"Профессия: аферист игра на интерес" - читать интересную книгу автора (Твист Аркадий)

АВНАТОКОЛЬСКИЙ

— Основным ростовщиком московского катрана являлся журналист-международник, член-корреспондент Авнатокольский — так его называли, — продолжал просвещать Тося Гришу. Перед тем стояла чашка кофе, к которой он так и не притронулся, потому что его внимание было целиком приковано к рассказу друга.

— Это был высокий, подтянутый, средних лет мужчина, по осанке и внешнему виду которого можно было легко определить, что в недалеком прошлом он увлекался спортом на профессиональном уровне. К нему обращались за большими суммами такие катали, как Тайванец, Тряпочка, Почка и другие. В те годы Авнатокольского знал или слышал о нем весь блатной мир столицы. Каждый из них неоднократно пытался загнать его в свои умело расставленные сети обмана и коварства. Но тот с людьми сходился очень тяжело. Даже с теми, кого знал более пяти лет, ни о чем другом, как о деньгах, займе и залоге, не разговаривал. По этой причине все изощренные потуги облегчить его от денег оставались безрезультатными. „Большого ума человек“, — говорили о нем каталы.

Хмурым осенним днем Тося с Авнатокольским обедали в ресторане „Белград“. Тося тасовал колоду карт, которую не выпускал из рук. С Авнатокольским они были знакомы давно. Он дважды давал Тосе деньги под проценты. При этом каждый раз требовал и получал залог, в пять раз превышающий сумму долга. Он знал Тосю как „играющего“, который любит карты до фанатизма. И поэтому карты в Тосиных руках не вызывали у него удивления, а, скорее, наоборот: если бы он оказался без них, это могло насторожить ростовщика. Тося знал это и тщательно перетасовывал колоду, которая состояла из одних тузов.

За обедом Тося рассказал, что имеет крупную сумму чеков и хотел бы, чтобы Авнатокольский помог обменять их на рубли.

— С тобой мы знакомы давно. Я знаю, что ты человек дела. Никому из посетителей катрана я не доверяю. Там собирается много шушеры, которая так и норовит сгрызть тебя живьем из-за копейки денег, — говорил Тося надменному ростовщику, который глотал устриц одну за другой и невнятным бормотанием старался поддерживать беседу.

Когда он услышал об опасениях Тоси и о крупной сумме чеков Внешпосылторга, он оторвался от устриц и с интересом придвинулся к Тосе.

— Говоришь, чеки? Но сейчас с этим у меня нет никаких проблем. Я покупаю их у своего проверенного товарища по цене полтора рубля за чек. Боюсь, что такой порядок цифр тебя не устроит.

Тося знал, что тот лжет, так как цена на чеки была твердой и не опускалась ниже двух рублей за один чек.

— Ты мне не оставляешь выбора, — ответил Тося. — Хотя, признаться, я рассчитывал продать их несколько дороже. Но раз ты говоришь, что цена — полтора, стало быть, так оно и есть. Я целиком полагаюсь на твою компетентность.

Обед подошел к концу, и официант принес счет. Тося достал из кармана пиджака новую запечатанную колоду карт. Распечатал коробку, достал колоду, взял одну из верхних карт и протянул Авнатокольскому:

— Поставь карту на то, кому платить за обед.

Тот взял карту и, подумав, что эта сумма не настолько уж велика в сравнении с тем, какую прибыль он сможет получить от сделки с чеками, врезал ее в середину той колоды, которую Тося тасовал весь день. Сейчас она мирно лежала на столе. Тося положил нижнюю часть разделенной колоды сверху и перевернул ее. Ростовщик перевернул карту, которую продолжал держать. У обоих оказались тузы.

— Прямо в лоб! — сказал Тося, делая удивленные глаза. — Попробуй еще раз, а то так не интересно: не поиграли и пяти минут. В этот раз тебе обязательно повезет. Поставь еще карту. — И он услужливо протянул журналисту только что распечатанную колоду.

Но международник наотрез отказался играть. Он пододвинул к себе счет и, достав деньги, принялся отсчитывать нужную сумму. Тося еще пару раз попытался предложить ему игру, но тщетно.

Прощаясь, они условились встретиться на следующий день на Таганке с целью обмена чеков на рубли.

— Ты должен быть один, — предупредил его Авнатокольский, — в противном случае я не стану даже разговаривать.

В назначенное время Тося сел в машину к подъехавшему журналисту. Это была черная „Волга“, которая сверкала вложенной в нее любовью. Авнатокольский важно сидел за рулем.

После обмена приветствиями Тося достал чеки и протянул ростовщику. Тщательно проверив на предмет подделки и внимательно пересчитав, тот положил их на торпеду машины, а сам достал деньги и отдал Тосе. Тот попросил журналиста помочь считать полученные рубли. Когда закончили считать деньги, которых оказалось ровно столько, сколько было оговорено, к машине со стороны водителя подошел пьяный Вася-Игорь.

Он бесцеремонно открыл дверцу машины и сказал:

— Шофер, довези на Курский. Срочно. Моя баба намылилась уехать с каким-то фраером. — Язык его заплетался, отчего некоторые слова звучали невнятно.

— Это не такси. Я не вожу пассажиров. Отойдите от машины! — И журналист попытался оттолкнуть Васю и закрыть дверь. Но это ему не удалось, так как тот всем телом повис на дверце и продолжал:

— Да я заплачу тебе по-богатому. Ты что думаешь, я без денег хотел? Надо успеть поймать их, а уж тогда я ей накачу! А фраерка порежу на лоскутки!

Воспользовавшись тем, что журналист отвлекся от происходящей сделки, Тося заменил чеки „куклой“, на что понадобилась доля секунды.

— Знаешь, у меня не осталось времени. Надо идти, — заворачивая пачки денег в газету, сказал Тося.

Авнатокольский забрал „чеки“ с торпеды машины и положил в карман. Он не имел возможности просмотреть их, так как Вася приблизился вплотную и уже почти уселся в машину. Тося вышел из машины и направился ко входу в метро.

Журналист еще долго не мог отогнать от машины вошедшего в роль Васю. Тот уже обнимал его и цеплялся за руль.

Когда все-таки Авнатокольскому удалось избавиться от назойливого рогатого сукина сына, отъезжая, он видел в зеркало заднего вида, как тот стоит на середине дороги и что-то кричит ему вслед, размахивая руками.