Мама защёлкнула чемодан и надела шляпку.

– Вот, – сказала она, – Николай и Андрюша, слушайте внимательно. Здесь, в левом ящике,лежат запасные ленточки. Нарочно сегодня ходила в магазин, четыре метра купила.

– Четыре метра? – удивился папа. – Милок, зачем же так много? Неужели по метру в каждую косичку?

– Они очень часто теряют. Я же говорю – это запас. Вот, Николай, посмотри сюда. Два метра голубой и два розовой. Розовая – для Вари, а голубая – для Вали. Не перепутайте, пожалуйста.

– Не беспокойся, милок, всё сделаем. Позволь, как, как ты сказала? Для Вали? То есть для Вари?

Мама повторила терпеливо:

– Розовая – для Вари, а для Вали – голубая.

– Да ведь я, мама, знаю, – сказал Андрюша.

– Постой, Андрюшка… – Папа сдвинул брови и повторил несколько раз: – Валя – голубая… Варя-розовая. Ва-л-ля… гол-лу… гол-лубая… Вар-р-ря – р-розовая! Прекрасно! Очень легко запомнить!

– А ну-ка проверим! – сказал Андрюша. – Папа, это кто?

– С голубыми косичками – значит, Валя, – твёрдо ответил папа.

– А это кто? – спросила Валя, показывая на сестрёнку.

– А эта с розовыми косичками – значит, Варя!

– Запомнил! Запомнил! – радостно закричали ребята. – Мама! Наконец-то запомнил!

Дело в том, что Валя и Варя были близнецы и так похожи друг на друга, что различать их без ленточек умела только одна мама. К тому же и платьица и шубки – всё у них было тоже одинаковое.

А папа только недавно вернулся из далёкой северной экспедиции и всё время путал своих доночек. Конечно, он знал, как похожи близнецы, но всё-таки каждый раз, видя их рядом, качал головой и говорил:

– Нет, это удивительно! Ну совсем, совсем одинаковые!

Папа взглянул на часы и снял с вешалки мамино пальто.

– Пожалуйста, не волнуйся, ничего мы не перепутаем, всё сделаем как надо. К тому же ты уезжаешь на две недели только! Если несколько раз мы назовём по ошибке Валю Варей, ничего особенного…

– Николай! – Мама сунула правую руку мимо рукава и сказала огорчённо: – Значит, ты всё, всё забыл! Ведь я же повторяла тебе несколько раз: доктор сказал, чтоб Вале гулять как можно больше, а Варе совсем нельзя и лекарство три раза в день…

– Помню, помню! – виноватым голосом ответил папа. – Вот из этой бутылочки. Не беспокойся, милок.

– Всё сделаем! – докончил Андрюша.

И мама уехала. Это было в субботу. В воскресенье можно было не торопиться вставать, поэтому все проспали. Первыми, впрочем, подскочили близнецы, которым даже и в будни торопиться было решительно некуда. К тому времени, когда папа вышел из ванной, приглаживая мокрые волосы, Варя уже успела потерять левую розовую ленточку.

– Неважно, – сказал папа, – у нас есть большой запас. Сколько отрезать? Полметра хватит? Идите сюда, девочки, я причешу вас.

– Папа, – спросил Андрюша, – а заплести ты сумеешь?

– Надеюсь, что да. Мне приходилось успешно выполнять более сложные задания.

Светлые мягкие волосёнки послушно разделились на пробор.

– Ты не так заплетаешь, папа, – сказал через минуту Андрюша.

– Нет, так.

– Нет, не так. Мама вплетает ленточку вместе с волосами, а ты просто завязал бант на хвостике – и ладно.

– Неважно, – сказал папа, – так даже красивее. Видишь, какие у меня банты большие, а у мамы на банты ничего не остаётся.

– Зато прочнее.

– Вот что, Андрей, довольно критику наводить. Что мама велела? Гулять как можно больше. Пейте молоко, забирай Валюшку и отправляйся. А мы с Варей займёмся уборкой.

После уборки и гуляния папа с Андрюшей готовили обед, мыли посуду и долго отскрёбывали ножами и чистили пригоревшую сковородку. Наконец папа сказал «уф» и лёг на диван с книгой в руках. Однако очень скоро книга захлопнулась сама, папины глаза тоже закрылись сами, и папа заснул. Его разбудили громкие голоса.

– Папа! – кричал Андрюша. – Близнецы потерялись!

Папа вскочил как по сигналу боевой тревоги:

– Кто?.. Где?.. Да вот же они! Ну можно ли, Андрюшка, так пугать человека!

– То есть не потерялись, а перепутались. Мы в прятки играли… И под столами, и под вешалкой – ну и задевались куда-то все четыре ленточки. Я же говорил, что не так заплетаешь!

– Валя! Варя! Подите сюда!

Перед папой стояли две совершенно одинаковые дочки, смотрели на него одинаковыми весёлыми глазами, и даже растрёпаны они были совершенно одинаково.

– Неважно! – засмеялся папа. – У нас ещё три с половиной метра этих ленточек. Я теперь хорошо помню: голубую – Вале, а Варе…

– Эх, папа, папа! Ну а как же ты их теперь различишь – какая которая?

– Да очень просто! Говорить-то ведь они умеют. Большие девочки… Тебя как зовут?

– Вая.

– А тебя?

– Вая.

Картавили близнецы тоже совсем одинаково. Папа задумался:

– Неаккуратно это у нас получается… Как же быть, Андрюшка? Ведь Варе уже пора лекарство принимать, а Вале – гулять как можно больше!

За дверью раздалось знакомое покашливание.

– Дедушка! – радостно крикнули ребята. Дедушка поздоровался со всеми и стал протирать очки:

– Гулять, говорите, нужно? Вот я и пришёл пораньше, чтобы погулять с Валечкой. Я и мамочке обещал.

– Вы пришли как раз вовремя, Константин Петрович! – сказал папа. – Видите ли, у нас… то есть… Ну, короче говоря, близнецы перепутались! – И рассказал дедушке, что произошло.

– Как же это ты так, Николай? – Дедушка с упрёком посмотрел на папу. – Родной, можно сказать, отец, а родных, можно сказать, дочек перепутал.

– Что же делать, Константин Петрович, виноват, конечно! Да ведь когда я уезжал, они совсем чуть-чуточные были. Позвольте, Константин Петрович! А вы-то сами? Родной, можно сказать, дедушка? И родных, можно сказать, внучек… А ну-ка, где Валя? Где Варя? Какая которая?

Дедушка медленно надел очки и посмотрел на внучек:

– Кхм! Кхм!.. Н-да! То-есть… Кхм!.. Кхм!.. Очки у меня слабоваты стали! Не по глазам уже. Вот если бы мне очки посильнее…

Андрюша засмеялся громче всех.

– А уже тебе, Андрей, совсем стыдно, – сказал папа, – и не уезжал никуда, видишь их каждый день…

– Да, да, – поддержал папу дедушка, – без очков, и глаза у тебя молодые, а родных, можно сказать, сестрёнок…

– Что же я-то? – оправдывался Андрюша. – Я ничего. Я их до болезни очень хорошо различал: Варя была потолще. А в больнице они похудели по-разному и стали совсем одинаковые!

Папа решительно подошёл к буфету, взял пузырёк с лекарством.

– А ну-ка, Варя, – сказал он, – иди-ка сюда, пора лекарство пить. Девочки! Кому я давал лекарство сегодня утром?

Валя и Варя переглянулись и ничего не ответили.

– Эх, папа! – зашептал Андрюша. – Разве они скажут? Кому охота лекарство пить? Оно ведь горькое.

– Что же, – сказал папа, – попробуем по-другому. А ну-ка, дочки, кто сейчас пойдёт с дедушкой гулять как можно больше? Валя, иди сюда, я тебе косички заплету и надену шубку.

Он помахал голубыми лентами. Девочки опять посмотрели друг на друга, лица у них стали грустные, но молчали обе.

– В чём дело, Андрюша? – тихо спросил папа. – Почему же теперь не отзывается Валя? Ведь они любят гулять с дедушкой?

– Конечно, любят, – ответил Андрюша. – Потому Валя и молчит. Варя дома остаётся, а Вале её жалко!

– Молодец эта Валя! – одобрительно сказал папа. – Я её уважаю.

– А Варю? – спросил Андрюша. – Знаешь, папа, пожалуй, если бы было наоборот… Варе – гулять, а Вале – пить лекарство… Папа, стой! Дедушка, стой! Я знаю, что нужно делать!

Андрюша подбежал к буфету.

– Вот, – сказал он очень довольный и вынул вазочку, в которой лежал большой пряник. – Один только остался. Как раз то, что нам нужно! Возьми! – протянул он пряник одной из девочек. – Раздели пополам, себе возьми и сестре дай!

Близнецы одинаково заулыбались, тоже очень довольные. Девочка взяла пряник и старательно разломила его.

Разломился пряник, впрочем, не совсем пополам, один кусок оказался заметно больше другого. Этот кусок девочка оставила себе, а тот, что поменьше, протянула сестрёнке.

– Варя! – со смехом закричал Андрюша. – Вот Варя! Вплетай скорее розовую ленточку! Это Варя!

– Ничего не понимаю, – сказал папа.

– Ты видел, папа, она себе больше взяла! Уж если бы Валя делила, было бы точно как в аптеке! А если бы даже неровно разломилось – всё равно она бы себе поменьше оставила, а Варе – побольше. Уж она у нас такая! Дедушка! Иди гулять с Валей! Папа! Давай Варе лекарство!

Андрюша смеялся, близнецы заплакали, дедушка, улыбаясь, ушёл гулять с Валей.

А папа расстроился. Он посадил Варю себе на колени, старательно вплетал розовые ленточки в светлые волосёнки – по-маминому вплетал, чтобы не потерялись, – и грустно приговаривал:

– Эх, дочка, дочка! А я-то думал, что вы у меня совсем-совсем одинаковые!