Дневник, запись No 442

Невзирая на все помехи, настал наконец день, когда больше ничего не оставалось делать, как только открыть парк «Новый Атлантис» и смотреть, много ли посетителей войдет в его ворота. Как и предвидел Ле Дак Тэп, оба парка открылись одновременно, и сразу стало очевидно, что день их открытия станет некоей вехой в современной истории Ландура. В школах и правительственных учреждениях был объявлен выходной день, дабы обеспечить приток посетителей в парк «Ландур». Этому примеру последовали многие частные предприятия. Естественно, тем самым могла увеличиться и посещаемость парка «Новый Атлантис».

Иностранные туристы валом повалил на планету еще за неделю до открытия парков, и заставили местный бизнес работать, засучив рукава. В гостиницах, ресторанах, магазинах не было отбоя от посетителей и постояльцев. Туристы заполонили пляжи и действующие парки аттракционов. Стало очевидно, что организованная моим боссом бурная рекламная кампания дала свои плоды, по крайней мере – судя по первоначальному интересу к двум новым паркам.

Но вот чего мой босс никак не ожидал, так это появления одного совершенно неожиданного гостя…

– О-го! – воскликнула Рембрандт.

– Это вдохновляющее заявление, – заметил Армстронг, оторвав взгляд от распечатки с колонкой политических новостей, выкачанных из «Интернета». Лейтенанты предавались изучению новостей за завтраком. До сих пор чтение происходило в полном молчании.

Рембрандт подбросила Армстронгу листок с распечаткой.

– Обрати внимание на статейку внизу слева, посмотрим, сильно ли она тебя вдохновит.

– «На открытие парка прибывают дипломаты», – прочел Армстронг. – А что тут такого плохого, собственно? Чем больше больших шишек, тем больше рекламы для парка.

– Ты читай, читай.

– «Посол Гетцман и бригада по проверке деятельности миротворческого контингента пересекла орбиту Ландура на звездолете «Гордость Дурдана»… Спикер сообщил, что их визит был запланирован несколько месяцев назад, но они искренне рады тому, что их прибытие совпало с этим торжеством…» – Армстронг устремил на Рембрандт непонимающий взгляд. – Ну, и?

– Дальше читай.

– «Кроме того, на борту звездолета находится военная делегация, возглавляемая…» – Армстронг побледнел. – Матерь Божья!

– Понял наконец, – проворчала Рембрандт. – Надо немедленно сообщить капитану.

Она встала и забрала распечатку у Армстронга.

– Погоди, я еще бекон не доел, – взмолился Армстронг.

– По пути дожуешь, это дело срочное, – рявкнула Рембрандт, развернулась и, не оглядываясь, бросилась к кабинету Шутта.

Некоторые легионеры изумленными взглядами проводили Рембрандт и Армстронга, на полной скорости покинувших столовую. Как только за ними захлопнулась дальняя дверь, Рвач, сидевший за столиком у ближней двери, вскочил и прокричал:

– Смирр-но! Генерал Блицкриг, сэр!

Завтракавшие легионеры повскакали из-за столиков, от изумления раскрыв рты. Для, роты «Омега» появление любого офицера высокого ранга было из ряда вон выходящим событием, и по поведению легионеров это было очень хорошо видно. Усач и Махатма ухитрились изобразить некое подобие отдания чести, которое, пожалуй; удовлетворило бы не слишком придирчивого сержанта-инструктора. Если остальные и знали когда-то, как отдают честь, то уже давно забыли.

Но это не имело значения. Не поворачивая головы, генерал Блицкриг ураганным маршем преодолел столовую и направился в сторону командного пункта. Даже те, кому неведома была история взаимоотношений Шутта с командованием Легиона, сразу догадались о том, что их командиру, похоже, сейчас оторвут голову.

– Шутник, вы превысили свои полномочия по всем пунктам! – взревел генерал Блицкриг. – Вы снюхались с треклятыми мятежниками, вы вместе с вверенной вам ротой вели подрывную работу, рассчитанную на свержение законного правительства, которые были призваны, согласно приказу, защищать. Уфффф! За это вас мало выгнать из Легиона. Будь моя воля, я б вас за решетку засадил!

– Сэр, я могу все объяснить, – проговорил Шутт, застывший по стойке «смирно» возле письменного стола. Он держался прекрасно, хотя его успели предупредить о прибытии генералы всего-то за две минуты до появления оного в кабинете…

– Не сомневаюсь! – рявкнул Блицкриг. – Вам всегда удавалось придать вашим козням самый невинный вид, но я вижу вас насквозь. На этот раз вы за все заплатите. И я с превеликим удовольствием этим полюбуюсь!

Воспользовавшись паузой в ругани генерала, Шутт вставил словечко:

– Сэр, я не совершил ничего такого, что противоречило бы полученным мной приказам.

– Ничего такого? Ха! И вы еще смеете возражать! – Он прошагал к столу и угрожающе помахал указательным пальцем перед самым носом Шутта. – Но я не стану тратить время на пререкания с вами. Я лишаю вас командования ротой. Приказ вступает в силу немедленно. А вы сию же секунду отправитесь в ваш номер и считайте, что находитесь под домашним арестом. Вам понятно?

– Да, сэр, – сдержанно отозвался Шутт. – Надеюсь, мне будет позволено принимать посетителей? Мне нужно повидаться с моим дворецким. Также я прошу у вас дозволения переговорить с офицерами на предмет подготовки к защите от высказанных вами обвинений.

Блицкриг небрежно взмахнул рукой, сбросив при этом со стола пустую пластиковую кофейную чашку, чего он, похоже, не заметил.

– Ваша просьба будет удовлетворена, – великодушно проговорил он. – Толку вам от этого не будет никакого, но пусть никто не вздумает распускать слухи о том, что я лишил вас права на общение. Но предупреждаю: не вздумайте вовлекать офицеров в заговор против меня, иначе вы все будете обвинены в саботаже. Вольно!

– Сэр! – Шутт отдал генералу честь и отправился в свой номер. Он знал, что выкрутится. Ему и прежде случалось бывать в переделках с легкой руки командования, но он всегда выходил сухим из воды. Быть может, на этот раз переделка предстояла более крутая, поскольку против ; него ополчился не только генерал, но и правительство целой планеты. Но он должен был выкрутиться. По крайней мере, он надеялся, что это ему удастся.