вдруг появилась и заворочалась змея сомнения: поможет ли это? Это чувство свершенности неотвратимого не покидало Мнмэрда до тех пор, пока наконец не появился сам Хлэмм.

Дожидаясь капитана арбалетчиков, Мнмэрд решил не тратить времени даром. С самого детства его увлекали сказки о троллях, карликах и прочих подгорных расах — и вот теперь парень имел возможность детальнее узнать об их жизни. По сути, это было первое знакомство Мнмэрда с троллями, ведь тот случай во время паломничества, когда альва и его друзей едва не убили, вряд ли стоило учитывать как позитивный опыт.

Весь вечер Мнмэрд мучил Скарра вопросами. Молодой тролль оказался на редкость общительным и гостеприимным хозяином. Он работал стражником у северной границы Ролна, сутки находясь на посту, двое — отдыхая. Как признался Скарр, подобный образ жизни оставлял много свободного времени, так что троллю, интересовавшемуся световой скульптурой, это подходило больше других профессий.

— А что такое световая скульптура?

— Разве ты не знаешь? — искренне удивился хозяин. — У нас же в Ролне во многих местах есть неплохие образцы. Световая скульптура — это когда изображение выполняется не только красками, но и фосфоресцирующими веществами разного цвета. Если ты задержишься у нас на несколько дней, я обязательно покажу тебе кое-что из моих работ.

Они разговаривали до глубокой ночи, поэтому неудивительно, что Мнмэрд проснулся только ближе к полудню. Позавтракал тем, что нашлось на столе (рядом лежала записка: «Вернусь поздно. Если будет желание, сходи в город, но осторожнее, не заблудись»). Неподалеку обнаружились ключи и при них гравированный брелок с адресом и именем владельца дома: «Хлэмм Терпеливый».

Несколько минут Мнмэрд поупражнялся с дверным замком, пока наконец не убедился, что сможет его открыть и закрыть без затруднений. Потом он прицепил к поясу кинжал, после минутного раздумья закинул-таки на плечо чехол с секирой Одинокого и отправился на прогулку.

Итак, он в тролличьем городе. Поклявшись самому себе, что ни в коем случае не заблудится, альв свернул в первый понравившийся ему тоннель. «Вперед, к новым впечатлениям!» Когда еще ему доведется отправиться на прогулку, не заботясь тем, что завтра снова нужно идти в охотничий рейд — и возвратится ли он оттуда живым?

Блуждая по коридорам, разглядывая изображения и скульптуры на стенах, заходя в лавочки, везде Мнмэрд видел одно и то же: жизнь здесь текла плавно и размеренно. Разумеется, случались и неприятности, например, изредка какой-нибудь заблудший каменный червь, не заметив магической защиты города, напарывался на нее, приводя ближайшие караульные посты в состояние легкой паники. Или путь очередной миграции медведок пролегал через Ролн, и приходилось спешно принимать меры, чтобы изменить русло этого пути, отклоняя его от города. Пару раз альв стал свидетелем кражи — в обоих случаях воришек почти сразу же отыскали и увели Стражи спокойствия. Какой-то старый оборванный тролль с черной повязкой на правом глазу следовал за Мнмэрдом несколько поворотов подряд, неумолчно клянча милостыню, пока наконец не понял, что ничего не получит, сплюнул на пол и, грязно выругавшись, убрался восвояси. На рынке горянину раз пять предложили сыграть в кости, дважды — в «поцелуйчик бритвы» и один — «убраться прочь из нашего города!».

Оказалось, Мнмэрд не единственный чужак в Ролне. Ему частенько встречались подгорные гномы — коренастые, плотно сбитые существа, очень похожие на альвов. Они предпочитали разговаривать на своем языке, состоявшем из протяжных согласных и коротких гласных звуков. Круглые лица гномов, неизменно окаймленные густыми курчавыми бородами, смотрелись сурово и немного враждебно, что, впрочем, не мешало Мнмэрду с интересом рассматривать эти удивительные создания.

Попадались и карлики — низенькие, по пояс, а то и по колено, существа, остроносые, с маленькими темными глазками, которые все время суетливо бегали, словно жили отдельной жизнью — как носы у троллей. Мнмэрду карлики очень не понравились, хотя он и признавал: нельзя судить обо всей расе по ее отдельным представителям. Ведь, может, и он сам кажется гномам уродливой дылдой — так они же не кидаются на него с боевыми топорами.

В общем, экскурсия вышла поучительной. В высшей степени, особенно если учесть, что в конце концов он таки вляпался в историю.

Коридоры, как вскоре выяснил альв, имели одно нехорошее свойство — завлекали путника все дальше и дальше своими восхитительными картинами и скульптурами. Он и восхищался, пока не очутился в каком-то бесцветном, ничем не украшенном отростке. Мнмэрд удивленно пожал плечами, но решил не возвращаться обратно, а идти дальше. Интересно же!

Интерес увеличился, когда под потолком парень заметил громадный волокнистый белый шар. Шар висел на тонких полупрозрачных нитях и как будто дышал: стенки его периодически сокращались, а сквозь оболочку можно было заметить черное свернутое тельце. Оно слегка шевелилось, время от времени подергивая темными суставчатыми ножками. Внезапно существо оживилось, двумя рывками прорвало оболочку и шлепнулось на пол прямо перед Мнмэрдом, оказавшись пауком. Правда, паук этот стоя доставал ему до колен, а тело членистоногого пожалуй, можно было бы обхватить руками.С другой стороны, такого дурака, который бы согласился обхватывать руками это чудовище, следовало бы еще поискать.

От паука исходила такая холодящая волна угрозы, что Мнмэрд машинально потянулся за секирой, надеясь только на одно: что успеет. Он успел — и с сильным замахом опустил смертоносный полумесяц на влажноватое черное тело. Паук поджал лапы, дернул ими и издох, разрубленный на две половинки, истекающие вязкой белесой жидкостью. Правда, в последнее мгновение жизни он ухитрился издать нечто среднее между полуписком-полустоном, и Мнмэрд содрогнулся: так этот звук резанул по ушам — ровно заостренным лезвием бритвы. Это настолько напоминало призыв о помощи, что парень опасливо посмотрел назад, ожидая нападения. Хотя откуда ему взяться, нападению-то, — альв здесь один, если не считать двух половинок мертвого паука.

За изгибом коридора родился тихий легкий шорох — как звук падающей паутинки. Он прозвучал почти неслышно, но так, что парень потерял всякое желание идти дальше и встречаться с источником этого звука. Мнмэрд поудобнее перехватил секиру и стал осторожно пятиться назад по тоннелю. За очередным поворотом горянин развернулся и поспешил прочь — подальше от угрожающе вкрадчивого шороха.

Только оказавшись среди расписных стен жилых коридоров, Мнмэрд позволил себе зачехлить оружие и немного расслабиться. Впрочем, спрятал он секиру скорее потому, что ее обнаженное лезвие могло быть неправильно истолковано троллями, а объяснять, что произошло, ему не хотелось. К тому же Мнмэрд сам не до конца понимал, почему тролли допустили, чтобы в Ролне пауки — и тем более такие пауки! — откладывали яйца.

Он еще немного побродил по городу, нигде надолго не задерживаясь. В сознании все время тревожно билась какая-то мысль, но уловить ее не удавалось.

Это как-то касалось случившегося в том заброшенном отростке, это…

В конце концов Мнмэрд развернулся и поспешил обратно. Уже приблизившись, он снова расчехлил секиру, не отдавая себе отчета, почему поступает именно так.

Здесь витал тяжелый, густой запах смерти. Рядом с разрубленным и уже успевшим высохнуть сморщенным трупиком паука лежал лицом вниз тролль-попрошайка, тот самый, с черной повязкой на глазу. Правда, голова его, оторванная, темнела у дальней стены: «Дай старику на пропитание, сколько можешь, дай, дай…»

Мнмэрд выругался, злой прежде всего на себя за то, что сбежал, подставив под удар другого. Нищего уже не спасти, но убить тварь — это он обязан сделать. Только где же ее теперь искать-то?

Молодой горянин облизнул пересохшие губы, задумчиво глядя в темно-красную лужу, натекшую из трупа. Хотелось бы знать, как ведет себя самка паука, потерявшая детеныша? И скольких еще она успеет…?

Он оборвал себя, отер вспотевшие ладони и пошел дальше по коридору, туда, откуда появилась тварь.

Здесь было тихо, так тихо, что он отчетливо слышал собственное прерывистое дыхание. Впереди коридор заканчивался тупиком. «Но откуда-то же эта паучиха взялась! Думай, думай, думай! Змея! что ж я так нервничаю. Спокойнее, дружище, ну-ка — глубокий вдох, выдох, вдох, выдох, вдох…»

Стоп! Как будто кто-то дышит здесь, рядом, вместе с ним. Над ним.

Он отпрянул в сторону, выбрасывая вверх тяжелый двойной полумесяц секиры — выбрасывая наугад, даже не надеясь, что попадет. Тишина отозвалась сверху громким шипом, что-то сильно ударило по лезвию, выбивая его из рук альва. Он удержал секиру из последних сил, почти уронил, а на спину уже прыгал тяжелый волосатый ком, охватывая со всех сторон гибкими крючковатыми лапами. Мнмэрд рухнул на колени, пальцы не удержали рукоять, и секира со звоном упала на гладкий каменный пол. Паучиха с силой вдавила когти в чеш, потянулась к шее парня своими хелицерами, и оставалось только постараться как можно скорее достать кинжал — если вообще что-нибудь можно будет сделать с помощью кинжала длиной в две ладони!

С острых хитиновых выростов на оголенную шею капнуло немного яда, и Мнмэрд почувствовал в том месте острое жжение. «Интересно, как он действует…»

Кинжал выскользнул из ножен, альв направил острие вверх и наугад вонзил лезвие в плотное мохнатое тело паучихи. Потом рванул за рукоять, из последних сил распарывая нависшее над ним брюхо. Несколько долгих мгновений казалось, что ничего не произошло, но вот паучиха зашипела — протяжно, тоскливо, — дернулась и замерла. Ее внутренности тяжелым влажным комком вывалились альву прямо на спину.

А он, уже чувствуя почти смертельную слабость, успел только сбросить с себя тушу и вырвать из ее плоти свой кинжал. Потом пришла тьма.

Очнувшись, Мнмэрд обнаружил, что лежит на широкой кровати. Вокруг на складчатых стенах жили картины Хлэмма. Голова раскалывалась, тело ныло.

Стон, донесшийся до альва, заставил его привстать и оглядеться — только тогда парень понял, что стонал-то он сам. «Вот змея! Здорово же мне досталось!» Каждый поворот шеи отдавался огненной волной, которая мигом расплескивалась по всему телу.

Больше в комнате никого не было. Мнмэрд кое-как поднялся и поспешил одеться, благо чеш и прочее лежало рядом, на длинной широкой скамье. Приведя себя в порядок, альв отправился в столовую, надеясь получить там объяснение случившемуся. Последнее, о чем он помнил, была прыгнувшая сверху паучиха. А что же дальше?..

В столовой ели и вполголоса переговаривались два тролля. Одного Мнмэрд знал — Скарр приветственно кивнул парню и поинтересовался самочувствием; другого — нет. Впрочем, судя по внешности, это мог быть только Хлэмм. Им он и оказался.

Капитан арбалетчиков поздоровался с горянином и предложил садиться.

Выяснилось, что сын уже рассказал Хлэмму, зачем пришел альв. И тот заранее, по глазам капитана догадался, что предчувствия не обманули: свершилось непоправимое.

Хлэмм развел руками:

— Извини, парень. Мне очень жаль, но… ты пришел слишком поздно.

— Почему? — «Странно, как холодно и отстраненно звучит голос, как будто ничего страшного не произошло. Удивительно, я, кажется, научился владеть собой, даже чрезмерно владеть собой, — и это меня пугает».

Капитан арбалетчиков опустил голову:

— Потому что несколько ткарнов назад я дал скоропалительное обещание и вынужден теперь его придерживаться. Даже во вред себе.

— Ты можешь рассказать об этом подробнее?

Хлэмм пожал плечами:

— Почему бы и нет.

После гибели Нохра прошло уже около двух ткарнов. Хлэмм вместе со своими троллями находился в Западном тоннеле, сдерживая очередной натиск медведок. Мощные бурые тела насекомых пробивали пол, огромные когтистые конечности расшвыривали заслон из камней, наскоро сооруженный заприметившими беду стражниками. Выстроившись в ряд, арбалетчики посылали в тварей дрожащий ветер смерти, который обрывался толстым басистым гудением воткнувшихся болтов. Это отшвырнуло назад первую волну, но не остановило насекомых. Им было все равно — началась Миграция.

Хлэмм выругался, перезаряжая арбалет и краем глаза отмечая суетливое движение где-то сзади, почти за спиной. Он резко обернулся, направляя заряженное оружие на сгорбленную фигурку, внимательно следившую за троллем бегающими глазками. Сколько раз он пожалеет после о том, что палец не нажал на спуск, умерщвляя этого карлика — навсегда? Сколько раз? А впрочем, что толку сокрушаться о прошедшем!.. Поздно, слишком поздно.

— Ты помнишь о клятве? — писклявым голоском поинтересовался карлик. — Я пришел за платой.

— Я помню. Но, надеюсь, ты сможешь немного подождать. Мы закончим с медведками, и тогда…

— Я ждал два ткарна, — прошипел карлик. — И больше ждать не намерен. Ты пойдешь со мной. Сейчас!

Хлэмм посмотрел на него, медленно перевел взгляд на арбалет и снова — на карлика. Тот спокойно выдержал это, только в глубине зрачков медленно всплеснула темная, ровно беззвездная ночь, ненависть, причем не к самому Хлэмму, а вообще ко всему окружающему.

Тролль не стал-таки ничего предпринимать, он просто сплюнул, резко сдернул с арбалетного ложа болт, вкладывая его в футляр, и позвал своего заместителя. Ничего не поясняя, Хлэмм передал ему все полномочия и отправился за карликом, понимая в душе, что ввязался во что-то очень и очень неприятное, чрезвычайно опасное и, ко всему прочему, крайне неправильное. Именно неправильное, и сожри его червь, если капитан знал, что конкретно имел в виду, когда так думал.

Карлик горделиво семенил впереди, не оборачиваясь, и тролль буквально чувствовал, как напряглась спина этого маленького создания в ожидании… чего? Стрелы? Или насмешливого хохота в спину: «Глупец, ты думаешь, что моему слову можно верить?!»

К сожалению, клятвам Хлэмма на самом деле можно было верить. Да ладно, не потребует же этот недоросток капитана арбалетичков совершать зло! А если потребует, Хлэмм вобьет в глотку карлику все его гнусные слова!

Они покинули Ролн, миновали выселки и наконец направились к реке. Карлик не избегал тролльных мест, но и не стремился лишний раз попадаться кому-либо на глаза.

— Вот и пришли, — выдохнул он через некоторое время, указывая куда-то вдоль берега, в воду.

Увидев, что ждет их там, капитан арбалетчиков вполголоса выругался, подспудно догадываясь: все еще хуже, чем он предполагал. Намного хуже.

Рядом с каменистым берегом, терпеливо помахивая в темной воде широкими толстыми плавниками, ожидал динихтис — самый настоящий динихтис, с огромной, покрытой цельным панцирем головой, с большущими черными глазами, с круто изогнутым спинным плавником в серо-голубых разводах.

Карлик ткнул пальцем в рыбину:

— Для того чтобы оказаться в необходимом нам месте, придется плыть на нем.

— Тебе, — угрюмо проговорил Хлэмм. — Необходимом тебе месте.

— Нам, — с нажимом подчеркнул карлик. — Нам.

Ничего больше не говоря (да и что говорить?), тролль шагнул к нависшему над водой карнизу. Обернулся к карлику.

— Динихтис не съест тебя, — ухмыльнулся тот. — Насколько мне известно, рыбка успела сегодня позавтракать.

— Утешает, — проворчал Хлэмм, опускаясь в воду.

Динихтис подплыл к троллю, позволяя взобраться на блестящую крупночешуйчатую спину. Карлик присоединился к должнику, потом произнес несколько протяжных щелкающих звуков. Динихтис, никак на это не отозвавшись (хотя к кому еще мог обращаться проклятый карлик!), медленно поплыл вверх по течению, не погружаясь полностью в воду. И слава Создателю! Хлэмм вцепился мокрыми мохнатыми пальцами в плавник и усердно пытался скрыть тревогу, царапавшуюся сейчас в его душе. Карлик сидел позади, держась коротенькими ручонками за пояс тролля, и постоянно вертел головой туда-сюда, из-за чего его острый нос все время тыкался в спину Хлэмма. Это раздражало, но тролль поклялся не обращать внимания. Он изо всех сил старался запомнить путь, которым они следовали, чтобы потом суметь вернуться. А Хлэмм знал, что ему захочется вернуться. Вопрос лишь в том, удастся ли это сделать.

«Только бы не Пути! Только бы карлик не повел в Пути!»

Они проплыли еще немного в этой прохладной плещущейся полутьме, а потом карлик остановил динихтиса все тем же сочетанием щелкающих звуков и велел должнику высаживаться. Хлэмм заворчал, но делал это больше по привычке, потому что был рад очутиться наконец на твердой земле. Правда, оказалось, что дальше им придется-таки воспользоваться Путем. «Ну ничего, я все равно отомщу тебе в случае, если ты задумал недоброе».

Вход в Пути представлял собою круглую каменную плиту, тщательно пригнанную к полу тупикового коридора — так, что обнаружить ее существу непосвященному было почти невозможно.

Карлик заставил Хлэмма отвернуться, потом что-то проделал за его спиной, и круглая плита люка с легким скрежетом камня по металлу отъехала в сторону.

Тролль оглянулся. Люк исчез, на его месте чернело отверстие Пути. Хлэмм содрогнулся при воспоминании о прошлом своем странствии подобным способом. Видит Создатель, мало приятного, когда прыгаешь в никуда и падаешь сквозь тьму, а вокруг тебя — ничего. Ты знаешь, что сейчас вслед за тобой прыгнуло двадцать троллей, но не чувствуешь их присутствия, остались только ты и тьма

— великая, безмерная, всемогущая. И захочет она — ты, живой и здоровый, окажешься по ту сторону Пути, а захочет — исчезнешь, просто растворишься в ней или же будешь лететь, лететь, лететь… Сколько времени? А нисколько. Вечность.

Карлик ткнул худенькой ручонкой в сторону отверстия:

— Прыгай!

Хлэмм прыгнул, в глубине души надеясь на то, что исчезнет, растворится в этой мгле. Лишь бы не потворствовать маленькому злобному существу.

Тьма разбилась на мельчайшие осколки визгливым смехом карлика.

ХЛЭММ

Видит Создатель, я ожидал чего угодно, только не такого! А ведь мог бы догадаться еще когда увидел динихтиса.

Мы стояли в сводчатом коридоре, который заканчивался плотно пригнанной каменной дверью в два альвьих роста. Я никогда не видел ее, но слышал достаточно, чтобы понять, где мы оказались. Легендарное место!

И вот карлик совершенно безбоязненно подходит к двери и, проделав какие-то движения, отпирает ее! Представьте мое удивление… а впрочем (решил я для себя потом), чего ему было бояться, ведь хозяин пещеры вот уже, почитай, два ткарна как умер.

Я вошел туда вслед за карликом, охваченный темным гневом: как смог этот проклятый недоросток отыскать обитель Всезнающего, как ему удалось прочесть записи мудреца и разобраться в них, как он вообще осмелился на подобное?!.

Мне уже было не до клятв и обещаний, но, очутившись в пещере Ворнхольда, я увидел двух огромных крабов-палачей, стоявших у входа и пощелкивающих клешнями. Я поневоле испуганно попятился назад, но карлик покачал головой:

— Они неопасны для тебя, пока ты ведешь себя соответствующим образом. Это мои слуги.

Только тут я понял, что назад дороги нет. Нельзя было сейчас встать и уйти — и дело даже не в крабах. Просто то, что замыслил карлик, во что бы то ни стало следовало остановить, но для этого я должен был знать, что именно у него на уме.

А он скривился и погрозил пальцем:

— И не думай обмануть меня! Тебе придется исполнить обещанное, потому что теперь ты в моей власти.

Я слышал о подобном, но никогда не верил. Некоторые утверждают, что данная клятва обязует должника выполнить ее, даже если он по тем или иным справедливым причинам не может этого сделать. Теперь мне предстояло испытать нечто подобное на собственной шкуре. Я не мог не исполнить своей клятвы, как не могу не дышать. Карлик мне продемонстрировал это… довольно наглядно.

Как именно? Да просто, очень просто. Но то случилось позже, когда я попытался избежать исполнения обещанного, не делать того, о чем «попросил» карлик. Помнишь, Скарр, я неделю назад заболел. Так скрутило, что вздохнуть не мог — боль бешеная. Ну вот, это и проявилось действие моего долга. А стоило мне только решить, что я его исполню, как боль тут же прошла, хвори будто и не было.

…Вот так вот все и получилось.

Я не знал и не знаю, почему этого карлика так жжет ненависть — наверное, на то есть какие-то причины, но мне они неизвестны. Ясно лишь одно: наследство Ворнхольда попало в те единственные руки, в которые не должно было попасть ни в коем случае. Что способствовало этому? Глупый поворот судьбы, цепь случайностей, предопределенность? Видит Создатель, мне было все равно, потому что это уже произошло и теперь требовалось лишь по возможности исправить ошибку и устранить ее результаты. А я-то — единственный, кто знал о беде, — не способен был ничего сделать.

…Я стоял в пещере Всезнающего. Рядом суетился карлик, а я все думал, чего же он от меня хочет? И зачем привел сюда, ведь теперь мне известна его тайна. Отныне я опасен для него, и карлику это отлично известно. Так что же он задумал?

А потом карлик уселся на низенький стульчик, закинул ногу за ногу и начал рассказывать. И я понял, что моя поспешная клятва погубила Ролн.

Хлэмм опустил голову, его нос печально поник. Тролль положил на стол свои мощные мускулистые руки, покрытые густой коричневой шерстью, и, не глядя на Мнмэрда, подытожил:

—Так что ты опоздал.

— Да почему опоздал?! — воскликнул альв. — Ведь еще ничего не произошло — или я не прав? А если что-то не произошло, то это что-то может и не произойти.

Тролль грустно покачал головой:

— Уже произошло. И ты сам был тому свидетелем.

— Пауки? — начал постепенно догадываться Мнэмрд.

— Пауки, — подтвердил капитан арбалетчиков. — Я до сих пор не могу понять, чего добивается карлик, но, похоже, он намерен уничтожить всех троллей, а потом взяться и за гномов. Почему? Не знаю. Его ненависть слепа и не подчиняется никакой логике, кроме его собственной, сумасшедшей. Я в руках карлика — инструмент, который за ненадобностью будет без сожаления выброшен на свалку. Мне пришлось способствовать открытию Путей, и различные подземные твари, в том числе и пауки, постепенно проникают в Ролн. Затем достаточно будет сигнала от карлика, и все они нападут на нас.

— Но ты уже освобожден от клятвы?

— Нет. До сигнала карлика — нет. А потом окажется слишком поздно. Поэтому все, что я могу посоветовать вам, альв: бегите прочь из Горы. Куда? Куда хотите. Скоро в любом месте будет всяко лучше, чем здесь. Этот проклятый карлик затеял настоящую войну, и он не успокоится, пока…

— …его не убьют, — закончил за отца Скарр.

Хлэмм отрицательно покачал головой:

— Он окружил себя такими же тварями. Это невозможно.

— Но почему ты не рассказал о карлике… кому-нибудь? — недоумевал молодой тролль.

— Сынок, я пытался. Не могу. Если только мой рассказ способен помешать исполнению долга — что-то не пускает… И писать пробовал на бумаге — не выходит ничего… ничего… А теперь поздно уже. Раз я сейчас могу говорить с вами на эту тему, значит, все. Свершилось.

— Скажи, — вмешался Мнмэрд, — если карлик погибнет, а вы перебьете всех тварей, которые уже успели проникнуть в Ролн, — вы позволите нам поселиться здесь?

Тот хмыкнул:

— Это невозможно — уничтожить карлика. Но если такое все же произойдет, думаю, тролли не будут настроены против горян.

— Отлично, — кивнул Мнмэрд. — Именно нечто подобное я и хотел услышать.

— У тебя есть какие-нибудь идеи? — поинтересовался Скарр.

— Идеи? — переспросил парень. — Идей у меня еще нету, но, уверен, обязательно появятся. Когда кому-то что-то очень сильно нужно, он этого добивается. А когда это что-то нужно смертельно…

Мнмэрд криво усмехнулся и принялся завтракать. На самом деле он даже не представлял себе, что можно сделать с такой задачей, но искренне верил: рано или поздно она разрешится. Так или иначе.

Яд паука оказался чрезвычайно сильным, и после завтрака Мнмэрд почувствовал такую усталость, что был вынужден снова отправиться в постель. Там он провалялся еще три дня, не в состоянии передвигаться: руки и ноги словно отнялись и категорически отказывались слушаться. Скарру приходилось кормить его с ложечки, что сам Мнмэрд считал унизительным. Молодому троллю, видит Создатель, хватало своих забот!

В первый же день Хлэмм вызвал лекаря, и тот пообещал, что приготовит лекарство — если успеет. Об этом Мнмэрд услышал сквозь полудрему, в которой пребывал последнее время. Слова врачевателя, разумеется, не предназначались для его ушей — здесь, как и везде, старались не расстраивать умирающего.

Хлэмм еще несколько раз был вынужден уходить, чтобы открыть Пути. Скарр порывался отправиться вместе с ним, но отец строго-настрого запретил ему это делать. К удивлению горянина, молодой тролль повиновался. Мнмэрд, конечно, тоже уважал своего покойного отца и слово свое привык держать, но не без основания считал, что в данном случае сам бы смог нарушить… Или не смог бы? А, не все ли равно. Спать. Единственное, чего ему хотелось сейчас, — спать, спать, спать, спать…

К вечеру третьего дня явился лекарь, бережно сжимая в руке мутностеклянный пузырек. Мнмэрда разбудили и буквально влили в рот содержимое пузырька — жидкость теплым комом прошлась по всему телу, погружая альва в долгое спокойное забытье без сновидений.

Проснулся он здоровым и бодрым, вот только чувствовалась небольшая слабость в ногах — видимо, из-за долгого лежания.

Поскольку ни Хлэмма, ни Скарра в доме не обнаружилось, Мнмэрд решил выйти прогуляться в город, чтобы развеять последние крохи недомогания. Но, едва ступив за порог, он не узнал уже привычного Ролна. Не было неспешно идущих по своим делам троллей, совсем пропали с улиц города карлики и гномы. Зато часто попадались кучи мусора, каменная крошка, во многих местах потолок и пол оказались повреждены.

Немного пройдясь, Мнмэрд отметил, что большинство скульптур разбито, а картины заляпаны разноцветными — белесыми, зеленоватыми, голубыми и красными

— пятнами. «Не знаю, как остальные, но красные мазки явно сделаны кровью. Очень… интересно».

Дальше было еще интереснее.

Он прошел по пустынным, словно в одночасье покинутым улочкам и уперся в какой-то завал. С запозданием альв понял: это вовсе не завал, а наполовину разрушенная баррикада, сооруженная из того, что попалось под руку, — мебели, обломков уличных скульптур, дверей… Вокруг метались тролли, одни восстанавливали заграждение, другие оттаскивали прочь тела своих мертвых соотечественников и туши медведок. Мнмэрд, догадываясь, почему исчезли с улиц представители других рас, решил отложить расспросы на потом и поспешил вернуться к дому.

По дороге обратно ему несколько раз встречались тролли, но парень успевал сворачивать в какие-то тупики, избегая попадаться ролнцам на глаза. Внутри у него все похолодело и замерло, душа казалась вмерзшим в лед насекомым.

«Вот что в конечном счете нас ждет: баррикады в Центральном коридоре и отчаянье в глазах. Проклятье, я должен помочь им — а иначе зачем я вообще живу в этом дурацком мире?! И должен не потому, что, если помогу, они — может быть — помогут нам, нет, все гораздо проще. Если я не помогу им, я потеряю себя. Теперь я понимаю тебя, Ренкр, теперь мне ясно, почему ты ввязался в нашу историю. На самом-то деле не бывает „наших“ и „не наших“ бед, есть только наша совесть, и, Создатель, как же часто мы забываем, что она у нас одна — равно как и жизнь! Так стоит ли растрачивать отпущенные нам дни на бессмысленное, бесследное мохоподобное существование?! Создатель, нет, нет и еще раз нет! Надеюсь, Одмассэн уж как-нибудь подождет меня еще денек-другой, ничего там с ними не станется».

За поворотом парень снова увидел тролля и хотел было отступить назад, чтобы не вводить того в искушение сорвать свой испуг на чужаке, но потом понял, что ролнец ранен и вряд ли может представлять опасность. Мнмэрд подбежал к нему, когда тот уже заваливался на бок с тяжелым надрывным стоном.

— Чем я могу помочь?

Тролль разлепил залитые кровью веки, посмотрел на альва мутным взглядом умирающего:

— Ты-то откуда здесь взя… — Он застонал от боли, стиснул зубы, преодолевая слабость, и продолжал: — Сам я с баррикад. Плохо там дело, совсем плохо. Помоги мне добраться до дома, он здесь, совсем рядом. Не бойся, альв, с тобой ничего не случится. Обещаю.

Мнмэрд кивнул и помог троллю подняться. Потом подставил плечо, и они медленно побрели по коридору: раненый показывал дорогу, а парень осторожно вел его в нужном направлении.

И вправду, дом тролля был близко. Хозяин открыл дверь ключом, и Мнмэрд уже буквально внес раненого внутрь.

Выбежавшая тут же из дальней пещеры троллиха всплеснула руками и метнулась помогать Мнмэрду. Они уложили раненого на кровать, и троллиха помчалась за лекарем.

— Пустое, — прошептал раненый, глядя ей вслед. — Ну да ничего. Значения это уже не имеет. Ты хоть знаешь, что здесь происходило?

— Догадываюсь.

— Когда мы наконец поняли, что Ролн полон пауков, медведок и прочей дряни, кто-то один, как водится, выкрикнул обвинение в адрес чужаков. Мол, это они задумали все специально, понапустили, расплодили… ну и всякая такая чушь. А толпа испуганная — она ведь страшнее каменного червя. Начались погромы. Да только никому это не помогло. Потом уже вызвали войска, они приструнили разбушевавшихся, но на всякий случай попросили всех чужаков покинуть город.

Тролль рассмеялся:

— «Покинуть город!» Можно подумать, что это вообще возможно! Ты-то сам как уцелел? Впрочем, ладно, не мое дело. Одним словом, народ пришел в себя, самые сообразительные начали ставить баррикады. Пустое. Слишком поздно догадались: кто бы ни был виноват, не тем нужно заниматься. Ладно пауки, их, когда обнаруживали, попросту расстреливали издали. Но всюду араблетчиков да лучников не пошлешь — попросту не успеют. А крабы, а медведки… Хорошо еще, что они сами почти не нападают, просто сидят себе, точно ждут кого-то или чего-то. Но, конечно, бывают и исключения, например, те же медведки. Они б, может, и дальше сидели, да, видно, у них Миграция началась. Сегодня поперли, твари!.. Само собой, они без труда смяли первую линию обороны и пошли дальше. Баррикады немного задержат их, но, попомни мое слово, это тоже не поможет. Если ж еще и остальные двинутся…

— А что же тогда поможет?

Тролль скривился:

— Не знаю. Чудо. Да, чудо поможет… может помочь. Так ведь чудес не бывает. Эх, найти бы того мерзавца, кто все это затеял!..

Прибежала троллиха, зареванная, на грани истерики. Разумеется, лекаря она не нашла.

— И не нужно, — твердо сказал ей раненый. — Мне уже недолго.

— Я пойду, — смутившись, кашлянул Мнмэрд. — Я должен идти.

— Иди, — согласился тролль. — Спасибо тебе, альв, за все. Постарайся уцелеть.

— Я найду. Я найду его.

— Глупости, — покачал головой раненый.

— Нет, не глупости. Я знаю, где искать… — И ушел, чтобы его не остановили, не спросили: откуда ты знаешь такие вещи?

Мнмэрд вышел в коридор и почти побежал к дому Хлэмма. Почему-то альву казалось, что сейчас за ним погонятся и попытаются задержать. «Только бы никто не помешал. Где же может быть капитан арбалетчиков? Да где угодно, умирающий тролль ведь говорил, что стрелков посылают на самые опасные участки прорыва!»

В доме Мнмэрд на самом деле никого не застал. Тогда альв просто сел у двери и решил подождать, а заодно немного успокоиться и решить, что делать дальше.

Ему не пришлось долго дожидаться — и решать не пришлось; скоро примчался Скарр — запыхавшийся, он все порывался что-то сказать, но Мнмэрд не смог ничего разобрать. Наконец тролль отдышался и прерывающимся голосом сообщил, что сигнал таки отдан. Твари карлика двинулись в наступление, а Хвилл намерен сколотить отряд из самых умелых троллей и уничтожить карлика. Потому что теперь капитан арбалетчиков перестал быть должником и свободен в своих поступках.

Мнэмрд мысленно выругался.

— Я отправляюсь с ним. — Альв начал надевать только что снятый чеш.

— Это невозможно!.. — Скарр покачал головой, но в это время в пещеру вошел сам Хлэмм в сопровождении двадцати вооруженных арбалетами троллей.

— Это единственный выход, — отрезал он. — Ты же не хочешь, чтобы Мнмэрда убили, как тех карликов и гномов.

— Но он может вернуться в селение, — возразил Скарр.

— О чем ты говоришь? Не может, потому что твари окружили Ролн. Путями нам, не исключено, удастся добраться до карлика — по крайней мере мы попытаемся это сделать. Пускай идет, если хочет. — Он повернулся Мнмэрду: — Во всяком случае, не исключено, что оттуда тебе удастся добраться до селения. Да и воин ты, как мне кажется, не из последних, пригодишься. Но решать — тебе.

Мнмэрд кивнул, расчехляя секиру:

— Идем.

Маленький отряд оставил дом и быстро зашагал по пустынным улочкам города.

На всем пути им никто не встречался; только где-то сзади и справа послышалось мерное жужжание, кто-то кричал, долго-долго, а потом вдруг замолчал, словно…

Мнэмрд оборвал мысль, заметив впереди тупик, в который сверху, из открытого Пути в потолке, спрыгнул краб-палач. За ним еще один. И еще.

Команды Хлэмма не понадобилось. Арбалетчики выстрелили, целясь в стебельковые глаза крабов, и только один из палачей уберег буркалы. Два других закружились, потеряв ориентацию, столкнулись, заклацали клешнями, перекусывая ноги противника-сородича, раскраивая ему панцирь. Зрячий пытался вырваться, но было поздно. Тролли с явным отвращением добили крабов палицами.

Потом капитан арбалетчиков наклонился и повернул незаметный серый камешек, валявшийся у самой стены. Тотчас раздался характерный звук скрежета металла о камень и на полу сдвинулась круглая каменная плита, открывая отверстие Пути.

— Прыгайте, — хрипло вымолвил Хлэмм, указывая рукой на этот бездонный колодец.

«Хотелось бы знать, сколько существ, сиганувших в Пути, никогда не вернулось обратно, — подумал Мнмэрд. — Хотя… Может, стоит спросить об этом как-нибудь в другой раз. Или вообще не спрашивать. А теперь-то — и подавно».

Альв прыгнул, подсознательно согнув ноги в коленях, ожидая сногсшибательного (в прямом смысле) удара, но ничего не было, не было ничего, только тьма вокруг, и он один в этой тьме, испуганный, ослепленный, с комочком растущей паники, что никогда — НИКОГДА — ему не вернуться назад, не увидеть света, не увидеть ничего — кроме тьмы.

Вдруг, неизвестно откуда, под ногами появился пол. Рядом тяжело дышали тролли, хотя Мнмэрд до сих пор не мог их разглядеть. Кто-то, судя по голосу

— Хлэмм, попросил всех не волноваться. Потом пол снова исчез, и Мнмэрд упал в коридор, уже не разрисованный картинами. Они находились за пределами города. Невдалеке плескалась река, рядом кряхтели, поднимаясь с пола, арбалетчики.

Хлэмм велел им держаться настороже и повел к реке.

— Кажется, придется плыть, — мрачно поделился своими размышлениями со Скарром Мнмэрд. Подземных рек он не любил и менять к ним отношение не собирался.

— Ничего не поделаешь, другого пути… — Молодой тролль осекся, глядя на плещущегося в воде динихтиса. — Вот это да!

Рыба довольно пискнула, что совершенно не вязалось с ее величественным телосложением, и покосилась на Мнмэрда. Тот, похоже, был удивлен чуть меньше, чем остальные. Что здесь необычного — рыба просто привязалась к нему! И не нужно так коситься!

Хлэмм удивленно покачал головой, недоверчиво переводя взгляд с динихтиса на альва и обратно. Рыба снова пискнула, проплыла чуть вперед, потом вернулась к арбалетчикам и выжидательно посмотрела на них.

— Кажется, он предлагает нам свои услуги. — Хлэмм задумчиво потер подбородок, размышляя, стоит ли рисковать. Все-таки динихтис. А с другой стороны, плыть по реке несколько десятков метров, не будучи уверенным, что в следующее мгновение в твои ноги не вцепится какая-нибудь подводная дрянь, — это ли не более рискованно?

— Все мы не поместимся, — осторожно заметил Скарр, поглядывая на широкую — но недостаточно для двадцати двух троллей и одного альва — спину динихтиса.

Где-то внизу по течению зарычало, фыркнуло и начало влажно чавкать. Мнмэрд нервно переложил секиру из руки в руку, опасливо оглянулся, проклиная слишком слабый свет от фосфоресцирующих насекомых, и заметил, что он бы все-таки предпочел путешествие на динихтисе. Хлэмм задумался, вопросительно посмотрел на Скарра, потом кивнул и указал на тех, кто поплывет с ним.

Альв со смешанным чувством гордости и страха опустился в реку, подплыл к динихтису и вскарабкался на его скользкую спину. К Мнмэрду присоединились Хлэмм и еще три арбалетчика. Остальные, в том числе и Скарр, были вынуждены дожидаться здесь — ровно сутки, а потом пробираться в город. Как? Как угодно, только не Путем. Эта дорога без Хлэмма для них недоступна.

Скарр сдержанно пожал руки отцу и альву, хотя было заметно: он понимает, что, скорее всего, больше никогда не увидит ни того, ни другого. Мнмэрд отсалютовал арбалетчикам на берегу, хотел крикнуть что-то хорошее и подбодряющее, но динихтис уже уплывал вверх по течению, плескалась вода, где-то внизу по-прежнему хлюпала невидимая тварь, и не было времени на слова и жесты, оставалось лишь одно — ухватиться покрепче за скользкий плавник и надеяться, что все будет хорошо. В конце концов, он прошел весь этот путь, во многом опираясь только на свою пламенную неистребимую надежду; поглядим, может быть, и теперь эта недежда поможет ему. Может быть…

После того как они оставили динихтиса и опять оказались в Пути, после очередного прыжка в никуда, после этой бесконечной тьмы, после падения на гладкий каменный пол — после всего этого, промелькнувшего мимо Мнмэрда одним мгновением (или одной жизнью — как знать?), — тролли и горянин оказались наконец в сводчатом коридоре, заканчивавшемся плотно пригнанной каменной дверью в два альвьих роста. За дверью находилась та самая пещера, в которой когда-то жил Ворнхольд Всезнающий. Теперь там скрывался карлик.

— Как же мы выцарапаем его оттуда? — деловито поинтересовался один из арбалетчиков.

— Все очень просто, — хищно улыбнулся Хлэмм.

Он расставил троллей и Мнмэрда так, чтобы они могли повыгодней использовать свое положение, потом медленной тяжелой походкой подошел к двери и постучал.

По ту сторону не слышалось ни звука, только тихое дробное постукивание.

«Точно палачи», — подумалось Мнмэрду.

Дверь распахнулась, и в коридор хлынули крабы…

Следующий пласт времени выпал из его памяти. Остались только зазубрины на лезвии секиры, кровяные пятна на чеше и длиннющий шрам, рассекший правую бровь и перечеркнувший все лицо. «Куда уж там Монну!»

Мнмэрд стряхнул с себя рассеченную надвое тушу краба, выбрался на более-менее свободное от тел место в коридоре, вытер лицо и с надеждой огляделся. Никого. Не осталось больше никого, кто выжил в этой дикой схватке. Кое-где можно было заметить части тролличьих тел: срезанная острой клешней голова, неестественно выгнутая нога, рука… Рука шевелилась, и Мнмэрд поспешил на помощь. Он расшвырял в стороны куски крабьих туш, выволок полуживого воина и перевернул на спину. Конечно же это не Хлэмм. Глупо было бы надеяться, что капитан арбалетчиков, находившийся ближе всех к волне атакующих палачей, останется в живых. Сомнительно даже, что удастся отыскать его тело — если на это вообще будет время и возможность. Карлик-то еще жив.

Спасенный тролль с трудом разлепил веки, пошевелил разбитыми губами, протягивая руку и пожимая ладонь альва:

— Оставь меня. Карлик. Мы шли сюда за карликом. Ступай. Я уж как-нибудь /да умру/ потерплю. Иди.

— Иду, — кивнул Мнмэрд.

Он поднялся с колен и подошел к двери. Кровь из раны на лице все сочилась и очень мешала, парень еще раз вытерся и шагнул через порог.

Здесь его не ждали. Карлик обессиленно полулежал в кресле, в правой руке сжимая флейту — ту самую, которая четыре ткарна назад снилась Мнмэрду и его друзьям-паломникам. Это была флейта Ворнхольда, и почти инстинктивно, с яростным негодованием горянин выхватил ее из ручонки карлика. Тот вскрикнул и потянулся за инструментом, но альв пинком отшвырнул его прочь, в угол пещеры.

— Отдай! — злобно прошипел карлик. — Отдай немедленно! Это мое!

— Флейта принадлежала Ворнхольду, — холодно ответил Мнмэрд. — Может быть, я и отдам ее тебе, но только в том случае, если ты остановишь и выгонишь всех своих тварей прочь из Ролна.

— Но… — Карлик запнулся, суетливые глазки забегали с удвоенной скоростью.

Мнмэрд догадался: дело во флейте. И карлик понял, что его тайна перестала быть таковой; он вздрогнул, как от удара, но быстро овладел собой, встал и гордо вскинул голову:

— Да, флейта. Только с ее помощью можно управлять тварями. Попробуй сделать это — а я погляжу, как твой любимый Ролн погибнет. Вообще не могу понять, какого тролля ты, альв, влезаешь в чужие дела? Какое тебе дело до того, что творится в Нижних пещерах? Отдай флейту и уходи прочь, и я позволю тебе это сделать и не стану мешать.

Мнмэрд улыбнулся краешком разбитой губы. Засохшая корка треснула, и тонкая кровавая струйка потекла на подбородок. Он, не глядя, отер кровь и покачал головой:

— Немножко не так. Я позволю тебе подуть в эту флейту, чтобы твари покинули Ролн. Потом — может быть — ты останешься в живых, хотя, конечно, инструмент придется вернуть.

Карлик сложил на груди тоненькие ручонки; к нему прямо на глазах возвращалась былая самоуверенность.

— Что же, давай. — Он протянул сухонькую ладошку.

Мнмэрд медлил всего секунду — так или иначе, а выбора у него не было. Там, в Ролне, бьются с тварями незнакомые ему тролли и умирают, не в силах противостоять тупому, бессмысленному натиску чудовищ. Им самим не выстоять.

— Чем же ты докажешь, что твари прекратили наступление?

Карлик подошел к стене с нишами разных размеров, достал высокую тонкогорлую бутылочку синеватого цвета и плеснул в очаг.

Пламя расцвело опасным искрящимся цветком, закачалось под порывами несуществующего ветра, разрастаясь на глазах. В нем проступали какие-то силуэты, изгибы, движения, не принадлежащие самому огню, словно бы под лепестками пламени оживал другой мир. Да полно, мир был тот же самый — в горячем оранжевом зеркале очага отражался Ролн. Там, в городе, израненные, разбитые, с застывшей безнадежностью в глазах, отбивались от тварей тролли.

Не осталось сомнений или колебаний. Мнмэрд швырнул карлику флейту:

— Не мешкай!

Другой рукой подхватил секиру, готовый разрубить злыдня на части, стоит тому сделать хоть одно подозрительное движение. В то же время альв понимал, что его противник способен выкинуть что угодно, например, приказать тварям прийти сюда, и Мнмэрд ничем не сможет ему помешать.

Карлик поймал флейту на лету , жадно стиснул тонкими пальцами, приставил к губам и начал играть. Родившийся звук изумил Мнмэрда своей пронзительностью: он звенел где-то на самом краю восприятия, и хотелось заткнуть уши ладонями, только бы не слышать этого.

В огненном зеркале было видно, как нападавшие твари внезапно остановились, будто кто-то с силой дернул их за привязанные к телам веревочки. Потом медленно, нехотя, животные начали разворачиваться и ковылять прочь; казалось, тела более не слушаются их.

Тролли, вопреки ожиданиям Мнмэрда, не побежали, обрадованные внезапным отступлением, нет — они стали добивать тварей, вонзая в их спины мечи, разбивая хитиновые панцири, отсекая конечности, устало, но воодушевленно работая клинками.

А карлик тем временем заиграл совсем другую мелодию; она чем-то напоминала предсмертный крик, изданный умирающим паучонком. Мнмэрд слишком поздно догадался, что это значит.

В раскрытую дверь уже вбегали крабы-палачи, и… Что он мог сделать?

Только одно. Именно так он и поступил.

К удивлению Скарра, динихтис возвратился.

Арбалетчики разожгли маленький костерок, насобирали съедобных грибов и сейчас жарили их над огнем, нанизав на кинжалы. Стоял проникновенный сочный запах, от которого поневоле вспоминался дом, отец с матерью, праздничный ужин при тонких спиральных свечах. Когда блюдо было готово, все уселись у костра и принялись глотать обжигающие ломтики грибов, не откладывая оружия слишком далеко. Мало ли.

К концу этого маленького импровизированного пира в реке возмущенно пискнули.

— Гляди-ка, рыба вернулась, — удивленно произнес Хвилл, пожилой тролль с необычайно густыми бровями, которыми он мог очень вольно двигать, благодаря чему лицо его имело своеобразную способность оживлять сказанное. Вот сейчас, например, одна бровь арбалетчика была иронично приподнята вверх, другая же опустилась книзу.

И в самом деле, рыба. Динихтис энергично взмахнул хвостом, нетерпеливо глядя на них.

«Беда, — вдруг отчетливо понял Скарр. — Там случилась какая-то беда, а времени… червь, сколько времени у нас осталось?» Он уже был в воде, подбираясь к этому удивительному созданию, взобрался на его склизкую спину и подождал, пока подплывут остальные. «Быстрее, быстрее!..»

Динихтис рванулся с места так, что сидевший позади всех Слурд не удержался и бухнулся в воду. Подбирать его не стали, да это и было бы невозможно — рыба неслась так быстро, что вода вскипала у ног белыми завитками пены. «Скорее же, скорее!»

И ведь все равно не успели!

Дальше вспоминать удавалось только какие-то урывки, переложенные между собой влажным алым туманом. Вот груда тел, все вместе — крабы, тролли, отец… — где-то здесь должен быть отец, но где?.. Вот открытая дверь, и за ней — живая мостовая, в которой булыжниками служат крабы. Вот — те же крабы, только мертвые, а под ними — почти неузнаваемо растерзанные альв и карлик. У Мнмэрда в руке — сломанная флейта. И — улыбка на устах.

Тварей в городе перебили только к утру. Но даже после этого то там, то тут попадались уцелевшие пауки, медведки, крабы. Где-то на южной окраине, пострадавшей от набега больше всего, видели бабочек-вампиров. Туда надо было бы послать отряд арбалетчиков, но не нашлось уже ни сил, ни воли, ни самих арбалетчиков. Защитники Ролна не знали, что все арбалетчики, оставшиеся в городе, погибли еще в самом начале этой необычной войны, погибли, пытаясь остановить первые волны атакующих тварей. Те же, кто ушел с Хлэммом и выжил, вернулись лишь спустя сутки после того, как все было кончено. Их задержали не столько поиски пути в город (упаси Создатель, не Пути, нет, дороги), сколько тела, которые они несли с собой для захоронения, да кое-какие свитки, прихваченные Скарром из пещеры Всезнающего. А еще пришлось навести там порядок, и запечатать вход, и поклясться, что ни один из них не станет говорить о случившемся. Почему-то теперь, после гибели отца, арбалетчики считали Скарра своим капитаном, и это не обрадовало его, скорее даже наоборот. Клятвы принять он принял, но вместо себя попросил избрать другого, тем более что он не араблетчик, а просто стражник. Тролли поворчали, однако вынуждены были согласилиться.

Властитель Крапт внимательно выслушал рассказ Скарра, долго думал, обсуждал вопрос с другими высокопоставленными троллями и в конце концов пришел к выводу: принять альвов в город невозможно. Слишком много разрушений, слишком большие потери понесли тролли, чтобы сейчас позволить себе быть благородными и милосердными. Все равно ведь от горян никакого толку, сплошные неприятности. Вот ткарнов через пять — тогда пожалуйста, а сейчас — увы, увы… Кстати, если учесть роль альвов во всей этой истории… Что властитель имеет в виду? Ну как же, ведь это горяне прятали у себя долинщика, за которым гнался Нохр! И вот если бы…

Дерзкие же слова по отношению к власть имущим всегда караются и никогда не забываются. И почти никогда не прощаются.

В доме вдруг откуда-то появились чужие тролли: градоправители решили, что такие просторные пещеры… при общей разрухе… лазарет, неужели же Скарр хочет, чтобы десятки раненых лежали в коридоре, в то время, как он один… в таких хоромах!

Скарр не протестовал. После всего — он был просто не в состоянии протестовать. Да и зачем? Это ведь ничего не меняло, абсолютно ничего. У него имелись дела поважнее. Нужно было рассказать о смерти Мнмэрда его соотечественникам. И сообщить, что их надежды на Нижние пещеры тщетны.

Молодой тролль подозревал, что, скорее всего, вернувшись, выяснит: из дома его выселили. Но стоит ли волноваться? Без жилья он не останется. А останется — что же, мир большой.

…Первый, кто ему повстречался, был седовласый низенький горянин с усталым лицом и крепкими мускулистыми руками; он провел Скарра в свою пещеру через все селение, и молодой тролль успел удивиться — так пустынно здесь оказалось.

— Ну так что же случилось? — спросил альв, терзая пальцами длинную седую бороду.

Скарр рассказал. Горянин помолчал, потом отстраненно пожал плечами:

— Наверное, чего-то подобного следовало ожидать. Это я, старый дурак, все во что-то верил, наслушался, вишь, детских сказок. Ладно, спасибо, парень, тебе ведь в городе, наверное, есть чем заняться, а ты — сюда пришел. Спасибо. А вообще-то в сказках есть доля истины. Ты — тому прямое подтверждение. И если уж так произошло, то скажи мне, можешь ли ты помочь нам всем?

— Каким образом? — осторожно поинтересовался Скарр.

— Каким образом? — повторил Одмассэн. — Еще сам не знаю. Но почему-то уверен, что помощь твоя нам очень понадобится. Ты все поймешь, когда выслушаешь одну историю.

И Одмассэн отвел его к Ренкру.

Старик, что поведаешь мне?

Ты, живущий в лесной глуши, тени чьи наблюдал при луне, когда нет ни кулис, ни ширм?

Много слышал и я былин о чудовищах мглы ночной.

Годы те давно пронеслись, но видения вновь со мной.

Мы сидим с тобой у окна и глядим, как летят на свет наши страхи.

Оставьте нас, духи темных проклятых лет!

Что бояться былого зла и зачем нам бежать теней?

Но внезапно пойму, что слаб, и тогда задрожу сильней.

И плотней закрою окно, занавешу его, но вдруг…

вдруг увижу: они — со мной.

И услышу внезапный стук.

Эти двери не открывай!

Слышишь, старец, за ними — мгла.

Донесется: «Я в гости к вам.

Трепещите же. Я пришла!»