"Дочь Ночи" - читать интересную книгу автора (Аслаева Асия Ильдаровна)

Глава 2. Вперед, с песней.

До Серого Перевала мы добрались уже на следующий день. Ямик мне говорил по пути, что намерен присоединиться к наемникам, а там уже до Озёр и Зелень Града. Наемникам-то хоть платят, а у него на шее еще я, неблагодарная, т.е. лишний рот. Деньги нужны.

Сказать, что мне за этот день похорошело, значит сказать истинную правду. Утром тело уже более менее повиновалось, мелкие болячки зажили, да и в голове прояснилось - не лезли всякие идиотские мысли. О нет, о своем решении я еще не пожалела. Это солнышко на меня так положительно действует.

На Перевале мы долго искали двор с наемниками, чтобы была возможность присоединиться к ним. Такие, которые нас устраивали, нашлись совсем не скоро, к тому времени я сильно устала, и сидела в седле, свесив язык на плечо. Лицо мое, да и все тело, пришлось закрыть плащом Ямика, который он пожертвовал, только голые пятки и выглядывали. Дабы народ не пугать. Если кто-то пытался заглянуть мне в лицо, я старательно уворачивалась. Одному, чересчур назойливому мальчишке показала свою физиономию, так он так драпанул…Хе-хе.

Я совсем не слышала, о чем говорит Ямик со своим потенциальными работодателями, мне приходилось оставаться снаружи, якобы сторожить коня. Но и тут не понятно, кто кого сторожит, наверно все-таки конь меня, поскольку я была готова вывалиться из седла в ближайшем будущем. А я и не вслушивалась особо, но когда так орут, вольно невольно заслушаешься:

– Да на кой черт мне твоя инвалидка, - взвыл громкий хриплый голос, - я тебя испробовал, ты мне по всем параметрам подходишь, беру я тебя в отряд, даже снаряжение дам. Токо девка мне твоя не нужна. Лишний рот, - голос, шедший из ближайшей корчмы, плавно переходил в визг, - лишние расходы, она, небось, даже портянки штопать не умеет…

Ух ты, как загнул… Я медленно скатываюсь с седла, и стараясь ступать как можно аккуратнее начинаю ковылять в сторону корчмы. Голос делает небольшую паузу - набирает в легкие воздуха, для продолжения пылкого монолога, и, наверное, тут в дело вступил Ямик, объясняет, уговаривает. Ну, наниматель, держись.

Приоткрыв дверь корчмы ровно на столько, чтобы проскользнуть во внутрь, я зашла, спина машинально распрямляется, ноги сами собой начинают ступать тише, бесшумнее. Быстро, мельком оглядев помещение, улавливаю то, что мне нужно. Цель номер один: короткий кинжал, лежащий под рукой у пьяного в стельку мужика, его я аккуратно освобождаю… Цель номер два: выхватываю глазами Ямика с работодателем, прикидываю расстояние, машинально взвешиваю кинжал, отмечаю, что балансировка неважная и… кинжал, только что отнятый мною у бедного человека, вонзается в дерево прямо над головой работодателя. Сколько мату было… Я чуть не оглохла. Медленно, стараясь не хромать на левую ногу, волочусь к Ямику, который смотрит на меня огромными, злыми глазами, разве что не шипит. Вместо шипения - тайком показанный кулак.

– Дядечка, возьмите убогую инвалидку в отряд, я вам портянки стирать буду. - Насмешливо проворчала я. - А еще я умею на клинках драться, ножи метать и из лука стрелять, - Уже говорю на полном серьезе. - Дайте только ранам зажить. - Последние слова я говорила сквозь зубы, чувствуя предательскую боль по всему телу. Глянув на Ямика, я увидела, как он делает стремительный шаг ко мне, и цепко хватает за левое плечо, не давая упасть.

– Ладно, - уговорился дядька, - вы оба в отряде, - потом резкий злобный взгляд с его стороны на мою скромную особу, - еще раз нечто подобное сделаешь, руки оторву…

– Не ты первый, не ты и последний. - Пробормотала я, криво ухмыляясь. Жаль, зеркала нет, наверно, это очень эффектно смотрится, моя перекошенная рожа, спутанная рыжая шевелюра, шрамы, поломанный нос, и капюшон, прикрывающий все это чудо.

Разворачиваемся, Ямик буквально вытаскивает меня из корчмы, и тут до меня доходит его бормотание,

– Я бы тоже, за такие фокусы…

Хочу повториться что, многие пытались, уже открыла рот, для того, чтобы высказаться, но земля стремительно ускользает из-под ног. Ну вот, опять.

У меня есть старая привычка, проснувшись не сразу открывать глаза, а сначала прислушиваться и соображать, где я нахожусь. Причём, со временем эта привычка развилась на столько, что при пробуждении, даже не сбивалось дыхание. Так что, если я не хочу давать знать окружающим что я не сплю, то они даже не узнают об этом. Вот и сейчас, на полном автомате, сработала эта нужная привычка. Я сообразила, что лежу на постели, не то, чтобы слишком мягкой, но и не жесткой. Воздух свежий, ветерок подувает, делаем выводы: ставни распахнуты. Недалеко слышно равномерное шорканье тряпочки о меч. Слишком знакомый звук, чтобы не узнать; сама много раз чистила свои клинки.

Естественно, это Ямик, сидит и драит свой двуручный меч. Я открыла глаза. Он никак не отреагировал, просто ухо чуть дернулось, направляясь на звук, в мою сторону.

– Долго я на этот раз? - спросила я, медленно принимая сидячее положение.

– Прилично. Уже ночь. - Он поднял голову и посмотрел на меня. Чересчур внимательно. - Ты кто?

– Что? - не поняла я. - Ну, вроде, живое существо, руки-ноги, голова… Ну и так далее.

– А по конкретнее? - Ох, зря он спрашивает, не отвечу ведь.

– А куда конкретнее-то? - удивилась я.

– С того дня, как мы вылезли из подземелья, раны на тебе заживают слишком быстро. Быстро для человека, - поправился Ямик. - У тебя даже рука начала кожей обрастать. Можно сравнить это со скоростью регенерации оборотней и вампиров. За четверо суток человек бы не смог нарастить, хоть и тонкий, слой кожи.

Я кивнула, подтверждая его слова.

– Я оборотень. - Почти правда. Я не стандартный оборотень, если быть точной, но ему-то я это не скажу.

– Истинный? - со знанием дела спрашивает он.

– Естественно. - Истинного и проклятого оборотня отличает то, что истинный может контролировать превращение и сохранять разум во второй ипостаси, на него не находит безумие. Проклятый же превращается, в большинстве случаев только в полнолуние, объединяет их только голод. Лангор Ла нельзя считать оборотнем, если сравнивать их по голоду. Лангоры никогда не испытывают ни жажды крови ни голода.

– Насколько я знаю, раны заживают значительно быстрее в зверином облике. Почему не перекидываешься?

– Спина болит. - Я болезненно поморщилась, - Боюсь, если начну превращаться, только хуже станет. Позвонки не выдержат.

– Сильно болит? - сочувственно спросил Ямик.

– Прилично. - Я отвернулась. - Можно я еще посплю?

– Ага…

Проснулась я от тычка под ребра. Больно же… Машинально крутанувшись, я крепко схватила тыкавшего за руку и вывернула. Точнее попыталась это сделать, так как рука, едва я ее коснулась, моментально исчезла восвояси. Была, а теперь не стало. Я с восторгом ахнула, и моментально раскрыла глаза. Ямик стоял возле окошка, посматривая то на меня, то на улицу. Ну да, я тут не причем, я просто мимо проходил. Быстёр, это же надо, за такое короткое время, увернуться от моих хватких лап и очутиться у окна. Уважаю, была бы возможность, поучилась бы у него чему нибудь.

– Одевайся давай, я тебя внизу подожду.

– Куда? - С сомнением спросила я.

– На рынок. У тебя одежды никакой, оружия нет, босиком ходить тоже не дело. А Гарилл, - то бишь наш работодатель, - из запасных лошадку обещал дать. - Объяснил Ямик. Понятно, предстоит длинная пробежка по многочисленным рядам ярмарки.

– У тебя что, денег много? - непонимающе спросила я. - Тебе их тратить некуда? А мне и так хорошо, главное удобно.

– А мне не удобно. - Буркнул Ямик, недовольно косясь на меня.

– Да ну? - Нахально спросила я.

– Купим все необходимое. Потом отдашь деньги. С первой подачи. - Он стремительно развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты, попросив особо не задерживаться.

Я бодро вскочила с кровати и быстро отыскала драпировку, которую старательно выдавала за юбку. Мимоходом осмотрев раны, я удостоверилась, что Ямик ворчал насчет скорости моего восстановления вовсе не зря: вывихнутый сустав ноги уже был вполне рабочим, многочисленные порезы затянулись, оставляя после себя светлые полоски. Язвы тоже не подвели, зажили вполне сносно. Я с энтузиазмом потрогала спину, все еще надеясь на ее благополучное заживление, ан нет, болела, да причем прилично. Оторвать бы голову магу, который зачаровывал… Следующей осмотру подверглась замотанная бинтами рука. Ну, вроде тоже ничего, вроде заживает. Надо будет размотать бинты. Но есть одна маленькая проблема.

У каждого боевого лангора на пальцах есть татуировки. Обычно татуировки обозначают титулы и звания. По возрастанию, татуировка на одном пальце, пятая ступень развития, все пять пальцев обвитые кольцами, первая - самая высшая ступень. Обычно это знак Мастера, Повелителей и просто Лангора, который обращается с оружием на ура. Простите мне мою скромность, но все мои пять пальцев на моей правой руке были обвиты тонким коричневым узором. Вот так. Я не думаю, что каждому живому существу на этой земле дано понять знаки Лангора, но осторожность никогда не мешала. Раньше, до всей этой истории, я скрывала все эти знаки под простой перчаткой. А теперь ее не было, соответственно, пытаться скрыть пальцы бессмысленно.

За окошком было довольно жарко, я совсем не хотела одевать длинный серо-зеленый плащ Ямика, но, взглянув в ковшик с водой и узрев там свое отражение, я натянула капюшон на самый нос. Подумаешь, короткие рыжие волосы стоят дыбом, левая бровь рассечена, а на щеке, возле самого уха, длинный шрам, уходящий куда-то на шею. Нос был сломан в двух местах, но организм не тратил времени зря, так что все постепенно восстанавливалось. Все идет своим ходом, через некоторое время на лице не останется шрамов, но сейчас я похожа на пугало, старательно изрезанное ножичком. Я, вроде, готова. Что ж, ноги в руки, барабан на шею и вперед на торговые ряды, на рынок.

Ямик терпеливо дожидался меня во дворе, возле своего коня, которого, по ходу дела, кликали Уроном. Подсадив меня на Урона, Ямик схватил поводья и вывел коня со двора.

Сказать, что я не люблю длинные ряды ярмарки, наглых чудаков, пытающихся сбыть свой товар и многочисленных людей шастающих по ней, значит, ничего не сказать. Я не знаю, откуда пошла моя нелюбовь к местам скопления людей, а всевозможные ярмарки и рынки, несомненно, к ним относились. Вот и сейчас, хоть и верхом на коне, проходя сквозь ряды, я скрипела зубами. Поначалу, я даже не смотрела, что там покупает Ямик. Сапоги, рубашку и штаны мне он купил без всякого моего участия. Я просто кивала головой, не обращая никакого внимания на покрой и цвет этих тряпок. Зато когда дело дошло до оружия, я оживилась и даже сползла с коня.

… - Ну что за хлам… - сердито ворчала я себе под нос, копаясь во всевозможном оружии. Вот уже какая лавка, но ничего подходящего не наблюдалось. Мечи, секиры, саи и клинки, разукрашенные камушками, меня совсем не привлекали, те, которые нравились, были слишком дорогими, а на дешевое холодное оружие нельзя было смотреть без содрогания. Я перебирала все это острое железо, уже без всякой надежды, просто рассматривая их.

На последней лавке в оружейном ряду я призадумалась: может, что-нибудь под прилавком завалялось.

– Что еще есть? - Спросила я торговца.

– Ничего.

– Прямо-таки ничего? - С недоверием глянула на него.

– Нуу… - Замялся торговец. - Есть тут парочка с браком. Ни на что не годны. Не думаю, что девушку заинтересует…

– Девушку заинтересует. - Буркнула я, нетерпеливо притаптывая ногой, - выкладывай.

И он выложил. Никчемные клинки из гномий стали. Ничего примечательного, только клеймо на боку, да парочка сильных зазубрин на лезвиях. Явно не лучший экземпляр.

– Еще чего? - С надеждой спросила я.

Он опять полез под прилавок. Звякнула сталь об сталь, я почувствовала, как больно защемило сердце. Так звенят только они. Еще до того, как он развернул тряпку, в которую были завернуты клинки, я заявила:

– Я беру их.

Торговец посмотрел на меня, как на умалишенную; еще бы, даже не видела клинки, уже берет. Так не поступает никто. Кроме меня, конечно.

– Серебряный. - С уверенностью сказала я, зная, что истинная цена их гораздо больше. Раз этак в сорок.

– Но ты даже не посмотрела. - С возмущением сказал он, пытаясь развернуть туго намотанную тряпку. - Как ты можешь назначать цену. - Продолжал он спорить. - Поверь, девочка, у меня на прилавке есть экземпляры гораздо лучше, чем эти.

– Я даю два серебряных за эти клинки. - Выговаривая чуть ли не по слогам, произнесла я. Ладно, так уж и быть, еще один прибавила…

– Ну, давай. - Обиженно заявил торговец, протягивая мне руку, а потом и клинки, все еще замотанные в тряпку.

Я уверенно сунула клинки под мышку и полезла на Урона. Ямик схватил за поводья коня, и мы пошли назад, на постоялый двор. Несмотря на отсутствующий вид там, возле прилавка, по дороге он начал ворчать.

– Ты не посмотрела. Там были клинки получше.

– Лучше чего?

Ответа я не дождалась, но предчувствовала, что сейчас последует длинная тирада, посвященная моей небрежности. Я быстро нагнулась, надеясь пересечь все эти ворчания еще в зародыше, и сунула клинки в руки Ямику.

– Разверни.

Отпустив поводья, он начал разворачивать тряпку. У него в руках лежали два клинка из темной стали без бликов. Обоюдоострые тонкие клинки, с практически отсутствующей гардой, сделанные явно знатоком своего дела, мастером. Один клинок, длиннее на четыре пальца, на нем были две зазубрины, на другом всего одна, черенки обоих перемотаны простыми полосками кожи. С ними обращались явно не лучшим образом, и они затупились. У меня аж слезы на глаза навернулись. Что за сволочи, такие клинки испортить. В общем, все выглядело не самым лучшим образом… Хотя, если приглядеться, не так уж все и запущено, рукоять можно перемотать, очистить их, отнести к мастеру, вновь сделать заточку. Но главное, они у меня.

– Почему ты купила именно их? - спросил Ямик, и я очнулась от созерцания клинков.

– Потому, что это мои клинки. - Сказала я и, нагнувшись, отобрала их у Ямика. Вот, теперь они снова в моих руках. Я привычно крутанула левый, тот, что был короче, он сделал плавную дугу и остановился перед моим носом. Я еще раз осмотрела лезвие и гарду, почесала нос о привычную зазубрину на середине клинка. - Заточить бы надо… - Заявила я Ямику.

– Это твои клинки? - переспросил он.

– Да, это мои клинки…

Я сидела во дворе, прямо на земле, уже в который раз рассматривая вновь приобретенные клинки. Все такое привычное. Вот на правом клинке две зазубрины, у лангоров считается, что если на лезвии есть отметины, значит, хозяин клинков успел встретиться с лучшим по качеству оружием. Так оно и было. Самая первая зазубрина, была сделана моей матерью. Маму, и ее мощный, обоюдоострый, длинный меч с широкой рукоятью я очень уважала. Она была моим первым Учителем. Мама, чей род всегда принадлежал боевым лангорам, никогда не выпускала из рук меча, насколько я знаю, она даже спала и купалась с ним. Жестоким она была учителем, абсолютно безжалостным, могла гонять по полю в течение дня, не давая никакой передышки. Зазубрину мой клинок получил практически сразу, после начала своего существования, мама была весьма зла, просто-напросто взяла вместо тренировочного меча настоящий. Тогда я очень сильно расстроилась. Теперь понимаю, мама злилась абсолютно заслужено.

Вторая зазубрина на клинке принадлежала Мастеру Клинка, сильному лангору Денракку. Все лангоры в Боевой школе проходили через него, на моей памяти, никто так и не смог победить его. Денракк до сих пор жив, и представляю, как он гоняет нынешнее поколение… Да, мне смешно. Но это только сейчас. Раньше, я бесилась, что едва начинался поединок с Мастером Денракком, мои клинки моментально вылетали из моих неуклюжих рук. Теперь я благодарю его, за все знания, которые он дал мне. Последний раз, когда мы сходились с ним в поединке, я продержалась где-то около десяти минут. Это прилично для поединка такого класса. Теперь, я наверное продержалась бы еще на две-три минуты больше. Кстати, именно с его помощью я получила первую ступень боевого лангора.

Бесшумные шаги за моей спиной. Человеку, да и любому другому существу не полагается слышать их. Я тоже не слышу, я лишь догадываюсь о его присутствии. Секунда, тело уже в полном боевом состоянии, оно готово к равному бою. Сзади меня есть достойный противник, который заслуживает равного боя. Пробного. Раскрываю глаза, плавно поднимаюсь на ноги и разворачиваюсь. Ямик. Встречаюсь с ним взглядом. Зову его провести поединок, при этом, не произнеся ни слова. Странно, но он понимает меня без слов. Его рука скользит за спину, двуручный меч легко выходит из ножен. Чувствую, что время привычно замедляется, исчезают звуки, улетучиваются из головы все ненужные мысли, дыхание становиться ровным. Приглашающим жестом поднимаю клинки. Тело расслабляется и мгновенно сосредотачивается вновь. И тут начинается.

Его движения, даже для меня, привычной к высокой скорости ведения боя, слишком смазаны. Я угадываю его движения и блокирую выпады левым клинком, но его стремительность берет свое. Я стою на месте, он даже не дает мне сдвинуться, путая своей скоростью перемещения. Понимаю, что если не начать нападать самой, он меня просто утомит. Правая рука слегка напрягается, и готовит к атаке клинок, два быстрых вращения на месте, вполне успешная попытка сбить его с толку, затем резкий порыв и… я плавно выныриваю у него за спиной.

Он оборачивается прежде, чем мой клинок досягает его, я понимаю, что атака не удалась, вскидываю левый клинок, ловлю его меч. Правый в то время уходит обманным движением в бок, но сразу же возвращается на заранее продуманную траекторию, я вовремя останавливаю клинок, т.к. в том месте, куда я направляла удар, никого нет. Смещаюсь чуть вбок, открывая обзор на Ямика, перехватываю двумя клинками летящий на меня меч. Весьма успешно. Приседаю, пытаясь увести за собой в низ его меч, при присеве правая нога поддается вперед с намерением ударить его, но ловит пустоту. Чувствую, как сбоку меня вновь пытается атаковать Ямик. Его локоть, направленный мне в грудь, легонько касается одежды, но я ухожу, уже понимая, что этот поединок я проиграла. Стремительный порыв, я уже довольно далеко от Ямика, он разворачивается, но я уже втыкаю оба клинка в землю, показывая, что поединок закончен.

Уважительно киваю застывшему в двух шагах от меня Ямику. Получаю в ответ легкий поклон. В поклоне чувствуется уважение.

Не буду оправдываться, что бой велся в неравных условиях, молчу о том, что мышцы наливаются болью, а спину ломит от сильной нагрузки. Я поражена. А это я умею признавать.

Рассеяно обвожу взглядом все вокруг. Во дворе, когда мы начинали поединок, практически не было людей, их количество не уменьшилось, но абсолютное равнодушием на их лицах сменилось еще не прошедшим изумлением. С удивлением осознаю, что наш бой длился слишком мало, секунд сорок, не больше. Нахожу взглядом Ямика, подмечая на его лице легкую улыбку, вновь киваю ему, словно спрашивая разрешения. Но не дожидаясь ответа выдираю клинки из земли и сажусь тут же, на землю. Поднимаю руки, накидываю соскользнувший во время боя капюшон, и с удивлением осознаю, что они дрожат. Ужас… Такого не было уже лет тридцать, как я смогла допустить такое расслабление? Теперь, когда бой прошел, я тщательно анализирую свое поведение. Выискиваю малейшие ошибки в своих движениях, и вспоминаю каждую атаку Ямика.

Что я делала? Я медленно открываю глаза и обвожу весь двор внимательным взглядом. Найдя начальное место, я вспоминала первый замах Ямика. Меч скользил вбок, целясь в мои незащищенные ребра. Быстрое отточенное движение, мой левый клинок, привычно блокировал удар, практически сразу, без всякой заминки я безупречным движением поднимала его меч. Что дальше? Ямик слегка смешался, уводя свой меч… он… он ведь мог сделать это раньше, на долю секунды раньше, и при этом мог бы закончит этот поединок на второй секунде. Я поняла. Мне хотелось закричать, потому, что он меня обманул, дал подумать, что я могу продолжать поединок. Не может быть, чтобы меня, боевого лангора первого уровня можно было обвести вокруг пальца. Именно эта мысль заставляет меня продолжить анализировать схватку. Навспоминалась. Я поняла, что я сделала неправильно. У меня был шанс достать его, всего один шанс, пусть заметный только после повтора, я его не использовала. Но это уже ошибка, пусть и не заметная, но моя, а раз моя, значит катастрофическая. В настоящем бою такая мелкая ошибка могла стоить мне жизни.

Я вздыхаю, и медленно, морщась от боли в напряженных мышцах, встаю с земли. Пряча клинки за полы плаща, чуть покачивающейся походкой, я побрела в дом. Все-таки, надо бы заточить клиночки, да и почистить. Вышагивая по лестнице, я пыталась сделать себе хоть какой-то план на этот вечер. Значит так, перемотать рукояти клинков, пересмотреть одежду, которую мы приобрели сегодня на рынке, размотать правую руку, сшить из куска полотна перчатку, которая прикрывала бы татуировку, ну и попробовать вколотить в Ямика настойчивую мысль о том, что завтра надо бы сходить к мастеру и заточить клинки. Выполнимая программа? Вполне, с энтузиазмом ворчит мудрый внутренний голос…

Так что, в комнату я буквально влетела, забыв о бедном, болящем теле, а на моей физиономии появилось некое предвкушение буйной ночи по соседству с иголкой и ниткой. Следует ли говорить, что я ненавижу шить? Хе-хе…Так почему, спрашивается я такая довольная? Я говорила, что собираюсь высказать Ямику, все, что о нем думаю?

Так, вот, я влетела в косяк, подхваченная азартом, моментально напоровшись на Ямика, который увлеченно жевал что-то… А меня не позвал. Я с шумом втянула в себя воздух, и меня понесло:

– О, привет! Давно не виделись. Че кушаем? - бесцеремонно заглядываю ему чуть ли не в рот. - О, яблочко! Бери, Юна, угощайся, спасибо, Ямик, благодарна тебе, не дал мне умереть от голодной смерти, - плюхаюсь на подлокотник кресла, на котором сидит Ямик, и начинаю хрустеть последним яблоком. Предпоследнее жует Ямик. Он проводил завистливым взглядом стремительно сокращающееся в объемах яблоко и отвернулся. Я резко переключилась на интересующую меня тему. - Ямик, а ты почему не закончил поединок в первую же секунду? - Я метнула на него быстрый взгляд, уловив, что он едва не поперхнулся яблоком.

– Ты это о чем, солнышко? - Я едва не прыскаю со смеху, назвать меня 'солнышком', ужас, да и только. Хихикнув, я припоминаю вопрос, и все еще не прекращая жевать яблоко при этом, мерзко хихикая, начинаю быстро жестикулировать свободной рукой. Встретив недоумение на лице Ямика, я запихнула в рот оставшееся от яблока, тщательно пережевав, наконец, делаю серьезную мину.

– Я имею ввиду, что во время боя ты мог закончить его гораздо раньше. Вопрос на засыпку, почему ты разрешил мне подумать, что мы с тобой до некоторого время дрались на равных? - Я смотрела на него абсолютно серьезно, впиваясь в его глаза взглядом.

Мало кто выдерживает мой взгляд, представьте себе два темно-синих пятна на лице, глаза, практически без белков. Смотреть в такие глаза слегка жутковато, если честно. Но он молчал и взгляда не отводил. Если честно, у него самого взгляд страшноватый… Кто бы говорил…

– Я не человек. - спокойно и уверенно сказала я, и чуть поддалась вперед. Я повела плечами, расслабила мышцы, и повторила - Я человек лишь на четверть. А ты человек даже меньше, чем я. Меньше. - Я повторила слова еще несколько раз, на этот раз, уже про себя. Внимательно наблюдая за Ямиком, готовлюсь к атаке. Он встал с кресла, в его движениях отчетливо просматривается пластика воина. Такая же пластика у Учителя Денракка, только в Ямике чувствуется молодость, а учителю уже девятьсот с лишним лет… Нога самостоятельно скользнула назад, я с ужасом поняла, что плавно перетекаю в боевую стойку, для боя, который в данный момент не возможно выиграть. Смотря, как Ямик ногой отодвигает вбок чуть вещи, лежащие на полу, я почувствовала страх, медленной волной подымающийся к груди. Я знаю, что если сейчас выпрямиться, и спокойно улыбнуться, то никакого боя не будет, Ямик просто сядет обратно в кресло, и конфликт исчезнет. Но понимаю, что я хочу этого поединка. Опустив голову, сосредотачиваюсь и отпускаю все не нужные мысли. Я готова к одному из сложнейших поединков в моей жизни, поединку для меня, для того, чтобы поверить в себя. Я готова, повторяю. Готова.

Нападать я всегда умела лучше, чем защищаться. Нападаю первая. Спокойно фиксирую то, что Ямик тоже отказывается стоять на месте, идя навстречу мне. Делаю резкий разворот ногой, уже понимая, что вместо солнечного сплетения, удар придется на тщательно выстроенный блок. Не прекращая удара ногой, слегка поворачиваю тело так, что можно вскинуть руку, ребро кисти которой предположительно найдет нос соперника. Ямик напрягается, понимая подвох, его голова плавно уходит с траектории удара, руки принимают на поставленный блок мою ногу. Резко сворачиваю ногу, стараясь не дать ему возможности сцапать ее, и поэтому одна его рука просто хватает пустоту, а вторая, проделав замысловатый крюк, пытается нажать на болевую точку на моем локте. Приседаю, следя одновременно за тем, чтобы не словить его колено, оказавшееся довольно близко от моего лица, и за его рукой, которая устремилась к моему затылку. Взвиваюсь, как пружина, успевая в самый последний момент приседания сделать безуспешную вертушку, и тут же ухожу от его руки, чувствуя, что он все-таки задел меня, пусть не сильно, но задел. Понимая, что настала его очередь наступать, ухожу в глухую оборону.

Локти удобно прижаты к ребрам, колени слегка пружинят, готовые уйти от любого удара. Ямик едва заметным движением огибает меня по широкой дуге, оказывается у меня за спиной, но правда, это уже не спина а мой бок, но он смещается еще немного, ловко делает подсечку, заставляя меня слегка подпрыгнуть. Он ловит мою, взметнувшуюся было в воздух руку, ловкий разворот, но я тут же принимаю нужный ракурс, бью его в колено, он слегка отвлекается, выстраивает блок, хватка на моей руке слабеет, я бью еще раз, в его руку, и теперь уже просто выскальзываю из захвата. Резко отскакиваю назад, давая прийти себе в норму и выигрывая несколько мгновений.

Ямик уверенным прыжком преодолевает разделявшее нас расстояние, протягивает руку в прыжке, я пытаюсь увернуться, но тут же натыкаюсь на его вторую руку. Понимаю, если присяду, он меня просто подмянет под собой, блокаду из его рук просто так не порвешь, поэтому я взвиваюсь вверх. Резкий прыжок, я в воздухе, и я не понимаю, почему он все еще летит на меня. Столкновение неизбежно. Пытаюсь оттолкнуться от него, уже отчетливо соображая, что бой опять проигран. Ямик просто свалил нас обоих на пол. Точнее, повалил он только меня, а сам, плавно приземлился. Почему-то на меня. Я чувствую, как спина, от прикосновения с полом, заходиться острой болью. Какой же позор. Ну здравствуй, бездна, давно не виделись.

Тишина. Не веря ей, я прислушалась еще раз. Тихое, едва различимое дыхание. Не мое. Чужое, Ямика. Первая мысль, появившаяся в моей пустой голове: уйти. Если я уйду, я сделаю правильно. Я сделаю единственный правильный поступок, за последние три дня. Не издавая ни звука, я выскользнула из-под одеяла, понимая, что малейший шорох разбудит Ямика. Медленно, стараясь шагать как можно тише, я начала искать одежду.

– Ты куда-то собралась? - Спросил со своей скамейки Ямик.

– Нет. - Спокойно ответила я, немного смущаясь, по поводу того, что на мне нет одежды.

– Ты лучше поспи, завтра выдвигаемся с отрядом. - Он говорил безразлично и медленно, будто боялся, что я его не пойму.

– Я кушать хочу. - Начала оправдываться я, быстро рыская глазами по комнате в поисках еды. Одеться мне в голову больше не приходило. Кушать! Хочу кушать! Нет, все таки не пошла мне на пользу трехмесячная голодовка.

– Я собрал сумки. Там, возле кресла, в левой, есть яблоки. - Он кивнул в сторону кресла. - Я посплю, завтра вставать рано.

– Угу. - Я кивнула и стремительно направилась к обещанным яблокам. Быстро съев две штуки я уже хотела было пойти спать тоже, но остановилась, подошла к Ямику, который, завернувшись в плащ, спал на скамье. Или мне казалось, что спал.

– Ямик… - тихо позвала я, приседая на корточки перед ним.

– Чего? - недовольно пробормотал он, чуть приоткрывая глаза, - ты не наелась?

– Ямик… Прости меня. - Я отпустила глаза, стараясь не смотреть на него, я просто не могла смотреть ему в глаза.

Ноль реакции. Он даже дышать перестал.

– Ямик… Прости, меня, я поступила очень глупо. - Я мельком взглянула на него, но тут же встретилась с его глазами, и просто не смогла отпустить взгляд. Его глаза, с абсолютно белой радужной оболочкой, и слишком контрастными черными зрачками. Я отчаянно трусила, крепясь из последних сил, чтобы не вскочить и не зарыться под одеяло, убегая от этих глаз.

– Зачем ты полезла-то? Ты ведь понимала, что шансов никаких. - Он вздохнул. - Когда выздоровеешь, проведем полноценный поединок, а сейчас не надо пытаться.

Я кивнула ему, и с облегчением спросила еще раз:

– Прости, ладно?

– Ага, - проворчал он, отворачиваясь от меня и закутываясь в свой плащ.

Верите, нет, мне стало очень легко на душе. Я, улыбаясь самой себе, плюхнулась на кровать, и поняла, что на данный момент Ямик мой единственный друг, на которого я могу рассчитывать.

Я расслабилась, и, несмотря на то, что спать не хотелось вообще, спокойно заснула. И увидела Сон. Значит, зря я уснула.

Я стояла в огромном предбаннике Немого Замка, а напротив меня стоял громила, разряженный в одежду охраны.

– По какому поводу просишь аудиенции у Князя Мудрого Иорра?

Я усмехнулась. Это мой брат-то, мудрый Иорр? Несмотря на прущий смех, я собралась и ответила настолько вежливо, насколько могла.

– Я, Юноран Ла Вельхор Фарот, желаю увидеться с величайшим из правителей, Князем Иорром, по причине нашего близкого кровного родства. И, если вы позволите мне предстать перед его ясными очами, я буду рада приветствовать моего многоуважаемого сводного брата. - Вежливо склонив голову, стараюсь не думать, как я назвала этого психа, в смысле брата. Никогда не любила свою родню, они все вредные до нельзя и со своими толпами тараканов в голове. Исключение составляли отец, мать и Кейлан, которые были мне хоть немного, но близки.

Громила, даже не подозревая, что я издеваюсь, величественно кивает, и медленно проговаривая слова, бормочет:

– Если барышня подождет, я скажу князю о вас. - Да, с красноречием у него явно не лады. Киваю, и жестом предлагаю ему совершить суленную прогулку до графа.

Он уходит, а я медленно начинаю возводить защитные щиты вокруг себя. Мне вовсе не улыбается мысль неожиданного нападения на меня. Ставлю классическую расстановку щитов, один в виде кокона, плотно облегает тело, еще один, уже внешний, надежно прикрывает тыл. Недоверяя классической расстановке, сосредотачиваюсь, и перетасовываю силу в слабых местах щитов. Проверяю узлы, накачивая их силой. Удовлетворившись щитами, я начала проверять оружие. Два клинка в ножнах за спиной, классический ритуальный нож на поясе, на предплечье и в рукаве метательные ножи, на левой ноге кастет с метательными ножами, в высоких сапогах метательные ножи. В многочисленных карманах метательные звезды. В общем, учитывая магию, я увешана оружием, как новогодняя ель. При необходимости можно превратиться в лангора, не повредя одежду, т.к. заботливые руки швей ЗельЛана делают рубашки с прорезями на спине, а под рубашку поддет корсет с открытой спиной, и клинки подвешены так, что не мешают расти крыльям. Снизу, под рубашкой, где полагалось быть поясу, ремню и штанам, творилось невообразимое. На простые штаны из плотной ткани, надето подобие юбки. Говорю подобие, юбкой это назвать очень и очень затруднительно. Многочисленные, разноцветные куски ткани, некоторые рваные, некоторые наоборот поражают своей геометричностью, все они были нашиты на пояс. Их задача, путать противника во время боя и скрывать оружие на штанах.

– Его высочество, князь Мудрый Иорр, готов вас принять. Прошу следовать за мной.

– Конечно. - В груди что-то екнуло, предчувствие чего-то плохого давило на меня. Почему я не сбежала тогда, не доходя до Иорра?

Огромный зал, где-то в конце которого, развалившись на 'троне' сидел мой сводный брат. По стенке выстроена охрана, подле трона несколько человек, которых, даже не читая ауры, можно принять за магов.

– Она пришла забрать себе мое королевство. - С ходу начал поливать грязью Иорр. Я настораживаюсь. Это про меня что-ли? - Она пришла получить свое приданное, которое не получила при смерти моего любимого батюшки. Она полна жажды мести. - Точно про меня. Че гонит-то? Наврал тут, наворотил, понимаете ли, а я оправдываться должна… Я дернулась, в намерении уйти. - Ее мать была кровожадной ведьмой (слышала бы это мой покойная мать, голову бы снесла не задумываясь, впрочем, я тоже подхожу на роль оскорбленной личности), они причинили много зла моей семье. - Иорр разошелся не на шутку, чего он ждет? - Это она убила батюшку, в надежде завоевать земли. Мы не простим ее. Схватить ее.

Первыми ударили маги. Сильные Маги. Мощный шквал всевозможных ударов обрушился на меня, я прочувствовала, как щиты дрогнули, пытаясь отразить хоть часть атаки. Машинально активируя два 'подвешенных' заклятия, я вынимаю клинки.

Сам бой я помнила очень плохо. Первые десять минут я успешно не попадалась под удары мечей, и даже положила половину охранников, но маги давили количеством. Мои щиты просто размело, я не успевала собрать сил, и вложить их в новый щит. Я превратилась на полном автомате, уже понимая, что дела идут, не просто плохо, а очень плохо, хоть самой в гроб ложись и крышечку изнутри заколачивай. Неуспешная попытка взмыть к потолку, и на меня давят заклинания магов, заставляя вновь вернуться на пол. Я падаю, меня бьют, меня убиваю. Я понимаю, все бессмысленно, бессмысленно сопротивляться, но я сопротивляюсь и трачу последние силы на бесполезные контратаки. Мне плохо, чувствую как в меня вонзаются сразу три арбалетных болта, плачу от злости, что израненное тело не может увернуться от ударов. Скалю зубы, в отчаянии прыгаю на арбалетчика, в прыжке осознаю, что в меня попало еще два болта, яростный взмах рукой, когти растполосывают шею стреляющего, на меня фонтаном бьет кровь. Чувствую, как в меня летит элементарный боевой пульсар, пытаюсь увернуться, но не могу, просто не могу. Очередная боль, болт охранника и боевой пульсар одного из магов одновременно вонзаются в мое плечо, я мотаю головой, пытаясь прогнать эту спутницу смерти…

– Готова. - Спокойный голос мага, который еще недавно орал заклинания. Я теряю сознание, радуясь лишь тому, что им придется довольно долго очищать тронный зал от крови.

– Юна, - Я резким рывком принимаю сидячее положение. Я испугана, я боюсь. - Что случилось? - Мотаю головой. Ничего. Ты не можешь мне помочь.

– Уже утро?

– Да. Одевайся. Клинки на скамье. В ножнах, заточенные.

Я улыбаюсь.

– Спасибо.

Благодарить есть за что, не хотелось отправляться в дорогу с не заточенными клинками и без ножен.