"Аригато" - читать интересную книгу автора (Кондон Ричард)5 Они решили, что в баре у «Отарди» будет слишком много народу, поэтому встретились для аперитива в баре «Отель-Сплендид». Капитан давно уже не виделся с Брайсоном — с прошлого лета. Тот был в хорошей форме, хотя и старше лет на двадцать Шафрана и Хантингтона. Брайсон слыл меценатом и был женат четыре раза. Он был очень богатым банкиром из Питтсберга и при этом очень удачливым игроком — его состояние позволяло ему играть независимо от суммы выигрыша или проигрыша. Он любил играть по-крупному, но будучи хорошим банкиром, предпочитал делать это не в своей стране — не в Лас-Вегасе и подобных местах — а только во время своего ежегодного шестинедельного отпуска в Европе. Брайсон был высоким, седовласым человеком, он носил очки в тяжелой роговой оправе. Шафран был низкорослым, коренастым блондином с характерным носом и далеко выступающей вперед нижней челюстью — словно у него был полный рот воды. Все были рады встрече, и Брайсон даже выставил на стол бутылку «Дом-Периньон» 1961 года, после чего завладел разговором. — Никсон — дерьмо! — заявил он на вопрос капитана: «Как там у вас?» — Мы скоро скупим эту сраную страну по десять центов за доллар, как в тридцать втором году, если только этого сукина сына переизберут на второй срок. Я — целиком за него! — Я слышал разговоры, — деликатно вмешался Шафран, — что сегодня вечером кто-то будет готовить рыбу в соусе из красного вина. Вы ничего не слыхали? — Я знаю только о том, что будет готовить Хуан Франкохогар, — ответил капитан. — А на кой черт вообще готовить эту вашу рыбу в красном вине? — вмешался Брайсон, — если ваши кухмистеры уже заранее решили, кто там из них лучше всех? — Я не думаю, что это так, — ответил Шафран, — хотя все может быть. — Хотите пари? На тысячу фунтов? За то, что рыбы в красном вине сегодня не будет? — Принято. — Ваши условия? — Вы поставили тысячу фунтов за то, что не будет рыбы в красном вине. — Принято, — Брайсон сделал пометку позолоченным карандашом в своем блокноте. — Пожалуй, пора, джентльмены, — вмешался Шафран, — на этот обед не стоит опаздывать. Они допили вино и поднялись из-за стола. Капитан впервые почувствовал облегчение с тех пор, как Битси обнаружила пропажу Ватто. Им понадобилось минут двадцать, чтобы проехать пятьдесят ярдов до «Отарди», и еще столько же, чтобы пробиться через толпу зевак, репортеров и полицейское оцепление. Французские полицейские делали профессиональную стойку при виде шоколадного «Роллс-Ройса» — в размышлении о том, сколько налогов владелец этой машины должен заплатить в казну, а опытные журналисты взрывались аплодисментами, узрев гонконгские номера, освобождавшие от налогов. Особенно восхищало их то, что верх «Роллс-Ройса» был откинут, а внутри сидели трое необычайно респектабельных джентльменов. Внутри ресторана была масса знакомых — весь Париж, весь Бордо, все Канны и Сент-Мориц. Трое мужчин ежесекундно пожимали руки, целовали в щеку дам, говорили комплименты. Их сопровождал сам Отарди (поскольку капитан Хантингтон был одним из спонсоров этого конкурса). Их провели к изящному столику, сервированному на троих, откуда они могли обозревать весь зал, полный оголодавших леди и джентльменов. — Черт побери, — сказал Брайсон, — я проделал весь этот путь из Питтсбурга в надежде подцепить хоть парочку новых французских шлюх. — Простите, я вас не понял, — сказал Шафран. — Шлюхи все те же. Все знакомые. Капитан раскрыл меню и начал внимательно изучать его. Все было расписано очень лаконично и четко. Между Полем Бокюзом, Колонж-а-Мон-д'Ор и Жан-Пьером Аберленом, Илльхаузерн, значился Хуан Франкохогар, «Марочные вина Хантингтона», Лондон. — Ну, что там? — спросил Брайсон. — Это прямо как сон наяву, — пробормотал капитан. — Наверное, ваш повар — и впрямь толковый парень. — Я уверяю вас, мсье Брайсон… — начал было Шафран, но американец сразу же завел речь о пари. — Франкохогар — великий Мастер! — настаивал Шафран. — Вы тоже так считаете, капитан? Капитан задумчиво улыбался. — Ведь вы же сами говорите об этом уже три года, Джон. — Верно, черт возьми, и его стряпню я узнаю с закрытыми глазами и пробитой башкой на дне угольной шахты. — Сомневаюсь. — Почему? — Едва ли вы сможете узнать, потому что он готовит только одно блюдо из одиннадцати, и все они будут божественны. — Десять к одному? — Восемь к одному. — Нет, десять. Хотя бы девять. — Восемь. — О чем вы спорите, джентльмены? — спросил Шафран. — Я держу пари, что смогу определить, какое из блюд приготовил Франкохогар — ответил Брайсон. — Великолепно! — Тысяча фунтов, — сказал Брайсон, — восемь к одному. — Принято, — ответил капитан, сделав пометку на полях меню. Зал был переполнен. Отарди с озабоченным лицом метался по залу, выхватывая из рук курильщиков сигареты и бросая их в ведерко. Затем он взобрался на стул. — Сейчас окна будут открыты, — провозгласил он, — чтобы этот запах выветрился. Любой, кто закурит прежде, чем подадут коньяк, будет выведен из моего ресторана! — Отарди слез со стула под аплодисменты. В обществе царило возбуждение. Появились официанты, несущие вина. Присутствующие в который раз обратили свои взоры к меню, хотя знали его наизусть. Там значилось: «Дом-Периньон», розовое, 1959 «Пулиньи-Бланш», 1961 «Шато-Каньон», 1955 «Татинжер», 1964 Коньяк «Пеллисон», 1929 Ликер «Чин-Чин». — Кажется, я выиграл тысячу фунтов, капитан? — спросил Брайсон, стараясь не улыбаться. — В самом деле? — Никакой рыбы в красном вине в меню нет. — Да, вы правы, Джон. Но вы только посмотрите в меню! Все очень элегантно и рафинировано, но слишком различается по вкусу. Неужели это меню составил Отарди? Все трое уставились в меню. Великий Отарди составил его, как Бетховен — партитуру оперы. — Белужья икра, — по-моему, лучше пошла бы стерляжья, — заметил Шафран. — Дьеппская камбала в горчичном соусе! Седло барашка в остром луковом соусе — он великолепно сочетается с нежным мясом, оттеняя его достоинства! — Рис по-гасконски и курже-а-гратэн — просто и изящно, — заметил капитан. Затем — глоток «Дом-Периньон», чтобы прочистить горло перед десертом: засахаренные фрукты, птифуры. Брайсон проиграл пари, назвав седло барашка блюдом, которое приготовил Хуан. Это была ошибка. Хуан приготовил рыбу. — Кто бы мог вообразить, что баск будет готовить рыбу? — сокрушался Брайсон. Капитан заработал еще тысячу фунтов, усомнившись, что «Дом-Периньон» и вправду 1959 года. Отарди признался, что, уже после того, как меню было отпечатано, фирма смогла поставить только вино 1961 года. — Разницу, конечно, мог заметить любой, — добавил он, — но вы были первым. Затем капитан выиграл две тысячи фунтов у Брайсона, который заявил, что ликер «Чин-Чин» — это смесь абрикосовой настойки с арманьяком. Он даже вроде пробовал такой во французском посольстве в 1934 году, когда этот сукин сын Рузвельт сидел в Белом Доме. Когда обед завершился, капитан почувствовал облегчение, стараясь не думать о том, чего хотят от него Битси и ее родственники. Капитана и Хуана Франкохогара снимали для телевидения и первых полос «Ле Монд», «Фигаро» и «Франс Суар». Капитан на своем безупречном французском произнес речь: — Как сказал ваш великий президент Помпиду в 1971 году, французы — самая счастливая нация в мире. Правда, президент сказал это по поводу визитов в вашу страну китайского и советского лидеров. Но я заявляю: Франция — великая страна именно благодаря своему искусству, которое было продемонстрировано сегодня вечером! После этого они уехали в казино в Аркансон, в сорока милях западнее, где капитан проиграл тридцать две тысячи фунтов — сумму, которой у него не было. Он взмок — любая собака убежала бы от него, потому что собаки тонко чувствуют адреналин. От капитана пахло даже не адреналином, а отчаянием. Но он, стараясь не подавать виду, поднялся со своего места, небрежно протянул крупье пятьсот франков и вышел. Он благоразумно прошел через зал с рулеткой, где шла крупная игра, и подошел к закутку, в которой играли в кости. Народу там не было — сезон еще не начался. Капитан опустился в кресло и закрыл лицо руками. Не открывая глаз, он услышал, что в кресло напротив кто-то сел. Это был Джон Брайсон. — Как самочувствие, капитан? — Голова разболелась. — Еще бы, при таком проигрыше! — Да, конечно. Извините, Джон. Мне нужно принять пару таблеток аспирина, — он не трогался с места, ожидая, что Брайсон встанет и уйдет. — Как насчет партии в кости? — спросил Брайсон. — Нет, спасибо, Джон. Мне сегодня не везет. Это было известно Брайсону, потому что он выиграл большую часть денег у капитана. — Послушайте, — сказал американец, — я не предлагаю вам играть на деньги. — А на что еще можно играть? — Не хотели бы вы сыграть на вашего повара? — Моего повара? — оскорбился капитан. — Он чертовски хороший повар, кэп! — Но это же дикость — играть на человека! — Может, у вас там, в Англии, это и дикость, а у нас, в Штатах — нормальное дело, — Брайсон достал бумажник, в котором уместилась бы дюжина гамбургеров. Отсчитав несколько банкнот, он бросил их на игорный стол, — давайте представим это так: я даю вам кредит в две тысячи фунтов под залог вашего повара. — Две тысячи? Он мой друг! — Но ведь у вас с ним контракт? Капитан кивнул. Затем он уставился на деньги, которые, в случае удачи, могли помочь ему избежать скандала с Битси и ее семейством. Подошел Шафран. — Все в порядке, Колин? — спросил он. — Да, спасибо. Но я боюсь, что проиграл слишком много, и казино обратится в банк раньше, чем вы получите деньги по чеку, который я вам дал сегодня. — Я аннулирую заказ, Колин. — Спасибо. — Так как насчет игры, капитан? — не отставал Брайсон. — То, что вы предлагаете — невозможно. Я готов поставить за пятьдесят тысяч фунтов дом на Фарм-стрит. — На кой черт мне еще один дом? — Честно говоря, Джон, я не думаю, что вам удастся выиграть. Капитан никогда не начинал игру без этой ритуальной фразы. — А вот сейчас и посмотрим, — усмехнулся Брайсон, встряхивая стаканчик с костями. |
||
|